Асфодель (гет)

Не успел профессор Снейп выйти из кабинета зелий, как сосредоточенный и молчаливый класс тотчас превратился в гудящий улей. Кто-то облегченно перевел дух, а кто-то (пользуясь моментом) стал просить помощи у сокурсников. Некоторые вообще просто продолжили разговор, начатый еще во время перемены. Одним словом, урок шел своим чередом. Зелье сна без сновидений многими учениками уже было практически приготовлено, но вот у Невилла, как огня боявшегося профессора, в очередной раз что-то не заладилось. Его зелье вместо темно-синего стало ярко-розовым, а пар, вырывавшийся из котла, шипел, как паровозная труба.

— Нет, нет! Не может быть! — воскликнул он, торопливо листая страницы учебника.

Симус, чей котел стоял неподалеку, что-то бормотал себе под нос — его зелье слишком медленно остывало, чем вызывало у него немалую досаду. Он сочувственно посмотрел на беднягу и сокрушенно вздохнул.

— Мерлинова борода, Невилл! Что на этот раз? — глядя на заламывающего руки Лонгботтома, поинтересовался Гарри, чье зелье пусть и не могло похвастаться интенсивностью цвета, по крайней мере приобрело красивый голубой оттенок.

— Не знаю! — в отчаянии отозвался тот. — Кажется, вместо настойки полыни я положил волос единорога!

Гарри нахмурился и, осторожно заглянув в котел, опасливо отошел подальше.

— Гермиона... — позвал он, решив, что с этой проблемой может справиться только человек более сведущий в вопросах зельеварения, чем он, но внезапно услышал, как оборвавший его тягучий голос с насмешкой протянул:

— Что, Лонгботтом, опять делов натворил?

Драко важно прошествовал по затаившему дыхание классу, скривился в своей обычной усмешке и, презрительно разглядывая булькающее розовое варево, поинтересовался:

— И что это вообще должно быть?

Невилл покраснел и пробормотал что-то невразумительное. Малфой ехидно захихикал, и слизеринцы, наблюдающие за этой сценой, поддержали его дружным смехом.

— Отвали, Малфой, — процедил сквозь зубы Гарри.

В ответ Драко рассмеялся еще громче:

— Не стоит тебе заступаться за него, Поттер. Потому что на его фоне ты выглядишь гораздо меньшим неудачником, чем есть.

Не успел Гарри раскрыть рот, чтобы ответить ему, как между ними словно из-под земли выросла Гермиона. Намеренно игнорируя Малфоя, она осмотрела зелье Невилла, и хоть оно произвело на нее удручающее впечатление, спокойно проговорила:

— Ничего страшного. Сейчас мы мигом это исправим.

— Заучка Грейнджер снова спасает задницу Лонгботтома! Звучит, как заголовок в газете, — буравя взглядом ее затылок, продолжал веселиться Драко.

Но, периодически поглядывая в инструкцию, она сделала вид, что не слышит его и с интересом принялась изучать ядовито-розовое зелье.

— Тебе понадобится паслен, Невилл, — через некоторое время проговорила она, откидывая назад упавшую на лицо пушистую прядь. — Он лежит в шкафу, рядом с измельченным корнем асфодели. Принеси немного.

Невилл радостно кивнул и, пробормотав ей слова благодарности, кинулся к полкам с ингредиентами.

Что касается Гарри, то он, уверенный в том, что Гермиона разберется с проблемой Невилла лучше него, одобрительно кивнул и, бросив на Малфоя свирепый взгляд, направился к своему котлу.

На Драко никто не обращал внимания, и комедия, что он тут попытался разыграть, не принесла никаких результатов. Но он не был бы Малфоем, если б прекратил свои попытки, и тогда, решив отыграться на самом безвредном из всех гриффиндорцев, язвительно обратился к Невиллу:

— Эй, Лонгботтом! Ты точно уверен, что тебе не потребуется помощь Грейнджер, чтобы прочесть этикетки?

Покрасневшие уши его жертвы были для него самым настоящим подарком. Удовлетворенно улыбнувшись, он подмигнул Крэббу и приготовился к следующей атаке. А Невилл, сгорая от стыда, быстро выхватил с полки крепко запечатанный пузырек и зашагал обратно. Тут его поджидало очередное унижение, потому что тягучий голос Малфоя снова привлек к нему внимание:

— Не стыдно тебе, чистокровному волшебнику, просить помощи у такой жалкой грязнокровки, как Грейнджер? Хотя, судя по твоим успехам, ты скорее сквиб, а это, знаешь ли, ничем не лучше ее грязной крови. Согласен?

Слизеринцы покатились со смеху, в то время как гриффиндорцы ощетинились, и дело могло бы окончиться очередной дракой, но Гермиона, наконец-то признав его присутствие, медленно повернулась к возмутителю спокойствия. Вот теперь Малфой почувствовал себя чуть ли не триумфатором — его подколы наконец вывели из себя троицу неразлучных, а для него это было равнозначно тому, как если б его провозгласили первым учеником Хогвартса. Блестя глазами от радости, он ухмыляясь смерил ее с ног до головы насмешливым взглядом. Лицо Гермионы оставалось спокойным, но голос зазвучал настолько холодно, что многие попросту поежились:

— Стыдно должно быть тебе, Малфой, а не ему. Каково быть настолько жалким и неуверенным в себе, чтобы опуститься до низких оскорблений всех и вся? Особенно тех, кто гораздо способнее тебя.

Теперь уже гриффиндорцы смеялись, а представители Слизерина, подобно символу своего факультета, шипели на все лады. Невилл, все еще красный от смущения, запинаясь, спросил у нее:

— Гермиона, я м-гу добавить это в котел?

Она бросила на него мимолетный взгляд и, кивнув, снова повернулась к Малфою, чьи, обычно бледные, щеки теперь покрыл гневный румянец. Светло-серые глаза его внезапно потемнели, и, приблизив к ней лицо, он нервно усмехнулся:

— Способнее? Не думаю, что речь идет о Лонгботтоме. Ему повезло уже только потому, что он вообще способен держать палочку в руках!

Рон и Гарри сорвались с места, но Гермиона подняла руку в предостерегающем жесте. Лицо ее перекосилось от ненависти. Ученики, предвкушая столкновение, бросили заниматься работой и с любопытством уставились на этих двух, которые готовы были чуть ли не вцепиться друг в друга. Один только Симус продолжал колдовать над своим котлом, без устали размахивая над ним палочкой, словно дирижер, управляющий оркестром. Губы его беззвучно шевелились, бормоча заклинания.

— К твоему сведению, из Невилла волшебник получится в десять раз лучше того, чем сможешь когда-либо стать ты, Малфой! — словно выплюнув, бросила она тому в лицо резкие слова. Быстро глянула на Лонгботтома, выливающего содержимое флакона в злополучное зелье, и снова повернулась к Драко, намереваясь дать ему такую отповедь, чтоб впредь было неповадно. В пылу азарта она раскраснелась и, сверкая глазами, воинственно продолжила:

— А ты!..

Но внезапно замолчала. Глаза ее расширились и она молниеносно повернулась к Невиллу:

— Стой! — закричала она. — Невилл! Прекрати! Не добавляй туда эт...

Последние слова ее потонули в ужасающем грохоте — наполнив комнату густым розовым дымом, зелья Симуса и Лонгботтома одновременно взорвались. Задыхающиеся от едких испарений ученики закашлялись. Тщетно пытались они прикрыть нос и рот от проникающего повсюду странного дыма: Пэнси, Парвати и Блейз упали в обморок одними из первых. Крэбб, Гойл, Дин, Лаванда и Рон с Гарри последовали за ними. Стоявшие ближе всех к котлам Симус, Невилл и Гермиона с Малфоем, приняли на себя основной удар, но инстинктивно закрыв лицо, избежали участи своих товарищей.

Невилл с Симусом почему-то решили, что раз уж они не потеряли сознание, как все остальные, то розовая пелена безвредна для них, и опустили руки. Но их самоуверенность дорого им обошлась: не прошло и минуты, как густая субстанция, клубами плавающая в воздухе, оказалась для них столь же плачевной, как и для окружающих. Ребята отключились, так и не поняв, что именно с ними происходит. Отмахиваясь от плотного тумана, Драко слышал кашель и глухие удары, но никак не мог взять в толк, почему никто не произносит ни звука. Прищурившись и продолжая по-прежнему прикрывать нос рукавом мантии, он все-таки разглядел лежащие на полу тела и от удивления вздернул брови. Повернулся к Гермионе, крепко прижимающей к лицу красно-золотой галстук, и ухмыльнулся. Растянув губы в ехидной улыбке, он отнял руку от лица и, указывая на нее пальцем, только и успел вымолвить: "Грейнджер...", как, наглотавшись дыма, рухнул возле ее ног. Гермиона, оцепенело наблюдавшая за ним, увидела, что в глазах его застыло так несвойственное ему растерянное выражение, хотя губы сохранили все ту же, типично Малфоевскую, ухмылку.

Воздух, который она успела вдохнуть перед взрывом, катастрофически быстро заканчивался. Она закатила глаза и покачнулась. Все так же плотно прижимая ко рту выручившую ее ткань, свободной рукой ухватилась за край стола, и так застыла, стараясь не упасть: голова кружилась настолько сильно, что на ум приходило сравнение с Рождественской каруселью. Ей показалось (или не показалось — она не могла сейчас сказать со всей уверенностью), что откуда-то послышались шаги и крик. Внезапно дым рассеялся, и Гермиона, изо всех сил борющаяся с головокружением, заставила себя осмотреться. "Я должна оставаться в сознании", — твердила она себе, но все было напрасно. Затуманенным зрением она видела, как по классу передвигаются смутные силуэты, но не могла идентифицировать ни одного из них.

Ноги, и так нетвердо стоящие, вдруг подогнулись, и Гермиона, словно лист с дерева, стала медленно оседать на каменный пол. В поисках упора вытянула руки и попыталась уцепиться хоть за что-нибудь, но они почему-то перестали ее слушаться и она поняла: еще немного, и самая стойкая ученица на курсе тоже растянется здесь, как и все остальные. Странно: не завершив своего падения, она зависла в воздухе, наткнувшись на какую-то твердую поверхность, и запоздало осознала, что ее подхватили чьи-то крепкие руки. Кто-то прижимал ее к своей груди и периодически встряхивал, чтобы она не отключилась окончательно.

— Мисс Грейнджер, — будто издали донесся до нее знакомый глухой голос.

Гермиона попыталась открыть глаза, но веки словно свинцом налились.

— Мисс Грейнджер, вы слышите меня? — обратились к ней уже громче и более настойчиво, и она поняла, что не ошиблась в своих предположениях.

— П-профес-р? — прохрипела она, чувствуя, как его ладонь обхватила ее лицо, чтобы она могла легче сфокусировать взгляд.

— Мисс Грейнджер, — удерживая ее на весу, настойчиво повторил Снейп. — Что здесь произошло?

Она собрала оставшиеся силы и с усилием разлепила глаза. Перед ней маячило белое пятно, которое было всего лишь побледневшей больше обычного физиономией профессора.

— Н-невилл, — точно в бреду вытолкнула она из себя. — Асфодель.

— Асфодель? — тревожно впился в нее взглядом Снейп. — Еще что?

Гермиона все глубже и глубже уплывала в темноту.

— П-пер-репут-л полынь и волос е-единорога, — бормотала она, будто твердила заученный урок. — Асфодель... Не паслен... Флакон... Не тот... Асф-фодель...

Эти слова лишили ее последних сил, и ее голова упала на грудь профессора Снейпа — Гермиона потеряла сознание.

Сперва кто-то потряс ее за плечо. А потом тоненький детский голосок нетерпеливо произнес:

— Мам! Ну, мама!

Гермиона вздохнула и, надеясь, что после ее ответа тряска прекратится, сквозь сон пробормотала:

— Минуточку. Одну только минуточку.

Так и случилось. Невидимый некто оставил ее в покое, и Гермиона снова зарылась под одеяло. Странно, но простыни показались ей пожалуй чересчур мягкими, как если б они были сшиты из шелка. Она нахмурилась. Продолжая лежать с закрытыми глазами, она задумалась. Где она может сейчас находиться? Уж наверняка не в больничном крыле — там таких простыней сроду не водилось. И уж тем более не в факультетской спальне девочек. Тогда где? Словно отвечая на ее вопрос, в комнате раздалось тихое обиженное сопение, и недоумевающая Гермиона распахнула глаза. Возле кровати, смотря на нее ясными серыми глазенками, стояла девочка с густыми каштановыми кудряшками, одетая в бледно-голубую ночную рубашку. Шокированная Гермиона просто дар речи потеряла.

— О... — только и смогла она вымолвить, с удивлением разглядывая малышку и по-прежнему теряясь в догадках, где может сейчас находиться. Что, черт возьми, происходит?

На вид ей можно было дать года четыре, от силы пять, но, уперев руки в бока, и строго глядя на собеседницу, выглядела она гораздо старше. Или так казалось от того, что сейчас ее хорошенькая мордашка выглядела очень уж расстроенной, если не сказать, надутой.

— Ведь ты же сказала, что сегодня мы пойдем в Косой переулок, — тихо проговорила девочка.

Гермиона удивилась — для своего возраста она вела себя чересчур уж спокойно. Но дальше развить мысль не успела, потому что видение в голубой рубашке вдруг скривило личико и захныкало:

— Ты же обещала, мама!

— Я помню, милая, — принялась успокаивать ее Гермиона, — помню. И мы обязательно туда пойдем, только...

Когда внезапно до нее дошло, что именно сказала девочка, она запнулась. Мама? Но и этого было мало, чтобы окончательно свести ее с ума: тут же, вслед за этим открытием, она почувствовала, что помимо нее в постели есть кто-то еще. Тот, кто дарил ей тепло и уютную тяжесть руки, обхватившей ее за талию. Не веря самой себе, она с замиранием сердца чуть приподняла одеяло и заглянула, чтобы убедиться, что все происходящее не сон. Так и есть — поперек ее живота лежала чья-то бледная рука. Гермиону накрыла паника и, чтобы успокоиться, пришлось сделать несколько глубоких вдохов. "Час от часу не легче", — подумалось ей, и она снова перевела взгляд на девочку, терпеливо стоящую возле кровати. К слову, крошка была очень симпатичной, а расстроенный вид придавал ей еще больше очарования. Поэтому, желая ее утешить хоть чем-то, Гермиона широко улыбнулась. Слова нашлись сами собой:

— Только мамочка сперва приведет себя в порядок. Да и тебе нужно одеться — ты же не можешь выйти на улицу одетая в одну ночную рубашку, пусть даже она такая красивая.

Она говорила так, как будто знала, о чем сейчас нужно говорить и кем является эта девочка. Почему-то возникло такое чувство, будто в ней сейчас одновременно жили два абсолютно разных человека. Безуспешно стараясь подавить неизвестно откуда взявшуюся вторую личность, Гермиона запаниковала еще больше. Зато кроха, которую явно не тревожили метания матери, услышав ее ответ, просияла так, как могут себе позволить только дети, и, прежде чем выбежать из комнаты, радостно выпалила:

— Хорошо! Я люблю тебя, мамочка!

Услышав подобное признание, Гермиона невольно ощутила захлестнувший ее прилив счастья и так же искренне улыбнулась в ответ. Дверь за малышкой захлопнулась.

Посчитав, что исследовать ее местонахождение станет проще, если она выглянет в окно, девушка для начала попыталась сесть, но рука, что так собственнически обнимала ее за талию, вдруг крепко сжалась. Вынужденная признать свое поражение в этом вопросе, Гермиона сглотнула. От волнения у нее пересохло горло, но она собралась с духом, медленно повернулась к человеку, лежащему за ее спиной, и нос к носу столкнулась со спящим Драко Малфоем.

* * *

Драко вздохнул. До чего же замечательный снился ему сон... В нем не было отца, который мог бы рассердиться на его мать только потому, что она нисколько не боялась показать, насколько сильно любит его, Драко. В этом сне у них была счастливая, крепкая семья, и она ничем не отличалась от других семей. Это только несчастье у всех разное, а счастье всегда одинаковое. Вот поэтому Малфой спал и... улыбался. Он знал, что находится дома, в своей огромной кровати, и шелк простыней приятно обволакивал его тело. Рядом с ним кто-то завозился, и он обхватил привычным жестом чью-то талию. Услышал над ухом бормотание и, не открывая глаз, вдохнул поглубже восхитительный запах лесного ореха, исходящий от женщины, что лежала рядом.

Та попыталась отодвинуться, но он лишь крепче прижал ее к себе, настойчиво притягивая поближе. Она снова пошевелилась, повернулась к нему и почему-то испуганно вскрикнула. Драко моментально проснулся. Когда, снимая остатки дремоты, он провел по лицу ладонью, в первый момент ему показалось, что он все еще продолжает видеть сон, но неумолимый разум уже подсказывал: это реальность. Причем необъяснимая, но от того не менее невозможная — на него смотрели огромные от потрясения глаза Гермионы Грейнджер.

Все еще пребывая в состоянии полного ступора, он ничего не понимающим взглядом уставился на ее спутанные после сна волосы, пухлые розовые губы; на низкое декольте светло-зеленой шелковой ночной сорочки, откуда выглядывала аппетитная грудь с соблазнительной ложбинкой между двумя упругими полушариями. Очевидно он чересчур выразительно изучал эту часть ее тела, потому что Грейнджер, уловив направление его взгляда, ойкнула и густо залилась краской. Потом схватила край одеяла и быстро прикрылась, лишив его столь живописного зрелища. Драко еще раз посмотрел в ее растерянные карие глаза и тут до него дошло: ведь это не кто иной, как Грейнджер. Грейнджер, мать ее! Что, во имя отсохшей руки Мерлина, делала она в его постели? Да еще и с таким видом, словно отменно выспалась? Мысли расползались, как котята из корзинки. Малфой сел в кровати и яростно выпалил:

— Какого хрена ты...

Гермиона резко выбросила вперед руку и плотно зажала ему рот, не давая возможности продолжить свою тираду. Одеяло при этом движении сползло и перед глазами Драко снова открылся прекрасный вид на некоторые особенности ее телосложения. Губы против воли стали расползаться в ухмылке, и Грейнджер, осознав причину его веселья, тут же стянула свободной рукой края выреза, чтобы поднять его чуть ли не к подбородку.

— Следи за языком, — холодно, но в то же время спокойно, проговорила она. — Здесь дети.

Отняла ладонь от его лица и, внимательно посмотрев на нее, вдруг брезгливо вытерла о шелк простыней, как если б она оказалась испачканной. Словно стирая ее прикосновение, Драко тоже нервно провел рукой по губам:

— Не смей прикасаться ко мне, грязнокровка! — напрочь игнорируя ее предупреждение, воскликнул он в очередной раз выходя из себя.

У Гермионы рот открылся от такого откровенного хамства. Глаза ее сузились и она прошипела, точно рассерженная кошка:

— Почему-то моя грязная кровь не останавливала тебя сегодня утром, когда ты так увлеченно меня лапал!

Вспомнив об этом, Драко бросило в жар, и опять он задался вопросом, что же все-таки случилось, и как они оба оказались в таком недопустимом положении. Так и не придя ни к какой мысли по этому поводу, он вдруг снова рассвирепел:

— Пошла вон с моей кровати, Грейнджер! — яростно взревел он и столкнул ее с постели.

Когда она упала, испуганный вскрик ненавистной грязнокровки оказался для его ушей сладчайшей музыкой.

* * *

Гермиона мягко шлепнулась на пол и тут же ахнула. Не от боли, нет, а от того, насколько холодно оказалось очутиться без одеяла в одной сорочке. Одеяние, стоившее, по всей видимости, очень и очень недешево, едва доходило до середины бедра, а узенькие бретельки, способные только поддерживать тончайший шелк, предназначались явно не для сохранения тепла. К тому же сорочка еще и задралась самым непристойным образом, что вовсе не способствовало к тому, чтобы согреться.

Услышав ее сокрушенный вздох, Драко свесился с кровати, чтобы посмотреть, не сломала ли она себе чего после падения и, увидев ее практически в голом виде, присвистнул:

— Вот это да! Грейнджер, ты...

На большее его не хватило, а Гермиона, увидев его пристальный взгляд почувствовала, как жарко вдруг стало в животе, и заалела пуще прежнего.

Она затравленно огляделась в поисках чего-нибудь, чем можно было бы прикрыться. Как назло ничего подходящего для этой цели она не увидела. Тогда она подумала о своей палочке. И да, кстати, где ж ее палочка? Но тут взгляд упал на прикроватную тумбочку, и она мысленно вознесла хвалу всем богам, каких только знала: нужная ей вещица оказалась на месте. Памятуя о вопиюще короткой длине сорочки, Гермиона кое-как поднялась и, изловчившись, крепко зажала палочку в руке. Слишком поздно Малфой понял, что именно она собиралась сделать, потому что буквально через мгновение ночная рубашка удлинилась до лодыжек. Мало того, девушка еще и в шаль закуталась.

— Правильно, Грейнджер, прикройся, — не удержался от язвительного тона Драко. — Избавь меня от сомнительного удовольствия лицезреть твое грязнокровное тело больше, чем это необходимо.

"Что-то я не заметила, чтобы ты очень уж страдал, пока пялился на меня", — чуть не вырвалось у Гермионы, но она сдержалась, и, серьезно посмотрев ему в лицо, совершенно спокойно ответила:

— Нам нужно выяснить, что происходит, и как это все, — тут она указала на голого по пояс Драко, — с нами случилось.

Малфой нахмурился. В ее глазах он отчетливо прочел некий укор, словно она обвиняла его в том, что все произошедшее дело его рук.

— Нечего так на меня смотреть, Грейнджер. И уж тем более, не стоит считать, что именно я причина того, что с нами приключилось. Последнее, что я помню, так это то, что котел Лонгботтома взорвался, и все потеряли сознание, надышавшись розового дыма. Последним, кого я видел перед тем как вырубиться, была ты. Поэтому... — он не договорил и только развел руки, твердо убежденный в том, что если уж кто и виноват в этой ситуации, то исключительно она.

Гермиона обиженно поджала губы и только собралась высказать ему все, что она думает по поводу неких наглых, самоуверенных слизеринцев, как вдруг ее осенило. Она застыла на месте и, глядя куда-то в пространство, тихо выдохнула:

— Постой... Зелье Невилла... — тут она задумчиво прикусила ноготь и после короткой паузы покачала головой. — Мы не должны были... Это, конечно, не объясняет, но... Я тоже помню именно это. Зелье Невилла взорвалось. Так же, как и у Симуса. Возможно, именно поэтому взрыв получился такой сильный. Мы оказались ближе всех, но, вовремя скрыв лица, не отключились сразу же, в отличие от остальных...

Рассуждая вслух, Гермиона сама не заметила, как автоматически ходит взад и вперед возле кровати, как возле классной доски. Она воодушевленно размахивала руками и, погруженная в размышления, до того увлеклась, что не заметила, как удивленно наблюдает за ней Драко.

— ... и когда мы перестали прикрывать рот, тоже надышались этих испарений. Потому и потеряли сознание...

Она перестала мерить шагами комнату и растерянно взглянула на Малфоя.

— Последней жертвой дыма была я. Когда я падала, меня подхватил профессор Снейп, — Гермиона вспомнила, как бережно он ее поддерживал, и почему-то порозовела.

А Драко, видя ее смущение, только фыркнул и усмехнулся. Но та, хоть и покраснела еще больше, стойко продолжила:

— Я рассказала ему, что именно пошло не так.

Она остановилась и выжидающе уставилась на Драко.

— И? — протянул тот все еще ухмыляясь.

Гермиона покачала головой.

— Асфодель, — просто сказала она, будто это все объясняло. Но когда на лице собеседника не отразилось никакого понимания, продолжила:

— Невилл добавил в зелье вместо паслена толченый корень асфодели. Должно быть, он взял не тот флакон. Я заметила это, когда мы с тобой спорили, но было уже слишком поздно...

Она остановилась, чтобы убедиться, что Драко ее слушает, и с удивлением обнаружила, что он внимательно следит за ходом ее рассуждений.

— Зелье сна без сновидений, которое мы готовили, предполагает использование настойки полыни. Но если к этому рецепту добавить корень асфодели, то, вместо обычного снотворного, получится зелье живой смерти.

Гермиона увидела в глазах Малфоя неподдельный интерес и уверенно закончила:

— Если б Невилл приготовил свое зелье правильно, все мы просто глубоко заснули. Но...

— Лонгботтом правильно еще ни одного зелья не сварил, — хмыкнул Драко, и Гермиона сердито сдвинула брови.

— Все бы у него получалось как надо, если б профессор Снейп, ты, и твои прихвостни не дышали ему в затылок, — осуждающе глядя на его, отрезала она. Тот закатил глаза, но верный себе, ехидно поинтересовался:

— И все же, что именно натворил этот дурень?

Гермиона стиснула зубы и, борясь с желанием отвесить ему хорошую затрещину, постаралась ответить как можно спокойнее:

— Из того, что я узнала — Невилл изменил количество и порядок ингредиентов. Сперва он положил настойку полыни, затем сунул в котел волос единорога, а потом уже добавил измельченный корень асфодели. Единственное, на что, или, вернее, на кого я рассчитываю, так это на профессора Снейпа. Я пыталась сказать ему, когда я... когда он...

Она смешалась и нерешительно замолчала.

— Что, Грейнджер, неужто присутствие профессора так тебя заводит? Честно признайся, представляла себе, как он тебя обнимает? — осклабившись поддразнил ее Драко, но та уже была сыта по горло его выходками.

— Заткнись, — свистящим шепотом процедила она, в ярости направляя на него палочку. — Иначе я за себя не ручаюсь...

Только тут Малфой осознал, что у него нет палочки (впрочем, как и рубашки, но это уже совсем другой вопрос). Он обежал взглядом комнату и нашел свою палочку на той прикроватной тумбочке, что стояла с его стороны кровати. Приободренный этим обстоятельством, он уже открыл рот, чтобы выдать ей очередную порцию дерзостей, как в дверь кто-то постучал. И Гермиона и Драко застыли на месте.

— Подожди! — срывающимся голосом пискнула Грейнджер, продолжая держать Малфоя на прицеле. — Это твой дом?

За фасадом видимого спокойствия, внутри нее сейчас бушевала самая настоящая буря.

Услышав этот странный вопрос, Драко нахмурился.

— Да, — с вызовом ответил он ей, но, к его немалому удивлению, Гермиона опустила палочку и направилась к двери.

Но не успела она сделать и пары шагов, как в памяти его вдруг возникла одна из ее фраз и его враз прошиб холодный пот.

— Грейнджер, — неуверенно позвал Драко. Теперь паника стала накрывать и его. — Ты сказала, что здесь... дети?

— Угу, — смущенно подтвердила Гермиона и протянула руку, чтобы открыть дверь. Левую. Потому что правой она пыталась привести в порядок свои неуправляемые волосы.

Взгляд Драко упал на ее безымянный палец, и внезапно он почувствовал, как кровь отхлынула от его сердца. Нервно сглотнув, он в ужасе уставился на свою руку и увиденное подтвердило самые худшие его опасения: на пальце, под пару тому, что он вот только увидел у Грейнджер, тоже блестело обручальное кольцо. Дикими глазами он уставился на ту, что сейчас открывала дверь и, обрушившееся на него понимание сразило его наповал — он, Драко Малфой, был женат. И не на ком-нибудь, а на Гермионе Грейнджер.

Спокойная внешне, но почти умирающая от страха внутренне (А вдруг это Нарцисса или Люциус? Как объяснить им свое присутствие? Мало того, что я, совершенно необъяснимо, провела ночь в мэноре, так еще и проснулась в одной постели с Драко...), Гермиона отворила дверь. К ее большому облегчению, на пороге стояла миниатюрная черноволосая женщина. Крошка присела в заученном реверансе и мелодично поздоровалась:

— Доброе утро, госпожа.

У Гермионы отлегло от сердца — испытание под названием "знакомство с родителями" откладывалось на неопределенный срок. Но тут она вдруг осознала, что именно можно подумать о них с Драко, и залилась краской: оба в одной спальне, полуголые, взъерошенные после ссоры, с раскрасневшимися лицами, и при этом не сразу открыли дверь... Да уж, было от чего сгореть со стыда. Совершенно подавленная этой мыслью, девушка мельком глянула на Драко: узнал ли он вошедшую женщину, но потрясенный Малфой, в глазах которого застыло выражение глубочайшего изумления, граничащего с ужасом, (она никак не могла решить, чего из них больше) изучал свои сложенные на коленях руки и не обращал на них никакого внимания. Гермиона подозрительно посмотрела в бледное, опрокинутое лицо и твердо пообещала себе, что непременно разберется в причине его смятения. Только позже. Потому что сейчас ей нужно было выудить из этой миловидной особы максимум информации.

А та лишь приветливо улыбнулась и, собирая по комнате разбросанные в пылу спора вещи, защебетала:

— Как вы чувствуете себя сегодня? Вы так сильно вчера ударились, когда упали... — она сокрушенно покачала головой. — Как же мы с хозяином Драко переживали за вас.

Услышав подобное заявление, у Гермионы рот открылся от удивления и она снова посмотрела на Драко. Более пристально. "Малфой переживает за меня?! Ну, конечно! А Гарри Поттер — Пожиратель Смерти! — подумала она и закатила глаза. — И все же, что вчера произошло?"

Женщина все говорила и говорила, поэтому все вопросы, касающиеся ее мнимого прошлого, девушка решила отложить на потом. И как раз в этот момент прозвучал вопрос, которого она менее всего ожидала:

— Что вы решили, госпожа? Действительно пойдете сегодня на прогулку?

Гермиона и сама не могла бы объяснить, откуда взялись слова, вылетевшие из ее рта с такой скоростью, словно она все утро репетировала ответ:

— Со мной все хорошо, спасибо. И, да, я и в самом деле пойду прогуляться. Поэтому, Рилла, не могла бы ты проверить, готова ли Наоми составить мне компанию?

Губы ее улыбались, а внутри в то же время снова поднималась волна беспокойства. Все происходило, как в кошмарном сне, когда ты участвуешь в каких-то событиях, но ничего не можешь изменить. Рилла? Наоми? Откуда я знаю эти имена? У нее уже голова шла кругом от этих открытий, которых с каждой минутой становилось все больше и больше.

Но Рилла (как, очевидно, звали женщину) не увидела в ее ответе никакой странности и на просьбу хозяйки только улыбнулась, присев в коротком реверансе:

— Конечно, миссис Малфой. Я тотчас же скажу Наоми, чтобы она собиралась.

И тут в мозгу Гермионы что-то щелкнуло, от чего ее изумление достигло совсем уж небывалых высот.

— Что? — тоненьким голоском пролепетала она. — Как ты меня назвала?

Она еще надеялась, что просто ослышалась, но затопившая с головой паника уже подсказывала: все происходящее не сон, а самая настоящая реальность.

— Ой, простите, госпожа Гермиона. Я знаю, что вам не нравится, когда вас называют "миссис Малфой". За исключением официальных приемов, конечно. Но я иногда об этом забываю. Не сердитесь на меня, пожалуйста, — снова присела с поклоном Рилла.

Остолбеневшая от такого открытия, Гермиона смогла только кивнуть головой — она боялась, что если начнет говорить, язык снова начнет выдавать фразы, значение которых сможет довести ее до полного ступора. В рту стало горько от подступившей желчи, а руки и ноги ослабели настолько, что ей пришлось ухватиться за спинку стоящего неподалеку стула. Но когда она потянулась к нему, ее замутило еще больше. Потому что на безымянном пальце искрой сверкнули два кольца: помолвочное и обручальное.

Гермиона резко вскинула голову и в упор посмотрела на Драко. В лице Малфоя, которое и так не могло похвастаться яркими красками, сейчас не было ни кровинки. Теперь ей стал понятен его, полный дикого ужаса, взгляд. Оба они испуганно глядели друг на друга и не могли вымолвить ни слова. Неожиданно в мозгу "миссис Малфой" вспыхнул образ маленькой девочки с каштановыми кудряшками и светло-серыми глазами, что так настойчиво звала ее мамочкой. Глаза Гермионы лихорадочно перебегали с колец на кровать, на Драко, и снова на кровать. Ей показалось, что она понемногу сходит с ума. Воздуха стало не хватать, сердце забилось быстрее, а пол под ногами внезапно стал таким же обманчивым, как спина Келпи. Она проснулась в одной постели с Драко. Маленькая девочка. Рилла зовет ее "госпожой". Все это могло означать только одно... Что они с Драко... Они... Женаты.

Это открытие поразило ее как гром среди ясного неба. Мир вокруг нее начал стремительно вращаться, и Гермиона, увлекая за собой стул, за который цеплялась из последних сил, упала в обморок.

* * *

— Госпожа! Госпожа Гермиона! — обеспокоенный голос Риллы достигал ее слуха, как сквозь толщу воды. Постепенно темнота стала отступать, и она, чувствуя себя совершенно разбитой, негромко застонала. Ее кто-то осторожно поддерживал, но кто именно это был, она даже не могла предположить. Гермиона открыла глаза и увидела над собой белое, как полотно, лицо Драко. Ей показалось, что кожа на ее спине, в том месте, где его рука прикасалась к ней, горит огнем. А еще она увидела, что его обычно холодные глаза сейчас полны тревоги и… смущения.

— Как вы, госпожа? С вами все в порядке? Может быть, опять тошнит? Когда вы ожидали девочек, с вами такое случалось по утрам, но в обморок вы не падали... — Рилла нервно хихикнула и присела рядом с хозяйкой.

На словах "девочки" и "утренняя тошнота" Драко с Гермионой дернулись, как от удара током. Многое могло бы показаться им странным, но это уж было слишком. Оказывается, их законный брак не просто бред горячечного воображения, навеянный парами от взрыва, но к тому же еще и закреплен рождением детей. Да уж, было от чего дар речи потерять...

Совершенно не обращая внимания на потерянное выражение их лиц, Рилла наколдовала веер и, энергично обмахивая им Гермиону, твердо сказала голосом не терпящим возражений:

— Думаю, вам необходимо отправиться в больницу святого Мунго. Целитель Ли должен проверить, все ли в порядке с вами и малышом, которого вы носите.

Услышав подобное заявление, Драко чуть не задохнулся. А Гермиона, чьи глаза расширились еще больше, только и смогла промычать невнятное:

— М-малыш?

Рилла улыбнулась и успокаивающе похлопала ее по руке:

— Ну конечно. Я уверена, что с ним все в порядке, тем более, ваш срок насчитывает всего два месяца. Но подстраховаться все же стоит.

У Гермионы кровь отхлынула от щек. Она перевела взгляд на Драко, но тот невидяще уставился на ее живот и ничего вокруг себя не замечал. Похоже, эта новость шокировала его не меньше самой Грейнджер: никогда еще она не видела Малфоя в таком отчаянии. В поисках поддержки, Гермиона взглянула в доброе лицо Риллы, пытающейся ее подбодрить. Та улыбалась и что-то говорила, но до нее не доносилось ни звука — мысли метались, не находя ответа. Что же с нами происходит? Казалось, еще немного, и мозг попросту взорвется, как котел Невилла. Она попыталась поглубже вдохнуть, но мир вокруг вдруг сверкнул разноцветными огнями и свернулся в точку: Гермиона снова лишилась чувств.

— Энервейт.

Гермиона распахнула глаза, но тут же зажмурилась, ослепленная ярким светом висевшей под потолком лампы. Она лежала на узкой кровати, застеленной белыми хлопковыми простынями, а воздухе неуловимо ощущался тот запах, что присущ всем медицинским учреждениям.

"Я в больнице, — решила она. — Значит, все, что было связано с Малфоем, мне приснилось? Во всяком случае, мне бы очень хотелось этого".

— Мадам Помфри! Профессор! — слабым, чуть дрожащим, голосом позвала девушка, но в ответ услышала чье-то хихиканье, прозвучавшее откуда-то со стороны ног.

— О, нет, дорогая, вы ошибаетесь, — проговорил нежный девичий голос. — Меня зовут Марни, и я помощник целителя.

Несмотря на то, что предметы перед ее глазами еще не обрели законченной четкости, а в ушах противно звенело, Гермиона все же попыталась сесть.

— Кто? Ч-что? Где я? — оглядываясь по сторонам, и крепко вцепившись в изголовье кровати, чтобы не съехать на пол, поинтересовалась она.

Помещение, в котором она находилась, ничем не напоминало больничное крыло Хогвартса, но то, что она действительно оказалась в больнице, сомнений не возникало: вдоль противоположной стены выстроилось в ряд странное оборудование, включающее в себя несколько больших экранов и мониторов гораздо меньшего размера. Гермиона поймала себя на мысли, что комната ей одновременно и знакома, и незнакома. Очередное дежа-вю, такое же, как в случае с Риллой и девочкой. Она сдавила обеими руками виски и разочарованно застонала — все ее надежды, что произошедшее всего лишь сон, разлетелись, как туман под лучами солнца.

Марни успокаивающе похлопала ее по плечу и помогла снова улечься:

— Не переживайте, миссис Малфой, все будет хорошо. Вы несколько раз падали в обморок, и ваш муж привез вас сюда, чтобы целитель Ли проверил, все ли с вами и малышом в порядке. Он подойдет с минуты на минуту.

Гермиона застывшим взглядом посмотрела на заботливую сиделку. Приступ паники снова захлестнул ее с головой. Неужели все происходит по-настоящему? И, значит...

— Малыш? — неуверенно пискнула она.

— Я уверена, что с ним все замечательно и повода для беспокойства нет, миссис Малфой, но нужно, чтобы это подтвердил и целитель, — тепло улыбнулась Марни, не заметив, как та дернулась, услышав имя, каким она ее назвала. — Я пришлю к вам мистера Малфоя, милая, он очень хотел поговорить с вами наедине.

Если помощница целителя хотела ободрить пациентку, то своими словами она достигла совсем противоположного результата: Гермиона, вместо того, чтобы прийти в себя, еще больше запаниковала и в смятении подумала: "Малыш? Муж? Мистер Малфой?" На какое-то безумное мгновение ей показалось, что в комнату сейчас войдет Люциус, но вошедший мужчина, хоть и походил на него, оказался вовсе не грозным Люциусом Малфоем, а его сыном Драко. Увидев, в какое смятение ее привел его приход, он ухмыльнулся и, наслаждаясь ее замешательством, протянул в обычной своей манере:

— Расслабься, Грейнджер. Или, все-таки, лучше сказать "миссис Малфой"?

Моля всех известных ей богов (да и неизвестных тоже), Гермиона бросила взгляд на его руку, чтобы убедиться, что на ней нет кольца, но Драко, разгадав ее замысел, поднял ладонь и, ехидно улыбаясь, помахал ею, отставив безымянный палец:

— Да. Мы с тобой женаты. Официально.

— Вот же срань, — вырвалось у его новоявленной жены прежде, чем она смогла подумать — все было намного хуже, чем она могла себе представить. Но извиняться она точно не собиралась.

А Драко, услышав ее мнение по поводу этой сногсшибательной новости, только выразительно приподнял бровь. На губах его заиграла злорадствующая улыбка. Он смерил насмешливым взглядом особу, неизвестно с какого перепугу вдруг ставшую его законной женой, и ядовито процедил:

— Я тоже не в восторге, уж поверь.

Но тут же, вполне серьезно поинтересовался:

— Слушай, как ты думаешь, сколько времени мы уже женаты?

— Не меньше четырех лет, — быстро ответила Гермиона и, увидев как недоверчиво он на нее смотрит, почему-то смутилась. Она порозовела и, прочистив горло, пояснила:

— Ну... Я... В общем, Наоми четыре года, и поэтому...

— Кто такая Наоми? — в замешательстве поинтересовался Драко: ему казалось, что все самое худшее уже случилось, но он совершенно выпустил из вида одно немаловажное обстоятельство — утром ему уже говорили о каких-то детях, живущих в Малфой-мэноре. Не об этом ли речь?..

Гермиона в ответ лишь неопределенно пожала плечами и, опустив глаза, тихо проговорила:

— Наоми — наша дочь.

Малфой нервно хихикнул и, замирая от нехороших предчувствий, пытливо уставился в ее растерянное лицо:

— Ты, что, шутишь? Этого не может быть... — начал было он, но осекся и, оборвав себя на полуслове, вдруг кивнул и озадаченно пробормотал: — Так оно и есть. Не понимаю, откуда я могу это знать, но...

— Ты просто знаешь это, — закончила вместо него Гермиона.

На Драко было жалко смотреть: теперь уже пришел его черед паниковать, и выглядел он при этом если не испуганно, то, по крайней мере, донельзя оглушенным.

— И у нас есть еще один ребенок. Двухлетняя девочка. Ее зовут... — словно во сне протянул он, но Гермиона снова не дала ему закончить:

— Эванна, — кивнула она и перевела взгляд на свой подтянутый живот. — И, кажется, еще один на подходе...

— Нет! — резко выдохнул Малфой.

"Миссис Малфой" повернула к нему изумленное лицо: Драко стоял ни жив ни мертв и с совершенно безумным видом тоже смотрел на ее живот:

— Нет. Этого не может быть! Ты... мы не делали ничего такого, чтобы... Я не стал бы...

— И, тем не менее, так оно и есть, — рассердилась Гермиона.

— Нет! — повысил голос Малфой. — Я не допущу, чтобы мои дети были рождены от грязнокровки! К слову, я вообще не хочу их иметь!

— Немного поздновато для этого, не считаешь? — холодно процедила покрасневшая от гнева Гермиона. — Не знаю, с чего бы тебе так расстраиваться. Это ведь не ты только что узнал, что ждешь ребенка!

Под конец фразы она сорвалась на крик, и реакция Драко не заставила себя ждать: он вцепился руками в волосы и взвыл раненым зверем:

— Почему я расстроен?! Да потому что, проснувшись, обнаружил, что женат на грязнокровке. Мало того, у меня, оказывается, двое детей и, судя по всему, ожидается еще один! Четыре года моей жизни пропали неизвестно каким образом, и ты не знаешь, отчего я расстроен?! Или ты полагала, что я запрыгаю от радости, услышав такие новости?!

— Это не должно было случиться! — дрожащим голосом возразила Гермиона. Она еле сдерживалась, чтобы не разрыдаться, но невыплаканные слезы жгли ей глаза. — И, к слову, я ничего не жду от тебя!

Услышав ее слова, Малфой слегка остыл и, пригладив встопорщенные пряди, сухо кивнул:

— Ну да, — немного помолчал и, бросив на сокурсницу быстрый взгляд, хотел уж было что-то спросить, как дверь в палату вдруг распахнулась, и на пороге возник высокий русоволосый мужчина, одетый в мантию целителя. Виски его чуть посеребрила седина, а живые глаза пытливо перебегали с молодого человека на девушку и обратно.

— Все в порядке, мистер и миссис Малфой? — мягко поинтересовался он.

— О! Целитель Ли! — воскликнула Гермиона с тем видом, с каким утопающий хватается за соломинку: спорить с Драко у нее не было ни сил, ни желания. — Да-да, все хорошо. Просто я немного... м-м... расстроена.

Услышав это заявление, Малфой удивленно поднял брови. Однако, не вымолвил ни слова и ничем не выдал своего неудовольствия от ситуации, в которой оба они оказались. А Гермиона прикусила губу, прекрасно осознавая, что их жаркая дискуссия еще далека от завершения и возобновится при первом же подвернувшемся случае. Несомненно, со всем этим нужно было что-то решать. Но вот что именно, она не знала.

Целитель же, услышав ее ответ, тепло кивнул им обоим и потер руки:

— Не бойтесь, Гермиона. Я проверю, все ли как надо с малышом, но, думаю, что повода для беспокойства нет. Малфои — крепкая порода, и вы сами уже дважды в этом убедились, верно?

Спокойный и уверенный голос мистера Ли действовал, как глоток успокоительного настоя, и поэтому Гермиона полностью ему доверилась. Боковым зрением она заметила, как гордо надулся Драко на словах, касающихся его семьи, и с трудом подавила желание закатить глаза.

— А теперь, миссис Малфой, я приподниму вашу мантию, чтобы посмотреть живот, хорошо? Все как всегда и ничего нового. Отлично. Теперь ложитесь поудобнее на спину и расслабьтесь.

Гермиона завозилась на постели, и когда улеглась, закрыла глаза, вообразив, как Драко стоит сбоку и ухмыляется извечной своей улыбочкой. Но тут до ее слуха донеслась просьба целителя, и она предпочла следовать его словам, а не рисовать мысленно недовольную физиономию своего так называемого мужа.

— Я послушаю, как работает ваше сердце. Медленно... Глубокий вдох... Выдох... Вдох... Выдох... Так, хорошо. Оно бьется немного чаще, чем обычно, но, думаю, это связано лишь с тем, что вы сегодня переволновались. Не больше.

В подтверждение его слов, Гермиона слабо кивнула. "Вы даже не представляете, целитель Ли, насколько близки к истине", — подумала она и вздохнула.

А тот, тем временем, закатал рукава мантии:

— Сейчас я покажу вам ребенка, — но, заметив в глазах пациентки испуг, тут же пояснил:

— Ничего страшного или болезненного, обещаю. Максимум, что вы почувствуете, это тепло. Мистер Малфой, миссис Малфой, обратите внимание на экран, — указал он им на самый большой монитор, висевший на стене. Тот самый, что Гермиона увидела, когда пришла в себя.

Целитель палочкой очертил над ее животом круг, а затем легонько коснулся кожи около пупка. Так и есть — по телу Гермионы растеклось ощущение тепла, как если бы она лежала под солнечными лучами. Ей даже стало немного щекотно, и любознательная гриффиндорка тут же задалась вопросом, какое именно заклинание может давать подобный эффект. Но в следующий момент она глянула на экран и тихо ахнула: на нем появилось изображение, похожее на то, что показывает в маггловских больницах ультразвуковое обследование.

Драко, который до этого момента молча ухмылялся, тоже уставился на монитор с открытым ртом. При других обстоятельствах Гермиона от души посмеялась бы над ним, но сейчас она не могла думать ни о чем другом, кроме увиденного (собственно, как и Драко, тот тоже оказался потрясен до глубины души). Оцепеневшие, затаив дыхание, они, в немом изумлении, рассматривали маленький плод. Картинка была намного четче, чем ожидала Гермиона: на руках и ногах будущего члена семьи уже начали формироваться крошечные пальчики, и это открытие поразило ее сильнее всего. Потому что только сейчас она поняла — внутри нее растет маленький человечек.

— Прекрасно, — восхищенно выдохнула она. — Удивительно...

— И вы абсолютно правы, — просиял целитель. — И не важно, в какой раз я это вижу, но рождение ребенка по-прежнему остается самым волнующим, чудесным и восхитительным из того, что я видел в своей жизни.

Гермиона мельком взглянула на Драко, надеясь, что он скажет хоть что-нибудь по поводу увиденного, но тот все так же молчал и неотрывно смотрел на экран. Похоже, он до сих пор не мог поверить в то, что все это не чья-то больная фантазия или неудачный розыгрыш, а происходит по-настоящему.

— Он выглядит вполне удовлетворительно, — широко улыбнувшись, продолжил мистер Ли. — А чтобы в этом убедиться еще раз, давайте послушаем, как бьется его сердце.

Он снова взмахнул палочкой над животом Гермионы и снова она ощутила щекочущее тепло. А потом вдруг она услышала. Сперва совсем тихо, но как только поняла, что это было, звук стал громче и отчетливей. Ритмичный перестук крошечного сердечка. Ее собственное сердце подхватило ритм и теперь забилось в унисон вместе с тихим "тук-тук, тук-тук"... Это было настолько неожиданно, что, несмотря на все случившееся, Гермиона улыбнулась. Она повернула голову и встретилась взглядом с Драко, который, казалось, не мог прийти в себя от изумления, заслышав, как бьется сердце новой жизни.

— Ребенок совершенно здоров, Гермиона, — заключил целитель. — Вы очень хорошо справляетесь. Но постарайтесь больше не падать в обморок. Если почувствуете головокружение, лучше присядьте до той поры, пока оно не закончится.

Соглашаясь с ним, "миссис Малфой" кивнула.

— А вы, Драко, проследите, чтобы ваша жена не напрягалась лишний раз, — насупив брови, обратился мистер Ли к Малфою.

Тот широко открытыми глазами уставился на целителя, но когда понял, о чем идет речь, покраснел. Однако, кивнул и пожал протянутую ему руку.

— Вот и славно! — улыбнулся мистер Ли. — А теперь вы можете отвезти ее домой, я вас отпускаю. Всего хорошего, мистер и миссис Малфой. До следующей встречи!

С этими словами он стремительно вышел из палаты, и потрясенные Драко с Гермионой остались одни.

Все то время, пока они выходили из больницы, никто из них не проронил ни слова. Драко видел, что Гермиона периодически поглядывает на него, и с замиранием сердца ожидал, когда она заговорит, но та упорно хранила молчание. По ее напряженному лицу было заметно, что внутри нее сейчас происходит какая-то борьба, но о чем она думала, он не знал. В полной тишине они шли по тротуару, пока не достигли небольшого переулка. Странное чувство испытал Малфой, когда, схватив ее за руку и пробормотав: "Держись!" трансгрессировал вместе с Грейнджер в поместье.

Но как только они прибыли домой, он тотчас отпустил ее с таким видом, будто прикасался все это время к чему-то неприятному. И даже поток упреков с ее стороны он пропустил мимо ушей, потому что, направляясь к парадной двери, пристально рассматривал знакомое с детства строение, выискивая какие-нибудь косвенные признаки того, что все происходящее не имеет ничего общего с настоящим. За все блага мира он не стал бы брать в жены грязнокровку. Тем более Грейнджер. Он просто не смог бы заставить себя пойти на такое. Но тут, опровергая все доводы, на пальце блеснуло (словно подмигнуло) обручальное кольцо, и он даже вздрогнул от неожиданности. Значит, никакой это не сон. Все по-настоящему. И, как выясняется, быть женатым на Грейнджер, это еще полбеды, потому что перед его мысленным взором тут же появились две маленькие девочки. Одна с темными кудрями, другая — с белокурыми локонами. И обе с холодными серыми глазами. Он никогда раньше их не видел, но откуда-то знал их имена и привычки: темненькая обожала море и пляж, а светленькая всегда выпивала чашку молока перед тем как заснуть. Драко не на шутку испугался: с одной стороны, знание этих, неведомых прежде, подробностей сводило его с ума, а с другой — делало эту фантасмагорию абсолютно реальной.

Малфой искоса глянул на Гермиону. Она шла отставая от него всего лишь на несколько шагов. Отсутствующее выражение лица его спутницы, на котором блуждала задумчивая улыбка, привело его в ярость: вне всякого сомнения она думала сейчас о ребенке, которого носила. Которого они видели на мониторе больницы св. Мунго. Об их ребенке. У него комок к горлу подкатил. Нет, это должно прекратиться, и как можно скорее.

— Грейнджер! — рявкнул он так громко, что та от неожиданности даже подскочила. — Пошевеливайся! Я не собираюсь торчать весь день у порога собственного дома.

Гермиона послушно засеменила по посыпанной гравием дорожке и, поднявшись по ступенькам, толкнула дверь, не обращая внимания на то, как пристально Драко ее разглядывает.

Малфой вошел следом, и к его ноге тут же прицепилось что-то маленькое и светловолосое, а следом за этим, из коридора донесся пронзительный вопль:

— Мама! Папа!

Скользя на начищенном до блеска полу, навстречу ему мчалась, как маленький вихрь, девочка. Этакая миниатюрная копия Грейнджер — пушистые, такие же неуправляемые, каштановые волосы, тоненькая фигурка и носик-пуговка. Только вот глаза были другие. Его глаза. Судорожно сглотнув, Драко опустил глаза на вторую девочку, что держалась за его ногу.

— Мои девочки! — воскликнула Гермиона и опустилась на колени, чтобы их обнять. У Драко рот распахнулся, глядя на эту картину семейной идиллии.

— Идите ко мне, мои красавицы! — позвала она, и темненькая бросилась в ее раскрытые объятия, а следом за ней и беленькая, отпустив его ногу, заковыляла к матери.

Эта милая сцена продолжалась еще несколько секунд, после чего, та, что постарше, (как же ее зовут? — ломал голову Драко) не оттолкнулась от Гермионы и, вздернув подбородок, уперла руки в бока:

— Где вы были? — требовательно вопросила она, сдвинув бровки.

Против воли, Драко чуть не рассмеялся, наблюдая эту презабавнейшую картину: девочка выглядела сейчас точь-в-точь как Грейнджер, когда та злилась. И если б он не был так потрясен прозвучавшим "папа", то от всей души повеселился бы.

Гермиона же сперва растерялась, но потом улыбнулась и мягко ответила:

— Папа возил меня к целителям, потому что сегодня утром я упала, и мы хотели убедиться, что с ребенком все в порядке.

Малфой издал сдавленный звук, и Гермиона посмотрела на него такими странными глазами, что он растерялся. А потом снова повернулась к девочке. Драко даже удивился, до чего ловко у нее получалось переключаться и достойно выходить из любой ситуации. Ему даже на мгновение закралось в голову мысль, не ошиблась ли Шляпа в своем выборе, потому что подобная способность была более присуща слизеринцам, нежели ученикам других факультетов. А малышка беспокойно уставилась на мать и спросила:

— С ним все хорошо?

— Абсолютно, — кивнула Гермиона. Понимающе усмехнулась (от чего Малфой снова нахмурился) и продолжила:

— Поэтому, дорогая, мы пойдем с тобой в Косой переулок, как я и обещала.

Лицо девочки расплылось в широкой улыбке, она взвизгнула, захлопала в ладоши и снова бросилась в объятия матери.

Драко непривычно было наблюдать за такой Грейнджер. Совершенно новой и незнакомой ему. Да еще и в собственном доме. Никогда прежде ему не доводилось видеть ее настолько счастливой и он даже стал всерьез опасаться, что она не захочет возвращаться в те времена, из которых они каким-то совершенно непостижимым образом вылетели. Хотя, глядя на то, что происходило сейчас в особняке, он уж и сам не знал, что именно он должен принимать за реальность, а что — нет. Поэтому, когда Гермиона встала, он подскочил как ужаленный. Но она всего лишь распорядилась:

— А сейчас, Наоми, ступай вместе с сестренкой в детскую. Поиграйте, пока я соберусь и позавтракаю. А как только я буду готова, сразу отправимся на прогулку. Хорошо?

Наоми (вот как ее зовут! — с облегчением вспомнил Драко) согласно кивнула и, прихватив сестру с собой, потянула ее за собой.

— Идем, Ванна, — пробормотала девочка, чем ввела Малфоя в полнейшее недоумение: Ванна?! И тут же вспомнил ее имя — Эванна.

Словно подслушав его мысли, белокурая, похожая на куколку, малышка, остановилась и посмотрела на него. А затем, показывая на него пальцем, быстро пролепетала что-то невнятное, в котором, как ему показалось, прозвучало слово "па". А вот Наоми, видимо, хорошо ее понимала, потому что покачала головой и спросила у Гермионы:

— Папа тупит?

"Что значит "тупит"? — возмутился про себя Малфой и удивленно уставился на Грейнджер, — разве я сделал что-то такое, отчего меня можно назвать тупым?!"

Но та сразу сообразила о чем идет речь и рассмеялась:

— Нет, милая, Ступефай на него никто не накладывал, просто он счастлив, что с ребенком все хорошо.

Драко показалось, что он потихоньку сходит с ума.

Наоми же скептически оглядела его неподвижную фигуру и голосом, полным сомнения, вынесла вердикт:

— Что-то не выглядит он счастливым. По-моему, он какой-то потерянный.

Гермиона изумленно подняла брови и уже открыла рот, чтобы ответить, как в этот момент в прихожую вошла горничная, которую они видели сегодня утром, Рилла.

— О, госпожа Гермиона! Мастер Драко! Все в порядке? — прощебетала она, перебегая взглядом с хозяина на его супругу.

— Да, Рилла, спасибо, с ребенком все замечательно, — снова улыбнулась Грейнджер.

Откровенно говоря, Драко ее улыбка начинала все больше и больше раздражать: во-первых, он не знал, почему она это делает, а, во-вторых, любая неизвестность способна была довести его до белого каления. Гермиона между тем продолжала:

— Не могла бы ты присмотреть за девочками, пока я завтракаю? А когда переоденусь, заберу их у тебя.

— Конечно, госпожа, — присела в реверансе горничная.

Драко нервно ухмыльнулся: откуда вообще взялась эта особа? И почему он не видел еще ни одного домовика? Вопросы вспыхивали в его мозгу с бешеной скоростью, но ответа ни на один из них он не знал. Гермиона, между тем, погладила по голове младшую и строго сказала:

— Мамочка должна подготовиться к прогулке, поэтому, девочки, вам лучше отправиться вместе с Риллой.

Обе малышки радостно закивали и побежали вслед за горничной. Но не успели они еще толком скрыться за поворотом, как Грейнджер резко развернулась на каблуках и одарила Драко тем свирепым взглядом, который так удачно скопировала Наоми.

— Да что с тобой такое? — сузив глаза, прошипела она. — Я знаю, что все это никуда не годится, но неужели так сложно было хотя бы притвориться любящим отцом, чтобы не напугать детей?

Она смотрела на него с такой яростью, что внутри Драко вновь поднялась волна гнева. Он довольно грубо схватил ее за руку и втащил в соседнюю комнату, которая оказалась ничем иным, как гостиной. Как только дверь тяжело захлопнулась, он отпустил ее и свистящим от злости голосом процедил:

— Проблема, которую ты пытаешься во мне отыскать, заключается в том, что мы застряли либо в параллельной реальности, либо в безумном сне, либо в немыслимом будущем, из которого нет выхода! Но ни в одном из вариантов я никогда не женился бы на тебе! Хотя, возможно, для тебя это было бы сбывшейся мечтой. Еще бы! Выйти замуж за чистокровного волшебника!..

— Да как ты смеешь?!. — взвизгнула Гермиона, но Драко уже было не остановить.

— ...но я этого не потерплю! И детей у меня с тобой тоже не будет! Я не знаю, кто отец этих соплячек, но ко мне они не имеют никакого отношения! Ты что, действительно думаешь, что я захотел бы иметь от тебя...

Хлоп! Второй раз в жизни Драко испытал на себе тяжесть руки Гермионы, когда она со всего размаха влепила ему пощечину. Опешивший Малфой замер, хватая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Он схватился за покрасневшую щеку. Выражение его лица явно не сулило ничего хорошего. Но не зря Распределяющая шляпа направила мисс Грейнджер на факультет храбрых и отважных:

— Хватит! — воскликнула она, содрогаясь от ненависти. — Ах, ты, гадкий, мерзкий таракан!

Она выхватила палочку и, раздувая ноздри, направила ее на него:

— Думаешь, я не стремлюсь вырваться отсюда, так же, как и ты? — тут голос ее дрогнул, и она бессильно опустила руку с зажатой в ней палочкой. — Но пока мы здесь, мы обязаны играть по правилам этого мира. Включая наш брак, рождение детей и...

Тут она фыркнула и отвернулась к окну. Покачала головой и горько бросила:

— Дьявол тебя раздери, Малфой, у тебя, что совсем нет сердца? И ты мог сказать такое после того, как увидел девочек и... будущего ребенка?

Драко крепко сжал в руке палочку и, стиснув зубы, наклонился почти к самому ее лицу:

— Легко, Грейнджер. Потому что я об этом не просил.

— Так же, как и я! — выкрикнула Гермиона. Она собиралась добавить что-то еще, но Драко поднял руку в предостерегающем жесте:

— Все, чего я по-настоящему хочу, это убраться отсюда к чертям. И потому не вижу причин подыгрывать кому бы то ни было: ведь все это ненастоящее. Этого попросту нет. Как бы ты к этому факту не относилась, — он остановился, провел по волосам рукой и выжидательно уставился в ее расстроенное лицо.

— Ну?

— Что "ну"? — не удержалась от сарказма Гермиона.

— Ты, клятая всезнайка, что думаешь? Как можно все исправить?

— Даже не представляю, — оскорбленно скрестила руки на груди Грейнджер.

— Что? Что значит, ты "не знаешь"? — угрожающе сверкнул глазами Малфой.

— Я сказала то, что сказала, — фыркнула Гермиона. — Я. Не. Знаю.

Она уже повернулась, чтобы выйти из гостиной, но Драко, подскочив к ней, резко схватил ее за руку и втянул обратно в комнату:

— Эй, куда это ты собралась? Неужели не поняла до сих пор, что нам нужно вернуться в наш мир? И чем быстрее, тем лучше.

Гермиона вырвалась из его захвата и помассировала запястье:

— Я, вообще-то, собиралась для начала найти какой-нибудь еды. А потом, как и обещала, отвести наших дочерей в Косой переулок.

— Что?! — взвыл Драко. — Что?! Ты не сделаешь этого! Эй! Подожди!

Гермиона остановилась в дверях и выжидательно глянула в его сторону.

— Я должен немедленно убраться отсюда! — выкрикнул Малфой, вложив в этот вопль все свое отчаяние. Он разрывался на куски: с одной стороны он готов был придушить ненавистную грязнокровку, но с другой прекрасно осознавал, что без ее помощи у него вряд ли что-то получится.

Грейнджер внимательно посмотрела на него, медленно склонила голову к плечу и назидательно проговорила:

— Тогда тебе лучше заняться работой, Малфой. Я всегда считала, что библиотека самое лучшее место для любого начинания.

Дверь за ней захлопнулась, и пылающий от бессильного гнева, Драко остался в пустой комнате совсем один.

Шагая по коридору особняка, Гермиона просто кипела от злости. Да как он посмел, этот несносный мальчишка?! (Мужчина, — напомнило ей подсознание. Ой, да все равно! — сердито отозвался разум.) Малфой может засунуть свои амбиции куда подальше и заняться по-настоящему полезным делом. Вообще-то, одиночество пойдет ему только на пользу. А, кроме того, ей хотелось побыть немного с девочками и попытаться выяснить у них хоть что-то, что помогло бы ей разобраться в происходящем. В животе заурчало, и Гермиона только теперь поняла, что по-настоящему проголодалась. Она решительно направилась в кухню (старательно отгоняя от себя мысль, что нашла ее слишком легко) и, не рассчитав силы, так толкнула дверь, что та распахнулась с диким грохотом. Три домовика, суетящиеся между столами, уставленными снедью, просто подпрыгнули на месте. Один из них мыл посуду, другой подметал, а третий раскладывал заготовленные продукты по кастрюлькам и мискам. Возмущению поборницы прав домовых эльфов не было предела. Верная себе, она уже собралась объявить им, что в ее лице к ним пришло освобождение от унизительного рабства и непосильного труда, как вдруг заметила, что все они носят чистенькую, симпатичную одежду. А у одного из них даже шапка на голове надета. И, судя по ее неказистому виду, связала ее сама Гермиона. То есть, эти эльфы в освобождении уж точно не нуждались — они и так были свободны.

— Мисси Гермиона! — увидев, кто именно к ним пожаловал, завопили они и бросились к ней. Обступили со всех сторон и затараторили:

— Неужто хозяин Драко расстроил вас? Можете ничего не говорить, мы и так все видим. И потому, чтобы порадовать вас, приготовим ваши любимые блинчики!

Глядя на их сочувственные физиономии, гнев Гермионы моментально утих, и она даже позволила себе улыбнуться:

— Спасибо, но мне не хотелось бы вам мешать...

— Вы нам нисколько не помешаете! И потом, разве плохо, если у нас получится поднять вам настроение, миссис Малфой? Ведь вы освободили нас и подарили возможность жить в этом доме!

Услышав подобное заявление, Гермиона расслабилась. Напряжение и остатки злости улетучились сами собой, и она охотно приняла их предложение. А когда подошла ближе, поймала себя на том, что снова улыбается, и это обстоятельство ее позабавило:

— Спасибо, дорогие! Вы и представить не можете, до чего же я рада это услышать!

Она уселась за небольшой кухонный столик и, едва уместив под столешницей ноги, сперва удивилась, а потом сделала еще одно открытие — чтобы принять пищу Малфои сюда не приходили. Наверняка для этой цели у них есть столовая, светлая и вместительная, но все ее раздумья разлетелись, как только она положила в рот первую порцию еды. Блинчики оказались настолько вкусными, что она уплела их за считанные минуты и блаженно простонала:

— О, боги! Это превосходно! Спасибо, Минни!

Имя эльфийки, приготовившей для нее такой потрясающий завтрак, всплыло в голове автоматически, так же, как имена девочек, и Гермиона, почуяв очередной виток дежа-вю, в одно мгновение вернулась к своим невеселым раздумьям. Каким бы красивым ни было все кругом, но эта жизнь ей не принадлежала, и она должна как можно скорее вернуться в Хогвартс, к своим настоящим друзьям...

Глаза ее внезапно расширились от нахлынувшего озарения, и она хлопнула себя ладонью по лбу — как же она могла позабыть! Ее друзья! Если они с Малфоем запутались в этой реальности, то не исключена вероятность того, что и остальные ребята могли быть здесь же. Ведь они тоже попали в историю с зельем.

Она распрямила плечи и торопливо прикончила остатки еды, как делала всегда, когда ее ожидала большая, кропотливая работа. А, поскольку домовики никак не отреагировали на скорость, с какой она поглощала завтрак, то Гермиона сделала вывод: вероятно, для них не было удивительным, что хозяйка временами не ходит, а бегает; не пьет, а захлебывается. Похоже, они к этому давно привыкли...

"Я немедленно отправлю им сову, — решила про себя Гермиона, — и они встретят меня в Косом переулке".

В голове ее тут же возникло множество планов, как лучше совместить прогулку с девочками и предстоящие встречи. Единственное, в чем она была уверена точно, что приглашать мальчиков в поместье не стоит. Независимо от того, во что верили в этом странном мире, Гермиона никогда не была и, за все сокровища мира, не станет частью семьи Малфой.

Укрепившись в своем намерении, она твердо кивнула и выскочила из-за стола. Домовики же, видя, что хозяйка в два счета расправилась с завтраком, тут же вернулись к прерванным занятиям, а Минни собрала использованную посуду и отправила ее в мойку. Гермиона еще раз поблагодарила их за чудесные блинчики, вылетела из кухни и, ведомая предчувствиями, стремглав бросилась бежать вверх по лестнице. Ожидания ее оправдались в полной мере: поднявшись по ступенькам, она прошла по коридору и оказалась у двери спальни, в которой проснулась рядом с Малфоем.

Вспомнив, как утром его рука обнимала ее за талию, у Гермионы словно мурашки в животе пробежали. Она покраснела и с усилием заставила себя не думать об этом обстоятельстве. Нет, — яростно твердила она себе. — Нет, нет и нет. Что бы я ни испытывала по отношению к этому высокомерному мерзавцу, это всего лишь проделки мира, где мы оказались, и не больше. Все, что я чувствую, не имеет никакого отношения к действительности. И вообще, лучше бы я рядом с соплохвостом проснулась, чем с ним!

Гермиона на миг представила себе эту жуткую картину и вздрогнула. Но тут же отбросила сомнения и решительно вошла в спальню. Стараясь не смотреть в сторону огромной кровати, быстро пересекла комнату и вошла в смежное с ней помещение, скрывающееся за неприметной дверью. То, что оказалась в собственном будуаре, она поняла сразу: ковры, драпировки, обои и отделка, все было выполнено в одной цветовой гамме — красном и золотом. В таких привычных и дорогих ей цветах Гриффиндора, что у нее даже сердце сжалось. Да и мебель, вне всякого сомнения, могла принадлежать только ей и никому другому: массивные дубовые полки, заставленные книгами; большой письменный стол, весь усеянный обрывками пергамента, перьями и чернильницами; и даже (совсем уж немыслимое дело!) маггловское радио. Второй столик, туалетный, виднелся возле еще одной двери, напротив той, куда она только что вошла. Вот к этой-то дверце и направилась Гермиона, напрочь игнорируя желание перелистать стоящие огромными стопками книги.

Она полагала, что за ней скрывается совятня, но, распахнув ее, поняла, насколько жестоко ошиблась — комната, куда она только что вошла, представляла собой гардеробную, битком набитую платьями, мантиями, маггловской одеждой, обувью и другими аксессуарами. Для любой девушки помещение подобного рода было бы пределом мечтаний, но для Гермионы, не придающей своему облачению ровно никакого значения (за исключением практичности, разве что), подобное открытие оказалось ошеломляющим. Ей на секунду показалось, что она попала в магазин, и, как ни удивительно, принадлежал он исключительно ей.

— О, Мерлин, что же мне делать со всеми этими вещами, — разочарованно вздохнув, произнесла она вслух и тут же получила ответ, который менее всего ожидала услышать:

— Конечно, носить их, моя милая!

Гермиона чуть из себя не выскочила от испуга. Она резко обернулась с палочкой наизготовку и заготовленным заклинанием на устах. Но вокруг никого не было. Собранная, как сжатая пружина, готовая распрямиться в любой момент, она быстро обежала глазами комнату и громко спросила:

— Кто это говорит? И где ты?

— Да вот же я! — произнес тот же незнакомый голос слева от нее. — Подойдите сюда, дорогая!

Все так же крепко сжимая палочку в руке, Гермиона сделала несколько осторожных шагов.

— Видите? Прямо перед вами! — уверял невидимый некто, и отважная гриффиндорка, с громким "Экспеллиармус!" направила палочку в тот угол, откуда раздавался этот непонятный голос.

— Не думаю, что это сможет помочь, — немного обиженно протянул невидимка. — И вообще, с чего это вам вдруг пришла в голову мысль обезоружить меня?

Рот Гермионы распахнулся от изумления и она опустила палочку, потому что голос шел всего лишь из большого, богато изукрашенного зеркала, что висело на левой стороне комнаты.

— Зачарованное зеркало! — воскликнула она и подошла к нему поближе. — Так-так-так... И, как, интересно, оно ко мне попало?

— Разве вы не помните? Я — подарок, дорогая. От блистательной мисс Лаванды Браун, — вкрадчиво ответило стекло, и Гермиона почему-то почувствовала себя неуютно. Она поежилась, но сделала еще один шаг вперед.

— И какая мне польза от такого приобретения? — поинтересовалась она, придирчиво рассматривая отражающую поверхность, словно пытаясь отыскать в ней отблеск того, кто мог бы произносить эти разумные слова.

Зеркало издало звук очень напоминающий обиженное фырканье:

— Наверное, для того, чтобы убедиться, как прекрасно вы выглядите. Потому что оба мы слишком хорошо знаем, сколько усилий нужно для этого приложить.

Теперь настала очередь Гермионы обижаться:

— Не уверена, что у меня есть время на подобные глупости! — отрезала она, на что зеркало только рассмеялось, а девушка поморщилась — до того неприятным показался ей звук стеклянного смеха.

— Дорогая моя, ведь вы же — Малфой! А Малфои всегда выглядят безупречно!

Гермиона недоверчиво хмыкнула и скрестила на груди руки.

— Я здесь долго не задержусь, — задумчиво сказала она. — И как только найду выход из этой передряги, сразу уберусь отсюда.

— Что?! — взвизгнуло зеркало так звонко, что Грейнджер заткнула уши. — Брак Малфоев дал трещину?! Райской жизни пришел конец? Погодите-погодите, не так громко, пока девочки нас не услышали...

Удивленно наблюдая за возбужденно бормочущим зеркалом, Гермиона нахмурилась. В ее памяти сразу почему-то всплыли те глупые девчонки из Хогвартса, которых сплетни интересовали гораздо больше, чем учеба. А еще ей показалось, что ее второе "я" всей душой ненавидело это болтливое приобретение, почему оно и висело в таком дальнем углу. Но тут до ее сознания дошел смысл сказанного, и она насторожилась:

— Постой, что значит "пока девочки нас не услышали"?

— Ну, знаете, другие зеркала, — беззаботно отозвалась сияющая поверхность. — Ведь вы же не думаете, что я застряну здесь на целый день?

Судя по тому, каким тоном это было сказано, зеркало любило Гермиону ровно настолько, насколько его любила Гермиона.

— Но где же тогда... — движимая любопытством, начала она, как тут же получила резкую отповедь:

— Секрет фирмы, дорогуша. А теперь примемся за дело — мне и вправду уже пора. Так куда вы сегодня направляетесь? В Косой переулок? С детьми? О, да, вы, разумеется, станете настаивать на этих ужасных маглловских штанах, джинсах, кажется? В таком случае, откройте нижний ящик комода, что стоит позади вас. Те, что лежат сверху, вполне подойдут для прогулки. Что же касается верха, то здесь идеально подойдет блузка цвета молодой листвы — она висит в самом конце стойки, милая, — и темно-зеленый жакет, который вы легко сможете превратить во вполне респектабельную мантию, как только окажетесь на Косой аллее.

Гермиона глазом не успела моргнуть, до того быстро зеркало подобрало ей гардероб на сегодняшний выход, и запоздало пробормотала:

— Я и сама в состоянии выбрать одежду... — но все ее попытки сопротивления оказались напрасными — совершенно ее не слушая, неожиданный помощник продолжил:

— Что до обуви, то тут еще проще: поскольку вы беременны, то лучше всего взять черные балетки. Они, к тому же, очень неплохо будут сочетаться со всем остальным. Или, может, вам больше по душе серебристые сандалии?..

Зеркало затихло, а Гермиона в очередной раз почувствовала себя не в своей тарелке, разговаривая с собственным отражением. Не доверяй вещам, которые умеют думать; кто знает, что у них на уме? Как же прав был мистер Уизли, предупреждая их насчет подобных магических творений!

— Чего же вы ждете? — снова подало голос зеркало. — Одевайтесь!

Его нетерпеливый тон возымел на строптивую хозяйку совсем противоположное действие — вместо того, чтобы ускорить процесс облачения, Гермиона стала растягивать его сколько могла. Она хмыкнула, когда услышала доносящиеся до нее тяжелые вздохи, и подумала о том, с каким удовольствием станет каждое утро бесить это нудное зеркало.

Когда же, полностью готовая, она подошла, чтобы посмотреть на себя, то была приятно удивлена, потому что выглядела, как ей и обещали, превосходно. Наряд подчеркивал фигуру, а зеленый оттенял цвет глаз. Звук, что издала зеркальная гладь, можно было принять за одобрительное хмыканье, а вслед за этим самодовольно прозвучало:

— Вы спрашивали, какая от меня польза... А теперь и сами можете убедиться, что моя работа заключается в том, чтобы сделать из вас блестящую леди.

Гермиона закатила глаза и взлохматила и без того растрепанные волосы. Потом сосредоточилась и, наведя на макушку палочку, собрала их в аккуратный пучок. Зеркало недовольно засопело и презрительно заключило:

— Для прогулки подойдет.

— И тебе хорошего дня, — насмешливо отозвалась Гермиона и, не произнеся больше ни слова, вышла из гардеробной. Она не проронила ни звука, даже когда до ее слуха донеслось колкое бормотание: "неблагодарная, невоспитанная особа с вороньим гнездом на голове..." Что ж, все это она уже слышала, и неоднократно, потому ничего нового для нее зеркало не открыло. Это во-первых; а, во-вторых, разве стоит обращать внимание на выходки магического артефакта, который ничем не сможет тебе навредить? Чтобы не рассмеяться вслух, ей даже пришлось прикрыть рот рукой. Если уж кому оно и понравится, так это Малфою, — решила она и, все еще хихикая, принялась писать друзьям письма.

Сочинив несколько коротких записок, она перечитала их еще раз — не слишком ли пугающими они получились? Кто знает, возможно, мальчики не поняли, что все окружающее лишь отражение реальности и не имеет с ней ничего общего. Простые послания заключали в себе невинную просьбу присоединиться к ней во время прогулки. Прикусив от волнения губу, Гермиона пробежала по написанным строчкам: "Привет! Надеюсь, у тебя все хорошо. Я хочу отправиться на ланч в Косой переулок, сможешь составить мне компанию? Буду ждать в полдень, возле кафе-мороженого Флориана Фортескью, если, конечно, у тебя найдется для меня время. С любовью, Гермиона". Ничего лишнего и по делу.

Грейнджер быстро запечатала их и адресовала Гарри и Рону. Затем вызвала одного из домовиков и, когда перед ней, с характерным щелчком, возникла Минни, с улыбкой протянула обе записки:

— Не могла бы ты отправить сову этим людям? Я и так уже задержалась, хотя обещала девочкам, что этого не случится — бедняжки совсем заждались меня.

Минни с поклоном взяла письма, и у Гермионы, от предвкушения встречи с ребятами, сразу улучшилось настроение, испорченное чванливым зеркалом.

— Спасибо, милая, — улыбнулась Грейнджер. — Ты и не представляешь, насколько выручила меня.

Вышла из комнаты, что служила ей кабинетом, и быстрым шагом направилась в детскую, совершенно не замечая, как изменилось лицо домовушки. А та прочла имена людей, кому предназначались послания, и нахмурилась:

— Но... Госпожа, подождите!.. — тревожно обратилась она к хозяйке, но той уже и след простыл.

Минни горестно вздохнула: похоже, придется рассказать обо всем миссис Малфой тогда, когда она вернется...

* * *

Едва шаги Гермионы стихли в конце коридора, Драко разразился такими ругательствами, какие способны были шокировать даже его отца, не говоря уж о матери. Как смеет эта нахальная грязнокровка повышать на него голос? И кем себя возомнила, что расхаживает по особняку с таким видом, словно он принадлежит и ей тоже? Но когда он начинал думать об этом, непривычная тяжесть на пальце, в виде обручального кольца, всякий раз напоминала: вот оно, это право, ходить по его дому куда заблагорассудится и когда вздумается. Бред полнейший, конечно, но все же у него не было ни малейшего желания подыгрывать ей. Действительность настоящей не являлась, а, значит, принимать участие во всеобщем безумии не обязательно. Единственное, что его сейчас интересовало — возможность как можно скорее вырваться из этого мира и вернуться, наконец, в Хогвартс.

Малфой вспомнил слова грязнокровки и презрительно фыркнул.

— "Я всегда считала, что библиотека самое лучшее место для любого начинания", — кривляясь, передразнил он ее тоненьким голоском, но тут же зарычал от гнева и со всей дури врезал кулаком по столешнице. — Будь она проклята, эта Грейнджер!

Рванул ворот рубашки и, все еще тяжело дыша, задумался, прикусив кулак. Так ничего и не придумав, он сокрушенно покачал головой и направился в библиотеку. Коллекция редчайших книг, которые семья Малфой собирала не одно поколение, насчитывала сотни уникальных справочников, и он вынужден был признать, что заучка оказалась права. Если хорошенько поискать, возможно, в одном из них он мог бы найти ответ на интересующий его вопрос. А, может, ему повезет еще больше и он узнает, что именно могло с ними случиться в тот злополучный день. Ухмыльнувшись, Драко подошел к стеллажу, где стояли книги посвященные зельям и, протянув руку за первой из них, стал придумывать, как лучше отомстить гриффиндорской выскочке за то, что она посмела его бранить.

Выбрав несколько увесистых томов, он уселся за стол и принялся перелистывать пожелтевшие страницы. Но, не успев просмотреть даже титульный лист, вдруг услышал, как громко заурчало у него в животе. Только тогда он вспомнил, что так и не позавтракал, потому что утром ему пришлось в спешном порядке отвозить Грейнджер в св. Мунго, чтобы проверить (тут он скривился), все ли в порядке с малышом. Еще одна проблема, и Драко напрочь отказывался иметь с ней дело. Он ни за что не собирался признавать этого призрачного ребенка, которого якобы носит Грейнджер. Но ты же видел его, — злобно прошептал ему разум. — И девочек. У Наоми твои глаза, а у Эванны твои волосы.

— Нет! — воскликнул Малфой и яростно замотал головой. — Они не мои! Они не настоящие!

Но как бы он не старался себя в этом убедить, выходило из рук вон плохо. И тут ему пришло на ум еще одно чудовищное открытие: что если он и впрямь застрял здесь навсегда? От ужаса у него волосы на голове зашевелились. Чувствуя, что еще немного и окончательно свихнется, Драко резко захлопнул раскрытую книгу и вызвал домовика. Ровно через две секунды перед ним возникла маленькая эльфийка, и Малфой, не глядя в ее сторону, отрывисто приказал:

— Принеси мне завтрак. Омлет, тосты и немного тыквенного сока.

— Да, мастер Драко, — отозвалась та, прежде чем исчезнуть.

Прошло всего несколько минут, и она появилась снова, держа в руках поднос с едой.

— Держите, сэр, — ставя свою ношу на стол, проговорила она. — Здесь то, что вы просили.

Малфой ничего не ответил и тут же принялся за тосты. Только когда пришел черед сока, он понял, что домовушка все еще здесь. И так раздраженный до крайности тем, во что оказался втянут, Драко повернул в ее сторону голову, чтобы отчитать за нарушение принятых в этом доме правил, как вдруг увидел ее одежду и чуть не захлебнулся от неожиданности. Кое-как проглотив сок, он сперва закашлялся, но как только снова обрел способность разговаривать, тут же закричал:

— Это еще что такое?! Какого черта? Почему ты так одета?!

Услышав его истошные вопли, домовушка, которую звали Санни, подскочила от испуга.

— Я-я... Потому что... Это м-моя обычная одежда, — запинаясь, пробормотала она, опасаясь, что ответ может ему не понравиться. Обычно хозяин не вел себя так. Может, все дело в том, что он поссорился с хозяйкой?

Драко давно не был в такой ярости: он прямо-таки побелел от гнева, а на скулах заалели два ярких пятна.

— Твоя обычная одежда?! — раздувая ноздри, воскликнул он.

Санни молча кивнула. И тут до Малфоя дошло. Он безумным взглядом посмотрел в сторону выхода из библиотеки и взревел:

— Грейнджер! Гадюка гриффиндорская! Какое ты имела право освобождать моих эльфов?!

Бедная Санни, от ужаса почти лишившаяся чувств, в спешке трансгрессировала, чтобы не слышать, наконец, этих душераздирающих воплей. Что же касается Драко, то он, вне себя от бешенства, нервно мерил шагами библиотеку, думая только об одном: когда они с Грейнджер выпутаются из этой передряги, он ее... убьет!

Даже из глубины дома Гермиона услышала грохот и крики Малфоя и закатила глаза: интересно, он вырастет когда-нибудь вообще? Она старательно застегивала пуговицы на пальто Эванны, в то время как стоящая рядом Наоми танцевала от нетерпения.

— Ну, а сейчас мы уже можем идти? — быстро спросила девочка, когда последняя пуговка показалась из прорези. Гермиона усмехнулась.

— Да, дорогая, вот теперь мы действительно можем отправляться, — ответила она, но не успела еще договорить, как с криком "Ура!" девчушка подпрыгнула на месте. Гермиона рассмеялась, но тут же и сама чуть не подскочила от неожиданности, потому что никогда еще ее имя из уст сокурсника не звучало так свирепо:

— Грейнджер!

Голос раздался откуда-то из холла, и Гермиона заторопилась. Ей и в самом деле не хотелось, чтобы дети видели разозленного Малфоя. Она бросила настороженный взгляд в ту сторону, откуда раздавались крики, и быстро подхватила Эванну на руки.

— Идемте, девочки, — проговорила она и, взяв за руку Наоми, предложила:

— Хочешь сама бросить летучий порох?

Та воодушевленно кивнула и, набрав полную горсть порошка, звонко воскликнула:

— Косой переулок!

С этими словами она бросила порох под ноги, и Гермионе только и осталось, что держать их как можно крепче, не выпуская из рук ни на секунду. Полыхнуло зеленое пламя и перед глазами у них замелькали каминные решетки, пока, наконец, их не выбросило перед "Дырявым котлом".

— У меня получилось, мамочка! — гордо заявила Наоми, на щеке которой красовалось маленькое пятнышко копоти.

— Молодец! — похвалила ее Гермиона, приводя ее сияющую мордашку в порядок. — А теперь давайте все-таки выбираться из камина — вдруг кому-то еще вздумается сюда прийти.

Она стряхнула с плеча пепел и, вытащив из кармана палочку, очистила одежду девочек.

Так и не спуская Эванну с рук, Гермиона с Наоми прошли в заднюю часть паба. Бармен (которого, как вспомнила миссис Малфой, звали Томом), завидев эту оживленную процессию, почтительно поклонился и получил в ответ несколько самых приветливых улыбок. Гермиона постучала палочкой по стене, и проход под воздействием магии стал открываться. Не ожидавшие подобного зрелища, Наоми с Эванной удивленно ахнули. Так же, как и сама Гермиона в свое время, когда увидела этот процесс в первый раз.

— И в книжный, мама, сперва в книжный магазин, ладно? — умоляюще попросила Наоми, дергая мать за руку. Гермиона рассмеялась. Вот теперь я твердо убеждена — это действительно мой ребенок, — подумала она и кивнула девочке:

— Конечно!

Та просияла и, успокоенная, доверчиво сжала ладонь матери.

— Возьмем книжку? — заерзала Эванна.

Услышав ее вопрос, Гермиона расстроилась. Она впопыхах совершенно забыла о деньгах, и, к слову, понятия не имела, где лежит ключ от ее сейфа в Гринготтсе. Как же тогда она сможет оплатить покупки? Девушка прикусила губу.

— Да, дорогая, — несколько растерянно заверила она девочку, полагая, что, по идее, У Малфоев должны быть счета в банке. А поскольку эту семью все знали, то, возможно, продавцы не откажут ей в кредите.

Успокоив себя таким образом, она медленно пошла вдоль переулка. Однако, продвигались они довольно медленно, потому что каждую минуту что-нибудь привлекало внимание девочек, да и толпа сегодня казалась более многолюдной, чем обычно. Но самое удивительное заключалось в том, что почти каждый встречный либо здоровался с ней, либо ограничивался коротким приветливым кивком. Неужто Малфои настолько популярны? — снова подумала Гермиона. — Не может быть, чтобы люди относились к ним настолько дружелюбно. Но тут подошла ведьма в фиолетовой мантии и настолько искренне пожелала им "здоровья и благополучия", что Гермионе ничего не оставалось сделать, как только улыбнуться в ответ.

К счастью, они уже достигли книжного магазина, но прежде чем войти, Гермиона наклонилась и, притянув обеих девочек поближе, строго сказала:

— Далеко от меня не отходите, хорошо? И, если захотите на что-нибудь посмотреть, не убегайте, не спросив у меня разрешения. А теперь, идемте.

Девочки согласно закивали и, хихикая, последовали вслед за ней.

Оказавшись внутри, Гермиона с наслаждением вдохнула аромат свежего пергамента, чернил и кожи. Она вздохнула. Что ж, по крайней мере, хоть что-то осталось прежним. Ей не терпелось исследовать секцию зелий, чтобы найти какие-нибудь книги, которые могли пролить свет на их с Малфоем ситуацию, но малышки уверенно потащили ее в детский отдел, наполненный пестрыми, глянцевыми обложками. И, как бы Гермиона не была озабочена сложившимся положением вещей, но, увидев с каким восторгом рассматривают яркие картинки ее девочки, не смогла удержаться от улыбки. Книги для детей волшебников разительно отличались от маггловской детской литературы. Хотя бы потому, что иллюстрации в них могли двигаться и издавать звуки, что немало способствовало лучшему усвоению материала. А, кроме того, они были попросту забавны. Эванна выбрала себе рассказ о своем любимом драконе, а Наоми — историю о гоблине. Дети так умоляюще смотрели на нее, что у Гермионы язык не повернулся отказать им. Замирая от неизвестности, она согласно кивнула, мысленно моля всех богов, чтобы имя Малфоев сыграло свою роль и позволило ей заплатить.

Как только с выбором детских книг было покончено, Гермиона тут же направилась вместе с девочками в отдел справочников по зельям. Обе малышки чинно уселись на стоящие здесь в огромном количестве коробки с еще нераспечатанными книгами и принялись рассматривать картинки, тем самым предоставив своей матери полную свободу действий. Они настолько увлеклись красочными иллюстрациями, что Гермиона успокоилась — похоже, кроме картинок их теперь уже ничто не интересовало, и, к тому же, она легко могла их увидеть из любой точки секции. Юная миссис Малфой бегло осмотрела названия, оттиснутые на корешках, и решительно вытянула некоторые из изданий. Одна из книг, "Ночные зелья", содержала в себе советы о составе снадобий, рекомендованных для улучшения сна и новейшие разработки настоя "сна без сновидений". Другая — "Когда зелья приготовлены не верно: магический хаос", говорила сама за себя; а третья, "Противоядия на любой случай", пестрела формулами и очень сильно напоминала маггловский учебник химии. В попытках найти хоть какую-то подсказку, которая смогла бы ей помочь выпутаться из создавшейся ситуации, Гермиона лихорадочно листала книгу за книгой. И это занятие настолько ее поглотило, что она даже не заметила молодую светловолосую ведьму, которая только что вошла в магазин. А та, при виде ее, вдруг восторженно распахнула глаза и воскликнула:

— Не сойти мне с места! Да ведь это же Гермиона Грейнджер!

Услышав свое имя, Гермиона резко подняла голову.

— Да, — вежливо проговорила она, пытаясь отыскать в чертах окликнувшей ее особы, хоть что-то знакомое по ее прежней жизни. Но тщетно: лицо блондинки было для нее абсолютно новым, хотя Гермиона Малфой, без сомнения, знала ее.

— Вы пришли сюда сказать, что работаете над новым романом? — просияла незнакомка, умоляюще глядя на растерявшуюся Гермиону. — Пожалуйста, пожалуйста, скажите, что это правда! После грандиозного успеха двух последних изданий читатели с ума сходят от нетерпения прочитать очередной ваш шедевр!

Гермионе сперва показалось, что она ослышалась. А потом ее охватило замешательство. Романы? Читатели? Я, что, написала книгу?.. Она настолько растерялась, что никак не могла собраться с духом, чтобы ответить хоть что-нибудь. Спасло ее вмешательство Наоми, которая воодушевленно изрекла:

— Мамочка всегда пишет!

Блондинка тут же переключила на нее свое внимание и быстро подхватила:

— Вот как? А ты, стало быть, очень гордишься своей мамочкой?

Девчушка в ответ лишь просияла и довольно кивнула. Незнакомка чуть со смеху не покатилась, глядя на ее забавную мордашку, и, весело стрельнув глазами в сторону Эванны, повернулась к Гермионе:

— Могу я просить вас об автографе, миссис Малфой?

Гермиона снова вздрогнула. На сей раз при упоминании ее нового статуса.

— Да, конечно, — пробормотала она, наблюдая, как блондинка, практически из воздуха, выудила книгу, перо и протянула их Гермионе. Та осторожно взяла увесистый том и взглянула на обложку. Роман назывался "Призраки башни". Он представлял собой что-то таинственное и захватывающее, судя по рисунку, изображающему насмерть перепуганных людей, удирающих от бесформенной мрачной тени. И сверху всего этого великолепия стояло имя автора — Гермиона Грейнджер. У шокированной миссис Малфой глаза распахнулись от изумления. Она совершенно автоматически распахнула книгу и, быстро черкнув пару строк для хозяйки, подписалась на первой странице.

— Ну, вот, — протянула она книгу обратно. — Держите. А теперь, прошу простить, но у меня назначена встреча и, кроме того, я должна сделать кое-какие покупки...

Гермиона говорила, а сама уже потянула дочерей сквозь человеческий поток. Даже протолкнувшись к прилавку, она все никак не могла принять тот факт, что, по-видимому, в этом странном мире была личностью хорошо известной. А, может, даже и знаменитой. Словно в подтверждение ее мыслей, возле стеллажа, стоявшего неподалеку, Гермиона увидела огромную витрину, украшенную ее портретом и полдюжины рядов книг. Гермиона моргнула, но видение не исчезало. Тогда она пробежала глазами названия книг, и от изумления у нее рот распахнулся: "Призраки башни", "Тайна коридора", "Безымянная ведьма", "Увидеть двойника", "Тайны и ложь" и "В плену ненаносимости". Как во сне, Гермиона взяла одну из них и принялась читать биографию автора. Вот что говорило о ней одно из солидных магических изданий: "Гермиона Малфой (урожденная Грейнджер) героиня войны и признанный мастер слова. Автор восьми книг, шесть из которых являются лихо закрученными детективами и пользуются успехом у читателей. Еще две работы, посвященные трансфигурации и древним рунам, были широко освещены в новом академическом журнале и получили высокую оценку специалистов данной области. Книги из серии "тайны" вошли в список бестселлеров "Ежедневного Пророка", а последний роман, "Призраки башни", удерживает верхушку чартов вот уже двенадцать недель. Гермиона проживает в Малфой-мэноре (Англия) вместе со своим мужем, Драко Малфоем, и двумя дочерьми, Наоми и Эванной."

На Гермиону снова напал панический ужас. А что, если все это не сон? Ведь все казалось таким реальным... Что если они с Малфоем просто потеряли какую-то часть своих воспоминаний? Но здравый смысл тут же опроверг все домыслы, заявляя, что шансы на подобное предположение ничтожно малы. Да и голос кассира, вернувший ее в реальность, тоже не способствовал долгому погружению в бездны сознания.

— Ну, что, мамочка, будем оплачивать? — окончательно разрушая ее иллюзии, поинтересовался молодой волшебник.

— Ох, простите! — воскликнула Гермиона, окончательно приходя в себя. — Да, конечно!

Она постаралась улыбнутся как можно любезнее, и в этот же миг кассир всплеснул руками и рассыпал по прилавку все ее покупки:

— Миссис Малфой! Простите, что не признал сразу! Если бы вы предупредили заранее, что придете, я приложил бы все усилия, чтобы в магазине в этот час никого не оказалось; потому что знаю, как поклонники вашего таланта могут иногда докучать вам... — он благоговейно замолчал и испуганно взглянул в ее лицо.

А Гермиона, совершенно пораженная той реакцией, которую вызвало ее появление на людях, в очередной раз задумалась: что же такого могло произойти в ее жизни с того времени, когда у Невилла взорвался котел?

— Все в порядке, не беспокойтесь, — заверила она кассира. — Но, если можно, мне бы хотелось приобрести эти книги в кредит, оформленный на мое имя. Вы позволите?

Волшебник изумленно поднял брови, потом моргнул и наконец улыбнулся. Правда, улыбка вышла немного нервной, но, главное, что ответ Гермиону вполне удовлетворил:

— Конечно, миссис Малфой. Все знают о вашей платежеспособности. Поэтому нам не составит труда пойти вам навстречу.

— Вот и хорошо. В таком случае, пришлите мне счет и я оплачу его в течение недели, — заключила Гермиона и благосклонно кивнула: судя по тому, как он рассыпался перед ней, проблемы оплаты в этом магазине для нее не существовало. И действительно — волшебник тут же принялся кланяться и приговаривать, что ее визит является для них большой честью, и что в скором времени (они надеются) она снова почтит их своим присутствием. Ловко увязал книги в аккуратную стопку и подсчитал их стоимость, после чего вручил Гермионе покупку, улыбаясь при этом самой любезной из своих улыбок.

— Просто безумие какое-то... — пробормотала миссис Малфой, едва они вышли на улицу, где она смогла перевести дух. Ей определенно следовало разобраться в происходящем как можно тщательнее. Но тут ее внимание привлекла прыгающая от радости Наоми, и рассуждения пришлось отложить на более неопределенный срок. Девочка гордо размахивала фирменным пакетом "Флориш и Блоттс", где лежали их с сестрой книги, и Гермиона всерьез забеспокоилась, выдержит ли плотная бумага подобный натиск. А тут и Эванна начала вырываться из ее рук.

— Ты хочешь спуститься на землю, дорогая? — поинтересовалась волшебница, втайне надеясь услышать от малышки согласие: что ни говори, дети, пусть даже и маленькие, весят гораздо тяжелее книг, и у Гермионы с непривычки уже ныли плечи.

Девочка кивнула. Но не успела она встать на мощеный булыжником тротуар, как тут же запрокинула голову и, выжидающе глядя на мать, требовательно заявила:

— Есть хочу!

Наоми перестала размахивать сумкой и тоже уставилась на Гермиону. Размышляла Грейнджер недолго и потому выпалила первое, что пришло в голову:

— Как насчет мороженого?

Радостный визг девочек сказал ей больше всяких слов, и Гермиона весело продолжила:

— Значит, мороженое!

Она взяла восторженных дочерей за руки и повела их в кафе Флориана Фортескью. Близился полдень, и если Гарри с Роном получили ее письма, то они должны объявиться там с минуты на минуту. Правда, она понятия не имела, что скажут ей друзья, когда узнают, что она замужем за Малфоем, но у нее на этот счет было слабое утешение, что, возможно, они тоже проснулись женатыми, и, следовательно, повод для смущения есть не только у нее. Во всяком случае, подобный поворот оказался бы ничуть не хуже, чем ее странный брак. При мысли о человеке, чье имя она теперь носила, Гермиона скривила губы и вздохнула. Но тут перед их маленькой процессией выросло здание кафе-мороженого, и Гермионе ничего не оставалось сделать, как положиться на текущий момент и решать проблемы по мере их поступления.

— Мне ванильное с брызгами! — громко объявила Наоми, снова опасно взмахнув пакетом.

— А тебе, Эванна? Тоже ванильное с шоколадной крошкой? — улыбнулась Гермиона, глядя в широко распахнутые глаза младшей. Та кивнула и повторила:

— С кошкой!

Гермиона поправила ей воротничок и снова улыбнулась:

— Мы обязательно купим тебе его, дорогая.

Она с нежностью оглядела обеих девочек и внезапно почувствовала болезненный укол сожаления: когда все закончится, она потеряет этих двух очаровательных малышек. И их, и того, кто еще не родился, — вспомнила она о младенце, которого носила. Гермиона помрачнела: как ни удивительно, но она почему-то очень привязалась к детям и ей очень не хотелось с ними расставаться. Чтобы отогнать печальные мысли, она привлекла к себе Наоми и Эванну и, строго глядя в их лица, проговорила:

— Я иду заказывать мороженое, и вам, юные леди, следует держаться рядом со мной. А, кроме того, не забывайте о манерах и ведите себя достойно. Потому что мне бы не хотелось потом краснеть и...

Внезапно в поле ее зрения попала знакомая рыжая шевелюра, и Гермиона только руками всплеснула от неожиданности. Все слова, которыми она напутствовала дочерей, разом вылетели из ее головы:

— Рон! — радостно воскликнула миссис Малфой и вместе с детьми бросилась к нему сквозь толпу, чтобы наконец обнять старого друга.

Сказать, что Драко был взбешен, значит, не сказать ничего. Как только испуганная домовушка рассказала ему, что Гермиона с девочками ушли на прогулку, он разразился такой отборной бранью, какой эльфийка отродясь не слыхивала. Отчего и мгновенно растаяла в воздухе, во избежание еще больших неприятностей. А Малфой, понося Гермиону на все лады, чуть не задохнулся от злости. Что за невыносимая особа! Да как посмела она просто взять и уйти в такой ситуации! Ведь ему нужно выбираться отсюда. И чем быстрее, тем лучше. Драко захлопнул в сердцах книгу, что листал последние четверть часа, и швырнул ее в угол. Нервно прошелся по комнате и запустил пятерню в волосы. Ему подумалось, что неплохо было бы поговорить с кем-то, кто мог ему посочувствовать, и, возможно, помочь дельным советом. Первым, кто пришел ему на ум, оказался профессор Снейп, но он тут же отбросил эту кандидатуру, вполне справедливо полагая, что крестный потом замучает его ехидными насмешками. Но кто еще мог понять его страдания? Драко снова пересек комнату и его внезапно озарило: помимо него, в такую же историю мог попасть любой из учеников, присутствовавших на том злополучном уроке. Если они с Грейнджер знали, что произошло, разве не должны были знать об этом и все остальные?

Я должен поговорить с Пэнси, — решил он и двинулся в сторону камина. — По крайней мере, вряд ли она станет смеяться над ужасом моего нынешнего положения. Не говоря уж о браке с Грейнджер — ведь она ее терпеть не может.

Но как только он зачерпнул горсть летучего пороха, в голову тут же закралось сомнение: а что если Пэнси тоже вышла замуж и сменила имя? В таком случае, найти ее будет нелегко. Стараясь не думать о том, что может ошибиться, Драко громко провозгласил:

— Дом Пэнси Паркинсон! — и с этими словами вошел в гудящее зеленое пламя.

Авось, магия разберется, кого я имею ввиду, — подумал он и в тот же момент вывалился из камина.

Приземлился он вполне удачно, но вот комната, в какую попал, озадачила. Потому что не имела ничего общего с апартаментами его школьной подруги, где всегда был желанным гостем. Большое светлое помещение сияло девственной белизной, отчего угольно-черная отделка стен наводила на мысли о тщательно продуманном дизайнерском подходе. Мебель тоже была черной: огромные кожаные кресла и диван так и манили свернуться в них клубком и отдохнуть от дел насущных. Скорее всего, Малфой попал в личную квартиру мисс Паркинсон, о которой прежде не имел ни малейшего представления. Драко нахмурился и огляделся по сторонам. Все вокруг было либо черным, либо белым, за исключением ярко-розовых подушек и настенных панно. Он даже засомневался — живут ли здесь вообще, потому что внешний лоск напоминал скорее студийный интерьер, чем обжитое помещение.

— Пэнси! — позвал Малфой и прислушался, не отзовется ли кто. Но в ответ не прозвучало ни звука. Тогда он набрал полную грудь воздуха и крикнул громче:

— Пэнс! Эй! Ты дома?

Драко обежал глазами немногочисленные двери, ведущие в другие комнаты, раздумывая, в какой из них начать поиски, как вдруг его внимание привлекло какое-то лязганье, доносившееся из-за соседней с ним двери. Недолго думая, Малфой толкнул черно-белую створку и... обомлел от увиденного. Он попал на кухню. Пэнси стояла возле большого стола, отделанного в той же цветовой гамме, что и гостиная, (правда, с преимуществом красного оттенка) и, держа в руках объемную миску, взбивала в ней белопенную смесь. Черные, как смоль, волосы мисс Паркинсон были подняты в нарочито небрежный пучок, а розовый утренний халатик красиво оттенял ее свежий цвет лица. На густо присыпанной мукой столешнице стояли кастрюли, сковородки и прочая утварь, без которой не обходится ни одна уважающая себя хозяйка. Никелированный венчик так и мелькал в умелых руках Пэнси, и Драко не мог не подивиться, с какой ловкостью она с ним управлялась. Мало того, тихонько напевавшая себе под нос хозяйка при этом умудрялась держать под контролем остальные миски, где тоже что-то пузырилось и шипело.

— Пэнси?! — недоверчиво протянул Драко.

Девушка вздрогнула и повернула голову. Увидела, кто пришел, и одарила его сияющей улыбкой. Теперь пришел черед Драко вздрогнуть: никогда прежде ему не доводилось видеть, чтобы она улыбалась так искренне и... удовлетворенно?

— Драко? — удивленно проговорила мисс Паркинсон. — Я и не слышала, как ты вошел. А Гермиона? Она с тобой?

Пэнси все еще улыбалась, а у Драко, при упоминании Грейнджер, болезненно сжался желудок. Похоже, безумие в этом мире передавалось по воздуху, иначе чем еще можно объяснить тот факт, что Пэнси назвала его нынешнюю жену Гермионой, чего никогда не сделала бы мисс Паркинсон, которую он всегда знал. И даже если б подобный казус все же случился, уж никогда не произнесла бы она ее имени с таким счастливым лицом.

— Нет, — с горечью отозвался Драко. Видимо, он выглядел настолько расстроенным, что Пэнси тут же отставила миску в сторону и, схватив старого друга за плечи, довольно ощутимо его встряхнула.

— Что случилось?! Надеюсь, с Гермионой и ребенком все в порядке? — встревожилась мисс Паркинсон. Но еще больше ее насторожило, как Драко вздрогнул на слове "ребенок". Пэнси пристально посмотрела ему в глаза и покачала головой:

— Ты сегодня сам не свой. Расскажи, что произошло? Я приготовила для нас с Тео завтрак — он должен вот-вот подойти, но время на разговор у нас есть. Давай, выкладывай, что у тебя стряслось?

Драко в замешательстве прошел в кухню, после чего был усажен за эбонитовый стол, покрытый клетчатой скатертью (красной и белой, разумеется).

— Тео? — пораженно спросил он.

Вместо ответа Пэнси слегка порозовела и счастливо улыбнулась.

А ведь она и вправду хорошенькая, — подумалось гостю. Он с интересом взглянул на смущенно протянутую к нему левую руку и все понял: на безымянном пальце подруги красовалось стильное золотое кольцо, увенчанное внушительным бриллиантом.

— Тео сделал мне вчера предложение, — пояснила Пэнси, наблюдая за его реакцией. И та не заставила себя ждать — у Драко челюсть отвисла. С каждой минутой этот сумасшедший мир подбрасывал ему одну неожиданность за другой и конца им, похоже, попросту не было. Он растерянно взглянул в сияющие счастьем глаза Пэнси и понял, что она надеется услышать от него хоть какой-то ответ.

— О, Мерлин! Пэнс, я так рад за тебя! Поздравляю! — преувеличенно радостно заговорил он, не испытывая ничего подобного в действительности. Он, скорее, был расстроен из-за того, что и Пэнси (как и многие другие) не понимала нереальности происходящего.

А та лишь рассмеялась и обняла его.

— Спасибо тебе! — выпалила она. — Правда, мы еще не назначали никаких дат, и ты — первый, кто об этом узнал, но если бы ты только представил, как я счастлива!

Драко лишь вымученно улыбнулся, и радость тут же сбежала с лица Пэнси, как и не было.

— Однако, речь сейчас не об этом, — тревожно проговорила она. — Что у тебя произошло? Что случилось?

Драко посмотрел в ее участливые глаза и его прорвало:

— Что случилось?! Все случилось, Пэнси! Сегодня утром я проснулся и обнаружил, что все не так, как раньше! В моей постели почему-то спит Грейнджер, и уже через секунду мне нужно отвезти ее в больницу, чтобы узнать, как обстоят дела с нашим ребенком. А потом вообще все прекрасно: она встает и уходит из дома бог знает куда, прихватив моих девочек с собой. И я не знаю, что нужно сделать для того, чтобы все снова стало таким же, как и прежде!

На последних словах он сорвался на фальцет, и Пэнси впилась в его лицо испуганным взглядом.

— Силы небесные, — взволнованно проговорила она. — Дела, должно быть, и в самом деле плохи, раз ты снова называешь ее "Грейнджер". Когда вы поссорились?

— Сегодня утром, разумеется, — недоверчиво уставился на нее Драко. — А потом она ушла.

По лицу Пэнси пронеслась тень беспокойства:

— Но ведь она вернется, правда? Я говорю о том, что вы ведь не навсегда поссорились? И из-за чего можно было устроить такой скандал?

Драко неопределенно помахал рукой:

— Как-то сразу уж все навалилось — девочки, наш брак, будущий ребенок...

На последнем слове он поперхнулся, потому что именно этот факт не давал ему покоя.

— Так она вернется или нет? — настойчиво повторила Пэнси.

Драко уже собирался ответить, что ему совершенно наплевать на это, но потом вспомнил, что без помощи Грейнджер вряд ли выпутается из этой истории.

— Вернется. Я уверен, — задумчиво ответил он и, немного помолчав, добавил:

— Да еще и с полной тачкой книг, в чем я нисколько не сомневаюсь — ведь она собиралась в Косой переулок.

Пэнси с видимым облегчением вздохнула:

— Что ж, хоть бы и так, — прощебетала она. — Но когда она появится, тебе нужно будет извиниться перед ней и, возможно, испечь ее любимый шоколадный торт.

— Что?! С чего это я вдруг должен извиняться? — недоуменно захлопал глазами Драко. Определенно, его сегодняшний визит к Пэнси не удался: он-то надеялся, что она начнет высмеивать Грейнджер, говорить разные обидные вещи по поводу ее волос, одежды и всего прочего. А, вместо этого, его подруга предлагает ему испечь для невыносимой заучки шоколадный торт да еще и извиниться перед ней! Нет, определенно, тут все с ума посходили...

Услышав его вопрос, Пэнси закатила глаза и приняла надменный вид. "Наконец-то я вижу мисс Паркинсон, какую всегда знал!" — удовлетворенно подумал Драко, но ее слова снова его разочаровали:

— Мужчины... О чем вы только думаете? Драко Малфой, ты извинишься перед ней. Иначе вашим ссорам не будет конца. Уж можешь быть в этом уверен.

— Прекрасно! Не стоит тогда терять время! — прорычал Драко. Не принесший никакого удовлетворения разговор стал ему надоедать, и он понял, что не может дождаться момента, когда снова окажется в своей комнате.

— Хорошего завтрака с Тео, Пэнси, — резко бросил он и уже поднялся, чтобы уйти, как вдруг замер на полдороге, взглянув на столешницу еще раз. Как мы уже говорили, поверхность стола местами была покрыта мукой, а недалеко от края лежали яичные скорлупки и, вырезанная из яблок сердцевина. Малфой недоуменно посмотрел на этот беспорядок, потом на подругу и растерянно спросил:

— Почему ты не используешь магию, когда готовишь?

Пэнси улыбнулась:

— Знаешь, Драко, некоторые вещи приятней делать своими руками.

Этот ответ окончательно убедил его в том, что мир, в котором он очутился, действительно наполнен сумасшедшими. А ему следует как можно скорее вернуться домой.

— Спасибо, Пэнс, — торопясь к камину обронил Драко. — Как-нибудь поболтаем.

Он так стремительно двигался, что зеленое пламя охватило его быстрее, чем она успела сказать ему хотя бы одно слово на прощание.

* * *

Гермиона отцепила от себя руки дочери и радостно обняла высокого рыжеволосого мужчину.

— Рон! Если бы ты знал, до чего я рада тебя видеть!

Тот даже оступился от ее напора:

— Да уж вижу, — усмехнулся он, неловко похлопывая ее по спине.

— Извини, — смутилась Гермиона, выпуская его из объятий. — Я немного увлеклась. Но действительно, очень рада видеть тебя. Знал бы ты, какое утро выдалось у меня сегодня.

Рон натянуто улыбнулся.

— И я рад тебя видеть, — ответил он со странным блеском в глазах и тут же добавил:

— Несмотря ни на что.

Гермиона нахмурилась. Открыла было рот, чтобы спросить, что он имеет виду, но тут до слуха ее донеслось раздраженное фырканье, а вслед за ним прозвучала реплика, сказанная крайне повелительным тоном:

— Так что с нашим мороженым, мама? Привет, Рональд.

Гермиона опустила глаза и увидела свою дочь, которая стояла в той же самой позе, что бывала у нее самой в те времена, когда она частенько пеняла Гарри и Рону за невыполненное домашнее задание. От изумления у нее челюсть отвисла, но тут она услышала, как звонко хохочет Рон, и повернулась в его сторону. А Наоми вдруг приподняла бровь таким характерным жестом (где только этому научилась?), что хохот ее старого друга стал еще громче. Эванна, с любопытством взирающая на эту картину, прикрыла ладошками рот и прыснула.

Рон так смеялся, что прохожие на них оборачивались, но вскоре взял себя в руки и, вытерев набежавшие слезы, все еще сотрясаясь от приступов смеха, проговорил:

— Ох, Гермиона, спасибо тебе! Знаешь, я действительно очень рад, что ты назначила эту встречу, какова бы ни была причина; потому что давно уже так не смеялся, как сегодня.

Миссис Малфой снова открыла рот, чтобы задать интересующий ее вопрос, но он предостерегающе поднял руку:

— Нам пока следует воздержаться от выяснения чего бы то ни было, пока мы не купим этим замечательным барышням их мороженое. Идемте, я угощаю.

Сердитая мордашка Наоми тут же расплылась в улыбке, и она, просительно заглядывая ему в глаза, зачастила:

— А можно мне порцию с шоколадными крошками? И шоколадным соусом?

— Конечно! — весело ответил Рон. — Все, что захотите.

Услышав его ответ, обе девочки просияли.

— Ула, Вон! — радостно захихикала Эванна, но Гермиона догадалась, что значила ее фраза: в переводе на понятный язык, она звучала бы: "Ура, Рон!" С недоумением наблюдая, как девочки прыгают возле него и цепляются за его руки, она пошла вслед за ними, терзаясь смутными подозрениями. По всему выходило, что Рон знал об их существовании, а они, в свою очередь, были хорошо с ним знакомы. И это означало, что и он был пойман миром сна. Но почему так произошло, она понятия не имела. Неужели они с Драко единственные, кто понимал всю бредовость их нынешнего существования?

Пока малышки выбирали мороженое, она старалась не думать об этом, но тут Рон задал ей вопрос, и она решила для себя, что вернется к этим размышлениям позже.

— Заказать тебе что-нибудь?

Гермиона уже хотела отказаться, но в последний момент передумала:

— Было бы замечательно получить небольшую порцию шоколадного мороженого, Рон, — улыбаясь, ответила она и направилась с дочерьми к ближайшему столику.

Но когда они получили свой заказ, Гермиона удивилась еще больше: для себя Рон принес маленькую креманку ванильного, посыпанного сверху карамельной стружкой, и ел его настолько медленно, что у нее просто дар речи пропал. Что с ним случилось, если его ненасытный голод и отвратительные манеры поведения за столом, исчезли так, словно их и не было? "Вот уж никогда бы не подумала, что буду скучать по его ужасной привычке болтать с набитым ртом, — с изумлением подумала она. — И все же, что такого могло произойти, если он стал таким, каким я сейчас его вижу?" Ее вовсю разбирало любопытство, а на языке теснились сотни вопросов.

Отвлеклась она от раздумий только тогда, когда увидела, что Эванна испачкала себе шоколадом лицо. Машинально вытерла сладкие пятна со щеки девочки и набрала ложечку от своей порции. Она, видимо, так увлеклась размышлениями, что услышав, как Рон зовет ее по имени, вздрогнула:

— Ну, как поживаешь, Гермиона? И что тебя заставило позвать меня на эту встречу?

Он улыбался. Но как-то отстраненно, потому что в знакомых карих глазах улыбки не было. Осталась одна только грусть, при виде которой у нее тоскливо сжалось сердце. Что же, все-таки, произошло?

— Ох, я... У меня все хорошо. Наверное... — рассеянно ответила Гермиона, решив, что не станет открывать Рону все карты, пока не выяснит, что ему известно. По всему выходило, что он ничего не знал об инциденте с зельем, и она не решилась говорить с ним на эту тему. — Утром у меня было несколько обмороков, и Малфой возил меня в Мунго. Сейчас все хорошо, но мне кажется, что я стала забывать кое-какие вещи.

Она остановилась и взглянула на Рона в надежде увидеть его реакцию на сказанные слова, а вместо этого наткнулась на настороженный взгляд.

— Малфой? — удивленно спросил он, и сердце Гермионы подскочило к горлу: значит, он все-таки знал о том, что произошло в подземельях, однако, следующая фраза разбила все ее иллюзии:

— Вы, что, поссорились?

— Н-ну... да, — неуверенно проговорила она и тут же поспешно добавила:

— Не больше, чем обычно. Ты же знаешь...

— Вряд ли, — странным тоном отозвался Рон. — Я не помню, чтобы ты называла его Малфоем уже года два, не меньше. Кажется, это было накануне Рождества, как раз незадолго до рождения Эванны. Он тогда не хотел, чтобы ты пошла на Зимний бал, потому что опасался, что его дочь появится прямо на танцполе, и ты разозлилась на него.

Он улыбнулся своим воспоминаниям.

— И, тем не менее, ты все равно поехала. А Эванна родилась только после Нового года.

Гермиона изумленно вытаращилась на него, понимая, что, после его заявления, все ее надежды на то, что он поможет им выпутаться из этой истории, окончательно рухнули. Рон же, увидев ее опрокинутое лицо, слегка заерзал на стуле:

— Эм-м... Гермиона... Что-то случилось?

— Я-я... — запнулась она. — Я ничего не помню.

Рон посмотрел на нее с таким волнением, что ей стало не по себе. Она резко повернула голову в сторону зала и бегло оглядела посетителей кафе. Те так и сидели за своими столиками, шутили и смеялись. Гермиона несколько раз моргнула и внезапно поняла, что ее так насторожило — Рон пришел один.

— Послушай, а где Гарри? — обеспокоенно спросила она и, увидев, как грусть в его глазах сменилась на боль, тревожно впилась взглядом в его лицо.

— А ты разве не помнишь? — тихо спросил Уизли.

Внутренности Гермионы скрутило от ужаса:

— Что такое?! Рон? Скажи мне, где он?!

— Он... Он... во время битвы за Хогвартс, когда одолел Волдеморта...

На этих словах Гермиона вскинула голову: как она могла забыть про Того-Кого-Нельзя-Называть? Сердце ее тоскливо сжалось — не может быть, чтобы Рон произнес то слово, что она услышала.

— Чтобы победить Волдеморта, Гарри пожертвовал собой, Гермиона, — мягко повторил Рон. — Мы все там были. И все сражались.

"Только не Гарри! Только не он! Я не верю! Это не может быть правдой!" — исступленно говорила она себе, не замечая, как по щекам бегут горячие слезы.

— Это неправда! — тихо прошептала Гермиона. Она смотрела в глаза своего друга, пытаясь найти в них хоть отдаленный намек на то, что он ошибается, но увидела в них только печаль и сочувствие.

Наоми, молча поглощавшая лакомство, заметила, что ее мать плачет и протянула к ней руку:

— Все будет хорошо, мамочка, — уверенно проговорила девочка, похлопывая ее по руке.

Гермиона чуть не поперхнулась, увидев такой взрослый жест, и глубоко вздохнула:

— Ты права, дорогая, — делая над собой титаническое усилие, чтобы создать видимость спокойствия, отозвалась она. — Доедай свое мороженое, мы скоро уходим.

Она еще несколько раз вздохнула и только потом повернулась к Рону, который с беспокойством наблюдал за ней.

— Прости, — тихо обратилась она к нему. — Похоже, мои обмороки подействовали на меня гораздо сильнее, чем я думала.

— Все в порядке, — успокоил ее Рон, хотя его голос прозвучал несколько напряженно.

Гермиона пристально посмотрела на него и медленно покачала головой:

— Да нет, оказывается, не все в порядке. Что ты имел ввиду, когда сказал, что давно не смеялся? И почему мое приглашение на эту встречу так удивило тебя? Разве мы редко встречаемся?

Рон нахмурился. А потом махнул рукой, словно отметая все сомнения, и решительно сказал:

— Знаешь, с тех пор как окончилась война, я ни одного дня не чувствовал себя счастливым. Пусть мы и победили, но Гарри и папа погибли. Билла ранили, а мама после смерти отца сама не своя. Она просто тихо угасает, и я ничем не могу ей помочь. Ты и я, мы пытались держаться вместе, но без Гарри быстро разошлись в разные стороны. К тому же ты тогда уже стала встречаться с Драко.

Гермиона вскинула руку ко рту, чтобы подавить рвущийся наружу вздох, и, стараясь не разрыдаться, прикусила губу. А Рон тем временем продолжал:

— Не успел закончиться бой, как я напустился на вас с Драко: ты же знаешь, что я никогда толком не умел владеть собой. Мне тогда казалось, что ты хочешь в лице Драко найти замену Гарри, и с ума сходил при этой мысли. Позже мы помирились, но наша дружба с того момента дала заметную трещину. Да, мы все еще видимся по праздникам и передаем друг другу приветы через общих знакомых, но не более того.

Гермиона сдавленно всхлипнула: она и представить не могла, что ее дружба с Роном способна прерваться. А он сокрушенно провел рукой по волосам и отрывисто закончил:

— Прости, что взвалил на тебя все это, но я просто не понял... не ожидал, что ты забудешь...

— А я не хочу забывать, Рон! — неожиданно взорвалась Гермиона. Наоми и Эванна даже подскочили на своих местах и с волнением уставились на мать. Та заметила, что ее несдержанность испугала их и попыталась взять себя в руки. — Я имею ввиду, что не хотела забывать, и меня до смерти пугает тот факт, что я сделала это.

Рон, который с каждой минутой становился все более растерянным, неуверенно предложил:

— Послушай, может, мне стоит проводить вас домой?

Не в силах вымолвить ни слова, Гермиона просто кивнула. Рон поднялся с места и преувеличенно бодрым голосом объявил:

— Ну, барышни, уже закончили? Ваша мама не очень хорошо себя чувствует, поэтому, когда вы пойдете домой, я буду сопровождать вас. А, будучи дома, сможете показать папе книжки, которые вы сегодня купили.

Девочки заулыбались и протянули ему пустые креманки. Рон вытер их испачканные мордашки и взял на руки Эванну, в то время как Наоми крепко уцепилась за руку матери. Маленькая процессия вышла на улицу и растворилась среди многочисленных прохожих. Гермиона, все еще не пришедшая в себя после таких откровений, шмыгнула носом и вытерла рукавом глаза. Она пребывала в настолько подавленном состоянии, что даже не замечала вспышек фотоаппаратов, которые то и дело мелькали практически рядом с ней. Впрочем, как и Рон.

— Мы можем воспользоваться камином Фреда и Джорджа, — заметил он, пересекая оживленный перекресток. — У них здесь, в Косом переулке, свой магазин волшебных шуток. Это Гарри им помог открыть его — отдал им свой выигрыш, полученный после Турнира Трех Волшебников.

Гермиона смутилась. Вот, значит, в чем дело, — подумала она, вспоминая, что у них с Роном были кое-какие подозрения насчет того, чем занимались весь год близнецы, и откуда у них появились средства. — Что ж, хорошая шутка мне сейчас не повредила бы.

Магазин братьев Уизли встретил их гомоном покупателей и пестротой красок. Гермиона тут же сильнее ухватила Наоми за руку, опасаясь, что девочка побежит разглядывать товары и потеряется.

— Ой, мамочка, а можно нам посмотреть на все это? — взмолилась Наоми. — До чего же здесь красиво!

Глядя на сестру и Эванна заерзала на руках у Рона, указывая пальцем на разноцветные шарики, висящие под потолком.

— Возможно, дом Фреда и Джорджа был не самой удачной идеей, — виновато улыбнулся он.

Гермиона покачала головой. Ее как гром поразила мысль о том, что она всегда именно так представляла себе их с Роном совместную жизнь: брак с лучшим другом и несколько симпатичных малышей... Почему же в этом странном мире все изменилось? Похоже, все здесь без исключения считали, что они с Драко идеально подходят друг другу. Гермиона презрительно фыркнула, но в этот момент Наоми настойчиво потянула ее за руку в сторону торгового зала.

— Не сегодня, милая, — остановила она девочку, но, увидев, что та надула губы, быстро добавила: — Но в другой раз мы обязательно придем сюда. Обещаю.

— И папу с собой возьмем? — с надеждой сверкнула глазенками Наоми.

Гермиона колебалась: с одной стороны, ни она и никто другой не смогли бы заставить Малфоя переступить порог магазина братьев Уизли. А с другой — они выберутся из этого мира гораздо раньше, чем она сможет сдержать данное обещание. Поэтому она кивнула и чистосердечно ответила:

— Конечно, дорогая.

— Поклянись на мизинце, — чопорно сказала Наоми, протягивая к ней руку, и Гермиона снова поразилась этому удивительному факту: член семьи Малфой (даже если учесть, что девочка — ее родная дочь) просит ее поклясться на мизинчике, что свойственно исключительно магглам.

— Клянусь! — торжественно провозгласила она и подцепила мизинцем крошечный мизинчик Наоми.

— Или это миссис Малфой... — донесся вдруг до нее знакомый голос, и ему тут же вторил другой:

— ...или у нас что-то со зрением.

Гермиона обернулась и лицом к лицу столкнулась с братьями Рона.

— Гермиона, — поправила она их и поздоровалась с первым: — Привет, Джордж!

Потом повернулась ко второму:

— Привет, Фред!

— И как только ты нас различаешь? — удивился Фред. — Сколько я тебя знаю, ты еще ни разу не ошиблась.

— Это мой секрет, — тихо рассмеялась Гермиона, и Рон, заметив ее напряженность, выступил вперед:

— Слушайте, ребята, Гермионе просто нужно воспользоваться вашим камином, поэтому...

— Ты ранишь нас в самое сердце, — прижал руку к груди Джордж. — А ведь мы думали...

— Она неважно себя чувствует, — оттолкнул его Рон. — Но еще придет сюда, потому что поклялась Наоми на мизинце. Не давите на нее.

— Значит, скоро увидимся, Гермиона! — церемонно поклонились близнецы.

Она устало кивнула им в знак прощания и позволила Рону проводить ее и девочек к камину, что располагался в задней части дома. Там он осторожно передал ей Эванну и, пожимая ее руку, серьезно сказал:

— Я не пойду с тобой, но если тебе будет что-нибудь нужно, просто пришли мне сову. И я приду.

Гермиона благодарно улыбнулась и, внезапно опустив девочку на пол, порывисто обняла его:

— Я тебя люблю, Рон. И ты это знаешь, правда?

— Конечно, — подтвердил тот. — И я тебя люблю, Гермиона. Запомни: если я тебе когда-нибудь понадоблюсь...

Гермиона в знак благодарности коротко прикрыла глаза. Подхватила на руки обеих малышек, пакеты с покупками, и обратилась к старшей:

— Наоми, милая, у мамочки не получится сейчас бросить летучий порох, не могла бы ты сделать это сама?

— Конечно! — радостно воскликнула та. Схватила горсть пороха и, с криком: "Малфой-мэнор!" бросила его наземь.

Глаза Гермионы наполнились слезами, и от этого лицо Рона стало смазанным. А потом и вовсе исчезло в сполохе зеленого пламени.

Едва заслышав, как в передней предательски прогудел камин, Драко со всех ног бросился туда с одной только мыслью: "Ох и задам же я сейчас Грейнджер! По ее милости мне пришлось..." Додумать он не успел, потому что как только влетел в распахнутые двери, две крохи с криком "Папа!" тут же повисли у него на ногах. От неожиданности он так и застыл с распахнутым ртом, слушая как щебечет старшая из девочек:

— Папа! Папа, мама купила нам сегодня книги, а Рон угостил мороженым! Ты нам почитаешь вечером? Я уже хорошо читаю, только некоторые слова не знаю. Мама и себе книги купила. Еще мы ходили в магазин шуток. Видел бы ты, сколько там шариков! Но она сказала, что нам некогда, и мы придем туда в другой раз... — взахлеб рассказывала Наоми с такой скоростью, что у Драко в ушах зазвенело. Она остановилась перевести дух и, заметив, что никто из родителей не отреагировал на ее восторги, обиженно посмотрела сперва на мать, а потом на отца. Драко застыл на месте: насколько он помнил, еще никто и никогда не встречал его с такой искренней радостью. И это непривычное ощущение заставило его растеряться.

А тут еще и Эванна дернула его за штанину и, задрав голову, потребовала:

— На ручки!

Драко неуверенно подхватил ее на руки и беспомощно посмотрел на Гермиону: перед ее приходом он твердо намеревался прочесть ей целую лекцию на тему: "поведение в приличных семьях", но девочки нарушили все его планы. Этакие Грейнджер в миниатюре. Угу, — тут же откликнулся мозг. — Только глаза и волосы у них — твои.

Но увидев, что та еле сдерживает слезы, встревожился. Мысли о том, чтобы как следует ее отчитать, тут же рассеялись: что могло ее так расстроить? Хотя, погодите-ка, Наоми что-то сболтнула о Роне... Может, этот предатель крови обидел ее? Драко хмыкнул — все прекрасно знали, что Уизел и чувство такта вещи взаимоисключающие. Вот пусть теперь сам все и расхлебывает: Гермиона не из тех, что позволит себя безнаказанно задеть... Он злорадно усмехнулся и тут же испуганно вытаращил глаза. Это еще что за новости?! Чего я так переживаю за Грейнджер? И какое мне вообще дело, что она вот-вот разревется?

Из раздумий его вывело недовольное сопение Наоми и тяжесть Эванны на руках. Кроха положила голову ему на плечо и уже задремала. Драко чувствовал, как ее ровное дыхание касается шеи, и снова обескураженно посмотрел на Гермиону, ища у нее поддержки; потому что не знал, что ему теперь делать дальше.

— Папа, ну почитай со мной! — настойчиво повторила Наоми, и Драко снова нахмурился.

Совсем, как ее мать! — подумал с досадой, но вслух почему-то сказал то, что ожидал менее всего:

— Не сейчас, дорогая. Когда ты будешь укладываться спать, я обязательно приду, и мы почитаем. А сейчас папа хотел бы поговорить с мамой о разных неинтересных вещах.

Сам того не замечая, Драко так увлекся разговором с Наоми, что не обратил внимания, каким изумленным взглядом посмотрела на него Гермиона. Она уже не плакала, но глаза все еще были мокрыми от слез. Честно говоря, если бы он сам мог видеть сейчас себя со стороны, увиденное повергло бы его в такой шок, от которого он не скоро бы оправился. Но не удивило бы, потому что он и сам не знал, почему сказал именно то, что сказал. Откуда это все берется?!

Похоже, Наоми приняла его отказ, потому что широко улыбнулась и крепко обняла его ноги. Странно, но это нисколько его не разозлило. Скорее, напротив: никогда еще Драко не чувствовал себя таким умиротворенным и ...счастливым? Поражаясь сам себе, он прочистил горло и тепло взглянул на девочку с высоты своего роста:

— Вот и славно! А теперь, думаю, тебе стоит показать новые книги Рилле. Ведь она их еще не видела.

— Ну да! — оживилась Наоми, собрала свои покупки и, радостно развернувшись на одной ноге, сломя голову побежала по коридору.

И опять Драко не смог отделаться от мысли: был ли он в детстве настолько бойким и беззаботным? Тут его внимание привлекло тихое причмокивание возле уха, и он с удивлением обнаружил, что Эванна уже крепко заснула у него на руках.

Гермиона, видимо, тоже это заметила, потому что внезапно потянулась за ней со словами:

— Я отнесу ее и уложу в постель.

Драко внимательно посмотрел в ее все еще опечаленное лицо и... отрицательно качнул головой: ему не хотелось отпускать от себя малышку. Он и сам не мог бы объяснить, откуда взялось это нежелание расставаться с ребенком, но то, что оно появилось, было бесспорным.

— Все нормально, — вполголоса сказал он. — Я сам ее отнесу. Просто покажи, где ее комната.

Гермиона изумленно вскинула брови. Ей ужасно хотелось спросить у него, что такое с ним случилось, раз он поменял отношение к девочкам, но прикусила язык, не желая, чтобы ее вопрос не вызвал у него очередную волну гнева. Она лишь молча кивнула и пошла к двери. Малфой уловил ее взгляд, и он почему-то ему не понравился.

И что? — с неудовольствием подумал он. — Разве я не имею права держать на руках ребенка, которого все считают моим?

Они поднялись по лестнице и прошли по коридору. Вскоре Драко понял, куда они идут: в его бывшую детскую. Чтобы избавиться от наваждения, ему пришлось потрясти головой; до того отчетливо ему вспомнились дни раннего детства. С ума сойти — Драко Малфой ностальгирует? Глупость какая...

Гермиона остановилась возле двери и повернула ручку запора. Комнатка была маленькой, но такой уютной! Стены, затянутые светло-голубым шелком, с нарисованными синими птицами, темно-синие занавеси... Драко поднял голову и обомлел: потолок (неимоверно похожий на потолок Хогвартса) украшали огромные пушистые, белые облака. Грейнджер проследила направление его взгляда и усмехнулась:

— Эванне очень нравится все, что способно летать. А синий — ее любимый цвет, — пояснила она.

Драко изумленно посмотрел на спящую девочку, и по губам его скользнула довольная ухмылка:

— Когда она подрастет, я сделаю из нее игрока в квиддич.

Услышав столь самонадеянное утверждение, Гермиона только приподняла бровь. Сегодня у нее и так было достаточно впечатлений, чтобы удивляться еще и этому заявлению. А вот Драко, поняв, что за фраза так бездумно вылетела из его рта, готов был себе язык откусить. Это что же получается? Он готов остаться здесь и воспитывать этих девочек? Неужели он уже сдался? Малфой прикусил губу и мысленно приказал себе собраться. В конце-концов, оставались еще несколько вопросов, которые он прямо-таки жаждал задать грязнокровке. Не говоря больше ни слова, он бережно опустил спящую Эванну на мягкую постель и привычным жестом убрал с ее лица белокурый локон. Гермиона чинно стояла рядом и тоже хранила молчание. Но как только он поднялся, она тут же вынула из кармана палочку и несколько раз провела ею над детской кроваткой.

— Это еще зачем? — подозрительно спросил Драко.

— Сигнальные чары. Если она проснется, мы тут же узнаем об этом, — тихо ответила Гермиона. Напоследок взглянув на малышку, она, стараясь не шуметь, вышла из комнаты и быстрым шагом направилась в свою комнату.

Но в планы Драко ее побег никак не входил. Поэтому, не теряя времени, он двинулся вслед за ней и, стараясь догнать, тоже ускорил шаг. Гермиона, услышав позади себя шорох, оглянулась и, заметив долговязую фигуру, заторопилась еще больше.

Врешь, не уйдешь! — подумал Драко и ринулся вдогонку.

— Грейнджер! — окликнул он, но та, услышав его голос, бросилась бежать. — Эй!

По всему выходило, что останавливаться она не собирается, тогда Драко в несколько шагов догнал ее и, ухватив за руку, развернул к себе лицом:

— Грейнджер! — свирепо рыкнул он, пытаясь удержать ее на месте. Но та и не думала сдаваться. Она извивалась и отчаянно пыталась вырваться из его захвата. Теряя терпение, Малфой прижал ее к стене и крепче стиснул тонкие запястья. Гермиона ойкнула, впилась в его лицо испуганным, совершенно ошалелым взглядом.

Драко закатил глаза:

— Никто не собирается тебя убивать, Грейнджер, уж поверь. Во всяком случае, в мои планы это никак не входит. Но говорить со мной тебе все-таки придется.

Поняв, что опасность ей не грозит, Гермиона начала выворачиваться из его рук с удвоенной энергией. Однако, все ее старания освободиться, оказались напрасными. Мало того, что Малфой физически был сильнее, так он еще и придавил ее всем телом.

— Где ты была сегодня? — прерывающимся от борьбы голосом, требовательно спросил Драко.

— Я же говорила тебе утром, куда собираюсь! — придушенно отозвалась Гермиона, будто выплюнула. Вне себя от ярости и ненависти, она с неприкрытой неприязнью смотрела в его порозовевшее от схватки лицо.

— Так значит, в Косом переулке? — уточнил Малфой.

— Да!

— И что ты там делала? — усилил хватку Драко.

Молчание.

— Ну? — глаза Драко нехорошо потемнели, и Гермиона сдалась:

— Отвела девочек в магазин и купила им книги. А потом повела в кафе-мороженое.

— За чей счет, Грейнджер, позволь спросить? — прищурился Малфой.

Если на лице Гермионы и промелькнуло чувство раскаяния, то оно тут же улетучилось. Она гордо подняла голову и с вызовом отчеканила:

— Записала на счет Малфоев!

— Ты не имеешь к этим деньгам никакого отношения, чтобы так беспардонно их тратить! — возмутился Драко, но тут же был прерван довольно ехидным замечанием:

— Вообще-то имею! Я теперь тоже Малфой, так что свои глупые претензии можешь оставить при себе. Во всяком случае, мое кольцо дает мне на это право! — Гермиона высвободила руку и помахала ею перед носом Драко.

Малфой презрительно скривился, но ничего не ответил. Дьявол ее раздери, а ведь она права, как ни крути!

Но у него оставался еще один козырь в рукаве, чтобы досадить ей.

— Понятно, — язвительно протянул он. — Ты еще и своих ущербных дружков навестила, наверное. Интересно, что сказали Потти с Уизелом о твоем нынешнем статусе?

Он насмешливо смерил ее с головы до ног, не замечая, как побелела Гермиона на слове "друзья". Она перестала вырываться и как-то обмякла в его руках.

— Ну? — встряхнул он ее ослабевшее тело. Что за чертовщина с ней происходит? То брыкается, то чуть ли не в обморок падает. — Как дела у нашего чудо-дуэта?

Но, к его изумлению, вместо того, чтобы нахамить ему или снова начать вырываться, Гермиона вдруг посмотрела на него с такой неизбывной мукой, что он опешил. А потом и вовсе разразилась душераздирающими рыданиями, содрогаясь при каждом всхлипе. Драко растерянно разжал руки, и она, закрыв лицо руками, опустилась на пол. Малфой нервно оглянулся по сторонам. В коридоре, хвала Мерлину, никого не было, и он озадаченно прикусил губу. Бывало, он и раньше доводил ее до слез, но он хотя бы знал причину, по которой она плакала. В отличие от сегодняшней ситуации. Не представляя, что делать дальше и не понимая, почему он хочет, чтобы она перестала убиваться, он неуверенно поднял руку и... легонько похлопал ее по плечу.

* * *

Почуяв его прикосновение, Гермиона вскинула голову и пристально посмотрела в серые глаза. Она могла бы голову дать на отсечение, что Драко явно чувствует себя не в своей тарелке, но как бы это ее ни ошеломило, остановить слезы все же не смогло.

Гарри, Гарри... — в отчаянии думала Гермиона. — Этого просто не может быть!..

— Что случилось, Грейнджер? — несколько грубовато, но беззлобно спросил Малфой, глядя в ее исказившееся лицо.

Та попыталась взять себя в руки, но попытка успехом не увенчалась. А Драко, понимая, что ей потребуется какое-то время на то, чтобы успокоиться, терпеливо ждал, стоя рядом. Выравнивая дыхание, Гермиона несколько раз глубоко вздохнула и, справившись, наконец, с собой, подняла на него глаза:

— Т-ты знал, что В-Вол-Волдеморт побежден?

По телу Малфоя пробежала дрожь.

— Не произноси его имени! — яростно прошипел он, как вдруг до него дошло, что именно она сказала. Драко побледнел, несколько раз моргнул и шепотом переспросил:

— Потерпел поражение?!

Вместо ответа Гермиона кивнула — комок в горле так и не прошел еще.

— Но как?.. — Малфой не договорил, но она и так поняла, что именно он имеет ввиду.

— Г-Гарри... Он... п-пожертвовал собой, чтобы победить его, — тихо сказала Грейнджер, шмыгая носом.

У Драко челюсть отвисла. В голове не укладывалось, что такое могло произойти.

— Так, значит... Поттер погиб? — недоверчиво протянул он.

Вместо ответа, Гермиона снова уткнулась в ладони и горько расплакалась. Но теперь, к скорби о погибшем друге, присоединились опасения другого рода: она хорошо понимала, что сейчас, опухшая от слез, выглядит далеко не лучшим образом и приготовилась выслушивать саркастические замечания Малфоя насчет ее внешности. Но, должно быть, его сейчас занимали совсем другие мысли, потому что с его стороны не прозвучало ни одной колкости.

Вернувшись в поместье она призвала себе на помощь все силы, чтобы достойно встретить вспышку его гнева. Она уже настроилась на долгую словесную перепалку, но поступки Малфоя изумили ее до крайности. Судя по его лицу, он действительно намеревался закатить скандал, но почему-то не сделал этого. Наоборот, внимательно выслушал Наоми и (совсем уж неслыханно!) взял на руки Эванну. Когда он попросил указать дорогу в детскую, и не захотел отдавать спящую девочку, ей вообще показалось, что, возможно, вместо Драко под действием оборотного зелья скрывается кто-то другой. И вот, пожалуйста! Не успела она порадоваться таким волшебным переменам, как его злая сущность проявила себя во всей красе. Настоящий Малфой показался тогда, когда схватил ее в коридоре и стал задавать какие-то дурацкие вопросы... Запястья все еще ныли от его грубых прикосновений, и Гермиона, почувствовавшая себя абсолютно потерянной, захлебнулась в рыданиях. Никогда еще она не ощущала себя настолько несчастной, как сегодня. И все, чего ей сейчас хотелось — свернуться калачиком и вволю наплакаться.

— Понятно, — внезапно донесся до нее спокойный, чуть тягучий голос. — И что? Так и будешь сидеть тут и рыдать? Или все-таки попробуешь отправить нас обратно?

Гермиона могла ожидать любой реакции, но не этой холодной рассудительности. Поэтому, от неожиданности, даже перестала плакать. Подняла мокрое от слез лицо и непонимающе уставилась на Малфоя. Отправить нас обратно? Да как у него язык повернулся? Гарри погиб, а он...

Драко закатил глаза, и Гермиона вспыхнула от гнева: как смеет он кривляться и делать вид, что ничего не произошло?!

— Ты!.. — вскипела она. — Просто ты терпеть не мог Гарри! Представляю, каким радостным тебе показалось известие о его смерти!

Защищая друга, она собиралась наговорить ему уйму неприятных вещей, но Драко только отмахнулся от нее, как от надоевшей мухи:

— Не говори ерунды! Мое отношение к Поттеру не имеет никакого значения, Грейнджер. Тем более здесь. Ты просто забыла, что место, в каком мы очутились, ненастоящее. Его не существует в реальности! Я не знаю, что произошло в классе, но все, что случилось, лишь результат ошибки этого придурка Лонгботтома.

— Невилл никакой не придурок, Малфой! — возмущенно воскликнула Гермиона, яростно вытирая мокрые щеки. Мерзкий хорек! Надутый, высокомерный гаденыш! — так и рвалось с языка, но ничего из этого она так и не сказала, потому что Драко, ухмыльнулся и вполне миролюбиво изрек:

— Да брось, Грейнджер. Лонгботтом — самый настоящий придурок. И ты прекрасно знаешь, что я прав. Иначе он перестал бы с завидной регулярностью взрывать все подряд, как какой-нибудь нерадивый первокурсник.

Полная решимости бросить ему в лицо все обидные слова, какие только могли придти в голову, Гермиона уже открыла рот, но в это момент Малфой перевел разговор на другую тему:

— Речь сейчас не о нем, а о том, что если ты не хочешь до скончания века оставаться моей женой, навсегда оторванной от своих драгоценных друзей, то тебе стоит перестать страдать и помочь мне в поисках выхода из сложившейся ситуации.

Гермиона поджала губы. Как бы не было неприятно сознавать, но факт оставался фактом: в словах Драко заключалась истина. Как же я позволила себе так забыться, что поверила в реальность происходящего? И даже согласилась с тем, что Гарри... — закончить мысль ей показалось неописуемым кощунством. Все еще недовольно сопя, она задумчиво посмотрела в его глаза, глубоко вздохнула и поднялась с пола. На ее лице была написана такая суровая решимость, что Малфой, уже приготовившийся к очередному спору, прищурил глаза. Стоя напротив друг друга, они напоминали собой двух дуэлянтов, готовых сразиться в схватке. Но вместо ожидаемого боя, Гермиона еще раз глубоко вздохнула и мысленно приказала себе: Соберись. Гриффиндорка ты или нет, в конце-концов? А, значит, умей достойно проигрывать. Скрестила на груди руки и размеренно проговорила:

— Знаешь, Малфой, я тебе сейчас кое-что скажу, и ты, уж сделай одолжение, прими это к сведению. Потому что от меня ты этого больше никогда не услышишь. Возможно, я бываю очень упрямой, но я не так глупа, как ты, наверное, считаешь. А еще, я умею признавать свои ошибки. Поэтому, да — ты абсолютно прав...

У Драко рот распахнулся, услышав подобное заявление. Но он тут же его закрыл, приосанился и самодовольно хмыкнул.

— ...я действительно позволила себе расслабиться, приняв все происходящее за реальность, — стараясь не замечать его сияющей физиономии, продолжила Гермиона. — Но эта жизнь, в какую мы попали, не может быть настоящей, поэтому я сделаю все от меня зависящее, чтобы вытащить нас отсюда.

— Я всегда знал, что наступит день, когда ты признаешь мою гениальность, Грейнджер, — напыщенно провозгласил Драко. Гермиона закатила глаза.

— Не обольщайся, Малфой. Это был единственный раз, и другого такого не повторится, — высокомерно парировала она и, протиснувшись мимо него, пошла по коридору. Драко неопределенно пожал плечами и поспешил вслед за ней.

— На твоем месте я не был бы так уверен. Кто знает, может, ты снова ошибаешься. А, Грейнджер? — рассмеялся Драко, догоняя ее, но она так резко развернулась, что ему пришлось отпрянуть, иначе он на полном ходу врезался бы в нее.

— Ошибаюсь я или нет, покажет время, — отрезала она. — Но единственное, что меня сейчас занимает — возможность покинуть это место как можно скорее. А до той поры нам придется мириться с нашим положением, включая фальшивый брак и заботу о детях, — на этих словах оба они опустили взгляд на живот Гермионы. — И чем быстрее мы найдем выход, тем лучше будет для всех. Поверь, у меня нет ни желания оставаться тут, ни рожать. Говорят, это чертовски больно.

— Если честно, мне тоже как-то неохота возиться с еще одним визжащим младенцем, — поморщился Драко. — И плевать, чей он: мой или нет.

Гермиона фыркнула.

— В таком случае, может, пойдем в библиотеку? Поищем то, что поможет нам вырваться отсюда? — язвительно спросила она.

— Дельная мысль, миссис Малфой, — насмешливо отозвался Драко и протянул ей руку. Гермиона выгнула бровь, но от предложенной руки не отказалась. Так они и пошли по коридору: чинно и неторопливо, как если бы и в самом деле были женаты.

Правда, надолго мисс Грейнджер не хватило, потому что, едва достигнув лестницы, она вдруг остановилась и, просительно глядя Драко в глаза, сказала:

— Кстати, Малфой...

— Ну, что еще? — протянул тот.

— Больше никогда не называй меня "миссис Малфой". Хорошо?

Драко медленно повернулся к ней всем корпусом и, лукаво улыбнувшись, склонился в полупоклоне:

— Как вам будет угодно, миссис Малфой!

У Гермионы дух захватило от подобной наглости.

Вот же зараза! — подумала она и топнула ногой.

Кто-то легонько потрепал ее за плечо. Гермиона невнятно промычала что-то невразумительное, подняла веки и несколько раз моргнула. В нос тут же ударил запах старинного пергамента, который она узнала бы из тысячи. И это могло означать только одно — она снова заснула в библиотеке. Грейнджер подняла сонную голову. Так и есть: ложем ей сегодня послужил большой деревянный стол, а подушкой — толстая книга в сафьяновом переплете.

— Простите, мадам Пинс, — пробормотала она, зевая и потягиваясь.

— Госпожа Гермиона разговаривает во сне? — спросил тоненький голосок, и Гермиона, вздрогнув, опустила взгляд туда, откуда он донесся. На нее с тревогой смотрела маленькая домовушка в желтом платьице. Грейнджер округлила глаза и осмотрелась по сторонам. Она действительно заснула в библиотеке, но большое, элегантное книгохранилище не имело ничего общего с привычной ей библиотекой Хогвартса. Девушка быстро перебрала лежащие на столе книги — все они посвящались зельям, и от нехороших предчувствий у нее болезненно сжался желудок. Позади нее кто-то всхрапнул. Гермиона чуть не подскочила от неожиданности и, резко выхватив палочку, обернулась, готовая к любому нападению. Зрелище, представшее ее взору, заслуживало кисти живописца, и она сперва фыркнула, а потом, зажимая рот, тихонько захихикала. Да и было от чего: Драко Малфой, в самом непрезентабельном виде спящий с открытым ртом на черном кожаном диване, укрытый свитками пергамента вместо одеяла, вид имел довольно комичный. В таком виде Гермионе его видеть еще не приходилось, и она от души пожалела, что сейчас здесь нет Колина Криви со своей знаменитой колдокамерой.

— С госпожой Гермионой все хорошо? — немного испуганно обратилась к ней домовушка, переключая ее внимание на себя. Хозяйка ласково улыбнулась беспокойно переступавшей с ноги на ногу эльфийке и, поправив на ней воротничок, тихо ответила:

— Да, Санни, все в порядке, спасибо. Я случайно зачиталась здесь и не заметила, как уснула. Как дети? — Гермиона старалась говорить как можно тише, чтобы не разбудить Малфоя, потому что тот же самый инстинкт, который позволял ей узнавать людей и предметы этого мира, подсказывал: по утрам он иногда мог быть просто невыносимым. За исключением вчерашнего утра, разве что, — ехидно напомнил ей мозг. Даже и думать об этом не хочу! — краснея, решила для себя Гермиона и, поднявшись со стула, потянулась, разминая задеревеневшее за ночь тело.

Санни согласно закивала и, заламывая пальцы, так же тихо ответила:

— С ними все хорошо. Поскольку госпожа спала, о них позаботилась мадам Рилла.

На этих словах Гермиону кольнула совесть.

— Значит, ты поэтому пришла за мной? Ей нужна моя помощь?

Санни продолжала нервничать, и Грейнджер нахмурилась. Она никак не могла понять причину ее волнения. Да что с ней такое? Я ведь, кажется, не обижаю эльфов. Во всяком случае, когда я вчера заходила в кухню, все было прекрасно.

Санни боязливо оглянулась на дверь и прошептала так тихо, что Гермионе пришлось напрячь слух, чтобы понять, о чем она говорит.

— Нет, госпожа, дело не в этом.

— Тогда, в чем, милая? — тревога домовушки передалась и хозяйке. Теперь и Гермиона заволновалась.

— Пришла мать мастера Драко, госпожа, — возбужденно выкатив и без того огромные глаза, ответила Санни. — И она чем-то очень расстроена.

Гермиона забыла как дышать. "Пришла миссис Малфой" прозвучало для нее как приговор осужденному. Грейнджер шумно выдохнула и попыталась собраться с мыслями.

— Спасибо, Санни, — автоматически поблагодарила она крошечную эльфийку. — Передай, пожалуйста, миссис Малфой, что мы с Мал... с мастером Драко сейчас спустимся.

Та согласно кивнула и с оглушительным треском растворилась в воздухе. Этот резкий звук слился с ее собственным пронзительным воплем "Драко!", и напугал того до полусмерти: он сперва так резко подскочил на диване, словно по нему пропустили заряд тока, а потом и вовсе грохнулся на пол, скатившись с гладкой обивки.

— Будь ты проклята, Грейнджер! Какого Мордреда вопишь, как ненормальная?!

Он даже попытался бросить на нее свирепый взгляд, но часто хлопающие ресницы, заспанное лицо и всклокоченные волосы кроме смеха ничего не вызывали. Да еще это эпичное падение с дивана... При других обстоятельствах Гермиона от души посмеялась бы над ним, но только не сегодня, когда она готова была сквозь землю провалиться, лишь бы только не встречаться с леди Малфой. Взвинченная до крайности, она пропустила мимо ушей все, чего наговорил ей возмущенный Драко и, дождавшись, когда его красноречие иссякнет, возбужденно прошептала:

— Пришла твоя мать!

Малфой удивленно приподнял брови, потом пожал плечами и поднялся с пола.

— И что? Почему бы ей не прийти? Но если она здесь, нам не следует заставлять ее ждать.

С этими словами он направился к выходу, но не успел еще коснуться дверной ручки, как Грейнджер, сорвавшись с места, догнала его и дернула за руку:

— Подожди!

От неожиданности Драко потерял равновесие и, чтобы не упасть еще раз, машинально поймался за Гермиону, заключив ее в некое подобие объятий. У храброй гриффиндорки сердце пропустило удар, но она тут же оттолкнула его и снова мысленно принялась себя успокаивать: Все нормально, Гермиона. Все в полном порядке. Сделай несколько глубоких вдохов и перестань нервничать. Ему просто нужно было за что-то ухватиться. Драко, смотревший на нее во все глаза, так и не понял, почему ее лицо на мгновение полыхнуло огнем.

— Чего подождать? — поинтересовался он и в ответ получил такой взгляд, что почему-то почувствовал себя полным идиотом. Досадуя на его недогадливость, Гермиона едва сдержалась, чтобы не стукнуть его чем-нибудь по голове, но вместо этого почти прорычала:

— Как это "чего"?! Там, внизу, твоя мать! И что мы ей скажем?!

Малфой все так же безучастно смотрел на нее, и Грейнджер с громким вздохом закатила глаза:

— Ты хоть понимаешь, к чему это может привести? Все считают нас семейной парой, но твоя мать! Ее ведь не обмануть. Она поймет, что мы просто ломаем перед ней комедию, а о последствиях я и думать боюсь...

Похоже, ее пламенная речь пропала впустую. Драко так и не произнес ни одного слова. Ей вообще показалось, что до него не дошел смысл того, о чем она только что распиналась. Да слышит ли он меня? Или мне придется теперь объясняться с ним на пальцах? Гермиона сердито поджала губы и скрестила на груди руки:

— Ну? Так что нам делать?

И тут Малфой отмер, сделав то, что ее одновременно и озадачило, и ужаснуло — он улыбнулся:

— Не переживай, Грейнджер. Я все улажу. Мама ни о чем не догадается.

Он задумчиво сдвинул брови, но, видно в голову ему пришла довольно забавная мысль, раз он снова широко улыбнулся и, весело глядя на Гермиону (от чего она снова запаниковала), проговорил:

— Но есть одна вещь, без которой ничего не получится.

Гермиона настороженно уставилась в смеющиеся серые глаза, моля всех богов, чтобы он не придумал чего-нибудь совсем уж запредельного. Она считала, что готова к любым предложениям, но то, что он сказал оказалось для нее полной неожиданностью.

— Ты должна звать меня по имени, — пояснил Малфой. — Не как-нибудь, а именно "Драко", Гермиона.

То, как он подчеркнуто обратился к ней, ввело ее в замешательство, порождая противоречивые чувства.

— Ты же понимаешь, если мы женаты и называем друг друга по фамилии, то это будет очень странно выглядеть со стороны.

— Вот еще! Не дождешься! — фыркнула Гермиона, упрямо сдвинув брови. Но ее грозный вид, которым она попыталась (безуспешно, надо признать) скрыть смущение, казалось, только позабавил его.

— Да? — протянул он, наслаждаясь ее смятением. — А мне казалось, что еще минуту назад у тебя не было с этим проблем, дорогая.

Гермиона растерянно ахнула, но тут же чуть не задохнулась от подобной дерзости. Отчаянно пытаясь разогнать всех вспорхнувших в животе бабочек на слове "дорогая", она, пожалуй, впервые в жизни, не знала, как ей поступить. Чего ты так разволновалась? Это же Малфой! Все тот же несносный хорек! — снова зашептал внутренний голос. — Немедленно соберись и выброси глупости из головы! Так ничего и не придумав, она с самым надменным видом приподняла бровь:

— Не понимаю, о чем ты.

Глядя на ее отчаянные попытки сохранить лицо, Драко только рассмеялся:

— Да брось, Гермиона. Это же так просто! Давай, скажи: "Дра-ко". Не можем же мы заставлять маму ждать вечно.

Грейнджер, ожидавшая от него любой пакости, беспокойно посмотрела по сторонам, а потом вдруг решилась. Одарив его убийственным взглядом, она хмыкнула и, голосом, не предвещавшим ничего хорошего, протянула:

— Как скажешь, Драко.

Сарказма, вложенного в это короткое слово, хватило бы на десятерых, но Малфой, услышав от нее то, что хотел, развеселился еще больше:

— Отлично! Но только тебе нужно поработать над интонацией. Попробуй убрать неприязнь и добавить хоть немного любви, дорогая.

Услышав подобное предложение, Гермиона мысленно прокрутила несколько способов безнаказанного убийства единственного наследника рода Малфой. В момент, когда воображение уже рисовало ей траурную процессию, выходящую из ворот особняка, она медленно растянула губы в ослепительной улыбке и, вложив всю сладость, на какую только была способна, пропела:

— Как тебе будет угодно, дорогой Драко.

— Прекрасно! — кивнул Малфой. — А теперь, женушка, идем в гостиную, пока матушка не поднялась сюда сама.

Гермиона побелела, как полотно. Вот ведь напасть! — подумала она. — Значит, я должна справиться со всем этим так, чтобы факультету не пришлось за меня краснеть. Возьми себя в руки и докажи всем, что ты истинная гриффиндорка. Храбрая и отважная.

Она неохотно протянула Малфою (Драко!) руку и позволила вывести себя из библиотеки. Пока они молча спускались по лестнице, в голове ее роились тысячи мыслей. Чего скрывать, храбрая и отважная действительно опасалась, что может случиться нечто непредвиденное, и все пойдет не так, как надо. Краем глаза Гермиона заметила, что Драко, время от времени, поглядывает на нее и непонятно почему улыбается. И это тоже не сулило ничего хорошего, предположила она. О чем, интересно, он думает?

В этот момент они как раз проходили мимо большого зеркала, висящего в коридоре неподалеку от гостиной, где их ожидала миссис Малфой, и Гермиона мельком глянув на свое отражение, застыла на месте, дернув Драко за руку с такой силой, что он споткнулся. Она с открытым ртом осмотрела свое, все еще сонное, лицо, на котором явственно виднелся отпечаток книжного переплета и, задыхаясь от злости, повернулась к еле сдерживающемуся, чтобы не расхохотаться, Малфою.

— Ты!.. — яростно воскликнула Гермиона, ткнув в него пальцем. — Ты видел, как я выгляжу, и все же потащил меня на встречу с твоей матерью! Ты просто!..

Она не договорила, и, выдернув свою руку из его, принялась приводить себя в порядок: несколько раз пропустила пальцы сквозь спутанную гриву волос и торопливо поправила блузку. Что до Драко, то он, прикрыв рот ладонью, только посмеивался над ее жалкими попытками придать себе пристойный вид.

— Ты очень хорошо выглядишь, дорогая, — протянул он светским тоном, беззастенчиво оглядывая ее со всех сторон. Поймав его оценивающий взгляд, Гермиона покраснела и шлепнула Малфоя по руке:

— Заткнись уже! — прошипела она. — Я не могу идти туда в таком виде! Поэтому, Драко Малфой, перестань болтать и помоги мне привести себя...

Разглагольствования Гермионы прервала та же домовушка, что и разбудила ее. Санни улыбнулась и, чинно поклонившись им обоим, распахнула дверь в гостиную:

— Для хозяина и хозяйки все готово! — торжественно пропищала она. — Я принесу чай, как только вы подадите мне знак.

С этими словами она растаяла в воздухе, а Малфой, прежде чем Грейнджер снова начала метать молнии, крепко подхватил ее под руку и церемонно предложил:

— Идем, дорогая.

В мозгу Гермионы снова замаячила картина его похорон, но развить ее она уже не успела, потому что Драко потянул ее за собой, и она вошла в роскошно убранную гостиную, где их дожидалась его мать.

Никогда еще Драко так не веселился. И никогда еще ему не представлялось такой возможности вдоволь помучить Грейнджер (ах, нет — Гермиону!). Сначала он удивился, что она назвала его по имени, но еще больше изумился, когда она сказала, что внизу их ожидает его мать. Быстро сложив в уме два и два, он понял, что она теперь целиком зависит от того, что он скажет и сделает, а потому из ее представления матери он намеревался устроить целое шоу. Рассчитанное исключительно на одного зрителя — на Драко Малфоя. Какое удовольствие он получал, наблюдая, как она корчится от страха! Вишенкой на торте было то, как старательно она пыталась звать его просто "Драко". Малфой на мгновение нахмурился. Не сказать, чтобы ему очень уж нравилось, как она произносит его имя, но весьма забавно видеть ее настолько сердитой, — подумал он про себя и, довольный тем, что прояснил для себя этот момент, повел ее в гостиную.

Исподтишка глянул в ее сторону и не смог сдержать ухмылки. Пытаясь найти решение проблемы, что дамокловым мечом висела над их головами, оба они провели ночь в библиотеке мэнора. И теперь, одетые во вчерашнюю, жутко измятую одежду, лохматые и с заспанными лицами, представляли собой весьма забавное зрелище. Драко знал, что его волосы после пробуждения всегда торчат во все стороны (запасы средства, своими качествами напоминавшего маггловский бриолин, у него не иссякали), но это было ничто по сравнению с неуправляемой гривой Гермионы. Ее буйные кудри спутались настолько, что он сомневался, что ей легко удастся привести их в порядок.

Половина пуговиц на рубашке Драко были расстегнуты, а сама она выбилась из брюк и полы ее свободно болтались вдоль его тела. Что же касается Гермионы, то ее одежда состояла из тонкой блузки без рукавов и серых пижамных штанов, которые она надела после того, как уложила Наоми спать. И в довершение картины — оба они шли босиком.

Едва они переступили порог гостиной, как Драко сразу взял инициативу в свои руки. Сполна насладившись выгнутой при их появлении бровью матери, он лениво протянул:

— Доброе утро, мама.

— Доброе утро, Драко. Гермиона, — чуть склонила голову к невестке Нарцисса. — Как... м-м... очаровательно вы оба сегодня выглядите.

Леди Малфой многозначительно оглядела их с ног до головы, и Гермиона залилась краской под пристальным взором своей свекрови.

— Д-доброе утро, м-ми... Нарцисса, — проблеяла она, пытаясь выдавить из себя хотя бы слабое подобие улыбки.

От внимания Драко не ускользнуло, что она чуть было не обратилась к его матери "миссис Малфой". Это было бы по меньшей мере странно, — весело подумал он, но следующая мысль чуть не довела его до нервного срыва: Постой, если посмотреть правде в глаза, эта ситуация вообще довольно странная. Если уж я сам притворяюсь перед миром, что женат на Грейнджер, и всем своим видом показываю, что она и я... Драко даже головой потряс, чтобы вытряхнуть из нее подобные размышления. Да еще и на глазах у собственной матери! Боги, ситуация и впрямь была дурацкой.

Нарцисса внимательно посмотрела сперва на Гермиону, потом на Драко, и под ее испытующим взглядом Малфой почему-то смутился и покраснел.

— Я сожалею, что разбудила вас, — спокойно сказала миссис Малфой, не спуская с них глаз. — Если вам хотелось задержаться в постели немного дольше, я могла бы подождать.

Гермиона издала такой звук, словно подавилась чем-то, и тут же возразила:

— О, нет! Нарцисса, мы просто, это... ну, заснули вчера в библиотеке, и...

Миссис Малфой понимающе кивнула и подняла руку. Драко чуть не расхохотался, увидев насколько перепугалась Грейнджер, когда его мать остановила ее на полуслове.

— Честно говоря, я очень довольна, что застала вас в таком разобранном виде, — с заметным облегчением в голосе проговорила Нарцисса.

У Гермионы с Драко вытянулись лица. Что такое? — одновременно подумали оба и переглянулись.

Нарцисса не заметила (или сделала вид, что не заметила) их смятения и потянулась к своему ридикюлю.

— Видите ли, сегодня в "Ежедневном Пророке" и "Ведьмополитене" вышли довольно громкие статьи, — пояснила она и протянула каждому по одному экземпляру свежей, еще пахнущей типографской краской, газеты.

Заинтригованный Драко взглянул на заголовок и изумленно выдохнул. Прозвучавший рядом возмущенный вопль: "Это просто смешно! Кто мог написать подобную чушь?!" только подтвердил его реакцию — не один он оказался впечатленным. И снова Драко удивился: Грейнджер-то какое дело до того, что там написано?

Статья в "Ежедневном пророке" называлась: "У члена семьи Малфой новый роман?" и сопровождалась огромной колдографией, на которой Гермиона обнимала Рона. Рядом с ними стояла Наоми и хмуро переводила взгляд с одного на другого. Заголовок "Ведьмополитена" тоже не отставал: "В раю Малфоев собирается гроза?" Здесь тоже была фотография, только на ней Гермиона уже опиралась на плечо Рона Уизли, несущего на руках Эванну, а Наоми с полными слез глазами брала мать за руку.

Драко поднял на мать взгляд: Нарцисса пристально наблюдала за реакцией Грейнджер. Тогда он тоже взглянул в лицо Гермионы и увидел на нем такой неприкрытый гнев, с каким он не сталкивался, даже если доводил ее до белого каления. Его мнимая жена оторвалась от изучения статей и, заметив, что и мать и сын не сводят с нее глаз, вдруг улыбнулась и, повернувшись к свекрови, проговорила:

— Прошу меня простить, Нарцисса. Кажется, я ненадолго забылась. Может, присядем? Я попрошу подать чай. Санни!

Домовушка в желтом платьице появилась из воздуха, груженая таким большим подносом с поставленным на него серебряным чайным сервизом, что казалось чудом, как она вообще смогла его поднять. Гермиона ласково улыбнулась и указала ей на стол, чтобы та могла пристроить там свою ношу.

— Спасибо, Санни, пока все, — жестом отпустила она эльфийку и принялась разливать чай.

У Драко рот открылся, когда он увидел эту идиллическую картину. Каким образом надоедливая гриффиндорская всезнайка превратилась в хозяйку дома? Посмотрите-ка на нее: сидит в своей мятой пижаме и подает чай его матери с таким видом, словно она чертова королева Англии! Но тут Грейнджер поразила его еще больше, когда повернулась к нему и с самой сладкой улыбкой заявила:

— Драко, дорогой, может, ты все-таки закроешь рот, пока в него муха не залетела?

Малфой растерянно моргнул и подобрал челюсть. А Нарцисса, глядя на эту картину, почему-то усмехнулась.

— Присядь, Драко, — предложила она ему, похлопав по банкетке рядом с собой, но он угрюмо качнул головой и плюхнулся на ближайший стул.

Глядя на него, Гермиона и его мать обменялись понимающими взглядами и негромко рассмеялись. Драко пристально посмотрел на обеих: все, что он запланировал, должно было пойти совсем по-другому. Что здесь вообще происходит?

— А теперь поговорим об этих кошмарных слухах, — размеренно начала Нарцисса, и Гермиона тут же подскочила на своем месте:

— Похоже, им совсем не о чем больше писать, раз уж они начали публиковать подобную гадость.

И снова Драко подивился ее горячности.

— Это напоминает мне эпизод, произошедший во времена Турнира Трех Волшебников, на четвертом курсе, когда Рита Скитер написала почти такую же чушь.

А ведь и правда, — подумал Драко. Он усмехнулся, когда вспомнил статью, в которой говорилось, что Грейнджер и Поттер якобы были парой. Профессор Снейп зачитал ее тогда вслух из "Ведьмополитена". Довольно забавное было зрелище! Малфой фыркнул, наблюдая, как Гермиона, уткнувшись в газету, бегло пробегает глазами содержимое статьи.

— Значит, вы можете поручиться, что это всего лишь слухи? — глядя сыну в глаза, спросила Нарцисса.

— Разумеется, мама, — беспечно отозвался Драко и мысленно закончил: — Они не могут быть правдивыми только по одной причине: мы с Грейнджер вообще не пара!

Их разговор прервала вскинувшаяся в очередной раз Гермиона:

— Ах ты подлый, трижды проклятый кусок рухляди! Сегодня же его расколдую! Только сперва разобью на тысячу и один осколок!

— Гермиона? — изумленно уставился Драко в ее разгневанное лицо. — В чем дело?

Вместо ответа та лишь стиснула зубы. Чертова Грейнджер, чего еще ты придумала?! В ожидании разъяснений, Малфой даже подался вперед, а Нарцисса с интересом уставилась на невестку.

— Статья! Она же цитирует меня почти дословно! — сердито объявила Гермиона.

Драко растерялся. Совершенно ничего не понимая, он во все глаза смотрел на кипящую от возмущения Грейнджер и не мог связать ни одно из ее слов хоть с чем-нибудь, произошедшим в последнее время.

— О чем? Ты что-то сболтнула, будучи в Косом переулке? Значит, сама виновата, если позволила себе распустить язык в разговоре с репортерами. Все прекрасно знают, что эта публика ни перед чем не остановится, чтобы заполучить очередную сенсацию, — предположил он и про себя продолжил: — Да еще и в том мире, к которому мы не имеем никакого отношения.

— Не будь идиотом, Драко Малфой, — опасно сузив глаза, проговорила Гермиона. — Я вообще не разговаривала с репортерами. А цитата была взята из разговора с зеркалом, что висит в моей туалетной комнате.

Услышав подобное объяснение, Драко потемнел лицом.

— В нашем доме был кто-то посторонний? (Мерлин милостивый, я, что, только что сказал "в нашем"?! Но это ведь мой дом! МОЙ!)

Гермиона закатила глаза и фыркнула, досадуя на его недогадливость.

— Нет, дорогой. Она разговаривала с волшебным зеркалом, которое вобрало в себя все, что было сказано, — пояснила Нарцисса.

Подтверждая ее слова, Грейнджер кивнула.

— Вы только послушайте этот бред! — прорычала она, потрясая газетой. Потом встряхнула ее, выравнивая, и принялась читать вслух:

— "Когда молодой Драко Малфой, наследник старинного и славного рода, объявил о своем решении взять в жены некую Гермиону Грейнджер, магглорожденную волшебницу, наделенную выдающимися способностями, магический мир был не просто шокирован, он был скандализован. Однако, спустя некоторое время выяснилось, что пара прошла множество испытаний и потрясений, прежде чем окончательно приняла сторону Света во второй магической войне. И тогда, если у кого и оставались сомнения насчет их брака, то они рассеялись сами собой. "Я не видела никого более влюбленного друг в друга, чем они", — говорит Лаванда Браун, сокурсница и близкая подруга миссис Гермионы Малфой. Четыре года пара прожила в прекрасном браке, в котором появились на свет две девочки, Наоми и Эванна, любимицы магического сообщества. Но так ли уж все замечательно в этом раю, как кажется?

Источник, пожелавший остаться анонимным, сообщает, что в последнее время у семьи появились некоторые проблемы. Совсем недавно миссис Гермиона Малфой, в разговоре о том, насколько почетно быть членом столь благородной семьи, заметила: "Я здесь долго не задержусь. И как только найду выход из этой передряги, сразу уберусь отсюда." Тем же днем она была замечена в обществе своего бывшего возлюбленного, героя войны, Рональда Уизли. Его близкое знакомство с девочками дает основания полагать, что их встреча — не первая. Свидетелем этого события стала Флоренс Уэзерби, добропорядочная колдунья и подписчица "Ведьмополитена". По ее словам, "поведение молодой миссис Малфой было настолько бесстыдным, что я с трудом верю в то, что это та же самая женщина, которой мы всегда восхищались и уважали".

Гермиона Малфой, бывшая Гермиона Грейнджер, не только широко известная героиня войны, но также невероятно популярный автор шести детективов, ставших бестселлерами. Кто знает, возможно ее последняя выходка всего лишь уловка, чтобы привлечь как можно больше внимания к своим работам? Или (что гораздо хуже) поиск очередного сюжета для новой книги? Друзья и почитатели таланта молодой миссис Малфой хотели бы, чтобы она пересмотрела свои поступки до того момента, пока еще не разбила сердце бедного Драко Малфоя".

— Мне следовало заколдовать его еще утром! — воскликнула Грейнджер, которую эта статья довела чуть ли не до истерики. — Я вспомнила, как оно даже сказало: "Погодите-погодите, не так громко, пока девочки нас не услышали..."

Гермиона, кривляясь, передразнила голос волшебного зеркала и в отчаянии закрыла лицо руками.

И снова, глядя на нее, Драко удивился: почему она так бурно реагирует на всю эту чушь? Почему ее так волнует, будут ли подвергнуты сомнениям наши с ней несуществующие отношения?

Но тут его мать, мягко похлопывая Гермиону по спине, проговорила: "Успокойся, дорогая, не стоит нервничать. Это не очень хорошо для ребенка", и он все понял: — Ну конечно — она потому такая эмоциональная, что беременна! Ведь именно так себя ведут женщины, ожидающие ребенка, да?

Грейнджер наколдовала себе веер и теперь энергично обмахивалась им:

— Вы совершенно правы, Нарцисса. Не знаю, что на меня нашло, но я не помню, чтобы читала подобную чепуху с тех самых пор, когда Рита Скитер опубликовала свой грязный опус.

— Все в порядке, дорогая, — кивнула старшая миссис Малфой. — Все эти слухи легко опровергнуть. Единственное, что вам обоим нужно для этого сделать — появиться сегодня в публичном месте и провести самое романтическое свидание, которое запомнится если уж и не вам, то окружающим.

На этих ее словах Драко поперхнулся чаем и закашлялся. Пойти на свидание с Грейнджер?! У него в мозгу не укладывалось, как такое вообще возможно. Он украдкой взглянул на Гермиону и, увидев на ее лице такую же растерянность, сообразил, что и она шокирована не меньше его.

— Сегодня прекрасная погода, — продолжила тем временем Нарцисса. — Почему бы вам не выйти куда-нибудь прогуляться? А вечером придете на банкет, что устраивает министерство. Я давно уже хотела побыть вместе с моими внучками.

Драко моргнул:

— Что? Какой банкет? По поводу чего?

— В честь героев Второй Магической Войны, — тихо сказала Гермиона. — В министерстве собираются открыть новый мемориал в память всех погибших и пострадавших от террора Волдеморта, включая магглов и магических существ.

Услышав, как легко она произнесла имя Темного Лорда, Драко вздрогнул. Единственное, на что его хватило, это один короткий возглас: "О!", потому что в голову как назло больше ничего не приходило. Гермиона чуть потянулась к нему и, взяв за руку, крепко ее сжала. Малфой чуть не подскочил, почувствовав ее прикосновение, но сдержался, и только сердце почему-то забилось чаще обычного. А почему — он и сам не знал.

— Идем, Гермиона, я помогу тебе собраться, — Нарцисса поднялась со свого места и повернулась к невестке. — А, поскольку, зеркало больше не будет тебе служить, выберем подходящий для банкета наряд сами.

Не совсем понимая, что происходит, Драко тупо смотрел на обеих женщин, думая только об одном: его мать, чистокровная волшебница, можно сказать, королева, помогает магглорожденной подобрать одежду?! Да этот мир и в самом деле встал с ног на голову. Но ведь Гермиона не просто магглорожденная, — шепнул ему внутренний голос. — Она еще и твоя жена.

— Тебе тоже не помешает привести себя в порядок, Драко, — посоветовала ему мать. — Не так ж и много у нас времени на подготовку.

Все еще пребывающей в некоторой прострации, Драко задумчиво кивнул, и Нарцисса, улыбнувшись ему напоследок, вывела Гермиону из гостиной. Малфой еще какое-то время постоял, пытаясь собраться с мыслями, но, поскольку, собираться они не хотели, провел рукой по и без того взъерошенным волосам и, мысленно махнув рукой на все произошедшее, тоже вышел из комнаты. Единственное, что продолжало его жечь изнутри, так это перспектива предстоящего события. Потому что сейчас он шел к себе, чтобы собраться не куда-нибудь, а на свидание. Помоги ему Мерлин! — на свидание с Гермионой-чертовой-Грейнджер!

— Я, конечно, знала, что слухи фальшивы, но хотела увидеть своими глазами и убедиться, что у вас все хорошо. Пэнси сказала мне вчера, что вы поссорились, поэтому, думаю, ты понимаешь, почему я слегка встревожилась.

Доброжелательный голос Нарциссы, поднимающейся впереди нее по лестнице, звучал в ушах Гермионы как сквозь толщу воды, до того она была шокирована. Я, что, по-дружески разговариваю с Нарциссой Малфой?! Да быть того не может! Она могла бы еще долго размышлять на эту тему, но донесшийся до нее смысл сказанных миссис Малфой слов заставил ее прервать молчание:

— Пэнси вам это сказала? А откуда она узнала? — недоуменно произнесла Гермиона и замолчала: Ну, конечно! Я отправилась в Косой переулок, а Драко пошел к Пэнси. Но его почему-то никто не обвиняет в том, что он завел роман на стороне! Вот что значит происхождение!

— Драко ей сказал. Он был у нее вчера. И еще она сказала, что он очень волновался. Так из-за чего вы поссорились? — продолжала расспрашивать Нарцисса, пока они шли в гардеробную.

Гермиона, переставлявшая ноги, как сомнамбула, рассеянно пожала плечами:

— Из-за ребенка. Я вчера несколько раз упала в обморок, и нам нужно было побывать в больнице Святого Мунго, чтобы убедиться, что с малышом все в порядке.

Нарцисса с тревогой взглянула в ее лицо, и, чтобы успокоить свекровь, Гермиона похлопала ее по руке:

— Не волнуйтесь, с ним все хорошо. Драко очень нервничал, я думаю. Да и вы меня видели. Там, внизу. Иногда я бываю чересчур эмоциональной, — говоря это, Гермиона нахмурилась: она терпеть не могла те моменты, когда не могла управлять собой. Но с тех пор, как она проснулась рядом с Драко, ей стало казаться, что ее самоконтроль вылетел в окно. Вместе с чувствами. Я, что, действительно собираюсь пойти на свидание с Драко Малфоем?

— Если бы ты знала, до чего я рада это слышать, — облегченно выдохнула Нарцисса, распахивая дверь в гардеробную. — В следующий раз, если будешь чувствовать себя неважно, обязательно скажи мне, договорились?

Гермиона молча кивнула: она увидела говорливое зеркало и в ней снова поднялась волна гнева. По-видимому ее нахмуренные брови не остались незамеченными, потому что, увидев их, стекло издало сдавленный звук и пошло рябью:

— О! Миссис Малфой! — нервно воскликнуло зеркало и, заметив вторую женщину, тут же добавило: — И еще одна миссис Малфой! Чем я могу быть полезным вам сегодня?

И свекровь и невестка сердито уставились на болтуна.

— Ничем! — раздраженно выплюнула Гермиона. — Ничем и никогда больше ты не будешь мне полезным, зеркало!

Она выхватила волшебную палочку и, направив ее в центр мечущейся от страха блестящей поверхности, воскликнула:

— Не нужно было связываться с Малфоями и бросать тень на их имя! Получай же!

Она выкрикнула заклинание, и зеркало закричало от ужаса, когда его со всех сторон окутал вырвавшийся из палочки желто-зеленый свет. Но вскоре его жалобные крики стихли, и Гермиона подошла ближе. Внимательно осмотрела вещицу со всех сторон, постучала по стеклу: зеркало не подавало никаких признаков жизни. Тогда она уловила в нем свое отражение и улыбнулась, подмигнув себе.

Позади нее раздалось тихое хихиканье. Гермиона резко обернулась и увидела, что Нарцисса, прикрывая рукой рот, звонко смеется над разыгравшейся перед ее глазами сценой.

— Довольно драматично, — задыхаясь от смеха, вымолвила она, — но в целом весьма впечатляюще. Мне понравилось.

Гермиона, глядя на нее, от неожиданности задержала дыхание и... тоже расхохоталась. Официально признаю, что я зашла в тупик, — подумала она. — Я смеюсь вместе с Нарциссой Малфой. Занавес. Это сумасшествие вообще закончится когда-нибудь или нет?

Насмеявшись вдоволь, обе они вытерли набежавшие слезы и весело переглянулись.

— Замечательно! Давно я уже так не веселилась, — прикладывая к все еще влажным глазам платочек, сказала Нарцисса. — А теперь приступим к тому, зачем мы сюда пришли. Дорогая, давай сделаем так — пока ты принимаешь ванну, я подберу тебе несколько нарядов. Потом ты выйдешь и выберешь то, что сочтешь нужным. А после управимся с волосами. Как ты думаешь? — с улыбкой спросила более старшая из этих двух женщин.

Гермиона кивнула и тоже улыбнулась. У нее возникло ощущение, что Нарциссе нравилось относиться к ней как к дочери. Причем к родной, любимой и нежно лелеемой.

Оставив миссис Малфой разбирать одежду, Гермиона направилась в ванную комнату. Памятуя о размерах гардеробной, она ничуть не удивилась тому, что внушительное помещение, предназначенное для купания, по размерам превосходило ее собственную спальню как минимум вдвое. Огромная ванна-джакузи, большая душевая кабина, туалетный столик, две раковины и впечатляющее зеркало. Стены были выложены темно-зеленой плиткой, а потолок зачарован, как и в комнате Эванны. Только вместо неба он представлял собой заросли лиан, и Гермиона, погружаясь в джакузи, почувствовала себя так, словно вошла в озеро, спрятанное от любопытных глаз в глубине джунглей. Все вокруг было настолько красивым, что она даже зажмурилась от удовольствия.

Мне кажется, если бы я жила здесь, то со временем могла бы привыкнуть ко всему этому великолепию, — подумала она, откинувшись на стенку ванной и прислушиваясь к тихому многоголосию лесных экзотических птиц. — Какие изысканные чары. Когда мы вернемся, я буду вспоминать их как какое-то чудо, приключившееся в моей жизни. Гермиона распахнула глаза. — "Когда мы вернемся..." Правильно. Я ведь должна была придумать, как покончить со всем этим безумием, а не потакать ему, — упрекнула она себя.

Она уселась поудобнее и, найдя рядом с флаконами шампуня и кондиционера, крем-мыло с тонким ароматом лесного ореха, принялась намыливаться. Пока Гермиона мылась, мозг ее напряженно систематизировал прочитанные накануне книги по степени их полезности. Одно из найденных вчера изданий обещало быть весьма полезным, полагала она. Называлось оно "Ночные зелья: для сна, сновидений и смерти" и включало в себя ряд довольно любопытных рецептов. Следовало их проверить еще раз, возможно, одно из них могло бы стать для них именно тем, в чем они сейчас так нуждались. Грейнджер нахмурилась, вспомнив, как Драко выудил из-за первого ряда книг жуткого вида фолиант с потертым корешком: гримуар, содержащий в себе темномагические ритуалы и зелья. Я обязательно должна сравнить обе книги, — решила для себя Гермиона, наливая в ладонь немного шампуня. Но тут ее мысли внезапно перескочили в совершенно другую сторону.

Поверить не могу — я собираюсь на свидание с Драко Малфоем! С ума сойти! Хотя... если мы с ним женаты в этом мире, значит, все должно пройти не так уж плохо, как я ожидаю. Ведь это всего лишь необходимость, продиктованная последними событиями, и не больше, правда?

Размышлять дальше в этом направлении она не рискнула и потому поспешно закончила мыть волосы. Свидание с Драко... Она и сама вряд ли отдавала себе отчет, с какого времени эта тема стала для нее одновременно и опасной и... притягательной.

Не имея ни малейшего представления, что именно подобрала для нее Нарцисса, Гермиона, на всякий случай, удалила на ногах волосы. Потом с явной неохотой вылезла из ванны, сполоснулась и насухо вытерлась мягким зеленым полотенцем, украшенным серебряным вензелем "М". Что до волос, сушить она их не стала, а просто накрутила на голове тюрбан: миссис Малфой говорила что-то насчет прически, и, скорее всего, волосы лучше было оставить влажными.

Грейнджер плотно завернулась в пушистый халат и вышла в гардеробную. Окинула взглядом огромное помещение и, никого не увидев, тихонько позвала:

— Нарцисса!

Повернула голову и заметила, как в самом дальнем углу комнаты ее свекровь колдует над маленьким черным платьем. Миссис Малфой, сосредоточенно сдвинув брови, бормотала заклинания, в то время как плавающее перед ней в воздухе платье то и дело меняло свою форму. Вероятно, она так увлеклась, что не услышала голоса невестки.

— Нарцисса! — снова обратилась к ней девушка.

От неожиданности та даже подскочила на месте.

— Ох, Гермиона, ну и напугала же ты меня! — воскликнула она, поднимаясь с места. — Посмотри, я приготовила для тебя пару вещей, на выбор. Подойди ближе.

С этими словами Нарцисса поманила ее к себе и указала на козетку, где молодую миссис Малфой уже ожидали две стопки аккуратно сложенной одежды.

— А что вы делали, когда я пришла? — полюбопытствовала Гермиона и добавила мысленно: Это были такие утонченные чары.

— Подгоняла твой вечерний туалет для банкета, — улыбнулась Нарцисса. — И, хотя у тебя много красивой одежды, я взяла на себя смелость выбрать это платье и немного его облагородить.

Гермиона усмехнулась. Ну разумеется. Похоже, миссис Малфой считает, что мне многое следует "облагородить", — подумала она беззлобно. Как бы то ни было, Нарцисса говорила с ней настолько вежливо и корректно, что было бы глупо обижаться на нее за одно вскользь оброненное слово. Перевела взгляд на подготовленную для нее одежду и задумчиво спросила:

— Скажите, Нарцисса, а почему вы выбрали именно это? Ведь вы даже не подозреваете, куда меня может отвести Драко.

Миссис Малфой понимающе кивнула:

— Даже если он еще не решил, я уже знаю заранее, куда вы сегодня с ним отправитесь.

— Правда? — с интересом спросила Гермиона. — И куда же?

— Есть одно местечко, куда он любит наведываться. Особенно, если у него хорошее настроение, или, наоборот, ему нужно решить какую-то проблему. Да и для пикника оно подходит идеально. Сион-парк.

— Неужели?! — радостно воскликнула удивленная Гермиона.

Нарцисса недоуменно посмотрела в ее глаза и тихо подтвердила:

— Конечно. Разве это новость для тебя?

— Ну... просто, это место для меня такое особое, что я... — стушевалась Гермиона. Еще бы не новость! Никогда бы не подумала, что тот Драко, какого я знаю, способен на подобные поступки: глубокие и достойные уважения.

Нарцисса так внимательно на нее посмотрела, что Гермиона стушевалась под ее пытливым взглядом и, чтобы скрыть неловкость, поспешила заняться нарядами. Оба они заслуживали всяческих похвал и, разумеется, сшиты по самой последней моде. Не сказать, что мисс Грейнджер была совсем уж пропащей по этой части, но все эти веяния и тенденции не слишком ее интересовали (в отличие от Лаванды и Парвати, а то и от Джинни, которые разбирались в ней настолько тонко, что она, слушая их разговоры, только диву давалась, как они умудряются не перепутать названия модных в магическом мире домов). Первое одеяние представляло собой милое платье того же цвета, что и ее блузка, с рукавами-фонариками и белой шелковой лентой, проходящей под грудью. К нему под пару миссис Малфой приготовила белые босоножки, и Гермиона, глядя на это великолепие, почему-то сразу вспомнила романы Джейн Остин, которые читала на летних каникулах. А вот второй наряд ее удивил: голубые джинсы и алая туника, доходящая до средины бедра. Очень по-гриффиндорски, — подумала она и без колебаний решила: это как раз то, что нужно.

— Так и думала, что ты выберешь именно это, — усмехнулась позади нее Нарцисса. — Ведь ты без ума от этих маггловских брюк. Как их там называют... "джинсы", кажется?

Гермиона попыталась отыскать в ее словах хотя бы скрытый намек на иронию или насмешку, но, к своему изумлению, в них не чувствовалось ни того ни другого. Похоже, миссис Малфой все же удалось преодолеть свою манию насчет чистоты крови. А Нарцисса, тем временем, похоже задалась целью поразить ее еще больше, протянув в качестве нижнего белья два кусочка темно-красного кружева. Гермиона залилась краской. Совсем необязательно носить настолько вызывающие вещи, — подумала она, но все-таки надела их. Потому что нет ничего плохого в том, чтобы ощущать себя красивой. Тем более, что Драко все равно этого не увидит.

Наблюдая, как Нарцисса приводит в порядок ее волосы и ногти, Гермиона улыбнулась про себя — до того ее свекровь напомнила ей миссис Уизли. Девушка пристально посмотрела на свое отражение: стараниями миссис Малфой ее вечно неуправляемые волосы превратились в роскошные локоны, струящиеся по плечам и спине. И, хотя, они оставались такими же пышными, но теперь приобрели ту самую изысканную элегантность, которая достигается исключительно вкусом и чувством стиля. Похоже, здесь применили те же чары, что делают прическу Малфоя идеальной, — пронеслось в голове Гермионы. — Ох, что это я? Назвала волосы Малфоя идеальными?! Глупость какая! — перед ее мысленным взором замаячили встопорщенные платиновые пряди Драко, которые она видела утром. Гермиона прыснула. Вот погоди, вернемся обратно, я расскажу Гарри и Рону, на что ты похож, когда просыпаешься! — весело подумала она и вдруг нахмурилась: как она сможет объяснить мальчикам, откуда знает, каким бывает Малфой после пробуждения? Ведь это вызовет столько ненужных вопросов...

— Почти закончили! — воскликнула Нарцисса, выводя ее из ступора. — Дело за малым — подобрать украшения!

Гермиона внимательно всмотрелась в зеркало и ахнула: миссис Малфой слегка подкрасила ее, выделив глаза коричневыми и золотистыми оттенками, в то время как для губ вполне подошел светло-розовый блеск. Одним словом, выглядела она очень естественно, что не могло не радовать — честно говоря, Гермиона опасалась, что с макияжем станет похожа на куклу, но, по-видимому, Нарцисса знала особый секрет, как умело совместить косметику и чары. Нужно будет потом расспросить ее об этих хитростях, — пообещала она себе. — Не думаю, что моя мнимая свекровь станет возражать, если я начну интересоваться у нее подобными вещами.

— Просто потрясающе! — совершенно искренне воскликнула Гермиона, с восторгом рассматривая свой новый облик.

— Перестань. В том, что я сделала, нет ничего особенного, — отозвалась миссис Малфой, однако по ее виду было заметно, что и она довольна произведенным эффектом. — Лучше возьми вот это. Полагаю, эти вещи тебе понравятся.

С этими словами она протянула ей пару золотых серег и цепочку с подвеской. Когда же Гермиона рассмотрела, что они собой представляют, то ахнула от восторга: и сережки и подвеска были выполнены в виде стилизованных львов.

— Это божественно! — воскликнула она, рассматривая их более внимательно. — И так по-гиффиндорски!

Она восхищенно вздохнула и вдела дужки серег в уши. Посмотрела на себя в зеркало и, наслаждаясь тем, как задорно танцуют маленькие львы возле ее шеи, покрутила головой. Что касается цепочки, то застегнуть ее Гермиона попросила Нарциссу. Та лишь кивнула и охотно выполнила ее просьбу.

— Ну вот! Теперь ты полностью готова! — удовлетворенно заключила миссис Малфой, одобрительно кивнув. — А сейчас идем смотреть, собрался ли мой неуправляемый сын.

Женщина так озорно улыбнулась, что Гермиона, глядя на нее невольно рассмеялась.

— Одну минуту, — попросила она у Нарциссы, доверительно касаясь ее руки. — Перед уходом я хотела забежать ненадолго в библиотеку, чтобы взять с собой кое-какие книги. Не могли бы вы передать Драко, что я встречусь с ним в холле буквально через несколько минут?

Несмотря на эйфорию (в которой она пребывала от осознания того, что ее только опекала не кто иной, а сама Нарцисса Малфой), и легкую нервную дрожь (при мысли, что она идет на свидание с Драко), кипучий ум Гермионы подсказал ей недурную идею: если уж они будут на пикнике, почему бы им обоим не заняться там поисками нужной информации? Благо, книг на интересующую тему нашлось более чем достаточно, а заклятием незримого расширения мисс Грейнджер всегда владела мастерски.

* * *

Вот уже добрую четверть часа Драко мерил шагами парадный холл особняка и в нетерпении то и дело поглядывал на часы. Смешно сказать, но он нервничал. Причем, причин было несколько: во-первых, он не любил ждать; во-вторых, он шел на свидание с Грейнджер. Той самой девушкой, на встречу с которой еще вчера не пошел бы за все золото мира. А, в-третьих, ему не нравилось, что он так переживает из-за предстоящего пикника. Ведь не пристало ему, Драко Малфою, Слизеринскому принцу, так изводить себя из-за несносной лохматой заучки.

Перед этим он долго стоял под душем, пытаясь смыть с себя это новое для него ощущение (Драко полагал, что дело в необычности предстоящего события), но, закрыв кран, понял, что все его надежды пошли прахом. По крайней мере, вышел он оттуда таким же взволнованным, если не больше.

Черт бы побрал его мать! Вот уж кто во всем виноват! Ее встреча с Грейнджер пошла совсем не так, как ему представлялось. Он-то собирался от души повеселиться, наблюдая, как его блистательная чистокровная родительница поставит на место гриффиндорскую выскочку, даром, что подобную картину не часто можно было увидеть: застать Гермиону врасплох еще никому не удавалось, и зрелище ее унижения доставило бы ему массу удовольствия.

Но его мать... Она все испортила! Поначалу ее привычные холодно-отстраненные манеры даже навели его на мысль, что если и есть в этом безумном мире что-то стабильное, так это безупречное поведение леди Малфой. Но уже через секунду его расслабленности пришел конец — когда она сменила тактику и внезапно стала такой теплой, приветливой и дружелюбной по отношению к Гермионе, что просто ошеломила собственного сына.

Драко видел: сперва Грейнджер изо всех сил пыталась взять себя в руки, но как только нащупала благодатную почву для общения с его матерью, настолько быстро изменила линию поведения, что он не знал, что и думать. Однако все это меркло в сравнении с тем, что он неожиданно обнаружил себя готовящимся к (подумать страшно!) свиданию с Гермионой-мать ее-Грейнджер. Да еще и по просьбе Нарциссы... Вероятно, этот мир и в самом деле решил довести его до сумасшествия. Во всяком случае, сколько еще сможет здесь вынести и не повредиться при этом рассудком, он не знал.

А потом он вдруг подумал, что не имеет ни малейшего понятия, куда им отправиться, и от этой мысли ему стало не по себе. Кроме того, что она была упрямой всезнайкой с красивыми глазами (особенно хороши они становились, когда она сердилась), он мало что знал о ней. Что?! Я только сказал, что у Грейнджер красивые глаза?! Отлично. Приехали. Должно быть, я уже сошел с ума, раз уж думаю о таких вещах. Погоди, ты ведь не считаешь, что ее глаза действительно очень красивы, правда? Ну... разве только когда они вспыхивают, если она сердится. А в остальном... Нет. Конечно же нет.

Рассуждая подобным образом, Драко никак не мог решить, куда все-таки можно с ней пойти. Когда в его жизни появлялись девушки, он обычно водил их в дорогой ресторан, но в случае с Грейнджер что-то ему подсказывало: ей это не понравится. Скорее всего потому, что она понятия не имеет, как вести себя в приличном обществе, — насмешливо хмыкнул он. На какую-то долю секунды ему пришло в голову отвести Гермиону именно в такое место, где она могла бы почувствовать себя крайне неловко. Но он тут же отбросил эти мысли, потому что один раз она уже удивила его, а повторять этот опыт ему нисколько не хотелось. К тому же цель их так называемого "свидания" заключалась в следующем: поддержать честь семьи Малфой и пресечь слухи об адюльтере, а не в том, чтобы Грейнджер заколдовала его прямо в разгар романтического вечера. Во всяком случае, делу бы это вряд ли помогло.

В поисках брюк Драко распахнул шкаф и, увидев прямо перед собой черные джинсы, в очередной раз испытал некое дежа-вю: в этой реальности они ему очень нравились (хоть он и не говорил об этом никому по одной простой причине — "Малфои не любят ничего маггловского"). К джинсам идеально подошла светло-голубая рубашка с закатанными рукавами и, завязывая шнурки, он ощутил себя таким же безнадежным, как Лонгботтом, потому что все то время, что одевался, Драко бился над решением своей дилеммы, но ничего подходящего так и не находилось. В нем уже начинала подниматься волна раздражения, как вдруг ответ пришел сам собой, так же, как имена его дочерей: Сион-парк! Это же совсем рядом с Лондоном! И если они с Гермионой устроят там пикник, это будет просто замечательно! Малфой улыбнулся.

Придирчиво оглядев свое отражение, Драко довольно ухмыльнулся. Как всегда идеально. Он уже протянул руку к флакону с туалетной водой, как вопрос : "Дорогой, ты готов?", прозвучавший от двери, заставил его обернуться. Улыбающаяся Нарцисса вошла в комнату, и ему стоило больших трудов, чтобы не закатить глаза в ее присутствии: Я, что, похож на ребенка?!

— Да, мама, — ответил он, как и подобает любящему сыну, и тут же добавил: — А Гермиона? Где она?

Его разобрало любопытство, получилось ли у его матери навести порядок в хаосе, именуемом Гермионой Грейнджер. Крепко, должно быть ей пришлось постараться, потому что сделать из чудовища красавицу не было никакой надежды, как ему казалось. Правда, в прошлом году, на Святочном балу, она выглядела довольно недурно. Хотя, скорее всего, это было просто случайностью.

— Она будет в холле через несколько минут, — загадочно ответила миссис Малфой. — Почему бы тебе не подождать ее внизу?

Драко настороженно посмотрел на мать. Слишком уж невинно прозвучали ее слова. Что такого она сотворила с Гермионой?! Не сводя с нее пытливого взгляда, он медленно произнес:

— Хорошо. Я сейчас спущусь.

Миссис Малфой кивнула и вышла из комнаты. Судя по ее необычному виду, она что-то задумала. Он был уверен в этом. Драко вздохнул и, прихватив куртку, направился к лестнице, ведущей в холл.

Он так увлекся размышлениями, что не сразу услышал, как Гермиона зовет его:

— Драко! Ты внизу?

Малфой встрепенулся и, отложив все свои странные мысли на потом, с нетерпением ответил:

— Да, Грейнджер, внизу! Ты что, хочешь, чтобы я, ожидая тебя, успел встретить достойную старость?

Пора заканчивать эту комедию, — решил он про себя, но удивленный голос Гермионы снова заставил его закатить глаза:

— "Грейнджер"? А я думала, мы договорились называть друг друга по именам, Малфой, — с упреком сказала она, спускаясь по лестнице.

— Как скажешь, Гермиона. Давай уже просто пойдем на эту... — с душераздирающим вздохом отозвался он, но, увидев приближающуюся тоненькую фигурку, замер не окончив начатой фразы: особа, идущая ему навстречу, была для него и знакомой и незнакомой одновременно. Драко поймал себя на том, что, в принципе, никогда толком ее и не рассматривал. Ему сперва показалось, что выглядит она почти так же, как и всегда: густые, пышные локоны упруго подскакивают при каждом шаге, карие глаза светятся каким-то тайным знанием, а осанка ровная, и в то же время, грациозная, но она почему-то вдруг стала такой красивой, что он застыл на месте.

Безусловно, в этом была немалая заслуга его матери. Когда Гермиона поравнялась с ним, он заметил, что ее волосы, пусть и такие же буйные, стали более ухоженными. Неброский макияж выделил яркие карие глаза и красиво очерченные розовые губы. Не то чтобы он рассматривал ее губы, конечно. Но именно это пришло в его голову, когда он увидел совершенно новую для него Гермиону.

Правда, обратив внимание на ее красную тунику и золотых львов, он не удержался от ухмылки. А вот выбранный ею наряд идеально подчеркивал фигуру. Похоже, его мать была гением. Никогда прежде он не задавался вопросом — какие у Грейнджер формы, но ведь если бы он мог видеть их раньше, то оценил бы их по достоинству. Воображение мигом нарисовало такую картину, что ему пришлось спешно отбросить подобные мысли в сторону и, чтобы скрыть секундное замешательство, ехидно хмыкнуть:

— Тебе не кажется, что это... м-м... несколько по-гриффиндорски для члена семьи Малфой?

— Разумеется нет! — фыркнула Гермиона. — Пусть я и Малфой, но я еще и гриффиндорец!

Слова, что так язвительно слетели с ее губ, прозвучали настолько высокомерно и холодно, что у Драко чуть челюсть не отвалилась. Правда, он сдержался и сохранил лицо, но, услышав подобное заявление, подумал: Ну все. Оставаться с моей матерью больше пяти минут я ей больше не позволю.

Нарцисса, наблюдающая за этой сценой из-за плотной портьеры, рассмеялась.

— Что, дорогой мой, съел? — весело спросила она, выходя к ним из тени. Ее лукавый взгляд и звонкий смех, какой появился у матери после разговора с Гермионой, почему-то стал его дико раздражать: никогда раньше она себя так не вела, и только появление в их доме грязнокровки абсолютно непонятным образом изменило и ее тоже.

А миссис Малфой, которая даже не подозревала, какую бурю эмоций вызвал ее смех в душе сына, приобняла невестку за плечи и поинтересовалась:

— Будете прощаться с девочками?

— Конечно! — просияла Грейнджер.

Драко пристально на нее уставился, и внезапно его захлестнуло какое-то новое и вместе с тем непривычное ощущение. Словно теплая волна прошла по груди и мурашками рассыпалась по телу. Так уж сложилось, что, находясь рядом с ним, она очень редко позволяла себе так открыться, и видеть ее такой радостной ему было непривычно. Малфой потряс головой, чтобы избавиться от этого наваждения. Потому что подсознание подсказывало — если он и дальше будет рассуждать на эту тему, то причина, по которой ему нравится смотреть на улыбающуюся Грейнджер, вряд ли его обрадует.

В этот момент в коридоре раздался топот детских ног, и в холл влетела раскрасневшаяся от бега Наоми.

— Мамочка! — протянула она руки к Гермионе. — Какая ты красивая! Правда, папа? Скажи, что она красивая!

Драко настолько растерялся, что не сразу нашелся что сказать. Ожидая его ответа, Гермиона до ушей залилась краской.

— Ты великолепна! — легко слетело с языка Малфоя, и он с удовольствием заметил, как она сперва удивилась, а потом улыбнулась.

Вот идиот! Зачем я это сделал?! Мог бы просто сказать, как Наоми, "красивая". Но нет же, нужно было выложиться по полной. Я точно безнадежен. От всей души отругав себя, Драко хотел сосредоточиться хоть на чем-нибудь, но тут к нему подошла Эванна и избавила от приступа самобичевания.

— Па! — звонко крикнула она, и Драко, улыбнувшись, подхватил ее на руки. Подбросил ее в воздух и девочка захихикала. А она и в самом деле очаровательна, — сказал себе Малфой и снова поймал себя на мысли, что ему приятно это открытие.

— Вы куда-то уходите? — перевела взгляд с одного родителя на другого Наоми.

— Да, — дружно отозвались Драко с Гермионой и изумленно уставились друг на друга.

— Я пригласил маму на пикник, — пожал плечами Малфой.

У Наоми загорелись глаза:

— И нас с собой возьмете? — взволнованно проговорила она, с надеждой глядя в его лицо.

Вот черт! — подумал Драко: о таком повороте он не подумал. Какое-то время он еще пытался придумать отговорку, но, увидев, что присутствия Нарциссы дети так и не заметили, решение пришло само собой.

— Нет, — твердо возразил Малфой, несмотря на то, что догадывался о том, что сейчас произойдет. Так и есть — на длинных ресницах девочки блеснули слезы, подбородок задрожал и она уже готова была расплакаться, как Драко, предвосхитив протесты Гермионы, быстро добавил:

— Нет, вы не можете пойти с нами только потому, что кое-кто пришел с вами повидаться. И этому человеку будет очень грустно, если вы оставите его в одиночестве.

Ожидая разъяснений, Гермиона, Наоми и Эванна одновременно склонили головы набок. Это выглядело так забавно, что Драко чуть не расхохотался. А миссис Малфой, поняв его замысел, вышла в центр холла и, ласково улыбаясь, поманила внучек к себе:

— Здравствуйте, мои милые!

— Бабуля! — радостно воскликнули обе крохи, вырвались из рук родителей и побежали к Нарциссе, приветливо распахнувшей руки для объятий.

— Какими большими вы стали!

Девочки захихикали и обняли ее.

— С прошлого месяца я выросла на целый дюйм! — гордо объявила Наоми. — А еще, я могу написать свое имя и имя Ванны!

Нарцисса сделала большие глаза и восхищенно сказала:

— Это удивительно! Я всегда знала, что ты умная девочка.

— Вумная, — эхом повторила Эванна.

— Вот именно! — рассмеялась миссис Малфой. А Драко оторопело смотрел на мать и старался припомнить хотя бы один случай, когда она вела бы себя так же раскованно, как и сегодня. Он никогда не видел, как она разговаривает с маленькими детьми и ее поведение немало его удивило. Драко задумался. Сколько помнил, она была внимательна к нему. Но как-то отстраненно, словно стыдилась проявить свою любовь. Может, все дело в том, что они девочки? Или была все же другая причина? Например, отсутствие отца, брюзгливо читающего ей нотации о правилах поведения членов семьи Малфой?

Безусловно, родители любили друг друга: это знали все, кто был вхож к ним в дом. Но их любовь была настолько личным чувством, что всякое ее проявление надежно скрывалось под покровом церемонной вежливости. Драко едва ли мог вспомнить, чтобы Нарцисса позволила себе так публично демонстрировать свою привязанность к кому-либо. Разве что за исключением редчайших случаев.

Малфой исподтишка взглянул на Грейнджер. Та с совершенно отсутствующим видом смотрела на его мать и дочерей, рассеянно потирая рукой живот. Боги, а ведь Гермиона и вправду беременна. Они должны выбраться отсюда. И как можно скорее. Но сейчас их ожидали другие, не менее важные дела. Драко подобрался и удовлетворенно кивнул:

— Думаю, в нашем присутствии здесь больше не нуждаются.

Услышав подобное заявление, Гермиона и Нарцисса обернулись в его сторону.

— Однозначно. Идите, и ни о чем не думайте — с девочками и со мной все будет хорошо. Увидимся вечером, перед банкетом, — ответила миссис Малфой, давая тем самым понять, что они могут быть свободны.

— До свидания, дорогие! — помахала им на прощание Гермиона. Что за глупость махать рукой, если они стоят всего лишь в нескольких футах от нас? — подумал про себя Драко, однако вслух ничего не сказал.

— До свидания! — хором отозвались малышки и тоже замахали ручонками. Все почему-то выжидательно уставились на единственного в этой компании мужчину, и Драко сдался.

— М-м... э-э... Пока, девочки! Пока, мама! — попрощался он, как подобает хорошему сыну и заботливому отцу, и уже собрался направиться к выходу, как вдруг Эванна прикрыла один глаз (что, по-видимому, означало у нее подмигивание) и взмахнула пухлой ладошкой. Похоже, она ждет от меня того же, — догадался Драко и неуверенно махнул ей в ответ. Результат не заставил себя ждать: все его дамы, как взрослые, так и маленькие, просияли настолько лучезарными улыбками, что Малфой просто поразился такой дружной реакции. Нет, все-таки я никогда не пойму женщин, — хмуро подумал он, вглядываясь в обращенные к нему счастливые лица. Бросил быстрый взгляд на Грейнджер (Ну, тут ничего нового) и спросил:

— Идем?

Гермиона согласно улыбнулась, взяла его под руку, и снова Драко почувствовал, как по телу побежали мурашки. Да что со мной такое?!

— Ты готов?

Вопрос отвлек его от изучения странных ощущений. Оба они уже стояли на пороге особняка, распахнув двери, и яркое весеннее солнце придавало кудрям его спутницы золотистый оттенок.

Нет. Ни за что. Безумие какое-то. Ты же знаешь, что это всего лишь Грейнджер. Гриффиндорка и зануда. Поэтому...

Драко приложил все усилия, чтобы ответная улыбка хоть немного напоминала его обычную высокомерную ухмылку, и насмешливо ответил:

— Готов, как никогда.

Обхватил ее рукой за талию, притянул, прижал к себе покрепче, и оба они тут же растворились в хлопке трансгрессии.

Почва под ногами мягко спружинила, и Гермиона с удивлением заметила, что во время перемещения рука Драко покоилась на ее талии. Но еще больше ее удивило то, что сама она совсем не была против подобного посягательства на личное пространство. Это ровным счетом ничего не значит, — сказала она себе и, осмотревшись по сторонам, поинтересовалась:

— Где мы?

Вокруг, насколько хватало взгляда, расстилались ярко-зеленые поля, и на их фоне величественный особняк, что стоял в центре этого пейзажа, выглядел старинным кораблем, плывущим по изумрудному морю. Гермиона вспомнила слова Нарциссы и улыбнулась: не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять — это то самое место, о котором ей говорила свекровь.

— Сион-парк, — подтвердил ее догадку Драко, убирая руку с талии своей спутницы. Гермиона разочарованно вздохнула: совершенно не понимая почему, но ей было приятно его прикосновение.

— Вот это да! — восхищенно выдохнула она, жадно впитывая глазами красоту здешней природы. — Настолько потрясающе, что у меня просто слов нет!

— Иногда я могу произвести впечатление на девушку, правда, Грейнджер? — самодовольно ухмыльнулся Драко.

— А ты хочешь меня впечатлить, Малфой? — приподняла бровь Гермиона. Увидела как нахмурился Драко, и внутренне возликовала оттого, что снова сумела вывести его из себя.

— Еще чего! — быстро возразил тот, как человек, пытающийся скрыть свои истинные чувства.

Гермиона хмыкнула: она поймала себя на том, что ей нравится его дразнить, и она намеревалась и дальше продолжать в том же духе. Но, окинув взглядом огромный парк, на окраине которого они очутились, в голову ей пришла совершенно неожиданная мысль:

— Драко! — схватила она его за рукав. — А разве нам не нужно было купить билет или получить приглашение, чтобы попасть сюда?

Малфой настолько выразительно посмотрел на ее руку, что Гермиона покраснела и отдернула ладонь, будто обжегшись. Вот черт! Зачем я это сделала?!

— Мы с тобой волшебники, если ты забыла, и можем найти свои, "магические", способы для того, чтобы проникнуть туда, куда нам вздумается, — пристально вглядываясь в ее глаза, ответил Драко.

Грейнджер готова была под землю провалиться от стыда, однако сохранила лицо и мысленно съязвила: Молодец, Гермиона. Все еще называешь себя самой умной ведьмой своего поколения? Ну-ну... Продолжай поступать так и впредь, и тогда еще не раз сможешь опозориться.

— Точно, — снова краснея, согласилась она. Да что с твоим лицом сегодня? Неужели его слова настолько задевают тебя?

Драко ничего не сказал, но по его губам скользнула мимолетная улыбка. Оба они замолчали, и Гермиона, воспользовавшись паузой, принялась рассматривать парк. Он и в самом деле был великолепен. Цепляясь за остатки уходящего лета, воздух был теплым и напоенным ароматами трав. Деревья и кустарники уже начинали менять цвет листвы, и их желтые и красные ветви яркими пятнами контрастировали с насыщенной зеленью остальных растений. Тишина стала затягиваться, и чтобы привлечь внимание Драко, Гермиона уже хотела вырвать лист из книги (написанной этой министерской каргой, Амбридж) и заохать, делая вид, что это произошло случайно. Но, к счастью, Малфой опередил ее и первым подал голос, избавив от унизительной пантомимы:

— Что, Грейнджер, может прогуляемся, раз уж мы здесь?

Услышав, что он, по старой привычке, называет ее по фамилии, Гермиона вздохнула. Не далеко же они зайдут, если Малфой даже по имени ее звать не хочет. А, может, он просто притворяется? И предприимчивая гриффиндорка решила проверить, насколько правдива ее догадка:

— Пожалуй, это неплохая идея. Но было бы замечательно, если б нашлось место, где можно присесть на пару минут. Я взяла с собой несколько книг, и мы могли бы без помех продолжить наши поиски...

Неловкость, на время воцарившаяся между ними, тут же растаяла без следа, потому что, услышав ее последнюю фразу, Драко широко улыбнулся:

— И в этом ты вся.

Гермиону, не ожидавшей от него подобной реакции на свои слова, покоробило. Интересно, что он имеет в виду?!

— Вообще-то, мне казалось, что ты не меньше моего мечтаешь выбраться отсюда, — выпалила она и уже приготовилась к очередной словесной дуэли, как услышала то, что менее всего ожидала:

— Успокойся. Конечно, я тоже этого хочу, но только ты способна прийти на свидание с книгой.

Гермиона обратила внимание, как подчеркнуто произнес Драко слово "свидание" и решила не удостаивать его ответом. Вместо этого она вздернула голову и, демонстративно обойдя его сбоку, начала спускаться по пологому склону к раскинувшемуся перед ними большому декоративному озеру.

* * *

Увидев, как в очередной раз изменилось лицо Грейнджер, Драко чуть не застонал. Что опять с ней такое? Как можно быть такой неуравновешенной?! — с тоской подумал он, но ответ на его вопрос тут же возник сам собой, и объяснение не заставило себя ждать: Все просто, болван — она ведь беременна, и потому ее настроение меняется по десять раз на день. Придя к такому выводу и решив, что злить гормонально неустойчивую ведьму (которая, как известно, неоднократно его колотила) выйдет себе дороже, Малфой бросился следом за ней.

— Эй, Грейнджер! Постой! — крикнул он ей вдогонку и выругался про себя, заметив, что она ускорила шаг, словно пытаясь убежать от него как можно дальше. И тогда он решился:

— Гермиона!

Услышав, как он позвал ее по имени, та замерла на месте, будто споткнулась, и медленно повернулась к нему лицом. В несколько шагов Драко догнал ее и, опасаясь, что она снова сбежит, быстро заговорил:

— Гермиона, я же пошутил. Мне вовсе не хотелось обидеть тебя. Не злись. Давай лучше сперва прогуляемся, а потом уже займемся делом. Хочешь посмотреть Большую оранжерею?

От удивления у Грейнджер округлились глаза, а рот медленно приоткрылся. Малфой расценил столь своеобразную мимику за согласие, и, кивнув, подхватил ее под руку даже не дожидаясь ответа. После чего в обход озера повел к высящемуся неподалеку зданию.

Чинно вышагивая рядом с Драко, Гермиона все так же хранила упорное молчание, и только время от времени покусывала нижнюю губу. Эмоции так часто сменялись на ее лице, что Малфой никак не мог понять, что именно она чувствует. То она хмурила брови, то вдруг принималась с преувеличенным вниманием смотреть под ноги. В конце-концов, устав от разгадывания шарады по имени "Гермиона Грейнджер", Драко и сам погрузился в свои размышления. Я стараюсь вести себя хорошо только потому, что она пообещала вытащить нас отсюда, — думал он. — И потому еще, что это выгодно лично мне. Салазар свидетель, я — слизеринец до мозга костей, а не какой-нибудь идейный гриффиндорец, для которого альтруизм не абстрактное понятие, а образ жизни. И уж ни в коем случае, я не пытаюсь быть с ней милым.

Так, думая каждый о своем, они и дошли до дверей оранжереи. Драко на полшага опередил спутницу и, изобразив самый учтивый жест, на какой был способен, элегантно распахнул перед ней массивную створку. Увидев, с какой ловкостью он это проделал, глаза Гермионы распахнулись еще больше, настолько ее шокировал его поступок. Недоверчиво поглядывая в его сторону, она сделала несколько неуверенных шагов и вошла внутрь. Почему она так смотрит на меня? Неужели все настолько плохо, что она считает, будто я не могу быть джентльменом?

Что касается Гермионы, то она, очутившись в оранжерее, непроизвольно ахнула, пораженная открывшейся перед ней картиной. Драко тут же вынырнул из глубин своих раздумий и встревоженно повернул к ней голову. Однако, заметив на ее лице выражение удивления и восхищения, с трудом удержался от улыбки. Чтобы скрыть чуть подрагивающие губы, он решил осмотреться и сам чуть не охнул от увиденного, потому что был впечатлен не меньше. В оранжерее оказалось довольно тепло, поэтому Драко снял с себя куртку и уменьшил ее до размера спичечного коробка: чтобы удобнее было сунуть в карман. Потом аккуратно закатал до локтя рукава и только тогда заметил, как Грейнджер внимательно наблюдает за его действиями. От неожиданности он даже вздрогнул, а Гермиона, поняв, что он поймал ее взгляд, покраснела и отвела глаза в сторону. Драко склонил голову к плечу и с любопытством уставился на смущенную гриффиндорку. Она, что, правда следила за мной? Невероятно!

— Она была самой первой, — внезапно выпалила Гермиона, словно хотела увести его внимание от того, что произошло несколько мгновений назад. Щеки ее все еще оставались пунцовыми и Малфой пришел к выводу, что она выглядит довольно симпатично, когда волнуется. Что?! Я считаю ее симпатичной?! Силы небесные...

— Кто? — невпопад откликнулся он на ее слова, тщетно пытаясь отделаться от своих сумбурных мыслей.

— Не "кто", а "что" — Большая оранжерея, — облегченно выдохнув, объяснила Грейнджер. — Она была самой первой, построенной из бронзы, батского камня и стекла. Когда Джозеф Пакстон в 1851 году начал проектировать Хрустальный дворец Гайд-парка, именно это строение послужило ему источником вдохновения...

Гермиона замолчала, с восхищением рассматривая утонченную отделку помещения и огромный стеклянный купол, раскинувшийся над ними.

Драко уставился на нее чуть ли не с испугом:

— Ты, что, и вправду все знаешь?

Гермиона передернула плечами и покраснела еще больше:

— Разумеется, нет. Просто я много читаю, — оправдываясь, возразила она.

— Понятно, — кивнул Малфой.

Между ними снова повисла гнетущая тишина. Драко с интересом смотрел, как она неловко переминается с ноги на ногу, и внезапно в нем сломалось что-то. Он решительно шагнул к Гермионе и, крепко взяв за руку, притянул к себе.

— Это просто смешно! — резко произнес Малфой. — Это свидание, в конце-концов, или нет?

Услышав его слова, девушка ахнула и замерла с раскрытым ртом. А ее спутник, пытаясь намеренно растягивать слова в своей обычной манере, между тем продолжил:

— Как мы сможем положить конец всем этим слухам, клевещущим на род Малфой, если даже не можем прикоснуться друг к другу?

Грейнджер отмерла: закрыла рот и ответила ему крепким рукопожатием, чем немало удивила самого Драко:

— И ты абсолютно прав, — выпалила она, качнув головой.

По лицу Малфоя растеклась довольная улыбка, и только тут Гермиона поняла, что попалась.

— Тут кто-то недавно говорил мне, что я больше никогда в жизни не услышу этого слова, — поддел он ее. — Не помнишь, кто это был?

— Ой, заткнись, пожалуйста. Мог бы и промолчать, — недовольно пробурчала Гермиона, укоризненно глядя ему в лицо. Казалось, она сердится, но глаза ее почему-то заблестели, и Драко, заметив, как они засияли, улыбнулся еще шире.

— Как скажете, миссис Малфой, — склонился он перед ней в шутливом поклоне, а Гермиона, увидев, что он паясничает, от всей души наступила ему на ногу. Драко ойкнул, но смеяться не перестал: ему тоже нравилось ее дразнить.

* * *

Услышав смех Малфоя, Гермиона чуть не задохнулась от шока. Он, что, действительно смеется?! Со стороны можно подумать, что мы ведем себя как... пара, — подумала она и эта мысль сделала ее странно счастливой. Грейнджер даже не заметила, что ее губы сами собой сложились в смущенную улыбку, а вот от Драко этот факт не ускользнул, и он медленно улыбнулся ей в ответ. А ведь он совсем другой когда улыбается, — сделала неожиданное открытие Гермиона. — Все эти гадкие морщинки, которые собираются возле его рта, пока он кривится, разгладились и теперь похожи на ...ямочки? Удивительно!

— Ну так что? Идем? — вырвал ее из раздумий голос Драко.

Только тут до Грейнджер дошло, что они все еще стоят до неприличия близко друг к другу, да еще и за руки держатся. Она залилась румянцем и, неуверенно кивнув, буркнула:

— Идем.

Странное все-таки это было чувство: идти с Малфоем рука об руку. До жути странное. И потому Гермиона стала представлять, что идет не с Драко, а с Роном. Вместе с Роном они восторгаются экзотическими плодами и яркими тропическими цветами, шепчутся и хихикают. Но почему-то, вместо того, чтобы успокоится, Грейнджер наоборот, засмущалась пуще прежнего и покраснела еще больше. Тогда, чтобы переключить внимание, она автоматически включила мышление прилежной ученицы и принялась систематизировать все растения, которые попадали в поле ее зрения. Чуть ли не поминутно Гермиона выдавала очередной факт о той или иной травке или соцветии, а Драко лишь оставалось либо прокомментировать ее замечание, либо одобрительно качнуть головой. Пару раз они остановились и украдкой сорвали несколько лепестков такки и саговника, потому что Грейнджер прочитала ему целую лекцию об их применении в зельеварении, и упустить шанс заполучить несколько образцов таких раритетных трав они попросту не могли себе позволить.

— Держи, — осторожно протянул ей Драко флакон с закупоренными в нем лепестками. Гермиона нервно хихикнула, как воришка, которого поймали на горячем, и аккуратно уложила пузырек в крошечную, на первый взгляд, сумочку, которую она зачаровала заклятием незримого расширения. Осмотрелась по сторонам (нет ли поблизости магглов) и, вынув волшебную палочку, заколдовала их чарами несокрушимости. Предосторожность, прямо скажем, не лишняя, ведь в элегантном ридикюле уже лежало несколько книг, и они легко могли раздавить хрупкие стеклянные контейнеры.

— Вообще-то нехорошо так поступать, — все еще хихикая, заметила она, щелкнув золоченой застежкой. — Ведь это не по правилам.

Драко фыркнул:

— С каких пор тебя стало это заботить? Помнится, вы с чудо-дуэтом столько раз нарушали правила, что я уже и со счета сбился.

При упоминании о Гарри лицо Гермионы немного потемнело, и Драко беспокойно уставился в ее глаза. Что это? — пронеслось в ее голове. — Драко переживает? Из-за меня?.. Должно быть мне померещилось. То, что мы с ним поладили — для того, чтобы выбраться из этой реальности, разумеется — еще не означает, что он изменился. Драко Малфой не может переживать. Тем более из-за меня.

— Тогда все было иначе, — проговорила она вслух. — И у нас были веские на то причины.

В глазах Драко что-то блеснуло — уж не веселье ли? — и он с самым невинным видом осведомился:

— А сейчас у тебя тоже веская причина?

— Конечно! — возмущенно воскликнула уязвленная Гермиона. — Эти лепестки просто незаменимы в некоторых зельях...

Драко расхохотался, а она, недовольно замолчав, уперла руки в бока, чем вызвала у него очередной приступ смеха:

— Что тут смешного? — поджав губы сказала Гермиона, но не выдержала и тоже рассмеялась вместе с ним. Но как только они замолчали, тишину нарушило громкое и требовательное урчание. Господи боже... — смутилась девушка. — Это же мой...

— Желудок? — улыбнувшись, широко раскрыл глаза Драко.

— Да, — хмуро кивнула Гермиона. (Черт бы его побрал!) и положила руку на живот, словно пытаясь заставить его замолчать. — Я постоянно хочу есть. Наверное, оттого, что ем за двоих.

Драко побледнел. Почему, интересно, он всегда так реагирует, когда речь заходит о ребенке? Можно подумать, что это он его носит, — насупилась Гермиона. — Мерлин и его свитки, до чего же мне хочется вернуться обратно, пока малыш не появился на свет! Надеюсь, все у нас получится до того, как случится это знаменательное событие.

Драко нервно прочистил горло:

— Ээ... Может, вернемся к озеру? Там стоит большой раскидистый дуб, под которым мы могли бы присесть и перекусить. Устроим самый настоящий пикник.

— Правда?! — с восторгом спросила Грейнджер. — Драко, это звучит просто замечательно! Идем, конечно!

Она воодушевленно схватила его за руку и потащила к выходу. И, что самое примечательное — то обстоятельство, что она без колебаний и страха смогла к нему прикоснуться, нисколько ее не смутило.

* * *

У Драко от изумления чуть дар речи не пропал. Он удивленно посмотрел на их переплетенные руки и только тут заметил, какие изящные у нее запястья. Тонкие пальцы местами были испачканы чернилами, и он спросил у себя: почему раньше никогда не обращал на них внимания? Хотя, с чего бы мне обращать на них внимание? Не Бог весть что! Прямо смешно, что я думаю об этом! — распекал он себя мысленно, пытаясь вытряхнуть из головы подобные размышления. — Не забывай, что наша с ней прогулка всего лишь показуха и ничего больше!

Они быстро вернулись к дубу. Место и в самом деле оказалось идеальным — густые ветви старого дерева образовывали нечто похожее на шатер и могли скрыть как от солнца, так и от проливного дождя. Драко огляделся: поблизости не наблюдалось ни одного маггла. Тогда он наколдовал плед, на который они могли бы присесть, и уверенным движением положил его на землю. А следом за ним и Гермиона вытащила волшебную палочку, чтобы наложить на их убежище магглооталкивающие чары.

— Как ты считаешь, это потому что мы теперь взрослые? — неожиданно спросила Гермиона. Драко вздрогнул и в замешательстве посмотрел на нее с высоты своего роста.

— О чем ты? — поинтересовался он, не понимая к чему клонит Грейнджер.

Похоже, она не собиралась говорить этого. Мысли вслух? — пронеслось в голове Малфоя, но тут Гермиона встрепенулась и, сперва нерешительно, но затем все более воодушевляясь, объяснила:

— Ты заметил, что нам не прислали из министерства ни одной совы? Не оттого ли, что мы теперь считаемся совершеннолетними? Ведь, по сути, мы весь день пользовались теми заклинаниями, которые запрещены подросткам. Значит, мы сейчас считаемся взрослыми. Странно, — закончила она задумчиво.

Услышав ее слова, Драко нахмурился и присел рядом. Это более, чем странно, — ответил он ей про себя и снова услышал песню голодного желудка Гермионы. Рассуждать об особенностях пространственно-временного континуума было некогда.

— Санни! — громко позвал Драко, и из воздуха, с громким треском трансгрессии, тут же материализовалась маленькая домовушка с такой внушительной корзиной для пикника, что на ее фоне эльфийка просто потерялась.

— Поставь ее вот здесь, — указал он ей место и тут же, взмахом руки, отправил Санни домой.

— Спасибо! — успела крикнуть Гермиона, прежде чем та исчезла. Драко закатил глаза — гриффиндорка, что тут скажешь? Домовушка кивнула и с тем же треском исчезла.

— Благодарить их не обязательно, — позабыв, с кем имеет дело, посоветовал Драко и реакция яростного борца за свободу домовых эльфов не заставила себя ждать. Гермиона тут же повернулась к нему с пылающим лицом и сверкающими глазами:

— Они имеют право на уважительное отношение, как и всякий волшебник!

— Но служить нам — их работа, — попытался возразить Малфой.

— К нашим эльфам это не относится! — отрезала Гермиона. — Ты что, не видел, во что она одета? Санни — свободный эльф и служит нам только потому, что сама этого хочет.

Драко удивленно поднял брови. Интересно, слышит ли она себя? И понимает ли, что назвала эльфов "нашими"? Он вгляделся в мятежные карие глаза и пожал плечами: Похоже, что нет.

— Ладно, прости. Я поговорю с ней, когда мы вернемся домой, — сказал Драко, с трудом веря в собственные слова. Гермиона, кстати, тоже отнеслась к ним с некоторой долей скепсиса. Во всяком случае, она уставилась на него с открытым ртом, и снова Драко задался вопросом: Почему она так реагирует? Неужели шок становится для нее привычной эмоцией?

Рассуждать дальше не эту тему Малфой не стал, а только покачал головой и спросил:

— Может, все-таки поедим? Насколько я помню, еще минуту назад ты была голодна, так ведь?

Гермиона смущенно кивнула: она все еще не могла вымолвить ни слова. Драко закатил глаза и принялся за дело — открыл корзинку и вынул оттуда две тарелки и серебряные столовые приборы для себя и Гермионы. Потом осторожно вытащил кастрюльки с едой и поставил их на одеяло. Несмотря на то, что он, вроде бы не испытывал чувства голода, при виде аппетитных кушаний даже у него потекли слюнки: жареный цыпленок, французский хлеб с травяным маслом и картофель с чесночной подливкой. На десерт он заказал клубнику со сливками.

Не теряя времени они наполнили свои тарелки и приступили к трапезе. Когда Гермиона сунула в рот кусок хлеба и застонала так, словно ее неделю не кормили, Драко едва сдержал улыбку. Но еще больше она его повеселила, когда отломила ножку у цыпленка и, отведав его, воскликнула: Это просто божественно, Драко! на что он уже от души рассмеялся. Гермиона смутилась.

— Я оказалась голоднее, чем предполагала, — пробормотала она, опуская глаза, и Драко, воспользовавшись моментом, пристально вгляделся в ее лицо. Хотел бы я знать, о чем она думает. Хотя... Есть такие заклинания. Легилименция например. Правда, я никогда раньше ею не пользовался и не уверен, что у меня получится, — вздохнул он, и это, казалось, вернуло ее к реальности. Гермиона отложила вилку в сторону и, промокнув рот салфеткой, стала быстро рыться в своей сумочке и вынимать оттуда книги.

— Раз уж мы сидим, то можем потратить это время на что-то полезное, например продолжить наши поиски, — как ни в чем не бывало сказала она и Драко чуть не застонал. А вот и заучка Грейнджер вернулась. Давно не виделись, — подумал он, а Гермиона не замечая его скисшего лица, деловито распределила книги по стопкам, после чего вытащила из бездонной сумки несколько свитков пергамента и перо.

— Это мои вчерашние записи, — объяснила она, помахивая одним из свитков в воздухе. — У меня ушло несколько часов на то, чтобы понять, чего именно Невилл намешал в зелье и почему оно взорвалось. Во всяком случае, одно я знаю точно: состав основы. И еще — последним ингредиентом был измельченный корень асфодели...

— Это многое объясняет, — перебил ее Драко. — Вот почему зелье превратилось в некое подобие напитка живой смерти.

Малфой протянул руку и выхватил у нее свиток, чтобы прочесть все, что она написала. Гермиона, не ожидавшая от него такой прыти, возмущенно ахнула. А Драко пробежал глазами четкие, ровные строки и от изумления поднял брови.

— Мерлинова борода! Гермиона, ты действительно разложила зелье Невилла на все возможные компоненты?!

Он перевел на нее восхищенный взгляд и увидел, что и она смотрит на него. Только очень уж сердито и раздраженно.

— Да! — отрезала Грейнджер и скрестила на груди руки.

— Чем ты недовольна? — нахмурился Драко. Боги, да что же я опять такого натворил?!

— Ты украл мои записи! — ткнув в него указательным пальцем, возмущенно заявила Гермиона. Драко закатил глаза.

— Хорошо, забери их обратно, — протянул он ей свиток, и Грейнджер тут же выхватила пергамент из его руки.

— Итак, перед тем, как ты меня прервал, я говорила, что составила перечень всех ингредиентов, которые Невилл мог использовать в своем зелье. Утром, собираясь на прогулку, я пересмотрела список еще раз и пришла к выводу, что они связаны между собой.

С этими словами она торопливо раскрыла две книги (над одной из которых, как мог заметить Драко, он уснул вчера вечером) и принялась лихорадочно их листать, бормоча под нос что-то невразумительное. И снова здравствуй, всезнайка Грейнджер! И пока она пыталась найти то, что искала, Малфой впервые в жизни стал разглядывать ее более внимательно. Что бы ни сотворила моя мать с ее волосами, она совершила чудо. Да, это по-прежнему была все та же буйная шевелюра Гермионы Грейнджер, но при этом она выглядела совсем по-иному: более послушной и более ухоженной. Неизвестно каким образом, но неуправляемую гриву девушки Нарцисса заставила сегодня казаться достоянием, а не вороньим гнездом. Пока Гермиона, нахмурив лоб, пробегала глазами по страницам, один из блестящих каштановых локонов внезапно выбился из прически и упал ей на лицо, и Драко — вряд ли осознавая, что делает — протянул руку, чтобы заправить его ей за ухо.

* * *

Рука Драко коснулась моей щеки, — эта мысль поразила ее почище пресловутого грома: не успела Грейнджер откинуть за спину упавшую прядь волос, как почувствовала, что пальцы Малфоя легонько дотронулись до ее скулы. Гермиона замерла, боясь пошевелиться и спугнуть его. От волнения она даже дышать перестала. Держаться за руки одно дело, а то, что он сделал — совсем другое. Сердце забилось с такой силой, что ей показалось, что оно вот-вот выпрыгнет из груди. Во имя всего святого, успокойся! Ведь это всего лишь Драко Малфой и никто другой!

А тот, словно позабыв о причине, заставившей его так поступить, не только не остановился, но, наоборот, задержал руку чуть дольше, чем следовало бы, все еще ощущая под пальцами ее нежную кожу. Гермиона медленно подняла на него глаза и встретилась с ним взглядом. Волшебство момента тут же рассеялось и Драко, словно обжегшись, резко отдернул руку. На щеках его расцвели два алых пятна, и Гермиона, как бы ни была ошеломлена подобной реакцией, не удержалась от мысленного возгласа: Ничего себе! Я только что заставила Драко Малфоя покраснеть!

Она с трудом заставила себя перестать об этом думать и, прочистив горло, нерешительно сказала:

— Я... я догадываюсь, что с нами произошло.

Драко чуть не подскочил на месте, когда услышал подобное заявление:

— Что?! Что значит "догадываюсь"? — довольно резко спросил он, впиваясь взглядом в ее лицо.

Услышав его тон, Гермиона подняла брови, и Малфой, опомнившись, заговорил более мягко:

— К какому выводу ты пришла?

Заметив, как он старается быть вежливым, Грейнджер еле сдержала улыбку. Ей даже пришлось прикусить губу, чтобы не оскорбить его неуместной веселостью.

— Значит так. Как я говорила тебе сегодня утром, Невилл изменил порядок ингредиентов, входящих в состав зелья сна без сновидений, которое мы должны были сварить на занятии. А, кроме того, в самом конце варки он добавил в котел толченый корень асфодели. Поэтому, в сочетании с настоем полыни, что используется для приготовления подобного зелья, у него получился модифицированный напиток живой смерти.

Драко побледнел.

— Но, поскольку, с зельями у него дела обстоят из рук вон плохо, то и это варево не оказалось идеальным. Потому мы и проснулись...

Гермиона покачала головой:

— В том-то и дело. Хотя я склонна думать, что мы все еще спим. Последнее, что мы помним, то, как потеряли сознание в кабинете зельеварения. Проснулись мы уже в каком-то невероятном мире, где ничего не помним о семи последних годах. И потом — стоит нам что-то сделать или сказать, как нужные слова или имена всплывают сами собой. Тебе не кажется это странным?

Драко хмуро сдвинул брови и задумчиво провел рукой по волосам. Каковы они на ощупь, интересно? — пронеслось в голове Гермионы настолько неожиданно, что она даже выпрямилась. — Это еще откуда взялось?! Пикси бы его покусали, этого Малфоя с его нежными и ласковыми руками!.. Ласковыми? О, нет, только не это, Гермиона! Приди в себя, наконец!

Она не успела закончить этот сумбурный диалог с самой собой, как Драко вдруг поднял на нее взгляд:

— Так ты хочешь сказать, что все это... — он замолчал и сделал в воздухе неопределенный жест.

— Да. Сон, — подтвердила Гермиона.

Драко потребовалось какое время, чтобы переосмыслить услышанное, а потом он с отрешенным видом пробормотал:

— Сон, значит.

— Угу, — кивнула Гермиона, испытывая какое-то странное чувство неловкости, будто она была в чем-то виновата перед ним. — Скорее всего мы сейчас лежим в больничном крыле, и профессор Снейп вовсю трудится над составом, который мог бы снять действие зелья. Если бы он взял на вооружение третий закон Галпалоттса, у него это вышло бы гораздо быстрее...

— Постой, разве это не программа шестого года обучения? — недоверчиво спросил Драко, приподняв бровь. Гермиона (в который раз за сегодняшний день!) покраснела.

— Ну да, — тихо ответила она, опуская глаза.

Драко присвистнул.

— Так, значит, ты и в самом деле ходячая энциклопедия? — беззлобно пошутил он.

Гермиона усмехнулась:

— Похоже на то.

Между ними снова воцарилось молчание, нарушаемое только шелестом листвы на дереве, да стрекотанием кузнечиков в траве.

— Выходит, пока Снейп не найдет антидот, мы так и будем тут болтаться? — неожиданно поинтересовался Драко.

— Профессор Снейп, — автоматически поправила Гермиона, на что Малфой только фыркнул. — И да, скорее всего, так оно и будет. Ну, или пока действие зелья не пройдет само собой. Мы могли бы сварить и выпить наше собственное противоядие, однако я не совсем уверена, что это сработает...

— Но попробовать-то стоит, — с энтузиазмом предложил Драко.

Гермиона улыбнулась тому рвению, с каким он это произнес:

— И я так думаю. Единственное, чего я никак не пойму — почему очутилась тут именно с тобой, — сказала она, но, увидев, как внезапно застыло его лицо, почувствовала укол сожаления о бездумно сорвавшихся с языка словах.

— Я не имею в виду нашу прогулку, я говорю о том, что мы с тобой попали в один сон на двоих, — торопливо продолжила она, пытаясь смягчить впечатление от своей реплики. — Честно признаться, я сперва подумала, что и все ребята из класса спят так же, как и мы, но новость о Гарри убедила меня в обратном...

— В реальном мире Поттер тоже может быть мертв, — заметил Драко. Но не успел он закончить фразу, как Гермиона изо всей силы стукнула его кулаком в плечо.

— Ой! — вскрикнул Малфой. — Что за манеры, миледи? Как не стыд...

Еще один удар (только уже в живот) заставил его замолчать.

— Не смешно, Малфой, — угрожающе проговорила Гермиона. — Оба мы — заложники собственного разума. Понятия не имею, почему мы связаны, но это обстоятельство может сыграть с нами злую шутку. Ведь из-за него нас будет очень трудно разбудить. Ума не приложу, что может произойти, если одному из нас дать антидот, а второму — нет.

Глаза Драко расширились от ужаса:

— Хочешь сказать, мы застряли тут навсегда?! А как же...

Гермиона пожала плечами. Знаешь, есть вещи и похуже, избалованный ты хорек!

— Может быть, — уклончиво ответила она просто из желания его помучить, хотя, на самом деле, была твердо убеждена, что они проснутся в тот момент, когда закончится действие паров злополучного зелья. Чего уж греха таить: зельевар из Невилла никудышный, и его творение не могло быть очень уж сильным. Но Драко об этом говорить не следовало — ведь он так смешно пугался.

Грейнджер лениво протянула руку и взяла несколько ягод клубники. Обмакивая их в сладкие сливки, она отправляла их одну за другой в рот, жмурясь от удовольствия. Мерлин, до чего же вкусно! На миг ей показалось, что она готова весь век так и просидеть под деревом, лакомясь чудесно пахнущей ягодой и никуда не торопясь... Не торопясь?! Гермиона взглянула на золотые часики — стрелки показывали почти четыре часа.

— Драко! — подскочила она с места. — Драко! Мы должны были вернуться еще час назад! Банкет в министерстве начинается в шесть вечера, а мы еще не готовы! Господи, твоя мать убьет меня за опоздание... — запричитала она, торопливо собирая книги с пергаментами и запихивая их обратно в сумочку.

Впохыхах она даже не обратила внимания, как удивленно смотрит на нее Драко. А тот, с интересом наблюдая за ее сборами, небрежно уничтожил с тарелок остатки еды и свернул плед. Когда место, на котором они сидели, снова стало таким же пустым, как и до их прихода, Гермиона деловито подошла к Малфою и крепко обняла его, ожидая трансгрессии. Тот слегка напрягся от ее прикосновения, но она слишком торопилась, чтобы это заметить.

— Ну же, чего ты ждешь? — спросила нетерпеливо Грейнджер, поднимая голову, чтобы посмотреть на него. — Отправь нас домой...

Слова замерли на ее губах, потому что обычно холодные серые глаза Драко смотрели на нее сейчас с таким странным выражением, словно, глядя на нее, он решал какую-то задачу. Что не так? — подумала она. — Может, мне не следовало обнимать его? Пока Малфой изучал ее, под его пристальным взглядом Гермиона прикусила губу, и тут же его руки медленно скользнули вокруг ее талии, притягивая к себе. Теперь он смотрел на ее рот, и у девушки перехватило дыхание, когда она поняла, что так привлекло его внимание. Грейнджер, совершенно бессознательно, провела языком по губам и тут же мысленно ойкнула: Могу поклясться, это была не лучшая идея, Гермиона...

В воздухе повисло неловкое молчание. Взгляд Драко стал более напряженным, и Гермиона почувствовала — что-то должно произойти. Но вот что именно, этого она не знала.

— А... а мы разве не будем трансгрессировать? — запинаясь, прошептала Грейнджер, с ужасом обнаруживая, насколько хрипло звучит ее голос.

— Да. Конечно, — отстраненно пробормотал Драко, протягивая руку, чтобы заправить еще один непокорный локон ей за ухо. И снова его пальцы задержались на ее щеке.

— Драко? — все так же шепотом спросила Гермиона, абсолютно не зная, о чем спрашивает. Единственное, что она знала точно — они стоят слишком близко друг к другу. Настолько близко, что могли бы...

В этот момент губы Драко мягко прикоснулись к ее рту, и все мысли, что тревожили ее последние несколько минут, разом вылетели из головы. Она мгновенно откликнулась на его призыв и ответила ему столь же трепетным поцелуем, ощущая, как еще крепче сомкнулись вокруг талии его руки, заключая ее в тесные объятия. Этот мир сошел с ума — я целуюсь с Драко Малфоем! — подумала Гермиона. — Или это я сошла с ума...

Видимо, такая мысль пришла им в голову одновременно, потому что, осознав, что они делают, оба тут же отпрянули друг от друга в разные стороны. Отступив на несколько шагов, Драко посмотрел на нее диким взглядом, и его бледные щеки вдруг вспыхнули. Он оглянулся по сторонам, то ли в поисках поддержки, то ли чтобы убедиться, что никто их не видел, потом растерянно моргнул и так же, не говоря ни слова, исчез в хлопке трансгрессии.

Оглушенная произошедшим, Гермиона застыла на месте. Все случилось настолько неожиданно, что она в себя не могла прийти. Я только что целовалась с Драко Малфоем. Я только что целовалась с Драко-чертовым-Малфоем. И, похоже, настолько плохо, что он сбежал от меня. Грейнджер вздохнула — до чего хорошо начинался день, и как бесславно он заканчивается... Но, возможно, когда она вернется в мэнор, все встанет на свои места? Мир их сна должен был в любом случае отправить ее обратно. Единственное, что от нее сейчас требовалось — сосредоточиться на образе поместья Малфой. А в голову, как назло, упрямо лезло только одно: Я только что целовалась с Драко Малфоем. Но, даже полностью готовая к трансгрессии и представившая себе парадный вход старинного особняка, Гермиона так и не смогла с собой справиться. Потому что последней мыслью все равно оказалась мантра: Я только что целовалась с Драко Малфоем. И он отвечал мне.

Вспугнув стайку воробьев, беззаботно чирикающих в зарослях бузины, Драко с громким треском материализовался из воздуха прямо на дорожке, ведущей в особняк. Сделал несколько неуверенных шагов и, споткнувшись, упал на одно колено, дико озираясь по сторонам с таким видом, словно за ним гнались гончие Дикой Охоты. Я только что поцеловал Гермиону Грейнджер, — набатом гудела в его мозгу одна-единственная мысль. — Гермиону-мать ее-Грейнджер… — Он в ужасе закрыл лицо руками. — И мне это нравилось.

Нет, — тут же отозвался внутренний голос. — Не Гермиону Грейнджер ты целовал. Ты целовал Гермиону Малфой, свою жену. Которая, к тому же, носит твоего ребенка. Это было уже слишком. Драко застонал, впервые за все время по-настоящему осознав ужас своего положения. Над тропинкой прозвучал второй хлопок трансгрессии, и Малфой чуть из себя не выскочил, с тоской понимая — как бы то ни было, ему придется с ней видеться. Мало того, он и попасть в свое время не сможет без ее помощи.

Он встал и обернулся к ней с твердым намерением заявить, что произошедшее между ними всего лишь случайность, которая никогда больше не повторится, как вдруг заметил, что с Гермионой не все ладно. Она стояла неподалеку и как-то странно покачивалась, прижав руку к животу. Что с ней?! Все слова, что он намеревался ей сказать, разом выветрились из его головы, и он с непритворным беспокойством шагнул к ней:

— Гермиона?

Бледная до такой степени, что кожа на лице приобрела зеленоватый оттенок, Грейнджер сморщилась и едва успела отвернуться, как вывернула из себя добрую половину содержимого желудка. Драко оторопело уставился на Гермиону: "Ей настолько неприятно было целоваться со мной?" — в смятении подумал он, но та, словно угадав его мысли, виновато улыбнулась и развела руки:

— Прости, ты тут ни при чем, просто меня чересчур сильно тряхнуло.

Она поморщилась и вытерла рот тыльной стороной ладони:

— Это из-за беременности. Боги, как же я надеюсь, что меня перестанет тошнить до того момента, когда мы снова окажемся дома.

"Мы оба на это надеемся, Грейнджер, — криво усмехнулся Драко. — Почему, ну почему, она должна быть тут беременной? Мир сна и так поступил отвратительно, когда сделал нас мужем и женой, так нет же, этого ему показалось мало, и он решил добить нас еще и положением Гермионы…"

Наблюдая, как мастерски очистила Грейнджер одним взмахом палочки рвоту с дорожки, Драко прочистил горло и нерешительно предложил:

— Э-э… М-может, войдем уже?

Гермиона молча кивнула и протянула ему руку. Не ту, какой она вытирала рот, но Малфой все равно замер в оцепенении.

— Драко, мы только что вернулись с романтического свидания, — шумно вздохнула Грейнджер. — Как ты думаешь, не покажется ли странным твоей матери, да и всем остальным обитателям поместья, что мы вошли порознь?

Малфой мысленно выругался. Вот черт! Почему она всегда оказывается правой? Неохотно взял предложенную руку и они медленно направились ко входу. Все то время, пока они шли к массивным дверям, Гермиона не проронила ни слова. Драко несколько раз косился на нее, ожидая, что она скажет хоть что-нибудь, но с ее плотно сжатых губ не слетел ни один звук, и это почему-то его задело.

"Неужели она ничего не скажет по поводу нашего поцелуя? Не приснилось ведь это мне, — подумал он, тщетно выискивая в ее лице хоть какой-то намек или отголосок того, что между ними произошло. Пытаясь вспомнить подробности, он даже облизнул губы, но тут же одернул сам себя: нет, он определенно не мог себе этого представить. — И все же, почему она ни разу не упомянула об этом?"

Перед самой дверью Гермиона внезапно остановилась и повернулась к нему с самым серьезным видом, на какой только была способна. "Вот оно! — запаниковал Драко. — Сейчас начнется!" Мысли его заметались с бешеной скоростью. Что ей сказать? Что ему понравилось и он не прочь это повторить? Или нет? Ведь такое может сказать только какой-нибудь первокурсник, и это будет очень смешно выглядеть со стороны. Но тут его словно огнем обожгло — он, что, действительно думает о том, чтобы поцеловать ее снова?!

От неожиданности собственных мыслей Драко готов был сквозь землю провалиться, но в этот момент Гермиона благодарно улыбнулась ему и тихо сказала:

— Спасибо тебе. За все.

Спасибо? За что? И за какое «все»? За то, что поцеловал ее, что ли? Мерлин, опять ты об этом… Ее только что вырвало, а ты все о поцелуях думаешь…

Должно быть, она уловила его замешательство, потому что снова улыбнулась и пояснила:

— Сегодня со мной случилась одна из самых приятных вещей в жизни. Несмотря на то, что это всего лишь сон.

И никто из них сейчас и не вспомнил, что они пошли на это свидание исключительно для вида, и если б не Нарцисса, которая буквально вытолкала их за дверь, ничего бы этого не было.

— Брось. Ведь это такая малость, — пожал плечами Малфой. А поцелуй? Разве он не заслуживает ее внимания?

Гермиона крепко сжала его руку и толкнула потемневшую от времени створку:

— Только не для меня, — прошептала она и шагнула в холл.

Не успел Драко сообразить, что именно она имеет в виду, как был пойман в плен маленьких ручек и оглушен радостными воплями двух малышек, которые бросились к отцу с матерью, едва те переступили порог. Гермиона тут же отпустила его руку и, присев, заключила обеих дочурок в объятия. Тепло ее ладони сменилось прохладной пустотой, и Драко с сожалением сжал пальцы. "Хватит уже думать о ней", — сказал он себе и решительно качнул головой, избавляясь от навязчивых мыслей. Чтобы переключиться, он внимательно всмотрелся в одежду девочек и чуть не рассмеялся: обе девчушки были наряжены в пышные бархатные платья и походили в них на двух куколок. Наоми — по-слизерински — в зеленом с серебром, а Эванна щеголяла цветами Гриффиндора — в красном, с золотой отделкой.

— Только посмотрите на них! — воскликнул он, привлекая к себе их внимание. — До чего же вы хорошенькие!

Услышав похвалу, Наоми просияла и вздернула подбородок:

— Да! Это я попросила бабушку выбрать мне зеленое! Она сказала, что этот цвет носят настоящие слизеринцы!

Драко спрятал улыбку и бросил быстрый взгляд на Гермиону, которая зажала себе рот рукой, изо всех сил стараясь не рассмеяться вслух.

— А ты, Эванна? — повернулся он ко второй девочке. — Ты сегодня папина гриффиндорская принцесса?

Эванна застенчиво дернула себя за подол платья и кивнула. Потом посмотрела на отца большими карими глазами и сказала:

— Я — льица. Р-р-р!..

— Ах, ты моя маленькая львица! — расхохотался Драко и, подхватив ее на руки, подбросил в воздух. Малышка взвизгнула от восторга и Малфой тут же подхватил ее снова. Все это было настолько правильным, что у него не возникло и тени сомнения насчет своего поступка. Кто знает, может, иметь детей вовсе не так уж и плохо, — решил он про себя. — Особенно, если они такие замечательные, как эти.

Нарцисса, которая только что вошла в холл, увидела эту картину и тепло улыбнулась.

— Ну и где вы двое пропадали? Времени на сборы осталось совсем немного, — с притворным упреком обратилась она к сыну с невесткой, а Наоми, услышав, что бабушка сердится, прыснула и радостно объявила:

— Ох и влетит же сейчас маме с папой!

Нарцисса подмигнула ей, а сама строго уставилась на Гермиону с Драко:

— Совершенно верно, Наоми. Чем, интересно, можно было заниматься, чтобы опоздать на целый час? — уловила крайне выразительный взгляд сына и глаза ее заблестели.

Драко поспешно отвернулся, заметив, что и Гермиона, покраснев, сделала то же самое. Почему у него такое ощущение, будто их отчитывают, как напроказивших школьников?

— Это называется «увлечься моментом», — услышал он ровный голос Грейнджер, и в смятении посмотрел на ее пунцовое лицо, опасаясь, что она сейчас наговорит лишнего. Однако, к полному его спокойствию, она заметила его изменившееся лицо и торопливо пояснила:

— Драко устроил такой чудесный пикник, что я и до сих пор еще под впечатлением. А потом он читал мне вслух… Вы же знаете — если возле меня есть книга, я забываю обо всем на свете.

Нарцисса хмыкнула, недоверчиво изучая их обоих, но потом складки на ее лбу разгладились и она посветлела лицом.

— Платье лежит на кушетке, Гермиона, — сказала она невестке, после чего обратилась к сыну: — А твоя одежда висит на стойке возле платяного шкафа. Вам обоим следует поторопиться, чтобы собраться: министр просил нас прийти пораньше.

Драко чуть не закатил глаза, услышав тон матери: Да, мамочка, конечно, хотя я давно уже не маленький мальчик и вполне способен одеться самостоятельно. Что же касается Гермионы, то она лишь кивнула и попросила:

— Спасибо, Нарцисса. Вы присмотрите за девочками, пока мы будем одеваться?

— Увы, дорогая, мне ведь тоже нужно подготовиться, — отозвалась миссис Малфой, но, увидев, как по лицу Гермионы пробежала тень тревоги, добавила: — Не беспокойся, я попрошу об этом Риллу.

Грейнджер облегченно выдохнула. Она наклонилась и чмокнула Наоми в макушку:

— Ступай, милая, и постарайся не испачкать или порвать свое чудесное платье, — напутствовала она старшую дочь. — Слышала, что бабушка сказала? Возьми Эванну и поиграй с Риллой, пока мы с папой не соберемся. Это будет очень быстро, обещаю.

Протягивая сестре руку, Наоми согласно закивала, но в это момент Драко наклонился к ней и поцеловал в щеку, после чего так же прикоснулся губами к щеке Эванны. Обе девочки захихикали и, вырвавшись из его рук, вприпрыжку побежали по коридору. Наблюдая, как их крошечные ножки, обутые в черные лаковые туфельки, задорно стучат каблуками по древним плитам особняка, он улыбнулся:

— Они такие очаровательные, — задумчиво проронил он, словно говоря сам с собой. Услышав эти слова, Гермиона порывисто обняла его:

— Мне нравится, когда ты так говоришь, — горячо прошептала она ему на ухо и так же мгновенно, как это сделала, отпустила его. В следующий момент она уже вовсю бежала вверх по лестнице.

— До скорого! — услышал он с площадки, после чего в холле все стихло.

Ошеломленный Драко только и мог, что запоздало кивнуть. Он оглянулся на мать, но и Нарциссы здесь тоже не было — она ушла к себе. В полной прострации он запустил руку в волосы и задался вопросом: — "Что это было сейчас?"

* * *

Обняв Драко, Гермиона не просто убежала — унеслась в свою комнату. Она понятия не имела, зачем это сделала, и теперь корила себя за то, что позволила себе так распуститься. "Соберись, наконец! — говорила она себе. — Что с тобой происходит? Сперва ты его целуешь, а потом ни с того ни с сего вешаешься ему на шею". Но ее хваленый здравый смысл тут же нашел ответ: — "Этому есть объяснение. Во-первых, он был очень добр с девочками, а, во-вторых, это он меня первый поцеловал!" Захлопнув за собой дверь, она прислонилась к ней спиной и перевела дух.

В поисках ответов на вопросы Гермиона решила, что прохладный душ будет как нельзя кстати и, кивнув своим мыслям, отправилась в ванную, в очередной раз удивляясь зачарованному потолку, придававшему помещению сходство с джунглями. "Определенно, я должна узнать об этих чарах как можно больше", — сказала она себе и, быстро сбросив одежду, встала под упругие водяные струи. Проводя по телу намыленной мочалкой, мнимая миссис Малфой снова мысленно вернулась к утренним событиям. Она и не ожидала, что свидание с Драко окажется настолько приятным. Тем более, что еще накануне ни один из них не испытывал никаких теплых чувств по отношению к другому и категорически противился этому совместному походу. Драко (к ее большому удивлению) оказался предупредительным, чутким и не лишенным остроумия. За все время, что они провели в парке, он ни разу не обмолвился о ее статусе крови и вообще вел себя так, что ничем не напомнил ей того злого и высокомерного мальчишку, каким она его всегда знала. Ей и голову не приходило, что он может оказаться таким джентльменом.

А потом случился их поцелуй. Мерлин, поцелуй… Он длился всего лишь несколько мгновений, но Гермиона уже мечтала о том, чтобы повторить его. Не сказать, что он получился фееричным или каким-то особенным: поцелуй как поцелуй. Не крышесносный, не вышибающий из груди дух, но было в нем нечто особенное. То, о чем она вспоминала с замиранием сердца и спрашивала себя, каким бы он мог быть, если б не произошел так спонтанно? Как мог бы поцеловать ее Драко, если б хотел этого по-настоящему, а не поддавшись внезапному порыву? Весь ее «поцелуйный» опыт сводился к застенчивым и робким опытам с Виктором Крамом и потому сравнить ей, собственно, было не с чем. А вот о «подвигах» Драко она была наслышана от сокурсниц.

Гермиона встряхнулась. Прекрати. Во имя всего святого, это же Малфой. Наш с Гарри и Роном враг. Как вообще можно думать о его поцелуях? Не говоря уж о том, чтобы планировать второй и третий.

Она выключила воду и вышла из душа, быстро схватив полотенце и пробормотав заклинание для сушки волос. Взглянула на часы и поняла, что проторчала в душе целых полчаса, перебирая в памяти свидание с Драко. "Я потратила слишком много времени", — спохватившись, подумала Гермиона — ведь они с Драко могут в любой момент проснуться, и тогда… Тогда он снова станет тем же отвратительным Хорьком, каким она всегда его знала. "Хотя, может, и не таким уж отвратительным", — поправила она себя.

Гермиона досуха вытерлась и отправилась в гардеробную в поисках платья, приготовленного для нее Нарциссой. Как и сказала ее свекровь, оно отыскалось на кушетке неподалеку от некогда болтливого зеркала. Гермиона подняла его и сразу узнала то самое платье, над которым колдовала старшая миссис Малфой. Бархатное, как и у девочек, цвета ночного неба, с золотой лентой вместо пояса, оно действительно притягивало взгляд своей элегантной простотой. Гермиона восхищенно оглядела его со всех сторон и, ни минуты не сомневаясь, нырнула в мягкую черную глубину. Просунула руки в маленькие рукава и принялась крутиться, чтобы поймать сзади бегунок молнии. Пока она, отдуваясь, пыталась справиться с застежкой, в голову ей вдруг пришла неожиданная мысль: а не пойти ли в комнату Драко, чтобы попросить его о помощи? Но, представив на мгновение его шокированное лицо, она тут же отбросила эти странные мысли и призвала на подмогу магию. Этого еще только не хватало! Приди в себя, Гермиона!

Пышная юбка-колокол до середины колена подчеркнула ее хрупкость, а плавный вырез-лодочка открывал прекрасный вид на ключицу и полное начало груди. Гермиона придирчиво изучила свое отражение в зеркале и положила на шею руку: здесь явно недоставало ожерелья. Может, надеть ту же самую подвеску со львом?

Недолго думая, она снова (на сей раз уверенно) застегнула фермуар цепочки и придирчивым взглядом окинула волосы. "Сделаю ту же прическу, что и на Рождественский бал, — решила девушка. — Только на этот раз воспользуюсь теми утонченными чарами, которым меня научила Нарцисса, а не целой бутылкой «Простоблеска». Гермиона осторожно направила на макушку свою палочку и ее кудри сами собой собрались в элегантный пучок с локонами, спускающимися по шее. "Так-то лучше будет. И к тому же намного проще", — удовлетворенно хмыкнула она, добавляя к пучку несколько золотых шпилек. Полностью оглядев себя со всех сторон, сунула ноги в черные туфли на небольшом каблучке (высоких она попросту не признавала) и накинула на руку плащ — вот теперь она была готова.

* * *

Драко беспокойно расхаживал по прихожей. Почему так долго? Неужели Гермионе требуется так много времени на подготовку? Он взглянул на свою мать: Нарцисса сегодня надела элегантное черное с серебром платье и накинула на плечи темно-зеленый плащ. Волосы стильно уложены, на лице легкий макияж… Даже она собралась быстро, а ведь его мать разбиралась в моде и одежде лучше, чем Гермиона. Почему же тогда она так долго не выходит?

Убедившись, что мать занята девочками — Наоми громко и старательно читала ей вслух, — Драко подошел к большому зеркалу, висевшему в прихожей. Стеклянная поверхность отразила высокого молодого человека в темной мантии с серебряными запонками и изящной серебряной булавкой в виде змеиной головы у ворота. Выглядел он превосходно: рафинированным лощеным слизеринцем. "Интересно, что подумает Гермиона, когда меня увидит? — подумалось ему. — Что я шикарно выгляжу? Или опять съязвит по поводу моей внешности?" Он покачал головой, стараясь не растрепать тщательно причесанные волосы. Ой, да не все ли мне равно, что подумает Гермиона? Пусть лучше снова считает меня высокомерным засранцем. Зато я больше не буду слышать этой чепухи о «любимом муже» — за исключением репортеров, разумеется. Он чертыхнулся, вспомнив, что они с Гермионой должны были пресечь слухи о ее романе с Роном. Да и какое это имело значение? Ведь это всего лишь сон.

Звук шагов на лестнице отвлек его от изучения своего отражения. Драко повернул голову и… у него отвисла челюсть. Черт возьми, Грейнджер, ты всегда так выглядела? Снова Гермиона спускалась по ступенькам, выглядя (по мнению Драко) чересчур привлекательно. В Хогвартсе она никогда такой не была. "Кроме Святочного бала", — внезапно вспомнил он. Рядом с Крамом она смотрелась настолько великолепно, что Драко с трудом верилось, что это действительно она.

— Все готовы? — осведомилась Гермиона, достигнув подножия лестницы. Бросила на него быстрый взгляд и покраснела. "Уж не потому ли, что я все еще пялюсь на нее? — подумалось Драко и он резко от нее отвернулся. — Приди наконец в себя, Драко!"

— Да, — буркнул Малфой. — Мама? Девочки? Вы готовы?

— Да! — радостно взвизгнула Наоми, спрыгивая с колен Нарциссы и подбегая к отцу: книга была немедленно забыта и неминуемо бы упала, если б миссис Малфой вовремя ее не подхватила. — Пап, а можно я брошу летучий порох?

Драко удивленно поднял брови.

— Почему бы и нет?

— Если только ты никого не испачкаешь, дорогая, — сказала Гермиона, бросив на него укоризненный взгляд. Что? Разве эта кроха смогла бы навредить хоть кому-нибудь? Гермиона взяла Наоми за руку и обе они вошли в камин. Следом за ними туда же шагнула Нарцисса с Эванной на руках. Что же касается Драко, то он просто обнял Гермиону за талию и крепко прижал ее к себе. Наоми, которую так и распирало от гордости, что ей доверили такое важное дело, бросила порошок и четко произнесла:

— Министерство Магии!

Когда мельтешение разнокалиберных решеток перед их глазами прекратилось, Драко украдкой глянул на Гермиону и постарался не рассмеяться в голос, увидев ее удивленное лицо. Но уже через мгновение пришел его черед удивляться, потому что она почему-то прильнула к нему еще теснее, совершенно расслабившись в его объятиях. Растерянный Малфой машинально сжал руку на ее талии, ощущая, как в его животе моментально вспорхнули миллионы бабочек. Обдумать, почему ему так приятно ее общество, у него не хватило времени, и он решил перенести анализ собственных ощущений на более позднее время. Тем более что сделать это здесь ему бы все равно не дали: не успела вся семья выйти из камина, как тут же раздался чей-то звучный голос

— Малфой!

Драко обернулся. Атриум заполонили нарядно одетые волшебники. Приглашенные перемещались от одного края к другому, раскланивались, приветствовали друг друга. То тут, то там раздавались возгласы старых знакомых и церемонные обращения представителей министерства. Он бегло оглядел толпу, и тут его взгляд выхватил высокого чернокожего мужчину, который уверенно шагал к новоприбывшим. Приблизившись, он с улыбкой взял Драко за руку и крепко пожал ее. Теряющийся в догадках Малфой только и смог, что ответить энергичным рукопожатием, ломая голову, кем же, интересно, он мог быть? Человек казался ему смутно знакомым, но, как ни старался, вспомнить его он не мог.

— Добрый вечер, министр, — проговорила Нарцисса. Драко вздрогнул. Этот человек был министром? Что же тогда случилось с Фаджем?

— Оставим официоз для прессы, миссис Малфой, — сказал тот, отпуская ладонь Драко и поднося руку матери к своим губам. — Зовите меня просто Кингсли.

Женщина улыбнулась и согласно кивнула, а тот, тем временем, уже повернулся к его мнимой жене:

— Как дела, Гермиона? Держишь этого парня в строгости?

Не ожидавшая подобной фамильярности, Грейнджер покраснела. Похоже, этот Кингсли был близко знаком с их семьей.

— А вы, милые барышни? — спросил он у Наоми и Эванны. — У вас все хорошо?

Эванна улыбнулась и застенчиво уткнулась лицом в плечо Нарциссы, а Наоми просияла и присела в реверансе.

— Спасибо, хорошо, — чинно ответила она. Кингсли усмехнулся.

— Тогда это и в самом деле хорошо! Рад это слышать, маленькая леди! — отозвался он и снова обратился к Драко и Гермионе:

— Откровенно говоря, я не верю ни единому слову из того, что о вас пишут «Пророк» или «Ведьмополитен», Гермиона. То, что они вообще заговорили об этом, свидетельствует об ужасно дурном тоне со стороны этих изданий; особенно в свете открытия Мемориала.

От глаз Драко не укрылось, как его мать поджала губы. Словно злилась на этого парня, Кингсли, за то, что он вообще упомянул об этом. Гермиона опять залилась краской, и Драко, чтобы хоть немного ее подбодрить, снова прижал ее к себе. Гораздо крепче, чем прежде.

— И мы очень благодарны вам за это, — кивнул он министру. — Но, похоже, вас хотят поприветствовать вновь прибывшие гости. Увидимся позже, — пообещал он и с этими словами отвел Гермиону с Наоми в сторону. Нарцисса с Эванной последовала за ними.

— Вот уж точно — дурной вкус! — прошипела старшая миссис Малфой. — Хотя, как по мне, очень дурным тоном со стороны Кингсли было то, что он вообще поднял эту тему!

— Какая теперь уже разница, — заметила Гермиона. — Слухи все равно будут ходить.

Нарцисса возмущенно фыркнула. Драко закатил глаза. Что, мамочка, не такого ответа ожидала ты от своей невестки?

— Давайте лучше присядем, — предложил Драко, давая матери очередную пищу для размышлений.

Семейство отправилось на поиски столика со своими именами, и потратили немало времени заглядывая в каждую табличку. Наконец их старания увенчались успехом, и как только они его отыскали, Драко тут же наклонился к Гермионе и прошептал ей на ухо:

— Ты знакома с этим Кингсли? Когда я его увидел, у меня появилось такое чувство, что я знаю его, но никак не могу вспомнить его имени. Разве сон не должен был подсказать мне, кто он такой?

Гермиона вздрогнула: дыхание Драко обожгло ее обнаженную кожу и вызвало в ней целую бурю ощущений. Заметив это, Малфой прикусил губу, чтобы не улыбнуться, и подумал: "Интересно, как бы она отреагировала, если б я ее поцеловал в шею?"

— Не думаю, — ответила Грейнджер чуть осипшим голосом. — Может, зелье прекращает действовать.

Драко почувствовал странный укол разочарования. Погодите-ка, это еще что такое? Из-за чего? Неужели из-за того, что сон должен закончиться? Вот уж нет — чем скорее мы проснемся, тем лучше. Иначе я с ума сойду!

Он уже собирался присесть, как вдруг до его слуха донесся мягкий, потусторонний голос:

— Привет, Драко. Привет, Гермиона.

Драко обернулся. Позади них стояла Луна Лавгуд, одетая в нелепое голубое с серебром платье и серебристые туфли с загнутыми носками. Непомерное количество оборок и большие пышные рукава делали ее похожей на новогоднюю елку, украшенную мишурой. Великий Салазар, да ведь это же Полоумная Лавгуд!

— Луна! — с восторгом воскликнула Гермиона. Шагнула вперед и заключила девушку в крепкие объятия. — До чего же я рада тебя видеть!

Выходит, Грейнджер дружила с этой чудачкой? И почему я не удивлен?

Луна мечтательно улыбнулась:

— И я рада.

Лавгуд повернулась к Нарциссе:

— Как поживаете, миссис Малфой?

— Очень хорошо, Луна, спасибо, — ответила та тем же тоном, каким Наоми говорила с Кингсли. То есть, вежливо, но без той сердечной теплоты, с какой обратилась к подруге Гермиона. Драко очень хорошо мог распознать оттенки голоса матери, поэтому ее светский ответ сказал ему все: несмотря на внешнее расположение, похоже, Нарцисса не очень ее жаловала. Наконец хоть какая-то видимость нормальности!

— Лулу! — внезапно закричала Эванна и протянула к Луне пухлые ручонки. Увидев, с каким пылом его дочь выворачивается из объятий бабушки, чтобы перебраться на руки Полоумной Лавгуд, у Драко рот распахнулся от удивления. Он перевел взгляд на Наоми. Та тоже широко улыбалась Луне и уже повисла у нее на ногах. Нарцисса неохотно передала Эванну Луне, и та тут же крепко прижала малышку к себе.

— Ты с нами будешь сидеть? — радостно спросила Наоми. "Нет, нет, только не это!" — пришел в ужас Драко, но к счастью, Луна отрицательно качнула головой:

— Я буду сидеть с Невиллом, дорогая. Потому что, если он останется в одиночестве, на него могут напасть мозгошмыги.

Драко в замешательстве уставился на нее и своих понимающе кивающих дочерей. Боги, неужели мои девочки действительно верят в эту чушь? Потом взглянул на Гермиону и успокоился: по счастью она тоже оказалась настолько же встревожена, как и он сам.

— А, вот ты где, Луна! — донесся до них еще один хорошо знакомый голос.

Вся компания разом обернулась и увидела целеустремленно шагавшего к ним Невилла. Драко чуть не скривился по привычке, но вовремя спохватился и напустил на себя самый отстраненный вид. И чего он удивляется? Идиот Лонгботтом и Полоумная Лавгуд, они же прямо-таки созданы друг для друга!

— Мое приветствие семье Малфой! — весело поздоровался он, и вполне сносно поклонился.

Драко терялся в догадках: то ли съязвить по своему обыкновению, то ли сделать вид, что тоже рад его видеть, но в этот момент Нарцисса настолько тепло поздоровалась с Невиллом, что у него от изумления даже рот приоткрылся.

— Здравствуй, Невилл. Как ты?

Услышав подобное из уст матери, Драко потерял дар речи, однако, увидев, что Гермиона тоже вздрогнула от неожиданности, успокоился.

— Спасибо, замечательно. Надеюсь, у вас тоже все хорошо, — просто ответил Невилл и повернулся к Луне. — Дорогая, церемония вот-вот начнется. Не пора ли нам занять свои места?

Луна кивнула и опустила Эванну на землю.

— Увидимся, — прошелестела она своим чудным голосом и подхватила Невилла под руку. Лонгботтом тоже попрощался, и они растворились в людском море.

Драко заметил, что и все остальные тоже направились к своим местам, поэтому предложил:

— Давайте уже присядем.

Для Эванны принесли высокий стул и Малфой помог малышке устроиться в нем, в то время как Гермиона усадила Наоми рядом с Нарциссой. Потом уселась сама, чуть сдвинув стул таким образом, чтобы и Драко смог занять свое место возле нее. Едва семейство угомонилось, на трибуну взошел министр и, прочистив горло, прикоснулся к нему волшебной палочкой.

— Добрый вечер, друзья, — прогремел его усиленный Сонорусом голос. — Мы собрались здесь сегодня, чтобы почтить память тех отважных людей, которые отдали свои жизни ради мира. Если бы они не принесли себя в жертву, вряд ли мы с вами сейчас сидели в этом зале. Все то время, пока шла война, их героизм заставлял нас двигаться вперед, вдохновляя на борьбу с темными силами. С гордостью вам сообщаю — благодаря совместным усилиям членов Комитета памяти военного времени, были восстановлены имена всех погибших в войне против лорда Волдеморта, как магов, так и магглов.

Драко вздрогнул, почувствовав, как теплая рука Гермионы скользнула в его ладонь. Посмотрев на нее, он заметил, что в уголках ее глаз собираются слезы, и ободряюще сжал ее руку.

— Давайте помянем тех, кто отдал свои жизни за ныне живущих и будем им благодарны за то, что имеем, — продолжил тем временем Шеклболт. — Спасибо за внимание, и приятного вам ужина. Церемония открытия состоится сразу после его окончания.

Когда министр закончил и отошел от трибуны, кое-где раздались нестройные аплодисменты. Тарелка, стоящая перед Драко, волшебным образом наполнилась едой. Он окинул взглядом накрытый стол и одобряюще кивнул: похоже, средств на праздничный ужин министерство не пожалело. Гермиона еще раз пожала ему руку и, отпустив ее, принялась ломать кусок хлеба на небольшие кусочки, чтобы Эванна не подавилась. И снова Малфой поймал себя на том, что ободряюще ей кивнул. Да что с ним такое? Он опять ее успокаивает? Этот мир грез явно выходит из-под его контроля.

Пища издавала столь аппетитный аромат, что Драко незамедлительно отдал ей должное, краем глаза наблюдая, как Гермиона кормит Эванну. "А ведь ей действительно нравится вся эта родительская возня", — подумалось ему, но тут на столе стали появляться новые блюда и ход его мыслей принял совсем другое направление. Увидев, как перед ним одно за другим появляются все мыслимые и немыслимые блюда, Малфой усмехнулся: — "Напоминает обед на Святочном Балу", — вспомнилось ему, и в это момент как раз подали десерт. Гермиона откусила кусочек какого-то изысканного шоколадного торта и застонала. Глядя на ее блаженное лицо, Драко вдруг вспомнил, как требовательно Пэнси велела ему приготовить для «миссис Малфой» ее любимую сладость. Уж не об этом ли торте шла речь?

Стол постепенно опустел, и звон столовых приборов стих. Шеклболт снова поднялся на трибуну.

— А сейчас я бы хотел пригласить на сцену несколько человек, чтобы они помогли мне открыть этот грандиозный памятник. Во время войны они были совсем юными, им пришлось рано повзрослеть, но они прекрасно справились со всеми трудностями и стали примером для всех нас. Мистер Рональд Уизли, мисс Джиневра Уизли, мистер Невилл Лонгботтом, миссис Луна Лонгботтом, мистер Драко Малфой и миссис Гермиона Малфой. Не могли бы вы подняться ко мне?

От неожиданности Драко даже подпрыгнул на стуле. Что? Я?! Герой?! Да быть этого не может! Вероятно, это какая-то ошибка… Легкое прикосновение руки Гермионы к его плечу показалось ему разрядом тока. Он подскочил на месте, но она уже крепко вцепилась в его ладонь и потянула со стула.

— Идем, — тихо прошептала она.

Онемевший от шока Драко встал и, как сомнамбула, последовал за ней. Они поднялись на сцену и встали в один ряд с Роном, Джинни, Невиллом и Луной перед большим монументом, накрытом плотной, непроницаемой для взгляда, тканью. Не сговариваясь, ребята, все как один, подняли палочки, и занавес соскользнул на пол, открывая высокую стелу, высеченную из черного камня. На ее гладкой поверхности мерцали сотни имен, и, глядя на ровные столбцы надписей, у Драко мороз по коже прошел.

Позади них послышались бурные аплодисменты, а Драко стоял и тупо смотрел на Гермиону, у которой по щекам ручьем текли слезы: она читала имена. Внезапно ее взгляд остановился на одном из них. «Гарри Поттер». Малфой растерянно оглянулся — у остальных глаза тоже были на мокром месте. Джинни Уизли открыто плакала на плече брата. Драко вдруг вспомнил, что по Хогвартсу ходили слухи, будто она безумно влюблена в Поттера, который совсем не замечал ее. По крайней мере, не в реальном мире.

С губ Гермионы сорвался сдавленный всхлип. Драко тут же заключил ее в объятия и увел со сцены. К черту все это! Не стоит ей расстраиваться и плакать. Голос в его голове кричал криком о том, что все это безумие, что Малфои никогда не утешают грязнокровок, даже если попадают с ними в один сон на двоих, и что он потом пожалеет об этом. Но сейчас он был нужен Гермионе. Он знал это. Чувствовал. Остальные последовали за ними, возвращаясь к толпе, которая к тому моменту уже разбилась на группы. Волшебники всех возрастов горевали и вспоминали своих ушедших друзей. «Кажется, я сошел с ума», — подумал Драко и повел Грейнджер к столику, где их ждала Нарцисса и девочки.

* * *

Гермиона попыталась взять себя в руки. «Это не по-настоящему, это не по-настоящему», — твердила она мысленно, но шок от увиденного на памятнике имени Гарри оказался слишком сильным. Она ощущала себя настолько измотанной, что у нее даже не осталось сил на сопротивление, когда Драко обнял ее за плечи. Впрочем, как оказалось, на удивление его поступку сил не осталось тоже. Они медленно возвращались к своему месту. Малфой все так же прижимал ее к себе, и в его теплых, крепких руках Гермиона позволила себе полностью расслабиться. "До чего же милым он может быть", — подумалось ей со вздохом.

Когда они подошли к столу, Драко снова удивил ее, наколдовав для нее маленький белый носовой платок.

— О! — тихо воскликнула девушка. Благодарно улыбнулась ему и вытерла заплаканные глаза. На некогда безупречной ткани остались черные пятна туши. Гермиона хмыкнула.

— Кажется, я испортила свой макияж, — грустно сказала она.

Драко прикоснулся ладонью к ее щеке:

— Не думай об этом, — сказал он и осторожно вытер скатившуюся слезу.

У Гермионы перехватило дыхание. Ну вот опять! Кто такой этот новый Драко и откуда он взялся? И что мне нужно сделать, чтобы он остался? Гермиона наклонилась и обняла его.

— Спасибо, — прошептала она, ощущая под пальцами тепло его тела, и это почему-то заставило ее слегка порозоветь.

Драко погладил ее по спине.

— Пожалуйста, — ответил он севшим голосом. — Нам пора, — кашлянув, объявил Малфой Гермионе и остальным членам своей семьи. Нарцисса кивнула и помогла Наоми и Эванне надеть накидки.

— Я возьму девочек, — проговорила она, даже не представляя, насколько мнимая миссис Малфой была ей благодарна за это — Гермионе ужасно не хотелось расставаться с Драко. Да что со мной такое? Кивая по пути прохожим, они пересекли Атриум. Помимо нее, оказывается, плакали очень многие. Даже сейчас, спустя столько лет, потери от войны все еще остаются болезненными. Что же будет, когда это случится по-настоящему? Седрик всего лишь первый. Но, чувствую, вслед за ним погибнут многие. Гермиона в очередной раз пожалела, что рано или поздно, но им придется проснуться. "Почему бы нам не остаться здесь навсегда? — подумала она. — Хотя, пожалуй, не стоит. Ведь в этом мире Гарри..."

Мысли Гермионы были прерваны воплем Эванны.

— Вон! — воскликнула она и, вырвав свою руку из рук Нарциссы, побежала прямо к высокому рыжеволосому мужчине, который утешал свою все еще плачущую сестру. Кроха обхватила его колени и, запрокинув голову, радостно улыбнулась щербатым ртом. Тот удивился, но все же тоже улыбнулся ей в ответ, растерянно озираясь по сторонам в поисках ее родителей.

Гермиона высвободилась из объятий Драко и быстро подошла к обоим Уизли:

— Рон! Прости, пожалуйста, она просто увидела тебя и сбежала от нас.

Вместо ответа тот лишь пожал плечами.

— Эванна, дорогая, нельзя так убегать! — обратилась она к девочке.

Малышка насупилась и спряталась за ноги Рона.

— Иди ко мне, милая, — потянулась за ней Гермиона, и в этот момент Джинни повернула к ней заплаканное лицо.

Увидев бывшую сокурсницу, она переменилась в лице, глядя на подругу с такой ненавистью, что Гермиона вздрогнула.

— Ты! — выплюнула она.

Не ожидавшая такого «приветствия» Грейнджер попросту застыла на месте, но потом, спохватившись, поспешно взяла Эванну на руки.

— Ну, чего смотришь? Пришла похвастаться перед нами своим счастьем? Мало того, что ты вышла замуж за заклятого врага Гарри, так нет же, тебе нужно еще и Рону сердце разбить!

Голос Джинни становился все громче и кое-кто из толпы уже стал обращать на них внимание. Услышав брошенные ей в лицо обвинения, у Гермионы рот открылся. Она порывисто прижала Эванну к груди и прикрыла ей голову ладонью, словно защищая от несправедливых слов Джинни. Она сама не ведает, что говорит. Не может быть, чтобы она действительно так думала. Ведь она любила Гарри и горе от утраты затмевает ей разум.

Но Джинни и не думала останавливаться, распаляясь все больше и больше:

— Ну конечно! Гермионе Грейнджер всегда мало того, что она имеет! Что там Виктор Крам, всемирно известная звезда квиддича, или Гарри Поттер, мальчик, который выжил! Ей даже Драко Малфоя, принца магического мира, и того недостаточно, чтобы удовлетворить свои непомерные амбиции! Нет! Она ко всему должна еще разбить и сердце моего брата, чтобы потом, с чувством выполненного долга, выставить перед нами напоказ свое счастье, богатство и славу!

Лицо Гермионы сморщилось, а на глазах снова выступили слезы.

— Нет, нет, Джинни, это неправда! Я всегда любила Гарри и Рона. Неужели ты думаешь, что я смогла бы сделать что-нибудь плохое по отношению к ним?

— Так, значит, именно поэтому ты бросила Рона на произвол судьбы и вышла замуж за Малфоя после войны? Потому что Рона это совсем не задело?! — взвизгнула Джинни, взмахнув руками. Все то время, пока она поносила Гермиону, брат старался ее утихомирить, но ту уже понесло. Джинни оттолкнула от себя Рона и выкрикнула:

— Нет! Не защищай ее, Рональд! Она этого не заслуживает!

По щекам Гермионы ручьем струились жгучие слезы. Так не должно быть! Все это неправильно, не по-настоящему. Пусть все это прекратится...

— Что здесь происходит?

Ледяной голос Драко прорезал толпу, словно нож. Пропуская его, люди расступились, и он беспрепятственно подошел к своей жене. Обнял ее за плечи, и, чувствуя его поддержку, Гермиона постепенно стала приходить в себя.

— Послушай, Уизли, что ты несешь? Ты хоть сама себя слышишь? Гермиона — одна из твоих подруг и она никогда не сделала бы ничего подобного. Знаешь, такого большого сердца, как у нее, я ни у кого еще не встречал, а ее преданность друзьям уступает только состраданию, которое она проявляет ко всем, кто в этом нуждается!

Гермиона всхлипнула и подняла на него удивленный взгляд. Неужели он действительно так думает? Не может быть: Драко никогда бы не сказал обо мне такого. А, может, это здешний мир так на него влияет? Ведь тут он совсем другой…

— Откуда тебе знать, Малфой? Тебе, сыну Пожирателя Смерти! — воскликнула Джинни.

Толпа ахнула. Лицо Драко потемнело.

— Джинни, перестань, пожалуйста! Я все исправлю! Я смогу! — взмолилась Гермиона. Она шагнула к Джинни, но та отвернулась:

— Нет! Не сможешь! Слишком поздно... Гарри у-умер...

В ее голосе прозвучало столько боли, что Гермиона похолодела. Джинни разразилась душераздирающими стенаниями и, расталкивая попавшихся на дороге зевак, бросилась к выходу. Рон беспомощно посмотрел на чету Малфой и побежал за сестрой. Глядя на эту сцену, Гермиона расстроилась еще больше. Она уткнулась Драко в плечо и, вздрагивая всем телом, зашлась в беззвучных рыданиях, ощущая, как крепко прижимают ее к себе его сильные руки.

— Все это не по-настоящему, Гермиона, — мягко напомнил Малфой.

Напуганная безобразной выходкой младшей Уизли, Эванна тоже расплакалась. Гермиона покачала головой и подняла на Драко мокрые глаза:

— Забери меня домой, — попросила она. Пожалуйста, забери меня куда угодно, только подальше от этого места, и не отпускай. Никогда.

Тот кивнул и повел ее обратно через расступившуюся толпу. Туда, где их поджидала Нарцисса и хнычущая Наоми. Старшая миссис Малфой была настолько бледна, что Гермиона всерьез обеспокоилась о состоянии ее здоровья. Напоминание о том, что ее муж — Пожиратель Смерти, должно быть, здорово ее потрясло. И да, кстати, куда подевался Люциус? Только сейчас она поняла, что не видела одиозного отца Драко с тех пор, как оба они проснулись в этом сумасшедшем мире. Однако, перипетии сегодняшнего дня отняли у нее все силы, и она решила отложить этот вопрос до более подходящего времени.

Гермиона стиснула ладонь Драко и вместе с ним вошла в камин. Нарцисса и Наоми тут же встали рядом с ними, и, убедившись, что все члены его семейства в сборе, единственный мужчина в этой компании бросил на пол щепотку летучего пороха:

— Малфой-мэнор!

Гермиона зажмурилась. Перед глазами все еще стояло лицо убитой горем Джинни. Но, чувствуя в своей руке теплую руку Драко, ей почему-то вспомнилось, с каким достоинством защищал он ее от нападок подруги. "Похоже, не так уж все и плохо в этом странном месте", — неожиданно подумала она и улыбнулась сквозь слезы.

Даже в самом страшном сне Малфою не могло привидеться, что когда-нибудь ему придется выбираться из камина в окружении четырех рыдающих женщин. Откровенно говоря, ему никогда не нравились плачущие люди. Какого бы возраста они ни были. Всякий раз, когда в поле его зрения попадалась проливающая слезы особа, он начинал чувствовать себя не в своей тарелке, и потому старался избегать подобных испытаний елико возможно. Однако сбежать сегодня он не мог, как бы ему этого не хотелось. Тот порыв, что он ощутил, защищая Гермиону, уже угас, и он не мог понять, зачем обнимает ее. Да еще и так крепко. «Черт бы побрал этот мир сна. Так и свихнуться недолго. Я принял сторону Гермионы только потому, что она теперь тоже Малфой, а Малфои никому не дают спуску», — сердито подумал он, пытаясь в первую очередь убедить самого себя, что это правда. Но если это так, то почему ты утешал ее на сцене? — раздался вдруг тихий голосок из самого укромного уголка его разума. Драко недовольно рыкнул, и Гермиона, словно подслушав эту мысль, вздрогнула.

Грейнджер медленно высвободилась из его объятий и отошла, все еще покачивая Эванну в попытках ее успокоить.

— П-прости, — порозовев, пробормотала она, и свободной рукой вытерла с лица слезы, еще больше размазав и так уже потекшую тушь. Драко пожал плечами. Почему это должно его трогать? Все они сегодня были немного не в себе.

Малфой отвернулся от Гермионы и подошел к матери, протягивая руки к тихо всхлипывавшей Наоми.

— Дай ее мне, мама, — попросил он, осторожно забрал девочку из объятий Нарциссы и прижал к себе. Посмотрел на заплаканные глаза матери и нахмурился.

— Ты в порядке, ма?

Никогда прежде он не видел ее плачущей. Какие бы испытания не выпадали на долю Нарциссы Малфой, урожденной Блэк, она всегда оставалась хладнокровной, собранной и шла по жизни с гордо поднятой головой. «Скорее всего, отец не позволял ей этого», — подумал Драко. Выставлять напоказ эмоции означало проявить слабость и стать уязвимыми для нападок врагов. А слабыми Малфои никогда не были.

Нарцисса кивнула и расправила плечи, принимая ту горделивую осанку, какую так хорошо знали в магическом мире.

— Да, дорогой, — со слабой улыбкой отозвалась она. — Со мной все хорошо. Идите, укладывайте девочек спать и не беспокойтесь обо мне.

Малфой снова нахмурился, но, прежде, чем он успел открыть рот, Гермиона ответила вместо него:

— Вот и славно, — устало произнесла она. — Нарцисса… Может, всем нам стоит пойти на кухню и выпить по чашечке чая? Думаю, это сейчас никому не помешало бы. Только сперва нам с Драко нужно уложить спать детей. Подождете немного, пока мы вернемся?

Миссис Малфой пристально посмотрела на свою невестку и, после недолгого колебания, кивнула. «Идиотка гриффиндорская — Малфои никогда не едят на кухне и уж тем более не заваривают себе чай. Для чего тогда нужны домовые эльфы?» — сердито подумал Драко, но ход его размышлений нарушила сама Гермиона: подошла к нему и, решительно взяла его за руку. Тот от неожиданности чуть не подпрыгнул на месте, однако сохранил лицо и послушно пошел рядом с ней вверх по лестнице. В коридоре они встретили Риллу, но Гермиона отмахнулась от нее, и Малфой почему-то этому обрадовался. Почему, он и сам вряд ли смог бы объяснить. А еще, ему очень нравилось, что у него на плече доверчиво дремлет маленькая девочка, которая называла его сегодня «папой». Еще никто и никогда так к нему не относился, и это новое ощущение изрядно грело ему душу. Хотел бы я посмотреть на себя со стороны. Ни дать ни взять, заправский гриффиндорец. Со смеху можно помереть!

Вслед за Гермионой он вошел в голубую комнату, где зачарованный потолок изображал теперь звездную ночь.

— Спальня Наоми как раз за этой дверью, — кивком указала на неприметную створку Гермиона. — Не мог бы ты переодеть ее в пижаму и уложить в постель?

Она отпустила его руку и, потихоньку покачивая, осторожно положила Эванну на покрывало. От неожиданности подобной просьбы Драко сперва моргнул, а потом запоздало буркнул:

— Ладно.

Вошел в полутемное помещение и взмахнул палочкой. Вокруг разлилось яркое свечение. Малфой с любопытством осмотрелся. Комната Наоми оказалась в зеленых тонах, и ее потолок тоже был заколдован так, чтобы показывать ночное небо. Вдоль стен вереницей тянулись книжные полки, заставленные разноцветными детскими книжками. Драко вздохнул. «Копия своей матери, — подумалось ему. — Еще одна всезнайка подрастает». Он оглядел темно-зеленую отделку спальни, зеленое с серебром платье девочки и ухмыльнулся: — «Слизеринская всезнайка».

Подражая Гермионе, Малфой еще немного побаюкал Наоми, а потом осторожно уложил ее на маленькую кровать с балдахином. Та пошевелилась и облизнула губы, но глаз не открыла. До чего же ему не хотелось ее будить! Видит Мерлин, будь его воля, он ни за что не стал бы ее тревожить, но переодеть девочку все же стоило. В поисках подходящей пижамы Драко начал открывать один ящик комода за другим, и, через какое-то время, его старания увенчались успехом.

— Вообще-то я ожидал увидеть еще больше зеленого цвета, — пробормотал он, вытягивая из ящика маленькую голубую ночную рубашку. Глядя на спящую малышку, Драко в задумчивости почесал кончик носа и решительно присел на край кровати.

— Наоми, милая, проснись. Папа хочет, чтобы ты переоделась, — попросил он, пытаясь усадить девочку прямо. Получалось плохо и Малфой опасливо обернулся: менее всего на свете ему хотелось бы, чтоб Гермиона застала его в таком неловком положении. Он и так-то чувствовал себя довольно глупо, не хватало еще насмешек со стороны гриффиндорки.

А тут еще и Наоми закапризничала: захныкала и завертелась, как заводная кукла. Драко душераздирающе вздохнул и кое-как стянул с нее вечернее платье. Надел на девочку ночную рубашку и занялся ее туфлями и чулками. Затем накинул на нее одеяло, проверил, хорошо ли она укрыта, и надежно его подоткнул.

— Спокойной ночи, милая, — тихо прошептал Малфой и, порывисто наклонившись, поцеловал Наоми в лоб.

Приглушив свет волшебной палочкой, он снова вернулся в комнату Эванны и остановился как вкопанный: Гермиона стояла на коленях возле кроватки и поглаживала светлые кудри малышки. В спальне царил уютный полумрак и, увиденное им зрелище напомнило ему картины старых мастеров, которые он очень любил. Точнее, одну из них — мадонну Карло Маратти. Затаив дыхание, Драко пораженно всматривался в сокурсницу и вряд ли мог дать себе отчет, почему не может оторвать от нее взгляд.

— Мама любит тебя, дорогая, — услышал он, как прошептала Гермиона, целуя девочку в лоб. После чего встала и повернула голову в его сторону. Каково же было его изумление, когда он увидел, что по щекам ее по-прежнему катятся слезы. «Нет-нет-нет! Только не это!» — мысленно взмолился Драко и, похоже, выражение его лица оказалось настолько выразительным, что Гермиона шмыгнула носом и вытерла глаза.

— Извини. Просто иногда я забываю, что они не настоящие, — объяснила она.

Драко вздрогнул. Он и сам на мгновение забыл, что на самом деле у него нет ни детей, ни жены. Похоже, мне действительно пора просыпаться. Иначе этот кошмарный сон окончательно сведет меня с ума.

— Угу, — кивнул он, не зная, что сказать.

Гермиона вздохнула и выпрямилась.

— И тем не менее, все это довольно забавно, не находишь? Ладно, идем на кухню. Твоя мама, должно быть, уже там. Просто посидим втроем, чаю выпьем.

Она внезапно рассмеялась, и, увидев недоуменный взгляд Драко, тряхнула головой:

— Похоже, из меня начинает вылезать миссис Уизли, — объяснила она, хихикая. Драко округлил глаза:

— Что?! В смысле? — переспросил он. О чем, черт возьми, идет речь?

— Это все чай, — улыбнулась Гермиона, чем привела Малфоя в еще большее замешательство. — Миссис Уизли считает, что чашка чаю — самое лучшее лекарство от всего на свете, и вот теперь пришел мой черед воспользоваться ее советом.

Драко пожал плечами. «Как же я устал, — подумал он. — Нам обоим явно нужно поспать. Или, скорее, проснуться». Малфой махнул рукой и поплелся вслед за Гермионой. От всей этой неразберихи у него уже голова кругом шла.

* * *

Когда они вошли в кухню, вид Нарциссы Малфой, сидящей за маленьким столиком в домашнем халате, заставил Гермиону почувствовать себя почти счастливой. «Полнейшее безумие», как сказал бы Рон. Не думаю, что этот мир сна может еще чем-нибудь меня удивить. Не успела Грейнджер додумать эту мысль, как вспомнила, каким добрым и заботливым был вечером Драко. Беру свои слова обратно. Похоже, это уже произошло.

Отмахнувшись от двух домовиков, которые собрались ей помогать, она направилась к плите и поставила на огонь воду. Пока закипал чайник, Гермиона нашла в буфете несколько кружек и положила в каждую по пакетику чая.

— Драко, насколько я знаю, не пьет чай с сахаром, а вы, Нарциса? Положить вам несколько кусочков? — спросила она, совершенно не обращая внимания на то, каким ошалелым взглядом ее наградил Драко. «Мог бы и привыкнуть за столько лет», — подумала она. Миссис Малфой покачала головой, и Гермиона сняла воду с плиты. Она щедро наполнила кружки и взмахом волшебной палочки перенесла их на стол.

Без всяких церемоний плюхнувшись в кресло, сделала большой глоток чая и сказала:

— Ну и вечер выдался.

И эта, казалось бы, простая фраза рассеяла царившее между ними напряжение, потому что Драко застонал и запустил руки в волосы, а Нарцисса с шумом выдохнула.

— Уйдет ли все это когда-нибудь в прошлое? — неожиданно спросила она, словно размышляла вслух. Гермиона выпрямилась. Она говорит о войне.

— Сложно сказать, — задумчиво проговорила Грейнджер. — Слишком уж долго это было неотъемлемой частью нашей жизни.

Драко ничего не ответил и только тупо уставился в свою кружку с чаем.

Нарцисса шмыгнула носом, и Гермионе на мгновение показалось, что она сейчас разрыдается. «О, нет, — мысленно взмолилась мнимая миссис Малфой. — Только не это! Хватит уже на сегодня слез!» Она с тревогой посмотрела на Драко, но тот внимательно наблюдал за матерью.

— Знаете, пусть даже это создало бы массу проблем, но мне б хотелось, чтобы Люциус тоже был сегодня в министерстве вместе с нами, — подавив рвущиеся из груди рыдания, наконец вымолвила Нарцисса.

Гермиона запаниковала и беспомощно уставилась на Драко. Что я должна ответить? Ведь я понятия не имею, жив он или мертв. Скажу еще что-нибудь не то и тем доведу ее до истерики. Хотя последняя мысль тут же показалась ей неуместной: на истеричку Нарцисса Малфой никак не была похожа. Поэтому, вместо того чтобы что-то сказать, Гермиона потянулась через стол и сжала руку своей «свекрови».

Нарцисса слабо улыбнулась.

— Я знаю, что вам обоим тяжело, — отрывисто сказала она.

Гермиона попыталась догадаться, о чем идет речь, но мир сна и не думал помогать ей. К счастью, миссис Малфой продолжила:

— Я прекрасно знаю, чем занимался мой муж, и знаю, каков он по своей сути. Эгоистичный, высокомерный и предвзятый человек, который сметет всякого, кто осмелится встать на его пути. Он действительно заслуживает Азкабана за все, что совершил, но — Мерлин мне помоги! — я люблю его.

Шокированная Грейнджер изо всех сил попыталась сохранить лицо, а Драко, застывший, как мраморное изваяние, неподвижно сидел на своем месте и потрясенно слушал откровения матери. У Гермионы возникло ощущение, что такое нечасто происходит, если происходит вообще.

— Люциусу, конечно же, не понравился бы сегодняшний вечер, но если б он сегодня оказался рядом со мной, я была бы счастлива. И весь волшебный мир смог бы увидеть, что он стал сейчас совершенно другим человеком.

— Правда? — не в силах сдержаться, неожиданно выпалила Гермиона. Неужели это все-таки возможно? Чтобы Люциус Малфой попросил прощения за свои поступки?

— Да, он действительно изменился. Хотя и не совсем, — печально посмотрела на нее Нарцисса. — Люциус все еще очень крепко держится за свои чистокровные убеждения. И, боюсь, он никогда не примет тебя, дорогая.

Она посмотрела на Драко, все еще неподвижно сидящего в кресле.

— Мне жаль, что твой отец никак не может справиться с определенного рода предубеждениями. И, хотя он и способен уничтожить всякого, кто посмел бы причинить тебе зло, но его гордость — это все, что у него осталось.

Драко дернулся на стуле.

— И что в этом хорошего? — мрачно заметил он. Нарцисса потрясенно вскинула на него глаза. Гермиона затаила дыхание. Что-то этот чай плохо помогает, — сказала она себе и громко выпалила:

— Гордость прекрасная штука, но только в том случае, если она не касается родных людей.

Драко с Нарциссой дружно обернулись на ее голос и с интересом уставились на говорившую.

«Ну и зачем нужно было так вопить?» — с неудовольствием подумала Грейнджер, ощущая, как ее лицо заливает удушливая волна румянца.

— Но у нас есть вы, Нарцисса. И я этому настолько рада, что вряд ли смогла бы выразить словами все, что чувствую. Да и девочки вас не просто любят, они вас обожают!

Нарцисса улыбнулась. Напряженное выражение ее лица сменилось расслабленным. Что же касается Драко, тот взглянул на Гермиону так, словно у нее выросла вторая голова. «Вот и прекрасно, — мысленно сказала себе Гермиона. — Похоже, все успокоились, и теперь можно смело отправляться спать». Она задумчиво отставила свою опустевшую кружку и, поднимаясь со стула, мягко проговорила:

—Думаю, мне хватит волнений на сегодня, — повернулась к свекрови и добавила:

— Надеюсь вам уже лучше, Нарцисса?

Миссис Малфой улыбнулась и кивнула. Гермиона бросила быстрый взгляд на Драко. Казалось, тот по-прежнему пребывает в каком-то ступоре, а ей ох как нужно было поговорить с ним. Что же делать? Может, еще чем-нибудь удивить?

— Дорогой, ты идешь спать? — ласково сказала она, изо всех сил стараясь не краснеть от слов, которые слетали сейчас с ее языка.

Это сработало. Драко резко вскинул голову, и Грейнджер пришло на ум, что он сейчас похож на человека, собирающегося надавать себе пощечин.

— Что? — переспросил Малфой и тут же увидел лицо Гермионы.

— О, да, дорогая, я уже иду.

Гермиона удовлетворенно улыбнулась и вышла из комнаты. До чего же забавный у него вид! Несмотря на то, что день выдался довольно тяжелым в эмоциональном плане, выражение лица Драко разом искупило все! Даже после всего, что им пришлось пережить за последние несколько дней, все еще странно было разговаривать с Малфоем вежливо, а уж быть с ним ласковой и вовсе невероятно; но, тем не менее, дразнить его оказалось сплошным удовольствием.

Гермиона направилась в свою комнату, чтобы сменить вечернее платье на что-нибудь более удобное. Ее так и подмывало снова залезть в ванну, но она решила, что это может подождать. Ей позарез нужно было поговорить с Драко, — ведь они могут проснуться в любой момент и то, что она хочет узнать, может навсегда остаться в мире этого странного сна. То, что зелье теряет силу, она поняла по тому, как внезапно они стали забывать вещи, которые раньше помнили непонятно каким образом. Как, например, ту часть, что касалась Люциуса. Одно из двух: либо сон заканчивается сам по себе, либо нам вводят антидот, который медленно и неуклонно выводит нас из этого состояния.

Переодевшись в скромную шелковую ночную рубашку, Гермиона вспомнила свой самый первый день, проведенный в загадочном мире сна. Сюрпризы начались с самого утра: сначала та жуткая статья о предполагаемом романе молодой миссис Малфой, потом нежная забота Нарциссы, а потом их свидание с Драко… «Боги, свидание», — ломая руки, мысленно простонала Грейнджер. Оно оказалось самым удивительным из всего, что с ней здесь произошло. Потому что перевернуло все ее представления о Драко с ног на голову, довершив картину их неожиданным поцелуем. И что самое ужасное — этот поцелуй ей понравился.

Но так ли это плохо? Гермиона покраснела и поспешно перевела мысли в другое русло. Прекрати. Как-то рановато мечтать о том, чтобы повторить его еще раз, не находишь? Пусть даже Драко и был сегодня чутким и человечным. Это все сон. Она покачала головой, освобождая кудри от заколок и позволяя им рассыпаться по плечам. «Хотелось бы мне, чтобы волосы оставались такими же послушными, когда я проснусь, — лениво подумала девушка и тут же встрепенулась. — Погодите-ка. Я, что, сказала, что хочу снова поцеловаться с Малфоем?» Гермиона ущипнула себя за кончик носа. «Мне действительно нужно поспать». Она подняла голову и решительно направилась в ту самую спальню, где они проснулись. «А, впрочем, нет. Сначала я поговорю с Драко. Я должна знать». В предвкушении предстоящего разговора всю ее усталость как рукой сняло.

Грейнджер огляделась по сторонам и с замиранием сердца осознала, что в комнате нет стульев. Тогда она присела на краешек кровати, но в этот момент в коридоре послышались шаги. Гермиона вскочила. Нет, кровать явно не самое подходящее место для бесед такого рода. Несколько мгновений она растерянно расхаживала вокруг роскошного ложа, как вдруг ей вспомнились слова Рона, сказанные им на первом курсе: «Ведьма ты или нет?!» Гермиона улыбнулась и, взмахнув волшебной палочкой, преобразила две подушки в удобные кресла. Затем, немного нервничая, опустилась в ближайшее из них и стала ждать Драко.

* * *

В поисках Гермионы Малфой вошел в спальню. Верхнюю одежду он по пути сбросил на руки кому-то из домовиков и теперь шел налегке, расстегивая пуговицы на рубашке. Прическа, тщательно уложенная накануне похода в министерство, давно уже растрепалась и единственное, чего ему сейчас хотелось, так это побыстрее выяснить, чего хочет от него Грейнджер и тут же лечь спать. День и вправду выдался довольно утомительным. Во всяком случае, разговаривать ему уж точно не хотелось. Но едва он распахнул дверь, как тут же увидел Гермиону и чуть не выругался: проклятая девчонка была одета в одну только тонкую ночную сорочку. Довольно скромную, надо признать, скрывающую практически все тело (включая ложбинку, разделяющую упругие полушария), но сам факт того, что она осмелилась ее надеть, доказывал: она его больше не боится и чувствует себя довольно комфортно в его присутствии. И, что самое плохое — он не возражал против того, чтобы она носила подобные вещи в его спальне. Если так пойдет и дальше… Драко вздрогнул. Нет, определенно, нужно выбираться отсюда и возвращаться в реальность как можно быстрее.

Собравшись с духом, он бросился в кресло напротив Гермионы. Кресло жалобно пискнуло, а Гермиона прямо-таки подпрыгнула на месте. Не дожидаясь, пока она заговорит, Драко начал первым:

— Ну? Что ты хотела узнать?

Гермиона несколько раз растерянно открыла и закрыла рот. Казалось, она не знала, что и сказать. Невероятно — всезнайка язык проглотила! Однако, когда она наконец собралась и заговорила, всякая надежда на то, что беседа будет быстрой и безболезненной, вылетела в окно. Малфой мысленно застонал.

— Драко, нам нужно поговорить о том, что сегодня произошло. Между нами. О том, что случилось, и как это все меняет.

— Что ты имеешь в виду? Это ничего не меняет, Грейнджер, — прорычал Драко. Как бы потом не повернулось, он ни за что не позволит этой чертовой гриффиндорке взять над ним верх.

Глаза Гермионы вспыхнули.

— Не начинай заново, Драко Малфой! Как ты можешь говорить, что это ничего не меняет?! Ты не можешь отрицать, что мы сегодня чувствовали что-то. Это не похоже на все, что между нами было раньше! И я хочу знать, что это.

Теперь пришла очередь Драко сверкнуть глазами. О нет. На этот раз ты меня не одолеешь, Грейнджер.

— Я не знаю, что сегодня изменилось, Грейнджер. Разве что мы с тобой перешли на новый уровень отвращения.

— Гермиона! Черт возьми, Драко, зови меня Гермионой! Ты говоришь «отвращение»? Значит, ко всем твоим чертам характера, у тебя есть привычка целоваться с теми, к кому, как ты изволил выразиться, испытываешь новый уровень отвращения?

Гермиона вскочила с кресла. Глаза ее пылали, а щеки порозовели. Драко тоже встал, упорно избегая ее взгляда. Как смеет она вспоминать сейчас о поцелуе? Раньше она даже не упоминала о нем, но теперь, когда она может им спекулировать, то, видимо, решила не упустить такой возможности.

— Как это по-слизерински с твоей стороны, Гермиона, — съязвил он. — Воспользоваться минутной слабостью человека, чтобы потом иметь возможность уколоть его. Что, интересно, сказали бы твои гриффиндорцы, если б узнали, какими низкими приемами ты пользуешься?

Драко усмехнулся, зная, что это еще больше ее раззадорит. И не ошибся в своих предположениях: она тут же ощетинилась и воскликнула:

— Что?! Ты правда так думаешь? Что я прибегаю к грязным слизеринским уловкам? Смею тебя заверить, что уж кто-кто, а я в этом не нуждаюсь. Минутная слабость, говоришь? Значит, это было ошибкой?

Глаза Гермионы вспыхнули болью и гневом. Она шагнула ближе к Драко, но тот попятился. Будь ты проклята, Грейнджер, со своими глазищами! Все у тебя не как у остальных девушек: ни красотка, ни уродина, — самая обыкновенная. На первый взгляд. А вот на второй… Стоит только взглянуть более внимательно, как тут же становится заметна твоя красота. Настолько же ослепительная, как и твой ум.

— Да, — холодно отозвался Малфой и мысленно добавил: — «Нет, Грейнджер, это было самым лучшим из того, что со мной сегодня случилось».

Лицо Гермионы на мгновение вытянулось. Но, быстро справившись с собой, она метнула в сторону Драко сердитый взгляд и в несколько шагов сократила между ними расстояние, подойдя настолько близко, что у Малфоя дыхание перехватило. В животе у него свернулся тяжелый узел, состоящий из нервного возбуждения и предвкушения чего-то и страшного и удивительного одновременно. Грудь Гермионы тяжело вздымалась, она словно задыхалась от переполнявших ее эмоций. На бледном лице глаза цвета темного шоколада показались ему совсем черными, и этот контраст придал ей немного трагичный вид. Грейнджер подняла руку и ткнула указательным пальцем ему в грудь.

— Ты! — яростно прошептала девушка, сжимая кулаки. — Ну почему ты всегда ведешь себя как… как… — замолчала она, подыскивая слова, и вдруг простонала:

— Ааа! Малфой, ты ведешь себя как полный придурок!

Драко ухмыльнулся.

— Мы снова называем друг друга по фамилии? А я думал, мы договорились называть друг друга по имени, Гермиона.

Взгляд ее потемнел еще больше, и Драко почувствовал прилив удовлетворения. Понятно теперь, почему Уизли так часто с ней ссорится. Да и кто бы не хотел увидеть, как эти глаза сверкают, когда их хозяйка сердится?

— Даже не пытайся, Драко, — выплюнула Гермиона, чей голос прозвучал настолько приторно, что Малфой скривился, как от оскомины. — Ты первый все это начал.

Резко развернулась и отошла от него. Драко почувствовал короткий укол разочарования.

— Вообще-то поговорить хотелось тебе, а не мне, — раздраженно бросил он ей вслед, уязвленный тем, что она снова вернулась «на свою территорию» в каком-то смысле.

Гермиона возмущенно всплеснула руками:

— Да ну? Вот об этом я и говорила. Боги, какой же ты еще ребенок…

Драко ухмыльнулся: ему и раньше нравилось ее изводить, а сейчас, когда она с досадой скрестила руки на груди, ему показалось, что даже воздух вокруг нее настолько наэлектризовался, что стал потрескивать и искрить. Еще немного, и ее волосы прямо-таки дыбом встанут — до того она завелась. Но, к его удивлению, Гермиона вдруг повернула голову и посмотрела на него таким долгим и странным взглядом, что у Драко перехватило дыхание. Что происходит? Что это за чувство, с каким она не спускает с него глаз? Малфой не знал, и — видит небо! — не хотел знать.

— Ошибка? — пристально глядя ему в лицо, тихо спросила она. — Неужели поцелуй со мной показался тебе настолько ужасным?

При этом внезапном вопросе Драко встревожился. Но, поскольку, к такому повороту темы готов он не был, то сам не понял — к своему немалому изумлению — как с его губ могло сорваться откровенное:

— Нет.

Гермиона посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Черт, черт, черт! Перестань так смотреть на меня, Грейнджер! Она приблизилась к нему еще больше. Нет, нет, не подходи, будь ты проклята!

— Правда? — прошептала девушка.

Мерлинова борода — Гермиона Грейнджер соблазняет меня! Да еще и в моей же собственной спальне!

Драко тяжело сглотнул, отчаянно пытаясь побороть растущее желание поцеловать ее снова. Видимо, эта внутренняя борьба настолько явственно читалась на его лице, что взгляд, внимательно наблюдающей за ним Гермионы снова потеплел.

— Я знаю, что ты можешь быть благородным, Драко. А еще — милым, добрым и внимательным. И при этом (самым непостижимым для меня образом) сохранять своё «малфоевское» высокомерие, — на последних словах она тихо рассмеялась. — Скажи, почему ты прячешь от окружающих лучшую часть самого себя?

— Если ты чего-то не видишь, это не означает, что и мои друзья этого не видят, — довольно холодно ответил Малфой: он справился со своим неуместным и нелепым желанием поцеловать ее и вернул себе привычный, отстраненный вид. Словно пытаясь разгадать загадку в его словах, Гермиона склонила голову набок.

— Выходит, ты и меня считаешь своим другом? — мягко спросила она.

Этот вопрос застал его врасплох, и от неожиданности Драко снова растерялся.

— Я… я не знаю, — честно признался он: честность временами бывает лучшей политикой. Хотя и не всегда.

К его удивлению она рассмеялась.

— Откровенно говоря, я тоже. Я в замешательстве, Драко. Сам посуди: целых пять лет ты только и делал, что обращался со мной и моими друзьями, как с грязью. Потом мы с тобой просыпаемся в этом странном сне, и ты сперва продолжаешь относиться ко мне, как к ничтожеству, но потом вдруг превращаешься в милого, внимательного джентльмена… Знаешь, я думаю, что… при других обстоятельствах ты мог бы мне понравиться, — тихо закончила Гермиона.

Щеки ее порозовели от признания, руки нервно сжимались, но, ожидая его ответа, смотрела она по-прежнему открыто и бесстрашно.

Просто скажи ей, Драко. Правда не сможет тебе навредить. Какое-то время Драко молчал, уставившись в пол. Потом глубоко вздохнул и, чувствуя себя готовым, поднял на нее глаза.

— Думаю… — неуверенно начал он, покачал головой и прошелся по комнате. Внезапно остановился и направился прямо к ней. Кажется, я окончательно тронулся умом — Думаю, что и ты… — он запнулся, пытаясь подобрать нужные слова. Взгляд его блуждал по ее лицу и не раз останавливался на розовых, полуоткрытых губах. Будь ты проклята, Грейнджер, за то, что так целуешься! — Думаю, ты тоже могла бы мне понравиться, Гермиона.

От его слов у той перехватило дыхание.

— И что нам?.. — начала было она, но Драко приложил к ее губам палец.

— Никаких вопросов, — прошептал он, пожирая взглядом ее вспыхнувшее лицо. Рука Малфоя очертила абрис ее подбородка и нежно скользнула по щеке.

— Всё потом, — негромко сказал он, наклоняясь вперед. — А сейчас…

Останови меня, Грейнджер, оттолкни! Пока не поздно, пока не случилось непоправимое! Дыхание Гермионы снова сбилось, и вместо того, чтобы оттолкнуть Драко, она потянулась к нему и коснулась губами его губ. Малфой ощутил под пальцами шелковистость ее локона и это подстегнуло его еще больше. Все то, к чему он сегодня мысленно возвращался не один раз, вдруг ожило и превратилась из призрачного воспоминания в обжигающую реальность. С замиранием сердца он прижал к своей груди трепещущую девушку и, закрыв глаза, позволил себе отпустить все тревоги и сомнения. Едва ли не впервые в жизни.

Этот поцелуй оказался таким же сладким, как и первый, но только в этот раз оба они шли к нему осознанно и, казалось, задавали друг другу безмолвные вопросы: «Этого ли я хочу?», «Нормально ли это?», «А, может, я ошибаюсь?» Но прошло несколько минут перед тем как оба они неохотно оторвались друг от друга, и Гермиона пытливо уставилась на Драко. «Есть вопросы, на которые мне не хотелось бы отвечать», — мрачно подумал Малфой, наблюдая как порозовевшая Грейнджер вдруг решительно кивнула и проговорила:

— Отрицать больше невозможно — между нами действительно что-то есть. И я хочу спросить, что мы будем теперь делать?

Деловитый тон, каким это было сказано, подействовал на Драко как ушат холодной воды. Глаза и щеки Гермионы все еще горели, но это был единственный признак того, что еще минуту назад она пылко отвечала на его страстные поцелуи.

— Что ты имеешь в виду?

Гермиона бросила на него раздраженный взгляд, который он не раз замечал направленным на Поттера и Уизли, и это его немного покоробило.

— Я имею в виду, что мы будем делать, когда проснемся? Ты же не собираешься снова изводить меня, как и раньше? Называть «грязнокровкой» и прочими обидными словечками? Хотя… Даже если ты снова станешь язвить и плеваться ядом, я все равно буду знать, что это неправда.

Драко закатил глаза. Она, что, думает, я продолжу эти розовые сопли, когда мы проснемся? Вот еще! Была нужда! Хотя, вообще-то было бы довольно интересно узнать — каково это, целовать ее в настоящем мире, а не только во сне. Все так запутанно… Или это я запутался?..

— Не думаю, что нас можно назвать друзьями, Гермиона. И, кроме того, не факт, что мы вспомним о событиях этого мира, когда проснемся, — сказал он и мысленно добавил: «Во всяком случае, я очень на это надеюсь».

Лицо Гермионы слегка вытянулось:

— Об этом я как-то не подумала.

Драко самодовольно ухмыльнулся.

— Но что, если мы будем помнить о том, что здесь происходило? Что, в таком случае, будешь делать ты? Ведь я… Вряд ли теперь я смогу ненавидеть тебя так же, как и раньше.

Драко нахмурился: — «До чего же она настырная все-таки! А, впрочем, почему нет? Конечно, ей интересно узнать, во что выльются эти поцелуи. Раз уж даже мне это интересно».

— Я тоже не смогу, Гермиона, — задумчиво проговорил он, но, увидев, какой радостью озарилось ее лицо, быстро добавил:

— Но это не означает, что я начну перешептываться с тобой в библиотеке или приглашать тебя в Хогсмид как, как…

— Свою девушку? — подсказала Гермиона.

Драко пристально посмотрел на нее. Именно. Только потому, что я два раза тебя поцеловал и нахожу, что у тебя красивые глаза, вовсе не обязательно думать, что мы должны быть вместе.

— Ну да. Не уверен, что те отношения, какие у нас были на протяжении последних пяти лет, способны измениться по щелчку, — предупредил он, но, к его ужасу, она только рассмеялась:

— И ты абсолютно прав, Драко. В каком бы восторге я ни была от наших поцелуев, быть твоей девушкой я тоже совершенно не готова, — Гермиона хихикнула еще раз, отвернулась и так стремительно бросилась на кровать, что ее волосы в беспорядке рассыпались по подушке. Как, черт возьми, это случилось? Мы, что, действительно обсуждаем с Грейнджер возможность пойти куда-нибудь вдвоем?! Малфой фыркнул и тут до него дошло, что именно она сейчас сказала.

— Погоди, выходит, тебе понравились наши поцелуи?

Гермиона покраснела.

— Можно подумать, тебе они не понравились, — лукаво сказала она, стараясь не встречаться с ним взглядом. По губам Драко скользнула мимолетная улыбка. «Согласен», — подумал он и опустился в ближайшее кресло.

Оба они замолчали, но тишина, заполнившая полутемную комнату, была несколько иной, чем прежде: мягкой и непривычно дружелюбной. Каждый из них думал о чем-то своем, и, казалось, присутствие другого нисколько ему не мешало. Так прошло несколько минут, пока Драко не заговорил снова:

— Нам придется притвориться, что ничего не изменилось, — проговорил он, наблюдая за Грейнджер, раскинувшейся на его кровати.

Гермиона перевернулась на живот и подперла руками голову.

— Что? — спросила она. Неизвестно, о чем она перед этим думала, но глаза ее сияли.

Драко нахмурился.

— Придется разыгрывать целый спектакль. Если мы собираемся попробовать… ну… ты понимаешь… — он сделал неопределенный жест, указывая на себя и Гермиону, — то мы должны притвориться, будто ничего не изменилось. Особенно, когда будем находиться на людях. Видишь ли, я очень сомневаюсь, что реальность окажется к нам такой же благосклонной, как этот сон, если мы станем вести себя слишком мирно по отношению друг к другу.

— Представляю, как взорвутся Гарри с Роном, — хихикнула Гермиона.

Драко ухмыльнулся.

— Особенно, если я ущипну тебя за задницу, когда ты будешь проходить мимо меня в школьном коридоре. Представляю, как вытянутся их физиономии! То еще будет зрелище!

У Гермионы челюсть отвисла от такого заявления:

— Драко Малфой, ты не сделаешь этого!

Драко ухмыльнулся. «Конечно же сделаю! Причем не один раз!» — подумал он, предвкушая то удовольствие, которое получит после подобной выходки. Определенно — возвращаться обратно следовало как можно скорее. Хотя бы ради того, чтобы посмотреть на реакцию этих двух придурков.

Гермиона снова плюхнулась на кровать:

— Ты хоть понимаешь, что все это полнейшее безумие? В голове не укладывается, что мы с тобой… флиртуем!

Драко одарил ее озорной усмешкой:

— Еще бы! Но есть одна поправка: все это нам снится. Продолжай твердить себе это, и ты справишься.

— Ты неисправим, — притворно возмутилась Гермиона и швырнула в него подушкой. Драко ловко перехватил ее на лету и рассмеялся. Гермиона на мгновение замолчала, уставившись в потолок.

— Боги, ну и денек выдался сегодня, — наконец произнесла она хриплым от волнения голосом и покачала головой. Взгляд ее внезапно потускнел, а в углах рта появилась скорбная складка.

«Она все еще расстроена из-за того, что случилось в министерстве», — подумал Драко и решил рискнуть:

— Уизлетта не имела в виду то, что сказала, — небрежно сказал он. — В ней говорили боль и отчаяние.

Гермиона шумно вздохнула.

— Я знаю, — кивнула она, с благодарностью глядя в его глаза. — Но мне от этого не легче.

Она так пристально посмотрела на него, что Драко почувствовал себя немного неловко.

— Скажи, ты говорил это всерьез?

— Когда и что? — приподнял бровь Малфой, притворяясь, что не понимает, о чем идет речь, хотя мог поспорить на галлеон, что говорила она о том инциденте, что случился в министерстве. Да, я защищал ее там. Но всерьез это было или нет, я не знаю. Как-то само собой получилось.

— Ну, когда вступился за меня перед Джинни. Ты говорил правду? — пояснила Гермиона, пытливо глядя на него своими карими глазами. В ее голосе прозвучала такая надежда, что Драко понял: солгать ей он не сможет.

— Да, — вздохнул он. — Да, будь оно все проклято. Это ли не правда?

Гермиона просияла, и при виде ее улыбающегося личика в животе Малфоя снова вспорхнули миллионы бабочек — ему нравилось, когда она улыбалась. В особенности ему.

— Это самое лучшее, что я когда-либо слышала о себе, — сказала она с чувством.

— Брось, ничего особенного, — пожал плечами Драко.

Но Гермиона только лишь отрицательно помотала головой, окончательно взлохматив и без того распавшуюся прическу, и повторила еще раз ту же фразу, что она сказала ему по возвращении со свидания:

— Не для меня.

Она снова откинулась на подушки и, все еще улыбаясь, закрыла глаза, оставив Драко анализировать события сегодняшнего дня. «Неужели я действительно собрался поддерживать с Грейнджер дружеские отношения?» — спросил он себя и внезапно с каким-то сладким ужасом понял — «Да. Именно это я и собираюсь сделать. А еще, я с нетерпением жду момента, чтобы вернуться и наяву продолжить все, что мы здесь начали». Он бросил на Гермиону быстрый взгляд, чтобы постараться понять, о чем она думает, но увидел, что она уже спит. Малфой тихо фыркнул. И снова Грейнджер в моей постели! До чего же странно это звучит. Он смотрел, как мерно, в такт дыханию, поднимается и опускается ее грудь, и гадал — что ей снится? Можно ли видеть сны во сне? Драко хотел поразмыслить еще и на эту тему, но тревоги и волнения прошедшего дня давали о себе знать слишком настойчиво. Он поерзал на кресле и почувствовал, что слишком устал, чтобы еще и идти куда-то. Забраться на свою постель, где спала Гермиона, он не мог себе позволить, поэтому призвал к себе подушку и пристроил ее на подлокотнике. «Странно, конечно, что Грейнджер лежит в моей кровати, — подумал он сонно, — но все же, не настолько странно, как хотеть, чтобы она и впредь спала в ней». Он почти уже задремал, как вдруг поймал себя на мысли, что думает о словах Гермионы, когда она сказала, что ей понравились их поцелуи. В груди его разлилось бесконечно теплое чувство, и в следующее мгновение он крепко уснул.

Гермиона спала и ей снилось, что над ней стоит профессор Снейп. Причем, не просто стоит, но еще и распекает ее на все лады за то, что она заснула. Потом пришел Гарри и заявил: — «Если ты сейчас же не проснешься, то безнадежно отстанешь от курса и не сдашь СОВ». От его слов у Гермионы от ужаса чуть сердце не остановилось. Она беспомощно оглянулась на подошедшего Рона, но тот лишь пожал плечами и ободряюще похлопал ее по руке. Тут появилась мадам Помфри и, прогнав Гарри, Рона и даже Снейпа, принялась поить ее каким-то темно-синим зельем. Пахло оно настолько отвратительно, что Гермиона зажала нос. «Не заставляйте меня, мадам Помфри,» — пробормотала она, натягивая на лицо одеяло и стараясь увернуться от ониксового фиала. Сосуд выскользнул из рук целительницы и с грохотом разбился на каменных плитах пола.

Гермиона вздрогнула и очнулась. Огляделась по сторонам и, осознав, что она не в больничном крыле, а в поместье Малфоев, с сожалением вздохнула. Громоподобный звук повторился, и она повернулась на постели, чтобы посмотреть на источник шума. То, что она приняла за грохот разбившегося во сне фиала оказалось храпом Драко Малфоя, свернувшегося подобно огромному коту в мягком кресле, обтянутым зеленым бархатом. Он лежал в обнимку с большой черной подушкой, и на лице его было написано такое комичное умиротворение, что Гермиона, не выдержав, расхохоталась глядя на эту картину, чем немало напугала спящего. Тот от неожиданности подпрыгнул на месте и, как и вчера, грохнулся на пол.

— Будь ты проклята, Гермиона! — хрипло выругался Малфой, сидя на полу и буравя ее сердитым взглядом. Потом огляделся по сторонам и буркнул:

— Мы все еще здесь, да?

Гермиона подавила смешок.

— Похоже на то, — ответила она, внезапно почувствовав себя чересчур активной для раннего утра. И Драко, казалось, был с этим абсолютно согласен.

— Где эта чертова реальность и существует ли она вообще? И если да, то когда мы уже туда вернемся? — хмуро спросил он. Оттолкнулся от пола и рывком поправил на себе рубашку.

Улыбка Гермионы погасла.

— Не знаю, — медленно сказала она в спину Драко, направляющегося в смежную с комнатой ванной. — Я думала, действие зелья к утру уже закончится. Мы ведь уже два дня здесь.

Из ванной донеслось неопределенное хмыканье, и это, по-видимому, было все, что ей смог сейчас ответить Драко. Гермиона фыркнула. «Совсем как Гарри и Рон,» — подумала она. При мысли о Гарри ее охватила глубокая печаль, но она тут же отогнала ее прочь: это всего лишь сон, а, значит, с Гарри будет все в порядке когда она проснется. Если она проснется.

Грейнджер вздохнула. В ее мозгу крутилась какая-то важная мысль, которую она никак не могла поймать за хвост, и тут ее внезапно озарило:

— Драко! — позвала она, усаживаясь посреди постели и кутаясь в одеяло, как в кокон. Тот высунул голову из двери ванной и бросил на нее свирепый взгляд, который в сочетании с торчащей изо рта зубной щеткой не произвел должного эффекта и просто пропал впустую. Гермиона закатила глаза:

— Давай попробуем сварить сегодня антидот? Я, конечно, не могу гарантировать, что это сработает, но попытаться-то стоит.

Драко с интересом посмотрел на нее и скрылся в ванной. Прополоскал рот и вышел снова, вытирая лицо полотенцем.

— Неплохая идея, — кивнул он. — У отца в подземелье есть лаборатория, где он варил зелья, вот она-то нам и пригодится.

— У вас есть собственная лаборатория?! — оживилась Гермиона. Драко посмотрел на нее с такой жалостью, что она закатила глаза. Конечно, у Малфоев есть своя личная лаборатория. Причем, исключительно для приготовления ядов. Грейнджер засопела и вдруг вспомнила о том шатком перемирии, какое они вчера заключили. Слишком уж много всего произошло за последние пару дней. Она все еще никак не могла приспособиться с этому странному миру грез с его неожиданными открытиями, а уж о поцелуях с Драко и говорить не приходилось. «Что же я все-таки чувствую к нему?» — в тысячный раз спрашивала она себя и никак не находила ответа. Все это было слишком сложно, чтобы можно было дать исчерпывающий ответ, да и времени на раздумья подобного рода тоже катастрофически не хватало. «Но если я не приду ни к какому выводу сейчас, другого шанса может и не представиться.» — заключила мысленно Гермиона и, тряхнув головой, весело заявила:

— Вот и прекрасно! Ты можешь отвести меня туда сразу после завтрака, и мы приступим к работе над зельем!

Драко подозрительно посмотрел на нее и медленно кивнул. Похоже, он все еще был не в настроении, и бурная деятельность неугомонной гриффиндорки нисколько не способствовало его улучшению. А Грейнджер, между тем, вскочила с кровати и, не сказав больше ни слова, вышла из комнаты, направляясь в свою роскошную ванную.

Погружаясь в теплую воду, ей снова пришло в голову, что ей будет не хватать этих волшебных джунглей и она хихикнула: «Кто бы мог подумать, что я стану скучать по ванной!" Абсурдность этой идеи развеселила ее еще больше, и Гермиона принялась мурлыкать под нос песенку, гремевшую в последнее время из всех приемников магической Британии. Быстро покончив с утренними процедурами, она быстро натянула на себя простую розовую футболку, влезла в джинсы и, практически вприпрыжку, отправилась на кухню завтракать.

Когда она вошла, Драко уже сидел там, хмуро изучая стоящую перед ним чашку с чаем. Все еще чувствуя необъяснимую эйфорию, она улыбнулась ему, чем заслужила довольно колючий взгляд.

— С чего это ты такая счастливая сегодня? — буркнул Драко. Гермиона лучезарно улыбнулась ему и весело переспросила, пытаясь собраться с мыслями:

— Почему я сегодня счастлива?

Ответ никак не приходил, и она брякнула первое, что пришло в голову:

— Не знаю, может, гормоны шалят, — сказала она, усаживаясь в кресло напротив Драко. К ней тут же подскочили суетливые домовики с подносами, уставленными всяческой снедью, и принялись выставлять перед ней тарелки. Гермиона налила себе большую кружку чая, намазала тост маслом и жадно впилась в него зубами. Она увлеченно уписывала за обе щеки завтрак, пока не заметила, что Драко ни к чему не притронулся. Он по-прежнему пил один только чай и о чем-то сосредоточенно думал.

— Почему ты ничего не ешь? — поинтересовалась Грейнджер, отправляя остатки тоста в рот.

Драко пожал плечами.

— Я не голоден.

Гермиона удивилась его угрюмому тону. «Не из-за вчерашнего ли он так расстроился?» — подумала она и потянулась через стол, чтобы коснуться его руки.

— Ты в порядке? — спросила с тревогой в голосе.

Драко отдернул свою руку и хотел, видно, что-то сказать, но передумал и промолчал. На лице Гермионы мелькнула обида, но она быстро справилась с собой и сделала вид, что ничего не произошло.

— Должно быть, я просто устал, — неуверенно пробормотал Малфой.

Веселость Гермионы куда-то испарилась, но она все равно улыбнулась через силу.

— Это из-за меня, скорей всего, — предположила она. Драко вскинул голову и недоуменно уставился в ее глаза. — Ты две ночи спал на стульях, — пояснила Грейнджер. — Неудивительно, что ты устал.

Хоть Малфой и покачал отрицательно головой, но по губам его пробежала легкая улыбка. Гермиона расслабилась.

— Послушай, может, нам стоит прямо сейчас заняться зельем? И, если нам повезет, то мы вполне могли бы управиться с ним до… Ох! — подскочила она на месте.

Драко встревоженно уставился на нее:

— Что такое? В чем дело?

Но вместо ответа Гермиона лишь вызвала одного из домовиков. Едва тот материализовался перед ней, как она тут же затараторила:

— Передай, пожалуйста Рилле, что мы хотим устроить сегодня семейный обед. Когда стол будет накрыт, пусть приведет девочек в столовую.

Эльф поклонился и собрался уж было снова исчезнуть, как у Гермионы появилась еще одна мысль:

— И, кстати, скажи Нарциссе, чтобы и она к нам присоединилась, если она не против, разумеется. Хорошо?

— Конечно, госпожа Гермиона, — с легким поклоном ответил домовик. Гермиона улыбнулась.

— Спасибо, — тепло поблагодарила она эльфа и повернулась к Драко, который в себя не мог прийти от изумления и только во все глаза глядел на свою мнимую супругу.

— Что? — спросила Гермиона, чувствуя себя немного неловко под его пристальным взглядом. — Не смотри так на меня. Просто… мне бы хотелось сохранить еще одно воспоминание о девочках. Пока я еще здесь и пока у меня есть такая возможность. Ведь мы же скоро уйдем отсюда… — тихо закончила она, опуская глаза.

Потрясенный Драко, не проронив ни слова, какое-то время изучал ее зардевшееся лицо, пока наконец не кивнул.

— Тогда пошли, — отрывисто сказал он, жестом приглашая ее следовать за ним. — В таком случае нам следует начать прямо сейчас.

Гермиона вскочила и засеменила следом за ним, радуясь тому, что она снова может заниматься хоть какой-то работой. Но пока она шла, в голове ее роилось столько мыслей, что она окончательно в них запуталась: «Интересно, понравилось ли ему то, что он увидел, пока таращился на меня или нет? Малфой настолько придирчиво изучал мое лицо, что мне даже не себе стало. Хотя… если б не нравилось, вряд ли он поцеловал бы меня, правда?»

Рассуждая таким образом, Гермиона спустилась вслед за Драко по узкой лестнице в подвал и с любопытством осмотрелась по сторонам. Разглядывая каменную кладку, Гермиона чуть не прыснула от смеха и спешно прикрыла рукой рот: комната, в которую Драко ее привел, была удивительно похожа на подземелья Хогвартса.

— Думаю, профессор Снейп чувствовал бы себя здесь как дома, — заметила она вслух и ойкнула — Драко так резко остановился, что она не успела затормозить и с ходу налетела на него. Малфой обернулся и окинул ее подозрительным взглядом. Но, увидев, как Грейнджер прикусила губу и еле сдерживается, чтобы не расхохотаться, огляделся и его лицо медленно расплылось в улыбке.

— Да уж, идеальное местечко для такого человека, как он, — сказал он, и тут Гермиону прорвало: она запрокинула голову и от души расхохоталась.

— П… простии… — выдавила она сквозь смех. — Не знаю, почему, но при этой мысли мне ужасно смешно.

Вдоволь насмеявшись, Грейнджер положила руку на живот и глубоко вздохнула.

— Давай лучше работать. Как только я займусь настоящим делом, мне сразу станет лучше.

Она прошла мимо весело улыбающегося Драко и направилась к большому рабочему столу.

— Accio, сумочка! — воскликнула она и взмахнула волшебной палочкой. — В ней все мои записи, — пояснила она и, чуть покраснев, добавила: — У меня не было времени вынуть их оттуда после нашего… свидания.

Драко кивнул и отвернулся. «Почему он так странно себя ведет сегодня?» — с удивлением подумала Гермиона, но в это момент в комнату влетела та самая крошечная сумочка, с которой она ходила на пикник, и, отложив все раздумья на потом, Грейнджер тут же принялась перебирать свои заметки, попутно подготавливая рабочее место.

— Если мои расчеты верны… — начала она.

— А верны они всегда, — насмешливо закончил вместо нее Драко, и уже намеревался добавить еще несколько ехидных замечаний, как сердитый взгляд карих глаз быстро положил конец его сарказму. Убедившись, что Малфой больше не пытается ее поддеть, Гермиона вернулась к своему занятию и продолжила начатую фразу:

— Это должно стать нашим противоядием. Но поскольку принимать его мы будем в состоянии сна, то я не могу дать никаких гарантий, что оно сработает. Надеюсь, наше сознание поверит в реальность происходящего и заставит тело отреагировать так, как нужно.

Гермиона перечитала записи еще раз и нахмурилась.

— О, нет… — сокрушенно покачала она головой.

Заинтригованный ее поведением, Драко заглянул через ее плечо в свиток и уставился в список необходимых компонентов. Почуяв тепло его тела совсем рядом, Гермиона на миг прикрыла глаза. Сердце ее так лихорадочно заколотилось, что ей показалось — еще немного, и оно вскочит у нее из груди. Это становится просто смешным: как я могу заниматься делом, если меня смущает его присутствие? — в смятении подумала она и, титаническим усилием воли подавляя свой внезапный порыв, протянула ему пергамент:

— Скажи, у вас есть эти ингредиенты?

Драко сделал шаг назад и самодовольно ухмыльнулся. «Здравствуй, Драко, которого я знаю», — подумала Гермиона, со странным облегчением от того, что он снова стал вести себя привычным ей образом.

— Конечно, — с апломбом отозвался тот, вздернув подбородок. — Мы же Малфои, Гермиона. И у нас есть всё.

— Да ну? — иронично приподняла бровь Грейнджер, почти в точности копируя жест его крестного. — Тогда, надеюсь, ты не сочтешь за труд перебрать ваши запасы и принести мне всё необходимое?

Драко с важным видом развернулся на каблуках и, ухмыляясь, направился к шкафу, где хранились собранные со всего света компоненты для зелий и настоев.

* * *

«Черт же меня дернул открыть рот. И кто только за язык тянул, — с досадой думал Драко, роясь в шкафу. — Нет, правда — "мы — Малфои, Гермиона и у нас всё есть". Вот идиот.» Он осторожно перебирал склянки и мешочки с ингредиентами, а сам терялся в догадках, есть ли здесь действительно то самое «всё», о каком говорила Гермиона. Откровенно говоря, он понятия не имел, кто и какие зелья здесь готовил. Насколько он знал, его мать время от времени пользовалась лабораторией, чтобы пополнить запасы косметических средств, а вот, что именно она для этого использовала, он не смог бы сказать даже под угрозой «Авады». Драко наколдовал себе маленький поднос, чтобы положить на него растущую груду образцов, которые собирал, и застонал, чувствуя как от всего этого у него начинает болеть голова.

Гермиона не зря беспокоилась о нем. Малфой не мог точно объяснить, но ощущал он себя довольно… странно, и жалобы на усталость казались лучшим оправданием. По крайней мере, Грейнджер купилась на них.

Бросив последний взгляд на шкаф, он недовольно выдохнул. Черт! Теперь я знаю, почему она так посмотрела на меня, — мысленно сказал он себе и пошел обратно. Туда, где сейчас хлопотала Гермиона.

— Всё нашел? — вкрадчиво спросила она, но ее нарочито невинный вид не внушил Драко совершенно никакого доверия, и он решил разыграть перед ней полное неведение.

— Конечно. Я ведь обещал, — уверенно ответил Малфой, изо всех сил пытаясь скрыть ухмылку при виде слегка вытянувшегося лица Грейнджер.

— В самом деле? — спросила та упавшим голосом: похоже этот ответ ее разочаровал.

«Так тебе и надо, Грейнджер, — подумал Драко. — А то вечно умничаешь и стараешься превзойти меня». Но, глядя на ее расстроенную физиономию, у Драко на душе кошки заскребли. Черт бы тебя побрал, настырная гриффиндорка! Из-за тебя и у меня теперь настроение упало! Малфой вздохнул и закатил глаза:

— Нет, Гермиона, я нашел не всё. Да ты и сама это прекрасно знаешь, правда? Ну, и где же этот недостающий элемент? — требовательно спросил он, чувствуя как в нем поднимается волна раздражения.

Гермиона на мгновение смешно распахнула глаза, а потом (к немалому ужасу Драко) рассмеялась.

«Эти ее перепады настроения скоро меня доконают», — подумалось ему, но в этот момент Грейнджер резко отвернулась, порылась в сумочке и извлекла из нее стеклянный флакончик, наполненный фиолетовыми лепестками.

— Вот — лепестки цветов мандрагоры, — торжествующе объявила она и помахала флаконом в воздухе. — Я собрала их на нашем свидании, помнишь?

Гермиона весело улыбалась, а у Драко все сжалось в груди. Помню, конечно. Это было в оранжерее. Ты держала меня за руку и тоже улыбалась…

— Разумеется. Разве такое забудешь? Не каждый день увидишь гриффиндорку, обрывающую головки с редких растений в национальной оранжерее, — посмеиваясь, заметил он.

— Ну что ж, тогда приступим. Я начну готовить базовое зелье, а ты поруби эти корешки, — предложила Гермиона и повернулась к котлу.

В ответ Драко насмешливо ей поклонился, но Грейнджер его порыва не оценила и, сурово сдвинув брови, занялась работой. Малфой покачал головой: «Что со мной не так? Еще минуту назад я был готов придушить ее за то, что она слишком много улыбается, и тут же начинаю с ней флиртовать… Должно быть, я и в самом деле просто устал.»

Погруженные в свои мысли, они трудились в полнейшей тишине, прерываемой время от времени стуком ножа по столу или скрипением пестика в ступке. Но когда Драко осторожно перемешал зелье (тринадцать раз против часовой стрелки), Гермиона вдруг воскликнула:

— Как жаль, что мы с тобой раньше не работали вместе, Драко! Какое же это облегчение — готовить зелье в паре с человеком, который действительно знает, что делает!

Драко рассмеялся.

— В этом нет ничего удивительного. Ведь раньше мы ненавидели друг друга.

Грейнджер развернулась к нему всем корпусом и пристально посмотрела в его глаза.

— Я никогда не ненавидела тебя, Драко, — негромко сказала она настолько серьезным тоном, что Малфой растерялся. — Я никого не ненавижу. Правда, я считала тебя довольно неприятной личностью, и потому не стремилась быть с тобой любезной, но только потому, что винила в этом твое воспитание.

Драко ошеломленно хлопал глазами. Ее слова не укладывались у него в голове. Неужели она действительно так хорошо думает о людях? О нём?

— Но ведь есть же кто-то, кого ты ненавидишь? А как же профессор Снейп? Он всегда придирается к тебе и твоим друзьям, а его замечание о твоих зубах на четвертом курсе…

Гермиона так резко вспыхнула, что он осекся и конец фразы застрял у него в горле.

— Спасибо, что напомнил, — процедила она сквозь стиснутые зубы.

«Молодец, Малфой, — съязвил про себя Драко. — Поступай так и впредь и она снова, как и прежде, станет сторониться тебя.»

— И все-таки нет: профессор Снейп может быть и ужасен для нас, гриффиндорцев, но я уважаю его как учителя.

Драко фыркнул. Конечно, всезнайка будет уважать самого одиозного в школе человека только потому, что он учитель.

— А Темного Лорда? — продолжал допытываться Драко. — Уж его-то ты ненавидишь, конечно?

Гермиона побледнела.

— Я… я не знаю… Разумеется, он мне не нравится, и я его боюсь. Но сказать, что я его ненавижу я бы, наверное, тоже не смогла.

Не ожидавший подобного ответа, шокированный Драко только рот раскрыл изумления:

— Серьезно?!

Гермиона нахмурилась.

— Ненависть — слишком сильная эмоция, Драко. Уверена, что Волдеморт ее заслуживает, хотя, по отношению к нему я этого не чувствую.

Услышав имя Темного Лорда, Малфой вздрогнул.

— Выходит, ты и в самом деле не испытываешь ни к кому ненависти? — Так не бывает!

Гермиона задумалась. На ее лице внезапно появилось странное выражение, которое Драко мог бы назвать «маниакальным ликованием», если бы такое определение реально существовало.

— Уж если я кого и ненавижу, так это Амбридж, — скривившись, сказала она. — Это не женщина, а жаба какая-то.

Драко фыркнул от смеха.

— Но, Гермиона, — напустив на себя серьезный вид, начал он, — она ведь тоже учитель. Неужели даже это обстоятельство не способно заставить тебя отдать ей дань уважения?

Бледное лицо Гермионы исказилось от ярости.

— Эта женщина заслуживает такого же уважения, как и дохлый флобберчервь! — яростно выплюнула она. — Хотя, и этого для нее было бы слишком много, потому что, по крайней мере, от флобберчервей есть польза!

Ого! Вот это огонь! — восхищенно подумалось Драко.

— Ну, вот мы и выяснили, что и к кому ты чувствуешь, — поддразнил он, наблюдая, как с ее лица постепенно сходит гневное выражение. Гермиона вздохнула.

— Заткнись, а? — попросила она и снова резво застучала ножом, измельчая лепестки мандрагоры.

Драко хмыкнул и вернулся к зелью. Кто бы мог подумать, что с ней так интересно работать? Они снова погрузились в уютное молчание, продолжая крошить и взвешивать, пока Гермиона не кивнула удовлетворенно — медленно кипевшее последние несколько минут зелье наконец-то стало приобретать нужную консистенцию:

— Похоже, мы справились. Оно готово.

Драко заглянул в котел и с сомнением в голосе протянул:

— Э-э-э, а разве оно таким должно быть?

Получившееся варево было кислотно-зеленым, и над ним клубился плотный пар такого же ядовитого цвета.

Гермиона сморщила нос.

— Я знаю, что оно ужасно выглядит, но именно такой оттенок и должен был получиться. Помнишь, зелье Невилла? Оно было таким же жутким по интенсивности цвета, только розовым. Антидот является антагонистом той отравы, которая нас сюда забросила, и потому цвета зелий тоже противоположны друг другу.

«Мы, что, должны это выпить?!» — чувствуя, как его накрывает волна паники, подумал Драко, но, сделав над собой героическое усилие, взял себя в руки и спокойно произнес:

— Как скажешь.

Только тут Малфой заметил, что с Гермионой не все ладно: несмотря на всю ее бурную деятельность, она была бледна, а на лбу блестели капельки пота.

— Что с тобой, Гермиона? Ты в порядке? — тревожась за сокурсницу, обеспокоенно спросил Драко, снова впадая в панику: сможет ли он помочь ей, если она упадет сейчас в обморок?

Грейнджер чуть покачнулась, но, ухватившись на край стола подняла голову и невнятно проговорила:

— Что? Ммм… О, да, я… я в порядке. Скорее всего, это просто очередной приступ тошноты, вызванный запахом зелья.

Она закрыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. «Боже, не хватало только, чтобы ее вырвало прямо на меня», — мысленно ужаснулся Драко и инстинктивно отошел на несколько шагов назад. В нем сейчас боролись сейчас два чувства: забота и самосохранение, и он не был уверен в победе ни одной из сторон.

— Думаешь? — с сомнением спросил он, вглядываясь в помертвевшее в полумраке подземелья лицо девушки. Гермиона выглядела больной. Когда это началось? Почему я сразу не увидел? А если Гермиона действительно заболеет во сне? Неужели ее настоящее тело тоже заболеет? Он так увлекся переживаниями за здоровье Гермионы, что даже не заметил, как позабыл о собственных недомоганиях. А та, глядя на его взволнованное лицо, ободряюще улыбнулась:

— Я в порядке, Драко, честное слово. Наверное, это из-за беременности. Помнишь, как мы трансгрессировали? Ну вот. Как-то так. Я читала, что у беременных тошноту может вызвать все, что угодно. Поэтому, скорее всего, это из-за зелья. Погоди немного, я сейчас приду в себя.

Гермиона сделала еще несколько глубоких вдохов. Ее объяснения, хотя и обоснованные, все равно не убедили его, и Драко нахмурился — Гермиона сейчас выглядела намного хуже, чем после трансгрессии. Тут что-то другое. «Но, все же, вероятно, ей лучше знать,» — подумал он. Так ведь?

— Тогда… приступим? — кивнул он в сторону котла. Гермиона взглянула на зеленое зелье и ее снова замутило.

— А-а… может, сперва дождемся окончания обеда? — робко спросила она, после недолгого колебания.

Что?! Она хочет продлить этот кошмар? Но почему? — недоуменно подумал Драко, но, увидев как он изменился в лице, Гермиона торопливо пояснила:

— Просто мне хотелось бы попрощаться с девочками.

Услышав ее слова, гнев, который бросился Драко в голову, тут же улетучился, как и не было. Закусив губу, Гермиона с тревогой наблюдала за ним и ожидала его реакции. Но как он мог сказать «нет», если и сам хотел сделать то же самое?

— Хорошо, — вымолвил наконец Малфой. Нужно было видеть, как ярко вспыхнули ее глаза, когда Грейнджер порывисто обняла его прежде, чем он успел отреагировать. От неожиданности у него даже дыхание перехватило, и он вспомнил, почему она обнимала его в прошлый раз. Прекрати, Драко, хватит уже думать об этом!

— Спасибо! Спасибо! — радостно воскликнула Гермиона, стискивая его в объятиях. — Я так благодарна тебе, что обещаю никогда больше не называть тебя хорьком!

Драко ошалело уставился на ликующую Грейнджер.

— Ловлю тебя на слове, — шутливо заметил он, радуясь, что его ответ привел ее в хорошее настроение. Как же так случилось, что мне и в самом деле нравится проводить с ней время?

— Хорошо, — с готовностью кивнула Гермиона, разжимая руки и отстраняясь от него. Драко почувствовал укол разочарования — ему хотелось бы стоять так как можно дольше, и когда она его отпустила, у него возникло ощущение, будто ему чего-то не хватает.

— Но не проси меня забыть наш вчерашний разговор.

«Да и я его не забуду», — с сожалением подумал Драко.

— Вместо «хорька» на людях я стану называть тебя как-нибудь иначе, какими-нибудь другими обидными прозвищами, но вот насчет Гарри и Рона ничего не обещаю.

Малфой фыркнул.

— Ну, с Потти и Уизелом я и сам могу справиться, — усмехнулся он. — Ты уж поверь мне.

Услышав прозвища, какими он обычно дразнил ее друзей, Гермиона закатила глаза и вложила свою руку в его ладонь. У меня ощущение, что так было всегда, — довольно улыбаясь, подумал Драко. — Вот если бы Пэнси могла сейчас меня видеть!

— Я все равно буду заступаться за них, — сообщила Грейнджер и легонько сжала его руку. — Впрочем, как и за всех остальных моих друзей.

— Иного я от тебя и не ожидал, — честно ответил Малфой. Гермиона улыбнулась.

— Вот и славно, — заключила она и вдруг рассмеялась. — Подумать только! Ты и я… Ты действительно веришь, что мы сможем стать друзьями?

Драко весело хмыкнул. Сомневаюсь, что смогу когда-нибудь привыкнуть к такому положению дел. Впрочем, как и к мысли о том, я, кажется, действительно запал на тебя.

— Конечно, нет, — склонив голову к плечу, шутливо отозвался Малфой. Гермиона внимательно посмотрела в серые смеющие глаза и понимающе улыбнулась. Отпустив его ладонь, подошла к зелью, наполнила два флакона, тщательно их закупорила и сунула склянки в карман.

— Ну вот, — торжествующе сказала она. — После обеда и выпьем.

Драко кивнул и галантно предложил ей руку:

— В таком случае, женушка, идем в столовую?

Гермиона присела в подобии реверанса и улыбнулась. На ее бледных щеках лихорадочным огнем расцвели два ярких пятна. «Кажется, она и вправду нездорова, — с тревогой подумал Малфой. — Что же с ней происходит?»

— Да, муженек, пожалуй нам пора, — церемонно приняла его руку Гермиона и доверчиво вложила свою ладонь в его. Будет ли все это продолжаться, когда мы проснемся? Да и хочу ли я, чтобы продолжалось? — неожиданно подумал Драко.

— В таком случае, миссис Малфой, позвольте мне проводить вас, — все еще разыгрывая любящего супруга нарочито весело проговорил он, сопровождая Грейнджер вверх по лестнице.

Едва они одолели десяток ступеней, как Драко снова принялся искать ответы на вопросы: — Вспомню ли я о том, что здесь происходило? Или хотел бы забыть, как страшный сон? Он терялся в своих ощущениях и никак не мог определить, к чему больше склоняется — к принятию или отрицанию их новых отношений, но, бросив на Гермиону беглый взгляд, с замиранием сердца увидел, что болезненный румянец на ее щеках стал еще ярче, и все его сомнения отпали сами собой.

Гермиона и сама не смогла бы объяснить, почему так покраснела. Правда, ее слегка лихорадило, и немного кружилась голова, но в целом она чувствовала себя довольно неплохо. Особенно радовало то, что Драко наконец перестал вести себя как испорченный мальчишка, и на этом фоне все ее недомогания, казалось, вообще не заслуживали внимания. Она ухватилась за его руку и даже позволила себе опереться на него, но, к ее удивлению, он даже не вздрогнул. «Мило», — подумала она, мечтательно представляя, как они вдвоем прогуливаются по ночному Хогвартсу, патрулируя школу. И, кто знает, может, ей удастся так устроить, чтобы на обход старост они ходили вместе. Но это все после, а сейчас ни одна живая душа не должна догадаться о том, какие мысли бродят у нее в голове…

Она так увлеклась своими размышлениями, что пропустила момент, когда окружающий их интерьер стал вдруг ей незнакомым. На стенах висели картины, каких она еще не видела, да и отделка комнат подсказывала, что в этом крыле она еще не была. Вот почему Грейнджер растерянно моргнула и удивленно поинтересовалась:

— А… куда мы идем?

Ответом ей стал крайне выразительный взгляд, который совершенно недвусмысленно намекал, что Гермиона явно что-то упустила.

— Вообще-то в столовую, — сказал Драко таким тоном, словно говорил о чем-то само собой разумеющемся.

Грейнджер мысленно фыркнула. Да уж, Гермиона. Твои мечты, пожалуй, далеко тебя заведут. Прекращай уже витать в облаках и постарайся сосредоточиться, — сказала она себе и сделала еще один шаг.

Но Малфой вдруг остановил ее, взглянул в озадаченное лицо и, словно прочитав ее мысли, ухмыльнулся:

— Или ты думала, что мы будем обедать на кухне?

Изо всех сил стараясь скрыть свои эмоции, Гермиона отвернулась: у нее внезапно проснулся интерес к одной из картин, и она принялась внимательно изучать то, что было на ней нарисовано.

Драко проследил за направлением ее взгляда и все понял:

— Думала! — рассмеялся он, указывая на нее пальцем. — Гермиона, все, что вокруг нас — это поместье, — обвел он вокруг себя рукой. — И его хозяева едят в столовой.

— Да, я ошиблась, — фыркнула Гермиона, заставив Драко улыбнуться еще шире. — Мои логические выводы оказались неверными. И все это потому, что с тех пор, как я здесь очутилась, мы еще ни разу не ели в столовой. Только на кухне. Чего тогда ты мог от меня ожидать?

Не знаю, что будет дальше, но в одном я уверена твердо — скучать ему со мной точно не придется, — глядя на веселящегося Драко мысленно заключила Грейнджер и криво усмехнулась.

— Чего угодно, только не этого, — высокомерно ответил Малфой, вскидывая голову и все еще продолжая улыбаться.

Гермиона закатила глаза. Ну, конечно! Он, ведь, наверное, может по пальцам одной руки сосчитать, сколько раз ел на кухне. Ясно как день, что мы идем в столовую.

— Вот же болван напыщенный, — сказала она и ткнула его в бок. Малфой дернулся и издал звук, похожий на хихиканье.

— Ты, что, боишься щекотки? — изумленно воззрилась на него Гермиона, но Драко ничего не ответил: теперь пришел его черед сдерживать эмоции и изучать картину. А вот Грейнджер расхохоталась. И, чтобы подтвердить свою догадку, ткнула его еще раз.

На этот раз он определенно взвизгнул.

— Хa! — радостно воскликнула она. — И вправду боишься! Вот уж я повеселюсь! Так что, держись теперь, Малфой!

— Да кто бы сомневался, — проворчал Драко, а Гермиона только усмехнулась. Я обязательно должна проверить это открытие, когда мы проснемся, — решила она про себя и двинулась дальше.

Она так и улыбалась всю дорогу до столовой, пока навстречу им не выбежали Наоми с Эванной — тут она и вовсе просияла, хотя и подумала со щемящей нежностью: — А ведь я действительно буду скучать по ним. Гермиона украдкой взглянула в сторону Драко: тот сперва изо всех сил старался сохранить серьезный вид, наблюдая за Эванной, уткнувшейся своей белокурой головой ему в колени, а потом не выдержал — наклонился и, подхватив ее на руки, чмокнул в щеку.

Я и не подозревала, что он может быть таким ласковым с детьми, — тепло подумала Гермиона. — И почему я раньше не замечала в нем этой черты?

Ее размышления были прерваны голосом Нарциссы:

— А теперь, девочки, отпустите родителей и позвольте им присесть. Обед сейчас подадут.

Гермиона подняла глаза и увидела, как в противоположную дверь столовой величественно вошла ее свекровь. Миссис Малфой выглядела хорошо отдохнувшей, и на ее лице не отражалось ни единого намека на вчерашнее беспокойство. Словно и не она сидела ссутулившись среди кухонной утвари и откровенничала с собственным сыном. Сегодня же она снова была безукоризненно одета и, как всегда, приветлива.

— Да, бабуля, — тут же откликнулась Наоми, выпуская из своих объятий Гермиону и подходя к столу. Что же касается Эванны, то Драко отнес ее к Грейнджер и усадил рядом с ней на высокий детский стульчик, после чего отодвинул стул и для своей мнимой супруги. Та от такого проявления заботы только ахнула. Перестанет ли он когда-нибудь удивлять меня? Гермиона пристально посмотрела на него, и, встретив ее взгляд, Малфой покраснел. Но Грейнджер и не думала насмехаться, она лишь ослепительно ему улыбнулась и села на предложенное место: этот Драко нравился ей гораздо больше того, каким она всегда его знала.

— Что с вами сегодня? — прерывая их безмолвное общение спросила Нарцисса. — Вы оба выглядите такими измученными.

Внимательно посмотрела на Гермиону и озабоченно спросила:

— Тебе плохо?

— О, нет, Нарцисса, просто очередной приступ утренней тошноты, — постаралась заверить ее Гермиона. — Не переживайте, это пройдет.

Но как бы она ни старалась, беспокойство все же посеяло в ней семена сомнения: головокружение, которое началось еще утром, так и не прошло, и это ее стало настораживать. Сперва она решила — все это потому, что она плохо позавтракала, но потом пришла к выводу, что во всех ее сегодняшних недомоганиях виновата беременность. Да что я вообще знаю о беременности? Но тут до нее дошли слова Нарциссы об их утомленном виде, и Гермиона, вынырнув из своих размышлений, бросила быстрый взгляд на Драко. Лицо его было бледнее обычного, а глаза казались неестественно яркими.

— Со мной все в порядке, мама, — переводя взгляд с одной женщины на другую, ответил Драко, но заметив, что его фраза не произвела должного впечатления, пояснил:

— Похоже, это просто усталость. Я поздно лег вчера и рано встал. А потом мы с Гермионой все утро провели в лаборатории. Не беспокойся, сейчас пообедаю и вернусь в норму.

Он кивнул и сел напротив Гермионы. И хотя Нарциссу его слова не слишком убедили, ей пришлось их принять. Она тоже кивнула, но все-таки посоветовала:

— Не мешало бы вам обоим прилечь после обеда.

Гермиона глянула на Драко и, чтобы не рассмеяться вслух, прикрыла ладонью рот, до того выразительно он закатил глаза:

— Я давно не ребенок, мама. Говорю же, со мной все будет хорошо.

Малфой повернулся к Гермионе и подмигнул ей, на что она лишь широко улыбнулась, после чего тоже заняла свое место. Но если Нарцисса не придала их переглядываниям абсолютно никакого значения, то Наоми, по-видимому, решила, что родители обращают на нее слишком мало внимания, и громко провозгласила:

— А я сегодня взорвала плюшевого мишку Ванны!

Драко и Гермиона как по команде повернули к ней головы и потрясенно уставились на девочку.

— Ч-что? — пролепетала Гермиона. Что натворила моя дочь?!

— Взорвала! — гордо повторила Наоми и радостно добавила: — Это была магия! И я сама ее сделала! Ванна била меня своим медвежонком, а я так разозлилась, что он взорвался!

— О, боже, — растерянно пробормотала Гермиона. Глядя на забавную мордашку Наоми она понятия не имела, плакать ей или смеяться. Она беспомощно взглянула на Драко, но, похоже, тот тоже не знал, как ему реагировать. Пока, наконец, не расхохотался.

— Это был настоящий сюрприз, — сухо сказала Нарцисса, хмуро глядя на сына. — И весьма впечатляющий: вся детская была усеяна набивкой из внутренностей этого плюшевого бедолаги. Эванна, конечно, расплакалась, но простое Репаро вернуло все на свои места.

— Жалко, что я этого не увидел, — все еще смеясь, вдруг посетовал Драко, а Наоми, услышав в отцовском голосе поддержу, прямо-таки просияла.

— Не увидел, как я колдую? — распахнув и без того большие глаза спросила она.

— Угу, — кивнул Драко, безуспешно пытаясь выглядеть серьезным.

До чего же мальчишки могут быть смешными, — подумала Гермиона. — Это же надо: потешаться над взорванным плюшевым медведем! Надо будет как-нибудь рассказать об этом Фреду и Джорджу…

— А что еще ты сегодня делала? — поинтересовалась Гермиона, чтобы сменить тему. Она, разумеется, гордилась, что у ее дочери стали проявляться магические таланты, но, по ее мнению, разорванные игрушки не были чем-то таким, что заслуживало бы явного одобрения.

Глаза Наоми восторженно сверкнули.

— Мы с бабулей читали главу из «Истории Хогвартса», — важно сказала она. — Ту часть, где говорится о зачарованном потолке Большого зала.

Услышав этот ответ, Гермиона рассмеялась, Драко застонал, а Нарцисса усмехнулась.

— Это одна из ее любимых книг, — заметила она, бросив на Гермиону быстрый взгляд.

«А что вы хотите? Какая мать, такая и дочь», — пронеслось в голове Грейнджер, но тут в столовую один за другим стали входить домовики с подносами, и она переключила свое внимание на них. На столе появились аппетитные свежеиспеченные булочки и большая супница с французским луковым супом, от которого шел тонкий аромат. Однако, когда запах достиг носа Гермионы, ее желудок протестующе сжался. Только не сейчас! Мне нельзя болеть! Потерпи, пожалуйста еще немного! — взмолилась Гермиона, ни к кому конкретно не обращаясь и пытаясь собраться с силами, чтобы продержаться до конца обеда.

От страданий ее отвлек один из домашних эльфов. Он принес тарелочку нарезанной клубники и маленькую миску, в которой суп был смешан с размятой булочкой — для Эванны. Гермиона благодарно улыбнулась ему и стала кормить малышку.

— М-м-м, вот молодец, — ободряюще протянула Гермиона, когда та пухлой ручкой взяла размокший хлеб и поднесла его ко рту. — Хорошая девочка! — похвалила она, увидев, как кроха, благополучно растеряв по дороге половину содержимого своей ладошки, сунула остатки в рот и принялась медленно их пережевывать. Эванну, видимо, очень обрадовали слова матери, потому что в следующий момент она хихикнула и так воодушевленно взмахнула испачканной рукой, что кусочки супа и хлеба застряли в волосах Гермионы. Замечательно, — сухо подумала она. — Представляю, на кого я сейчас похожа. На пугало. Развить свою мысль по поводу ее сходства с садовой утварью она не успела: с места напротив до нее донесся кашель, подозрительно похожий на смех. Гермиона повернулась, чтобы посмотреть на Драко, но он, с абсолютно невинным выражением лица, лишь вопросительно приподнял бровь и зачерпнул немного супа.

Грейнджер тоскливо уставилась на стоящую перед ней тарелку. Ей стало дурно при одном только взгляде на пищу, что уж говорить тогда о том, чтобы съесть хотя бы одну ложку? Ну, не знаю… Вряд ли у меня получится. Она украдкой глянула в сторону Нарциссы: та чинно восседала на стуле и, прежде чем отправить их в рот, деликатно отщипывала от хлеба маленькие кусочки. Но я должна. Должна победить недомогание. И должна съесть хоть что-нибудь…

* * *

Драко завороженно наблюдал, как Гермиона кормит Эванну. Это непривычное для него зрелище заботливой Грейнджер почему-то пробуждало в нем странное чувство, похожее на… нежность? Когда она, широко раскрыв глаза, стала корчить забавные рожицы, он и сам невольно улыбнулся. «М-м-м, вот молодец», — сказала она, облизывая губы, а Эванна рассмеялась и бросила супом в ее волосы. Это было так смешно, что он чуть не расхохотался и ему пришлось скрывать смех за кашлем. Как он и ожидал, она обернулась и сердито посмотрела на него. О, а вот и взгляд старосты девочек. Давно я его не видел. Малфой исподтишка поглядывал на Гермиону, а сам старательно делал вид, что ест — аппетит отсутствовал напрочь, и ему стоило больших усилий протолкнуть в себя пару ложек супа. И то, только потому, что на него в этот момент смотрела мать.

Но когда он посмотрел на Грейнджер в очередной раз, то увидел, как изменилось ее лицо: оно сейчас стало практически зеленым. Похоже, она собиралась с духом, чтобы начать трапезу, но никак не могла себя заставить. С ней тоже что-то происходит. Хоть она и списывает свое недомогание на токсикоз, но, сдается мне, дело тут не в нем. Мерлин, хоть бы это не оказалось чем-нибудь серьезным! Внезапно осознав ход своих мыслей, Малфой встряхнулся. А ведь я действительно к ней привязался, — понял он и изумленно моргнул.

Из оцепенения его вывел легкий рывок за рукав. Драко опустил глаза: возле него стояла Наоми, и по выражению ее глаз он догадался, что она чем-то расстроена. Она поманила его пальцем, чтобы он приблизился к ней, и он наклонился, чтобы послушать то, что она скажет.

— Пап, мама на меня сердится? — прошептал ему в ухо детский голосок.

Драко повернул голову и посмотрел в такие же серые, как у него, глаза:

— Конечно, нет, милая, — заверил он ее. — А с чего бы ей сердиться?

На маленьком личике пронеслась целая гамма чувств, от глубокого горя до радостной надежды.

— За то, что взорвала медвежонка, — произнесла она так тихо, что Драко едва расслышал.

— Нет, конечно, — улыбнулся он, вспомнив, какой шокированной выглядела Гермиона в тот момент, когда ее старшая дочь призналась в содеянном. Но все же, несмотря на ее суровый вид, от Драко не укрылось, как дернулись уголки ее рта.

— Ей тоже стало смешно, — с видом заговорщика прошептал Драко. — Но говорить ей об этом не нужно. Как и о том, что это я рассказал тебе про нее.

Глаза Наоми озорно вспыхнули.

— Это будет наш секрет, — гордо сказала она, улыбаясь во весь рот.

— Что еще за секрет? — донесся до них строгий голос Гермионы. Драко и Наоми переглянулись и виновато уставились на нее. Черт! Снова попался!

Гермиона нахмурилась.

— Секретничать некрасиво. Особенно за столом, — назидательно проговорила она, вытирая подбородок Эванны влажной салфеткой. Драко и Наоми снова обменялись взглядами. И вдруг на лице девочки промелькнуло такое озорное выражение, что Малфой понял: сейчас что-то будет…

— Папа кое-что сказал про тебя, — сказала Наоми сладеньким голоском. Она сейчас напоминала собой кошку перед блюдечком, наполненным сметаной, и, похоже, собиралась выкинуть еще одну штуку в духе утреннего происшествия с плюшевым медведем. Вот же маленькая шалунья!

— Да неужели? — выгнула бровь Гермиона — она все еще продолжала вытирать лицо и пальцы Эванны. — И что же он сказал?

Ожидая ответа, Драко с любопытством всмотрелся в лукавую мордашку Наоми, и его внутреннее чутье немедленно послало ему сигнал тревоги. Что она собирается сказать?

А проказница тем временем завела руки за спину и, раскачиваясь с пятки на носок, смотрела попеременно на родителей. Словно размышляла — стоит ей продолжать начатый разговор или нет, и, если стоит, то что ей за это будет? Колебалась она недолго. Перестав раскачиваться, она посмотрела на Гермиону с такой улыбкой, что у Драко свело живот. Вот оно! Наоми глубоко вздохнула и решительно выпалила:

— Папа сказал, что ты — лохматая зануда!

У Драко с Гермионой челюсть отвисла от такого заявления.

— Ах, ты, маленькая лгунья! — вскричал Драко, хватая Наоми в охапку и принимаясь ее щекотать. — Я такого не говорил! Погоди у меня! Вот я тебя проучу за то, что ты наговариваешь на меня!

— Я?! Зануда?! Но почему? — спросила Гермиона, стараясь сохранить невозмутимое лицо при виде негодующего Драко. Малфой чуть не фыркнул от радости, что упоминание о ее густых и неуправляемых волосах прошло мимо нее. Похоже, она в своей жизни так часто это слышала, что теперь это ей совершенно безразлично.

— Потому что не рассмеялась, когда узнала, что я взорвала мишку! — захлебываясь от смеха, сдавленно отозвалась Наоми, а, глядя на нее, Эванна тоже добавила во всеобщий кавардак толику своего визга и смеха. Одним словом, в столовой начался самый настоящий хаос. Даже Нарцисса выглядела так, словно пыталась сдержать улыбку.

— Думаю, это означает, что обед закончился? — мягко поинтересовалась она, глядя на это безобразие и промакивая губы салфеткой. Гермиона кивнула и подхватила Эванну на руки.

— А я думаю, это означает, что ты сейчас пойдешь со мной, маленькая обманщица! — прорычал Драко, хватая Наоми и подбрасывая ее в воздух. Девчушка взвизгнула и, обхватив шею Драко своими ручонками, залилась звонким смехом.

— Я люблю тебя, папочка, — ласково сказала она, прижимаясь к отцу. Сердце Драко болезненно сжалось: он знал этих девочек всего лишь несколько дней, но настолько сильно к ним привязался, что при одной мысли о неминуемом расставании с ними, чувствовал необъяснимую тоску. Что же с ними будет, когда мы исчезнем? Его внутренний голос попытался втолковать ему, что глупо так себя вести, но легкое дыхание Наоми щекотало ему ухо, а ее руки крепко его обнимали. Но это же всего лишь сон, — подумал он, стараясь убедить самого себя, однако, верить в это почему-то не хотелось. Маленькая семья, членами которой они стали, казалась такой настоящей, такой идеальной, что его страстное желание вернуться обратно незаметно отошло на второй план. Он поймал себя на мысли, что если зелье, которое они сварили с Гермионой, не сработает, то он с удовольствием останется здесь.

Но я должен попасть в реальность, — подумалось ему. — Мне ведь всего шестнадцать. Нужно окончить школу, да и притязания Темного Лорда никто пока не отменял. Как бы ни было приятно верить в то, что Поттер его одолел, но на самом деле все происходящее здесь всего лишь игра воображения. Потому что в настоящем мире все считают Поттера и Дамблдора ненормальными. Темному Лорду осталось совсем немного, чтобы набрать полную силу, но люди даже и думать об этом не хотят. Так что о победе над этим сумасшедшим пока можно только мечтать. Малфой вздрогнул. Голос Нарциссы, обращающейся к своим внучкам, прервал его размышления и вернул на землю.

— Идемте со мной, девочки. Вашим маме и папе нужно немного отдохнуть.

Драко посмотрел на Гермиону и увидел в ее лице признаки надвигающейся паники. Она судорожно прижала к себе Эванну и ответила ему затравленным взглядом.

— Гермиона, — стараясь казаться более беспечным, чем был на самом деле, произнес он, но карие глаза Грейнджер смотрели на него с таким отчаянием, что у него опять все в груди перевернулось. Соберись. Некогда раскисать, — отдал он себе мысленный приказ и мягко произнес:

— Мама права. Пойдем.

Глаза Гермионы наполнились слезами, но, сражаясь с ними, она несколько раз глубоко вздохнула и согласно качнула головой. Драко опустил Наоми на пол и жестом велел ей идти за ним следом, а сам подошел к Гермионе и обнял ее вместе с Эванной.

— Будь умницей, ладно? — попросил он девочку и уткнулся носом в щеку малышки. Эванна хихикнула и кивнула.

— Мама любит тебя, — поцеловала ее в макушку Гермиона, после чего наклонилась к Наоми.

Если б Драко не следил за ней, то, возможно, и не заметил бы, как неуверенно она стоит на ногах. А ведь она и вправду больна, — нахмурился он, с каждой минутой беспокоясь за нее все больше и больше.

— И тебя тоже, милая, — погладила Гермиона голову Наоми. Та радостно улыбнулась и обхватила ладонь матери обеими руками. — Веди себя хорошо, и сегодня вечером я с тобой почитаю.

На последних словах голос ее дрогнул, а лицо залила нездоровая бледность. Она неохотно опустила Эванну на пол и теперь придерживала ее одной рукой, чтобы она никуда не ушла.

Гермионе действительно нужно прилечь, — подумал Драко, и, присев перед девочкой так, что ее лицо оказалось на уровне его глаз, поцеловал ее в щеку.

— Сможешь отвести сестренку к бабушке? — с улыбкой спросил он. Наоми кивнула и взяла Эванну за руку. — И еще… Постарайся больше не взрывать плюшевых медведей, ладно?

Наоми хитро усмехнулась и, подбоченясь, с апломбом заявила:

— Ладно, не буду. Я лучше куклами займусь.

— Наоми! — в ужасе воскликнули оба родителя.

— Да нет же! Я пошутила! — хихикнула проказница. — А вам хорошего отдыха!

Она махнула им рукой, и волоча за собой сестру, направилась к двери, где их поджидала миссис Малфой. Драко невольно улыбнулся, глядя на эту картину. Когда-нибудь она станет такой же, как и ее мать, — пронеслось в его голове. Но как только Нарцисса с девочками ушли, он увидел, что по щекам Гермионы катятся слезы.

— Я понимаю, что выгляжу глупо, — запинаясь и всхлипывая пробормотала она. — Но я буду очень скучать по ним!

Драко протянул к ней руки, и она почти бросилась в его объятия. А он крепко обнял ее и нежно провел по волосам, едва веря в то, что делает. А что такого я делаю? Всего лишь утешаю друга, — попытался он оправдаться в собственных глазах, но некоторых вещей он не мог отрицать: несмотря на то, что он считал ее своим другом, было еще кое-что, в чем он не решался себе признаться.

Тут его рука коснулась ее виска, и он нахмурился. Провел ладонью по лбу, по щеке и воскликнул:

— Силы небесные! Да ты же горишь вся!

Услышав его возглас, Гермиона приподняла голову, но Драко снова прижал ее к себе:

— Тебе нужно лечь в постель!

— А как же зелье? — попробовала возразить девушка.

— Потом, — нетерпеливо сказал Драко, беспокоясь за нее больше, чем мог от себя ожидать. — Ты нездорова. Скорее всего, ты простудилась и у тебя поднялась температура. От зелья не будет никакого прока, если принять его сейчас. Оно попросту не подействует.

Какое-то время она напряженно обдумывала его слова, а потом, снова вскинув голову, с ужасом уставилась на Драко:

— Температура?! А вдруг это с ребенком что-то не так? Драко?

Гермиона быстро положила руку себе на живот, и Драко увидел в ее глазах приступ нарастающей паники. Дыхание ее стало прерывистым и частым. Глядя на нее, и Малфой встревожился, но тут же заставил себя успокоиться: ребенка ведь не существует. Он всего лишь одна из составляющих этого сна.

— Не думай об этом, Гермиона, все в порядке! — попытался он привести ее в чувство, но та точно обезумела: беспокойно озиралась по сторонам, будто искала кого-то, и что-то быстро бормотала себе под нос.

— Мы должны немедленно отправиться в Мунго. Какая же я была дура, когда подумала, что моя тошнота это токсикоз беременных. Что, если один из ингредиентов зелья был вреден для ребенка… Я же ничего не знаю о беременности, в «Истории Хогвартса» об этом ничего сказано… Надо было раньше поискать дополнительный материал…

Она отпрянула от Драко и, спотыкаясь, вышла в коридор. Малфой незамедлительно последовал за ней.

— Нам нужно срочно попасть в библиотеку, там я наверняка найду то, что сможет нам помочь… Это просто расстройство желудка и ничего…

Внезапно она споткнулась и, потеряв равновесие, грузно навалилась на стену.

— Гермиона! — вне себя от ужаса, закричал Драко, протягивая руки, чтобы удержать ее. Вероятно, он перенервничал, потому что его голова вдруг заболела с такой силой, что он непроизвольно охнул. Сосредоточься, — приказал он себе. — Не время распускаться. Она ждет от меня помощи, а потому я должен помочь ей.

— Со мной все хорошо, — невнятно пробормотала Грейнджер.

— Ничего подобного, — возразил Драко. Он еще никогда не чувствовал себя таким разбитым и обеспокоенным, как сейчас. Собравшись с силами, Малфой привлек ее к себе, но Гермиона снова его оттолкнула.

— Да говорю же тебе, все нормально, — немного раздраженно повторила Грейнджер, все еще покачиваясь. Она попыталась сделать шаг, но в следующий момент колени ее подогнулись, и она рухнула на пол. У Драко была лишь доля секунды, чтобы успеть подхватить ее прежде, чем она упадет, но к его чести, с этой задачей он справился. Правда, ему тоже пришлось опуститься на пол, потому что потерявшая сознание девушка почему-то вдруг стала ужасно тяжелой. Ему показалось, что его руки вдруг налились свинцом и стали какими-то чужими, а комната начала постепенно вращаться, с каждым оборотом усиливая свой разбег. Так я и думал — у нас какая-то проблема, — подумал Малфой, обливаясь холодным потом. — И все же, я должен отнести ее наверх. Драко попытался поднять ее, но не смог сдвинуть ни на дюйм.

— Ну уж нет, — прошептал он, обращаясь неизвестно к кому. — Держись, Гермиона, я помогу тебе.

Почему ноги меня не слушаются? Я тоже болен? — пытался анализировать Драко, но мысли путались и не давали ему ответа ни на один вопрос. Тогда он моргнул, однако и перед глазами все расплывалось. Пребывая в полной прострации, Малфой вдруг подумал, что мать снова расстроится, когда увидит их здесь, но тут до его слуха донесся знакомый голос. Какой-то человек настойчиво звал его и Гермиону голосом… профессора Снейпа. Должно быть, я брежу, — остатками угасающего сознания подумал Драко. — Откуда ему здесь взяться? Это во-первых. А во-вторых, он неправильно произносит имя Гермионы — она не мисс Грейнджер, а миссис Малфой.

Он открыл рот, чтобы поправить говорившего, но в ушах вдруг пронзительно зазвенело и Драко стремительно провалился в черную бездну.

Драко медленно открыл глаза. Закрыл. Снова открыл. Несколько раз моргнул. Так и есть — комната, в которой он находился, действительно была ему знакома. Правда, очертания ее все еще расплывались, но зрение постепенно возвращалось, и человеческие фигуры, стоящие вокруг него, приобретали ясные черты. Мадам Помфри, профессор Снейп, профессор Дамблдор, все они смотрели на него сверху вниз и, по-видимому, с нетерпением ожидали его пробуждения. Во всяком случае, именно это сейчас отражалось на их встревоженных, полных сочувствия лицах. Драко повернул голову и осмотрелся. Не удивительно, что помещение показалось ему знакомым: он находился в больничном крыле, и это означало только одно — они вернулись. Но, осознав это факт, Малфой вдруг вспомнил и то, что случилось перед тем, как ему провалиться в беспамятство.

— Гермиона! — воскликнул он, вскакивая на кровати и дико озираясь по сторонам. Где же она?! Куда могла подеваться? Ведь она больна и я должен ей помочь!

— Успокойтесь, мистер Малфой! — приказала мадам Помфри, пытаясь уложить его обратно, но в планы Драко это никак не входило: он твердо вознамерился отыскать Гермиону и никакая сила не смогла бы заставить его отказаться от этого решения. Но тут с соседней кровати до него донеслись чьи-то жалобные всхлипы. Малфой резко повернул голову в ту сторону и увидел буйную копну каштановых волос: Грейнджер все еще спала, ворочаясь и вздыхая во сне.

— Гермиона! — просиял Драко и спрыгнул с кровати.

— Мистер Малфой! — сердито крикнула мадам Помфри, чьи старания угомонить беспокойного пациента не дали никаких результатов. — Немедленно возвращайтесь в постель!

Дамблдор хоть и не сказал ничего, глядя на эту картину, но наблюдал за происходящим со странным блеском в глазах. Что же касается профессора Снейпа, у того на лице ни один мускул не дрогнул, но его обычно бесстрастные глаза наполнились замешательством. Не обращая внимания ни на своего декана, ни даже на директора школы, Драко подбежал к постели Грейнджер и легко пожал ее руку.

— Просыпайся, Гермиона, все в порядке, мы вернулись, — принялся уговаривать ее Драко. — Все хорошо, я здесь, рядом с тобой.

На этих его словах у Снейпа от изумления округлились глаза. Он вздернул бровь и пристально уставился в бледное лицо крестника. Тот так и продолжал будить сокурсницу, несмотря на тщетные попытки мадам Помфри затащить его обратно в кровать.

— Вернитесь в постель, глупый мальчишка! — порозовев от усилий, кричала целительница. — Я должна обследовать вас, чтобы убедиться, что вы в полном порядке!

Но тот, казалось, даже не слышал ее. Он сидел на кровати Гермионы и гладил ее по волосам.

— Ну пожалуйста, Гермиона, — шептал он. — Проснись.

Наблюдая за ним, Дамблдор лукаво усмехнулся, и в этом момент глаза Гермионы внезапно распахнулись. Грейнджер уставилась отсутствующим взглядом в потолок, потом нахмурилась и вдруг резко подскочила, усаживаясь в постели. Огляделась по сторонам, посмотрела на свою руку, которую Драко все еще держал в своей, и на ее лице появилось выражение боли и тревоги.

— Ребенок! Что с моим ребенком?! С ним все хорошо? — повернувшись к мадам Помфри, воскликнула она.

Глаза целительницы полезли из орбит от изумления, и она, в полном ступоре, ошеломленно уставилась на Гермиону. Снейпа чуть удар не хватил: он сдавленно хмыкнул, и у него отвисла челюсть. Один профессор Дамблдор сумел сохранить присутствие духа — он просто улыбнулся и погладил бороду. Зельевар наконец отмер и озадаченно поинтересовался:

— С кем должно быть все хорошо, мисс Грейнджер?

— С моим малышом. С ним все в порядке? — настойчиво повторила Гермиона и задумчиво добавила: — Стойте, а почему?..

Но фразу ей не дал закончить Драко: он раздраженно повернулся к профессору Снейпу и так рявкнул, что у того заложило уши:

— Кажется, я уже просил вас не называть ее так! Перед вами миссис Малфой, а не мисс Грейнджер!

Услышав подобное заявление, Северус чуть не задохнулся от гнева:

— Что за бред ты несешь?!

— Почему никто не говорит мне о моем ребенке?! — в отчаянии закричала Грейнджер. И если бы не вмешательство Дамблдора, то еще неизвестно, чем бы все это могло закончиться. А Драко, услышав вопрос Гермионы, тут же позабыл о существовании Снейпа и умоляюще уставился на директора: — Да, что же с нашим малышом?

— Не переживайте, мистер и миссис Малфой, — не моргнув глазом, заверил он их, стараясь не обращать внимания на ошеломленные лица мадам Помфри и профессора Снейпа. — С вашим ребенком все в порядке.

Драко облегченно выдохнул. Новость так его обрадовала, что следующий вопрос Дамблдора прошел мимо его ушей.

— С вашего позволения, могу я перекинуться словечком с профессором Снейпом и мадам Помфри? — спросил у них Альбус.

Успокоенная тем, что с ребенком все хорошо, Гермиона кивнула, и Драко, глядя на ее посветлевшее лицо, кивнул тоже. Какое ему дело до разговоров директора со своими подчиненными, если его семье сейчас ничто не угрожало? Правда, он ощущал смутное беспокойство, но причины его возникновения он не знал. Что-то тревожило его, копошилось на задворках сознания, как незаконченная домашняя работа, и чем больше он думал об этом, тем больше вопросов у него возникало. Как мы попали сюда? Последнее, что я помню, это как Гермиона потеряла сознание в коридоре особняка. Почему же тогда мы в Хогвартсе? Не в силах отыскать ответы, Драко проследил взглядом за Дамблдором и увидел, как тот сделал несколько шагов в сторону, и к нему тотчас же подошли профессор Снейп и мадам Помфри.

— Что, во имя Салазара, здесь происходит, Альбус? — требовательно спросил Снейп, нахмурив брови. Малфой все еще держал Гермиону за руку и ласково перебирал густые пряди ее волос, но ему почему-то стало ужасно любопытно, о чем они собираются говорить, и чтобы не проронить ни слова из того, что будет сказано, он напряг слух.

Глядя в черные глаза сурового зельевара, Дамблдор лишь улыбнулся:

— Вообще-то, Северус, я думал, это совершенно очевидно — мистер Малфой и мисс Грейнджер...

— Вы имеете в виду миссис Малфой? — с сарказмом поддел его Снейп, но Дамблдор поднял руку, призывая его к тишине. Драко озадаченно хлопнул глазами. Странно, — подумал он. — Почему это Снейпу кажется нелепым, что Гермиона носит фамилию мужа?

— Как я уже говорил, мистер Малфой и мисс Грейнджер страдают от последствий действия зелья. То есть, они еще не полностью проснулись, и, без сомнения, оба будут крайне поражены, когда осознают, что снова находятся в реальном мире, — дружелюбно сказал он, весело поглядывая на профессора Снейпа и мадам Помфри.

Вот теперь Драко все понял. Он озадаченно уставился на Гермиону и увидел в ее глазах отражение собственного потрясения. И это понимание подействовало на обоих не хуже взгляда Медузы Горгоны: они застыли на месте и только таращились друг на друга еще не веря до конца, что действительно вернулись обратно. По-настоящему. А мир их волшебного сна так и остался там, где ему и надлежало оставаться. Зелье, что мы сварили! Но ведь мы не пили его, а потеряли сознание задолго до того, как собирались это сделать...

— Черт! — дружно вырвалось у обоих, и в тот же момент Драко сломя голову кинулся к своей кровати. Быстро юркнул к себе в постель и неосознанным движением сунул руку под подушку — ладонь, которой он касался Гермионы, горела словно в огне. В смятении повернулся к учителям и, увидев на их лицах неподдельный интерес, щедро приправленный весельем, мысленно ощетинился: — Чего они так смотрят на меня? Что я мог такого сделать, чтобы они... Но следующая мысль все расставила по своим местам: — Великий Салазар, я, только что, на глазах у всех, держал Гермиону за руку и просил профессора Снейпа называть ее миссис Малфой! Ниже падать некуда... Он густо покраснел и отвернулся.

— Что и требовалось доказать, — развел руками Дамблдор.

— Надеюсь, теперь вы успокоитесь, мистер Малфой? — живо спросила мадам Помфри, подбегая к его кровати.

Драко кивнул. Он все еще пытался побороть свое смущение, но получалось из рук вон плохо. Прекрати! — велел он сам себе. — Это же просто смешно! Малфои не могут выглядеть сконфуженными! И, кстати, что с Гермионой? Ей тоже не по себе, как и мне? Он повернул голову в ее сторону и увидел, что и она обескуражена не меньше его. Ничего удивительного, — догадался он. — Она вообще только что требовала ответить, что с ее ребенком. Гермиона Грейнджер, пай-девочка, любимица учителей и неисправимая всезнайка, только что налетела на директора, профессора Снейпа и мадам Помфри с требованиями ответа о здоровье своего малыша. Да еще и настолько агрессивно, что, вспомнив ее воинственный вид, Драко хихикнул — все это было слишком нелепо. А когда мадам Помфри взмахнула над ним своей палочкой, проверяя, нет ли каких-нибудь остаточных эффектов, и вовсе расхохотался.

— Что вас так забавляет, мистер Малфой? — угрожающе прогудел профессор Снейп. Драко посмотрел на него, потом на Гермиону и расхохотался пуще прежнего.

— Самый обыкновенный побочный эффект, — заметила мадам Помфри. — Финниган смеялся целых пятнадцать минут после того, как проснулся.

Смех Драко, по-видимому, не произвел на нее никакого впечатления.

— Ребенок... — наконец выдавил Драко, переводя взгляд с Гермионы на профессора Снейпа. Память в очередной раз прокрутила перед его мысленным взором картину того, как требовательно спрашивала Грейнджер у опешившего преподавателя о состоянии здоровья несуществующего младенца и снова разразился хохотом. А вот Гермионе, похоже, было не до веселья: лицо ее побагровело, и она сердито уставилась на плачущего от смеха Драко. Ну да, ну да. И снова "здравствуйте", мисс Заноза...

— Ничего смешного! — вскипела Гермиона.

Она высвободила ноги из-под одеяла и свесила их с кровати, в порыве гнева не замечая того, что больничный халат, в который она была одета, задрался самым откровенным образом. Как бы Драко ни помирал со смеху, но это зрелище он пропустить никак не мог: сперва уставился на ее голые колени, потом скользнул взглядом к лодыжкам, после чего завершил свои исследования миниатюрной стопой с высоким подъемом и маленькими, аккуратными пальчиками. В конце концов, должен же он был убедиться, что они действительно выглядят так же, как в их сне. Малфой повторил свое визуальное путешествие еще раз и остался доволен осмотром. Так и есть, ножки у Грейнджер были что надо. Он улыбнулся. Значит, тогда и с фигурой у нее все в порядке, — успокоился он и, поймав себя на этой мысли, тут же запаниковал. — Стойте, я, что, и в самом деле собираюсь это продолжить? Он посмотрел на разгневанную Гермиону, на ее раскрасневшиеся щеки, растрепанные волосы, которые, казалось, потрескивали от переизбытка энергии их обладательницы, и снова почувствовал как тепло ему становится на душе. А Грейнджер, между тем, завелась не на шутку.

— Хватит смеяться надо мной, Драко Малфой! — вспыхнула она, сверкая глазами. Вскочила с кровати и решительно направилась в его сторону.

— Держите себя в руках, мисс Грейнджер! — сердито окликнул ее Снейп.

Драко ожидал от нее всего, чего угодно, но, к огромному его удивлению, Гермиона вскинула подбородок и, повернув голову в сторону напряженно следящего за ней зельевара, холодно сказала:

— С удовольствием, профессор. Но только когда он научится тому же.

Затем повернулась к Драко и толкнула его в грудь. Это так напомнило ему их первоначальные ссоры в мире сна, что Драко тут же забыл о и профессоре Снейпе, и о том, что они сейчас здесь не одни.

— Перестань смеяться! Если ты забыл, то я могу напомнить, что и ты волновался не меньше! В конце концов это был не только мой ребенок!

Драко сердито сдвинул брови:

— Но, надеюсь, ты не станешь отрицать, что у меня даже не было возможности выбора? — рявкнул он.

Глаза Гермионы вспыхнули. Обожаю, когда они так сверкают, — невольно подумал Драко.

— Ты сейчас хочешь это обсудить? — возразила Грейнджер, явно возмущенная тем, что Драко вообще мог такое сказать.

— Хм, — громко кашлянул кто-то, и оба они повернулись к учителям.

Малфой мельком взглянул на Гермиону и только сейчас осознал, насколько близко они стоят друг от друга. А ведь я мог бы даже поцеловать ее. Причем прямо сейчас. И этот нелепый спор прекратился бы сам собой. Гермиона подняла на него глаза, и по тому, как они расширились, понял, что она думает о том же. Щеки ее порозовели, и она поспешно отошла от него на несколько шагов. Поправила на себе одежду, слегка пригладила волосы и вежливо спросила, в один миг превращаясь в привычную ему заучку Грейнджер:

— Вы что-то хотели сказать, профессор Дамблдор?

Метаморфоза произошла столь мгновенно, что Драко снова чуть не рассмеялся, и чтобы не провоцировать ее лишний раз, прикусил губу.

Дамблдор, скрывая в бороде улыбку, наблюдал за ними с огоньком веселья в глазах.

— Простите, что прерываю ваш маленький семейный разговор, но у нас к вам есть несколько вопросов, и мы надеемся, что вы сможете нам помочь. Видите ли, профессор Снейп описывает симптоматику этого удивительного сна и ему нужно записать ваши впечатления. На тот случай, если подобное повторится еще раз, — сказал он, тепло глядя на своих учеников.

Драко от удивления вскинул брови, глядя как Гермиона переменилась в лице, услышав эту новость. Она тут же выпрямилась и с любопытством уставилась на Снейпа. Ну, сейчас начнется...

— Значит, вы все-таки нашли противоядие, профессор? — восторженно затараторила Грейнджер. — Это из-за него мы проснулись? А я уж начала думать, что нам придется подождать до тех пор, пока зелье Невилла само прекратит свое действие. Мы, конечно, тоже приготовили антидот, но, как видите, проснулись раньше, чем успели его попробовать. Ой, а скажите, ваше зелье тоже было жуткого ядовито-зеленого цвета? Потому что я...

— Мисс Грейнджер! — рявкнул Снейп. — Замолчите! Минус пять баллов с Гриффиндора за вашу бесконечную болтовню! Разве вы не слышали, что сказал директор? Нам нужно расспросить вас, а вместо этого вы в очередной раз испытываете наше терпение.

— Ну-ну, Северус, — положив руку на плечо профессора, попытался успокоить его Дамблдор. — Вполне естественно, что мисс Грейнджер интересуется, каким образом вам удалось ее разбудить. На ее месте так поступил бы любой.

Малфой фыркнул, услышав, как Снейп пробормотал себе под нос что-то о "невыносимых всезнайках". Гермиона потупилась. Со стороны могло показаться, что она смущена, но Драко ее невинный нисколько вид не обманул: за те дни, что они провели вместе, он уже довольно хорошо мог определить, о чем она думает на самом деле. Поэтому он мог дать руку на отсечение — она нисколько не сожалела о том, что стала донимать профессора расспросами. Мало того, похоже, она еще и намеревалась получить эти ответы. А уж какими путями, об этом Драко даже думать боялся.

— Вы абсолютно правы, мисс Грейнджер, — широко улыбнулся Дамблдор. — Профессор Снейп действительно создал противоядие. Но разбудило вас не только оно, но еще и время. Антидот боролся с зельем мистера Лонгботтома, а время лишь усиливало его действие. Некоторые случаи вылечить было легче, чем другие. Вы с мистером Малфоем проснулись последними.

Гермиона кивнула, осмысливая все происходящее, и вдруг с ужасом посмотрела на Дамблдора.

— Что значит "последними"? Сколько же мы спали?

— Две недели, — ответила вместо директора мадам Помфри. — И, надо признаться, вы меня довольно сильно напугали, я уже начала думать, что вы не проснетесь.

Драко был ошеломлен. Две недели? Не может быть! Но какой бы шок от услышанного не испытывал сейчас Драко, он прекрасно понимал, что это ничто по сравнению с тем ужасом, который испытывала Гермиона.

— Ч-что? — пискнула она. — Но мы пробыли там всего два дня! Мы не могли пропустить две недели!

Две недели занятий, — усмехнулся про себя Драко, зная, что она волнуется из-за пропущенных уроков.

— Брось, Гермиона, расслабься, — протянул он, не замечая удивленных взглядов профессора Снейпа и мадам Помфри. — Не переживай — я помогу тебе наверстать упущенное.

Гермиона фыркнула.

— Ну да, конечно, — саркастически скривилась она. — Скорее, это я помогу тебе с пропущенным материалом.

— Если так, то еще лучше, — спокойно ответил Драко. В реальности все это намного забавнее, — подумал он. — Хотя и непривычно немного.

Он улыбнулся своей мимолетной мысли и внезапно понял, то преподаватели все еще ждут их ответа. Малфой прочистил горло и, повернувшись к Дамблдору, сказал:

— Вы сказали, что хотели бы задать нам несколько вопросов, профессор?

Краем глаза он заметил, что Гермиона немедленно изобразила на лице крайнюю заинтересованность и покраснела. Все правильно, Грейнджер. Мы с тобой только что флиртовали перед директором и профессором Снейпом. О том, заметила ли это мадам Помфри, он не думал: в конце концов они сталкивались с ней не каждый день, а Дамблдор... ну, он Дамблдор и есть. Директор, и этим все сказано. Но, как бы он ни храбрился, его не оставляло чувство неловкости, — ведь преподаватели стали свидетелями того, чего он раньше никогда не делал в их присутствии.

— Ах, да, — весело ответил Дамблдор. — Спасибо, что напомнили. Мне было интересно, когда вы двое позволите нам до этого дойти. Нам нужно знать все, что происходило в ваших снах. И поэтому... Кто из вас хочет рассказать свой сон первым?

Щеки Драко вспыхнули с новой силой, и ему не нужно было даже смотреть на Гермиону, чтобы понять, что и она покраснела тоже.

— Хм, профессор, — робко пролепетала Гермиона. — Нам не нужно рассказывать свои сны по отдельности. Видите ли, у нас с Драко был общий сон, — закончила она, опустив глаза к полу.

Если б это было возможно, Дамблдор улыбнулся бы еще шире, а глаза весело блеснули за стеклами очков-половинок:

— Так я и думал. В таком случае, это делает ваше дело еще более интересным.

— Но почему, профессор? — опередив Гермиону, спросил Драко. Грейнджер недовольно поджала губы и наградила его таким взглядом, что он опешил. Что такое? Я тоже имею право задавать вопросы.

— Вы и мисс Грейнджер — единственные, кто сказал, что видели один и тот же сон, мистер Малфой, и это необычно, — вклинился в их разговор профессор Снейп.

Здорово. Просто здорово, — горько подумалось Драко. — Я просто ходячая катастрофа какая-то.

— В таком случае, почему бы вам не начать свой рассказ с самого начала, — улыбаясь, предложил им Дамблдор. — Я всегда считал, что начало — это лучшее место для большинства дел.

Драко с большим трудом подавил в себе желание скривиться. Гермиона посмотрела на него, потом на учителей, потом снова на Драко и... густо покраснела. Глубоко вздохнула и начала:

— Ну...

Драко чуть ли не физически чувствовал, как она пытается набраться знаменитой гриффиндорской отваги.

— Все началось с того, что мы проснулись. В одной постели.

Профессор Снейп закатил глаза.

— Мы были женаты, — закончила Грейнджер с таким видом, будто это было самое худшее и самое страшное в ее жизни.

Если бы они только могли предположить, что там происходило на самом деле, — с иронией подумал Драко и тут же встревоженно посмотрел на Гермиону. — Преподавателям ведь не обязательно все знать, верно?

— Мы были в Малфой-мэноре, — вмешался Драко. — И знали, что что-то пошло не так. Начали выяснять и поняли, что случилось с зельем Лонгботтома — Гермиона догадалась, какой ингредиент стал причиной взрыва, — а потом она потеряла сознание.

Грейнджер снова покраснела. Малфой ухмыльнулся. Она такая милая, когда волнуется... Прекрати думать об этом, да еще и сейчас! Сосредоточься, Драко!

— Драко отвез меня в Мунго. Там нас обследовали... — тут голос Гермионы дрогнул и она запнулась. — Меня и моего ребенка. Судя по всему, у нас с Драко было двое детей — две девочки — и еще один должен был родиться.

При мысли о Наоми и Эванне глаза ее потеплели, но холодный голос профессора Снейпа вырвал ее из воспоминаний.

— Поздравляю, — сухо обронил он. Гермиона и Драко переглянулись и покраснели. — И все же, сделайте одолжение, избавьте нас от подробностей. Скажите лучше вот что: понимали ли вы, что спите, и сон этот напрямую связан с испорченным зельем Лонгботтома?

— Да, сэр, — дружно ответили Драко и Гермиона.

— Кроме нас там почти никого не было, и, похоже, все они считали, что мы с Драко родственные души, — продолжила Гермиона, наморщив нос.

Драко фыркнул. Однако... Может, Грейнджер и хорошенькая, но чтобы она была моей родственной душой? Не думаю.

— Да, — кивнул Снейп. — Остальные ученики говорили то же самое. По-видимому, зелье отправило всех вас в альтернативную реальность, которую создал ваш разум.

После этой новости у Гермионы в глазах вспыхнул такой азарт, что Драко увидел, как у нее от нетерпения даже рука дернулась. Малфой мог поклясться, что она собирается вскинуть ее в извечном жесте гриффиндорской выскочки, но профессор Снейп (от которого это тоже не осталось незамеченным) поспешил продолжить:

— Так вы говорите, у вас с мистером Малфоем были дети? — насмешливо спросил он.

— Да, сэр, — кивнула Гермиона. Она едва сдержалась, чтобы не улыбнуться при воспоминании о девочках. Драко уловил перемену в ее голосе и перед его мысленным взором возникли светлые локоны Эванны и задорная мордашка Наоми. Видимо, он тоже начал улыбаться, потому что, поймав взгляд професора Дамблдора, увидел, как весело тот на него смотрит. Малфой стушевался и отвернулся от него.

— Значит, ваш сон касался будущего, так? — поинтересовался Снейп. Драко кивнул и, опережая Гермиону, ответил:

— Да. Лет через семь или восемь. Министерство давало поминальный обед по павшим героям войны, — проговорил он, внимательно наблюдая за выражением лиц учителей. Как он и ожидал, Снейп напрягся, а Дамблдор потемнел лицом.

— Да, "Сами-Знаете-Кто" потерпел поражение, — прошептала Гермиона, опустив голову. Голос ее слегка дрогнул, и Драко понял, что она думает о Поттере. — В нашем сне Гарри пожертвовал собой, чтобы одолеть его.

Услышав такое, мадам Помфри ахнула, Снейп побледнел, а Дамблдор серьезно посмотрел на ребят и сокрушенно поджал губы:

— Увы, друзья мои, сны не всегда бывают радужными.

Драко хмыкнул, и эхом ему вторил профессор Снейп.

— Хвала Мерлину, это был всего лишь сон, — твердо заявила Гермиона, приходя в себя и вновь поднимая глаза. — Что еще вы хотели бы узнать?

— Все! — хмуро отрезал Снейп.

Гермиона глубоко вздохнула и начала рассказывать. Драко внимательно слушал то, что она говорит и, время от времени, встревал в ее монолог, чтобы добавить то, о чем она позабыла. Свои поцелуи, разговоры после обеда в министерстве и другие, более интимные моменты, они, разумеется, опустили: старым летучим мышам было вовсе не обязательно знать все эти подробности.

Во время их рассказа мадам Помфри то восторгалась, то охала, и под конец застыла с таким приторным выражением на лице, что у Драко свело скулы. Малфой старался придать себе скучающий, равнодушный вид, но, глядя на ироничного Снейпа, кудахчущую мадам Помфри и понимающе улыбающегося Дамблдора это было трудно, практически невозможно. На его щеках расцвели два алых пятна, и он уже не мог дождаться, когда их, наконец, оставят в покое. Великий Салазар, неужто этот допрос еще не закончился? Даже и не знаю, смогу ли я вынести еще хоть несколько минут.

— Это было восхитительно! — хлопнул в ладоши Дамблдор. — Надеюсь, вы услышали все, что хотели, Северус? — спросил он у зельевара и одобрительно кивнул, увидев, как тот церемонно поклонился. — Вот и прекрасно.

Снейп, который не проронил ни слова, пока Гермиона припоминала подробности их пребывания в мире грез, смотрел на них настолько недовольно, что это граничило с отвращением, и Драко при виде его кислой физиономии начал испытывать какое-то глухое раздражение. А если б я запал во сне на Уизлетту, а не на Грейнджер? — мстительно подумал. — Как бы вы тогда отреагировали, профессор? Правда, вслух он этого не сказал, а тут еще и Дамблдор снова подал голос:

— Полагаю, после того, как они хорошенько подкрепятся, мистер Малфой и мисс Грейнджер могут быть свободны. Как вы думаете, мадам Помфри? — спросил он с улыбкой.

— Вы совершенно правы, директор, — улыбнулась ему в ответ целительница и поспешно направилась за едой для своих необычных пациентов.

Только сейчас Драко осознал, что голоден. У него даже настроение поднялось, когда он услышал слова Дамблдора, а вот Гермиона, к его удивлению, стала протестовать.

— Но мы только что пообедали, — возразила она и не успела еще закончить фразу, как ее желудок заурчал настолько громко, что Драко прикусил губу, чтобы не расхохотаться. Гермиона покраснела. Рискни повторить это еще раз, Грейнджер.

Снейп ухмыльнулся. По всей видимости он уже собрался съязвить на ее счет, но Дамблдор жестом остановил его.

— Похоже, ваш желудок не согласен с вами, мисс Грейнджер, — заметил директор. — Видите ли, какими бы роскошными ни были пиршества в наших умах и какими бы восхитительными они ни были, они никогда не смогут нас насытить.

— Ты же все равно ничего не ела, Гермиона, — рассмеялся Малфой.

— Потому что мне было некогда — я кормила Эванну! — возмущенно заявила Грейнджер, все еще пунцовая от стыда за те звуки, что издал ее желудок.

— Угу. А она, в свою очередь, бросала еду тебе в волосы, — продолжал веселиться Драко, просто чтобы еще больше ее разозлить. Разгневанная Гермиона из пунцовой стала и вовсе багровой. До чего же она хороша, когда злится, — подумал Малфой, откровенно любуясь ее сверкающими глазами. Но какой бы красивой она ни была, он не мог не подшучивать над ней — старые привычки быстро не умирают. Рука Грейнджер машинально коснулась спутанных от долгого сна волос, и Драко захохотал пуще прежнего. Глаза Гермионы сузились.

— Ну все, Малфой, — прошипела она. — Больше ты меня не подловишь! И не надейся, что тебе хоть когда-нибудь удастся снова застать меня врасплох!

Драко широко улыбнулся ее словам. Он заметил, что Дамблдор с интересом наблюдает за ними, а профессор Снейп ухмыляется, но даже в темных глазах зельевара мелькнул отблеск веселья.

— Знаешь, Грейнджер, — протянул он, оглядывая ее с ног до головы, — именно это я и намереваюсь сделать.

Лицо Гермионы пошло пятнами. Она оторопело распахнула рот, не веря тому, что он сказал такое при учителях. А Малфой лишь победно улыбнулся и скрестил на груди руки. Снейп сдавленно хмыкнул, но, как ни старался, Драко так и не понял, профессору весело или он таким образом выражает свое неодобрение. Тогда, продолжая ее донимать, он шагнул ближе и почти промурлыкал:

— Я полагал, что мы с тобой пришли к полному взаимопониманию, Гермиона.

— Конечно пришли, Драко, — съязвила Грейнджер, вкладывая в его имя столько же приторности, сколько и он в ее. Малфой самодовольно улыбнулся: похоже, ему предстоят веселые денечки. Особенно когда он примется дразнить ее и выводить из себя. Во всяком случае, скучать им точно не придется.

— В таком случае, я очень рад, что мы поняли друг друга, — кивнул он, бросив на нее многозначительный взгляд.

* * *

Гермиона была настолько взволнована, что, пожалуй, впервые в жизни не знала, как себя вести. Даже пресловутые экзамены не вызывали в ней такой ажитации, как сегодня. Еще никогда она не чувствовала себя такой незащищенной и смущенной, как сегодня. И в этом не было ничего удивительного: последние двадцать минут она только и делала, что рассказывала в красках директору и профессору зельеварения о том, как последние пару дней играла в семью с Драко Малфоем. А этот негодяй (она подразумевала Драко, разумеется) не только не помог ей, но еще и имел наглость в открытую флиртовать с ней, нисколько не стесняясь присутствия учителей. Его откровенные взгляды окончательно ее доконали, и она только и делала, что стояла с пылающими щеками и открытым от шока ртом. Мерлином клянусь, я его задушу! — с негодованием решила она и уже набрала полную грудь воздуха, чтобы сказать ему какую-нибудь колкость, но в этот момент вернулась мадам Помфри, вслед за которой по воздуху плыли два подноса, уставленные аппетитной снедью. Гермиона глянула на тарелки с пастушьим пирогом, от которого еще шел пар, креманки со сливочно-шоколадным пудингом, на запотевшие стаканы холодного тыквенного сока, и все мысли разом вылетели у нее из головы.

— Вы двое! — резко обратилась она к ребятам, протискиваясь мимо Снейпа и Дамблдора. — А ну-ка, живо в постель! Вы и так слишком долго разговаривали, пора как следует подкрепиться, чтобы вернуть силы и отправиться по своим комнатам.

Дамблдор с улыбкой поклонился и дал ей дорогу. Снейп криво усмехнулся, развернулся на каблуках и так стремительно вышел из больничного крыла, что его черная мантия развернулась за его спиной подобно крыльям. Наконец-то он ушел, — с облегчением подумала Гермиона и вздохнула. — Хотя мог бы и поблагодарить нас за то, что мы помогли ему разобраться в этой проблеме. Он, конечно, и сам бы смог догадаться, что Невилл бросил в котел порошок корня асфодели, но если б я не сказала ему об этом, еще неизвестно насколько бы затянулись его поиски противоядия.

Она покосилась на Драко, а тот, заметив ее взгляд, подмигнул ей и принялся за обед. Гермиона закатила глаза. Посмотрела на улыбающегося Дамблдора, и смущенно потупилась.

— Рад видеть, что в эти неспокойные времена дома Хогвартса хоть немного, но все же становятся ближе друг другу, — вымолвил он, поглядывая поочередно то на Гермиону, то на Драко, который, услышав подобное заявление, тоже покраснел.

Хa! Так и знала, что он притворяется, когда пытается внушить мне, что ему на все наплевать, — сделала вывод Гермиона. — Но тогда это означает, что и он находит эти отношения приемлемыми. Осознав это, она окончательно стушевалась и с преувеличенным вниманием стала изучать свою еду. Мало того, она демонстративно начала запихивать ее в рот, всем своим видом давая понять, что кроме пищи ее сейчас ничего не интересует, и продолжала это представление до тех пор, пока и директор не ушел вслед за мастером зелий.

Но не успела Гермиона расслабиться после ухода Дамблдора, как на смену ему тут же пришли, вернее, прибежали Гарри с Роном. Они с таким шумом ворвались в больничное крыло, что староста девочек подскочила на месте. Нужно было видеть, какими потрясенными глазами уставились они на нее, однако, заметив Драко, тут же нахмурились. Малфой закатил глаза и что-то пробормотал себе под нос, отрывая кусок от пирога с такой злостью, что со стороны можно было подумать, будто это несчастный кусок запеченого теста был виновен в том, что здесь появились гриффиндорцы. Не обращая внимания на Гарри и Рона, Драко демонстративно принялся за еду, и Гермиона одобрительно кивнула. Если мы с ним сможем одурачить этих двоих, мы сможем одурачить кого угодно, — решила она и повернулась к ребятам.

— Гермиона! — одновременно воскликнули они с облегчением, подбегая к ее кровати. — Если бы ты только знала, как мы волновались!

При виде своего лучшего друга, живого и здорового, сердце Гермионы подпрыгнуло от радости. Она знала, что это был всего лишь сон, но возможность потерять Гарри была слишком реальной, чтобы игнорировать ее. Ей вспомнилось летнее нападение дементоров и сны Гарри о Том-кого-нельзя-называть. Гермиона вздохнула: похоже, Поттер и опасность шли рука об руку.

— Ох, — сказал Рон. — Честно говоря, мы уж начали думать, что ты больше не проснешься.

Гермиона рассмеялась.

— Мы с Роном проснулись через три дня, — прервал его Гарри. — Снейпу удалось довольно быстро приготовить противоядие, но мадам Помфри сказала, что оно должно бороться с зельем, как с вирусом.

— Профессору Снейпу, Гарри, — автоматически поправила Гермиона, на что Рон широко улыбнулся.

— Все та же старая добрая Гермиона, — весело сказал он тепло глядя на подругу. Но тут же спохватился и произнес: — Слушай, мы знали, что ты будешь в бешенстве, когда узнаешь, что проспала так долго, поэтому собрали с Гарри все твои домашние задания!

С этими словами он указал на большую стопку книг и пергаментов, лежащих на прикроватном столике. Грейнджер проследила за его указующим перстом и просияла. Прекрасно! Она снова обернулась к ребятам и улыбнулась им. Их забота так тронула ее, что она даже не подумала о том, сколько всего ей нужно будет наверстать.

— Спасибо вам! — с чувством сказала она, отставляя поднос и быстро обнимая сперва Рона, а затем и Гарри. Уизли так смутился, что у него даже уши покраснели. Он потупился и принялся изучать свои ботинки.

— Ерунда, — пробормотал он. — Ничего особенного.

— Прошу прощения, но тут кое-кто пытается прийти в себя, — прочистив горло, протянул Драко светским тоном. — Мало того, что мне приходится иметь сомнительное удовольствие лицезреть Потти и Уизела, так еще и ты, Грейнджер, готова задушить их в своих объятиях. Покажите мне ту статью в законодательстве, по которой я должен все это наблюдать. Вы отвлекаете меня от обеда, а, значит, нарушаете мой процесс пищеварения.

Рон порозовел, Гарри свирепо зыркнул на него и сжал кулаки, а Гермиона опасно сузила глаза. Это еще что такое? Неужели ревность? — спросила она себя и сделала мысленную пометку отложить выяснение этого вопроса на более поздний срок.

— Отвали, Малфой, — выплюнул Гарри. — То, что ты покупаешь своих друзей, еще не значит, что и все остальные поступают так же. Что-то я не заметил, чтобы хоть кто-нибудь поинтересовался, выздоровел ты или нет.

Гермиона сразу поняла, что Поттер преувеличивает: на столике Малфоя лежала огромная розовая открытка с сердечками и коробка чего-то похожего на самый дорогой шоколад, какой только можно купить в "Сладком королевстве". Она хмыкнула и приторным голоском пропела:

— Ну, Гарри, ты же прекрасно знаешь, что это неправда.

Услышав ее заявление, у Гарри и Рона рот распахнулся от изумления, а у Драко глаза полезли из орбит. Гермиона с трудом сдержала улыбку. Погоди, — подумала она. — Ты сейчас еще не так удивишься.

— Посмотри, Гарри, — продолжила Гермиона, — Малфой получил роскошный подарок от своей подружки, Пэнси Паркинсон. Я больше чем уверена, что эта особа дождаться не может, когда ее драгоценный Дракусик выберется из лазарета.

Гарри и Рон расхохотались — оба они считали Пэнси ходячим кошмаром, а изумленное лицо Малфоя мгновенно исказилось яростью. Откровенно говоря, Пэнси была не такой уж и плохой, несмотря на то, что ее увлечение Драко граничило с одержимостью.

— Следи за речью, гря... Грейнджер! — рявкнул он.

Гермиона дернула бровью. Он, что, правда хотел назвать меня грязнокровкой? И это после всего того, что мы с ним пережили? Вот уж точно — старые привычки умирают с трудом.

Не желая больше испытывать судьбу, она решила, что скандалов на сегодня было более чем достаточно, и повернулась к своим друзьям:

— Все это, конечно, прекрасно, — сказала она им, — но мне бы все-таки хотелось закончить свою трапезу: как-никак я две недели ничего не ела. Поэтому будет лучше, если вы пойдете в нашу гостиную. Обещаю — как только пообедаю, сразу же приду к вам.

Лица ребят вытянулись.

— Но, Гермиона, мы хотели бы послушать твой рассказ о том, что тебе снилось все это время! — запротестовал Гарри.

Гермиона невольно прикусила губу и бросила на Драко быстрый взгляд. Заметив его, Поттеру показалось, что она не хочет при нем ничего говорить, и, резко обернувшись, он выпалил:

— Эй, Малфой! Если ты не против, нам бы хотелось тут немного посекретничать, — неприязненно окликнул он слизеринца с таким видом, будто тот подслушивал их беседу. Драко, разумеется, и в самом деле все слышал, но дело заключалось вовсе не в этом.

Утомленная их пикировкой, Гермиона вскочила с кровати:

— Я потом тебе расскажу, Гарри, — твердо сказала она и потянула его за руку.

— Ладно, — кивнул Поттер. — Только не позволяй этому мерзавцу доставать тебя, иначе ему придется иметь дело с нами. Слышал, Малфой? — угрожающе закончил он. Гермиона снова потянула друга за руку.

— Я вполне способна справиться с Дра... Малфоем самостоятельно, — сухо прервала она его, мысленно проклиная себя за то, что чуть не назвала Драко по имени. Просто замечательно, Гермиона: самый лучший способ испортить все, что только можно! Но, к счастью, Гарри ничего не заметил. Он по-прежнему сверлил свирепым взглядом Малфоя, а тот, в свою очередь, смотрел на него такими же свирепыми глазами.

— Гермиона права, Гарри, — вмешался Рон. — Она и сама может дать ему хороший отпор.

Поттер задумчиво покачал головой, соглашаясь с ним, а у Гермионы словно гора с плеч свалилась — Рон не слишком часто соглашался с ее мнением, но когда он это делал, она была по-настоящему ему благодарна.

— Ой! — внезапно просиял Уизли. — Мы же завтра идем в Хогсмид! — восторженно сказал он. — Представляю, как здОрово мы там повеселимся втроем! И даже сходим в твой любимый книжный магазин.

— Точно! — с энтузиазмом подхватил Гарри.

В предвкушении завтрашнего дня и возможности провести с друзьями несколько часов, сердце Гермионы чуть не выпрыгнуло из груди от радости. Но, при мысли о жутком количестве пропущенных домашних заданий, все ее радужное настроение сошло на нет. Грейнджер вымученно улыбнулась и похлопала Рона по руке.

— Звучит заманчиво, Рон... — неуверенно вымолвила она, глядя на него полными сожаления глазами.

Гарри бросил в ее сторону острый взгляд.

— По-моему, здесь явно чувствуется "но", — сказал он, замечая, как на его словах вытянулось лицо Рона.

Гермиона виновато потупилась. Они поймут, — подумала она. — Должны понять. Особенно, если я объясню им.

— Не то, чтобы я не хотела идти, — снова вскинув голову начала она. — Но вы даже не представляете, сколько всего мне нужно наверстать! Все выходные придется просидеть за учебниками. Не могу же я бросить учебу, да еще и накануне наших СОВ.

То, что ее уловка сработала, она поняла по понимающей улыбке Рона.

— И почему меня это не удивляет? — спросил он, пожимая плечами. — Ты не была бы Гермионой, если б не думала о домашнем задании. Хорошо, в таком случае, встретимся в нашей гостиной и поговорим, ладно?

Гермиона вздохнула — ей отчаянно хотелось побыстрее засесть за пропущенный материал, но выражение лиц лучших друзей заставило ее сердце сжаться.

— Ну конечно! — придав себе самый веселый вид, на какой была способна, живо ответила она, стараясь не обращать внимания на то, как скривился от ее слов Драко. Зато ребята, услышав ее обещание, попросту расцвели.

— Надеюсь, вы уже закончили? — съязвил Малфой. — А то меня того и гляди стошнит от всех этих гриффиндорских соплей. Похоже, мне стоит снова заснуть; по крайней мере, в мире сна вас точно не будет, — со злостью закончил он.

Гермиона задумалась. Он, что, и вправду так считает? Неужели Малфой и в самом деле сможет снова очутиться в нашем сне?

— Как бы мне хотелось, чтобы ты это сделал, — прерывая мысли Гермионы сказал Рон. — Тогда и нам не пришлось бы иметь с тобой дело, Хорек.

Гермиона прикусила губу, чтобы не расхохотаться, и еле заметным движением пожала плечами. А ведь я предупреждала тебя, что не могу ничего обещать насчет мальчиков, — подумала она, глядя на побледневшего Драко.

— Ладно, вам уже пора идти, а мне нужно закончить наконец свой обед! — велела друзьям Грейнджер, наблюдая боковым зрением за Малфоем.

— Хорошо, увидимся в гостиной, — согласился Гарри, обнял ее на прощание и направился к выходу.

— Увидимся, Гермиона! — догоняя Поттера, крикнул ей через плечо Рон, и оба они тут же скрылись за дверями лазарета.

Едва Драко и Гермиона остались одни, первый шумно выдохнул:

— Мерлин, я думал, они никогда не уйдут.

Гермиона взяла свой поднос и принялась за еду.

— Тише. Вот видишь, все прошло именно так, как я и предполагала. Ты же помнишь, что говорила тебе во сне — за ребят я не поручусь и потому не стану ничего обещать. Единственное, что меня радует, это то, что мы справились. И справились хорошо, — отпивая из бокала сок, подытожила Грейнджер.

— О да, все прошло гладко, — усмехнулся Драко. Отправил ложку пудинга в рот и, задумчиво прожевав его, вдруг спросил: — Ну так что, Грейнджер?

Гермиона растерянно посмотрела на него.

— В смысле "что"? — растерялась Гермиона. О чем вообще речь?

Драко ухмыльнулся.

— Ты отказалась от предложения Потти и Уизела пойти с ними в Хогсмид, — пояснил Малфой. — Тогда как насчет того, чтобы пойти туда со мной?

Гермиона фыркнула. Драко приглашает меня на прогулку в Хогсмид? Тогда он и в самом деле серьезно настроен на наши дальнейшие отношения, — тепло подумала Гермиона и загадочно улыбнулась.

— Это означает "да"? — приподняв бровь, протянул Малфой.

Девушка покачала головой.

— Увы, Драко, я сказала то, что сказала — у меня куча работы. И я должна наверстать упущенное как можно быстрее. Кто знает, что мы пропустили, пока спали.

— Но ты же еще и староста факультета, — не отступал Драко. Он пристально посмотрел на Гермиону и на его губах заиграла лукавая улыбка. — И это значит, что нам придется ходить на дежурства и следить за младшими школьниками.

— Я поговорю с профессором МакГонагалл, — даже не глядя на него, деловито отозвалась Грейнджер. Сделала очередной глоток тыквенного сока и продолжила: — Уверена, она меня простит.

— Но ты не можешь уклоняться от своих обязанностей, — возразил Драко. — Это повредит твоим шансам стать старостой школы.

Абсолютно уверенный в том, что одержал над ней верх, Малфой ухмыльнулся, на что Гермиона мрачно улыбнулась.

— Мне и в голову не могло прийти, что тебе так сильно захочется быть рядом со мной, — сказала она. — Ну, хорошо. Если ты ставишь вопрос таким образом, то я сдаюсь. Потому что оба мы, как факультетские старосты, действительно не можем уклоняться от своих обязанностей.

Ухмылка Драко стала еще шире, и он надулся от гордости, как кот, которому только что дали миску сливок:

— Я знал, что ты согласишься со мной.

Гермиона кивнула.

— Конечно. Я попрошу МакГонагалл дать выходной нам обоим. Раз уж ты горишь желанием проводить свое время рядом со мной, можешь заодно и поработать над своим пропущенным материалом. Я помогу тебе, а ты поможешь мне, и мы справимся гораздо быстрее, чем если бы работали по одиночке. Полагаю, ты уже сделал мне предложение вместе позаниматься, так? — спросила Грейнджер, невинно хлопнув ресницами. Посмотрим, что ты скажешь на это, Драко Малфой.

Сказать Драко не мог абсолютно ничего — у него пропал дар речи, когда он услышал ее последнюю реплику. А Гермиона, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не рассмеяться, продолжила свою трапезу с таким видом, словно это и не она вовсе только что согласилась с ним.

— Разумеется, — все еще растерянно сказал Драко, отчаянно пытаясь прийти в себя. Теперь Гермиона улыбнулась уже открыто: неизвестно, как пойдет дальше, но этот спор она уже выиграла.

Увидев ее улыбку, Драко нахмурился:

— Не стоит смотреть на меня с таким самодовольным видом, Гермиона, тебе это не идет; и, кроме того, это еще не конец.

Грейнджер молча пожала плечами и снова занялась едой. Так, в полном молчании, они и закончили свою трапезу.

Но как только с обедом было покончено, будто по волшебству в лазарете появилась мадам Помфри, словно опустевшие подносы подали ей некий тайный сигнал, по которому она могла определить, что ей пора возвращаться к своим пациентам. Целительница принесла им школьные мантии и мановением палочки создала две ширмы, за которыми они могли переодеться.

— Можете идти, — сказала она, забирая у них подносы. — Оставьте больничные пижамы и халаты на кроватях, и я их передам домовым эльфам. Хорошего дня.

Кивнула на прощание и поспешила на помощь первокурснику, переступившему порог лазарета: лицо бедолаги покрывали фурункулы и, судя по всему, он очень страдал от них.

Гермиона уже застегивала блейзер, как вдруг до нее донесся слегка приглушенный голос Драко:

— Ты собираешься им рассказать?

Что именно она должна была рассказать и кому, Гермиона поняла сразу. Рассказать Гарри и Рону, что во сне я была женой Малфоя? Большей глупости и придумать трудно.

— Нет конечно, — быстро ответила она. — А ты?

Как она и предполагала, Драко фыркнул:

— Не говори ерунды.

Гермиона терпеливо закатила глаза.

— Так я и думала, — обронила она, выходя из-за ширмы и складывая на кровати больничную одежду.

Секундой позже появился и Драко с халатом в руках. Но, в отличие от Гермионы, не положил, а небрежно бросил его на постель. Грейнджер неодобрительно нахмурилась при виде этого беспорядка и поджала губы. Все мальчишки одинаковы, — подумала она и взмахнула палочкой. В тот же миг одежда сама собой аккуратно сложилась на краю кровати, и Гермиона удовлетворенно кивнула.

— Это действительно было необходимо? — приподнял брови Малфой, на что Гермиона одарила его таким же укоризненным взглядом, каким всегда смотрела на Гарри и Рона, когда те просили у нее списать домашнее задание. А ведь и Драко теперь тоже мой друг, — со странным волнением осознала она и, склонив голову набок, посмотрела в серые глаза, стараясь вызывать в себе те же чувства и эмоции, какие возникали у нее всякий раз, когда она виделась с Поттером и Уизли. Это ей почти удалось, но тут в ее сознании всплыл образ их с Драко поцелуя, и вся эта затея тут же провалилась. Покраснев, как помидор, она практически выбежала из больничного крыла и резво направилась в сторону гриффиндорской башни, говоря себе, что если Драко и друг ей, то эта дружба явно не имеет ничего общего с той, какая объединяла ее и Гарри с Роном. Драко шел за ней чуть поодаль и, достигнув коридора, внимательно осмотрелся по сторонам. Убедился, что кроме них здесь больше никого нет, и тут же приблизился к Гермионе.

— С ума сошел?! Что ты делаешь? — прошипела та, удивленная до последней степени, что он не боится показаться с ней на людях, и в то же время странно счастливая. В конце концов, она провела с Драко не так уж и много времени, чтобы узнать обо всех его лучших сторонах.

— А что? Тебе уже не терпится избавиться от своего любящего муженька? — поддразнил он.

— Ну уж это вряд ли, — фыркнула Гермиона.

— Я знал, что ты без ума от меня.

— Вот еще, — поддразнила она в ответ. — Просто мне не хочется, чтобы кто-нибудь заметил меня в обществе слизеринского принца: это плохо отразится на моей репутации.

— Вот! Я всегда знал, что когда-нибудь ты признаешь благородство моей крови, — протянул Малфой, открыто наслаждаясь ее сердитым видом.

Грейнджер остановилась. Ах, так, значит! — с прищуром взглянула она на довольного Драко. — Ну что ж, в таком случае, я посмотрю, как тебе понравится вот это!

— Вообще-то, пока мы были в мире сна, я поклялась кое-что проверить, — заявила она, озорно сверкнув глазами. — И теперь намерена это выяснить...

Драко насторожился — очень уж неожиданно она сменила тему, но то, что она сделала в следующий момент, превзошло все его ожидания: Гермиона внезапно сорвалась с места и, подскочив к нему, принялась его щекотать.

Малфой взвыл от смеха и, согнувшись пополам от хохота, попытался отбиться от подпрыгивающей около него Гермионы, которая умудрялась добираться до его боков даже тогда, когда это казалось невозможным.

— Поверить не могу! — воскликнула она, уворачиваясь от его рук, вращающихся вокруг нее словно крылья ветряной мельницы, и выискивая в обороне противника брешь. — Драко Малфой боится щекотки! Это слишком роскошный подарок, чтобы я могла им пренебречь!

Но пока она предавалась разглагольствованиям, Драко воспользовался моментом и, обхватив ее за талию, крепко прижал к себе. Гермиона сперва удивленно ахнула, но тут же посерьезнела.

— Знаешь, а ведь я действительно должна поблагодарить тебя за все это, — задумчиво вымолвила она. Драко ее прохладный тон немного озадачил, но он и понятия не имел, что мысленно Гермиона молит небо, чтобы он не заметил, с какой скоростью бьется сейчас ее сердце. Он не должен так сильно влиять на меня! — сказала она себе, но слишком уж прекрасным было настоящее, чтобы еще и прислушиваться к голосу своей совести.

— Что ты имеешь в виду? — негромко прошептал Драко ей на ухо, и сердце Гермионы ухнуло в очередной раз. Она слегка порозовела и ей стоило немалых трудов, чтобы ее голос прозвучал спокойно:

— Я говорю о том, что если б твои насмешки не унизили тогда беднягу Невилла, он не перепутал бы ингредиенты, и я смогла бы сразу заметить его ошибку. Но получилось так, как получилось, и, выходит, это все-таки твоя вина в том, что мы оказались в таком положении.

Драко перевел взгляд на ее губы. Грейнджер замерла. Она почти потянулась ему навстречу, но хваленый здравый смысл не подвел и в этот раз. В коридоре, да еще и средь бела дня! Этого еще не хватало! — мысленно ужаснулась она и, пытаясь скрыть эмоции, опустила глаза. Одна половина ее разума сопротивлялась всему происходящему, но вторая твердила, что она просто обязана закончить то, что начато.

— Думаю, я смогу с этим жить, — заметив ее внутреннюю борьбу, улыбнулся Драко. Гермиона пришла в себя. Я не должна так реагировать, — решила она про себя и подумала о том, что впереди у них будет достаточно времени, чтобы "познакомиться поближе".

— Хорошо, — быстро сказала Грейнджер, потянулась к его грудной клетке и снова слегка пощекотала. Драко рассмеялся. Руки его тут же разжались, и она смогла вырваться из его объятий. Отбежала на несколько шагов и уже была на полпути к лестнице, как услышала, что Малфой зовет ее. Гермиона обернулась и махнула ему рукой.

— До завтра, Драко! — сладко пропела она и побежала вверх по лестнице. Драко настолько не ожидал от нее подобной выходки, что так и замер посреди коридора с открытым ртом, а Гермиона лишь улыбнулась про себя и подумала о том, что дразнить Малфоя никогда еще было так приятно, как сейчас. И останавливаться на этом она точно не собиралась.