Тот новый квартал за углом (гет)

Свобода же в том, чтобы стать абсолютно голым,

Как Голем,

Без линз, колец, водолазок с горлом, —

И кожа твоя была тебе как броня.

В. Полозкова

Из тетради в потёртом синем переплёте

«Если честно, так странно я давно себя не чувствовала. Идти вдоль улицы, никуда не спешить, не думать, как насуетить денег, а просто бродить. Тележить, смеяться над странными не всегда понятными шутками собственного препода, ловить ощущения, на которые обычно не обращаешь никакого внимания. Перед перекрёстком закружилась голова, мне пришлось ухватить его за локоть, чтобы устоять на ногах.

Он увидел какую-то афишу и спросил, как бы между прочим:

— Как ты относишься к Бэкону?

— Терпеть не могу свинину, — очень серьёзным тоном ответила я, боковым зрением замечая, как округляется бровь моего спутника.

— Леа, я не думал, что… — начал было он, но я перебила:

— Да ладно, это шутка. Я поняла, что ты имел в виду Фрэнсиса Бэкона. Но на выставку я не пойду и не проси. При жизни он был полным шизофреником, что нашло отражение и в творчестве, а мне этого дерьма и в обычной жизни хватает.

— Хорошо, но чего бы хотела ты? Куда мы можем отправиться? Да, и, пожалуйста, не выражайся. Эти слова… честное слово, никогда не подумал бы, что с таких красивых губ, могут срываться настолько гадкие фразы.

— Может в кино?».

От: Джонни-Фэлл@почта.страна

Для: Кристина-Фэлл@почта.страна

«Привет, дорогая Крис.

Мне не хочется перечитывать предыдущее письмо и вспоминать, на чём остановился. Поэтому буду говорить о том, что действительно важно.

После того, как Леа Фэлл ночевала в моей квартире (только не пугайся, ничего не было, она просто уснула и осталась до утра), мы пошли прогуляться. Я думал, что вот он — мой шанс показать ей другую сторону жизни — приятную, благополучную, развивающую, направляющую, но на моё предложение пообедать в ресторане она сказала, что старается не есть, что попало, потому как, видите ли, её постоянно рвёт. На экспозицию работ самого Бэкона она отказалась идти, потому что он: «…тот ещё шизофреник».

Сошлись на кино. Если честно, затрудняюсь даже фильм назвать — проспал весь сеанс. Зато Леа не отрывалась, жевала попкорн (от которого её, видимо, не выворачивает, хотя меня мутит от одного запаха прогорклого масла), смеялась в самых несмешных местах, постоянно чесалась.

Кстати, это такой раздражающий фактор, она постоянно скребёт свою кожу — икры разодраны до болячек. Спросил, почему она чешется, и Леа просто так, с самым невинным выражением на лице объяснила: «Дело в порошке. Те, кто сидят на говне — все постоянно чухаются. Так можно определить, что человек колет или нюхает эйч».

Замечательное объяснение, правда, Крис?

Протупив два часа в кинотеатре, Леа, правда, снизошла спросить на выходе:

— Хочешь ещё куда-нибудь или попрощаемся?

Это был ловкий ход, но и у меня для неё был припасён козырной туз в рукаве:

— Хорошо, ты пригласила меня в кино, теперь моя очередь выбирать, не так ли?

— Справедливо. Предлагай.

— Неделю назад в центре горда открылся новый ледовый дворец. Там есть и массовые катания. Я родился на юге и никогда не стоял на коньках. Ты могла бы меня научить?

Кристина, надо было видеть целую гамму чувств, отразившихся на лице Леа Фэлл. Они сменяли друг друга, как маски, как волны, разбиваясь о берега подбородка, дрожащих губ и ресниц.

— Из этих двух зол я бы предпочла Свинью Бэкона.

— У нас вегетарианский вечер.

— Мне НЕ будет интересно на катке, к тому же, откуда ты узнал?

— Узнал о чём? — удивился я, конечно же, понимая, что она имеет в виду.

— Забудь, — вдруг устало молвила она. — Почему бы и не на дурацкий каток.

Она нарочно сказала «дурацкий». Сказала и посмотрела на мою реакцию. Я же просто добавил:

— Поедем на машине. Сегодня дьявольски холодно.

Леа входила во дворец, как жулик, проникающий в открытое окно чужого дома среди ночи. Едва ли не крадучись, постоянно озираясь по сторонам. Да, и она наотрез отказалась ехать в новый спорткомплекс, только в тот, что на окраине.

— Почему так?

— Просто потому, — как всегда крайне распространённым предложением ответила Леа.

Знаешь, что меня удивило, когда мы оказались внутри? Сначала она подошла со мной к прокату, но когда я спросил размер её ноги, она вдруг сказала:

— У меня здесь есть коньки.

Ключик (так странно, что на носит его с собой), ржавый шкафчик в тёмном коридоре под лестницей, ведущей вверх, замок, тоскливо скрипнувший в тишине почти навзрыд.

Коньки, оказавшиеся в её руках, выглядели такими старыми и потёртыми, что я невольно удивился — неужели фигуристы на таких катаются? Удивился, разумеется, вслух.

— Просто новые ботинки жёсткие, как колодки времён инквизиции, и пока к ним привыкнешь, ноги стираются в мясо, — прокомментировала Леа нехотя.

— Извини, — только и нашёлся, что сказать я.

Странно, Кристина, когда коньки оказались в руках Леа, что-то незримо в ней изменилось. И передо мной стояла уже не та девочка, которая называла Бэкона «свининой». Она растерялась, обнажая вдруг свою сущность. «Косившая» под глупышку, она что-то говорила о колодках и инквизиции. Оговорка, как говорится, по Фрейду.

А мне стало стыдно. Одно дело — увидеть её настоящую, другое — смотреть, как она ковыляет к ледовой арене, хромая уже на обе ноги, понуро опустив голову. Я уже был готов отказаться от дурацкой идеи, но она шагнула на лёд и… всё изменилось. Руки-крылья и мощный толчок. Она разогналась и тут же закружилась так затейливо, что я даже не представляю, как такое происходит с земным-то притяжением. Позже она объяснила, что элемент называется «Твиззл», но это было действительно намного позже, уже после того, как я поверил, что и у меня так получится, шагнул на лёд, и…

Подбородком я шарахнулся будь здоров, хорошо, зубы не выбил.

Леа то ли почувствовала, то ли увидела боковым зрением и во мгновение ока оказалась рядом.

— Здорово ушибся? — спросила она, протягивая мне руку.

— Звёзд из глаз многовато, но, в целом, всё отлично.

— Когда стоишь, ноги следует согнуть в коленях, поясница не расслаблена — напряжена. И не надо пытаться идти или ехать как на велосипеде. Лезвия идут перпендикулярно бортам.

— Мне никогда не освоить этой науки.

— Фигню говоришь.

Кристина, нужно ли говорить, что к концу часового сеанса, я уже уверенно двигался прямо без опоры? Я — человек, не стоявший на коньках ни разу в жизни.

Крис, стоит ли делиться, не знаю, но… она держала меня за руку и объясняла, что я делаю неправильно, и как сделать лучше. Я засмотрелся и упал навзничь. На этот раз отбит был затылок. Но пока я лежал и ловил очередные фейерверки, Леа подкатилась, опустилась рядом на колени. Она склонилась, и лицо её оказалось близко-близко к моему.

— Мне так хочется тебя поцеловать, — вырвалось неподотчётно.

— Мне больше хочется удостовериться, что ты можешь встать и у тебя не сломана шея, — без шутливых ноток в голосе произнесла Леа. Ситуация приобретала трагическую и тревожную окраску, но лицо девчонки оставалось спокойным. Она просто протянула руку и помогла мне встать. — Как бы не сотрясение мозга.

— Это из-за моего комментария? — настаивал я.

— Это потому, что ты выглядишь бледным. Тошнит?

— Только от жизни иногда.

— Ну, уж тут извини. Никто не обещал, что всегда ангелы будут щекотать твой живот своими пёрышками и спрашивать: «Не слишком ли это для тебя, Джонни?»

По моему настоянию мы с Леа выпили ещё по чашечке кофе, после чего она категорично заявила:

— Теперь мне как бы уже и пора.

— Так быстро?

— Вечер наступил, — удивилась она, весь день мы гуляли.

— А я и не заметил.

— Просто меня уже… поддалбывает, — честно призналась она, напоминая о неизбежном.

Я отдал ей обещанные деньги.

— Мне, правда, очень стыдно.

— Не переживай на этот счёт. Знаешь, слышал, что в Японии есть настолько одинокие люди, что они за деньги нанимают друзей по объявлению. Считай, что сегодня я — твой одинокий друг.

Мне показалось, а, может быть, две звезды ярко вспыхнули в глазах. Одно знаю точно — её улыбка мне не померещилась. Но, подобно медведю в чаще лесной, мне не удалось продвинуться, не сломав нескольких веток:

— Скажи, Леа, а откуда у тебя… где ты обычно берёшь деньги?

Вопрос, со всей очевидностью, был избыточным по смыслу, и… она долго молчала, уронив взгляд, но всё же ответила. Честно.

— Видишь ли, Джонни Фэлл, — начала она, — тут как получится. Если повезёт — удаётся настрелять, но чаще ворую в магазинах. Ещё, бывает, сосу на панели.

Кристина! Зачем?! Ну зачем я спросил?!

…в тот вечер я не мог работать, а ведь обычно субботу трачу на составление планов занятий на неделю. Придётся импровизировать. Везде.

А ночью я не сумел заснуть. «Джоннифэлл». Попросить бы её тоже не называть меня так. Поганый рот, особенно, если представить то, что она им делает.

Джонни».

Из тетради в потёртом синем переплёте

«Вы когда-нибудь играли в глупую детскую игру, которая называется: «Если я пропрыгаю на одной ножке вокруг дома, моё желание исполнится?»

Если не играли, попробую объяснить на пальцах: представьте, что всего на минуту, нет, ладно, на день, вы почувствовали себя человеком, вынырнув из выгребной ямы. Но приходит час, и невидимый надзиратель широкой ладонью давит на затылок, принуждая погрузиться вновь. Глаза и нос привычно залиты дерьмом, а мозгу ещё хуже.

Оказывается, мозг ещё помнит много хорошего.

И вот ты уже готов прыгать на одной ноге, выучить все уроки, пройти полный курс в наркологической клинике, лишь бы не возвращаться в свою выгребную яму.

Сегодня мы с Джонни Фэллом ходили на каток. Возможно, мне следовало согласиться и пойти в новый ледовый дворец, туда, куда я ещё не ходила, но ноги сами несли меня к месту, где прошло всё моё детство, вся юность.

Запах остался прежним. Даже не запах — смесь запахов: раздевалка, какой-то реагент, которым пахнет искусственный лёд, и даже, кажется, запах моей прошлой жизни.

— Ты так красиво катаешься, — похвалил Джонни.

— То, что я делаю, это как езда на велосипеде. Не могу ничего более сложного.

— Надоел спорт?

— Травма, — сказала я, не понимая, почему он так усердно «косит» под идиота. Я хромаю как одноногий Флинт. Да и к рому неравнодушна…

А потом он упал и изъявил желание меня поцеловать. Удивительно, это почти не вызвало отторжения. Интересно, он всё ещё хочет этого, зная, чем частенько заняты губы, перед которыми он испытал такой трепет?

Поцелуи…

Странно. Я пыталась вспомнить, но так и не могла. Неужели со мной ни разу в жизни такого не приключалось? Мимо меня прошли моменты влюблённости, волнения, чего-то по-настоящему человеческого. Неужели была только зависимость, а личная жизнь началась сразу с панели?»