Асфодель (гет)

Вспугнув стайку воробьев, беззаботно чирикающих в зарослях бузины, Драко с громким треском материализовался из воздуха прямо на дорожке, ведущей в особняк. Сделал несколько неуверенных шагов и, споткнувшись, упал на одно колено, дико озираясь по сторонам с таким видом, словно за ним гнались гончие Дикой Охоты. Я только что поцеловал Гермиону Грейнджер, — набатом гудела в его мозгу одна-единственная мысль. — Гермиону-мать ее-Грейнджер… — Он в ужасе закрыл лицо руками. — И мне это нравилось.

Нет, — тут же отозвался внутренний голос. — Не Гермиону Грейнджер ты целовал. Ты целовал Гермиону Малфой, свою жену. Которая, к тому же, носит твоего ребенка. Это было уже слишком. Драко застонал, впервые за все время по-настоящему осознав ужас своего положения. Над тропинкой прозвучал второй хлопок трансгрессии, и Малфой чуть из себя не выскочил, с тоской понимая — как бы то ни было, ему придется с ней видеться. Мало того, он и попасть в свое время не сможет без ее помощи.

Он встал и обернулся к ней с твердым намерением заявить, что произошедшее между ними всего лишь случайность, которая никогда больше не повторится, как вдруг заметил, что с Гермионой не все ладно. Она стояла неподалеку и как-то странно покачивалась, прижав руку к животу. Что с ней?! Все слова, что он намеревался ей сказать, разом выветрились из его головы, и он с непритворным беспокойством шагнул к ней:

— Гермиона?

Бледная до такой степени, что кожа на лице приобрела зеленоватый оттенок, Грейнджер сморщилась и едва успела отвернуться, как вывернула из себя добрую половину содержимого желудка. Драко оторопело уставился на Гермиону: "Ей настолько неприятно было целоваться со мной?" — в смятении подумал он, но та, словно угадав его мысли, виновато улыбнулась и развела руки:

— Прости, ты тут ни при чем, просто меня чересчур сильно тряхнуло.

Она поморщилась и вытерла рот тыльной стороной ладони:

— Это из-за беременности. Боги, как же я надеюсь, что меня перестанет тошнить до того момента, когда мы снова окажемся дома.

"Мы оба на это надеемся, Грейнджер, — криво усмехнулся Драко. — Почему, ну почему, она должна быть тут беременной? Мир сна и так поступил отвратительно, когда сделал нас мужем и женой, так нет же, этого ему показалось мало, и он решил добить нас еще и положением Гермионы…"

Наблюдая, как мастерски очистила Грейнджер одним взмахом палочки рвоту с дорожки, Драко прочистил горло и нерешительно предложил:

— Э-э… М-может, войдем уже?

Гермиона молча кивнула и протянула ему руку. Не ту, какой она вытирала рот, но Малфой все равно замер в оцепенении.

— Драко, мы только что вернулись с романтического свидания, — шумно вздохнула Грейнджер. — Как ты думаешь, не покажется ли странным твоей матери, да и всем остальным обитателям поместья, что мы вошли порознь?

Малфой мысленно выругался. Вот черт! Почему она всегда оказывается правой? Неохотно взял предложенную руку и они медленно направились ко входу. Все то время, пока они шли к массивным дверям, Гермиона не проронила ни слова. Драко несколько раз косился на нее, ожидая, что она скажет хоть что-нибудь, но с ее плотно сжатых губ не слетел ни один звук, и это почему-то его задело.

"Неужели она ничего не скажет по поводу нашего поцелуя? Не приснилось ведь это мне, — подумал он, тщетно выискивая в ее лице хоть какой-то намек или отголосок того, что между ними произошло. Пытаясь вспомнить подробности, он даже облизнул губы, но тут же одернул сам себя: нет, он определенно не мог себе этого представить. — И все же, почему она ни разу не упомянула об этом?"

Перед самой дверью Гермиона внезапно остановилась и повернулась к нему с самым серьезным видом, на какой только была способна. "Вот оно! — запаниковал Драко. — Сейчас начнется!" Мысли его заметались с бешеной скоростью. Что ей сказать? Что ему понравилось и он не прочь это повторить? Или нет? Ведь такое может сказать только какой-нибудь первокурсник, и это будет очень смешно выглядеть со стороны. Но тут его словно огнем обожгло — он, что, действительно думает о том, чтобы поцеловать ее снова?!

От неожиданности собственных мыслей Драко готов был сквозь землю провалиться, но в этот момент Гермиона благодарно улыбнулась ему и тихо сказала:

— Спасибо тебе. За все.

Спасибо? За что? И за какое «все»? За то, что поцеловал ее, что ли? Мерлин, опять ты об этом… Ее только что вырвало, а ты все о поцелуях думаешь…

Должно быть, она уловила его замешательство, потому что снова улыбнулась и пояснила:

— Сегодня со мной случилась одна из самых приятных вещей в жизни. Несмотря на то, что это всего лишь сон.

И никто из них сейчас и не вспомнил, что они пошли на это свидание исключительно для вида, и если б не Нарцисса, которая буквально вытолкала их за дверь, ничего бы этого не было.

— Брось. Ведь это такая малость, — пожал плечами Малфой. А поцелуй? Разве он не заслуживает ее внимания?

Гермиона крепко сжала его руку и толкнула потемневшую от времени створку:

— Только не для меня, — прошептала она и шагнула в холл.

Не успел Драко сообразить, что именно она имеет в виду, как был пойман в плен маленьких ручек и оглушен радостными воплями двух малышек, которые бросились к отцу с матерью, едва те переступили порог. Гермиона тут же отпустила его руку и, присев, заключила обеих дочурок в объятия. Тепло ее ладони сменилось прохладной пустотой, и Драко с сожалением сжал пальцы. "Хватит уже думать о ней", — сказал он себе и решительно качнул головой, избавляясь от навязчивых мыслей. Чтобы переключиться, он внимательно всмотрелся в одежду девочек и чуть не рассмеялся: обе девчушки были наряжены в пышные бархатные платья и походили в них на двух куколок. Наоми — по-слизерински — в зеленом с серебром, а Эванна щеголяла цветами Гриффиндора — в красном, с золотой отделкой.

— Только посмотрите на них! — воскликнул он, привлекая к себе их внимание. — До чего же вы хорошенькие!

Услышав похвалу, Наоми просияла и вздернула подбородок:

— Да! Это я попросила бабушку выбрать мне зеленое! Она сказала, что этот цвет носят настоящие слизеринцы!

Драко спрятал улыбку и бросил быстрый взгляд на Гермиону, которая зажала себе рот рукой, изо всех сил стараясь не рассмеяться вслух.

— А ты, Эванна? — повернулся он ко второй девочке. — Ты сегодня папина гриффиндорская принцесса?

Эванна застенчиво дернула себя за подол платья и кивнула. Потом посмотрела на отца большими карими глазами и сказала:

— Я — льица. Р-р-р!..

— Ах, ты моя маленькая львица! — расхохотался Драко и, подхватив ее на руки, подбросил в воздух. Малышка взвизгнула от восторга и Малфой тут же подхватил ее снова. Все это было настолько правильным, что у него не возникло и тени сомнения насчет своего поступка. Кто знает, может, иметь детей вовсе не так уж и плохо, — решил он про себя. — Особенно, если они такие замечательные, как эти.

Нарцисса, которая только что вошла в холл, увидела эту картину и тепло улыбнулась.

— Ну и где вы двое пропадали? Времени на сборы осталось совсем немного, — с притворным упреком обратилась она к сыну с невесткой, а Наоми, услышав, что бабушка сердится, прыснула и радостно объявила:

— Ох и влетит же сейчас маме с папой!

Нарцисса подмигнула ей, а сама строго уставилась на Гермиону с Драко:

— Совершенно верно, Наоми. Чем, интересно, можно было заниматься, чтобы опоздать на целый час? — уловила крайне выразительный взгляд сына и глаза ее заблестели.

Драко поспешно отвернулся, заметив, что и Гермиона, покраснев, сделала то же самое. Почему у него такое ощущение, будто их отчитывают, как напроказивших школьников?

— Это называется «увлечься моментом», — услышал он ровный голос Грейнджер, и в смятении посмотрел на ее пунцовое лицо, опасаясь, что она сейчас наговорит лишнего. Однако, к полному его спокойствию, она заметила его изменившееся лицо и торопливо пояснила:

— Драко устроил такой чудесный пикник, что я и до сих пор еще под впечатлением. А потом он читал мне вслух… Вы же знаете — если возле меня есть книга, я забываю обо всем на свете.

Нарцисса хмыкнула, недоверчиво изучая их обоих, но потом складки на ее лбу разгладились и она посветлела лицом.

— Платье лежит на кушетке, Гермиона, — сказала она невестке, после чего обратилась к сыну: — А твоя одежда висит на стойке возле платяного шкафа. Вам обоим следует поторопиться, чтобы собраться: министр просил нас прийти пораньше.

Драко чуть не закатил глаза, услышав тон матери: Да, мамочка, конечно, хотя я давно уже не маленький мальчик и вполне способен одеться самостоятельно. Что же касается Гермионы, то она лишь кивнула и попросила:

— Спасибо, Нарцисса. Вы присмотрите за девочками, пока мы будем одеваться?

— Увы, дорогая, мне ведь тоже нужно подготовиться, — отозвалась миссис Малфой, но, увидев, как по лицу Гермионы пробежала тень тревоги, добавила: — Не беспокойся, я попрошу об этом Риллу.

Грейнджер облегченно выдохнула. Она наклонилась и чмокнула Наоми в макушку:

— Ступай, милая, и постарайся не испачкать или порвать свое чудесное платье, — напутствовала она старшую дочь. — Слышала, что бабушка сказала? Возьми Эванну и поиграй с Риллой, пока мы с папой не соберемся. Это будет очень быстро, обещаю.

Протягивая сестре руку, Наоми согласно закивала, но в это момент Драко наклонился к ней и поцеловал в щеку, после чего так же прикоснулся губами к щеке Эванны. Обе девочки захихикали и, вырвавшись из его рук, вприпрыжку побежали по коридору. Наблюдая, как их крошечные ножки, обутые в черные лаковые туфельки, задорно стучат каблуками по древним плитам особняка, он улыбнулся:

— Они такие очаровательные, — задумчиво проронил он, словно говоря сам с собой. Услышав эти слова, Гермиона порывисто обняла его:

— Мне нравится, когда ты так говоришь, — горячо прошептала она ему на ухо и так же мгновенно, как это сделала, отпустила его. В следующий момент она уже вовсю бежала вверх по лестнице.

— До скорого! — услышал он с площадки, после чего в холле все стихло.

Ошеломленный Драко только и мог, что запоздало кивнуть. Он оглянулся на мать, но и Нарциссы здесь тоже не было — она ушла к себе. В полной прострации он запустил руку в волосы и задался вопросом: — "Что это было сейчас?"

* * *

Обняв Драко, Гермиона не просто убежала — унеслась в свою комнату. Она понятия не имела, зачем это сделала, и теперь корила себя за то, что позволила себе так распуститься. "Соберись, наконец! — говорила она себе. — Что с тобой происходит? Сперва ты его целуешь, а потом ни с того ни с сего вешаешься ему на шею". Но ее хваленый здравый смысл тут же нашел ответ: — "Этому есть объяснение. Во-первых, он был очень добр с девочками, а, во-вторых, это он меня первый поцеловал!" Захлопнув за собой дверь, она прислонилась к ней спиной и перевела дух.

В поисках ответов на вопросы Гермиона решила, что прохладный душ будет как нельзя кстати и, кивнув своим мыслям, отправилась в ванную, в очередной раз удивляясь зачарованному потолку, придававшему помещению сходство с джунглями. "Определенно, я должна узнать об этих чарах как можно больше", — сказала она себе и, быстро сбросив одежду, встала под упругие водяные струи. Проводя по телу намыленной мочалкой, мнимая миссис Малфой снова мысленно вернулась к утренним событиям. Она и не ожидала, что свидание с Драко окажется настолько приятным. Тем более, что еще накануне ни один из них не испытывал никаких теплых чувств по отношению к другому и категорически противился этому совместному походу. Драко (к ее большому удивлению) оказался предупредительным, чутким и не лишенным остроумия. За все время, что они провели в парке, он ни разу не обмолвился о ее статусе крови и вообще вел себя так, что ничем не напомнил ей того злого и высокомерного мальчишку, каким она его всегда знала. Ей и голову не приходило, что он может оказаться таким джентльменом.

А потом случился их поцелуй. Мерлин, поцелуй… Он длился всего лишь несколько мгновений, но Гермиона уже мечтала о том, чтобы повторить его. Не сказать, что он получился фееричным или каким-то особенным: поцелуй как поцелуй. Не крышесносный, не вышибающий из груди дух, но было в нем нечто особенное. То, о чем она вспоминала с замиранием сердца и спрашивала себя, каким бы он мог быть, если б не произошел так спонтанно? Как мог бы поцеловать ее Драко, если б хотел этого по-настоящему, а не поддавшись внезапному порыву? Весь ее «поцелуйный» опыт сводился к застенчивым и робким опытам с Виктором Крамом и потому сравнить ей, собственно, было не с чем. А вот о «подвигах» Драко она была наслышана от сокурсниц.

Гермиона встряхнулась. Прекрати. Во имя всего святого, это же Малфой. Наш с Гарри и Роном враг. Как вообще можно думать о его поцелуях? Не говоря уж о том, чтобы планировать второй и третий.

Она выключила воду и вышла из душа, быстро схватив полотенце и пробормотав заклинание для сушки волос. Взглянула на часы и поняла, что проторчала в душе целых полчаса, перебирая в памяти свидание с Драко. "Я потратила слишком много времени", — спохватившись, подумала Гермиона — ведь они с Драко могут в любой момент проснуться, и тогда… Тогда он снова станет тем же отвратительным Хорьком, каким она всегда его знала. "Хотя, может, и не таким уж отвратительным", — поправила она себя.

Гермиона досуха вытерлась и отправилась в гардеробную в поисках платья, приготовленного для нее Нарциссой. Как и сказала ее свекровь, оно отыскалось на кушетке неподалеку от некогда болтливого зеркала. Гермиона подняла его и сразу узнала то самое платье, над которым колдовала старшая миссис Малфой. Бархатное, как и у девочек, цвета ночного неба, с золотой лентой вместо пояса, оно действительно притягивало взгляд своей элегантной простотой. Гермиона восхищенно оглядела его со всех сторон и, ни минуты не сомневаясь, нырнула в мягкую черную глубину. Просунула руки в маленькие рукава и принялась крутиться, чтобы поймать сзади бегунок молнии. Пока она, отдуваясь, пыталась справиться с застежкой, в голову ей вдруг пришла неожиданная мысль: а не пойти ли в комнату Драко, чтобы попросить его о помощи? Но, представив на мгновение его шокированное лицо, она тут же отбросила эти странные мысли и призвала на подмогу магию. Этого еще только не хватало! Приди в себя, Гермиона!

Пышная юбка-колокол до середины колена подчеркнула ее хрупкость, а плавный вырез-лодочка открывал прекрасный вид на ключицу и полное начало груди. Гермиона придирчиво изучила свое отражение в зеркале и положила на шею руку: здесь явно недоставало ожерелья. Может, надеть ту же самую подвеску со львом?

Недолго думая, она снова (на сей раз уверенно) застегнула фермуар цепочки и придирчивым взглядом окинула волосы. "Сделаю ту же прическу, что и на Рождественский бал, — решила девушка. — Только на этот раз воспользуюсь теми утонченными чарами, которым меня научила Нарцисса, а не целой бутылкой «Простоблеска». Гермиона осторожно направила на макушку свою палочку и ее кудри сами собой собрались в элегантный пучок с локонами, спускающимися по шее. "Так-то лучше будет. И к тому же намного проще", — удовлетворенно хмыкнула она, добавляя к пучку несколько золотых шпилек. Полностью оглядев себя со всех сторон, сунула ноги в черные туфли на небольшом каблучке (высоких она попросту не признавала) и накинула на руку плащ — вот теперь она была готова.

* * *

Драко беспокойно расхаживал по прихожей. Почему так долго? Неужели Гермионе требуется так много времени на подготовку? Он взглянул на свою мать: Нарцисса сегодня надела элегантное черное с серебром платье и накинула на плечи темно-зеленый плащ. Волосы стильно уложены, на лице легкий макияж… Даже она собралась быстро, а ведь его мать разбиралась в моде и одежде лучше, чем Гермиона. Почему же тогда она так долго не выходит?

Убедившись, что мать занята девочками — Наоми громко и старательно читала ей вслух, — Драко подошел к большому зеркалу, висевшему в прихожей. Стеклянная поверхность отразила высокого молодого человека в темной мантии с серебряными запонками и изящной серебряной булавкой в виде змеиной головы у ворота. Выглядел он превосходно: рафинированным лощеным слизеринцем. "Интересно, что подумает Гермиона, когда меня увидит? — подумалось ему. — Что я шикарно выгляжу? Или опять съязвит по поводу моей внешности?" Он покачал головой, стараясь не растрепать тщательно причесанные волосы. Ой, да не все ли мне равно, что подумает Гермиона? Пусть лучше снова считает меня высокомерным засранцем. Зато я больше не буду слышать этой чепухи о «любимом муже» — за исключением репортеров, разумеется. Он чертыхнулся, вспомнив, что они с Гермионой должны были пресечь слухи о ее романе с Роном. Да и какое это имело значение? Ведь это всего лишь сон.

Звук шагов на лестнице отвлек его от изучения своего отражения. Драко повернул голову и… у него отвисла челюсть. Черт возьми, Грейнджер, ты всегда так выглядела? Снова Гермиона спускалась по ступенькам, выглядя (по мнению Драко) чересчур привлекательно. В Хогвартсе она никогда такой не была. "Кроме Святочного бала", — внезапно вспомнил он. Рядом с Крамом она смотрелась настолько великолепно, что Драко с трудом верилось, что это действительно она.

— Все готовы? — осведомилась Гермиона, достигнув подножия лестницы. Бросила на него быстрый взгляд и покраснела. "Уж не потому ли, что я все еще пялюсь на нее? — подумалось Драко и он резко от нее отвернулся. — Приди наконец в себя, Драко!"

— Да, — буркнул Малфой. — Мама? Девочки? Вы готовы?

— Да! — радостно взвизгнула Наоми, спрыгивая с колен Нарциссы и подбегая к отцу: книга была немедленно забыта и неминуемо бы упала, если б миссис Малфой вовремя ее не подхватила. — Пап, а можно я брошу летучий порох?

Драко удивленно поднял брови.

— Почему бы и нет?

— Если только ты никого не испачкаешь, дорогая, — сказала Гермиона, бросив на него укоризненный взгляд. Что? Разве эта кроха смогла бы навредить хоть кому-нибудь? Гермиона взяла Наоми за руку и обе они вошли в камин. Следом за ними туда же шагнула Нарцисса с Эванной на руках. Что же касается Драко, то он просто обнял Гермиону за талию и крепко прижал ее к себе. Наоми, которую так и распирало от гордости, что ей доверили такое важное дело, бросила порошок и четко произнесла:

— Министерство Магии!

Когда мельтешение разнокалиберных решеток перед их глазами прекратилось, Драко украдкой глянул на Гермиону и постарался не рассмеяться в голос, увидев ее удивленное лицо. Но уже через мгновение пришел его черед удивляться, потому что она почему-то прильнула к нему еще теснее, совершенно расслабившись в его объятиях. Растерянный Малфой машинально сжал руку на ее талии, ощущая, как в его животе моментально вспорхнули миллионы бабочек. Обдумать, почему ему так приятно ее общество, у него не хватило времени, и он решил перенести анализ собственных ощущений на более позднее время. Тем более что сделать это здесь ему бы все равно не дали: не успела вся семья выйти из камина, как тут же раздался чей-то звучный голос

— Малфой!

Драко обернулся. Атриум заполонили нарядно одетые волшебники. Приглашенные перемещались от одного края к другому, раскланивались, приветствовали друг друга. То тут, то там раздавались возгласы старых знакомых и церемонные обращения представителей министерства. Он бегло оглядел толпу, и тут его взгляд выхватил высокого чернокожего мужчину, который уверенно шагал к новоприбывшим. Приблизившись, он с улыбкой взял Драко за руку и крепко пожал ее. Теряющийся в догадках Малфой только и смог, что ответить энергичным рукопожатием, ломая голову, кем же, интересно, он мог быть? Человек казался ему смутно знакомым, но, как ни старался, вспомнить его он не мог.

— Добрый вечер, министр, — проговорила Нарцисса. Драко вздрогнул. Этот человек был министром? Что же тогда случилось с Фаджем?

— Оставим официоз для прессы, миссис Малфой, — сказал тот, отпуская ладонь Драко и поднося руку матери к своим губам. — Зовите меня просто Кингсли.

Женщина улыбнулась и согласно кивнула, а тот, тем временем, уже повернулся к его мнимой жене:

— Как дела, Гермиона? Держишь этого парня в строгости?

Не ожидавшая подобной фамильярности, Грейнджер покраснела. Похоже, этот Кингсли был близко знаком с их семьей.

— А вы, милые барышни? — спросил он у Наоми и Эванны. — У вас все хорошо?

Эванна улыбнулась и застенчиво уткнулась лицом в плечо Нарциссы, а Наоми просияла и присела в реверансе.

— Спасибо, хорошо, — чинно ответила она. Кингсли усмехнулся.

— Тогда это и в самом деле хорошо! Рад это слышать, маленькая леди! — отозвался он и снова обратился к Драко и Гермионе:

— Откровенно говоря, я не верю ни единому слову из того, что о вас пишут «Пророк» или «Ведьмополитен», Гермиона. То, что они вообще заговорили об этом, свидетельствует об ужасно дурном тоне со стороны этих изданий; особенно в свете открытия Мемориала.

От глаз Драко не укрылось, как его мать поджала губы. Словно злилась на этого парня, Кингсли, за то, что он вообще упомянул об этом. Гермиона опять залилась краской, и Драко, чтобы хоть немного ее подбодрить, снова прижал ее к себе. Гораздо крепче, чем прежде.

— И мы очень благодарны вам за это, — кивнул он министру. — Но, похоже, вас хотят поприветствовать вновь прибывшие гости. Увидимся позже, — пообещал он и с этими словами отвел Гермиону с Наоми в сторону. Нарцисса с Эванной последовала за ними.

— Вот уж точно — дурной вкус! — прошипела старшая миссис Малфой. — Хотя, как по мне, очень дурным тоном со стороны Кингсли было то, что он вообще поднял эту тему!

— Какая теперь уже разница, — заметила Гермиона. — Слухи все равно будут ходить.

Нарцисса возмущенно фыркнула. Драко закатил глаза. Что, мамочка, не такого ответа ожидала ты от своей невестки?

— Давайте лучше присядем, — предложил Драко, давая матери очередную пищу для размышлений.

Семейство отправилось на поиски столика со своими именами, и потратили немало времени заглядывая в каждую табличку. Наконец их старания увенчались успехом, и как только они его отыскали, Драко тут же наклонился к Гермионе и прошептал ей на ухо:

— Ты знакома с этим Кингсли? Когда я его увидел, у меня появилось такое чувство, что я знаю его, но никак не могу вспомнить его имени. Разве сон не должен был подсказать мне, кто он такой?

Гермиона вздрогнула: дыхание Драко обожгло ее обнаженную кожу и вызвало в ней целую бурю ощущений. Заметив это, Малфой прикусил губу, чтобы не улыбнуться, и подумал: "Интересно, как бы она отреагировала, если б я ее поцеловал в шею?"

— Не думаю, — ответила Грейнджер чуть осипшим голосом. — Может, зелье прекращает действовать.

Драко почувствовал странный укол разочарования. Погодите-ка, это еще что такое? Из-за чего? Неужели из-за того, что сон должен закончиться? Вот уж нет — чем скорее мы проснемся, тем лучше. Иначе я с ума сойду!

Он уже собирался присесть, как вдруг до его слуха донесся мягкий, потусторонний голос:

— Привет, Драко. Привет, Гермиона.

Драко обернулся. Позади них стояла Луна Лавгуд, одетая в нелепое голубое с серебром платье и серебристые туфли с загнутыми носками. Непомерное количество оборок и большие пышные рукава делали ее похожей на новогоднюю елку, украшенную мишурой. Великий Салазар, да ведь это же Полоумная Лавгуд!

— Луна! — с восторгом воскликнула Гермиона. Шагнула вперед и заключила девушку в крепкие объятия. — До чего же я рада тебя видеть!

Выходит, Грейнджер дружила с этой чудачкой? И почему я не удивлен?

Луна мечтательно улыбнулась:

— И я рада.

Лавгуд повернулась к Нарциссе:

— Как поживаете, миссис Малфой?

— Очень хорошо, Луна, спасибо, — ответила та тем же тоном, каким Наоми говорила с Кингсли. То есть, вежливо, но без той сердечной теплоты, с какой обратилась к подруге Гермиона. Драко очень хорошо мог распознать оттенки голоса матери, поэтому ее светский ответ сказал ему все: несмотря на внешнее расположение, похоже, Нарцисса не очень ее жаловала. Наконец хоть какая-то видимость нормальности!

— Лулу! — внезапно закричала Эванна и протянула к Луне пухлые ручонки. Увидев, с каким пылом его дочь выворачивается из объятий бабушки, чтобы перебраться на руки Полоумной Лавгуд, у Драко рот распахнулся от удивления. Он перевел взгляд на Наоми. Та тоже широко улыбалась Луне и уже повисла у нее на ногах. Нарцисса неохотно передала Эванну Луне, и та тут же крепко прижала малышку к себе.

— Ты с нами будешь сидеть? — радостно спросила Наоми. "Нет, нет, только не это!" — пришел в ужас Драко, но к счастью, Луна отрицательно качнула головой:

— Я буду сидеть с Невиллом, дорогая. Потому что, если он останется в одиночестве, на него могут напасть мозгошмыги.

Драко в замешательстве уставился на нее и своих понимающе кивающих дочерей. Боги, неужели мои девочки действительно верят в эту чушь? Потом взглянул на Гермиону и успокоился: по счастью она тоже оказалась настолько же встревожена, как и он сам.

— А, вот ты где, Луна! — донесся до них еще один хорошо знакомый голос.

Вся компания разом обернулась и увидела целеустремленно шагавшего к ним Невилла. Драко чуть не скривился по привычке, но вовремя спохватился и напустил на себя самый отстраненный вид. И чего он удивляется? Идиот Лонгботтом и Полоумная Лавгуд, они же прямо-таки созданы друг для друга!

— Мое приветствие семье Малфой! — весело поздоровался он, и вполне сносно поклонился.

Драко терялся в догадках: то ли съязвить по своему обыкновению, то ли сделать вид, что тоже рад его видеть, но в этот момент Нарцисса настолько тепло поздоровалась с Невиллом, что у него от изумления даже рот приоткрылся.

— Здравствуй, Невилл. Как ты?

Услышав подобное из уст матери, Драко потерял дар речи, однако, увидев, что Гермиона тоже вздрогнула от неожиданности, успокоился.

— Спасибо, замечательно. Надеюсь, у вас тоже все хорошо, — просто ответил Невилл и повернулся к Луне. — Дорогая, церемония вот-вот начнется. Не пора ли нам занять свои места?

Луна кивнула и опустила Эванну на землю.

— Увидимся, — прошелестела она своим чудным голосом и подхватила Невилла под руку. Лонгботтом тоже попрощался, и они растворились в людском море.

Драко заметил, что и все остальные тоже направились к своим местам, поэтому предложил:

— Давайте уже присядем.

Для Эванны принесли высокий стул и Малфой помог малышке устроиться в нем, в то время как Гермиона усадила Наоми рядом с Нарциссой. Потом уселась сама, чуть сдвинув стул таким образом, чтобы и Драко смог занять свое место возле нее. Едва семейство угомонилось, на трибуну взошел министр и, прочистив горло, прикоснулся к нему волшебной палочкой.

— Добрый вечер, друзья, — прогремел его усиленный Сонорусом голос. — Мы собрались здесь сегодня, чтобы почтить память тех отважных людей, которые отдали свои жизни ради мира. Если бы они не принесли себя в жертву, вряд ли мы с вами сейчас сидели в этом зале. Все то время, пока шла война, их героизм заставлял нас двигаться вперед, вдохновляя на борьбу с темными силами. С гордостью вам сообщаю — благодаря совместным усилиям членов Комитета памяти военного времени, были восстановлены имена всех погибших в войне против лорда Волдеморта, как магов, так и магглов.

Драко вздрогнул, почувствовав, как теплая рука Гермионы скользнула в его ладонь. Посмотрев на нее, он заметил, что в уголках ее глаз собираются слезы, и ободряюще сжал ее руку.

— Давайте помянем тех, кто отдал свои жизни за ныне живущих и будем им благодарны за то, что имеем, — продолжил тем временем Шеклболт. — Спасибо за внимание, и приятного вам ужина. Церемония открытия состоится сразу после его окончания.

Когда министр закончил и отошел от трибуны, кое-где раздались нестройные аплодисменты. Тарелка, стоящая перед Драко, волшебным образом наполнилась едой. Он окинул взглядом накрытый стол и одобряюще кивнул: похоже, средств на праздничный ужин министерство не пожалело. Гермиона еще раз пожала ему руку и, отпустив ее, принялась ломать кусок хлеба на небольшие кусочки, чтобы Эванна не подавилась. И снова Малфой поймал себя на том, что ободряюще ей кивнул. Да что с ним такое? Он опять ее успокаивает? Этот мир грез явно выходит из-под его контроля.

Пища издавала столь аппетитный аромат, что Драко незамедлительно отдал ей должное, краем глаза наблюдая, как Гермиона кормит Эванну. "А ведь ей действительно нравится вся эта родительская возня", — подумалось ему, но тут на столе стали появляться новые блюда и ход его мыслей принял совсем другое направление. Увидев, как перед ним одно за другим появляются все мыслимые и немыслимые блюда, Малфой усмехнулся: — "Напоминает обед на Святочном Балу", — вспомнилось ему, и в это момент как раз подали десерт. Гермиона откусила кусочек какого-то изысканного шоколадного торта и застонала. Глядя на ее блаженное лицо, Драко вдруг вспомнил, как требовательно Пэнси велела ему приготовить для «миссис Малфой» ее любимую сладость. Уж не об этом ли торте шла речь?

Стол постепенно опустел, и звон столовых приборов стих. Шеклболт снова поднялся на трибуну.

— А сейчас я бы хотел пригласить на сцену несколько человек, чтобы они помогли мне открыть этот грандиозный памятник. Во время войны они были совсем юными, им пришлось рано повзрослеть, но они прекрасно справились со всеми трудностями и стали примером для всех нас. Мистер Рональд Уизли, мисс Джиневра Уизли, мистер Невилл Лонгботтом, миссис Луна Лонгботтом, мистер Драко Малфой и миссис Гермиона Малфой. Не могли бы вы подняться ко мне?

От неожиданности Драко даже подпрыгнул на стуле. Что? Я?! Герой?! Да быть этого не может! Вероятно, это какая-то ошибка… Легкое прикосновение руки Гермионы к его плечу показалось ему разрядом тока. Он подскочил на месте, но она уже крепко вцепилась в его ладонь и потянула со стула.

— Идем, — тихо прошептала она.

Онемевший от шока Драко встал и, как сомнамбула, последовал за ней. Они поднялись на сцену и встали в один ряд с Роном, Джинни, Невиллом и Луной перед большим монументом, накрытом плотной, непроницаемой для взгляда, тканью. Не сговариваясь, ребята, все как один, подняли палочки, и занавес соскользнул на пол, открывая высокую стелу, высеченную из черного камня. На ее гладкой поверхности мерцали сотни имен, и, глядя на ровные столбцы надписей, у Драко мороз по коже прошел.

Позади них послышались бурные аплодисменты, а Драко стоял и тупо смотрел на Гермиону, у которой по щекам ручьем текли слезы: она читала имена. Внезапно ее взгляд остановился на одном из них. «Гарри Поттер». Малфой растерянно оглянулся — у остальных глаза тоже были на мокром месте. Джинни Уизли открыто плакала на плече брата. Драко вдруг вспомнил, что по Хогвартсу ходили слухи, будто она безумно влюблена в Поттера, который совсем не замечал ее. По крайней мере, не в реальном мире.

С губ Гермионы сорвался сдавленный всхлип. Драко тут же заключил ее в объятия и увел со сцены. К черту все это! Не стоит ей расстраиваться и плакать. Голос в его голове кричал криком о том, что все это безумие, что Малфои никогда не утешают грязнокровок, даже если попадают с ними в один сон на двоих, и что он потом пожалеет об этом. Но сейчас он был нужен Гермионе. Он знал это. Чувствовал. Остальные последовали за ними, возвращаясь к толпе, которая к тому моменту уже разбилась на группы. Волшебники всех возрастов горевали и вспоминали своих ушедших друзей. «Кажется, я сошел с ума», — подумал Драко и повел Грейнджер к столику, где их ждала Нарцисса и девочки.

* * *

Гермиона попыталась взять себя в руки. «Это не по-настоящему, это не по-настоящему», — твердила она мысленно, но шок от увиденного на памятнике имени Гарри оказался слишком сильным. Она ощущала себя настолько измотанной, что у нее даже не осталось сил на сопротивление, когда Драко обнял ее за плечи. Впрочем, как оказалось, на удивление его поступку сил не осталось тоже. Они медленно возвращались к своему месту. Малфой все так же прижимал ее к себе, и в его теплых, крепких руках Гермиона позволила себе полностью расслабиться. "До чего же милым он может быть", — подумалось ей со вздохом.

Когда они подошли к столу, Драко снова удивил ее, наколдовав для нее маленький белый носовой платок.

— О! — тихо воскликнула девушка. Благодарно улыбнулась ему и вытерла заплаканные глаза. На некогда безупречной ткани остались черные пятна туши. Гермиона хмыкнула.

— Кажется, я испортила свой макияж, — грустно сказала она.

Драко прикоснулся ладонью к ее щеке:

— Не думай об этом, — сказал он и осторожно вытер скатившуюся слезу.

У Гермионы перехватило дыхание. Ну вот опять! Кто такой этот новый Драко и откуда он взялся? И что мне нужно сделать, чтобы он остался? Гермиона наклонилась и обняла его.

— Спасибо, — прошептала она, ощущая под пальцами тепло его тела, и это почему-то заставило ее слегка порозоветь.

Драко погладил ее по спине.

— Пожалуйста, — ответил он севшим голосом. — Нам пора, — кашлянув, объявил Малфой Гермионе и остальным членам своей семьи. Нарцисса кивнула и помогла Наоми и Эванне надеть накидки.

— Я возьму девочек, — проговорила она, даже не представляя, насколько мнимая миссис Малфой была ей благодарна за это — Гермионе ужасно не хотелось расставаться с Драко. Да что со мной такое? Кивая по пути прохожим, они пересекли Атриум. Помимо нее, оказывается, плакали очень многие. Даже сейчас, спустя столько лет, потери от войны все еще остаются болезненными. Что же будет, когда это случится по-настоящему? Седрик всего лишь первый. Но, чувствую, вслед за ним погибнут многие. Гермиона в очередной раз пожалела, что рано или поздно, но им придется проснуться. "Почему бы нам не остаться здесь навсегда? — подумала она. — Хотя, пожалуй, не стоит. Ведь в этом мире Гарри..."

Мысли Гермионы были прерваны воплем Эванны.

— Вон! — воскликнула она и, вырвав свою руку из рук Нарциссы, побежала прямо к высокому рыжеволосому мужчине, который утешал свою все еще плачущую сестру. Кроха обхватила его колени и, запрокинув голову, радостно улыбнулась щербатым ртом. Тот удивился, но все же тоже улыбнулся ей в ответ, растерянно озираясь по сторонам в поисках ее родителей.

Гермиона высвободилась из объятий Драко и быстро подошла к обоим Уизли:

— Рон! Прости, пожалуйста, она просто увидела тебя и сбежала от нас.

Вместо ответа тот лишь пожал плечами.

— Эванна, дорогая, нельзя так убегать! — обратилась она к девочке.

Малышка насупилась и спряталась за ноги Рона.

— Иди ко мне, милая, — потянулась за ней Гермиона, и в этот момент Джинни повернула к ней заплаканное лицо.

Увидев бывшую сокурсницу, она переменилась в лице, глядя на подругу с такой ненавистью, что Гермиона вздрогнула.

— Ты! — выплюнула она.

Не ожидавшая такого «приветствия» Грейнджер попросту застыла на месте, но потом, спохватившись, поспешно взяла Эванну на руки.

— Ну, чего смотришь? Пришла похвастаться перед нами своим счастьем? Мало того, что ты вышла замуж за заклятого врага Гарри, так нет же, тебе нужно еще и Рону сердце разбить!

Голос Джинни становился все громче и кое-кто из толпы уже стал обращать на них внимание. Услышав брошенные ей в лицо обвинения, у Гермионы рот открылся. Она порывисто прижала Эванну к груди и прикрыла ей голову ладонью, словно защищая от несправедливых слов Джинни. Она сама не ведает, что говорит. Не может быть, чтобы она действительно так думала. Ведь она любила Гарри и горе от утраты затмевает ей разум.

Но Джинни и не думала останавливаться, распаляясь все больше и больше:

— Ну конечно! Гермионе Грейнджер всегда мало того, что она имеет! Что там Виктор Крам, всемирно известная звезда квиддича, или Гарри Поттер, мальчик, который выжил! Ей даже Драко Малфоя, принца магического мира, и того недостаточно, чтобы удовлетворить свои непомерные амбиции! Нет! Она ко всему должна еще разбить и сердце моего брата, чтобы потом, с чувством выполненного долга, выставить перед нами напоказ свое счастье, богатство и славу!

Лицо Гермионы сморщилось, а на глазах снова выступили слезы.

— Нет, нет, Джинни, это неправда! Я всегда любила Гарри и Рона. Неужели ты думаешь, что я смогла бы сделать что-нибудь плохое по отношению к ним?

— Так, значит, именно поэтому ты бросила Рона на произвол судьбы и вышла замуж за Малфоя после войны? Потому что Рона это совсем не задело?! — взвизгнула Джинни, взмахнув руками. Все то время, пока она поносила Гермиону, брат старался ее утихомирить, но ту уже понесло. Джинни оттолкнула от себя Рона и выкрикнула:

— Нет! Не защищай ее, Рональд! Она этого не заслуживает!

По щекам Гермионы ручьем струились жгучие слезы. Так не должно быть! Все это неправильно, не по-настоящему. Пусть все это прекратится...

— Что здесь происходит?

Ледяной голос Драко прорезал толпу, словно нож. Пропуская его, люди расступились, и он беспрепятственно подошел к своей жене. Обнял ее за плечи, и, чувствуя его поддержку, Гермиона постепенно стала приходить в себя.

— Послушай, Уизли, что ты несешь? Ты хоть сама себя слышишь? Гермиона — одна из твоих подруг и она никогда не сделала бы ничего подобного. Знаешь, такого большого сердца, как у нее, я ни у кого еще не встречал, а ее преданность друзьям уступает только состраданию, которое она проявляет ко всем, кто в этом нуждается!

Гермиона всхлипнула и подняла на него удивленный взгляд. Неужели он действительно так думает? Не может быть: Драко никогда бы не сказал обо мне такого. А, может, это здешний мир так на него влияет? Ведь тут он совсем другой…

— Откуда тебе знать, Малфой? Тебе, сыну Пожирателя Смерти! — воскликнула Джинни.

Толпа ахнула. Лицо Драко потемнело.

— Джинни, перестань, пожалуйста! Я все исправлю! Я смогу! — взмолилась Гермиона. Она шагнула к Джинни, но та отвернулась:

— Нет! Не сможешь! Слишком поздно... Гарри у-умер...

В ее голосе прозвучало столько боли, что Гермиона похолодела. Джинни разразилась душераздирающими стенаниями и, расталкивая попавшихся на дороге зевак, бросилась к выходу. Рон беспомощно посмотрел на чету Малфой и побежал за сестрой. Глядя на эту сцену, Гермиона расстроилась еще больше. Она уткнулась Драко в плечо и, вздрагивая всем телом, зашлась в беззвучных рыданиях, ощущая, как крепко прижимают ее к себе его сильные руки.

— Все это не по-настоящему, Гермиона, — мягко напомнил Малфой.

Напуганная безобразной выходкой младшей Уизли, Эванна тоже расплакалась. Гермиона покачала головой и подняла на Драко мокрые глаза:

— Забери меня домой, — попросила она. Пожалуйста, забери меня куда угодно, только подальше от этого места, и не отпускай. Никогда.

Тот кивнул и повел ее обратно через расступившуюся толпу. Туда, где их поджидала Нарцисса и хнычущая Наоми. Старшая миссис Малфой была настолько бледна, что Гермиона всерьез обеспокоилась о состоянии ее здоровья. Напоминание о том, что ее муж — Пожиратель Смерти, должно быть, здорово ее потрясло. И да, кстати, куда подевался Люциус? Только сейчас она поняла, что не видела одиозного отца Драко с тех пор, как оба они проснулись в этом сумасшедшем мире. Однако, перипетии сегодняшнего дня отняли у нее все силы, и она решила отложить этот вопрос до более подходящего времени.

Гермиона стиснула ладонь Драко и вместе с ним вошла в камин. Нарцисса и Наоми тут же встали рядом с ними, и, убедившись, что все члены его семейства в сборе, единственный мужчина в этой компании бросил на пол щепотку летучего пороха:

— Малфой-мэнор!

Гермиона зажмурилась. Перед глазами все еще стояло лицо убитой горем Джинни. Но, чувствуя в своей руке теплую руку Драко, ей почему-то вспомнилось, с каким достоинством защищал он ее от нападок подруги. "Похоже, не так уж все и плохо в этом странном месте", — неожиданно подумала она и улыбнулась сквозь слезы.