Пределы трансфигурации (джен)

Чтобы Снейп не смог отделаться слишком легко, мракоборцы мурыжили его еще три часа, проверив волшебную палочку на предмет использованных заклинаний и сводив обратно на место происшествия, где, исследовав каждый миллиметр аудитории, заставили отвечать на массу однообразных, повторяющихся вопросов. Не получив никаких доказательств его вины, но вконец измотав его, представители Министерства с чувством выполненного долга, хотя и с небольшим разочарованием, покинули Хогвартс. На вопрос МакГонагалл, будут ли они применять какие-либо санкции к мальчику, Миранда прозрачно дала понять, что если кого и следовало наказать в сложившейся ситуации, так это преподавателя «Защиты от темных искусств».

Было около восьми вечера, когда Снейп, голодный и злой, направился к себе в подземелья, но практически в конце пути, вспомнив о соучастниках Гойла, с которыми он обещал поговорить «потом», передумал и повернул в сторону гостиной Слизерина. Достигнув тупика, он рыкнул: «Открывайся!», и в стене, безо всякого пароля, появилась скрытая дверь. Иногда со Снейпом боялись спорить даже стены.

— Так и знал, что все вы здесь, — прошипел Снейп, окинув взглядом гостиную. Пайк, Нотт, Малфой и сидевшая рядом с Драко Панси Паркинсон как ужаленные повскакивали с мест.

— А где главный герой? — язвительно спросил профессор, не обнаружив Грегори Гойла.

— Ему дали зелье сна без сновидений, и сейчас он спит, — ответил Малфой.

— Когда проснется, передайте ему, что все обошлось, — небрежно бросил Снейп и, заметив надежду в глазах слизеринцев, сердито добавил: — Да! И с вами тоже!

Теодор Нотт, шмыгая носом от переизбытка впечатлений, кинулся благодарить профессора, чем вызвал его крайнее раздражение.

— Перестань унижаться, будь мужчиной! — скривился Снейп и брезгливо махнул мантией.

Когда под испепеляющим взглядом декана трое парней понуро склонили головы, он горько хмыкнул и тихо, но очень отчетливо произнес:

— И если мое слово для вас хоть что-нибудь значит, я никогда, слышите, никогда не давал и не буду давать показаний против ваших родителей!

— У вас… кровь на воротнике, профессор, — робко вставила Панси Паркинсон и неловко указала пальцем себе на шею.

— И что теперь?! — огрызнулся Снейп. — Я должен разреветься, как Плакса Миртл?!

На этих словах профессор круто развернулся и, громко хлопнув дверью, вышел из гостиной. Панси Паркинсон густо покраснела.

— Я же говорил, что все обойдется, — ухмыльнулся Малфой и пригладил волосы.

— Все, больше никогда его не подводим, — предложил Пайк, и слизеринцы, вздыхая, закивали.

* * *

Собрание участников недавнего сражения проходило и в гостиной Гриффиндора. Впрочем, нет, это было не собрание. Каждый был как будто сам по себе. Гарри сидел в кресле у камина и, подперев кулаком щеку, уныло ковырял кочергой догоравшие угли. Это занятие стало входить у него в привычку, и, когда он в очередной раз брался за кочергу, друзья безошибочно определяли, что Поттер снова не в духе. В такие минуты его старалась не трогать даже Джинни.

Несмотря на то что нос ему быстро вправили, после ссоры с Лонгботтомом Гарри был похож на избитую собаку. Хоть Невилл перед ним и извинился, было видно, что поттеровское «геройство» ему совсем не по душе. По его мнению, в классе «Защиты от темных искусств» нужно было безоговорочно слушаться Снейпа, но у Гарри была другая точка зрения. Рон его, конечно, поддержал, но легче от этого не стало. Он не хотел себе в этом признаваться, но в глубине души чувствовал, что совершенно облажался перед деканом Слизерина.

— Ну а ты, Гермиона? — неожиданно спросил Гарри, обернувшись к Грейнджер. — Почему ты себя так странно повела?

Гермиона, сидевшая в кресле поджав под себя ноги, неохотно закрыла книгу и, порывисто втянув ноздрями воздух, прижала ее к груди. Гарри тут же отвернулся от подруги.

— Я не говорю о том, что надо было сразу применять непростительные заклятья. Я даже могу понять, зачем ты свою палочку сдала, хотя, поверь мне, это было не по-товарищески… — продолжил он, глядя перед собой остекленевшими глазами. — Но почему ты после выходки Гойла никого к столу не пускала? Ведь с палочкой шансы выжить — всегда больше, чем без нее.

— Если ты так беспокоишься о жизнях своих однокурсников, у них была возможность покинуть класс, — встряхнула волосами Гермиона.

— Ага. Проще говоря, сбежать от опасности, — иронично заметил Рон, отвлекаясь от игры в волшебные шахматы.

— А чего ты хотел? Тотального боя? — неодобрительно закачала головой Гермиона. — Профессор Снейп прав: мы не должны все время лезть на рожон и поддаваться на провокации.

Рон раздраженно вскочил с дивана:

— Слушай, ты меня достала уже своим любимым профессором! Снейп — то, Снейп — се!..

— Твой ход, Рон, — пытаясь предотвратить очередную ссору, окликнул его Симус, но Рон тут же посоветовал ему отвязаться.

— Ты давай уже решай, Гермиона, ты с нами или против нас!

— Я чего-то не понимаю, — оскорбилась гриффиндорка. — Ты говоришь так, словно профессор на какой-то другой стороне. Как будто он воплощение зла и с ним надо бороться… Да и вообще, сколько можно выбирать стороны? Мы что, всю жизнь должны выискивать себе врагов? Не пора ли остановиться?

— Вот ты не веришь мне, Грейнджер, но, попомни мое слово, скоро выяснится, что он замешан в чем-нибудь мерзком, и ты очень пожалеешь, что защищала его! — тыча пальцем ей в лицо, кипятился Рон. — Что бы ты ни думала, но он охраняет свои собственные интересы и на других ему плевать. Он всегда выкручивается как змея. Кстати, я не оправдываю Гойла, но уверен, что его папашу сдал именно Снейп.

— Он не мог этого сделать! — категорично заявила Гермиона, отбрасывая книжку.

— Почему ты так решила?

— Да потому что! — закричала девушка и, чуть не плача, закрыла лицо руками.

— Отличный аргумент! — безжалостно рассмеялся Рон и, увидев только что вошедшую Лаванду Браун, тут же забыл про Гермиону: — А, Лаванда, хорошо, что ты здесь, я как раз хотел у тебя кое-что спросить…

Не уточняя, что именно, Рон приобнял обомлевшую Лаванду за плечи и вышел из гостиной, без сожаления оставив друзей и недоигранную партию. Глубоко вздохнув, Симус откинулся на спинку дивана и сцепил руки на затылке. Гарри тем временем вернулся к ковырянию углей.

Очевидно, что, уходя вместе с Лавандой, Рон стремился уязвить Грейнджер в самое сердце, но та продолжала распаляться насчет профессора Снейпа.

— Ты тоже с ним согласен?! — воскликнула Гермиона, вскочив с кресла и обращаясь к Гарри.

— Не знаю, — хмуро ответил тот, не поворачивая головы.

— Да как же так? — не веря своим ушам, застонала его подруга. — Ты же совсем недавно так доверял ему…

Подперев рукою голову, Гарри вздохнул, но ничего не ответил.

— Ничего вы не понимаете! — сжав кулаки, выпалила Гермиона и выбежала из гостиной.

* * *

Вопреки здравому смыслу, покинув гостиную Слизерина, к себе Снейп так и не пошел. Изначальное желание упасть на кровать и заснуть мертвым сном сменилось лихорадочной потребностью метаться по коридорам замка и наводить ужас на окружающих. Куда идти, он не знал, поэтому, по замысловатой траектории сворачивая то тут, то там, он бесцельно переходил с одного этажа на другой. В отличие от летних прогулок к озеру, умиротворения это не приносило. В какой-то момент Северус даже подумал, что неплохо бы напроситься на чай к Барликорну, но сама эта мысль настолько не соответствовала его привычкам, что он ее тотчас же отбросил.

Нарезая очередной круг по коридорам первого этажа, Снейп услышал протяжные всхлипывания Плаксы Миртл и свернул к женскому туалету — в надежде если не поскандалить с ней, то хотя бы отчитать за непристойное поведение. Он был очень удивлен, обнаружив, что на подоконнике недалеко от туалета, забравшись туда с ногами и обхватив колени, сидит Гермиона Грейнджер.

— Вам что, нравятся эти завывания? — спросил он, сбавив шаг и медленно подойдя к девушке со спины. Голос почему-то звучал не так грозно и внушительно, как он рассчитывал. Тем не менее, Гермиона, витавшая в собственных мыслях, вздрогнула и, только теперь заметив профессора, спустила ноги с подоконника.

— Нет, но зато обычно здесь никого не бывает, — грустно улыбнувшись, сказала девушка.

— Неужели опять поссорились с этим рыжим недоразумением? — почти сочувственно спросил Снейп, и Гермиона прикусила губу.

— Угу, — выдавила она с интонацией обиженного ребенка.

— Из-за чего на этот раз? — небрежно поинтересовался Снейп, невольно показывая, что знает слишком много.

— Вам это не будет интересно, — смешавшись, сказала Гермиона и нервно вздохнула.

— Почему вы так решили? — спросил Снейп и пристально посмотрел ей в глаза.

Не отводя взгляда, девушка пожала плечами, и спустя секунду он увидел ее в гостиной Гриффиндора… Ожесточенно что-то доказывая, Рон Уизли тыкал пальцем ей в лицо. И тут она… Нет, этого не может быть!.. Неожиданно для самого себя Снейп заволновался и прервал контакт. На мгновение у него перехватило дыхание.

— У вас кровь на воротнике, профессор, — слегка встревоженно сказала Гермиона, показывая рукой на правую сторону шеи.

— И что… теперь? — неуверенно спросил Снейп.

— Можно я вытру? — попросила девушка, и, к своему удивлению, профессор покорно промолчал.

Что за наваждение? Неужели оно сейчас исчезнет?

Боясь дышать, он прикрыл глаза и услышал тихое, но уверенное: «Тергео!», почувствовав легкие и приятые колебания, исходившие от палочки Грейнджер.

— Можете расслабиться, профессор, — мягко рассмеялась Гермиона. — Вы не превратились в жабу.

Но Снейп был готов превратиться во что угодно, лишь бы она никуда не уходила.

— Спасибо, — прошептал он, мучительно обдумывая, что же еще сказать, чтобы продолжить разговор.

— Я так и не спросил… — с трудом подбирая простейшие слова, произнес он наконец. — Как ваши родители?

— Все хорошо! Вы даже не представляете, как вы мне помогли, — улыбнулась девушка, и глаза ее залучились неподдельной благодарностью. — Они уже вернулись в Англию. Теперь все почти как раньше.

— Поселились на прежнем месте? — как во сне, продолжал Снейп.

— Почти, — кивнула Гермиона. — Старый дом им пришлось продать перед отъездом в Австралию, но они купили новый в том же районе.

— Собираетесь поехать к ним на Рождество?

— Пока не знаю, — призналась Гермиона и слегка покраснела. — До Рождества еще далеко.

— Да, до Рождества еще далеко… — повторил Снейп, полностью исчерпав свою фантазию.

Он чувствовал себя полным болваном, не зная, что делать дальше. Просто так стоять было глупо. Нечего больше сказать — уходи.

— Ну, всего доброго, мисс Грейнджер, — медленно произнес он, не двигаясь с места.

— Как? Вы даже не снимете с меня баллы? — звонко рассмеялась Гермиона.

— Разве только с того, кто вас обидел, — ответил Снейп и, снова почувствовав себя идиотом, в отчаянии прикусил щеку изнутри.

«Боже мой, что я говорю?» — подумал он и, резко развернувшись, зашагал прочь.

— Спокойной ночи, сэр! — крикнула она вслед, но он, ускорив шаг, молча свернул за поворот.

* * *

«Что же это такое? — подумал Снейп, стягивая с ног ботинки. — Почему эта маленькая девчонка так волнует меня?»

Это было абсолютно нелогично. Ведь он обучал ее много лет и никогда не испытывал этих странных чувств в ее присутствии… Да, он знал ее еще ребенком, но теперь перед ним была какая-то другая, совершенно новая Гермиона Грейнджер. Он и раньше много раз прокручивал в голове свой навязчивый сон, но никак не мог понять, что же в ней изменилось.

А сегодня?.. Как она поразила его! Он так надеялся, что она сдаст свою палочку в классе «Защиты от темных искусств», но увидеть это на самом деле… Неужели она доверяет ему? Ему! Человеку, которому, несмотря на всеобщее восхваление, перестали доверять практически все — и свои, и чужие… Но она защищала его!

Сцена в гостиной Гриффиндора вновь встала у него перед глазами…

Пошатываясь как пьяный, ступая босыми ногами по голому полу, но не чувствуя холода, Снейп подошел к шкафчику с лекарствами. Повыбрасывав оттуда половину содержимого, он наконец-то нашел настойку бадьяна и, смочив носовой платок, прижал его к шее. Должно немного помочь, до следующего раза…

Какая она странная и прекрасная, эта Гермиона Грейнджер!..

Отбросив в сторону носовой платок и расстегнув на груди рубашку, Снейп повалился на кровать.

Но как же Лили? Почему он перестал думать о Лили? И почему он никак не может вызвать в себе чувства раскаяния за это предательство? Когда и почему это началось? Нет, это произошло не в тот день, когда к нему пришла «невыносимая всезнайка». Милая, невыносимая всезнайка… Нет, это было не в Азкабане. Это случилось еще раньше, когда он, истекая кровью, доверил Поттеру свои воспоминания. Да, именно тогда в нем что-то щелкнуло, словно переключатель. Когда он очнулся и увидел плачущего Фоукса, он уже не был сам собой. Что-то случилось, и память о Лили померкла. Словно кто-то вынул заржавевшее железо из годами не заживающей раны…

«А все-таки ты свинья, Снейп» — подумал он и, в бессильным движении прикрыв лицо рукой, мучительно застонал.

На сколько она младше? На двадцать лет? Если кто-то узнает, его сочтут извращенцем. Впрочем, разве это не так? Хоть ей и пришлось через многое пройти, она совсем еще молодая и невинная девушка. Что он мог предложить ей? Больное тело и гору страданий? О, нет! Пусть он сам себя распинает на этой горе страданий, но предлагать это ей? Для этого надо быть не в своем уме. И потом, у нее есть парень…

Уизли, конечно, недоумок. Но он ее сверстник, близкий друг и боевой товарищ. Он молод и неплохо сложен и, уж конечно, более привлекателен, чем старый и больной урод из подземелий. То, что они постоянно ссорятся, ни о чем не говорит. Молодые всегда ссорятся. Пройдет время, и Уизли может стать ей хорошим мужем… Чертов Уизли!..

Да нет, при чем здесь Уизли? Если молодая девушка пару раз пожалела его, это вовсе не означает, что он может ей нравиться. Он просто не может никому по-настоящему нравиться. Никогда не сможет. Это все иллюзия, блажь, навязчивый сон. На самом деле она всего лишь проявила сострадание. Он несчастен, жалок и убог, а она… Она очень добрая, вот и все…

Надо взять себя в руки. Грейнджер не должна узнать о том, что творится у него в душе. Он не должен разрушить ей жизнь своими глупыми чувствами. Он не имеет права быть настолько слабым.

Впрочем, если она все поймет… Она, наверное, только посмеется над ним… Нет, этого нельзя допустить. Он этого просто не вынесет…

Снейп долго лежал с открытыми глазами, бессмысленно глядя в каменный потолок. «Твое место в Азкабане!» — лихорадочно твердил он себе, кругами гуляя по подсознанию, как несколько часов назад — по коридорам Хогвартса. Наконец к рассвету он забылся беспокойным сном и прометался в постели до позднего утра. Ему снова снилась Гермиона Грейнджер…