Наследие из сейфа № 666 (джен)

Переглянувшись, Вернон и Петунья перевели взгляд с экрана телевизора на Светлячка, который завтракал на краю стола, воткнув хоботок в пропитанную сахарным сиропом вату. Страхолюдное лохматое существо по-прежнему не вызывало симпатии, да и не должно было, если честно — симпатичных насекомых мир ещё не видел…

— Значит, пожары тушим? — глубокомысленно изрек Вернон, сверля глазами Мотылька. Тот пофигистично продолжал сосать сиропчик.

— Его никто не видел, Вернон? — с тревогой спросила Петунья.

— Нет, сегодня ночью его никто не видел, иначе растрезвонили бы, — Вернон кивнул в сторону телевизора. — Но это не значит, что он останется в тайне. Пожары случаются и днем.

— Ох, Вернон!.. — прошептала Петунья, прижимая руки к груди. — Что же с нами будет, если о нем узнают?

— А что о нем узнают? Судя по мнению экспертов, пожар сдуло каким-то ураганным ветром. А если даже и увидят нечто огромное, то как и чем они свяжут волшебного пожарного с нашим… венесуэльским мотыльком?

— Венесуэльский мотылек? — переспросила Петунья.

— Да, — кивнул Вернон. — Я в книге о бабочках нашел похожего, на фотографиях он, кстати, тот ещё страхолюд. Так что если кто спросит, отвечай — кузен из Венесуэлы привез.

Из своей комнаты прибежали мальчики, и разговор пришлось свернуть. Петунья занялась завтраком, а Вернон допил кофе, собираясь на работу. Гарри и Дадли ели кашу, о чем-то болтали и поглядывали на Светлячка. Петунья вскоре заметила их взгляды и забеспокоилась.

— В чем дело?

— Он домой хочет, — пояснил Гарри. — Я когда проснулся, его на Книге увидел, сидел на ней и лапками постукивал по застежке. Обратно просится… — мальчик вздохнул. — Не понравилось ему у нас.

— Так, может, его и правда отпустить? — осторожно спросила Петунья, внутренне радуясь решению проблемы.

— Ладно, — ещё горше вздохнул Гарри. — Вечером на закате солнца я открою Книгу и отпущу его домой.

— Ну не расстраивайся!.. — сердобольная Петунья погладила мальчика по темным вихрам. — Мы можем другое животное завести, черепашку там или попугайчика. И нет, не из вашей Книги, а из зоомагазина! — строго пресекла она воспрянувшую надежду мальчишек.

Весь день после этого мальчики прощались с Мотыльком: играли с ним в веревочку, гладили по спинке и крылышкам, угощали клубникой и абрикосовым джемом. И даже вынесли на солнышко в садик на заднем дворике. Светлячок кротко сидел рядом с ними на солнышке, ловил веревочку, терпел ласки и сосал клубничный сок, сам при этом терпеливо дожидаясь вечера, ибо знал, что его отпустят. А домой он хотел по очень простой причине — в этом новом мире для него не было самки. То есть тоска его была довольно шкурной — не хватало пары. А дома, он знал, за Переходом находится его прежний старый мир с огромными безлюдными пространствами, где жили привычные ему существа. И девочки, такие же, как он, Большие Мотыльки.

Просто он действительно слишком долго спал, но теперь, когда у него есть имя… Стоит, пожалуй, обратить внимание на Белую Вуаль, самую красивую и крупную самочку из соседнего Клана. А мальчиков он не забудет и, если надо, прилетит к ним снова, когда те позовут его.

Настал вечер, и Гарри открыл Книгу. Реагируя на предзакатное солнце, со страниц сонно моргали разбуженные Звери, но, не чувствуя зова Дневного Светила, оставались на своих местах. Добравшись до нужной страницы, Гарри глянул на Светлячка, тот тут же подполз к раскрытой Книге и забрался на лист. И словно бы втек в него, уменьшаясь и сливаясь с листом, становясь просто картинкой. С грустью и в то же время с благодарным облегчением Гарри погладил рисунок, радуясь знакомству с первым обитателем волшебной Книги.

И началась у старших Дурслей «веселая» жизнь. Как и было обещано, пацанам купили попугая-ару. Большая клетка с ним встала в гостиной, первые дни попугай молчал, нахохлившись, потом, видимо, прижился и начал навязывать всем свои птичьи мнения, громко комментируя происходящее на дикой смеси трех языков — птичьего, испанского и португальского. В последних двух, увы, прослеживались матерные словечки. А как ещё перевести его вечные вопли на весь дом — Hijo-de-Puta! — обращенные, между прочим, к Вернону и маленьким мальчикам. Ну и ещё вроде шалава, путана и лошадиная морда, обращенные к Петунье.

Сначала Вернон хохотал, часами стоял возле клетки, слушал и записывал в блокнотик перлы этой прикольной говорящей птицы, потом, правда, нашел в словарике перевод и понял, что поганый птыц уже целый месяц обзывает его сыном шлюхи. Всё, любовь и обожание скончались в муках, изумительная говорящая птичка стала паршивой дрянью. Да и эпитеты, обращенные к Петунье, тут тоже дошли до его ушей, что ему, конечно же, не понравилось — это чтобы какая-то драная курица его жену оскорбляла?! Взгляд Вернона пополз по корешкам книг, ища «Кухню народов мира»: помнится, где-то там был рецепт «фрикасе из попугая»… К счастью, экзотическим блюдом попугай не стал, Дадли спас ему жизнь, обменяв его на духовое ружье.

Позднее, наученные горьким опытом, Дурсли купили мальчикам черепашку — маленькую, удобную в содержании и немую. К ней были приобретены аквариум с подогревом, лампа и кондиционер. Всё бы ничего, но Дадли решил создать черепахе подвижную жизнь, и в аквариум она возвращалась только на ночь, в остальное время она жила у Дадли в кармане, ездила в кузове игрушечного грузовичка, лежала на столе возле тарелки во время завтраков-обедов-ужинов и, разобравшись в расписании, научилась не бояться шума и трапезничать вместе с семьей.

Как-то так вышло, что хоть она и была куплена мальчикам, а возился с ней чаще всего Дадли, тем самым заявив на неё все права. Но Гарри не обижался — у него-то была целая Книга с животными, из которой он то и дело вытаскивал в мир всяких мелких и не очень зверушек. Заранее заложив страничку закладкой с прошлого вечера, Гарри за час-два до заката открывал Книгу и призывал Скорпиона по имени Пион, Мышь по кличке Дейзи, Утку Монику, Курицу Клавдию, Золотую Гусыню по имени Марта…

Мышь оживила дом своим присутствием надолго, снуя ртутным шариком у всех под ногами и из-под ног. Вернон и мальчики вскоре оглохли от визгов Петуньи. Ушла в Книгу с до-о-олгой памятью о себе. Скорпиона никто не видел, он невидимо и неслышимо просидел два часа в кармане у Гарри. Птицы оставили после себя золотые яйца — куриное, утиное и гусиное. Их Вернон сдал Билли в банк, открыв счет. Потом появилась чешуя и скорлупа от Оккамия, которого Гарри наивно прозвал Окапием. Серебряные скорлупки яйца и неоновые чешуйки Вернон тоже сдал в банк, снова поразив Билла и гоблинов.

Золото и серебро пошло в оборот, на счета Вернона Дурсля закапали проценты, благодаря чему Вернон наладил и раскрутил производство дрелей, и дела семьи пошли в гору. Сообразив, что к чему, Гарри заинтересовался возникшими возможностями волшебной Книги и начал специально выискивать и призывать золотоносных зверей. Золотой Осел по кличке Голди за двое суток пребывания в гостях, пардону, навалил изрядные кучи золотых какашек, которые Вернон запросто выдал за самородки из уральских экспедиций. Для обычного банка это не прокатило бы, с их учетами-то, но гоблинам, как всегда, объяснять ничего не пришлось, только хмыкнули, отметив любопытную форму «самородков».

Призванный нюхлер, получивший кличку Копатель, оправдал её, подрыв соседний дом, из-за чего тот рухнул, едва не убив Полкиссов, зато при ремонтных работах был обнаружен старинный клад, спрятанный каким-то дальним предком. Нюхль был срочно изгнан в Книгу, а Полкиссы в кои-то веки разбогатели, к вящему своему счастью. Обрушение дома эксперты объяснили размытием фундамента грунтовыми водами, а что касается Гарри, то он не стал расстраиваться, что нечаянно осчастливил соседей, если это можно назвать счастьем — обвал дома с последующим ремонтом…

Следующего золотоносца Гарри призывал с опаской, так как в инструкции было написано, что он превращает в золото всё, к чему прикоснется рогом. Выглядел он как теленок с одним рогом, золотенький такой, пушистенький, назывался он Золотой Такин. Назвав его Драчуном, Гарри позвал малыша в гости. Книга лежала на столе, и теленок вырос со страницы там же, наклонив крутолобую голову, скакнул со стола на пол и тут же атаковал тумбочку.

«Бэм-с…» — тумбочка со всем содержимым превратилась в золотой куб. Гарри взвыл и схватился за голову — плакали его школьные принадлежности! Минидромарог развернулся и нацелился на кровать, сочтя её следующим своим противником. Перспектива спать в золотой кровати Гарри не прельщала, и он, схватив со стола Книгу, властно приказал Такину убираться обратно.

О том, как из дома выволакивали золотую тумбу, надо писать отдельную поэму… Вызванный Билл навскидку определил, что тумба потянет как минимум на пять тонн чистого золота. На Гарри смотрели, как на врага народа номер один.

— Что? — виновато съежился мелкий доброхот под подозрительными взглядами трех взрослых.

— Хватит. Звать. Ювелиров! — четко печатая каждое слово точкой, прогрохотал дядя Вернон.

— Да, Гарри! В самом деле, хватит! — попросила тётя Петунья, трагично заламывая руки.

— Хм! — емко произнес Билли, саркастично вздергивая бровь. И только Дадли солидарно промолчал, полностью одобряя любое начинание гарриных проделок.

Золотую тумбу вывезли ночью, для чего подогнали к самому крыльцу эвакуатор, с помощью тросов которого подняли и закрепили ценный груз. О том, как его вытаскивали из комнаты мальчиков и спускали по лестнице на первый этаж, лучше милосердно промолчать. В самом банке тумбу взвесили, оценили и распилили на куски, чтобы можно было отправить на переплавку… Одно скажу точно — Дурсли надолго стали очень богатыми. А у Гарри прошла золотая лихорадка.

Побежало развеселое время, перемежаемое краткими визитами разных тварей и их последствиями. После того, как пол был проломлен Туром, а потом, когда немного улегся скандал с раздавленным роялем и разгромленной гостиной, Гарри усек урок и с тех пор остерегался вызывать в закрытых помещениях крупногабаритных Зверей. Ну не знал он, что реликтовый бык будет настолько огромен — чуть ли не с полдома!

Между тем внезапное богатство Дурслей было замечено жителями городка: ну, а как же, новая машина, дорогие шмотки на Петунье, стильные прибамбасы мальчишек в виде красивых школьных ранцев и пеналов, клевые бренды на джинсах и курточках, всё это привлекло внимание и вызвало понятную зависть. Ну, а где богатенькие, там и Робин-Гуды.

Этих звали Джо и Спайк, похожие, как клоны друг друга, синешеие, тощие и вонючие, в одинаковых клетчатых растянутых кепочках блинчиками. Переругиваясь матом через слово, они пролезли в дом номер четыре темной ночью, когда Дурсли ушли на корпоративную вечеринку, оставив мальчиков с приходящей няней. Бдительная нянюшка, услышав, как кто-то с матюгами ломится во французское окно кухни, ухватила стоявшую в углу крикетную биту и храбро поперла на взломщиков, понадеявшись на свою женскую неотразимость. Увы. Взломщики в темноте её не разглядели и поэтому молча оглушили тётку.

Мальчики, сидевшие в своей детской, услышали шум внизу на кухне и, поняв, что их грабят, без раздумий потянулись к Книге Зверей, из которой, не сговариваясь, выпустили Вандара. Огромный лев встал над Книгой, выжидательно глядя на ребятишек.

— Баюн, защити нас… — шепнул Гарри, показывая в пол.

Сурово кивнув, Вандар тяжко шагнул к двери, занимая собой полкомнаты, вытек в коридор и неслышной тенью стек по лестнице. Оглядел бандитов, сливаясь с тьмой, дождался, когда их фонарики уткнутся в него, и приветливо поздоровался:

— Ррр-р-ры…

Фонарик Джо уперся в правый глаз, фонарик Спайка — в левый. Оба луча синхронно дрогнули, а сами воры вспомнили нормальную речь, во всяком случае, про мат они надолго забыли.

— Господи… — задушенно дернулся небритый кадык Спайка. — Это кто?..

— Лёва… — с трудом выдавило синее горло Джо. — Хороший лёва, кис-кис-кис…

Дыхание Вандара свалило маргиналов наповал, усыпляя их крепко и с гарантированной амнезией. Оглушенная няня, придя в себя, вызвала полицию. Прибывшие стражи порядка ничего не поняли, найдя в холле крепко спящих воришек, чьи портреты не один год висели в каждом полицейском участке. Странный то был арест: сначала их долго будили, толкали-тормошили, водой обливали, ногами пинали, наконец растолкали и поразились ещё раз — закоренелые бандиты, за плечами у которых был не один десяток ограбленных домов, сели, потерли глазки грязными кулаками и расплакались аки младенцы. С ревом и соплями. На расспросы лишь растерянно агукали и мычали, ничегошеньки не помня.

А тут и Дурсли приехали, попав в самый эпицентр событий, выслушали новости, поглазели на взломщиков, внезапно потерявших память, и дружно посмотрели вверх, сквозь стены, потолок и пол «видя» волшебную Книгу на столе мальчишек.

Потом, когда уехали полисмены, разошлись свидетели и случайные зеваки, ушла домой няня, Вернон и Петунья поднялись в спальню Дадли и Гарри. Посмотрев на Книгу, Вернон недоуменно пробасил:

— Ночью? Ты ж сказал, что зверюги оттуда только при солнечном свете выскакивают!

— Оказывается, они могут и ночью, — тихо ответил Гарри.

— Если их позвать на помощь… — ещё тише добавил Дадли.

— А кого вы позвали? — перешел на уважительный шепот Вернон.

— Черного льва, его зовут Баюн, — доверительно сообщил Гарри. И вздохнул мечтательно: — Когда-нибудь я позову его к себе навсегда. Он такой надежный!

Вернон и Петунья озабоченно переглянулись — конечно, от тварей было много проблем, вот визит Тура закончился катастрофой, они два месяца в гостинице жили, пока их дом ремонтировался, но они и предположить не могли, что однажды Зверь из Книги спасет их мальчиков. Причем не от кого-то там мистического, а от настоящих бандитов, опасность от которых грозила самая реальная.

Давно спали Гарри и Дадли, закутанные в одеялки, спали супруги Дурсль, светила в окна полная Луна, задумчиво лаская серебряным светом кожаную обложку, играя гранями рубинов, и дремали в Книге Звери, обретшие новую жизнь. Ведь их призывали не для разрушений и убийств, а просто составить добрую компанию двум маленьким мальчикам, которые искренне любили их, таких разных и удивительных. То, что Гарри призывал к себе золотоносных птиц, не считалось чем-то зазорным, на корысть это не было похоже, ведь Зверей отпустили обратно, а не привязали или посадили в клетку ради вечной наживы.

Лежала на столе волшебная Книга, потихоньку пропитываясь знаниями об окружающем современном мире, корректируя облики некоторых своих подопечных и привыкая к имени — Бестия.

А одной зимой случилось вот такое любопытное событие: собрались Дурсли на Рождество в Швейцарские Альпы на горнолыжный курорт впятером — Вернон, его сестра Мардж и Петунья с мальчиками. Сперва всё было радужно и чудесно, гостиница на высшем уровне, разнообразное меню, горы зашибительной красоты вокруг… Трассы зеленые и синие для новичков, безопасные подъемники и спуски, лыжи, сани, сноуборды… Красотища, одним словом!

И в один недобрый миг всё едва не рухнуло. В двух словах просто и страшно: сошла лавина. И в неё угодила группа Марджори Дурсль. Вернон включился в бригаду спасателей, безуспешно ища пропавшую сестру, Петунья сидела с остальными людьми в гостинице, прижимала к себе перепуганных мальчиков и слушала по радио поступающие сведения о том, как ведутся поиски и сколько выживших людей уже нашли. Вокруг стояли стоны и плач. Крики счастья от найденного мистера Берна, живого и почти невредимого, ну подумаешь, ногу сломал! Зато живой! Имени Мардж всё не было. Тихо завыл Дадли, в свои семь с половиной лет понимая, что чем дольше человек не находится, тем меньше шансов найти его живым. Это понимал и Гарри, и, крепко обнимая брата, с отчаянием подумал о Книге Зверей, оставленной дома, в Англии. Эх, Бестия, как бы ты пригодилась тут!

И вдруг… потяжелело у него под курточкой, а острый уголок больно ткнулся ему в живот. Плохо веря себе, Гарри нащупал предмет сквозь куртку — Книга! Книга пришла!!!

Пробежал мимо Вернона золотистый ретривер и с радостным лаем начал яростно вкапываться в слежавшийся снег в паре десятков метров от него ниже по склону горы… Разумеется, он нашел Мардж и всех остальных, безнадежно утерянных — спасатели малость промахнулись с фронтом поисков.

Позже, уже в гостинице, после того, как улеглись нервотрепки, Вернон, желая отблагодарить владельцев собаки, стал выспрашивать — чей ретривер? — но удивительный пёс как сквозь землю провалился: никто его не видел, никому он не принадлежал. Взгляд Вернона остановился на племяннике Гарри, тот смущенно и как-то виновато что-то прятал под курточкой, что-то большое и квадратное. Подойдя, он тихо спросил:

— Как зовут собаку, Гарри?

— Дар, — последовал тихий ответ мальчика. — Я торопился, мне некогда было придумывать имя Зверю Дарео…