Подарок Большого Змея (джен)

То, что вчерашний волк является новым предзнаменованием, Сэйдж как-то сразу не сообразил, мысли были направлены на более земные вещи. В конце концов — думать о Розе было прерогативой Доктора, Сэйджу же и своих мыслей хватало с головой.

К этим мыслям он и вернулся, снова двинувшись в сторону железных заготовок.

У Доктора, казалось, открылось второе дыхание. Загоревшись новыми идеями, он обогнал Сэйджа и, хлопнув в ладоши для привлечения внимания, потребовал от бедуинов полнейшей тишины. Туарегские женщины приказов мужчин не выполняли, но даже они прекратили разговаривать.

Речь Доктор толкнул длинную. О необходимости скорее закончить работу, об опасности, которую за собой повлекут пески. О нехватке времени и потребности утроить силы для получения скорого результата.

Тщетно. Туареги не выглядели сколь-нибудь убежденными.

— Мои камни не просто украшают стоянку, — едко напомнила мать амрара. — Они защитят нас в любых обстоятельствах. Ты закликаешь всех нас взяться за твоё дьявольское творение, сделаться нечистыми. Пока я жива, ни один имхар племени не исполнит столь унижающего приказа. К тому же, нам нужно позаботиться о скоте и верблюдах, да и ахал никто не отменял!

— Если вовремя не построим ловушку, это будет последний ахал в вашей жизни! — заметил Доктор слегка раздраженно и вскинул руки для пущей убедительности, однако мать вождя снова возразила.

— Аллах заботится о нас. Он даёт нам защиту, и кто вы такие, чтобы оспаривать это? Змей не грозит нам в пределах защитного круга, во время бури или без неё.

То, как дружно все согласились с её словами, заставило Сэйджа ощутить злость.

— Толстокожие и зашоренные, — тихо возмутился он. — Для них же стараемся!

Доктор, который был на пределе, всё же утешающе похлопал его по плечу.

— Ты ещё не уяснил, что все хотят спасения, но не хотят при этом палец о палец ударить? — Он махнул на местных рукой и направился прочь.

Сэйдж догнал его.

— Я уяснил, но это ничего не меняет. Если Змей прорвётся через защиту, попадёт всем, не только благородным. Рабы, дети, да даже мы с тобой… Я совсем не хочу становиться кормом, вроде мыши.

Его голос звучал пылко, и сам себе Сэйдж сейчас напоминал Доктора. Он понял, что таймлорд обычно чувствует, когда приходится спасать тех, кто об этом не просит. Вот только ответственность за них от этого никуда не девается.

— Что ж, будем надеяться, что овец и верблюдов ему на первое время хватит, — бросил Доктор, извлекая из кармана звуковую отвёртку. — Будем работать до последнего. Как знать, может и успеем закончить вовремя.

Сэйдж устремил взгляд к горизонту. Обычно четкая линия размылась, будто ей снизили резкости в редакторе. Воздух там был наполнен песком, и через час или немного больше ветер обещал принести это всё в оазис. Времени оставалось крайне мало. Сэйдж знал — им не успеть.

Они застыли над кучей заготовок, и если Доктор уже приступил к разбору, Сэйдж не знал, за что и браться. Тяжёлую конструкцию невозможно было закрепить вдвоём при желании.

— Живее, если жизнь дорога!

Появление Мухаммада стало приятной неожиданностью. Он пришёл не один. Оба кузнеца и семеро икланов направлялись к ним с массой какого-то тряпья и палок, взваленных на плечи. Имхар выглядел более чем довольным, об этом говорили лёгкий прищур его глаз и уверенно расправленные плечи. Сэйдж же, как ни пытался, не мог понять, чем всё это добро может им помочь.

— Не успеваем собрать конструкцию — выиграем себе время, — пояснил Мухаммад, кивнув своим людям. Рабы без предисловий приступили к работе. По тому, как Доктор хмыкнул, Сэйдж понял, что происходит что-то хорошее. Но что?

— Что они делают? — спросил он Мухаммада, который, сложив руки на груди, с довольным видом наблюдал за работой своих людей.

— Строят эфи, — радостно отозвался Доктор и вытянул из общей массы одну из будущих подпор. — Это же гениально! С этим укреплением мы сможем продолжать работать ещё пару часов. Имея в запасе столько умелых рук, мы в кратчайшие сроки сможем завершить все приготовления!

Доктор, оставив рабов делать своё дело, бросился вбивать подпору будущей ловушки в песок. Сэйдж поспешил к нему на помощь, хоть и не мог выбросить из головы сомнения. Ловушку нужно было установить вне пределов круга. Не ошибся ли Доктор, устанавливая её прямо между ахакитов?

Работники действовали быстро. Конструкция наподобие стен вырастала прямо на глазах. Кожа и ткань, натянутые, хоть и на тонкие столбики, должны были защитить их рабочую зону от песчаной бури, это было таким простым решением, как и всё гениальное в этом мире.

Наконец, всё завершилось.

— Теперь берите вон ту подпору и вбейте её у самой смоковницы, — распорядился Доктор, однако рабы не шелохнулись.

— Сожалею, но икланы не смогут задержаться, — Мухаммад кивком головы указал в сторону озерца, — такие же укрепления нужно возвести вокруг верблюдов и скота, и защитить последние крохи воды. Останутся только инедены и я.

Сэйдж испытал некоторое сожаление, но все равно, защитные укрепления оказали неоценимую помощь. Обтянутые вокруг всей рабочей зоны, тканевые стены должны были уменьшить влияние ветра и песка. А ещё две пары рук могли порядком помочь с ловушкой.

— Что ж, это больше, чем мы ожидали получить ещё полчаса назад, — неунывающим голосом заверил Доктор, ударив молотом по навершию подпоры особенно сильно, вбив её в песок ещё по хороший кулак. — Люди племени Злого Волка, вы всё же не такие безнадёжные, как я считал.

Сэйдж вздохнул. Могло ли это небезнадежное племя действительно таким быть? Что, если они смогут защитить себя и от Джудонов в своё время?

Мысль о том, что все эти ловушки и вся эта борьба могут оказаться совершенно бессмысленными, заставляла Сэйджа унывать. Есть ли смысл сейчас защищать тех, кому суждено погибнуть через каких-то тридцать семь лет?

Доктор сказал, что это племя, возможно, избежит расправы, ведь, в конце концов, до двадцать первого века туареги, хоть и в меньшей численности, сохранили своё существование, но знать наверняка было нельзя.

Такое уже бывало с ним. В тысяча девятьсот тридцать третьем году они с Доктором спасли Амелию Эрхарт во время трансамериканской гонки, когда неисправный мотор едва не уничтожил её самолёт, только для того, чтобы через три года она без вести пропала на конечном отрезке своего кругосветного полёта. Осознание неизбежности было горьким и неприятным, и переживать это вновь казалось более, чем мучительным.

Мухаммад проявил доброту, протянул руку помощи, и оставлять его на погибель было страшно.

Икланы ушли, не задержавшись ни на один лишний миг, но кузнецы послушно потащили балку к смоковнице.

— Умеем мы развлекаться, —

рассмеялся Доктор. — Видишь, Сэйдж, у нас-таки будет ахал этим вечером. Свой собственный. — Он взялся за очередную трубу, прикинул высоту, кивнул. — Развлечемся, как следует. Пусть и без музыкального сопровождения. Но раз уж с нами имхар, мы можем рассчитывать на высокую поэзию, верно?

Доктор пытался пошутить, но Мухаммад слегка обиделся.

— Я пришёл не стихи читать, — отрезал он, нахмурив брови. — А работать. Вам ведь нужны лишние руки, так?

— Руки лишними не бывают, — бросил Доктор, подставляя под ноги грубо сбитый ящик, в котором, как Сэйдж понял, при переходах сохраняется всё кузнечное оборудование. — Но, вероятно, тебе потребуются рукавицы. Ведь железо и всё такое.

К удивлению Сэйджа, Мухаммад подошёл к навалу деталей и, нагнувшись, взял в руки одну из железных пружин.

Удивился не только он — оба кузнеца, вытаращив глаза и открыв рты, с изумлением уставились на него.

— Имхар… — неуверенно начал один из них. — Ты теперь тоже нечистый, как мы. Ты теперь не имхар.

Тот кивнул.

— Ну и пусть. Лучше нечистый Мухаммад защитит свой народ, чем имхар даст всем умереть.

Он, перебросив пружину в левую руку, правой извлёк свой меч из ножен и бросил его на песок. Сэйдж не знал, что это значит, но предположил, что сейчас стал свидетелем чего-то очень важного. Смерть зашоренного туарега, рождение свободного. Имошаг. Туареги называли себя так, но только сейчас Сэйдж ощутил себя способным обратиться так к Мухаммаду.

— Это хорошее дело, — сказал он. — Спасибо, имошаг.

Мухаммад смутился, даже по тонкой полосе открытого лица Сэйдж понял это. Заметил, как потупился взгляд, как собрались вокруг глаз морщины от лёгкой улыбки, какими неловкими стали движения.

— Не будем же терять времени, — поторопил он вместо ответа и присоединился к Доктору, который благоразумно не стал никоим образом комментировать случившееся.

Сэйдж то и дело контролировал линию горизонта. Серое пятно постепенно превращалось в красно-коричневую массу, высота которой, как сперва показалось, составляла что-то около пятиэтажного дома, но постепенно возросла до высотки, грозясь достигнуть пределов небоскрёба.

Душно было невыносимо. Температура воздуха, судя по ощущениям, достигла всех сорока пяти градусов. Сэйдж стянул повязку до подбородка, в надежде, что это облегчит ему состояние, но обеспокоенный голос Доктора в тот же миг велел ему вернуть лисам на место.

— Главная твоя защита сейчас — эта повязка, — наущал таймлорд, приваривая одну подпору к другой. Счастье, что звуковая отвёртка была настолько функциональна, хоть, как Сэйдж уже давно уяснил, именно как от отвёртки от неё толку мало.

Ловушка представляла собой четыре железных длинных стержня, три из которых нужно было приварить друг к другу. Должна была образоваться своеобразная рамка, нижняя сторона которой крепилась бы пружинами. Эти пружины по плану обещали привести в действие тонкую, но прочную медную петлю, затянув ее вокруг змеиной туши. Эту петлю Доктор проверял на прочность снова и снова всю неделю, и лишь прошлым вечером остался доволен результатом.

Буря набирала обороты. Как Мухаммад заметил, осталось не более получаса, и даже эфи не смог бы им помочь против того, что надвигалось. Это была первая настоящая буря в жизни Сэйджа, и он не был уверен, что примерно хоть понимает, что их ожидает. Ясно было одно — грядет страшное — ведь даже кузнецы заволновались и попросили, чтобы им позволили минут через десять вернуться в ахакиты. Доктор же был невозмутим и сосредоточен, и Сэйдж, подавая ему детали ловушки, старался также обратить все мысли исключительно на их дело.

Мухаммад работал наравне со всеми. Он действительно более не был похож на того имхара, которым Сэйдж знал его прежде. С бровей его капал пот, но он словно не замечал того, закреплял пружины, присовокуплял петлю. Быстро, умело, будто то были не железные прутья, а привычный руке меч.

— Всё, закрепил, — довольно выдохнул Доктор. — Остаётся надеяться, что песок не приведёт её в действие раньше времени.

Он покачал головой и почесал отверткой затылок. Он нервничал, Сэйдж понимал это. Слишком много «но» было в их плане. Сперва затея казалась совершенной, но буря спутала им все карты.

— Подвесим над смоковницей нашего барана. Отныне от нас не будет зависеть ничего. Теперь только время покажет, не ошиблись ли мы.

Голос его был бодр, но все понимали — если план не сработает, они окажутся в очень плохом положении. Едва ли будет что-то, способное победить огромную тварь. Сэйдж не верил даже, что самый острый туарегский меч способен в принципе пронзить крепкую чешуйчатую броню.

Оставалось молиться. Богу ли, Аллаху или другим богам вселенной? Нет, Сэйдж все свои мольбы обратил на Доктора. Только в него он верил сейчас, только Доктор мог всех спасти. И думать не хотелось, что этот умнейший человек может ошибиться.