Пределы трансфигурации (джен)

— Ты кто? — спросила светловолосая девочка, держась за руку сестренки.

Две пигалицы с интересом рассматривали высокого человека в черном, неожиданно появившегося на Прямой улице. Любой, оказавшийся на месте девочек, был бы очень удивлен. Ведь он возник прямо из воздуха. Еще секунду назад его не было, и вдруг — хлоп!..

Человек в черном медленно обернулся и удивленно уставился на девочек. Выражение его бледного лица было странным. Казалось, он впервые в жизни видел маленьких детей. Он попробовал испепелить их взглядом, но юных леди это ничуть не смутило. Новых попыток он предпринимать не стал.

— Меня зовут Северус, — потерев шею, наконец ответил он.

— А у нас есть собака, — светловолосая девочка махнула рукой в сторону дома. — Она лает на мотоциклы.

— Я знаю, — машинально ответил Северус и, к своему собственному изумлению, тихо рассмеялся. Он действительно знал об этом. Ведь он жил на Прямой улице уже полтора месяца.

Девочки простодушно заулыбались и продолжили изучать странного собеседника. Та, что потемнее, присела на корточки и, водя руками по песку, многозначительно прищурилась.

— Ты уже вырос, да?

— Да, я уже вырос, — признался мужчина.

— А какой ты был?

— Вот такой. — И Северус, плохо скрывая улыбку, опустил руку как можно ниже над землей. Девчушки едва доставали ему до пояса.

— А почему ты все время смеешься? — спросила светленькая и застенчиво поковыряла пальцем в носу.

— Я?! — в ужасе воскликнул Северус, словно его только что оклеветали. Улыбка немедленно сползла с его бледного лица.

— Я смеюсь… по-доброму, — наконец выдавил он.

— По-доброму? — улыбнулась девочка. — А по-злому?

На этот вопрос Северус Снейп не успел ответить, хотя «по-злому» в своей жизни он смеялся гораздо чаще. Женский голос из глубины дома позвал на ужин. Этот оклик отвлек девочек, и, тут же забыв про нового знакомого, они умчались прочь. Помедлив, пока его собеседницы не скрылись из виду, Снейп развернулся и пошел к дому напротив.

Да, он жил здесь уже полтора месяца, но это был первый раз, когда он с кем-то познакомился. Выписавшись из больницы Святого Мунго после укуса Нагини, он купил дом в тихой маггловской деревушке, не желая ни с кем общаться. Он с досадой вспомнил, как добирался сюда на обычном автобусе. Он был так слаб, что не мог аппарировать сам, и так горд, что ни от кого не принял бы помощи. Подъезжая к деревне, он пересел поближе к водителю и уже напрягся всем телом, чтобы попросить его остановить автобус, как вдруг из-за спины раздался зычный голос: «Остановите в Пайнери, пожалуйста!». Как и все, кому бывает трудно говорить, Снейп с облегчением выдохнул. Он очень стыдился своей хрипоты, как стыдился всего, в чем чувствовал себя ущербным.

Горло и сейчас беспокоило его, хотя голос восстановился. Подойдя к дому, Северус снова потер шею. Кто-то его поджидал, и он это чувствовал.

В сельской местности, где редко происходит что-то достойное внимания, слухи разлетаются быстрее, чем совы. Разумеется, вся деревня уже знала, что по адресу Прямая, 38, поселился какой-то угрюмый человек болезненного вида. Однако желающих первыми начать беседу с новым владельцем дома не находилось, сам же он был неразговорчив. К загадочному соседу быстро привыкли, но стали его побаиваться. Поговаривали даже, что он колдун. Впрочем, Снейпа это вполне устраивало.

Раньше никто не решался потревожить его, и ощущение присутствия посторонних было тем более странным. Открыв калитку, Северус понял, что не ошибся. По крыльцу дома нетерпеливо вышагивала кошечка с очковым узором вокруг глаз. Рядом, с видом хозяина, вертелся симпатичный серый кот с белой манишкой, пытавшийся обнюхать нежданную гостью.

— Иди в дом, Фил. Она тебе не пара, — строго заметил Снейп.

Рассеянно оглянувшись, кот почесал за ухом.

— Фил, — повторил Снейп.

Скептически на него посмотрев, тот еще раз почесался — демонстрация независимости была вполне красноречива. И все же, немного подумав и приняв самостоятельное решение, кот снисходительно удалился.

— Заканчивайте свой маскарад, профессор МакГонагалл, — устало протянул Снейп, когда они наконец остались одни.

— Здравствуй, Северус, — сдержанно произнесла МакГонагалл, приняв человеческий облик. Строгие глаза вопрошающе смотрели на него сквозь стекла очков. — Ты, конечно, догадываешься, зачем я здесь.

В ответ Снейп лишь недовольно фыркнул и сложил руки на груди.

МакГонагалл вздохнула, начиная неудобный разговор, и вдруг замялась в нерешительности, столь не подходящей ее строгому виду:

— Северус… Я снова хочу попросить тебя вернуться в Хогвартс. Я помню нашу прошлую встречу и знаю, что ты редко меняешь свои решения, но уже конец августа, а мне так и не удалось найти преподавателя по «Защите от темных искусств». Да и вопрос с деканством не закрыт… Прошу тебя, подумай еще раз.

Снейп продолжал стоять в прежней позе, но теперь напряженно смотрел в сторону, избегая встречаться взглядом с МакГонагалл.

— Хорошо, Минерва, я подумаю, — пожав плечами, наконец сказал он.

МакГонагалл снова вздохнула, но уже с облегчением. Очки ее сверкнули, и ему на миг показалось, что пожилая женщина была растрогана. Да нет, что за чушь! Он тут же отбросил эту мысль прочь.

— Спасибо, Северус. Я буду ждать сову, — произнесла она, похлопав его по плечу, и зачем-то добавила: — Ты нам очень нужен.

Не задерживаясь дольше, волшебница аппарировала.

Снейп сжал кулаки и, скорчив гримасу боли, бесцельно оглянулся вокруг. Он был утомлен. Злость на самого себя охватила его. Почему он так быстро поддался на уговоры МакГонагалл? Наверное, виной всему физическая усталость, ведь он почти весь день провел на ногах.

Привычку много ходить Северус заметил у себя совсем недавно. В трех милях от деревни было озеро, и он никогда туда не аппарировал. Ему нравилось ходить пешком. Дорога пролегала через поле и потом уходила налево, мимо заброшенной фермы и затянутого ряской пруда. В минуты таких прогулок Снейп чувствовал себя умиротворенным. Впрочем, если задуматься, он много ходил и раньше, еще в Хогвартсе, когда во время ночных дежурств как «ужас подземелий» бродил по коридорам замка и снимал баллы с незадачливых нарушителей школьных правил.

Спустя полчаса после визита МакГонагалл он был уже в постели. К утру, в полудреме, он понял, что начал заболевать. С трудом поднявшись, он нашарил в шкафчике пузырек с перечным зельем. Опустошив его, Северус надел халат и вышел на крыльцо. Было еще темно. Издалека слышались звуки бессмысленной ритмичной музыки. Передернув плечами, он плотнее закутался в халат.

Внезапно он почувствовал, что в ноги ему небрежно ткнулся комок шерсти.

— Да, деваться некуда, — пробормотал Северус и пошел в дом за пергаментом.

* * *

— Привет, Гарри! Джинни! Я не помешаю? — В купе вагона протиснулась долговязая фигура. Сутулый молодой человек, вошедший в купе, мог показаться застенчивым, если бы уродливые шрамы не делали его лицо не по возрасту суровым.

— О, Невилл! Нет, конечно нет! Рад тебя видеть! Располагайся. — Юноша в очках, пристроившийся у окна, расплылся в улыбке и, словно в подтверждение своих слов, притянул поближе рыжеволосую девушку, сидевшую рядом.

— Уф, еле прорвался… — посетовал Невилл, усаживаясь напротив.

Не успел он закончить фразу, как двери купе резко открылись.

— Вот вы где! Слава Богу!

— Гермиона, привет! Ты одна? А где Рон?

— Кажется… раздает автографы, — отводя глаза, ответила вошедшая девушка и села рядом с Невиллом.

Ребята удивленно переглянулись, но спрашивать ничего не стали. Гермиона тем временем невероятно сосредоточенно расправляла на джинсах несуществующие складки.

Из коридора раздался шум, и за матовыми стеклами дверей обозначились нечеткие силуэты.

— Э… они что, пытаются нас рассмотреть? — пробормотал Гарри.

— Разумеется! — выпалила Гермиона и сокрушенно покачала головой. — Разве ты этого не ожидал? Ты был обречен на это с того самого момента, как принял решение вернуться в Хогвартс… Мы все теперь на это обречены.

— Да… но… — промямлил Гарри, взъерошивая волосы. — Надеюсь, это не будет продолжаться каждый день…

— Не волнуйся, — мягко улыбнулась Джинни, — скоро все привыкнут.

Двери снова хлопнули, и в купе появился Рон Уизли. Раскрасневшийся, с глуповатой улыбкой на лице, он плюхнулся на сиденье напротив Гермионы. Та почему-то воинственно смотрела в сторону окна, то покрываясь румянцем, то бледнея.

— Всем привет! Я ничего не пропустил? — беззаботно поинтересовался Рон.

— Нет, мы обсуждали… э… повышенный интерес к Гарри, — отозвался Невилл.

— Малышня с ума сходит по всем героям войны. Я уже подписал не меньше дюжины колдографий, — заверил Рон, засовывая за щеку конфету.

— Смотри, Рон, станешь как Гилдерой Локхарт, — улыбнулся Гарри.

Гермиона встряхнула волосами, явно сочтя это замечание неуместным. В купе ненадолго повисло неловкое молчание.

— Кстати, интересно, кто теперь будет преподавать «Защиту от темных искусств». Надеюсь, что Снейп, — задумчиво произнес Гарри.

— Снейп?! — взвился Рон. — Снейп, конечно, тоже герой войны и все такое, но, Гарри, неужели ты всерьез хочешь, чтобы он снова вел ЗоТИ?

— Да, Рон, хочу, — ответил Гарри, поймав взгляд друга.

— Видимо, много будет перемен, — заметил Невилл. — МакГонагалл теперь директор, а значит, у Гриффиндора будет новый декан. Не представляю, кто это может быть.

Гарри снова поднял глаза, и Гермиона недоверчиво пробормотала:

— Ты опять хотел сказать «Снейп»? Но, Гарри… он же из Слизерина.

— Да, но ведь он смог вытащить меч Гриффиндора из Распределяющей шляпы, а Дамблдор говорил…

— Нет, Гарри, — нахмурилась Гермиона. — Тебе только хочется думать, что он вынимал меч из Шляпы. Меч хранился в тайнике за портретом Дамблдора, а не в Шляпе. И потом, профессор Снейп не оставил бы свой факультет, я уверена.

— Да что вы, серьезно, что ли, собираетесь это обсуждать?! — снова выпалил Рон. — Давайте уже сменим тему.

— Вы купили все эти странные книги, о которых написала МакГонагалл? — подхватила Джинни.

— Какие книги? — испуганно откликнулся Невилл.

— Ну сказки эти...

— Что в них странного? — снова нахмурилась Гермиона. — В школе ввели новый предмет. «Сказки магов и магглов». МакГоннагалл сообщила об этом в том же письме.

— Ерунда, наверное, какая-нибудь, — скривился Рон. — Никому не нужная чушь, вроде «Истории магии».

— И вовсе не чушь! — вспыхнула Гермиона. — Как ты вообще можешь такое говорить, Рональд?! Как бы Гарри справился с Волдемортом, если бы не сказки барда Бидля?

— Какая глупость! — не унимался Рон.

— Ладно, ребята, остыньте! — не выдержал Гарри. — Если предмет ввели, значит это необходимо, — добавил он тихо, отворачиваясь к окну. Дальше он уже не слушал. Учебный год начинался совсем не так, как он надеялся.

Он вспомнил прошедшее лето, едва ли не самое тягостное в его жизни, которая, вопреки ожиданиям, не стала счастливее и проще. Волдеморт был побежден, но это далось слишком дорогой ценой. Погибли Римус Люпин и его жена, Фред Уизли, многие ученики Хогвартса и другие волшебники. О психологических травмах и говорить не стоит. И вот, когда больше не нужно было прилагать усилий для общей победы (казалось бы, чего еще желать?), каждый остался наедине со своими собственными проблемами.

Главной проблемой Гарри оказалось одиночество. После смерти Фреда семейство Уизли перестало принимать гостей, а Джинни почти все время проводила в «Норе». Гермиона ездила к родителям в Австралию, чтобы вернуть им память о себе, которую она стерла год назад, боясь, что не останется в живых. Рон… Рон пропадал по ночным клубам. В итоге Гарри почти все лето провел в фамильном доме своего крестного отца — Сириуса Блэка, погибшего в стычке с Пожирателями смерти, когда Гарри учился на пятом курсе Хогвартса.

Как и год назад, в этом доме, невидимом для посторонних, Гарри вновь держал оборону от внешнего мира. Разные волшебники, с которыми он даже не был знаком, не переставали околачиваться на площади Гриммо, разглядывая стык между домами 11 и 13, словно надеясь, что он сам собой разойдется и откроет наконец возможность проникнуть в тайны дома, заключенного между ними, а вместе с тем — в мысли и тайны самого Гарри. Ведь теперь он был не просто Мальчиком-который-выжил, а победителем Волдеморта, а значит, принадлежал магическому миру, а не самому себе. В сущности, жизнь совсем не изменилась. Только год назад Гарри Поттера караулили Пожиратели смерти, а теперь это были журналисты.

Летом, практически запертый в четырех стенах, он не переставал думать о том, как начнется новый учебный год, который непременно будет для него счастливым. Счастливым как никогда, ведь почти все его друзья (даже такие, как Невилл — не покидавшие Хогвартс в прошлом году) решили вернуться в Школу чародейства и волшебства и закончить обучение. В этом году не будет места страху и смерти, а тех, кто вместе с Гарри прошел через испытания последних лет, отныне будет связывать не просто дружба. Они станут настоящим братством, таким крепким и согласным, что никакие жизненные передряги не смогут поколебать его. И вот, учебный год еще толком не начался, а великое братство уже ссорится из-за каких-то сказок…

Неизвестно, как долго Гарри предавался подобным размышлениям. Очнулся он, когда раздался лязг дверей. В купе вошла Луна Лавгуд и, рассеянно улыбнувшись, сказала:

— Привет, ребята! Вы собираетесь надевать мантии? Мы почти приехали.

— Как, уже? — пробормотал Гарри, оглядываясь вокруг.

Купе пришло в движение. Наступая друг другу на ноги, толкаясь и хихикая, попутчики облачились в школьную форму.

Когда наконец Гарри, волоча за собой чемодан, выбрался из вагона, он чуть не сбил с ног невысокого мужчину с коротко стриженными седеющими волосами, одетого в древнеримскую тогу. Гарри хотел извиниться, но мужчина, по всей видимости, не обратил на него внимания, продолжив свой путь как ни в чем не бывало.

— Кто это? — Гарри как вкопанный остановился посреди платформы.

— Не знаю, но выглядит он эффектно, — отметил Рон, почесав затылок.

— Это сэр Томас Торкв, — сказала подошедшая сзади Луна.

— Торк? Торв? — наперебой переспросили мальчишки.

— Сэр Томас Торкв. Наш новый преподаватель.

— Почему «сэр»? Он что, рыцарь?

— Баронет во втором поколении. Его отец был политиком, членом маггловской Палаты общин. Сэр Томас был знаком с моими родителями. Вместе с мамой он проводил какие-то эксперименты.

— Дружба с семейством чудаков — не самая лестная характеристика, — шепнул Рон на ухо другу. Гарри невольно улыбнулся.

— А почему он в тоге, Луна? — спросил Гарри, подхватывая чемодан.

— Он уверен, что его предком был римский консул Тит Манлий Торкват, — ответила Луна. — Хотя я лично считаю, что его предки просто разводили торкутов.

— Что еще за торкуты?

— Это волшебные голуби, которые могут имитировать звуки разных музыкальных инструментов, — пояснила Луна.

— А разве бывают такие? — Гарри и Рон недоверчиво переглянулись.

— Может быть, он просто родом из Торквея… — предположил Гарри и зашагал вместе с друзьями по направлению к выходу с вокзала.

* * *

Большой зал Хогвартса выглядел, как и всегда в начале учебного года, гостеприимно и торжественно. Повсюду горели свечи, столы выражали готовность наполниться всевозможными яствами, на бездонном ночном небе потолка ярко сияли звезды. Погрузившись в праздничный гул, Гарри наконец-то почувствовал себя дома.

То и дело отвлекаясь на разговоры с друзьями, он вполглаза следил за церемонией распределения первокурсников. Все было почти как обычно: взволнованные лица маленьких волшебников и волшебниц, театральные паузы Распределяющей шляпы в момент выбора факультета, шквал аплодисментов за одним из четырех столов, когда новый гриффиндорец, равенкловец, хаффлпаффец или слизеринец обретал свой новый Дом.

Впрочем, Распределяющая шляпа была не в настроении. Засаленная, покрытая заплатами, неизвестно каким чудом восстановленная после сожжения Волдемортом, сегодня она не читала стихов и не говорила напутственных речей. Время от времени кряхтя и морщась, она выполняла свои обязанности деловито и без вдохновения.

Когда церемония распределения подошла к концу, МакГонагалл призвала учащихся к тишине.

— Дорогие друзья, прежде чем начнется наш традиционный праздничный пир, я хочу сказать несколько слов о тех перестановках, которые произошли в преподавательском составе. Все вы знаете, какими обстоятельствами были вызваны эти перемены…

— Обстоятельствами, которые нельзя называть, — проворчал Рон, тут же получив удар под ребра от своей сестры.

— …в связи с тем, что мне поручено исполнять обязанности директора школы Хогвартс, «Трансфигурацию» будет вести другой преподаватель. Занять эту должность любезно согласился известный специалист в этой области сэр Томас Торкв…

— Ого! — встрепенулся Рон, ловя взглядом взметнувшуюся в приветствии руку нового профессора. — А он круче, чем показалось сначала. Ни дать ни взять римский император!

— Кажется, у Рона появился конкурент! — Джинни так старалась не привлекать к себе внимания, что засмеялась Гарри прямо в ухо.

Гарри отпрянул, едва не свалившись со скамейки, отчего Джинни захихикала в кулак, а Гермиона картинно закатила глаза. Только после этого Гарри заметил, что Лаванда Браун, Ромильда Вейн и добрая часть прочих девушек с восторгом пожирали глазами седеющего, но, судя по сдавленному шепоту, «совсем еще не старого» преподавателя «Трансфигурации».

— …«Защиту от темных искусств» будет вести профессор Снейп…

— Не-е-ет! — завыли одновременно Рон и Невилл, но их голоса заглушили громовые аплодисменты.

С замиранием сердца Гарри смотрел, как повскакивали с мест гриффиндорцы, равенкловцы и хаффлпаффцы. Кто-то закричал: «Ура!», и в порыве радости студенты стали бросать в воздух все, что было под рукой: шапочки, галстуки и даже волшебные палочки.

Словно ожидая подвоха, Гарри перевел взгляд на преподавательский стол. Снейп даже не пытался скрыть крайнюю степень раздражения и вот-вот был готов взорваться. Когда в воздух взлетело наспех наколдованное розовое сердечко, лицо его перекосила жуткая гримаса.

— Инсендио! — рявкнул Снейп, шарахнув заклинанием из-под стола. Розовое сердечко, ярко вспыхнув, разлетелось в вихре пепла. Над столами нависла гробовая тишина.

— Придурок… — прошептал кто-то.

Гарри закрыл лицо руками.

— Тише, тише! — испуганно прокричала МакГонагалл. Среди всеобщего молчания это прозвучало истерично и нелепо. Очнувшись от оцепенения, студенты стали тихо садиться.

Бросив взгляд на Снейпа, безучастно откинувшегося на спинку стула, МакГонагалл потерла переносицу и продолжила:

— Новый предмет «Сказки магов и магглов» будет вести профессор Теодор Барликорн…

Гарри почему-то захотелось плакать.

— Профессор Барликорн не учился в школе Хогвартс, поэтому нам предстоит стать свидетелями необычной процедуры… Сейчас госпожа Шляпа определит нашего нового преподавателя на один из факультетов. От всей души выражаю надежду, что это будет Гриффиндор, который в данный момент не имеет декана… Профессор, наденьте, пожалуйста, Распределяющую шляпу.

Бородатый старик невысокого роста подошел к МакГонагалл и, добродушно улыбнувшись в зал, водрузил на голову залатанную шляпу. Та, шамкая складками, заерзала на голове преподавателя.

— Ты все еще хочешь, чтобы Снейп возглавил Гриффиндор? — шепнул Рон, толкнув Гарри в бок.

— Боюсь, что этого не произойдет, — вяло ответил Гарри.

Снейп недружелюбно покосился на Распределяющую шляпу и едва заметно покачал головой.

— Гриффиндор! — в тот же миг завопила Шляпа. -

Поздравляю вас, друзья,

Тирлим-бом-бом, траля-ля-ля,

У факультета Гриффиндор

Наставник новый с этих пор!

— Странно, что она не срифмовала «Гриффиндор» и «Теодор», — сквозь шум аплодисментов пожаловался кто-то. — Что-то наша Шляпа совсем не в духе. Никакой выдумки…

— Сп-пасибо, д-дорогие мои! — заулыбался Барликорн, и пир начался.