Кара богов (джен)

Стоило Цзян Фэнмяню на импровизированном Совете Кланов в Ланьлине выступить с речью о переселении душ убитых в тела убийц и обосновании необходимости использования изобретенных Вэй Усянем темных техник уничтожения Вэней с помощью нежити, как предсказуемо поднялся галдёж.

— История занятная, но крайне неправдоподобная, молодой глава глава Цзян. Подобное могло прийти в голову разве что Вэй Усяню, — снисходительно глядя на Цзян Фэнмяня, как и позволительно старшему, заявил Цзинь Гуаншань. Цзян Фэнмяню пришлось стиснуть руку стоявшего рядом с ним Вэй Ина, чтобы не позволить тому вступить в пререкания.

— Да что вы слушаете этого мальчишку! — громче всех возмущался глава клана Яо. — Он что угодно наплетёт, чтобы выгородить своего шисюна-отступника!

— Тёмный путь разрушает душу и тело. Использование его недопустимо! — тряс жиденькой бородкой Лань Цижэнь.

— Дабы доказать, что не вру, я расскажу сейчас несколько фактов о присутствующих, которые мог знать лишь Цзян Фэнмянь. Если не хотите огласки, то можете подойти ко мне по одному, и я на ухо их вам сообщу. Пожалуй, начнём с вас, глава Цзинь, — как и было задумано заранее, предложил Цзян Фэнмянь.

— Не собираюсь я к тебе спускаться, мальчишка, — заявил с высоты своего трона Цзинь Гуаншань. — Не думаю, что ты сможешь сказать что-либо, чего еще не знают обо мне члены этого почтенного сорания. Так что вряд ли твои слова смогут нанести урон моей репутации, но так уж и быть, говори.

— Как пожелаете, глава Цзинь. Ни для кого ни секрет, что вы падки до красивых женщин и ни одной из них не пропустите. Исключением не стала и госпожа Юй, к которой вы осмелились приставать во время одного из своих визитов в Пристань Лотосов, — говоря это, Цзян Фэнмянь с удовольствием наблюдал, как самодовольное выражение лица Гуаншаня сменяется озабоченным. — Вот только вы не учли, что вместо ласки моя госпожа одарит вас ударом Цзыдяня по причинному месту, из-за чего вам, скорее всего, пришлось на целый месяц отказаться от весенних утех. Поблагодарите небеса, что била она не в полную силу, иначе могла бы на всю оставшуюся жизнь отбить у вас возможность заниматься весенними играми.

В наступившей тишине послышался звук пощёчины, которую отвесила мужу госпожа Цзинь, сопровождая её словами:

— Ах ты, старый развратник, даже к моей подруге не постеснялся домогаться!

Кое-кто из собравшихся захихикал, а получивший при всех оплеуху глава Цзинь предпочёл впредь помалкивать.

— Что касается вас, достопочтенный Учитель Лань, во времена нашей молодости, когда вы ещё не были всеми уважаемым великим наставником, то, как и я, были влюблены в Цансэ-санжэнь и так же, как и я, сделали ей предложение. Но она была слишком свободолюбива и отказала нам обоим.

— Допустим. Однако об этом могли знать не только мы с покойными Цансэ-санжэнь и Цзян Фэнмянем, — скептически изогнув бровь, промолвил Лань Цижэнь.

— Цансэ-санжэнь очень любила розыгрыши, поэтому однажды, когда вы спали, она сбрила вам бороду, — продолжил Цзян Фэнмянь.

— Эта история, к сожалению, тоже стала известна не только нам троим, — поджав губы, процедил Лань Цижэнь, машинально погладив с трудом отращенную после этого бородку.

— Да, но только я видел, что она поцеловала вас в губы, когда вы проснулись, дабы избежать ваших возмущённых криков, — добил упертого Ланя Цзян Фэнмянь. Тот покраснел и смог лишь изумлённо выдавить из себя:

— Как ты смог это увидеть?

— Потому что именно я помог Цансэ той ночью обойти стражу и незаметно пробраться на мужскую половину, а потом стоял на стрёме, чтобы её не застукали и не наказали за нарушение правил, — с улыбкой пояснил Цзян Фэнмянь.

— А ещё друг, называется... — проворчал Лань Цижэнь.

— То есть вы согласны признать во мне друга? — уточнил Цзян Фэнмянь.

— Да, как бы дико это не казалось. — После этих слов Лань Цижэня по залу вновь прокатился нестройный гул голосов. — То-то мне показался знакомым стиль полученного мной недавно анонимного письма...

— Да старейшина Лань явно из ума выжил! — воскликнул глава клана Яо.

— Уважаемый глава клана Яо, — невозмутимо обратился к нему Цзян Фэнмянь, — не вы ли клялись быть мне братом и верным союзником после того, как я, покинув Пристань Лотоса в крайне неспокойное время, доставил вас, раненого и обессиленного, в безопасное место? А я ответил, что спасал вас не ради корысти, а, следуя велению сердца.

— Гуль тебя раздери, так и было! — выругался глава клана Яо. Потом спохватился и низко поклонился Цзян Фэнмяню. — Прошу прощения, глава клана Цзян, не признал вас в новом облике.

— Могу вас понять, я и сам поначалу не мог в это поверить, когда оказался в теле Вэнь Чжулю, — ответил ему Цзян Фэнмянь, затем снова обратился к собранию: — Теперь, чтобы убедиться в том, что мой случай далеко не единственный, я прошу вас впустить прибывших со мной людей и выслушать их истории.

— Но среди них полно Вэньских солдат. Неужели вы хотите, чтобы мы поверили этим псам? — раздался голос Не Минцзюэ, чьи глаза полыхали гневом уверенного в своей правоте человека. — Мы думали, что все они — ваши пленники.

— На самом деле это — убитые Вэнями заклинатели разных орденов и торговцы с крестьянами, занявшие после смерти тела своих убийц, — пояснил Цзян Фэнмянь.

— Даже если это и правда, орден Цинхэ Не всё равно не будет мириться с использованием темного пути и воевать бок-о-бок с Вэньскими псами. Мы будем продолжать сражаться, следуя традициям нашего ордена! — стукнув кулаком по столику, за которым сидел, заявил Не Минцзюэ, после чего поднялся и стремительно покинул зал. Слуги поспешно унесли расколовшийся надвое стол.

Это было очень плохо. Одна надежда на то, что внимательно слушавший Цзян Фэнмяня Лань Сичэнь позднее сможет успокоить своего друга и уговорить его вновь присоединиться к альянсу. Лань Ванцзи тоже слушал, как ему было свойственно, молча, однако во время выступления Цзян Фэнмяня смотрел лишь на Вэй Ина. Потом переглянулся со старшим братом, поднялся с места и заявил:

— Лань Ванцзи, присутствовавший во время убийства Вэнь Чжулю Цзян Ваньинем, свидетельствует, что поведение и речи последнего внезапно изменились, выдавая в нём зрелого мужа, а не порывистого юношу. Глава Цзян, Вэй Усянь, этот Лань приносит вам извинения за своё недостойное поведение на почтовой станции.

Лань Ванцзи низко поклонился, после чего сел на своё место.

— Орден Юньмэн Цзян принимает ваши извинения, — ответил Цзян Фэнмянь и слегка поклонился в ответ, сделав знак Вэй Ину последовать своему примеру. — Ханьгуан-цзюнь, после окончания совета я хотел бы переговорить с вами наедине.

Начавший было улыбаться после необычно длинной речи Лань Ванцзи А-Ин настороженно взглянул на своего названого отца. Ох, немалых трудов стоило накануне уговорить названого сына не вмешиваться, пока не придёт его черёд выступать с речью. В это время распахнулись двери и вошли собранные Цзян Фэнмянем перерожденцы.

— Все их истории должны быть зафиксированы писарями, как и показания свидетелей, подтверждающих факт убийства того человека, за которого выдаёт себя каждый из этих людей с наружностью Вэней. Если их показания будут подтверждены, то каждому перерожденцу будет выдана бумага с печатью с изображением карпа, подтверждающая его истинную личность, иначе любой Вэнь сможет заявиться в расположение наших войск и начать шпионить, — подал голос Цзинь Гуаншань.

— Вы предвосхитили моё следующее предложение, глава Цзинь, — сказал Цзян Фэнмянь. — Я как раз хотел просить вас о том, чтобы этим занялись чиновники Башни Кои, поскольку ваш орден на данный момент меньше остальных пострадал от войны с орденом Цишань Вэнь и имеет достаточно способных адептов.

На самом деле Ланьлин Цзинь на данный момент нисколько не пострадал от действий Вэнь Жоханя и, судя по тому, как юлил Гуаншань, уклоняясь от участия в войне, страдать не собирался. Что вызывало подозрения об их тайном сговоре и восхищение настойчивостью А-Чэна и дипломатическими талантами Лань Сичэня, убедивших главу Цзинь оказать собранным ими союзникам военную помощь в борьбе против захватчиков из ордена Цишань Вэнь. Цзян Фэнмянь понимал, что с Гуаншанем придётся держать ухо востро, однако мощью ордена Ланьлин Цзинь грех было не воспользоваться.

— Мы выслушаем только троих, чтобы не затягивать совет. Остальными же займётся чуть позже специальная служба Золотого Карпа, которую я повелеваю немедленно учредить, — перехватил инициативу оклемавшийся после позорной пощёчины и теперь державшийся с прежним апломбом Цзинь Гуаншань.

Цзян Фэнмянь взял на заметку, что нужно будет настоять на включении в новую службу дознавателей из других орденов, иначе, стремясь на словах предотвратить внедрение в войска союзников Вэньских шпионов, Гуаншань, напротив, может способствовать их легализации, велев считать вэньскими шпионами настоящих перерожденцев в телах Вэней.

Для выступления перед собранием Цзян Фэнмянь выбрал Цзян Иньяна, Оуян Чана и Юй Шэня, которых знал лично еще до перерождения в телах их убийц, и потому мог выступить свидетелем. Выслушав их нехитрые истории, участники Совета Кланов получили возможность задать перерожденцам вопросы и убедиться в том, что те не врут. После чего Цзян Фэнмянь вновь взял слово, но лишь для того, чтобы передать его названому сыну:

— А теперь Вэй Усянь расскажет о новых методах ведения войны против ордена Цишань Вэнь и наберёт желающих обучаться изменять талисманы.

— Наверняка до некоторых из присутствующих здесь доходили слухи, что Вэнь Чао сбросил меня на Луаньцзан. Так вот, это — не слухи, — начал А-Ин.

— Не может быть. С Луаньцзан до этого не возвращался никто, — выкрикнул кто-то из присутствующих.

— Однако я действительно был сброшен на погребальные холмы, но остался жив благодаря помощи главы Цзян, которого я в тот момент принимал за Вэнь Чжулю, и адептов ордена Юньмэн Цзян в телах Вэньских солдат, двое из которых погибли там от рук лютых мертвецов, — продолжил Вэй Ин. — Именно в тот момент, когда Вэнь Чжулю пытался понять, не переселились ли души адептов в тела убивших их лютых мертвецов, я и узнал в нём Цзян Фэнмяня. Когда же мы оба убедились, что этого не произошло, то и придумали план, как уничтожить наших врагов, не становясь вместилищем их тёмных душ. Ведь живые люди теперь не могут безнаказанно убивать живых. Однако нежити это не касается.

— Но лютые мертвецы не обладают разумом. Они не смогут различить, где свой, а где чужой, и могут убить нас самих, — перебил его Лань Цижэнь.

— Смогут, если я буду ими управлять. Поскольку мои кости были переломаны, мне пришлось пролежать на Луаньцзан почти три месяца. Многие знают, что безделье для меня невыносимо. Поэтому за это время я успел много чего придумать и испробовать. Лютые мертвецы подчиняются звукам моей флейты, — Вэй Ин поднял руку и демонстративно повертел в ней Чэньцин. — Однако этого недостаточно, чтобы повелевать армиями из лютых мертвецов. Тогда я создал из пропитанного темной ци меча, найденного мной в желудке Черепахи-губительницы на горе Муси, артефакт и назвал его Тигриной Печатью Преисподней.

— Нет никаких гарантий, что, обладая столь мощным артефактом, после уничтожения армий ордена Цишань Вэнь Вэй Усянь не захочет стать властелином мира, — перебил его Цзинь Гуаншань.

— Чтобы избежать этого, я и попросил о встрече после окончания Совета Кланов со вторым молодым господином Лань в надежде на то, что он приложит свои умения и обширные познания, дабы помочь избежать пагубного воздействия тёмной энергии на душу и тело Вэй Усяня, — ответил вместо названого сына Цзян Фэнмянь. Он не принял А-Ина в клан и не усыновил официально, поскольку его супруга была категорически против. Но теперь она была мертва, стало быть, он волен поступить так, как считает нужным, чтобы оградить А-Ина от нападок и впоследствии сделать своим наследником.

— Я возражаю! — воскликнул Лань Цижэнь.

— То есть вы не против использования тёмной энергии в борьбе с общим врагом, раз уж нет иного выхода, но при этом не желаете, чтобы ваш племянник замарал свою идеальную репутацию общением с отступником? — преисполненным презрения тоном уточнил Цзян Фенмянь. — Это очень в духе ордена Гусу Лань — формально не нарушая правил, выискивать лазейки для их обхода.

Судя по побагровевшему лицу Лань Цижэня, удар попал не в бровь, а в глаз.

— Глава Цзян, вы неправильно поняли. Мой дядя хотел сказать, что он возражает против того, чтобы Ванцзи в одиночку занимался подобным, поскольку тот ещё слишком молод и не обладает всеми необходимыми для этого знаниями. Поэтому и я, и Учитель Лань также будем помогать молодому господину Вэю справляться с нежелательными последствиями использования темной ци, — мягко, но уверенно вмешался Лань Сичэнь.

— Орден Юньмэн Цзян благодарит Цзэу-цзюня и орден Гусу Лань за предложенную помощь и надеется на плодотворное сотрудничество, — низко поклонившись, сказал Цзян Фэнмянь.

— Кстати, врагов можно убивать не только с помощью лютых мертвецов, но и используя видоизменённые талисманы для отпугивания нечисти. Лазутчику достаточно проникнуть ночью во вражеский лагерь и добавить кровью несколько черт на развешенные Вэнями защитные талисманы, как последние станут привлекать нечисть, а дальше она сама расправится с Вэньскими солдатами. Поэтому мне понадобится пара дюжин достаточно храбрых и искусных добровольцев, которых я обучу видоизменять талисманы, — завершил своё выступление Вэй Ин.

— Молодой господин Вэй, а вы подумали о том, что призванная талисманами нежить может расползтись по округе и погубить множество невинных людей, — снова подал голос Лань Цижэнь.

— Так ведь нежить нам по-прежнему можно уничтожать. Этим-то мы и займёмся. Заклинатели мы или так, погулять вышли? — не сдержал острый язык Вэй Ин. — К тому же, не стоит списывать со счетов мою флейту и сети божественного плетения.

Заклинатели снова загалдели. Цзинь Гуаншень вынужден был повысить голос, чтобы призвать их к порядку:

— Если главе Цзян и Вэй Усяню больше нечего нам сообщить, то я объявляю совет на сегодня законченным.