Патронус Алекс (джен)

Как много нам открытий чудных готовит мантия-невидимка и коридоры подземелий. Мы со Светой шли, никого не трогали, даже не шипели ни разу ещё, когда за нашими спинами отъехал кусок стены. Мы ме-едленно, крохотными шажками стали сдвигаться в угол.

— Убедился, что ходом никто не пользуется? — прозвучал смутно знакомый голос.

— Да там же обвал, — второй голос оказался знаком без всяких «смутно», он был манерным, капризным и принадлежал Драко Малфою. — Но это не значит, что про ход никто не помнит. Ты же помнишь, — то отряхиваясь, то отплёвываясь, то колдуя, сказал Малфой.

— Помнит, не помнит, какая разница, завал там и уже давно. Ведёт ход в Запретный лес, прямо в гнездо акромантулов. Так что если б директор о нём знал, сигналки бы поставил или вообще перекрыл. Ты при мне сигналки искал, ни одной не нашёл. Значит копать тебе никто не помешает.

— У нас на третьем курсе по территории Хогвартса дементоры шастали, — протянул Малфой, — а ты мне про акромантулов, но сигналок я действительно не нашёл, может, просто не заметил их под ковром пыли и паутины.

— Будешь откапывать, заодно и приберёшься, — невозмутимо отмахнулся неопознанный Слизеринец.

— Ты мог бы полностью подготовить ход. Нам сюда Лорда приглашать, — попробовал надавить Драко.

— Не нам, а тебе. Если б задание мне дали…

— А если я доплачу? — зашёл с другой стороны Малфой.

— Не интересует, — отказался поработать уборщиком парень, которого я так и не опознал. Вполне возможно, что он просто нужных заклинаний не знает, как собственно и Малфой.

Ничего, пусть учится, а то все заняты, к СОВ готовятся, а ему время занять нечем, по чужим тренировкам шастает.

Слизеринцы ушли. У меня начал выстраиваться план действий. Почему я без сомнений записал собеседника Малфоя в Слизеринцы? Он считает, что Риддл мог дать задание ему. Но в Слизеринцы я записал его раньше, после второй или третьей фразы. Значит всё-таки опознал по голосу.

— Свет, ты второго, который не Малфой, случайно не знаешь?

— Это Прингл, седьмой курс, Слизерин, чистокровный. Его двоюродный дед в Хогвартсе завхозом работал, отец в пособничестве ты-знаешь-кому замечен не был, — выдала короткую справку Света. Чудо, а не девочка.

О задании Малфоя можно было и самому догадаться. Риддл чаще всего думает о трёх вещах: пророчестве, цацке в Хогвартсе и слугах, сидящих в Азкабане. С пророчеством и Азкабаном Малфой при всём желании ничем не поможет, а вот проверить сохранность имущества в школе — как нечего делать. Это если бы Риддл ему доверил свою страшную тайну. Не вижу, кстати, никаких проблем. Со своими слугами Риддл вообще не церемонится, и стрясти Непреложный обет во избежание ему ничего не мешает. Или он полагает, что в Хогвартсе ученика напоят сывороткой правды и пролегиллиментят, до кучи. Хотя, если вспомнить наши уроки со Снейпом… всё может быть. Итак, Риддл приказал провести его в Хогвартс. Если площадку перед выходом лишить магии и встретить «дорогого гостя» с мечом Гриффиндора? Почему нет? В потайной ход без проверки Риддл не сунется. Значит сигналку нужно ставить в гнезде акромантулов. В компании Хагрида это должно быть достаточно безопасно. Обойдёмся без свидетелей, ведь это возможные жертвы. Камеры, которые я делал для панно, прекрасно заснимут момент смерти Тёмного Лорда, распечатать можно через зеркало, а вот что делать с колдографиями, решим потом, по обстоятельствам. Если к тому времени в министерском кресле будет сидеть наш человек, будут храниться в архиве, на всякий пожарный.

— Мне нужно поговорить с Сириусом, — сказал я Свете.

— Хочешь устроить гостям ловушку? — правильно поняла она.

Пришлось рассказать поподробнее, как оно предположительно будет происходить. Света, конечно, совсем не Гермиона, но если девочка считает, что мальчики не понимают, что творят, она может сделать глупость. Пока рассказывал, понял, что придётся обойтись без меча Гриффиндора. Стоило произнести вслух, что я собираюсь с ним делать, как пришло знание, — это меч последнего боя. Он не создан, чтобы устраивать засады. Прийти на помощь, когда помощи ждать неоткуда — ДА, когда врагов больше и они сильнее — ДА. Нанести один спланированный удар, в приготовленной заранее ловушке — НЕТ. Что ж, спасибо и на том. Я и так в неоплатном долгу, а из засады найдётся чем ударить. Тем более, Сириус захочет сам прибить Риддла, и если он выиграет у меня соревнование по метанию ножей, придётся уступить ему это дело. А он с мечом Гриффиндора в сознании масс не ассоциируется.

Второе препятствие к выполнению столь замечательного плана оказалось посерьёзней первого.

— Хороший план, — хмыкнул Сириус. — Только не сунется Воландеморт в потайной ход, там на него ловушки стоят не хуже, чем в министерстве.

— Там же завал и вроде бы давно, — раздражённо напомнил я.

— Так ловушка не в дверях и коридорах стоит, ловушка к защите подвешена, — примиряюще пояснил профессор Блэк.

— А защита сферична? — вспомнил я схемы, которые, мне крёстный показывал, когда мы дом строили. Успокаиваться мне не хотелось, ведь только что решение всех проблем, казалось, было найдено. И я продолжил ворчать: — Почему тогда на тебя ловушки не поставили.

— И на меня ставили, точнее, мою персону добавляли в уже имеющуюся ловушку. В одном месте или даже рядом их и две ставить нельзя. В конце года вернули к исходному состоянию. Чем больше у ловушки целей, тем хуже она работает. И нет, я не поэтому спокойно прошёл, просто я шёл в виде Бродяги. А это совсем другие параметры.

— Для карты, значит, не другие, а для ловушки другие, — я в последний момент поймал упавшую челюсть.

— Вот такая уникальная карта у нас получилась, — подмигнул мне крёстный.

— Знаешь, а ведь я, пожалуй, был неправ, — мне неожиданно пришла в голову мысль, которая на самом деле должна была прийти намного раньше, но мы так старательно убеждали себя и друг друга, что Риддл шуметь и светиться не будет, ну и убедили.

— В чём не прав? — спросила Света, так как смотрел я на неё, и она логично предположила, что речь идёт о ней.

— Я подумал, что Малфой с пророчеством своему лорду ничем помочь не сможет, а ведь ему было б несложно взять заложника, даже проще чем взрослым Упсам. Мы ходим по одним коридорам. Нельзя быть настороже постоянно. Вон, на втором курсе Риддл захватил сестру Рона и даже не сомневался, что я за ней приду.

— Я тогда, в Визжащей хижине, тоже не сомневался, что ты придёшь за другом, — мрачно заметил Сириус. — Но похищение ученика будет концом затишья.

— Необязательно, — тряхнула медовыми кудряшками Света. — Нас же в прошлом году похищали, и ничего. И я всегда наготове, когда рядом Слизеринцы или чистокровные с других факультетов. Для некоторых из них сделать гадость клановой святое дело и без ты-знаешь-кого.

— Даже если Риддл себя раскроет этим похищением, — отмахнулся я от успокоительной мантры, — он может обменять затишье на пророчество. И сторожиться чистокровных со слизеринцами мало, у нас в прошлом году преподавателя ЗОТИ полгода Упс изображал.

— Стоп, без паники, — встряхнулся Сириус. — Пока Воландеморт не в курсе, что пророчество можете взять только вы с ним, дёргаться в эту сторону он не будет, и у нас есть время подумать.

Думали мы долго, целый вечер, сначала втроём, потом позвали Рона с Гермионой, а потом и маму при помощи Добби. Рема дома не оказалось.

— Давайте пройдёмся по возможному варианту событий, — предложила Гермиона. — Допустим, меня вырубили в женском туалете.

— До или после того, как ты свои дела сделала? — деловито уточнил Рон.

Три девушки на него посмотрели возмущённо-укоризненным взглядом. У мамы вышло лучше всего. Рон резко вспомнил, что она не подруга-старшекурсница, и покраснел.

— Вот поэтому мы до сих пор не можем решить, что делать с вероятной угрозой, — не смогла обойтись без небольшой нотации Гермиона.

— Туалет ты выбрала, потому что там картин нет? — уточнил Сириус, меняя тему.

— Ну да, — вернулась к делу Гермиона. — В тёмные безлюдные коридоры я не хожу. Классы, Большой зал, библиотека. Все дороги идут по основным коридорам с большим количеством портретов. На утренние тренировки мы ходим впятером…

— Света, не выходи из гостиной пока мы не постучим, — встрял я, увидев тонкое место.

Света кивнула.

— Хорошо, не буду. Но если не считать, что я иногда жду вас на тренировку в Большом зале, остальное время у меня, как и у Гермионы, проходит у всех на виду. В тёмные, малопосещаемые коридоры мы с тобой ходим вместе и под мантией-невидимкой. Остаётся туалет.

— Туалеты тоже совсем уж без наблюдения не обходятся, — успокоил нас Сириус. — Привидения приглядывают и за этими местами. Обнаружив аморальные или боевые действия, они сообщат о ЧП ближайшему профессору. Разве что тайная комната не охвачена вниманием призраков. Но наблюдение не постоянное, это именно патрулирование. Быстрое, хорошо спланированное похищение может получиться.

— И мы рассматриваем ситуацию как раз с таким похищением…

— А когда мы оборотное в туалете варили, почему никто не донёс? — снова перебил Гермиону Рон.

— А варка зелий — это боевое или аморальное действие? — рявкнула Гермиона, которой никак не давали успешно похититься.

— Мне же интересно, — не внял Рон. Глядел он при этом вопросительно на профессора Блэка.

Сириус бросил на Гермиону извиняющийся взгляд и ответил-таки Рону.

— Варка зелий, поиски потайных ходов и прочие эксперименты по углам не то чтобы разрешены, но если не наглеть, преподаватели сделают вид, что ничего не происходит. У привидений вообще нет установки сообщать о подобном.

— Некоторые зелья поопасней бестолковых детских драк будут! — не смогла смолчать мама. Её мнение о безопасности Хогвартса и работе преподавателей нам с Сириусом давно известно. Он только пожал плечами, хотя на самом деле во многом согласен с действующей системой. Не во всём, но во многом.

— В общем, Гермиону похитили, — вернул я народ к основной теме.

— Да, — рыкнула как бы похищенная Гермиона. — Выносить меня будут либо через потайные ходы, либо через Запретный лес до конца антиаппарационного купола, потом попытаются трансгрессировать, если это будет Упс под обороткой, или воспользуются портключом, тоже неудачно. Что дальше?

— Дальше похититель, в меру своих возможностей, будет выяснять причину неудачи или сбежит, — предположил я. — Ведь внезапные помехи для перемещения должны случаться перед захватом.

— Трансгрессировать парно — само по себе сложно, а если пара без сознания — практически невозможно, — сказал Сириус. — Так что это будет портключ. И не обнаружив группу захвата, похититель пойдёт искать ближайший доступный камин, решив, что портключ неисправен.

— Хорошо бы так, — поёжилась Света. — Не хотелось бы оказаться посреди Запретного леса без сознания, если похититель просто сбежит.

— Значит личный антипортальный щит, срабатывая, должен посылать сигнал на остальные, — щёлкнул я пальцами.

— Протеевы чары! — воскликнула Гермиона

— Модифицированные, — кивнул я, доставая зеркало, чтоб распечатать схему ЛАЩи. И пусть у меня кто-нибудь спросит, почему это артефакт называется ЛАЩи, а не как у магов принято.

— Значит так, — мама и Сириус одновременно склонились над распечаткой. — Во-первых, артефакт должен при срабатывании нагреваться, не до ожога, но сильно, — начала очерчивать фронт работы мама. — Во-вторых, остальные щиты должны не только нагреваться вместе со сработавшим, но и как-то показывать, где он находится.

— Те чары, которые, использовал Римус, а потом и профессор Флитвик, чтобы найти второе сквозное зеркало?.. — полувопросительно сказал я.

— Зови Добби, если Рем уже дома, пусть его тащит, — быстро среагировал Сириус.

Рем оказался дома, и дальше мы стали думать уже всемером. Ладно, вшестером. Рон достал подаренную мной в прошлом году книгу Нимцовича «Моя система» и за общими размышлениями следил лишь краем уха. Или впятером, так как Света хоть и следила за процессом, весьма старательно пытаясь не упустить ни слова, ни жеста, но участия не принимала.

Или даже вчетвером, Гермиона больше мешала. Взятые от балды слова и жесты её не устраивали. Она хотела системы и ссылок на справочники. Но когда Сириус отправил всех лишних спать, меня тоже почему-то посчитали. Нет, я не фигнёй маялся, я записывал процесс на зеркало и проверял совместимость выбранных чар с артефактом.

— Мы, когда закончим, продемонстрируем комплекс чар перед зеркалом, тогда и проверишь, — виновато сказал Римус.

— Или хочешь я с зеркалом поработаю, — предложила мама.

Второй вариант мне понравился больше, да и действительно поздно уже, но выпроводить нас сразу у взрослых не получилось. Отдавая маме зеркало, я вспомнил, что при первой возможности собирался узнать, что с Хагридом. От него самого впервые не удалось ничего добиться. Судя по непонимающим выражениям лиц, ни мама, ни Римус Хагрида после его отпуска не видели. Они дружно перевели взгляд с меня на Сириуса.

— Да, Хагрид вернулся в таком виде, будто они с великанами всё это время кулачные бои устраивали.

— Если б они этим занимались, Хагрид бы не вернулся, — резонно заметила мама.

— А что Дамблдор говорит? — спросил Римус.

— Я не спрашивал, — отмахнулся Сириус, — но интуиция мне подсказывает, что со вчерашнего дня Запретный лес стал чуточку опаснее. Так как Хагрид лучше всего хранит в секрете опасных питомцев.

— Ладно, идите. Хагрид не маленький, сам разберётся, — выпроводила нас окончательно мама.

Мы переглянулись, сделав квадратные глаза, все кроме Светы. Она-то как раз тоже считала Хагрида не маленьким, а мы считали наоборот. Наверное, после Норберта. С другой стороны, дожил же он до своих лет…

Утром в понедельник, в Большом зале Сириус не появился, за обедом явно пытался отоспаться. Снейп косился на сонного коллегу нечитаемым взглядом. Ну конечно, это приглашал я посторонних в Хогвартс через Добби. Отправить их тем же манером назад было некому, так как меня самого отправили спать. Мне захотелось съездить преподавателю зельеварения в глаз. Он о чём вообще подумал!

Своё зеркало я получил назад после урока ЗОТИ. Делать мне ничего не пришлось. Мама не только записала комплекс чар, но и подогнала их под ЛАЩи. Мне осталось только потренироваться и усовершенствовать имеющиеся артефакты.

Контрольные испытания показали, что в своих расчётах мы совершенно упустили один важный момент — отмену тревоги. Пришлось провести ещё один мозговой штурм и сеанс усовершенствования. Теперь в случае попытки трансгрессировать или переместить портключом одного из нас, ЛАЩи нагреваются, все. Если тревога оказалась ложной, отмена производится касанием сработавшего артефакта волшебной палочкой. Все ЛАЩи из связанной между собой группы во время тревоги указывают нужное направление и расстояние до своего сработавшего собрата. Добби мне сказал, что он не видит никаких проблем и перенесёт меня, пользуясь имеющимися ориентирами. Само собой взрослые полагали, что по сигналу тревоги выходить будут они, и в принципе я не возражал, просто одно другому не мешает.

Каждый раз, посещая Хогвартс, мама не забывала поинтересоваться, как продвигаются поиски потайного хода в комнаты декана Слизерина. Сириус в такие моменты старательно смотрел в другую сторону.

Я заверял, что ищем, и свидания у нас со Светой проходили в подземельях, под мантией-невидимкой. Малфой с Паркинсон тоже устраивали экстремальные свидания в потайном ходу, вооружившись чистящими чарами. Успехи у них были так себе, но получше, чем у нас.

Меня пару раз посещала мысль сдать Малфоя Снейпу. Дабы профессор ему объяснил, насколько неверный вариант тот выбрал. Но времени для плотной слежки за Малфоем у меня нет совсем и примерно столько же шансов, что я второй раз случайно наткнусь на него в самый подходящий момент. Вот разберусь хотя бы с потайным ходом в комнаты Снейпа, и можно будет на сеансе легиллименции организовать утечку информации. А после сразу от этих сеансов, в смысле уроков, отказываться нужно. Надоело по три часа каждый раз убивать. Пусть мама или крёстный скажет Дамблдору, что раз ребёнок за два с лишним месяца ничему не научился, то значит способностей у него нет и нечего дитё мучить. Полагаю, директор всё, что хотел, уже выяснил, и причин упираться у него нет. От уроков окклюменции придётся отказываться в любом случае.

Рождество уже не за горами. Даже если ход мы к тому времени не найдём, Малфою всё объяснят без моего участия. И мне придётся найти время для наблюдения за ним.

В том, что потайной ход существует, я не сомневался. Были в кабинете Снейпа изображения змеек, чем-то напоминающие тех, других, из тайной комнаты. Увы, вырубить профессора и начать изучение потайного хода изнутри, да так, чтобы Снейп ничего не заметил… это даже не сказки, это пьяный бред. Потому мы ищем вход снаружи, долго и упорно. В основном долго. Мама успела сварганить задуманное зелье. Она его успела даже испытать, и теперь мы точно знаем, что оно является лекарством, а не средством для психической атаки.

Увы, сам процесс испытаний я хоть как-то проконтролировать не догадался и теперь подозреваю, что действие зелья мама проверяла на себе. Слишком уж легко она согласилась, когда Сириус потребовал испытать зелье на нём. Нет, им двигала вовсе не забота о коллеге, просто хотелось поговорить с кое-кем, и произвести хорошее впечатление на кое-кого. Мне, собственно, тоже было с кем поговорить, но пришлось ждать, когда Сириус наговорится. Ему хватило две недели, после чего он признался маме в любви и провёл со мной серьёзный разговор. В смысле, официально попросил разрешение на ухаживание, пообещал любить, заботиться и так далее. Меня подобный расклад полностью устраивал, потому крёстному я пожелал удачи и побрызгал зелья себе на подушку.

Чтобы наговориться, мне хватило два дня. Вовсе не потому, что у меня меньше всего проблем с головой. Просто когда-то давно, ещё на первом курсе, добрый дедушка Дамблдор показал мне зеркало «Еиналеж». И я все каникулы смотрел на придуманную собственным воображением семью. То, что воображение основывалось на хранящихся в подсознании детских воспоминаниях, сильно на результат не влияет. Уже в конце года, получив в подарок от Хагрида альбом с колдографиями родителей, я имел возможность убедиться в несовершенстве детской памяти и богатстве собственной фантазии. Тот альбом я толком не рассмотрел до лета после третьего курса. Вместе с Сириусом рассматривали, по-настоящему, впервые без психологических тормозов.

Увы, разговоры во сне на реальность походили лишь чуть больше, чем отражения в зеркале желаний. То, что папа будет рад меня видеть, я не сомневался, ладно, сомневался и даже опасался, готовился объяснять, почему мы не продолжили искать способ его вытащить вместе с мамой. Но ведь вполне естественно, что моё подсознание выбрало тот вариант, в котором папа и сам всё понимает. С другой стороны, раз он уже успел родиться, наверное, у него нет причин не понимать.

— Даже если б не успел… хотя если б не успел, такого вопроса бы не стояло, — папа улыбнулся совершенно открыто, а не усмехнулся или ухмыльнулся, как это бывает у Сириуса. — Я рад, что ты не стал приносить жертвы, чтобы меня вернуть, хотя принял бы любое твоё решение. И нет, рассказывать кем я родился — не буду.

Ну вот, а это был бы серьёзный аргумент в пользу реальности происходящего.

— Ребёнок всё равно не помнит свою прошлую жизнь, — съехидничал папа, — так что ничего проверить у тебя не получится. Лучше давай потайной ход для Лили искать.

— И как мы будем его искать во сне? — спросил я, смирившись с причудами бытия.

— Очень просто. Тот потайной ход, который, чистят Малфой с Паркинсон, идёт как раз параллельно коридору с комнатой декана Слизерина. Как один из создателей Карты Мародёров, авторитетно заявляю, заветную дверь нужно искать с левой стороны малфоевского хода.

— Обязательно проверю, — обрадовался я хорошей версии и по совместительству способу проверить личность моего собеседника. — Па-ап, а расскажи, как вы остальные ходы нашли.

Конечно, мои мотивы не остались для него тайной, хищным блеском сверкнули светло-карие глаза. Полное ощущение реальности знакомства с отцом.

— Так и должно быть, — Сириус ухмыляется немного неловко, у него за спиной специфическое воспитание, война, предательство, Азкабан и ещё раз предательство.

Я их не то чтобы сравниваю, просто само в голову приходит.

— Каким образом? Ты ведь мне не рассказывал, как вы карту составляли, просто к слову не приходилось. А он рассказал, и сейчас ты подтвердил его слова.

— Лили же объяснила тебе, как оно работает.

— Ну да, по принципу думосбора. Но… — найти подходящее «но» так сходу не получилось. В думосбор можно поместить воспоминание о контрольной работе и при просмотре зайти за спину любого ученика, прочесть, что он там понаписал. — Так я с отцом общался или сам всё себе придумал?

— Разумеется, с отцом. В думосборе можно увидеть лишь суровую (или не очень суровую) реальность, фантазии бывают после эйфорийного зелья.

На следующую ночь я общался уже с Алексом.

— Ну и каша у тебя в голове, — оценил обстановку советский шпион.

— Сам знаю, — утомлённо ответил я. Эта проблема мне уже поднадоела.

— Знаю, что знаешь, — хоть общались мы у меня в голове, каши вокруг не наблюдалось, зато имелись чёрное озеро и Запретный лес. То самое место, где я встретился с Алексом. Это если говорить деликатно, а если честно — поглотил его душу.

— Не воображай себя дементором. В тебе растворилась та часть моей души, что обычно растворяется в мире. Остальное, пройдя сквозь тебя, ушло на перерождение, как и положено. Ты получил информацию, рефлексы, но не личность, — развеял мои опасения Алекс.

— Я на что-то подобное всегда надеялся. Хотя…

— Нет, это не вопрос веры, — резко отмахнулся он. — Я тебя не успокаиваю и уж тем более, ты не успокаиваешь себя сам.

— Правда, только правда и, кроме правды, ничего, — процитировал я. — А как оно будет выглядеть, если информации недостаточно, даже с учётом работы предсказателя. Ведь думосбор не показывает, что происходит в соседней комнате.

— Так и скажу «информации недостаточно» — передразнил Алекс то ли зеркало, то ли меня. Я хотел было огорчиться или даже вовсе обидеться, но он без перехода заговорил о важных, упущенных мной моментах.

— Риддл довольно часто сожалеет о верных слугах, сидящих в Азкабане. Его сожаления не абстрактны, а с нотками ожидания. В прошлую войну дементорами управлял скорее он, чем министерство. Сложно ли в таких обстоятельствах устроить массовый побег Упсам?

— Нет, — ответил я на в общем-то риторический вопрос. Но поскольку Алекс демонстративно ждал ответа… хотя скорее всего он ждал не ответа, а предлагал включиться в обсуждения. — Побег устроить несложно, и помешать я ему по любому не смогу, даже убедив Дамблдора, что тоже будет несложно. Но без точной даты… Азкабан не дверь в министерстве, его малыми силами, да ещё нелегально, не поохраняешь. Там либо ещё один охранный периметр ставить, либо не лезть, потому что всё что меньше — бесполезные смертники.

— Массовый побег из Азкабана, силами малой подпольной группы, действительно не предотвратить. Потому тебя должны волновать последствия побега, а не его возможность. Сколько шансов, что Фадж признает существование Риддла?

— Пятьдесят на пятьдесят, — я лёг на зелёную июньскую траву и закрыл глаза. — Если Фадж правильно подойдёт к вопросу, он потеряет совсем немного. Когда в прошлом году, в конце третьего тура, Риддл едва не возродился, Фадж не предпринял никаких мер. Так не возродился же. Когда Риддл таки возродился, Дамблдор довёл эту информацию до Фаджа, но неофициально и без доказательств. Министр не обязан верить всем на слово, даже Верховным чародеям и директорам школ. Признав существование Риддла, Фадж как министр мирного времени лишится министерского кресла. Если он правильно повернёт ситуацию, в кресло сядет нынешний глава аврората, его человек между прочим. Сам Фадж станет помощником министра. Это если мы не вмешаемся.

— Сейчас не важно, вмешаемся мы или нет. Главное Фадж не сомневается, что вмешаемся. И опасается он не столько Дамблдора, сколько тебя. Дамблдор был всегда. К нему давно привыкли. А ты заявил о себе недавно и малопредсказуем, — подправил ход моих рассуждений Алекс.

— Тогда получается не пятьдесят на пятьдесят, а семьдесят на тридцать не в нашу пользу. Мало того, что министерское кресло жалко, и в карманах помощников оседает меньше денег, так ведь и этого может не случиться. Но объяснять массовый побег как-то придётся. Сириус! Сам из Азкабана сбежал, теперь товарищам по несчастью помог, больше некому. Зачем он это сделал? Да какая разница. У них не принято интересоваться мотивами поступков подозреваемых. Или нет. Сириус хочет захватить власть. Беглецы нужны для создания напряжённой обстановки и как помощники. А ведь Фадж в такую удобную версию сам с удовольствием поверит. В лучшем случае мы теряем авторитет, в худшем — Сириусу снова придётся податься в бега. И от лучшего варианта до худшего совсем недалеко. Фаджу даже напрягаться сильно не придётся. Значит нам потребуются не доказательства невиновности Сириуса, а имя преступника с доказательствами его вины. Единственный вариант, который я вижу — это камеры в ключевых местах в Азкабане. Но как их заставить включиться в нужный момент?

— У тебя там свой человек есть, пусть, когда всё начнётся, камеры включит, — эдак небрежно заметил Алекс. Я рывком сел и разглядывая, если уж совсем честно, результат совместной работы зелья и подсознания, пытался понять, может ли он прикалываться.

— Стерджис Подмор, — пояснил Алекс, — будет сидеть в Азкабане до марта точно, может, ещё и первую неделю марта просидит, но на это рассчитывать не стоит. Так что вопрос запуска камер совсем не снимается, но на первое время Подмор вполне реальный вариант.

— Спасибо, я понял. Подмор действительно может нам помочь, и ему будет приятно знать, что его не забыли, не считают предателем и на него по-прежнему рассчитывают. Кстати, если побег пройдёт при Подморе, его могут убить.

— Этот вопрос лучше обсудить с Сириусом. Наших с тобой знаний о магии может не хватить для принятия правильного решения. В общем, «информации недостаточно», — изобразил Алекс компьютер.

Вот зараза. Я ещё не успел подумать о том, как буду ставить камеры или успел, только ещё не принял. А он уже…

— Ты слишком привык, что пока сам рискуешь жизнью, взрослые дяденьки и тётеньки стоят в сторонке, — я вскинулся было возразить, но решил не перебивать умного человека. — Сейчас так не получится. Ты собрал вокруг себя тех, для кого твоя жизнь важнее своей, а главное, она важнее цели. Потому, они постараются идти не за тобой, а впереди тебя. Об этом лучше подумать заранее, а не перед боем.

А мысль-то правильная!

— Запастись усыпляющим газом, — съехидничал я на автомате и перешёл к более реальным планам. — Хороший щит повысит выживаемость в бою. Небольшой артефакт — браслет или лучше кольцо, трансфигурирующий воздух в щит.

— Ты забыл про связь, — вставил Алекс. — Хорошая связь значительно увеличивает шансы на победу. Сколько можно пользоваться единственной парой зеркал, да ещё с односторонним вызовом.

— Я не забыл, просто всё время не до того. У меня не получается думать обо всём сразу. А связь Сириусу в Азкабане ничем не поможет. «Феликс Фелициус» будет готов только весной. Камеры же нужно поставить в ближайшее время. Нельзя ли купить зелье удачи? Да и Малфой вдруг до весны придумает как своего лорда в замок провести.

— Не стоит ждать, когда Малфой что-то там придумает. Подкинь ему надёжный, но трудоёмкий вариант, — предложил Алекс.

— Искать ещё и этот вариант мне совершенно некогда и не факт, что найду быстрей Малфоя, — не оценил я идею. — Можно подумать, у меня он есть.

— Можно было б, конечно, подождать, когда ты подумаешь, но так и быть, сделаю это за тебя. На твоём втором курсе Филч переживал из-за поломки антикварной мебели, он называл её тающим шкафом, а на дверце золотыми рунами было написано «исчезательный». Ты тогда ходил на второй этаж, смотреть на останки. Сомневаюсь, что шкаф так назвали потому, что там конфеты тают и исчезают пары к стираным носкам, — (я тоже сомневался, но к чему ведёт Алекс, пока не понял). — В том же году, только чуть ранее, летом, в лавке Лютного переулка ты видел ну очень похожий шкаф. Замечу — это была не мебельная лавка. А ещё похожие шкафы ты видел в книге «Тысяча знаменитых артефактов» в конце третьего курса, когда думал, на основе чего делать компьютер. Как считаешь, есть шанс, что исчезнувшее в одном шкафу появится во втором?

— Пожалуй, да, — согласился я. — Шанс действительно есть. Правда исчезнувшее не обязательно появится в том шкафу из лавки. Этих артефактов может быть ничуть не меньше, чем сквозных зеркал или очков-велосипедов.

— Какой из этого вывод? — упорно пытался заставить меня думать самостоятельно Алекс.

Вывод, конечно, очевиден. Если шкафы свободно продаются, пусть даже по очень большой цене, информацией нужно делиться, когда у нас всё будет готово для встречи. Так как купить новый комплект проще, чем искать пару к сломанному шкафу, попутно занимаясь ремонтом. Если комплект существует в единственном экземпляре, Малфою будет чем заняться. Ремонт сам по себе, даже без поиска пары — это совсем не быстро.

— Моя мама гений, — невинным тоном озвучил я.

— Тебе следует начать вести дневник, — парировал Алекс.

Не понял. Он мне что, предлагает вечерами описывать события прошедшего дня? Может, всё же хватит мыслесвязок? Как выяснилось, Алекс имел в виду аналог записок-напоминалок. Развешивать их по Гриффиндорской башне было бы странно, зато два раза в день пролистать тетрадку и прочесть десяток предложений — со всех сторон нормально.

Мама реально гений, и Алекс молодец, если б не они, я о щитах бы не подумал и налаживание связи откладывал бы, пока не прижало. А так, мысленно прошёлся по всему, о чём мы во сне говорили, и набросал программку на будущее.

Записывал я без подробностей — это не лабораторный журнал. Просто вверху страницы название темы, ниже два-три подзаглавия. Что сделано, что надо сделать.

В связи с чем возникает один вопрос. Стоит ли давать зелье Снейпу? Вдруг ему кто-нибудь что-нибудь лишнее расскажет. Например, я сам расскажу, что владею окклюменцией. Кому бы ещё этот вопрос задать? Немного посомневавшись, написал маме. В результате вечером у нас состоялся малый семейный совет. Малый потому, что присутствовали на нём только я, мама и Сириус.

Крёстный пожал плечами, жестом выразив свою некомпетентность в вопросе.

— Я разговаривал на темы, о которых много думал или много старался не думать. Непохоже, что твои уроки окклюменции сильно занимают Снейпа. Но особых причин его лечить я не вижу. Так что можно перестраховаться.

— Одна весьма серьёзная причина есть, — тяжело вздохнула мама. — Чем меньше у Северуса будет точек воздействия, тем меньше риск, что он сделает глупость по «просьбе» Дамблдора. Взять хотя бы эти уроки. Ума не приложу, ну как директор уговорил Северуса делать то, что он не умеет, совсем.

— А кстати что, да, мама права, — пришлось признать мне. — Прогнозировать действия психически здорового человека гораздо проще.

— Стоит ли оно риска? — спросил Сириус.

Мы задумались. Я уже начал склоняться к мысли, что нет, не стоит, когда мама сказала:

— Зелье можно слегка доработать, специально для Северуса. Исключить даже возможность затронуть две темы: владение Гарри окклюменцией и крестраж Воландеморта за шрамом.

— Отлично, — я достал утренние записи и под заглавием «Диспансеризация» зачеркнул вопрос (А оно нам надо?), написал рядышком слово (профилактика) и подчеркнул словосочетание (папина инструкция).

— Ты что пишешь? — заинтересовались мама и крёстный, взглядом и интонацией спрашивая разрешение заглянуть.

— Склерозник заполняю, — пояснил я, подвинув тетрадку так, чтоб было удобно смотреть всем троим.

На соседней с «диспансеризацией» странице были напоминалки о работах, которые необходимо провести в Азкабане.

Важнейшее из искусств.

* *

Вербовка.

* *

Первый срок, женский день.

* *

Видеокамеры.

* *

Зелье удачи?

— Это второй вопрос, который я собирался обсудить, — у меня язык не поворачивался сказать, что крёстному придётся посетить Азкабан с деловым визитом, к тому же нелегально. Но мама и Сириус весьма заинтересованно ждали информации, то, что они прочли, на их взгляд смысла не имело.

— Риддл мечтает своих из Азкабана вытащить. Я могу сделать маленькие камеры, но их кому-то нужно будет расставить…

— Я расставлю, — перебил меня Сириус.

— Может, лучше кого из администрации Азкабана подкупить? — забеспокоилась мама.

— Не лучше, — отмахнулся Сириус.

— В прошлую войну Риддл неплохо сотрудничал с дементорами, значит и сейчас их взаимопониманию мешает только та самая администрация. Будет очень печально, если мы с Риддлом подкатим к одному и тому же человеку, — более развёрнуто ответил я. — Ещё нужно поговорить с Подмором, это лучше делать кому-то, кого он знает как соратника. Во-первых, камеры не могут работать круглые сутки, их кто-то должен будет в нужный момент включить. Во-вторых, самого Подмора, с большой долей вероятности, дементорам скормят. Риддл будет с ними расплачиваться теми заключёнными, что ему не нужны. Мантию-невидимку, что ли, по дешёвке купить. До конца марта доработает — и ладно.

— Лучше анимаоборотное зелье, — встрепенувшись, предложила мама.

Правильно Алекс сказал, что у нас с ним знаний не хватает. Мне Гермиона на втором курсе сказала, что оборотное не используют для превращения в животных, я и не подумал про существование других видов зелья.

— Может, тогда зелья побольше передать, не только чтобы от Риддла спрятаться, но и от дементоров отдохнуть.

— Не выйдет, — хором сказали мама и крёстный.

— Только анимагия упрощает сознание настолько, что дементоры перестают интересоваться жертвой. Принудительная трансфигурация зельем или палочкой сознание не меняет, — пояснил крёстный.

— Значит зверушка должна быть маленькая, чтоб удобней прятаться было, — сделал вывод я.

— Ладно с «Вербовкой» и «Видеокамерами» всё понятно, а что у тебя там за «Женский день»? — снова заглянула в мой склерозник мама.

— «Женский день» — это восьмое марта. Если Риддл не совершит налёт на Азкабан к этому времени, у нас должен быть готов альтернативный способ включения камер.

— Ну, ты готовь, а мы попросим Делейна поподробнее узнать обо всех вынужденных находиться в Азкабане ближайший год, и не только заключённых, — протянула мама не очень уверенно.

Действительно, доверять не пойми кому сложно.

— Систему можно продублировать или даже сразу сделать тройной, — довёл её мысль до совершенства я. — Помимо Подмора вербуем ещё двоих среди заключённых. Разумеется, друг о друге они знать не будут и про камеры тоже. Каждый будет считать, что сломав пластинку, он просто подаёт сигнал о налёте. Кстати, кто такой Делейн?

— Делейн, нашими стараниями, заместитель и правая рука Скримджера — главы аврората, — на автомате ответил Сириус, мысленно ища ошибки в нашем с мамой плане.

Если кто-то из завербованных, неважно даже, пусть Подмор, сдаст пластинку Риддлу, у того просто появится дополнительная причина поторопиться. И часть камер останется не использованной. Если кто-то окажется идиотом и решит пошутить, подняв тревогу на пустом месте? Сириусу придётся ещё раз посетить Азкабан — стереть идиоту память, заменить использованные камеры и вербануть кого поумнее. Всё? Нет. Осталось зелье удачи.

— Мам, «Феликс Фелициус» у нас ещё не скоро готов будет? Может, его лучше купить? Нам нужно-то всего часа на три, Сириусу в Азкабан смотаться.

— Мысль, конечно, хорошая, но увы, не продают. Примета дурная, подарить можно, продать нельзя. Дареная удача тебе же вернётся, проданная за деньги или иной расчёт, отвернётся. И как утверждают, обманные манёвры, вроде хорошего подарка влиятельному человеку, тут не работают, только бескорыстный дар считается.

Я сходу не смог разобрать, серьёзно мама говорит, или как, и перевёл вопрошающий взгляд на крёстного. Он явно об этой примете слышал впервые.

— Вполне возможно, что так и есть.

— Ладно, нам без разницы, работает примета или нет, главное, зельевары в неё верят. Стоп, мы со Светой в комнате по желанию видели флакончик, она сказала: вроде бы с «Фелициусом». Если что, выпить его можно и там.

— Значит зайдём в комнату, после визита к Дамблдору, — решила мама. — Для посещения директора школы ещё не поздно, а от этих бестолковых уроков нужно отказываться как можно скорее.

— Ага, пока Гарри не успел передумать, — подхватил Сириус. — Я тоже пойду к директору как крёстный.

Зря он беспокоится, не собираюсь я передумывать, у меня дел по горло! Одни поиски потайного хода чего стоят. Ещё камеры нужно дорабатывать: изменить включатель и добавить протеевы чары, чтоб за снимками в Азкабан не бегать. Да, сделать я их смогу только дома. Но в первый раз, что ли, мне в самоволку подаваться.

— Ладно, пока, завтра расскажешь, что там с «Фелициусом», — сказал я крёстному и, обнявшись на прощание с мамой, пошёл в Гриффиндорскую башню. Эссе, увы, сами не пишутся.

Но не успел я толком вникнуть в задание, появилась МакГонагалл с приглашением, от которого нельзя отказаться, к директору в смысле.

Как оказалось, прощались мы слегка преждевременно. Дамблдор был в корне с нами не согласен, по всем пунктам. Моё присутствие при разговоре по столь важному для меня вопросу он считал обязательным. И в сеансах легиллименции видел какую-то недоступную для общего понимания пользу. Нет, конечно, можно было б упереться, фиг бы меня заставили посещать внеплановые уроки. Но стало любопытно — почему директор упёрся, мне любопытно. Мама говорила, что в преддверии СОВ нефиг ерундой маяться. Сириус напоминал, что с самого начала был против столь неподходящего учителя. В результате сговорились до весны. Но мама права, нет, не насчёт СОВ, хотя и насчёт СОВ тоже, просто до экзаменов ещё дожить нужно, а наш хитровывернутый директор, отводит неадекватному профессору и сеансам легиллименции важную роль в своей пьесе, если профессор вдруг станет адекватным, жизнь значительно упростится.

К комнате по желанию мы шли молча.

— Зачем? — прорвало Сириуса почти у самой двери. — Зачем тебе сдались эти бестолковые уроки?

Мама тоже взирала на меня недоумённо-вопрошающе.

Я честно попробовал объяснить, мол, хочу понять, чего хочет директор.

— Думаешь, оно того стоит? — не прониклась мама.

— Может, директор просто хочет занять тебя поплотнее, — явно из вредности предположил Сириус.

Я пренебрежительно фыркнул и, поздоровавшись с Ригги, пошёл к коробке с флакончиками и фиальчиками. Тот самый фиал я помнил неплохо, потому рыться в куче его собратьям наподобие Рона, необходимости не было.

— Акцио фиал с «Феликсом Фелициус», — здесь всё уже проверено амулетом, ловить можно без опаски.

Мама внимательно рассмотрела густую золотистую жидкость, аккуратно её понюхала, потом закусила нижнюю губу и глубоко задумалась.

Мы с Сириусом устроившись неподалёку, поначалу неподвижно наблюдали, потом стали перебирать книги.

— Ригги, сейчас пойдёшь домой и возьмёшь, из кладовки с ингредиентами серый чемодан, к нему возьмёшь коробочку с пером феникса, она на верхней полке. У тебя десять минут, потом Гарри тебя позовёт назад.

— Ригги будет готова, — с энтузиазмом поклонилась домовушка и исчезла. Мы, не сговариваясь, засекли время.

— В общем, так, — мама ещё разок посмотрела зелье на свет, — это «Фелициус», старый, в таком виде его использовать нельзя, но зелье можно оживить. Так что я здесь задержусь на пару часиков.

Пара часиков — это совсем немного, а мне очень хотелось услышать хорошие новости, как только, так сразу. Потому, позвав Ригги с зельеварческим инвентарём, я достал отложенное домашнее задание.

Сириус, вынув из кармана горсть мелких предметов, выбрал один, после увеличения оказавшийся папкой с чьими-то самостоятельными работами.

Лезть в Азкабан, глотнув зелье удачи, и просто так — это две большие разницы. Вот мы и занимались своими делами, не отсвечивая и не шебурша, а главное, не отходя далеко, пока мама священнодействовала над котелочком.

Сириус успел проверить не одну папку с работами. Я закончил домашку и начал доработку камер. Мама сказала долгожданное — «Готово», — и опомнившись заметила:

— Опять спать ляжешь за полночь!

— До полуночи ещё полчаса, — возразил я.

Сириус старательно делал вид, что сегодня исключительная ситуация и обычно дитё ложится спать вовремя. Не позже десяти. Точно.

Мама ему не поверила. Разлив зелье по двум махоньким фиалчикам, она почти выпихнула меня из комнаты, на ходу сунув в руку один из фиалов и протараторив:

— Завтра Свете отдай, здесь на три часа удачи, ровно половина. Девочка зелье нашла, а это даже лучше, чем самой сварить. Мы его оживили, считай что сварили. Так что делим поровну. На всякий случай объясни, что двенадцать часов удачи, на двадцать один год, не прошедших, а будущих, те что она уже прожила не считаются.

Только на полпути к гостиной Гриффиндора я понял, что мы вынесли-таки из комнаты по желанию зелье. Хотя мама же его переварила — значит оно наше. Или фокус в том, что мама не сомневалась в нашем праве его забрать.