Глубина страха  (джен)

Свобода! Наконец-то она одна. Наконец-то — ни ловеласов, ни мессалин.

─ Постой! ─ окликнули девушку сзади.

«Не одна», ─ подумалось огорченно Тор. Ее догнал Всеволод, пьяный до степени петуха. Впрочем, и трезвым он недалеко отступал от образа этой птицы.

─ Позвольте проводить вас, ─ с наигранной галантностью предложил Всеволод.

─ В провожатых не нуждаюсь, ─ парировала девушка ледяным тоном и, отвернувшись от нежелательного собеседника, двинулась вдоль аллеи сквозь тоннель из тополиных крон.

─ Я все же рискну, ─ не отставал парень, пристроившись позади Тор и идя следом.

Напевая какую-то дрянную песню, Всеволод, пошатываясь, матросской походкой волочился за девушкой. Девочек сладеньких он уже имел, стервозных сучек тоже, а вот загробные чертовки ему еще не попадались. Тем более «вариант на эту ночь» он благополучно забыл в «Лагуне». Что же делать бедному эротоману?

─ А ты что, садо-мазо любишь? ─ язвительно усмехаясь, поинтересовался навязчивый ловелас, намекая на чуть синеватые губы Тор, как будто разбитые, с заживающими кровоподтеками. Девушка лишь одарила его презрительным взглядом из-под нахмуренных бровей.

─ Ну, не хочешь удовлетворить мое любопытство — не надо. И без того все мне ясно, ─ деловито заключил Всеволод. Потом беззастенчиво положил ладони на открытые плечи Тор и чувственно промурлыкал ей на ухо:

─ А меня научишь, ммм?.. У меня ТАК еще не было…

Тор жестко смахнула сильные руки парня со своих плеч и невозмутимо пошла вперед, словно никто возле нее не находился. Незачем поддаваться на провокации. Незачем подзадоривать возбужденного низменными инстинктами хищника — недочеловека. Девушка про себя с горечью сделала вывод: «Баба!..»

«Скверный характер — не препятствие достойным поступка. Худым же поступкам ни в коей мере не облагородить характер лица, их совершающего. Только не все так просто: черно-белые факты имеют под собой предпосылки и причины неопределенного цвета; и это обязательно необходимо учитывать, воспринимая события и окружение, чтобы суждения о них не получились одноплоскостными, чтобы представать справедливым судьей, но не доминиканцем-инквизитором, заранее выносящим смертный приговор, независимо от вины, независимо от обстоятельств, смягчающих ответственность либо отягчающих ее…

Может, и у него свои причины вести себя так, как он себя ведет?»

Так размышляла Тор, пока настойчивый попутчик не вывел ее из задумчивости.

─ Тогда, в клубе, ты сказала, что тебе нравились бы юноши, будь ты мужчиной. Это ты серьезно?

─ Да, ─ сухо ответила Тор.

─ Почему?

Лезет в душу. Копается, как патологоанатом во внутренностях анатомированного трупа! Приглушенно прорычав, девушка остановилась лицом к лицу к парню. Ее голос звучал страстно, так, словно она выплескивала все наболевшее во внешний мир. Пусть знает! Пусть сочтет ее сумасшедшей!

─ Почему? Потому что женщины не умеют любить, в отличие от мужчин — истинных мужчин, а не баб с маскулинными телами и не тех, что рядятся в женщин, перенимают их повадки! Я бы любил не слащавых мальчиков, не полуженщин, не сластолюбцев вроде тебя, а иных — сильных духом, держащих данное слово, чутких к прекрасному и немного ранимых. Мужчин в поступках, а не показушников… Странных… для нашей эпохи… Мне сложно объяснить…

─ Ха! Ты точно двинутая! ─ рассмеялся Всеволод. ─ Первый раз встречаю девушку, которая мечтает быть геем!

На доли секунды Тор сковало стеклянными цепями онемения, будто она видела нечто за пределами досягаемости смертных. Девушка механически потянулась к левой руке и, поморщившись, как от боли, сжала ее повыше запястья. Потом быстро стряхнула с себя это наваждение, вернувшись в тривиальное «здесь и сейчас».

─ Ты слышал что-нибудь о Священном отряде фиванцев? ─ продолжала Тор, проигнорировав иронию парня. ─ Этот привилегированный отряд комплектовался исключительно из любовников, потому как рядом с возлюбленным воины сражались с противником храбрее и никогда не отступали, боясь потерять любимого человека или опозорить себя в его глазах, защищая друг друга до последнего вздоха. Это я к тому, что порой гомосексуалисты проявляют мужественности и самоотверженности более, нежели господа натуралы.

─ Увлекательная дребедень!

Всеволод придвинулся к Тор, обхватив ее за поясницу и намереваясь прижать к себе, но его нахальство было молниеносно упреждено…

Незадачливый ловелас растянулся на земле, сокрушенный неожиданно мастерским ударом девушки. Из носа парня текла кровь, рассеченная губа распухла.

─ Тварь! ─ проскулил Всеволод, сплевывая кровь.

Тор промолчала. Безмолвно, безэмоционально, точно сконструированная из стали машина, она присела на корточки около распластавшегося в нелепом виде поверженного дон Жуана и протянула ему носовой платок. Парень вытер кровь с лица, издавая малодушные стоны. Когда процедура по приведению в порядок внешнего вида Всеволода была завершена, Тор подняла парня с земли, перекинула его обмякшую руку через свои плечи.

─ Куда вести? ─ спросила.

Всеволод как-то обиженно пролепетал адрес.

Ночь хрустально плакала чистыми слезами звезд…

Часы отмерили четверть четвертого на циферблате времени. Темный Эльф ворочался на постели: кошмар дергал за незримые ниточки, управляя спящим, словно безвольной куклой, заставляя двигаться так, как хочется кукловоду, даже если это доставляет марионетке страдания. Нет! Особенно, если это доставляет марионетке страдания. Кошмар смачивал тело парня росою пота. Кошмар внушал, что сон — реален!

Он — мертв. Не бьется сердце, воздух не циркулирует по дыхательным путям, кровь — застыла и не течет больше по сосудам. Это не кровь! Это — студень! Серо-зеленый, дурно пахнущий. Он — мертв. Но глаза его видят: кафель, цепи, люди в цепях, такие, как он. А люди ли? Череда конвейеров. По ним движутся тела. Одних собирают, спаивая конечности, сглаживая изъяны. Готовая продукция — люди. Они — само совершенство. На других конвейерах — дефективные, долженствующие быть подвергнуты утилизации: в печах, под ударами топора или в дробильной машине. Он — дефективный. Впереди — многотонный пресс. Тело туго стянуто ремнями. Не вырваться. Не пошевельнуться. Стук… Стук… Стук… Гулко стучит металлический пресс. Его раздавит! Сплющит в бесформенную кашу! Он — мертв. Но ему страшно! Он чувствует страх, отчаяние, боль. Не бьется сердце, воздух не циркулирует по дыхательным путям, кровь — застыла и не течет больше по сосудам. Но он хочет жить. Он — жив! Бах… Бах… Бах… Ноги втянуло под давящий механизм. Их выжмет, как сочную виноградинку. Пресс опускается. Ниже. Ниже. Медленно. Долго. Издевательски долго. Вечно… Хруст…

Бах… Бах… Сон! Только сон! Темный Эльф сидел на кровати с широко открытыми от ужаса глазами, восстанавливая сбившееся дыхание. Он — жив! Вот только ноги затекли.

Бах… Бах… Снаружи за дверью доносился гулкий стук. Стучали в его квартиру. Парень натянул брюки, накинул наспех рубашку. Потирая глаза, отгоняя последние призраки жуткого сна, Темный Эльф отворил дверь.

─ Тор? ─ хрипловатым спросонья голосом проговорил Эол. ─ Что с тобой? Что-то случилось?

Посторонившись, парень пропустил позднего гостя вовнутрь.

─ Я просто устала…

Тор приникла к стене. Действительно, выглядела она неважно: под глазами залегли темные круги, лицо осунулось, как после долгой болезни, кожа была бледна… Носферату!

─ Ну-ка, пойдем!

Эол подхватил девушку под локоть, увлекая в гостиную. Усадив ее в кресло, он вознамерился зажечь свет.

─ Не надо, ─ остановила его Тор.

─ Тебе принести что-нибудь выпить?

─ Нет, ─ чуть слышно отвечала девушка.

Темный Эльф стоял напротив Тор, опершись о письменный стол, находившийся у окна. Залитый лунным сиянием, Эол был похож на волшебное создание из прекрасного, но, увы, не существующего мира. Он внимательно всматривался в черты друга и, казалось, разделял ее страдания, переживая за нее.

─ Что гложет тебя? ─ спросил участливо, чутко.

Продолжительное молчание окутало серебристую комнату в бархатный кокон тишины. Тор была подавлена, разбита. Все, что она делала, не имело смысла. Вся ее дорога — лишь замкнутый круг, огороженный раскаленными докрасна кольями.

Девушка поднялась с кресла, подошла к Темному Эльфу. Снимая с себя блузу, она повернулась к парню спиной.

─ Что ты видишь? ─ спросила Тор требовательным тоном, сквозь который просачивались нотки волнения и сомнений.

Эдвард растерялся:

─ Н-ничего…

─ Ничего? ─ переспросила Тор недоверчиво и одновременно умоляюще.

В темной комнате девушка выделялась лишь стройным силуэтом. Ничего не было видно, кроме расплывчатых очертаний предметов. Но когда Тор подошла чуть ближе к окну так, что лунный мягкий луч скользнул по ее коже, Темный Эльф различил странные следы на спине девушки. Он осторожно коснулся безобразных шрамов, исполосовавших молодое тело.

─ Трещины… У тебя под лопатками трещины!

Пальцы стали влажными и липкими. Из-под шрамов проступала кровь…

─ Они расположены симметрично! Как будто под влиянием чьей-то воли! А под кожей — полое пространство! ─ Эол был удивлен и обеспокоен. ─ Что это?

Тор надела блузу и посмотрела другу в бирюзовые эльфийские глаза.

─ Это — мой страх… Я не могу побороть его… Проводи меня, прошу.

Близился рассвет. Деревья, улицы, дороги — все погрузилось в мерцание голубоватой сумеречной дымки. Мрак был смертельно бледен и сотрясался в конвульсиях, озираясь на восток. Это агония ночи в преддверии нового дня.

─ Благодарю тебя, ─ вымолвила Тор, и вдруг обняла Темного Эльфа, крепко прижавшись к нему. Эол отозвался нежным объятием, бестелесным, как прикосновение ангельских крыл.

Они распрощались — до вечера. Тор, добравшись, наконец, до кровати, бессильно упала на постель. Невыносимо болела голова. Тело ломило от усталости. Красная боль упрямо сочилась из трещин на спине…

Она — мертва. Она — дефективная. Она подлежит утилизации. В конце конвейера ревут бензопилы — хрипло…

Хрипло надрывался телефон. Он трещал, готовый вот-вот разлететься в стороны разрывным снарядом. Тор буквально стекла с кровати, позиционируя себя в тот момент более беспозвоночным, нежели имеющим хребет существом.

Звонил вчерашний провожатый — Всеволод. Разговор состоялся примерно следующего характера.

─ Привет. Это Всеволод.

─ Я слышу…

─ А… ты не удивлена, откуда я знаю твой номер?

─ Анжелика поделилась.

─ Эм… верно.

Пауза. Всеволод (восхищенно):

─ Ну, ты даешь! Бьешь, как мужик! Кто тебя научил?

Тор (отстраненно):

─ Ламорак.

─ Это кто-то из твоей готической тусовки? (иронично)

─ Нет. Сэр Ламорак Уэльский. (сухо)

─А… (лаконично)

Снова пауза. Всеволод (мудрствуя):

─ Знаешь, как девушка ты — не очень: ни груди, ни бедер, там.. все такое… Только что талия осиная. А вот парнем ты бы была симпатичным… У тебя и фигура какая-то юношеская… И ведешь себя как-то… эм… неправильно…

─ Спасибо. (искренне)

─ Ну… пока?

─ Реверансирую…

Конец разговора.

Тут же аппарат вновь затрещал.

─ Да? ─ ответила Тор.

─ Тор! Прости меня! Я виноват, ─ это был Джинн.

─ Джинн! Черт! Как же я рад… эм… рада тебе! Брось! Это ведь я подтолкнула тебя на этот рискованный шаг. Не извиняйся.

На заднем плане послышался задорный лай.

─ Ты… завел собаку? ─ с сомнением осведомилась девушка.

Джинн ответил с артистической важностью:

─ И даже не одну! Ты была права, Тор. Так что теперь, благодаря тебе, я заделался Повелителем Псов!

Тут он рассмеялся, радостно, заразительно. И Тор смеялась вместе с ним.

─ Кстати, у нас сегодня репетиция вечером, ─ успокоившись, проговорил парень. ─ Мы хотели бы, чтобы в «Глубине страха» солировала ты.

─ Да, я знаю. Темный вчера предупредил меня. То есть, уже сегодня…

─ Вот как? Здорово! Тогда увидимся у Макса. До встречи!

Мир! Друзья вновь воссоединились. Тор почувствовала в сердце легкость. Значит, Джинну удалось заставить страх перейти на свою сторону. Теперь и она должна сделать то же самое. Она сможет! Она — жива!