↓
 ↑
Регистрация
Имя/email

Пароль

 
Войти при помощи
Размер шрифта
14px
Ширина текста
100%
Выравнивание
     
Цвет текста
Цвет фона

Показывать иллюстрации
  • Большие
  • Маленькие
  • Без иллюстраций

Нетерпение сердца (гет)



31 октября 1981.
Лили удается бежать из дома вместе с Гарри, но Волдеморт будет везде ее искать.
Регулус жив, и история с медальоном - еще впереди. Сириус пытается справиться со смертью Джеймса, но у него не особенно это получается. Марлин нравится двум братьям, но так и не знает, кому из них протянуть руку.
Северус оказывается посреди этого всего, в холодном водовороте неизвестности, между матерью и отцом, на опасном пути, который каждую минуту может оборваться.
У Мэри Макдональд - всего два "Превосходно" на Ж.А.Б.А и русые волосы с золотинкой.
QRCode
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓

↑ Свернуть ↑
  Следующая глава

6

Мэри

Кеттлберн придерживает калитку загончика для лунных тельцов, и Мэри проскальзывает внутрь с новой порцией корма. С профессором ей работать нравится: он приятен в общении, доброжелателен, а еще часто рассказывает веселые истории — о приключениях с Ньютом.

— А потом он берет саламандру за хвост и говорит ей: «Куда теперь»? — Кеттлберн смеется, и его усы подрагивают.

И Мэри тоже смеется, глядя на него. Как же хорошо иногда вдохнуть полной грудью зимний воздух, когда он такой стылый, а не влажный, и от души улыбнуться доброй истории.

— Отдыхайте, сэр, — произносит она, заперев загончик. — Я присмотрю за огненными крабами. Слышала, что Хагрид предлагает скрестить их с мантикорой. Что думаете? Звучит опасно.

Кеттлберн задумчиво трогает опаленные усы: на прошлой неделе он пошел к саламандрам без защитного заклинания и снова пострадал. Мэри силой притащила его к мадам Помфри, где они с профессором выслушали долгую лекцию о нарушении безопасности.

— Интересный он полувеликан, Хагрид этот, — Кеттлберн поворачивается в сторону хижины лесничего. — Чего только у него в голове нет! Черт подери, я даже иногда завидую его фантазии. С другой стороны, я старею с каждым годом, Мэри, надо слушать молодых. Ты бы с кем скрестила крабов?

— Ни с кем, сэр. Они и без этого достаточно опасны. Не думаю, что директор одобрит разведение существ, которые способны принести студентам вред.

— Разумно, — Кеттлберн снова поглядывает в сторону хижины. — Ладно, на всякий случай загляну к Хагриду. Уж слишком интересно послушать, как он в теории собирается сводить крабов и мантикору. Это же еще надо, чтобы они спарились…

На лестнице, ведущей в замок, ее догоняет Граббли-Дерг. Ее трубка спрятана в карман — курить внутри школы запрещено, — а прическа снова напоминает воронье гнездо. И Мэри инстинктивно касается пальцами своего крошечного пучка: длины ее волос едва хватает, чтобы закрутить их правильно. Нужно полистать «Ведьмин досуг», может быть, там есть советы о том, каким заклинанием лучше закреплять прическу.

— Идет, смотри-ка, — Граббли-Дерг толкает ее локтем, когда они проходят в Большой зал. — Надо же, грустный какой.

Мэри сердито следует за ее взглядом: Северус идет им навстречу, но словно никого не видит. Его голова слегка опущена, а руки спрятаны в карманах мантии. Граббли-Дерг громко фыркает, когда он равняется с ними и, чуть помедлив, проходит мимо, едва взглянув на Мэри.

— Что-то случилось? — спрашивает она незаметно, делая вид, что тянется за сыром. — Ты мрачный, как грозовая туча.

Северус едва заметно вздрагивает, словно выпадая из своих мыслей.

— Вчера мать заметили в Косом переулке, — произносит он шепотом. — И мне это не нравится. Она обычно не выходит дальше лавки, а в Косом переулке не появлялась с тех пор, как я закончил школу. Тут что-то не так, Мэри. Ты зайдешь ко мне ненадолго?

Мэри едва заметно кивает — так, чтобы не заметили другие. Они проходят в кабинет Северуса один за другим, чуть выждав время. Девочки с шестого курса уже начали болтать о том, что «мисс Макдональд влюблена в этого жуткого зануду», но до Северуса, кажется, эти сплетни еще не дошли. Зато Граббли-Дерг насобирала их целый мешок.

Мэри не знает, почему ей нравится кабинет Северуса с прилегающей к нему комнаткой-спальней. Башня всегда казалась ей уютней подземелья, но здесь, у Северуса, ей уютно и тепло, и осознание того, что где-то наверху плещется вода, успокаивает.

— Боюсь, это связано с Лили, — Мэри ерзает на краешке кресла, и выражение лица Северуса сразу меняется — с задумчивого на усталое и болезненное. И Мэри удивляется, каким старым он кажется в это мгновение. Как человек, который пытается дотянуться до мечты, но она то ускользает, то кружится вокруг него, то исчезает. И человек этот — уже на пределе.

— Я попрошу Дедалуса присмотреть за домом, — Северус говорит это так, словно одновременно спрашивает мнение Мэри — и не спрашивает.

Мэри выдерживает его взгляд, потом кивает и встает. Странно, что Северус позвал ее сюда вот так просто, чтобы сказать ей эти слова. Словно сам решить не может?

— Не уходи, Мэри, — произносит он слегка нервно. — Я устал сидеть в этой тишине и проворачивать разные мысли в голове.

Она возвращается на свой краешек кресла и нервно улыбается. Северус, напротив, опускает голову и тяжело выдыхает. Мэри догадывается, о ком он думает: Лили. Вечная Лили, от которой, наверное, невозможно избавиться.

— Ты на этой неделе заглянешь в Паучий Тупик? — интересуется она, следя за его лицом.

— Нет, — его голос звучит неуверенно. — Не могу. И не хочу, наверное. Иногда устаешь от иллюзий. Мне нужно встретиться с Люпиным, пока не знаю, когда — ты сможешь пойти вместо меня? Я не выношу его без надобности.

Мэри кивает, смотря на его склоненную голову и лицо, прикрытое темными волосами, за которыми не видно глаз. Жаль его — такого. Разбитого, уставшего, потерявшего надежду. Хочется сказать что-то доброе, но слова не приходят.

— Как огненные крабы? — Северус резко встряхивает головой.

— Все так же опасны, — Мэри отвечает улыбкой. — Завтра Кеттлберна не будет, так что заходи — покажу, как я их кормлю. Хагрид вообще хочет скрестить их с мантикорой, представляешь?

Северус молча поднимается, проходит по кабинету, сложив руки за спиной. Мэри снова ловит себя на мысли, что он нравится ей, со всеми его недостатками. Нравится — ничего больше. Но от этой мысли по спине ее пробегают странные мурашки. Это просто от одиночества. Одиночество притягивает одиночество.

— Спасибо, — наконец произносит Северус, останавливаясь напротив нее. — Не буду тебя больше задерживать.

Мэри выходит из кабинета с рассеянной улыбкой.

Северус

Он откладывает в сторону письмо, присланное матерью. Уже второе. Она просит навестить ее, как и раньше. Ничего необычного в этом письме нет.

Он не пойдет. Ему нужно подумать, понять, что он все же чувствует к Лили. После этих полутора месяцев он даже не знает, что больнее: находиться рядом с ней или далеко от нее. Та Лили, Лили из его головы, Лили из его детства и юности была совсем другой, но этот факт признать невозможно. Разочароваться — в себе и в ней.

Если она другая — зачем существовать? Весь смысл, который он, казалось, обрел после той страшной ночи тридцать первого, на глазах рассыпается на осколки.

Нет Лили, той Лили — нет и его.

Или все-таки есть?

Северус задумчиво достает из стола стопку вчерашних проверочных работ второго курса, чтобы занять раскалывающуюся голову. Потом резко отодвигает стопку на самый край и подходит к овальному зеркалу, висящему рядом с дверью.

Да, разумеется — как тут тягаться с Поттером или Блэком. Ни торчащих в стороны волос, ни смазливого лица — самые обычные черты, скорее некрасивые, тут он всегда был с собой честен. Хоть где-то нужно быть честным с самим собой.

Может быть, потому он и не признался Лили. Казалось невероятным, что она захотела бы выбрать его. С другой стороны, у него есть голова на плечах, и в этой голове есть ум. Он точно есть: глупых Темный Лорд не выбирает, только презирает и убивает — как Поттера.

Но помимо Лили существует Мэри.

И Мэри сбивает его с толку — он и сам не может ответить, чем именно. Просто при ее появлении в висках бьется странная мысль, что в мире существуют другие женщины помимо Лили, но эта мысль быстро исчезает.

Северус тяжело вздыхает: нужно идти в Паучий Тупик. Не сегодня и не завтра — на выходных. Он попробует посмотреть на себя со стороны, посмотреть на Лили так пристально, как только сможет.

Вернувшись за стол, Северус снова придвигает к себе стопку работ. Когда-нибудь, когда Дамблдор или черт знает кто сумеет найти решение или победит Лорда, он швырнет эти работы в огонь, укажет МакГонагалл ее место и хлопнет дверью в Большой зал. И никогда, никогда сюда не вернется.

Перечеркивая работу, написанную косым почерком второкурсника, Северус с раздражением думает, что не старается быть хорошим преподавателем. Ему приятно с теми, кто сообразителен и умеет рассуждать и совершенно, до невозможного скучно с остальными. Хуже всего, если к отсутствию сообразительности прибавляются лень и равнодушие к предмету.

Дамблдор, конечно, не стал бы держать такого человека в школе, если бы не крайние меры. Северус усмехается, выводя в ведомости «тролль» напротив очередной фамилии. Заставляете вести опасную игру, рисковать всем, даже жизнью? Терпите. Осталось не так много — во всяком случае, до лета. Ему и самому осточертела эта работа — как можно заниматься ей долго?

Поставив дюжину троллей, Северус берет мантию, папку с заданиями и нехотя идет в класс зельеварения. Сейчас — шестой курс, после него — третий, потом — обед, на котором он увидит Мэри и слегка выдохнет, а потом можно заняться каким-то досугом: поиграть в шахматы с самим собой или почитать «Расширенный курс» для выпускного класса.

Главное — перестать думать о Лили.

Класс зельеварения привычно пахнет сушеными травами, мытыми котлами и сырым камнем подземелья. Шестой курс Северус не любит больше всего: самые наглые и самые любопытные.

— Что смешного, мисс Амбрамсон? — он щурится, глядя на щекастую девочку с подростковым прыщом на лбу.

— Мы видели на улице мисс Макдональд, — сообщает она с подростковой наглостью, и несколько девочек хихикают, прикрывая рты ладонями. — Она возилась с огненными крабами, пока мы изучали саламандр.

— Прекрасно, — Северус скрещивает пальцы, опираясь локтями о край стола. — Еще какая-то ценная информация, которой вы хотите поделиться? Нет? Начинаем. Сегодня мы варим зелье удачи. Да, мисс Олридж?

Девушка с соломенными волосами ерзает на месте, лукаво блестя глазами.

— А Амортенцию мы больше не будем варить, сэр?

— Нет.

— А разве вам не нужна еще одна порция, сэр? — Олридж переглядывается с остальными, и те снова хихикают. — Просто мисс Макдональд…

Северус поднимается на ноги и подходит к ее парте. Эта травля никогда не закончится. Как началась в этой чертовой школе, так и продолжается. И ведь не боятся его — как странно! Продолжая щуриться, он холодно произносит:

— Открывайте учебник на странице сто двенадцать и читайте список ингредиентов вслух.

Но лицо Мэри, с ее розовыми от прохладного воздуха щеками и облачком пара, вырывающимся изо рта, несколько секунд стоит перед глазами. И Северус мысленно отмечает, что на днях нужно заглянуть к ней в Хогсмид.

Мэри

У Лили довольно веселый вид: она бодро расхаживает по комнате, иногда выглядывая в окно. Мэри на всякий случай тоже бросает взгляд на старый засохший сад, но ничего не видит. И кого Лили высматривает?

— Слушай, Северус видел Эйлин в Косом переулке, — она смотрит на подругу искоса. — Ты не знаешь, зачем она туда ходила? Я не могу спросить прямо, а Северус на этой неделе не собирается заходить.

Лили хмурится, останавливаясь посередине комнаты. Гарри ползет за ней по ковру.

— Почему?

— Не знаю, — Мэри пожимает плечами.

— Он и в прошлый раз практически сразу сбежал, — Лили поднимает Гарри на руки и снова выглядывает в окно. В теплом вязаном свитере и широких штанах она выглядит невероятно уютно. С трудом представляется, что за стенами дома — незримая война. — Ты принесла мне книги?

— Нет, — Мэри невольно отступает на шаг назад. — Прости, но мадам Пинс отказалась выдавать больше пяти книг. Попросила вернуть старые.

На самом деле, это они с Северусом решили, что Лили хватит и того, что ей уже отдали, потому что очередная попрошенная книга, вроде бы с обычным содержанием, но с уклоном в Темную магию, насторожила их обоих.

— Черт, — Лили не скрывает раздражения. — А я уже на полпути к решению проблемы, Мэри. Я уже говорила, что Дамблдор скрывает подробности, поэтому и не нападает на Риддла. Есть что-то, что делает Риддла таким неуязвимым, и именно эта его неуязвимость и составляет основу Пророчества. Если я докопаюсь до сути… Ведь он годами изучал Темную магию, Мэри. Он мог сотворить что угодно, и я собираюсь с этим разобраться. Например, есть заклинания, которые усиливают твои магические способности в несколько раз. Но это действительно очень Темная магия, причем замешанная на крови. Я бы очень хотела поговорить с Регулусом…

— Регулус у Пожирателей. Уже неделю о нем ничего не слышно, но нападений меньше не стало. Сириус в бешенстве, не находит себе места, Грюм на всякий случай приставил к нему Ремуса, а Марлин наоборот отстранил.

Лили сажает Гарри в детский стульчик и взмахом палочки счищает кожуру с лежащего на тарелке яблока. Потом быстро нарезает его на кусочки и протягивает сыну.

— Мне нужно поговорить с ним, Мэри.

— Исключено.

— Тогда с Северусом.

— Я ему передам, — Мэри улыбается через силу. — Много дел в школе навалилось, и у меня, кстати, тоже. Кеттлберн то болеет, то пропадает на всяких встречах, а я вожусь со зверьем, только повод даю для шуток Граббли-Дерг. А бабушке так лучше и не становится, в Мунго вообще не знают, когда выдадут мне новую порцию зелья — у них какие-то проблемы с ингредиентами. Тяжелое время, Лили, раньше мы и не знали, что такие времена бывают.

Лили быстро отворачивается, и ее рыжие волосы разлетаются по плечам. Она стоит так несколько секунд, в напряжении, потом надломленным голосом произносит:

— Я только сегодня вспоминала, как Джеймс любил этот мой свитер с зимним узором. У нас были парные свитера, и мы частенько надевали их на вечеринки. Кажется, сейчас я снова выгляжу прежней, той Лили, какой была до рождения Гарри. Знаешь, взаперти не так легко скинуть вес, но после всего, что произошло, я совсем похудела — Джеймсу бы понравилось, он не любил толстушек. А теперь я думаю — кому я такая нужна? Красивая или некрасивая? В свитере или в халате? Кому? Сама себе не нужна, живу только для него.

Вместо ответа Мэри только крепко обнимает ее.

Регулус

Он приходит в себя в подвале после очередных пыток. Палочку у него отобрали сразу и переломили — он запомнил довольное лицо Родольфуса, который выкидывал ее в огонь. Потом — бесконечная череда вопросов: дважды ему вливали сыворотку правды, которая так и не помогла узнать информацию.

Потом Лорду это надоело, и он сам взялся за Регулуса. Сегодня — очередные допросы, очередные пытки. Если бы Регулусу было что сказать, он бы, наверное, уже сломался. Но говорить — нечего, так что приходится только терпеть боль и голод.

Регулус не знает, сколько дней прошло. Два, три, пять или десять? Он помнит только слова: «Твой брат мертв». Эти слова повсюду.

«Твой брат мертв».

Регулус пытается подняться с каменного пола, на который брошен старый вонючий матрас, но сил нет. Регулус утыкается лицом в матрас, и по щекам бегут предательские слезы. Слабак! Обещал Марлин вернуться, обещал Сириусу справиться, обещал матери… Теперь — пустота. Еще несколько таких дней, и он будет мертв. Странно, что его все еще не убили, ведь он бесполезен, а Лорд ненавидит бесполезных людей. Убеждать его в том, что он был шпионом среди Ордена, Регулус даже не пытается. Лгать он не умеет, а с уровнем легилименции, каким владеет Лорд, это бессмысленное занятие.

Регулус закрывает глаза, ощущая горячие капли на щеках. Вся жизнь — к дьяволу. Жил в иллюзиях, действительно, как наивный мальчишка — и умрет как мальчишка. А ведь столько всего можно было бы изменить! Быть по-настоящему полезным, быть любимым…

Регулус переворачивается на спину, облизывая соленые от слез губы. Очень хочется пить, а в голове так и мелькают картинки блюд, над которыми Кричер колдовал на кухне. Желудок тут же отзывается тяжелым болезненным урчанием, и Регулус закрывает глаза.

На лестнице, ведущей в подвал, раздаются знакомые шаги, и тело отзывается предчувствием боли.

Лорд останавливается напротив него.

— Я шел сюда с намерением избавиться от любимого, но ненужного сторонника, избавиться от этой больной, изжившей себя ветви Блэков. Аристократы тоже изживают себя, Регулус. Но потом я решил предложить тебе сделку. Видишь ли, мне нужен эльф-домовик. Отбирать его у Малфоев я не хочу, будет слишком много жалоб.

— И что я получу взамен? — хрипит Регулус.

— Жизнь твоей матери. Обещаю, что не трону ее, если эльф выполнит то, что я прошу. Но твоя жизнь — у меня в руках.

Регулус с трудом поворачивается к нему: Лорд стоит чуть поодаль, застывший в своем жестоком предложении. Он не требует мгновенного ответа, и у Регулуса остается немного времени, чтобы рассмотреть его лицо: безразличное, пустое, некрасивое, с темными глазами, в которых нет ничего, кроме интереса к самому себе. Почему он не замечал этого раньше?

С другой стороны, людям, которым плевать на нравственность, Лорд может дать почти все — только преклоняйся и будь верным, выполняй приказы, если нужно — убивай. Очень просто и легко. Люциус именно так и живет, да и Нарциссу ничего не смущает. Она кажется всегда такой правильной, просто ангельски кроткой и красивой, а на самом деле — такая же Блэк, как и Беллатриса.

— Эльф умрет? — произносит он тихо.

— Да.

Сердце сжимает, и эта боль сильнее другой. Вспоминается довольное лицо Кричера, крутящегося возле Рождественского стола — а ведь Рождество уже совсем скоро. И он сам сейчас предаст его — существо, которое так верно ему. Регулус снова переводит взгляд на Лорда: возможно, Кричер и не погибнет. Лорд презирает домовиков и не знает всех их способностей, но Регулус читал в книгах по Темным искусствам, что домовики обладают самыми разными способностями. Если он позовет Кричера сюда — тот, скорее всего, придет, но Регулус не хочет рисковать эльфом, да и это поставит мать под угрозу. А еще — Регулус перестает понимать, зачем ему жить дальше. Сириус — мертв, остаться с матерью все равно не получится, в Ордене он не нужен, потому что его будут преследовать… Остается Марлин. Да, ради Марлин стоит жить, но как она примет его после смерти Сириуса? И все-таки…

— Я согласен.

Лорд удовлетворенно выпрямляется. Он привык получать то, что хочет, и даже не сомневается в согласии.

— Что нужно сделать?

— Позвать эльфа. На подземелье наложены самые сильные защитные чары, — Лорд приподнимает палочку. — На несколько минут я их сниму. Мы с эльфом уйдем, а когда вернемся — твоя жизнь окажется совсем бесполезной для меня. Все, что ты мог, ты сделал. Жаль.

Регулус набирает в легкие воздух и негромко произносит:

— Кричер!

Северус

В Паучьем Тупике — тишина пустых улиц с заколоченными домами. Северус идет неспешно, изредка оглядываясь по сторонам. Пожиратели, конечно, не следят за этим домом. Пока что он не дал ни одной причины усомниться в себе, хотя это дается с огромным трудом. Его уровень окклюменции все еще недостаточно хорош, чтобы оставаться совершенно спокойным перед Лордом и Беллатрисой — нужно тренироваться дальше. Но Дамблдор, который раньше охотно помогал ему с такими тренировками, теперь постоянно занят.

— Наконец-то, — мать вытирает руки о полотенце и касается его плеча. — Я уже думала, что ты больше не придешь.

— Много работы, — сухо отзывается он, вдыхая запах готовящегося пирога. — У вас все нормально?

Мать кивает, но в кивке не чувствуется уверенности. Северус скользит взглядом по ее усталому лицу и садится за стол, не решаясь подняться наверх. Если Лили захочет спуститься — пожалуйста, нет — у него и так есть о чем поговорить.

— Я говорил с отцом о вас, — замечает он вскользь, но мать сразу напрягается и неестественно расправляет плечи. — Почему ты не хочешь снова общаться со своей семьей? Что у вас случилось?

— Не собираюсь об этом говорить, — лицо матери сразу становится замкнутым. — И с отцом я тебе запрещаю это обсуждать.

Северус улыбается — кажется, по-настоящему за очень долгое время. Ему двадцать один, он ведет двойную игру между Темным Лордом и Дамблдором, а мать думает, что может что-то ему запретить.

— С отцом все хорошо? — спрашивает она после некоторых раздумий, и в голосе слышно сомнение. — Перестал бы ты ходить к нему так часто. Раз в месяц — и хватит, правда. И что за разговоры у вас такие странные? Вы никогда не разговаривали.

Северус угрюмо кивает. Вот именно — никогда. Теперь уже поздно разбираться, кто в этом виноват — мать, отец, оба или он сам. Раз Лили так изменилась в его глазах и голове, то почему отец не может? Да, это трудно. Очень трудно. Говорить с человеком, которого все еще презираешь и пытаешься найти хоть одну причину, чтобы простить его, просто потому что он — твой отец.

— Можешь подняться? — голос за спиной заставляет его вздрогнуть и обернуться, но лица Лили он не успевает заметить, и слова повисают в воздухе, смешиваясь с запахом пирога.

Северус тяжело поднимается вверх по лестнице и заглядывает в комнату: Лили сидит на кровати, приложив палец к губам. Ее волосы заплетены в густую косу, лежащую на плече.

— Ты можешь использовать «Оглохни», — замечает он шепотом, и Лили криво улыбается в ответ, доставая палочку.

— С этим заключением я забуду, как пользоваться магией — не то что как сражаться, — замечает она слегка сердито. — Давно тебя не было. Я не люблю все эти недомолвки, Северус, поэтому спрошу прямо: я тебя обидела?

Он поворачивается к окну, чувствуя, как быстро бьется сердце под черной мантией. Застала его врасплох! Что ей сказать? Правду — что он в смятении — или отшутиться? Шутить, конечно, он никогда не умел. Но и говорить правду — тоже.

— Я… некоторое время представлял тебя иначе, — каждое слово ударяет в сердце.

— Четыре года прошло с окончания школы, — отзывается Лили. — А для нас с тобой — шесть, ведь на пятом курсе, кажется, мы перестали общаться? Конечно, я изменилась, Северус.

— Нет. Я с самого начала представлял тебя другой.

Она с шумом выдыхает — устала, наверное, от ребенка и от заточения тут, да еще и разговоры не самые приятные. Зачем ей все нужно знать? Прошлое уже не вернешь.

Лили подходит совсем близко и заглядывает в глаза — улыбаясь.

— Выдумал меня?

— Похоже на то.

— Частая история.

Они оба молчат, глядя друг на друга изучающе. Лили — все еще с улыбкой, Северус — сжав губы. Лили сглатывает — он видит это судорожное движение и произносит:

— Мэри сказала мне одну вещь… И она все не идет у меня из головы. Она еще в школе говорила мне это несколько раз, но я не обратила внимание. Скажи… Ты правда что-то чувствуешь ко мне? Что-то, кроме той дружбы, что у нас была в детстве?

На секунду Северуса охватывает бешенство. Какого дьявола Мэри сказала это? Зачем она лезет? Но потом порыв проходит, а ему на смену приходит чувство облегчения. Ему самому не пришлось это говорить, и Лили, конечно, не знает ответ. Не знает! Почему Мэри заметила, а Лили — нет?

Он молчит, глядя в ее бледное лицо с зелеными глазами, которые ему дороже всего на свете.

— Я понимаю, что вопрос совершенно дурацкий и не к месту, в Англии война, а я ерундой занимаюсь. И Мэри, конечно, придумывает. Потому что тогда ты ей, кажется, нравился. Но это все так по-детски, Северус. Нам было пятнадцать — какие чувства могут быть в таком возрасте? Они вспыхивают и гаснут, на смену им приходят другие и…

Он уже набирает воздуха в легкие, чтобы сказать ей, хоть он теперь и сомневается, что его чувства были и есть — настоящие. Но в этот момент в дверь негромко стучат, и Северус вдруг ощущает запах яблочного пирога.

— Гарри уже можно? — спрашивает Северус, направляясь к лестнице.

Лили остается стоять у окна, теребя в пальцах косу.

— Да, я сейчас его разбужу и спущусь, — отвечает она совершенно спокойно.

Северус несколько мгновений стоит на ступенях, между комнатой наверху и кухней внизу, как между мирами. Лили больше не спросит — это видно по ее лицу. Северусу кажется, что она все поняла правильно.

Когда она спускается с сонным Гарри вниз, то никак не показывает, что помнит о разговоре: только нарезает пирог, изредка улыбается, наливает матери чай и на прощание обнимает Северуса, как давным-давно, в Хогвартсе. Но объятие это очень осторожное.

Северус

Погода снова портится, и снег — мокрый, предрождественский, падает с неба. Дороги, замерзшие до этого, превращаются в одну большую грязную массу. И эта грязь — повсюду. Филч носится второе утро, пытаясь стереть грязные следы подручными способами.

Хогсмид светится разноцветными огнями. Рождество — через три дня, и в Хогвартсе уже стоит огромная ель, которую вечером будет украшать Флитвик вместе с когтевранцами.

Мэри открывает ему дверь не сразу, как и обычно: наверное, проверяет, закрыта ли дверь в комнату бабушки. Северус поеживается под ветром: он никогда не видел родителей отца и матери. И сразу вспоминаются горящие радостью глаза Лили: она-то всегда получала замечательные подарки от бабушек и дедушек.

— Я не мешаю? — Северус стряхивает капли с мантии и переступает порог.

— Ей последние дни получше, — Мэри торопливо закрывает дверь. — Кажется, лекарство начинает действовать. Если и дальше ей будут помогать, то, думаю, к лету она уже сможет осознавать, кто она и где. Сейчас, к сожалению, память стерта…

Северус проходит за ней в кухню и садится на стул с потертой спинкой. Мэри возится с чайником и взмахом палочки расставляет чашки, потом, привстав на цыпочки, достает с верхней полки печенье.

Северус наблюдает за ней с интересом: худенькая, с этими волосами с золотинками, с холодной, бледной кожей — не теплой, как у Лили — она кажется ему красивой. Да, стоит это признать, раз уж он впервые рассматривает женщину как женщину, а не очередного члена Ордена.

И Мэри, почувствовав этот взгляд, оборачивается.

— Как ты странно смотришь, — замечает она тихо.

— Просто пытаюсь осознать некоторые вещи.

Мэри ставит печенье на стол и садится напротив. Северус вдруг думает, что она неплохой легилимент, потому что пытается проникнуть в ее мысли и не может. Либо сегодня у него вообще ничего не получается — например, составление ведомостей. МакГонагалл только губы поджала и попросила переделать. Дьявол!

— Разочарование — тяжелая штука, — Мэри наливает чай и придвигает ему чашку. — Особенно когда понимаешь, что человек таким был с самого начала, только ты этого не замечал или не хотел замечать. Все переворачивается с ног на голову. Я так хорошенько обожглась, теперь вот… не сказать, что боюсь, но точно не тороплюсь с действиями.

Северус давится чаем, вспоминая слова Лили. Неужели он продолжает нравиться Мэри и сейчас, только она предпочитает молчать и наблюдать? Впрочем, какая разница. Или спросить ее? Но это ничего не даст, потому что его сердце почти мертво.

— Ты поэтому согласилась стать Хранителем тайны?

— Отчасти, — Мэри задумчиво откусывает печенье. — Заодно у меня возобновились занятия по подготовке мракоборцев. Правда, бываю я на них не очень часто, но некоторые навыки там все-таки дают. Ты зачем пришел? Какое-то сообщение от Ордена?

Северус отрицательно качает головой. Но оставлять ее без ответа — некрасиво и незаслуженно, поэтому он говорит совсем не то, что хотелось бы:

— Все эти шутки от шестикурсников порядком надоели. Возможно, стоит на них рявкнуть, чтобы замолчали.

— Насчет нас с тобой? — Мэри широко улыбается, и Северусу кажется, что она слегка смущается. — Олридж, что ли? Такая нахалка. По-моему, единственный курс, который тебя не боится и болтает всякую ерунду. Так она с Роджерсом романы крутит за спиной у своей лучшей подруги. Я-то все вижу и слышу, когда у них занятие у Граббли-Дерг.

Северус сглатывает, глядя в ее зелено-коричневые глаза, словно у лесного зверька.

— Тебе не неприятно это слышать?

Мэри смеется и машет на него рукой с зажатым в пальцах кусочком печенья:

— Ну не с Филчем же они меня сводят, в самом деле. А с мужчиной, у которого ума больше, чем у всего шестого курса. Не волнуйся, меня ничто не обижает. Ты навестил мать?

— Она не помнит, что была в Косом переулке, — отзывается Северус глухо, пытаясь не думать об услышанном. — Ладно, я пойду, Мэри, я и сам не знаю, зачем пришел. Выглядит, словно я жалуюсь на шестой курс, а на самом деле мне на них плевать. Если будет нужна помощь с огненными крабами — я у себя, пароль ты знаешь.

Мэри провожает его до дверей и, протягивая ему мантию, высохшую у камина, случайно касается пальцами его пальцев. Северус удивляется, какие они теплые. Раньше они казались ему вылепленными из фарфора.

Мэри

Квартирка, в которой живет Люпин, прячется в одном из домов на окраине Лондона.

Мэри шепотом произносит «Алохомора» перед дверью, которую могут заметить только предупрежденные, и осторожно заходит внутрь. Пахнет старым деревом и сырым камнем фундамента. Поднимаясь по скрипучей лестнице, Мэри слышит голоса в гостиной: низкий, тягучий женский и сильный и возражающий — голос Сириуса. Несколько секунд она медлит перед дверью, потом с силой толкает дверь.

Комната с темными занавесками кажется очень маленькой, едва вмещающей трех человек, которые пытаются держаться друг от друга подальше. Женщина в черном платье с холодным благородным лицом, на котором выделяются большие блестящие глаза, стоит в напряженной позе у камина. В углу мечется Сириус. Его волосы растрепаны, губы — красные. Мэри так и чувствует всей кожей: еще чуть-чуть — и он сорвется. Только Люпин, замерший у окна, всем своим видом выражает спокойствие и сразу обращается к Мэри:

— Снейп решил не приходить?

— У него отработки, — Мэри всматривается в лицо женщины и негромко произносит, обращаясь к ней: — Добрый день, миссис Блэк.

Та смотрит на нее исподлобья, потом поднимает голову:

— От тебя, кажется, будет больше толку, чем от упрямого мальчишки Снейпов.

Сириус с шумом втягивает воздух и обращается к матери:

— Зачем ты пришла?

— Хочу понять, могу ли я еще надеяться.

— Миссис Блэк, но ведь у вас есть домовой эльф, — Мэри переглядывается с Люпиным, и тот почему-то сразу мотает головой. — Вы не можете отправить его на поиски? Обычно эльфы могут проходить через все заклинания вплоть до запрета трансгрессии, как в Хогвартсе.

Вальбурга складывает руки на груди, не сводя взгляда с Сириуса.

— Кричера уже третий день нет дома. Исчез — как в воздухе растворился.

— Неужели тебе приходится все делать самой? — усмехается Сириус, и Мэри смотрит на него сердито.

Люпин отталкивается от подоконника, и на лице его, обычно спокойном, отражается волнение.

— Если бы Пожиратели Смерти не относились к домовикам с презрением, нас бы давно обнаружили, — произносит он с дрожью в голосе, подчеркивая слово «нас», и Мэри понимает намек на Лили. — Лучше не рисковать с Кричером, так мы подадим им ненужный пример.

— Значит, надежды нет, — Вальбурга поворачивается к огню. — Как безжалостно быстро идет время.

Сириус смотрит на нее странным, тяжелым взглядом: словно ее страдания ему приятны, но в то же время — болезненны. И он сам мечется между этими двумя чувствами, не зная, что сказать и стоит ли говорить. В конце концов, гордыня побеждает, и он только поджимает тонкие губы.

— Тебе я не был так нужен, — замечает он глухо.

— Я тебе совсем была не нужна, — отвечает Вальбурга тем же тоном и медленными шагами доходит до двери. — Помощи от меня ждать не стоит. Если Кричер вернется — я не сообщу. А если вернется мой сын, то я спрячу его от вас и от всего этого безумия так далеко, что сам Дьявол не отыщет.

Сириус бросается в кресло, кладет ногу на ногу и закрывает лицо руками. Комнату на несколько минут охватывает тишина, и только потом Люпин нехотя замечает:

— Мэри, мне нужна помощь Ордена, чтобы прислали еще кого-нибудь. Хоть Марлин, хоть Дедалуса. Я не справляюсь. Он порывается сбежать по несколько раз на дню, как ребенок, который не понимает всей опасности. Потом некоторое время он соображает нормально, потом все повторяется.

— Не впутывай сюда Марлин, — Сириус не отнимает рук от лица. — На ней младший брат, да и после похищения Регулуса ее дом могли вычислить, не нужно ей никуда выходить. А еще лучше — пусть переезжает.

Мэри тихонечко выдыхает воздух, накопившийся в легких, и выдерживает взгляд Люпина. Нет, она сама здесь не останется — на ней школа и странные приступы одиночества Северуса. Дамблдор, насколько она понимает его правильно, хочет, чтобы она приглядывала за Северусом хоть одним глазком, но Мэри присматривает двумя.

Сказать об этом она не успевает: посреди комнаты появляется Кричер, перемазанный грязью и зеленой слизью, хватает Сириуса за руку и с громким хлопком исчезает.

Глава опубликована: 28.12.2019
Обращение автора к читателям
Lira Sirin: Надеюсь,глава вам понравилась ;) Если хотите - делитесь мыслями! Автор будет очень рад поболтать обо всем, включая будущие повороты сюжета).
Отключить рекламу

Предыдущая главаСледующая глава
20 комментариев из 276 (показать все)
Я сейчас запоем читаю, на 8 главе.
Один вопрос - откуда бабка Присцилла вообще что-то знает про жизнь Северуса, про Пожирателей, про то что он мог бы восстановить имя Принцев и тд?
Lira Sirinавтор
Lендосспб
Спроси, пожалуйста, полегче что-нибудь, потому что... Ху из бабка Присцилла?)))
Я ничего не помню помогите
Lira Sirinавтор
Lендосспб
Если что, я писала этот фик в состоянии развода, поэтому если там треш, то ничего удивительного XD
Lira Sirin
Блин, я думала так не бывает
Ахахха
Давай вспоминай, ты не можешь же совершить такую пошлость, писательский ляп :D
Там Северус возжелал узнать откуда он взялся такой носатый, пошел к оставшимся Принцам, из них одна только бабка жива и вот она полудохлая, но такая сведомая! И что он пожиратель знает, и что двойной агент, и якобы он не помог миру вспомнить, кто такие Принцы.
Lira Sirinавтор
Lендосспб
Я сходила в главу
Мне кажется, я считала, что бабка за ним следит через портреты и все знает))
Lira Sirin
Aaaa, в кабинете Дамблдора? Ничего себе поворот
Я сейчас на 16 главн, как же легко на душе от этой истории.

Вроде и события происходят страшные, и время тревожное описано, но все равно, так радостно за Мэри и Северуса! Очень легкий язык, читается на одном дыхании, глазом моргнул - 2 часа прошло. Рада, что так долго не бралась за эту историю.

Надеюсь, ее там не сильно пожиратели покалечат.
Lira Sirinавтор
Lендосспб
Мимими!!!
Здорово, что пришло время для этой истории!)

Надеюсь, ее там не сильно пожиратели покалечат
Не должны!
Lira Sirin
Мне сейчас так грустно бывает временами, и сюда нырь, как в пещерку уютную)) спасибо тебе :3
Lira Sirinавтор
Lендосспб
Не грусти(((
Lira Sirin
Не буду, я же читаю эту историю)
Lira Sirinавтор
Lендосспб
Спасибо за рекомендацию, дорогая!)))
Просто замечательные слова :*
Lira Sirin
Тебе спасибо за такую чудесную историю, она тронула меня за самое сердце :33

Что читать следующим, Диких лебедей или Немного солнца?
Lira Sirinавтор
Lендосспб
Дикие лебеди я б пропустила, это совсем школота старая))

Немного солнца лучше, там более взрослые проблемы бггг
Lira Sirin
Понял, принял)
Какая удивительная история.
Нестандартный подход к решению определенно.
Хотелось бы продолжения, все таки не убили ж лорда.
Но не суть. Главное, чтоб эта история с оптимальным финалом. Для всех.
Whirlwind Owl
Поддерживаю, хочется продолжения
Lira Sirinавтор
Whirlwind Owl
Спасибо!
Лорда не убили, лорд жив!
Бггг
Lira Sirinавтор
Lендосспб
Я так до пенсии буду ко всем макси дописывать продолжение xD
Lira Sirin
Хорошая идея, 😂😂
Чтобы написать комментарий, войдите

Если вы не зарегистрированы, зарегистрируйтесь

Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓

↑ Свернуть ↑
  Следующая глава
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх