Валарский балаган (джен)

По заявке с Драббл-феста: «Любовь Валара к эльфу. Разделенная, разумеется. Слеш, рейтинг на усмотрение автора».

Спят тунеядцы под кустом,

Не занимаются трудом

И спортом...

В.Бахнов

— Вставай, лежебока! Хватит дрыхнуть!

Ирмо продрал глаза. Сквозь листву куста пробивался яркий свет, а за кустом стоял Аулэ с нечитаемым выражением лица. Ирмо ожидал услышать нечто вроде: «Позови Эстэ срочно! У нас Курунир опять уронил себе на голову чан с расплавленным металлом!» — несчастные случаи на производстве были делом обычным, поэтому Аулэ, который сам, казалось, никогда не болел и не уставал, часто появлялся в Саду, то один — и тогда Эстэ, подхватив склянки, убегала за ним — а то с очередным Майя или эльфом в охапке. Ирмо любил вести с ним беседы о возвышенном, и все поголовно считали их хорошими друзьями. Но на этот раз Аулэ заявил:

— Ты слишком много спишь. Сходил бы погулял, в город хотя бы вышел, жир бы растряс, на эльфов посмотрел. А то ведь ты и не работаешь почти, лентяй, и ни с кем не общаешься, тюфяк. Пошли, я тебя со своими познакомлю.

Ирмо про себя подумал, что уж знаком-то он вообще с каждым первым, хотя бы заочно, потому что сны видят все, и еще, что производить грезы — тоже работа, но ничего не сказал, чтобы не разочаровать приятеля. Аулэ тем временем оглянулся на него и бодро зашагал к калитке.

* * *

В кузнице от жара и духоты клонило в сон, но не то что лечь — сесть-то было некуда, поэтому Ирмо прислонился к стене и стал наблюдать, как Аулэ раздает направо и налево указания. В городе, куда Аулэ отправился развеяться после работы и потащил за собой Ирмо, твердо вознамерившись, видимо, больше его не отпускать, было не лучше. Ирмо со вздохом провожал глазами каждую скамейку, которая встречалась им на пути, но Аулэ не давал даже подойти к ним. Наконец он остановился.

— Ну что, по домам? — с надеждой спросил Ирмо, старательно глядя в небо: начинались сумерки.

— Ты неисправим! — не выдержал Аулэ. — Ужасно! Я думал, что смогу избавить тебя от этой лориэнщины, а ты... Впрочем, ладно: попробуем последнее средство. В мастерских сегодня будет вечер и танцы, и ты пойдешь со мной.

* * *

В зале, где проводили вечер, Ирмо первым делом заметил у стены уютную кушетку, но Аулэ перехватил его за рукав.

— Знакомься, это Иллиниэль, младшая дочь кузнеца Махтана.

Миловидная девушка вспыхнула и склонилась в глубоком поклоне. Ирмо помнил, что у Махтана было пять дочерей, но прославилась только вторая. Все они работали в мастерской, но, похоже, соблюдали технику безопасности, потому что эту Иллиниэль Ирмо еще не видел.

Заиграла музыка, и девушка, еще больше смутившись, вопросительно посмотрела на Ирмо. Тот со вздохом взял ее за руку и отвел в центр зала, где уже собирались другие пары: танцевать он умел, но, естественно, не любил и не понимал, что в этом находят.

После первого тура нелепых перетаптываний и помахиваний ладонями Ирмо сделал комплимент ее красоте и изяществу, после второго она с удивлением признала в нем хорошего танцора, после третьего он решил, что ему даже нравится, после четвертого ее увел танцевать кто-то другой, после пятого ее вернули, а после шестого она предложила «прогуляться по городу».

Показать ей Сад Ирмо не осмелился, поэтому они, держась за руки, бродили по улицам и разговаривали обо всем на свете: о способах огранки камней и о политике Манвэ, о ее семье и о духовном — удивительным собеседником оказалась эта обычная с виду девушка — а, когда занялся рассвет, они вышли к побережью. Найти и попросить у живущих неподалеку эльфов лодку было минутным делом, и вскоре они оба уже сидели на узких скамьях: Ирмо — на веслах, она — на корме. И, глядя в ее непередаваемо чудесные глаза, Ирмо отметил про себя, что не спал уже почти сутки, и ему даже не хочется... Он отпустил весла, склонился к ней, она потянулась к нему, и...

* * *

Ирмо проснулся. Рядом лежало и грело бок что-то теплое. Ирмо нащупал рукой супругу и пробормотал:

— Дорогуша, я, кажется, тебе изменил.

— А? — встрепенулась Эстэ. — Да ну, тебе это приснилось.

— Уфф, — облегченно выдохнул Ирмо и снова закрыл глаза. Действительно, чего только не приснится, когда сейчас только и разговоров, что о таинственном проклятье, поражающем Валар одного за другим. Его жертвой уже пали Ульмо, Йаванна, Ниэнна, теперь вот Тулкас...

— Кстати, — задумчиво продолжала жена, — заходил Аулэ: у них Курунир опять уронил себе на голову чан с расплавленным металлом.