Лестница (джен)

Торопясь от антиаппарационного барьера на прием, организованный Гильдией зельеваров, я споткнулась ровно на пятой ступеньке.

Меня легко приняли в Гильдию, но даже не потому, что у меня имелись патентованные зелья и опыт работы на концерн Хельмиттеля. Я де-факто руководила департаментом сертификации и авторских прав в Министерстве и негласно числилась правой рукой Шеклболта. Пожалуй, последнее сработало круче всего. Благодаря этому факту меня приняла бы в свои ряды любая организация Магической Британии, даже Ассоциация некромантов, если бы у меня вдруг возникло подобное желание.

Конечно, сказать, что все-все складывалось абсолютно гладко, означало соврать как последняя слизеринка. Только начав работать в Министерстве, я думала, что при наличии за плечами военного прошлого и некоторого погружения в бизнес я играючи справлюсь с новыми вызовами. Ну что там сложного? Заслужи уважение коллег, честно делай свою работу, даже рутинную, будь строгой, прежде всего к себе, работай на результат, не отвлекайся на глупости — ну и всякая прочая муть, которая болталась в моих мозгах, давала мне уверенность в неминуемом успехе. Но гладко было, как говорится, только на бумаге… Одно дело написать какие-нибудь десять заповедей эффективного руководителя на первой странице делового блокнота, и совсем другое — им следовать. Нет, следовать было бы просто. Не будь вокруг людей.

Идеал предполагал наличие вокруг безликих функций. Но люди не были такими функциями. Они были… людьми. Со всеми человеческими достоинствами и пороками. В результате в один восхитительный момент озарения я провела две красные черты под своим прекрасным списком и написала: «Что делать с людьми?!» Нет, даже не так. «Что! Делать! С людьми?!»

Я помню, как однажды, роясь в завалах наших архивов, ты обнаружил этот занимательный артефакт и, прочитав мою ремарку, хихикнул: «Что делать? Превращать их в табуретки! С “превосходно” по трансфигурации вообще не должно возникать таких вопросов». Честно говоря, до сих пор удивляюсь, почему все те, кто мечтал прибить тебя в реальности, придумывали иные причины, ведь единственное, за что стоило бы — твой острый язык.

Если бы ты тогда был рядом, к совету о табуретках я бы точно прислушалась.

Люди были живые. Они то и дело пытались смыться с работы пораньше, а то и не явиться вовсе, добыв липовую справку от целителей в Мунго, опаздывали, как Хогвартс-экспресс на каникулах, во время обеда исчезали то в «Дырявый котел», то к Фортескью и там просто-таки волшебным образом не следили за временем, у них были семьи и дети, и даже внуки, которые болели, влетали в неприятности и требовали к себе внимания. Они влюблялись, впадали в тоску или в запой. Брали взятки, сплетничали и занимались интригами.

Первым, кто меня подставил, был мой несостоявшийся деверь — Перси Уизли. Подозреваю, что из дикой зависти. Подставил просто и незатейливо, отправил в дальний ящик мой запрос и шаблонно отвечал «на рассмотрении», пока все возможные и невозможные сроки не прошли. Жаловаться Кингсли на такие мелочи мне на первых порах не хотелось. Но пришлось. После третьего раза Шеклболт недвусмысленно намекнул мне, чтобы я разбиралась с этим сама.

— Какая же ты сволочь, Перси! — брякнула я неслучившемуся родственнику в лоб прямо в гостиной Норы, куда нас всех пригласили на Хеллоуин, благо народ еще не собрался, а я к тому времени уже была окончательно взбешена, хоть и давала себе установку не обращать на него внимания. Но уж очень выразительно у него все было написано на лице. — Ты совесть в камеру хранения на Кингс-Кроссе сдал?

Перси улыбнулся сладкой улыбочкой:

— Нет, в Гринготтс.

— Врешь, гоблины фальшивку не принимают.

Молли зашла в комнату, левитируя перед собой тыквенный пирог, и застыла в полном недоумении:

— Дети? Вы ссоритесь?

— Все в порядке, миссис Уизли, — поспешила я успокоить ее, — у нас с милым Перси некоторые мелкие разногласия… в оценке работы министерских департаментов.

— Да, — все с той же улыбкой подтвердил Перси. — Просто нашей Гермионе все легко дается… Прямо-таки волшебным образом. Магия министра сильна, но иногда и она не помогает.

Мне ужасно хотелось залепить по нему каким-нибудь трудноснимаемым проклятием, невзирая на все кодексы поведения министерского служащего, но на глазах у Молли это было неразумно. Я даже сдержалась и не заявила ему в лицо, что сделаю это при первой же подходящей возможности. Зачем предупреждать объект о намерениях?

— Я думал, ты в курсе про такие трюки, — продолжил он. — Небось в Австрии сами за них много галлеонов чиновникам давали?

— В курсе, — кивнула я, в мыслях договорив: «Теперь да». На следующий день я купила на Диагоне блокнот с эмблемой Слизерина и аккуратно записала: «№ 1. Перси» Не то чтобы я была мстительной, но спускать ничего никому не собиралась. Когда-нибудь… Когда подвернется возможность. Как говорили сестры Патил: «Есть еще и карма». К слову сказать, к концу года список «слизеринского» блокнота весьма и весьма разросся.

Люди сплетничали. Я была одной из самых молодых сотрудниц в департаменте. Разговоры пошли сразу, чтобы уж точно никто не усомнился в том, что Кингсли покровительствует мне не просто так. Единственное, в чем сплетники не могли прийти к единому мнению — то ли я обольстила Шеклболта ради карьеры, то ли он меня ради… ну не знаю, чего ради… для коллекции. А поскольку стараниями Скитер шлейф коварной интриганки, играющей мужчинами, тянулся за мной еще со школы, было решено, что жертвой стал все-таки Шеклболт.

— Ради Мерлина, Гермиона, — увещевала меня обозревательница из «Пророка», с которой я неожиданно завела нечто похожее на дружбу. — Ты уже не школьница. Об этом всегда будут судачить. Чего нет — то придумают. А когда сама будешь старой каргой при чинах — будут трепаться о молодых магах-референтах. Не обращай внимания. Люди завидуют.

Сама Эмили даже и не скрывала, что почти каждый день отиралась в атриуме министерства не только по работе, но и с явной целью подцепить на крючок какого-нибудь высокопоставленного волшебника.

А что касается самого уважаемого министра, то он, по всей видимости, обладал шкурой носорога. На любой мой всплеск возмущения Шеклболт отвечал стандартно: «Не обращай внимания. Иди работай!»

Я работала. Договорилась с Гильдией о необходимости новой стандартизации зелий. Начала эту дракклову сертификацию, от работы над которой отбрыкивались отдельно взятые гении. Сидела каждую неделю на приеме, выслушивая толпы сумасшедших с заявлениями вроде: «Я создал эликсир бессмертия из апельсиновой кожуры, потому что она оранжевая» — и среди этих толп мне удалось выловить пару-тройку дельных людей. А после того, как я уболтала Кингсли выделить министерское финансирование нескольким разработчикам, вовремя подсунув ему факты и расчеты, да правильно польстив, Гильдия стала посматривать на меня более чем благосклонно.

И сейчас я спешила на собрание, устроенное именно в мою честь.

Не далее, как месяц назад внезапно преставился один из членов Визенгамота, и Гильдия, посовещавшись, решила выдвинуть меня на вакантное место. Что ж, подумала я, не Мерлин горшки обжигал, и не Дамблдором единым. Посмотрим.

Мне никогда не везло с каблуками. Я упрямо на них вставала, начиная с четвертого курса, но казалась себе неуклюжей зверушкой, взгромоздившейся на ходули. Ноги подворачивались в самые неудобные моменты, а иногда каблуки даже отламывались. И это при том, что я, бывало, часами втайне от всех отрабатывала легкую изящную походку. Такую, как у той же Нарси Малфой. Каблукам на это было наплевать.

Вот и сейчас блестящий кандидат в члены Визенгамота, элегантная молодая ведьма Гермиона Грейнджер оказалась в секунде от падения. На пятой ступеньке. Неожиданно меня что-то абсолютно бесцеремонно удержало в полете, а затем мне протянули руку. Я узнала бы эту руку из тысячи — длинные пальцы, безукоризненно белый манжет. И негромкий спокойный голос над ухом:

— Не торопитесь так, мисс Грейнджер, подниматься по ступеням нужно с достоинством.

Я поправила мантию, приняла руку и помощь и, спокойно взглянув прямо в лицо, ответила:

— Спасибо, учту.

Удивительно, но все это время мы ни разу не пересекались, ни в Гильдии, ни в министерстве. Краем уха я слышала, что у тебя какое-то свое дело, не бог весть что, но на жизнь хватает. Несколько раз читала твои статьи в периодике по зельеварению. Молодой целитель из Мунго, с которым у меня была мимолетная попытка построить отношения, как-то упомянул, что ты по просьбе ведущего целителя принимаешь участие в каких-то мутных программах. Я не вникала. У меня была куча своих сложностей.

К тому моменту, когда ты довел меня до двери и, улыбаясь, с шутливым полупоклоном пропустил вперед, я уже мысленно признала, что ты наконец-то стал похож на самого себя — такого, каким мы тебя знали. Разве что какой-то… умиротворенный, что ли. Отдохнувший, даже слегка отъевшийся, и вполне довольный жизнью. Но все равно это был привычный Северус Снейп, а не тот разряженный франт на трибунах квиддичного стадиона.

Признаться, я ожидала от тебя любого подвоха, но ты всю мою речь просидел молча, задумчиво глядя прямо на меня, а потом даже совершенно искренне поддержал в дискуссии, когда два старца сочли мои идеи о предоставлении равных прав всем магическим существам «слишком уж прогрессивными», а возможность отдельного рассмотрения нарушений этих прав в Визегамоте объявили и вовсе «на грани пристойности». Правда, при этом ты своеобразно заявил, что все магические существа иногда совершают преступления, и выразительно притронулся к шее, и что, например, дело «Амбридж и кентавры» открыло бы обществу множество новых аспектов, поэтому отвергать такие, несомненно, смелые идеи не стоит. Разумеется, если что и было на грани пристойности, так это как раз упоминание о приключениях Долорес. Особенно после твоей фразы: «Знаете ли, кентавры тоже имеют право на защиту». Но это-то и разрядило обстановку. А затем ты ловко перевел разговор на строго профессиональную тематику.

— Решительно поддерживаю мисс Грейнджер, — заявил ты мне уже за столом и отсалютовал бокалом.

И под конец встречи снова галантно предложил руку.

— С удовольствием провожу вас, мисс, — хитро ухмыльнулся ты и быстро добавил, — до злополучной пятой ступени. А то, не дай Мерлин, надежда Магической Британии расшибет себе нос.

— Спускаться тоже нужно с достоинством? — хмыкнула я. Но ты очень серьезно ответил:

— С еще большим. И с умом.

Ты проводил меня не до ступени, а до антиаппарационного барьера, и я все-таки спросила:

— Как вообще живете-то, профессор?

— Хорошо, — привычно фыркнул ты, — но временами скучновато… Слишком размеренно, Грейнджер.

— И чем же вы занимались все эти годы? — для светской беседы мои вопросы были вполне пристойны и благожелательны.

— Да так… Жил, работал, исследовал, учился.

На слове «учился» я не смогла сдержать удивление:

— Вы?!

— Да, подтягивал кое-что в маггловском плане. Для дела понадобилось.

— Успешно?

— Могло быть лучше.

После чего откланялся и аппарировал.

Я не удивилась реакции Гарри, которому рассказала о своих планах на Визенгамот, когда зашла к нему на Гриммо. Несмотря на то, что Гарри был погружен в какие-то свои мысли, отреагировал он довольно эмоционально.

— Послушай, подруга, не слишком ли много ты на себя взваливаешь? Я, конечно, помню о Дамблдоре. Но… ты не Альбус.

— Может, я переплюну Альбуса? — полушутя-полусерьезно парировала я.

— В исследованиях свойств драконьей крови уже вряд ли, — поддержал шутливый тон Гарри, но все равно обеспокоенно напомнил: — Альбус вообще-то закончил не очень хорошо, если ты не забыла.

— Ну, а у меня за спиной нет ошибок вроде Волдеморта… И других тоже, — я очень выразительно посмотрела на друга. — Кстати, в Гильдии я встретила Снейпа.

— Тоже мне новость! Я его каждую неделю вижу.

Вот это действительно была новость. Гарри никогда не упоминал о встречах с тобой. То ли я так редко заходила к другу, что за это время встречи стали обыденностью, не стоящей даже упоминания, то ли просто Гарри не хотел меня грузить своей работой.

— А вот это неожиданно, — заинтересованно протянула я. — И где же это вы так часто встречаетесь?

— В Аврорате, где ж еще, — судя по всему, для Гарри это и впрямь было обычным делом, но глядя на мое удивленное лицо, он все-таки пояснил: — Сама мне скажи, Гермиона, сколько у нас менталистов высокого уровня? Раз-два, и оба в могиле… Поэтому и Снейп. И как встреча?

— Нормально… Поддержал…

— Вот в этом я был абсолютно уверен, — хмыкнул Гарри. — Он, кажется, следит за твоей деятельностью.

— Скажи лучше, кто за ней не следит? Я все-таки на виду… Но ты, в отличие от Снейпа, не поддерживаешь?

Помнится, Гарри долго молчал, а потом вдруг спросил:

— Не мое, конечно, дело, но… Почему у тебя не сложилось с Фергусом?

Фергус — это тот молодой целитель, с которым мы продержались несколько месяцев. Что тут объяснять — все было очень просто, у Фергуса Мунго, у меня — министерство, у него — дежурства, консилиумы, срочные вызовы на тяжелые случаи, у меня — совещания допоздна, «мозговые штурмы» у Кингсли, проекты, отчеты… Жизненные графики банально не совпадали, а жертвовать никто ничем не хотел. Жизненные планы, знаете ли.

— Действительно не твое дело, — огрызнулась я, но все-таки добавила: — Не сложилось. Ну, не Фергус — найдется кто-нибудь другой.

Гарри неопределенно усмехнулся и сообщил:

— Мы с Джинни решили, наконец, оформить отношения официально. Джин бросает квиддич… Налеталась.

— О! — обрадованно воскликнула я. — Значит, будет свадьба?! Поздравляю! Вот уж вволю натанцуюсь!

И я радостно пихнула улыбающегося Гарри в бок:

— Может, найду замену Фергусу у вас на свадьбе? А?

— Гермиона! — весело заржал друг. — Там будет куча народу из Аврората. Ты и аврор? Смешно!

— Да ладно, может, мне нужна охрана?

Я искренне радовалась за друзей. Хотя прекрасно понимала, на что намекал Гарри. Если ты хочешь быть с человеком, то нужно где-то в чем-то делать выбор.

А к решительному выбору я была пока не готова.