Эхо старой Англии (джен)

Хоть Гарри и высказался насчет Дамблдора, стена отчуждения между ним и Снейпом стояла по-прежнему — крепкая и незыблемая. Ни Гарри, ни Северус не были готовы к примирению. Когда после завтрака трое мужчин и Мерлин куда-то ушли, Гарри почти с облегчением отсеялся к Гермионе. Просто потерянно бродил за ней тихой и печальной тенью. Гермиона, стараясь не обращать внимания на «хвост», скрупулезно обследовала дом древнего волшебника, благо что тот был полон таинственных закоулков и чуланчиков. Вот очередная кладовка. Гермиона, встав на пороге, сияющими глазами обозрела коробы и корзины, вдохнула пыльный воздух, засучила рукава и открыла ближайшую корзину.

— Почему этот урод стал моим дядей? — вопросил Гарри солнечную тишину, в которой хаотично плясали пылинки.

— Потому что он женился на твоей тёте, — лаконично ответила Гермиона из недр корзины.

— Почему я должен это признать? — уныло спросил Гарри, созерцая симпатичную пятую точку девушки, обтянутую джинсами.

— Потому что она сестра твоей мамы, — всё так же лаконично отвечала Гермиона, вытаскивая из корзины чучело совы.

— Почему ты так спокойна? Разве он тебя не оскорбил тогда, на четвертом курсе? — Гарри попытался разжечь в Гермионе обиду.

— Потому что рядом стояли дети Пожирателей, — голос Гермионы звучал глухо, она снова окунулась в корзину. — Потому что ему нельзя было проявлять свою человечность, тем более, что в то время в замке было много посторонних. Каркаров и Грюм, который оказался Краучем-младшим, самым верным сторонником Того-Самого.

Гарри неуверенно замолчал, вспомнив смех Снейпа и Лавгуда там, в лесу. Гермиона выбралась из корзины, села возле неё и сдула с лица прядку волос. Гарри, внезапно умилившийся, опустился на колени и заглянул в глаза. Взгляд Гермионы стал настороженным. Гарри приблизился и чмокнул её в кончик носа, отстранился и снова заглянул в глаза. Гермиона невольно улыбнулась. Чудик невозможный… Гарри придвинулся и нежно, едва ощутимо, коснулся губами её губ. Спустя очень долгое мгновение Гермиона ответила. Всё отодвинулось далеко в никуда — сейчас в этом мире существовали только они. И поцелуй. Чувственный, сладкий и осторожный — они как бы пробовали друг друга.

Скрип шагов и голоса, раздавшиеся совсем рядом, за стеной, заставил их замереть и прислушаться. Говорили двое.

— Северус, вот скажи, ты чего с моим пацаном сделал, что он о твое имя через раз спотыкается? То, что мне Полумна рассказала, мне очень не нравится. Ты зачем так по-скотски с мальчишкой моим обращался?

— Берти, не трави мне душу, и без тебя тошно… Думаешь, мне так уж радостно было видеть отпрыска Поттера на месте моего племянника с тем же именем? Это во-первых. А во-вторых… С Поттером на один курс поступили четыре ребёнка, с которыми он попытался сблизиться и подружиться: две девочки из Пуффендуя, одна с Гриффиндора и мальчик из Слизерина. Они могли бы стать хорошими друзьями, но, к сожалению, не вписывались в планы Великого Светоча Дамблдора. Он вообще хотел, чтобы Поттер ни с кем из однокурсников не сошелся, и к пятнице те дети исчезли. На моем уроке их уже не было. Чистокровных Пайка и Келлу Дамблдор отчислил из школы, написав их родителям, что они почти сквибы и не могут учиться в Хогвартсе. А магглорожденных девочек Лили Мун и Салли Энн Перкс он «нечаянно» спустил с лестницы, переломал им шеи и отправил домой в цинковых гробах. Гермиону он, кстати, тоже хотел прибить при помощи тролля, но тут, увы, сам Гарри вмешался, спас зачем-то магглокровку… А тех четырех ребят он успел стереть из памяти Поттера. Ну и как ты думаешь, Берти, я должен был вести себя с мальчиком? Мило улыбаться, хвалить, по головке гладить, если каждого, кто проявит к нему симпатию, ожидало черт-те что?

Гарри и Гермиона напряженно переглянулись. Вон оно что…

— Так что извини, братишка, пришлось мне как нельзя натуральнее играть сволочного гада Снейпа, чтоб отбить у Дамблдора самые малейшие подозрения на симпатии к мальчику с моей стороны. Сам-то я к Поттеру никаких чувств не испытывал, разве что уважения немного…

— Уважения? — удивился Альберт. Гермиона с Гарри снова переглянулись.

— Ну да, — хмыкнул Северус. — В четвертый год обучения Поттера это было, с Кубком Огня и Турниром. Пацан уж на что середнячок, а дракона прошел успешно. Да и второй-третий тур блестяще провел. А в конце года возродился этот… Метка на руке проснулась и обожгла болью, но я удержался и отправился на свидание с Темным Лордом только после прямого приказа Дамблдора. Прибыл я к Лорду, а там!.. Та-а-акие страсти! Все обласканы, приголублены круциатусами вдоль и поперек. Ну, думаю, Господь уберег, аж чуть не перекрестился… Потом аккуратненько расспросил наиболее уцелевших, что там у них произошло, мать вашу?! Люциус и другие Пожиратели смерти поделились со мной своими впечатлениями о поразительном поединке Повелителя и Поттера, в красках и подробностях расписали, при этом чуть из штанов не выпрыгивали. Да они прямо кипятком писали… Мощная Приори Инкантатем, золотой луч, феникс с песней и золотой клеткой, кокон света, последние жертвы Волдеморта откуда-то взялись, что любопытно, но Лорда призрак старика Фрэнка Брайса круче всего напугал — как же, маггл, а туда же! Мне так любопытно стало, что я не удержался, цапнул Питера и просмотрел его воспоминания о том событии на кладбище с самого начала и до, и должен признать, был весьма впечатлен. Удивительно и непонятно! Из разговора с Тёмным Лордом стало ясно, что тот потрясен и воспринимает мальчишку как полноценного врага, наравне с Дамблдором! А это ли не успех?! Четырнадцатилетний сопляк заставил уважать себя самого Темного Лорда!

Помолчали. Затем Альберт глухо проговорил:

— Значит, четырех детей убрал Дамблдор, чтоб у Гарри друзей не было? Причем двух несчастных девочек — с концами…

— Да, он только двоих допустил к Поттеру, не сразу, но допустил: мальчишку Уизли и магглорожденную Грейнджер, которую Поттер спас от тролля, чему было много свидетелей, и он, видимо, смирился, счел, что пусть будут, что они никак не помешают его великим планам. А родителей убитых девочек я потом разыскал, думал, помочь им надо, но они от помощи отказались и долго благодарили меня за добрые вести о том, что убийца уже мертв.

— Н-да… надо бы его саркофаг с территории школы убрать, — едко произнес Альберт. — Не там его место.

— Его лучше вообще эксгумировать и бросить останки в простую яму, — ядовито добавил Северус. — Да только МакГонагалл не поймет.

— А кто тебе мешает её уволить? Ты ж директор, — напомнил Альберт.

— О да, я им директор, причем та-а-акой любимый, кто бы знал… Ты бы слышал, как коллеги мне кости перемывают! — пожаловался Северус.

— Ничего, вот разберемся с личем, порядок в школе наведем и тебе доброе имя восстановим. И детей твоих никто не будет обижать.

— Да, мальчишки мои всё ещё мечтают увидеть Хогвартс, — согласно проговорил Северус. — Я-то их боюсь пока приводить туда, мало ли…

Тут в отдалении их позвал Мерлин, закончивший какие-то свои приготовления, и Северус с Альбертом ушли. Гермиона и Гарри уставились друг на друга.

— Перкс Салли Энн, она ведь передо мной распределялась?! — горько произнес Гарри. — Я ещё мимоходом отметил, что на пятом курсе её не было на экзамене по СОВ.

— И Лили Мун, — медленно кивнула Гермиона. И побледнела. — Значит, тролль на Хэллоуин для меня был заготовлен?

— Господи, хоть бы черти его хорошенько прожарили! — истово промолвил Гарри, сгребая Гермиону в объятия. — Мудозвон старый, чтоб ты миллионы миллиардов лет страдал!!! Маленькая моя, тише…

Гермиона, тоскуя, поцеловала Гарри в губы, а потом жалобно всхлипнула.

— Гарри, ты же меня не бросишь?..

— Нет! — клятвенно заверил юноша. — Никогда не брошу… — говоря, он перемежал слова нежными чмоками в носик, губы, щеки, снова губы. — Ты моя… Родная… Хорошая… Вот разберемся… со всеми, твоих папу и маму найдем… Кстати, а куда именно в Австралию они уехали — в Сидней, в Мельбурн? А память ты им сможешь вернуть? Хотя… у нас же Снейп есть, если что — он поможет.

Гермиона остановила его ласки, чуть отстранившись, внимательно посмотрела в глаза юноши.

— Что? — опасливо заморгал тот.

— Ты — чудо, Гарри, ты знаешь об этом? — поцеловала и продолжила: — Никого искать не надо. Мои родители ни в какую Австралию не уезжали.

— Но ты сказала… — рот Гарри был тут же заткнут поцелуем.

— Да, я сказала. Только сказала, понимаешь? Внушила вам, чтобы вы с Роном заткнулись и не мешали мне собираться в поход с вами.

— Ну надо же! — восхитился Гарри. — Ты была так убедительна. Мы же поверили, что ты и вправду стерла своим родителям память.

— Ну, — чуть смутилась Гермиона. — Просто на практике это оказалось невозможным. Ведь, помимо мамы и папы, есть масса других людей — их клиенты, коллеги по работе, тёти, дяди, кузены и кузины, соседи, учителя младшей школы. И я даже не знаю, как зовут акушера, принимавшего роды у моей мамы. А ведь ему-то память, по идее, тоже надо стереть, чтобы он не помнил, как принимал новорожденную меня у миссис Грейнджер.

Гарри умиленно-облегченно засмеялся, взял её лицо в ладони и слился с ней в до-о-олгом-долгом, очень сладком поцелуе.

Так что когда их нашли и выковыряли из дальней кладовки, видок у них был… ну просто сверхочевидный. Оба лохматые, с расстегнутыми воротами, с припухшими губами и парой засосов на шеях. Следы первой пробы, как говорится. Северус вздернул бровь и с легкой ехидцей глянул на Альберта, красноречиво так, мол, гляди, папаша, сын-то у тебя в комплекте к невесте прилагается. Жди, скоро в статус деда перейдешь! На что Альберт только вздохнул кротко.

Мерлин оглядел собравшихся, кивнул и обратился к парочке:

— Ну, молодежь, у нас всё готово для обряда. Можем приступать?

Столь недвусмысленная фраза спустила молодых с небес быстрее пули. Ошалело оглянувшись и увидев девять пар глаз, устремленных на них, Гарри с Гермионой сглотнули и испуганно спросили:

— К чему?

— К обряду уничтожения всех магических кусков посредством одного.

Поняв, что речь идет не об обряде венчания, Гарри с Гермионой облегченно перевели дух и сосредоточились на предстоящей задаче. Для начала поинтересовались:

— А что это такое и как оно действует?

— У нас есть один… кхм, ладно, будем называть его крестраж, всё равно в данном месте он другого значения не имеет… Итак, у нас есть предмет — медальон. Я наведу на него заклятье Магнита, при должном действии медальон притянет к себе все куски, включая тот, что у тебя во лбу, парень. Как только кусочки соединятся в единое целое, я попрошу Килгарру уничтожить медальон. Думаю, против драконьего огня он вряд ли устоит…

— Простите, а он точно притянет? — Гермиона с опаской смотрела на медальон, лежащий на столе. — А вдруг куски к живому потянутся да и сольются с Гарри?

— А Гарри хочет, чтобы они к нему стянулись? — поднял брови Мерлин. Гарри замотал головой, и чародей удовлетворенно кивнул: — Ну вот и всё. И говорить не о чем. Гарри, в отличие от медальона — живой и имеет такие замечательные качества, как мышление, собственное мнение и желание. А медальон, прошу заметить, всего лишь кусок золоченого металла, а то, что в нем хранится, не является личностью как таковой.

— А те куски, которые далеко, они притянутся? — не успокаивалась Гермиона.

— Притянутся. Всенепременно притянутся, — уверил девушку Мерлин. — Разве против моей магии что-то устоит? — дождавшись от неё кивка, Мерлин кивнул Северусу и Альберту: — Подержите мальчика. Будет немного больно — он всё-таки живой… Гарри, наркоза у меня нет, да и нельзя его, ты должен оставаться в памяти и помогать нам — выгоняй эту темную сущность из себя. Отторгай его, гони прочь… Готов?

Гарри сцепил зубы, глянул на руки отца и дяди, легшие ему на плечи, и отрывисто кивнул. Мерлин поднял руку, и на столе вспыхнули свечи, расставленные по углам гексаграммы, в другой руке сам собой возник посох с хитропереплетенным навершием. А потом Мерлин затянул нечто похожее на напев. Это длилось несколько минут: горели свечи, текли и дрожали линии, звучали странные катрены на старинном древнекельтском наречии, тревожно дышали люди, ожидая результата… Наконец на короткий миг золотым огнем сверкнули глаза Мерлина, из его горла вырвался страшный шипящий звук, от которого Гарри вздрогнул, и медальон раскрылся!

Уй!!! Боль, пронзившая шрам, была запредельной, словно к его лбу приложили добела раскаленную кочергу. Мириады сверхновых звезд вспыхнули где-то на внутренней стороне черепа, Гарри показалось, что весь свет мира влился ему в глаза… Боже, как больно! Уберите! Протест напомнил ему о задаче, и он использовал его сейчас — отчаянно заорал:

— Уйди! Убирайся вон! Прочь из меня!!!

Что произошло потом, Гарри не видел — он плакал, крепко зажмурившись и тяжело обвиснув в руках отца и дядюшки. А боль отступила, к его вящему изумлению — как, он выжил?! Недоверчиво приоткрыв глаза, Гарри глянул на стол, увидел закрытый медальон, выпрямился, снял очки, вытирая слезы, пошмыгал носом и спросил:

— Что тут было?

Драко трясся как в лихорадке, а Гермиона вместе со всеми взрослыми временно онемели от шока, поэтому Гарри ответила Полумна.

— Ну, как только медальон раскрылся, а ты начал кричать, к нему слетелись два призрачных силуэта чаши и короны… или это была диадема? Ладно, не суть… В общем, они влились в медальон. Тут ты стал кого-то прогонять из себя, кричал — пошел вон! И из твоего шрама вылетел… вылетело?.. Короче, что-то дымчатое вылетело из твоей головы и соединилось с ними, — она кивнула на медальон. — И он закрылся.

Шмыгнув носом, Гарри отвернулся от стола и ткнулся лицом в папину грудь, прячась в кольце его рук от нечестного и подлого мира, который пообещал, что будет «немного больно», шмыг…

Руки отца заметно тряслись, поглаживая Гарри по голове и спине, громко, неровно стучало сердце, а дрожащий голос шептал утешающие слова вперемешку с матерными — Альберт от души проклинал Мерлина и всех его родственников. Мерлин эти проклятия выслушивал с лукавой улыбкой на лице. Его совесть была чиста — парень выжил, а скажи он, что будет ОЧЕНЬ больно, на операцию вряд ли согласились бы. Дождавшись, когда эмоции и чувства улягутся, Мерлин взял со стола медальон и вышел из дома. Остальные, помедлив, двинулись за ним — Темного Лорда всем хотелось проводить наверняка и с гарантией. И лучше убедиться в его уходе своими собственными глазами.

Килгарра, Великий Дракон древности, уже ждал на лугу неподалеку, сидя на остатках стен старой кузницы. Подойдя к наковальне, Мерлин положил на неё медальон и отошел к гостям.

— Уничтожь его, Килгарра, уничтожь этот рассадник зла, как когда-то выжигал чуму и мор в землях старой Англии.

Исполинский дракон степенно кивнул другу и, выпрямившись, далеко откинулся назад, упираясь в плиты лапами. Тщательно прицелился и с турбинным ревом исторг из себя слепяще-алый огонь.

Медальон оплавился за какие-то считанные секунды, превратившись в лужицу расплавленного золота. Визг, вырвавшийся из умирающего крестража, оборвался, не успев набрать и полтона…

Северус неторопливо закатал рукав на левой руке и вдумчиво исследовал вновь сдохшую Черную метку. Люциус увидел это, и тоже закатал рукав, от спешки обрывая пуговицы, и с неверием уставился на простую татушку. Потом, спохватившись, потребовал у сына палочку и, получив её, свел рисунок чуть ли не с кожей. И только после этого глубоко вздохнул с облегчением. Драко засверкал глазами, протянул папе руку и умоляюще попросил:

— И мне удали, прошу…

Метку с предплечья сына Люциус убирал куда нежнее, чем со своего. Гарри эти манипуляции заметил и с любопытством наблюдал за ними. Покосился на Северуса, тот поймал его взгляд и криво улыбнулся.

— Я свою потом уберу. В приличном тату-салоне.

— А я не поняла… — ожила Гермиона. — Лорд что, умер?

— Ну, наверное, — пожал плечами Гарри. — Дневник я ещё на втором курсе укокошил, д… д-директор кольцо мечом расколол, змею Добби загрыз… Сколько ещё у него крестражей было? Два? Или три, включая меня?

Подняв руку, Гарри погладил лоб. И обнаружил, что вышел из дома без очков — где-то он их оставил… Гермиона, Полумна, Альберт, Северус, Ксено и все остальные с добрыми улыбками смотрели, как Гарри делает сие чудесное открытие и с восторгом смотрит по сторонам, впервые взирая на красоту мира без опостылевших окуляров.