Асфодель (гет)

Шагая по коридору особняка, Гермиона просто кипела от злости. Да как он посмел, этот несносный мальчишка?! (Мужчина, — напомнило ей подсознание. Ой, да все равно! — сердито отозвался разум.) Малфой может засунуть свои амбиции куда подальше и заняться по-настоящему полезным делом. Вообще-то, одиночество пойдет ему только на пользу. А, кроме того, ей хотелось побыть немного с девочками и попытаться выяснить у них хоть что-то, что помогло бы ей разобраться в происходящем. В животе заурчало, и Гермиона только теперь поняла, что по-настоящему проголодалась. Она решительно направилась в кухню (старательно отгоняя от себя мысль, что нашла ее слишком легко) и, не рассчитав силы, так толкнула дверь, что та распахнулась с диким грохотом. Три домовика, суетящиеся между столами, уставленными снедью, просто подпрыгнули на месте. Один из них мыл посуду, другой подметал, а третий раскладывал заготовленные продукты по кастрюлькам и мискам. Возмущению поборницы прав домовых эльфов не было предела. Верная себе, она уже собралась объявить им, что в ее лице к ним пришло освобождение от унизительного рабства и непосильного труда, как вдруг заметила, что все они носят чистенькую, симпатичную одежду. А у одного из них даже шапка на голове надета. И, судя по ее неказистому виду, связала ее сама Гермиона. То есть, эти эльфы в освобождении уж точно не нуждались — они и так были свободны.

— Мисси Гермиона! — увидев, кто именно к ним пожаловал, завопили они и бросились к ней. Обступили со всех сторон и затараторили:

— Неужто хозяин Драко расстроил вас? Можете ничего не говорить, мы и так все видим. И потому, чтобы порадовать вас, приготовим ваши любимые блинчики!

Глядя на их сочувственные физиономии, гнев Гермионы моментально утих, и она даже позволила себе улыбнуться:

— Спасибо, но мне не хотелось бы вам мешать...

— Вы нам нисколько не помешаете! И потом, разве плохо, если у нас получится поднять вам настроение, миссис Малфой? Ведь вы освободили нас и подарили возможность жить в этом доме!

Услышав подобное заявление, Гермиона расслабилась. Напряжение и остатки злости улетучились сами собой, и она охотно приняла их предложение. А когда подошла ближе, поймала себя на том, что снова улыбается, и это обстоятельство ее позабавило:

— Спасибо, дорогие! Вы и представить не можете, до чего же я рада это услышать!

Она уселась за небольшой кухонный столик и, едва уместив под столешницей ноги, сперва удивилась, а потом сделала еще одно открытие — чтобы принять пищу Малфои сюда не приходили. Наверняка для этой цели у них есть столовая, светлая и вместительная, но все ее раздумья разлетелись, как только она положила в рот первую порцию еды. Блинчики оказались настолько вкусными, что она уплела их за считанные минуты и блаженно простонала:

— О, боги! Это превосходно! Спасибо, Минни!

Имя эльфийки, приготовившей для нее такой потрясающий завтрак, всплыло в голове автоматически, так же, как имена девочек, и Гермиона, почуяв очередной виток дежа-вю, в одно мгновение вернулась к своим невеселым раздумьям. Каким бы красивым ни было все кругом, но эта жизнь ей не принадлежала, и она должна как можно скорее вернуться в Хогвартс, к своим настоящим друзьям...

Глаза ее внезапно расширились от нахлынувшего озарения, и она хлопнула себя ладонью по лбу — как же она могла позабыть! Ее друзья! Если они с Малфоем запутались в этой реальности, то не исключена вероятность того, что и остальные ребята могли быть здесь же. Ведь они тоже попали в историю с зельем.

Она распрямила плечи и торопливо прикончила остатки еды, как делала всегда, когда ее ожидала большая, кропотливая работа. А, поскольку домовики никак не отреагировали на скорость, с какой она поглощала завтрак, то Гермиона сделала вывод: вероятно, для них не было удивительным, что хозяйка временами не ходит, а бегает; не пьет, а захлебывается. Похоже, они к этому давно привыкли...

"Я немедленно отправлю им сову, — решила про себя Гермиона, — и они встретят меня в Косом переулке".

В голове ее тут же возникло множество планов, как лучше совместить прогулку с девочками и предстоящие встречи. Единственное, в чем она была уверена точно, что приглашать мальчиков в поместье не стоит. Независимо от того, во что верили в этом странном мире, Гермиона никогда не была и, за все сокровища мира, не станет частью семьи Малфой.

Укрепившись в своем намерении, она твердо кивнула и выскочила из-за стола. Домовики же, видя, что хозяйка в два счета расправилась с завтраком, тут же вернулись к прерванным занятиям, а Минни собрала использованную посуду и отправила ее в мойку. Гермиона еще раз поблагодарила их за чудесные блинчики, вылетела из кухни и, ведомая предчувствиями, стремглав бросилась бежать вверх по лестнице. Ожидания ее оправдались в полной мере: поднявшись по ступенькам, она прошла по коридору и оказалась у двери спальни, в которой проснулась рядом с Малфоем.

Вспомнив, как утром его рука обнимала ее за талию, у Гермионы словно мурашки в животе пробежали. Она покраснела и с усилием заставила себя не думать об этом обстоятельстве. Нет, — яростно твердила она себе. — Нет, нет и нет. Что бы я ни испытывала по отношению к этому высокомерному мерзавцу, это всего лишь проделки мира, где мы оказались, и не больше. Все, что я чувствую, не имеет никакого отношения к действительности. И вообще, лучше бы я рядом с соплохвостом проснулась, чем с ним!

Гермиона на миг представила себе эту жуткую картину и вздрогнула. Но тут же отбросила сомнения и решительно вошла в спальню. Стараясь не смотреть в сторону огромной кровати, быстро пересекла комнату и вошла в смежное с ней помещение, скрывающееся за неприметной дверью. То, что оказалась в собственном будуаре, она поняла сразу: ковры, драпировки, обои и отделка, все было выполнено в одной цветовой гамме — красном и золотом. В таких привычных и дорогих ей цветах Гриффиндора, что у нее даже сердце сжалось. Да и мебель, вне всякого сомнения, могла принадлежать только ей и никому другому: массивные дубовые полки, заставленные книгами; большой письменный стол, весь усеянный обрывками пергамента, перьями и чернильницами; и даже (совсем уж немыслимое дело!) маггловское радио. Второй столик, туалетный, виднелся возле еще одной двери, напротив той, куда она только что вошла. Вот к этой-то дверце и направилась Гермиона, напрочь игнорируя желание перелистать стоящие огромными стопками книги.

Она полагала, что за ней скрывается совятня, но, распахнув ее, поняла, насколько жестоко ошиблась — комната, куда она только что вошла, представляла собой гардеробную, битком набитую платьями, мантиями, маггловской одеждой, обувью и другими аксессуарами. Для любой девушки помещение подобного рода было бы пределом мечтаний, но для Гермионы, не придающей своему облачению ровно никакого значения (за исключением практичности, разве что), подобное открытие оказалось ошеломляющим. Ей на секунду показалось, что она попала в магазин, и, как ни удивительно, принадлежал он исключительно ей.

— О, Мерлин, что же мне делать со всеми этими вещами, — разочарованно вздохнув, произнесла она вслух и тут же получила ответ, который менее всего ожидала услышать:

— Конечно, носить их, моя милая!

Гермиона чуть из себя не выскочила от испуга. Она резко обернулась с палочкой наизготовку и заготовленным заклинанием на устах. Но вокруг никого не было. Собранная, как сжатая пружина, готовая распрямиться в любой момент, она быстро обежала глазами комнату и громко спросила:

— Кто это говорит? И где ты?

— Да вот же я! — произнес тот же незнакомый голос слева от нее. — Подойдите сюда, дорогая!

Все так же крепко сжимая палочку в руке, Гермиона сделала несколько осторожных шагов.

— Видите? Прямо перед вами! — уверял невидимый некто, и отважная гриффиндорка, с громким "Экспеллиармус!" направила палочку в тот угол, откуда раздавался этот непонятный голос.

— Не думаю, что это сможет помочь, — немного обиженно протянул невидимка. — И вообще, с чего это вам вдруг пришла в голову мысль обезоружить меня?

Рот Гермионы распахнулся от изумления и она опустила палочку, потому что голос шел всего лишь из большого, богато изукрашенного зеркала, что висело на левой стороне комнаты.

— Зачарованное зеркало! — воскликнула она и подошла к нему поближе. — Так-так-так... И, как, интересно, оно ко мне попало?

— Разве вы не помните? Я — подарок, дорогая. От блистательной мисс Лаванды Браун, — вкрадчиво ответило стекло, и Гермиона почему-то почувствовала себя неуютно. Она поежилась, но сделала еще один шаг вперед.

— И какая мне польза от такого приобретения? — поинтересовалась она, придирчиво рассматривая отражающую поверхность, словно пытаясь отыскать в ней отблеск того, кто мог бы произносить эти разумные слова.

Зеркало издало звук очень напоминающий обиженное фырканье:

— Наверное, для того, чтобы убедиться, как прекрасно вы выглядите. Потому что оба мы слишком хорошо знаем, сколько усилий нужно для этого приложить.

Теперь настала очередь Гермионы обижаться:

— Не уверена, что у меня есть время на подобные глупости! — отрезала она, на что зеркало только рассмеялось, а девушка поморщилась — до того неприятным показался ей звук стеклянного смеха.

— Дорогая моя, ведь вы же — Малфой! А Малфои всегда выглядят безупречно!

Гермиона недоверчиво хмыкнула и скрестила на груди руки.

— Я здесь долго не задержусь, — задумчиво сказала она. — И как только найду выход из этой передряги, сразу уберусь отсюда.

— Что?! — взвизгнуло зеркало так звонко, что Грейнджер заткнула уши. — Брак Малфоев дал трещину?! Райской жизни пришел конец? Погодите-погодите, не так громко, пока девочки нас не услышали...

Удивленно наблюдая за возбужденно бормочущим зеркалом, Гермиона нахмурилась. В ее памяти сразу почему-то всплыли те глупые девчонки из Хогвартса, которых сплетни интересовали гораздо больше, чем учеба. А еще ей показалось, что ее второе "я" всей душой ненавидело это болтливое приобретение, почему оно и висело в таком дальнем углу. Но тут до ее сознания дошел смысл сказанного, и она насторожилась:

— Постой, что значит "пока девочки нас не услышали"?

— Ну, знаете, другие зеркала, — беззаботно отозвалась сияющая поверхность. — Ведь вы же не думаете, что я застряну здесь на целый день?

Судя по тому, каким тоном это было сказано, зеркало любило Гермиону ровно настолько, насколько его любила Гермиона.

— Но где же тогда... — движимая любопытством, начала она, как тут же получила резкую отповедь:

— Секрет фирмы, дорогуша. А теперь примемся за дело — мне и вправду уже пора. Так куда вы сегодня направляетесь? В Косой переулок? С детьми? О, да, вы, разумеется, станете настаивать на этих ужасных маглловских штанах, джинсах, кажется? В таком случае, откройте нижний ящик комода, что стоит позади вас. Те, что лежат сверху, вполне подойдут для прогулки. Что же касается верха, то здесь идеально подойдет блузка цвета молодой листвы — она висит в самом конце стойки, милая, — и темно-зеленый жакет, который вы легко сможете превратить во вполне респектабельную мантию, как только окажетесь на Косой аллее.

Гермиона глазом не успела моргнуть, до того быстро зеркало подобрало ей гардероб на сегодняшний выход, и запоздало пробормотала:

— Я и сама в состоянии выбрать одежду... — но все ее попытки сопротивления оказались напрасными — совершенно ее не слушая, неожиданный помощник продолжил:

— Что до обуви, то тут еще проще: поскольку вы беременны, то лучше всего взять черные балетки. Они, к тому же, очень неплохо будут сочетаться со всем остальным. Или, может, вам больше по душе серебристые сандалии?..

Зеркало затихло, а Гермиона в очередной раз почувствовала себя не в своей тарелке, разговаривая с собственным отражением. Не доверяй вещам, которые умеют думать; кто знает, что у них на уме? Как же прав был мистер Уизли, предупреждая их насчет подобных магических творений!

— Чего же вы ждете? — снова подало голос зеркало. — Одевайтесь!

Его нетерпеливый тон возымел на строптивую хозяйку совсем противоположное действие — вместо того, чтобы ускорить процесс облачения, Гермиона стала растягивать его сколько могла. Она хмыкнула, когда услышала доносящиеся до нее тяжелые вздохи, и подумала о том, с каким удовольствием станет каждое утро бесить это нудное зеркало.

Когда же, полностью готовая, она подошла, чтобы посмотреть на себя, то была приятно удивлена, потому что выглядела, как ей и обещали, превосходно. Наряд подчеркивал фигуру, а зеленый оттенял цвет глаз. Звук, что издала зеркальная гладь, можно было принять за одобрительное хмыканье, а вслед за этим самодовольно прозвучало:

— Вы спрашивали, какая от меня польза... А теперь и сами можете убедиться, что моя работа заключается в том, чтобы сделать из вас блестящую леди.

Гермиона закатила глаза и взлохматила и без того растрепанные волосы. Потом сосредоточилась и, наведя на макушку палочку, собрала их в аккуратный пучок. Зеркало недовольно засопело и презрительно заключило:

— Для прогулки подойдет.

— И тебе хорошего дня, — насмешливо отозвалась Гермиона и, не произнеся больше ни слова, вышла из гардеробной. Она не проронила ни звука, даже когда до ее слуха донеслось колкое бормотание: "неблагодарная, невоспитанная особа с вороньим гнездом на голове..." Что ж, все это она уже слышала, и неоднократно, потому ничего нового для нее зеркало не открыло. Это во-первых; а, во-вторых, разве стоит обращать внимание на выходки магического артефакта, который ничем не сможет тебе навредить? Чтобы не рассмеяться вслух, ей даже пришлось прикрыть рот рукой. Если уж кому оно и понравится, так это Малфою, — решила она и, все еще хихикая, принялась писать друзьям письма.

Сочинив несколько коротких записок, она перечитала их еще раз — не слишком ли пугающими они получились? Кто знает, возможно, мальчики не поняли, что все окружающее лишь отражение реальности и не имеет с ней ничего общего. Простые послания заключали в себе невинную просьбу присоединиться к ней во время прогулки. Прикусив от волнения губу, Гермиона пробежала по написанным строчкам: "Привет! Надеюсь, у тебя все хорошо. Я хочу отправиться на ланч в Косой переулок, сможешь составить мне компанию? Буду ждать в полдень, возле кафе-мороженого Флориана Фортескью, если, конечно, у тебя найдется для меня время. С любовью, Гермиона". Ничего лишнего и по делу.

Грейнджер быстро запечатала их и адресовала Гарри и Рону. Затем вызвала одного из домовиков и, когда перед ней, с характерным щелчком, возникла Минни, с улыбкой протянула обе записки:

— Не могла бы ты отправить сову этим людям? Я и так уже задержалась, хотя обещала девочкам, что этого не случится — бедняжки совсем заждались меня.

Минни с поклоном взяла письма, и у Гермионы, от предвкушения встречи с ребятами, сразу улучшилось настроение, испорченное чванливым зеркалом.

— Спасибо, милая, — улыбнулась Грейнджер. — Ты и не представляешь, насколько выручила меня.

Вышла из комнаты, что служила ей кабинетом, и быстрым шагом направилась в детскую, совершенно не замечая, как изменилось лицо домовушки. А та прочла имена людей, кому предназначались послания, и нахмурилась:

— Но... Госпожа, подождите!.. — тревожно обратилась она к хозяйке, но той уже и след простыл.

Минни горестно вздохнула: похоже, придется рассказать обо всем миссис Малфой тогда, когда она вернется...

* * *

Едва шаги Гермионы стихли в конце коридора, Драко разразился такими ругательствами, какие способны были шокировать даже его отца, не говоря уж о матери. Как смеет эта нахальная грязнокровка повышать на него голос? И кем себя возомнила, что расхаживает по особняку с таким видом, словно он принадлежит и ей тоже? Но когда он начинал думать об этом, непривычная тяжесть на пальце, в виде обручального кольца, всякий раз напоминала: вот оно, это право, ходить по его дому куда заблагорассудится и когда вздумается. Бред полнейший, конечно, но все же у него не было ни малейшего желания подыгрывать ей. Действительность настоящей не являлась, а, значит, принимать участие во всеобщем безумии не обязательно. Единственное, что его сейчас интересовало — возможность как можно скорее вырваться из этого мира и вернуться, наконец, в Хогвартс.

Малфой вспомнил слова грязнокровки и презрительно фыркнул.

— "Я всегда считала, что библиотека самое лучшее место для любого начинания", — кривляясь, передразнил он ее тоненьким голоском, но тут же зарычал от гнева и со всей дури врезал кулаком по столешнице. — Будь она проклята, эта Грейнджер!

Рванул ворот рубашки и, все еще тяжело дыша, задумался, прикусив кулак. Так ничего и не придумав, он сокрушенно покачал головой и направился в библиотеку. Коллекция редчайших книг, которые семья Малфой собирала не одно поколение, насчитывала сотни уникальных справочников, и он вынужден был признать, что заучка оказалась права. Если хорошенько поискать, возможно, в одном из них он мог бы найти ответ на интересующий его вопрос. А, может, ему повезет еще больше и он узнает, что именно могло с ними случиться в тот злополучный день. Ухмыльнувшись, Драко подошел к стеллажу, где стояли книги посвященные зельям и, протянув руку за первой из них, стал придумывать, как лучше отомстить гриффиндорской выскочке за то, что она посмела его бранить.

Выбрав несколько увесистых томов, он уселся за стол и принялся перелистывать пожелтевшие страницы. Но, не успев просмотреть даже титульный лист, вдруг услышал, как громко заурчало у него в животе. Только тогда он вспомнил, что так и не позавтракал, потому что утром ему пришлось в спешном порядке отвозить Грейнджер в св. Мунго, чтобы проверить (тут он скривился), все ли в порядке с малышом. Еще одна проблема, и Драко напрочь отказывался иметь с ней дело. Он ни за что не собирался признавать этого призрачного ребенка, которого якобы носит Грейнджер. Но ты же видел его, — злобно прошептал ему разум. — И девочек. У Наоми твои глаза, а у Эванны твои волосы.

— Нет! — воскликнул Малфой и яростно замотал головой. — Они не мои! Они не настоящие!

Но как бы он не старался себя в этом убедить, выходило из рук вон плохо. И тут ему пришло на ум еще одно чудовищное открытие: что если он и впрямь застрял здесь навсегда? От ужаса у него волосы на голове зашевелились. Чувствуя, что еще немного и окончательно свихнется, Драко резко захлопнул раскрытую книгу и вызвал домовика. Ровно через две секунды перед ним возникла маленькая эльфийка, и Малфой, не глядя в ее сторону, отрывисто приказал:

— Принеси мне завтрак. Омлет, тосты и немного тыквенного сока.

— Да, мастер Драко, — отозвалась та, прежде чем исчезнуть.

Прошло всего несколько минут, и она появилась снова, держа в руках поднос с едой.

— Держите, сэр, — ставя свою ношу на стол, проговорила она. — Здесь то, что вы просили.

Малфой ничего не ответил и тут же принялся за тосты. Только когда пришел черед сока, он понял, что домовушка все еще здесь. И так раздраженный до крайности тем, во что оказался втянут, Драко повернул в ее сторону голову, чтобы отчитать за нарушение принятых в этом доме правил, как вдруг увидел ее одежду и чуть не захлебнулся от неожиданности. Кое-как проглотив сок, он сперва закашлялся, но как только снова обрел способность разговаривать, тут же закричал:

— Это еще что такое?! Какого черта? Почему ты так одета?!

Услышав его истошные вопли, домовушка, которую звали Санни, подскочила от испуга.

— Я-я... Потому что... Это м-моя обычная одежда, — запинаясь, пробормотала она, опасаясь, что ответ может ему не понравиться. Обычно хозяин не вел себя так. Может, все дело в том, что он поссорился с хозяйкой?

Драко давно не был в такой ярости: он прямо-таки побелел от гнева, а на скулах заалели два ярких пятна.

— Твоя обычная одежда?! — раздувая ноздри, воскликнул он.

Санни молча кивнула. И тут до Малфоя дошло. Он безумным взглядом посмотрел в сторону выхода из библиотеки и взревел:

— Грейнджер! Гадюка гриффиндорская! Какое ты имела право освобождать моих эльфов?!

Бедная Санни, от ужаса почти лишившаяся чувств, в спешке трансгрессировала, чтобы не слышать, наконец, этих душераздирающих воплей. Что же касается Драко, то он, вне себя от бешенства, нервно мерил шагами библиотеку, думая только об одном: когда они с Грейнджер выпутаются из этой передряги, он ее... убьет!