Merry dancers (гет)

Теперь она — его главная проблема; нет, проблема в том, что никто не должен знать, что у него вообще могут быть проблемы. Грива пушистых светлых волос маячила рядом с ним. Вот она берет в руки последнее печенье с тарелки, сначала подносит ко рту, а потом…

— Ты хочешь?

Заботливый голосок неприятным эхом раздался в его голове, пальцы незаметно крепче сжали кружку с горячим чаем. Стенки слишком тонкие, и напиток обжег кожу через фарфор. Том наказывал себя за бездействие, хотя нет, он выжидал момент, обдумывая дальнейшую судьбу этой занозы.

Тонкий смех, подобный звону колокольчиков, вновь осмелился раздражать его сознание. Рука с печеньем уходит влево и исчезает за границами поля зрения. Том отставил кружку и, продолжая «внимательно» изучать очередную статью о Гитлере, автоматическими движениями два раза опрокинул порционную сахарницу над чаем, затем так же отрешенно принялся ворочать ложкой, но внезапно остановился. Он сосредоточенно взглянул на чашку, а затем с легким отвращением на лице отодвинул её от себя. Том никогда не пил чай с сахаром.

— Да Уизли на метле едва держится! — вновь появился этот приторный голос.

— Не стоит недооценивать соперника из-за личной неприязни, — с усмешкой произнес Розир.

Том до сих пор не мог понять, как Уилкис удалось занять место между ним и Йеном на ужине — это был второй необдуманный поступок с её стороны, после начала отношений с его фаворитом. Он старался игнорировать хмурый взгляд Каспара. Ближнему кругу Тома не нравилась эта девушка, и Крауч с Цигнусом ждали указаний к действиям, а лидер медлил, делая вид, что ему все равно.

— А ты не помнишь, как на матче с Рэйвенкло он промазал мимо кольца и едва не угодил в трибуну рэйвенкловцев? Вот мазила…

Эвелин явно переигрывала.

— В него Фадж попал бладжером. Согласись, гриффиндорцы сильны в квиддиче, — парировал Йен, наливая ей еще какао из чайника. — Несмотря на все наши неурядицы, стоит это признать.

— Но не так сильны, как вы! В прошлый раз Эйвери поймал снитч на пятой минуте!

Эйвери поднял взгляд от тарелки с пирогом и удивленно взглянул на девушку, назвавшую его фамилию, она ответила ему улыбкой, и хмурый парень вновь принялся за поглощение десерта, скрывая смущение. Этот четверокурсник не упускал случая попялиться на Уилкис, но ответный взгляд ставил его в тупик.

— Это везение, он просто увел его из-под носа Турпина, когда тот чихнул, — засмеялся Розир над её настойчивостью.

— Нечего чихать, значит! — с наигранным недовольством перебила она; Том мог представить её надутые губки, хотя Уилкис сидела к нему спиной.

Преподавательский стол редел, в зале осталось только двое профессоров — Диппет и вездесущий Дамблдор, который всегда приходил на ужин позже и сидел до конца. Том перевел взгляд на гриффиндорцев и мысленно просмаковал в памяти момент, когда Прюэтту, Уизли, Лонгботтому и их маленькому дружку Поттеру досталось за то, что они пронесли в Хогвартс товары из «Зонко», что было категорически запрещено школьными правилами. Неделя отработок у миссис Норрис — лучшее, что можно придумать. Том, недолго думая, сдал их… грамотно сдал МакГонагалл — их вечной правильной старосте, устроившей обыск в комнатах ребят. То есть… его имя даже не поднималось в этом вопросе.

Легкий толчок в локоть.

— Ох, Том, извини, — сказала Эвелин и, не дожидаясь ответа, отвернулась обратно к Розиру, чтобы продолжить пустую болтовню о завтрашнем матче.

Том мысленно усмехнулся такому жесту. Она сидит спиной к нему и даже не представляет, как это опасно, а вдруг он больше не сможет переносить её присутствие и просто проклянет? Вот так… в спину.

Том посмотрел на изумрудный перстень, сияющий на указательном пальце правой руки. Только он знал, что гравировка «SS» на нем настоящая, хотя всех убеждал в обратном. Студенты решили, что для него это просто способ выделиться, и знали ложную историю его добычи: якобы он был куплен у уличного спекулянта в Лютном переулке. Но это был настоящий перстень Салазара Слизерина, взятый Томом в память о крови, текущей в его жилах, и крови магглов, что он пролил неподалеку от дома Мраксов в деревушке, примостившейся между двумя холмами.

Том почувствовал на себе взгляд, и он уже знал, кому этот взгляд принадлежит. Дамблдор смотрел на него, пока Диппет ему что-то оживленно рассказывал. Как ни в чем не бывало Том налил себе новую чашку чая и продолжил чтение газеты, которую не было времени изучить утром, а перстень предпочел перевернуть камнем вниз.

Уилкис не выходила из головы, и нужно было что-то делать, придумать план действий, ведь до конца учебного года оставалось всего три недели. Стоило ненавязчиво подтолкнуть Розира к расставанию, отсечь все пути для Эвелин. Жест со случайным прикосновением, скорее всего, действительно случаен; эта девушка слишком умная, чтобы вот так просто нарываться. Том понимал, что у нее нет доказательств, что именно он открыл Тайную комнату, но одно ясно как день — он опасен, и не стоит его провоцировать…

— Том, — прозвучал совершенно иной голос, в котором читались нотки стали. Он обернулся, чтобы увидеть над собой девушку с зелеными жестокими глазами, в которых буквально светились две маленькие эмблемы Слизерина. — У нас через пятнадцать минут собрание. — Друэлла Розир сделала многозначительную паузу, но не дождалась ответа и, закатив глаза, продолжила: — Это по поводу сдачи СОВ у пятикурсников и промежуточных аттестаций. — Она с недовольством оглядела парочку «Уилкис плюс её родной брат» и пошла к выходу.

Том еще раз бросил взгляд на преподавательский стол, откуда успел ретироваться Диппет. Дамблдор вместе с Галатеей Меррисот тоже засобирался с завтрака.

Девушка с гордой осанкой и темными блестящими волосами до плеч шла впереди. Её вздернутый носик и складная фигурка давали ошибочное первое впечатление, что она всего лишь хрупкая аристократка с самомнением. Друэлла имела очень острый язычок и крутой нрав, но, в то же время, организованность и высокие отметки — не зря её назначили старостой. Единственным человеком, избегающим её ежовых рукавиц, был Том. Она пыталась подражать ему, но была чрезмерно импульсивна; он же никогда не позволял ей делать больше, чем делает сам.

— Полагаю, что на нас повесят помощь младшим курсам в подготовке к экзаменам. У старост седьмого курса скоро ЖАБА и, соответственно, постоянная нехватка времени, — продолжила она посвящать Тома в работу.

— Мы и так им помогаем, — констатировал он.

— Формальности… — как-то чересчур черство, даже для неё, ответила Розир — это были нервы.

Она ему нравилась, нравились холодные нотки в голосе и властолюбие. Мало кто из девушек смотрел на него без обожания, и Друэлла принадлежала к этому меньшинству.

— Что случилось? — спросил Том, прекрасно зная ответ.

— Всё нормально, — ледяным тоном отозвалась она.

Том усмехнулся и остановил её, схватив за рукав мантии.

— Я могу чем-то помочь? — с хитрой улыбкой предложил он, глядя в глаза своей напарнице.

— Да, если утопишь Уилкис в Черном озере, — бросила она, но потом собралась и немного отстранилась от него. — Твоя улыбка может мне о чем-то сказать? — её глаза подозрительно сузились.

— Полагаю, именно то, что ты хочешь услышать.

Он прекрасно знал, что Друэлла на дух не переносит девушку своего брата. Она усмехнулась искре в черных глазах Тома и безошибочно задала следующий вопрос:

— И что же от меня требуется? — спросила она, всё больше ввязываясь в игру взглядов.

Том намеренно тянул момент, но Розир была не из тех, кто изнывает от нестерпимой жажды узнать что-то новое. Она играла по его правилам.

— Кажется, наша драгоценная Иви неплохо общается с Каллидорой Блэк, — рассуждал Том. — Как насчет небольшого шантажа?

— Мерлин, Каллидора хорошая девочка, как так можно? — она изобразила возмущение, но затем усмехнулась. — Неплохо бы их поссорить, нечего Каллидоре якшаться с ней.

— Одним заклятием двух гриндиллоу…

— Ну и в чем будет заключаться шантаж? — Друэлла заговорщицки подмигнула Тому и понизила голос до шепота.

И снова холодная усмешка на его устах, такая же, как у неё.

— Харфанг… — просто сказал Риддл. — Я согласен покрывать её с ним встречи, а ты? Готова?

Друэлла сощурилась еще пуще.

— Том Риддл, ты готов предать своего друга и позволить этому гриффиндорцу портить одну из драгоценных Блэков? — она с укоризной смотрела в его тёмные глаза. — Чем же тебе так насолила Уилкис?

— Тем же, чем и тебе, — ухмыльнулся парень. — Я тоже хочу убрать её от Йена.

— Каковы должны быть мотивы, если ты так ненавидишь её?

Том снисходительно отреагировал на любопытство, поскольку она просто шутила.

— Если Уилкис будет на порядочном расстоянии от твоего брата, она будет мне безразлична, — произнес он. — Её слишком много. — Он прекрасно понимал, что слова звучат неправдоподобно.

— Ладно, не моё дело, — ответила Розир; она всегда так делала.

Том понизил голос до шепота, приблизившись к ней:

— Что ты готова сделать? — спросил он на ушко, но Друэлла не вздрогнула от такой близости.

— Я готова отдать половину золота Розиров в Гринготтсе, если твой план, а, насколько я понимаю, он у тебя уже есть, сработает.

Волшебники в белых париках, изображенные на портрете, висевшем невдалеке, вдруг замолчали и прислушались к их разговору. Том бесцеремонно схватил Друэллу под локоть и толкнул к первой попавшейся двери — бывшему кабинету арифмантики, сейчас заставленному старой пыльной мебелью и некондиционным учебным инвентарём, вроде испорченных котлов из класса зельеварения, которые Слагхорн решил оставить, авось пригодятся. Очистив заклинанием одну из парт, Друэлла присела на краешек и вопросительно посмотрела на Тома. Коварная улыбка не сходила с его лица.

— Когда ты так смотришь, я начинаю тебя бояться, Риддл, — наконец, произнесла она шутливо, и получила в ответ новую ухмылку.

Тёмные глаза напротив, не выражали никаких эмоций, а красивое бледное лицо… Им можно было любоваться вечность. Девушки западали не только на его внешность, но и на незаурядный, блестящий ум. Том — слизеринец, его темная харизма невероятно привлекательна для юных ведьм, провожающих его голодными взглядами, которые он предпочитал не замечать или замечал только тогда, когда ему что-то нужно. Были ли у него девушки? Никто не видел, но это не значит, что не было…

— Половина золота Розиров не понадобится, — наконец, перешел он к делу. — Достаточно нескольких галеонов…

Друэлла не понимала, как деньги могут помочь. Семья Уилкис богаче Розиров — ну не подкупать же он её собрался! Конечно, нет. Все идеи этого слизеринца были интересны и действенны, а главное — выгодны. Никто не смел упрекать его в обратном.

— Ты можешь говорить прямо, Том? — не выдержала она, теряя маску хладнокровия; в зеленых глазах читалось практически осязаемое любопытство.

Том подошел ближе и заключил её руку в ладони: в этом жесте не было романтики, скорее игра, небольшая интрига перед словесной кульминацией.

— Ты ведь прекрасно знаешь, что у Уилкис есть скелеты в шкафу…

Друэлла положила ладонь поверх его кисти. Холод. У него холодные руки и сердце. Том прекрасен и жесток, но лучше быть ему другом и компаньоном, чем возлюбленной. И она уже давно выбрала именно этот путь и была ближе к нему, чем остальные студентки. Узнав его поближе, Розир поняла, что не стоит разрушать идиллию и оставила всё, как есть.

Она отвела взгляд в сторону и посмотрела на пыльный глобус с отпечатками несмываемых чернил на деревянной ножке, разъеденной термитами. Мысли… Да, у Уилкис богатое прошлое, а вернее — одна серьезная ошибка, совершенная ей по глупой юности, и имя ей — первая любовь, ставшая трагедией для её сердца…

— Ты уговоришь Каллидору затащить Эвелин в «Три метлы» и пробыть там с ней до восьми вечера в эту субботу, чтобы не случилось, а потом пускай катится к своему ненаглядному Лонгботтому, — в тоне Тома на миг проскользнуло отвращение при упоминании имени одного из шайки Прюэтта.

— Но что ты будешь делать с Блэками, опекающими свою сестричку, и моим братом? — удивилась она.

— Предоставь это мне, Друэлла, а сейчас, думаю, нам пора идти выслушивать поучения директора.

Том галантно предложил ей руку, помогая слезть с парты. Розир нравились эти жесты и ощущение собственной значимости — значимости в его глазах. Больше никто не мог удостоиться такой чести. Они вышли из пыльного кабинета и отправились в башню директора, минуя картину волшебников, недоверчиво проводивших их взглядом. Каменная горгулья отъехала в сторону, даже не спрашивая пароля. Дверь наверху была открыта, все уже собрались.

— Раньше не замечал за вами опозданий, мистер Риддл, — не без недовольства заметил Диппет.

Развернутый к столу диван возле камина занимали Минерва МакГонагалл и староста пятого курса Гриффиндора — Мари Слоупер. Возле них, оперевшись на подлокотник, стоял МакЛагген. Рэйвенкловцев и хаффлпаффцев тоже было по трое, все расположились на наколдованных креслах и пуфиках. Эйлин Принц — староста пятого курса Слизерина — примостилась на небольшом стульчике возле входа. Корнелиус Фадж свысока посмотрел на вошедших, он был одним из нескольких персонажей, не выносящих Риддла как соперника в борьбе за власть в школе. Удивительно, но деканов здесь не было, видимо, директор решил провести собрание с глазу на глаз.

— Прошу прощения, профессор Диппет, нас задержал Пивз, он кидался в первокурсника стейками, — вежливо сказал Том.

— Вы справились с Пивзом? С мальчиком всё в порядке? — поинтересовался Армандо.

— Первокурсника спасти удалось, но стейки, к сожалению, не перенесли инцидента.

Диппет улыбнулся, послышались смешки, но некоторые старосты предпочли не изменять выражений лиц, а Фадж скривил губы. Директор оглядел собравшихся, обративших на него взгляды; всех, кроме одной старосты. Эта девочка смотрела четко на Тома. Джоконда Смит — полукровная принцесса Хаффлпаффа, словно дикарка выросла среди магглов, не зная, что её погибший отец был волшебником. Она сильно расцвела за этот год: светлые каштановые пряди с отливом в бронзу обрамляли красивое смуглое лицо, а яркие синие глаза смотрели на Тома с плохо скрываемым благоговением. Джоконда стала старостой из-за Тома, подтянулась в учебе и превратилась в достойную девушку. Он подумывал, что, может, немного позже и окажет ей внимание, уж слишком она старается. В Хогвартсе было много красивых девушек, однако, по его мнению, рядом с ней никто и близко не стоял. Уилкис — кукла, умная хитрая кукла; Друэлла — эталон элегантности и строгости, а Джоконда естественна, Джоконда прекрасна, вот только ум красоте не слишком часто сопутствует. Не то, чтобы она была глупа, но здравого смысла ей не хватало. Может, это в силу возраста. Том был уверен, что она займет достойное место наряду с первыми красавицами Хогвартса в следующем году, а пока пускай растет себе…

Как и предполагала Друэлла, собрание, в котором принимали участие старосты шестых и пятых курсов, было посвящено теме помощи студентам. Помогать директор предложил не только своим, но и пятикурсникам других факультетов — всё это было сделано во имя налаживания отношений между Домами, ведь порой дух соперничества превращался в не очень приятные стычки. Младшие старосты раздали списки учеников, которым требовалась помощь. Том слегка приподнял уголки губ, когда Джоконда вручила ему пергамент с именами хаффлпаффцев, где первым в списке стояло её имя. Она засмущалась и поспешила вернуться на своё место, краснея под его пронизывающим взглядом. Конечно же, девочке не требовалась помощь, но она откуда-то знала, что её факультет будет курировать Слизерин. Напротив каждого имени в списке стоял предмет, по которому стоило подтягивать ученика. Напротив имени Джоконды стояли древние руны. Еще одна усмешка в тёмных глазах Тома... Маленькая хаффлпаффка решила продемонстрировать ему свои знания, ведь руны — её любимый предмет…

* * *

Джине было немного грустно, ведь это последний для школьников поход в Хогсмид, и целых два с половиной месяца ей придется скучать по веселому смеху из «Зонко» и восторженным возгласам из магазина «Всё для квиддича». «Три метлы» и «Чайная мадам Паддифут» опустеют; возможно, Розалия даже возьмет отпуск и уедет куда-нибудь к берегам Франции, откуда она сама родом. Будут только редкие посетители «Кабаньей головы», ведь летом волшебники предпочитают проводить время на улице. Уедет даже Чарли, он мечтает стать аврором, а летом начинается подготовка к учебе в Аврорской академии. Хогсмид не опустеет, но потеряет на время всю прелесть атмосферы, создаваемой толпой галдящих студентов.

В «Чайной мадам Паддифут» пока еще можно было найти свободное местечко, несмотря на то что многие парочки пришли пораньше. Джине нравился шум голосов и тихое позвякивание посуды, улыбки и смущение девушек, когда молодые люди осторожно брали их руки в свои. Запах корицы никогда не покидал это кафе, а мадам Паддифут часто угощала Джину кусочком чизкейка и вкусным яблочным чаем.

— Вафы тофты великолепны, мадам Паффифут, — уплетая за обе щеки, произнесла Аврора. — Это профто объедение!

Женщина засмеялась, глядя на внучку Аберфорта, склонившуюся над тарелкой без мысли об этикете.

— И как с таким аппетитом тебя возьмут в Хогвартс? — спросила она.

Джина непонимающе посмотрела на хозяйку кафе.

— Фмыфле?

— Ты объешь студентов, — мадам Паддифут вновь засмеялась, когда увидела, как Джина отодвигает от себя недоеденный кусочек торта и сконфуженно пытается сглотнуть. — Кушай на здоровье, растущему организму нужны силы, — хозяйка оглядела паб. — Я еще подойду. Не скучай тут, скоро твои подружки придут. А вот и они.

К столику возле окна подошли три девочки. Они поздоровались с Джиной и быстренько заказали у хозяйки кафе по три порции мороженого и холодный кофе.

— Ну, как ты? Готовишься? — спросила Мередит, разглядывая обложку знакомого учебника по гербологии с множеством закладок из разноцветной бумаги. — Ой, у тебя крошки на губах.

— Гербологию я знаю довольно неплохо, вот с астрономией путаюсь, — ответила Джина, вытирая губы салфеткой.

— Ты собралась изучать Астрономию на седьмом курсе? — удивилась Элоис — девочка с забавными хвостиками и белоснежной улыбкой. — Мало кто её выбирает после пятого курса.

— Это же очень интересно! — возмутилась такой несправедливости Джина. — Астрономия очень важна, она взаимосвязана с нумерологией и древними рунами. — Она перевела взгляд на третью подругу: — Ты ведь тоже так считаешь, Джеки?.. Джеки, ты тут?

— Эй, Джекс! — окликнула Элоис. — Спустись с небес на землю! Приём, приём, камин Элоис вызывает камин Джеки!

— А? Чего? — удивленно спросила та.

Джоконда нравилась Джине, нравилась её мягкая улыбка, красивые волосы и невероятно яркие глаза цвета васильков.

— На кого это ты так смотришь, что не замечаешь ничего вокруг?

Неожиданно щеки Джеки стали розоветь. Мередит посмотрела за окно, безошибочно узнавая предмет интереса. Усмехнувшись, она толкнула подружку в бок и насмешливо проговорила:

— Прекрати на него пялиться, Джекс, ты же знаешь, что «Мистер Совершенство» не видит ничего дальше своего длинного носа.

Джина инстинктивно взглянула в окно, пытаясь найти парня, который так заинтересовал прекрасную Джоконду.

— Вовсе у него не длинный нос, Элоис, — насупилась она, а подруги засмеялись.

— Кто спорит…

— О ком вы? — поинтересовалась Джина, вглядываясь в нескольких студентов, толпящихся напротив возле магазина «Всё для квиддича».

Мальчики галдели и, кажется, спорили о чем-то. Светловолосый парнишка что-то доказывал оппоненту, жестикулируя и показывая руками траекторию полета метлы. Все они были возраста третьего-четвертого курса, и Джина бы сильно удивилась, если бы кто-то из них мог заинтересовать Джоконду. Палец Мередит указал левее, где на перекрёстке стояли двое взрослых на вид парней, которых ей уже посчастливилось видеть в «Кабаньей голове».

— Я знаю его, — сказала Джина, и три пары глаз обратились к ней; она сделала важный вид. — Он хам и не очень вежливо разговаривал со мной, когда я обслуживала его столик в «Кабаньей голове».

Джоконда вытаращила на нее глаза, полные возмущения.

— Да ты что? Том самый обходительный и вежливый парень на свете! — воскликнула она так, что несколько студентов в кафе обратили к ней свое внимание. — Ты точно с кем-то перепутала его!

Джина еще раз оглядела парней и, сдвинув брови, взглянула на неё.

— Нет, те же длинные волосы и дорогая одежда, — сказала она, — и огромный мешок галеонов, под стать его самомнению.

Выражение лица Джеки переменилось, она на мгновение вошла в ступор, а затем заливисто засмеялась; её примеру последовали другие, оставив Джину в замешательстве.

— Это Цигнус Блэк — редкостная сволочь. Он хоть и красавчик, но характер у него паршивый. До сих пор не понимаю, почему Риддл с ним общается, — всё ещё хихикая, ответила за Джоконду Мередит. — Ну ты и сказала! Хам! Ох, эти Блэки всегда были мерзавцами, на кого не взгляни.

Джина скромно отпила чай из чашки и взглянула на парней еще раз. Темноволосый юноша, кажется, был в трактире вместе с Блэком в тот дождливый день. Она вспомнила, как Том вежливо общался, а потом профессор Меррисот похвалила его за что-то.

— А их много, этих Блэков?

— Да целая свора! — подтвердила Элоис, она поставила перед собой руку и начала загибать пальцы. — Итак, Цигнус — самый мерзкий, учится вместе с Томом на шестом, Вальбурга — просто мегера, постоянно ко всем цепляется. Они с Цигнусом родные брат с сестрой, погодки, учатся на одном курсе. Лукреция закончила Хогвартс в позапрошлом году, Альфард заканчивает в этом. Орион выпустился в прошлом. Так, Цедрелла и Каллидора на пятом — они близняшки, но совершенно разные на характер. Есть еще тьма-тьмущая Блэков, всех не запомнить.

— Да, — подтвердила Элоис. — Цедрелла единственная из них, кто учится на Рэйвенкло.

— А остальные?

— Слизеринцы, — немного пренебрежительно сказала Мередит. — Нет, слизеринцы, конечно, не все такие плохие, как о них говорят, но Блэки — сущее наказание.

Элоис выразила согласие со словами подруги энергичным кивком.

— Но зато Каллидора встречается с гриффиндорцем, а у Слизерина и Гриффиндора всегда были не лучшие отношения, — добавила она. — Хотя Харфанг тоже не сахар; может быть, их отношения строятся впику стремлению Блэков их разлучить.

Вскоре они перешли на спор, обсуждая многочисленное семейство Блэков, а Джина искоса наблюдала, как парни уходят в направлении почты. Подруги посидели в кафе еще некоторое время и отправились к границе территории Хогвартса, а Джина решила их проводить.

* * *

— Розиру обязательно было ввязываться в дуэль с Прюэттом и Уизли? — спросил Цигнус, когда они достигли «Кабаньей головы». — Теперь Каспар из-за него наказан…

Том усмехнулся его словам. С каких пор Цигнуса так сильно волнует судьба этих двоих?

— Нечего было отвечать на провокацию Септимуса, сами виноваты, — констатировал он, когда они уже подходили к трактиру.

Дверь противно скрипнула, пропуская их внутрь. Количество посетителей как всегда оставляло желать лучшего, но зато сегодня Меррисот и Дамблдор сюда не сунутся из-за педсовета. Слизеринцы заняли привычный столик у стены, куда меньше всего попадал солнечный свет.

— Да ссора произошла на ровном месте! — возмутился Цигнус, оглядывая помещение в поисках бармена или хотя бы той рассеянной официантки, но никого не было. — Идиот Прюэтт просто ни с того ни с сего стал обзываться на Розира.

— Это потому, что Розир забросил решающий квоффл в их кольцо! Вот он и бесится.

— Сколько можно ссориться по одному и тому же поводу? Хотя, нужно сказать, Септимусу очень идет шерсть, — с усмешкой произнес Блэк, вспоминая контраст между рыжими волосами Уизли и фиолетовой растительностью, выросшей на его лице. — Где же, интересно, был Харфанг, когда его дружки получали отработку? Уж не с моей ли сестрой?

— Каллидора и Уилкис ушли вместе в Хогсмид, а Харфанга, кажется, я видел возле «Дервиш и Бенгз» с Поттером, — солгал Том. — Не переживай, Эвелин не позволит Каллидоре совершать глупости.

— Если Харфанг еще раз притронется к моей сестре, клянусь, я его убью! — сжал кулаки Цигнус. — Два сливочных пива! — скомандовал он вышедшему из подсобного помещения Аберфорту.

Да, Харфанг молодец, он и понятия не имеет, как ему может помочь отработка его друзей во встрече с Каллидорой. Он, конечно, может догадаться, откуда ему с небес на землю упал такой подарок, но имя Тома, как всегда, не фигурировало в таких вопросах. Каллидора Блэк не зря носит такую знаменитую фамилию. Девочка хитра, но пока еще слишком юна и идет вслед за чувствами. Том позволит им свидание сегодня вечером, но что будет в будущем? Итак, Лонгботтом попросил друзей ему помочь за одну отработку, и они откликнулись на его просьбу.

Любовь и гриффиндорцы… Идиоты.

А теперь осталось дождаться собственной небольшой роли в спектакле…

* * *

В «Трех метлах» было слишком шумно, и почти за каждым столиком находилось по две-три компании. Мадам Розалия носилась между клиентами, не забывая улыбаться и в крошечных перерывах между работой подкрашивать губы красной помадой. Сегодня была последняя прогулка студентов в Хогсмид перед началом экзаменов, и они не отказались отметить её по полной программе. В кафе толпились слизеринцы и рэйвенкловцы практически в полном составе. Хаффлпафцы заняли кафе мадам Паддифут, а гриффиндорцы предпочли прогулку сидению в душном помещении.

Каллидоре едва удалось утащить Иви в Хогсмид, из-за отработки Розира она наотрез отказывалась, но благородный Йен сам отправил её прогуляться в компании подруги. План едва не провалился в самом начале, но, похоже, фарт был на её стороне. Им нужно было просидеть в кафе до семи вечера, что бы ни случилось, а в половину восьмого у Каллидоры назначена «отработка» с профессором… Харфангом. Более того, проблема усложнялась тем, что на улице стояла замечательная погода, и Иви могла бы предпочесть покинуть «Три метлы». Юной Блэк ещё предстояло придумать, как её удержать. Каллидора делала всё, чтобы план удался, но искренне не понимала, почему Друэлла попросила её о таком одолжении, однако не сложно было догадаться, что слизеринцы никогда не делают ничего просто так. Главное — плата: староста Слизерина покроет свидание с Лонгботтомом.

Они обсуждали недавний матч; Блэк нервничала. Она старалась выглядеть естественно, но то и дело мелкие жесты её выдавали: Каллидора едва не разбила чашку с кофе, потом уронила ложку. Эвелин было не до того, потому что она яростно проклинала Уизли и Прюэтта, из-за которых Йен получил отработку у миссис Норрис вместе с ними и Краучем. Деревянные часы, висящие на стенке за барной стойкой, отмеряли время нестерпимо медленно. Оставалось совсем немного, Иви уже два раза порывалась пойти на улицу, ведь в кафе было жарковато. Каллидоре пришлось изображать измученное лицо и говорить о том, как она не любит яркое солнце, и что у неё болит голова.

Иви была так поглощена рассказом об отношениях с Розиром, что не заметила появления молодого человека, вошедшего в паб, а вот Каллидора прекрасно его видела. Глаза расширились от ужаса, она даже подавилась молочным коктейлем, и тот пролился на юбку; Эвелин, сидящая спиной ко входу, протянула ей салфетку.

— Может, тебе показаться мисс Адамс? — заботливо спросила она. — Ты весь вечер сама не своя.

— Всё в порядке, — как-то нервно произнесла Каллидора, ненароком взглянув на симпатичного парня, который явно кого-то искал, и лучше бы Иви его не заметила…

Но сердце Блэк пропустило удар, когда она поняла, кого выглядывал юноша; он уже приближался к ним. Каллидора нервно сглотнула, едва снова не подавившись, и сделала вид, что не заметила его, машинально взяла коктейльную соломинку в рот и стала сосредоточенно пить.

— Ив?

Эвелин обернулась на зов. Выражение ужаса в её глазах можно было различить в радиусе сотни футов. Она застыла как вкопанная, разглядывая молодого человека снизу вверх. Небесно-голубые глаза смотрели прямо, но она совсем не моргала.

— На… Наземникус? — со смесью удивления и растерянности произнесла она, глядя в лицо своему прошлому.

— Какая неожиданная встреча, Иви, вот уж не думал, что встречу тебя сегодня здесь! Хотя по количеству студентов можно было догадаться, что сегодня у вас прогулка в Хогсмид.

Сердце защемило, но отнюдь не из-за возвращения чувств. Медленно, но верно её брови нарисовали эскиз ярости, и следующие её слова были сказаны уже с другими интонациями:

— Что ты здесь делаешь?

Молодой человек лукаво улыбнулся и посмотрел на Каллидору, та в ответ отвела взгляд, продолжая громко пить из трубочки, хотя стакан был уже пуст.

— Вот, соскучился по Хогсмиду, вечером планирую зайти в школу к профессору Слагхорну, — объявил он. — Как у тебя дела, Ив? — перевел тему Наземникус.

— Это не твое дело! — ощетинилась она.

— О, почему же так грубо? — спросил он, а Каллидора взглянула на часы, понимая, что сидеть ей здесь осталось около двадцати минут. Что-то подсказывало ей, что Флетчер забрел в «Три метлы» не просто так. Она наблюдала за тем, как этот нахал опускает взгляд к полу и негромко, как бы скромно, говорит:

— Могу я составить вам компанию? Ив, я на самом деле пришел поговорить с тобой, я знал, что сегодня прогулка в Хогсмид и надеялся тебя здесь встретить.

Состояние Эвелин в этот момент невозможно было описать: она чувствовала, как мурашки бегут по коже от одной мысли, что этот лживый альфонс притащился в Хогсмид, чтобы её увидеть.

— Уходи, — как можно равнодушнее бросила она, отворачиваясь к не менее ошеломленной подруге, продолжающей мучить пустой бокал, в котором даже пены не осталось. — Нам не о чем разговаривать.

Но Флетчер, конечно же, не ушел, он внимательно глядел на Иви, сидящую к нему в пол оборота. Следующие слова были неожиданностью:

— Ив, я идиот, придурок, осел, называй, как хочешь, просто… — он якобы замялся. — Я больше так не могу, Иви, я весь год мучился угрызениями совести. — Ив… Эвелин, я прошу, прости меня…

Каллидора в ужасе смотрела на него, Эвелин же не обращала на Флетчера никакого внимания, однако яростно сжимала ложку в руках, пытаясь прогнать непрошеные слезы, которые рвались наружу, заставляя глаза краснеть. Уже год прошел с их последней встречи, с того позора, который он заставил её пережить. Флетчер никогда не был первым парнем в Хогвартсе, но она в нем что-то разглядела — его юмор и теплые карие глаза, он, казалось, источал уют, с ним никогда не было холодно и скучно, и именно Наземникус научил её улыбаться. А потом… Всё обрушилось в один момент, когда отец решил лишить её наследства из-за отношений с нищим мальчиком из семьи низшего класса. Но Эвелин было все равно — плевать на деньги и богатый дом, плевать на косые взгляды друзей и насмешки. Мерлин, она его так любила… Только что теперь? Спустя год он пришел, чтобы извиниться за то, что бросил? Бросил после того, как она решила отречься от семьи! Ублюдок, ублюдок, из-за которого сердце может разорваться от противоречивых чувств ярости и нахлынувшей тоски. У неё есть Йен, Йен, который любит её и равен по статусу, юноша, который подходит запросам отца и собственной души…

Почему именно сейчас?

— Рада, что ты, наконец, осознал, кто ты есть на самом деле, — ледяным тоном произнесла Эвелин, но бесстрастие было хлипким, и долго маску удержать не удастся. — А теперь уходи.

— Ив…

— Я сказала: "уходи"!

Каллидора переводила взгляд с одного на другого. Флетчер, вероятно, действительно сожалел. Еще никогда она не видела у него такого выражения лица: смятение и какая-то усталость. Но стоило ли Эвелин верить словам того, кто посрамил её перед семьей, того, кто разбил хрупкое сердце, превратив её в холодную аристократку? Она не смотрела в его сторону, она вообще ничего не видела перед собой, лишь Каллидоре достался один-единственный взгляд Наземникуса… Он говорил о многом и вызывал неминуемый приступ тошноты. Выразительные темные глаза Блэк уставились на Флетчера с непониманием, тот лишь усмехнулся. Так вот оно что…

Мерлин…

Внутри неё началась борьба. Всё стало ясно в один момент, но вид едва держащейся подруги совершенно дезориентировал Каллидору. Как Друэлла могла так поступить?

— Эвелин, я не уйду, пока ты со мной не поговоришь, — произнес он напористо, но она продолжала его игнорировать. — Прошу, всего полчаса твоего внимания, и я больше не появлюсь в твоей жизни.

Эвелин снова сфокусировала взгляд на ошеломленной Каллидоре, начинающей корить себя за то, что цена свиданий с Харфангом оказалась слишком высока. Не очень уверенно она пересела на соседний стул под уничтожающий взгляд подруги.

— Что ты делаешь, черт возьми? — спросила Иви сквозь зубы.

— Он хочет извиниться, Ив, — совершенно одуревая от собственных слов, пояснила своё поведение Каллидора.

Флетчер сел, успев подарить Блэк улыбку в знак благодарности, от которой её едва не стошнило. В этот момент к ним подлетела мадам Розалия, заставив обратить внимание на бутылку эльфийского вина в её руках… дорогого вина. Эвелин равнодушно смотрела, как хозяйка паба поставила вино на стол, и после взмаха палочки на столе оказалось ещё три бокала. Эмоции били через край, она просто не могла вести себя иначе.

— Эвелин, — снова сказал он уже мягче. — Я идиот, Ив, правда, сейчас я неплохо зарабатываю, а тогда… Ты не обязана прощать меня, но мой отец, он… Погряз в долгах, и нужно было что-то делать.

— И для этого нужно было использовать богатенькую девушку для выполнения своих умыслов? — спросила за подругу Каллидора, понимая, что та не в состоянии произнести и слова.

Наземникус сложил руки на столе замком и стал разглядывать собственное отражение в фужере.

— Это не так. Эвелин, я… — со стороны могло показаться, что ему не хватает воздуха. — Я привязался к тебе, а потом твое наследство…

— Не смей напоминать мне о том, какой ты ублюдок, Флетчер! — злобно проговорила она.

Он стал разливать вино по бокалам, но Каллидора решительно накрыла свой ладонью. Это было слишком с его стороны и слишком со стороны Друэллы, решившей разрушить отношения Розира и её подруги таким образом.

— Я бросил тебя не из-за того, что ты отказалась от наследства, — он тяжело вздохнул, а потом сделал большой глоток из фужера для смелости. — Дела моего отца пошли совсем плохо, я не знал, выкарабкаемся ли мы из долговой ямы, я не хотел… — он помотал головой из стороны в сторону, вспоминая неприятный момент. — Я не хотел, чтобы ты… Ты привыкла к роскоши, скажи, что бы я мог дать тебе? Эта неуверенность, я был совершенно обезоружен твоим поступком. Ив, ты была бы несчастна со мной. Я сейчас неплохо зарабатываю на золотодобыче, я…

Каллидора была в полном шоке, как можно быть таким уродом? Однако еще больше она поражалась собственному молчанию и невмешательству. Это было слишком даже для неё. Друэлла обещала, что будет покрывать их с Харфангом отношения, но такой ценой?! Несмотря на то, что Иви и не являлась лучшей подругой Каллидоры, а скорее, приятельницей — этот поступок выглядел не менее низко и бесчеловечно. В семье Блэк заведено брать всё, что нужно, и идти по головам, если понадобится, но вид несчастной Эвелин, прячущейся за маской равнодушия, оказался невыносим.

Каллидора просто не могла так поступить…

— Шёл бы ты отсюда, Флетчер, — неожиданно жестко заговорила она, привлекая взгляд голубых глаз Иви к себе. — Ты — ничтожество, ты не можешь с ней так поступать! У Иви только-только наладилась жизнь, а тебе обязательно нужно было появиться и все испортить!

Наземникус из-под бровей взглянул на обозленную девчушку, красную от гнева. Он был удивлен, не ожидая внезапной реакции.

— Ты только что предложила мне сесть, а теперь выгоняешь! — он перевел взгляд на Иви. — Ив, я…

— Заткнись, Флетчер, и не смей больше к ней приближаться! — воскликнула Блэк; в её руках неожиданно оказалась волшебная палочка, и теперь она указывала юноше на брюки. — Я лично тебя кастрирую, если ты отсюда не свалишь!

— Каллидора… — перебила Эвелин. В глазах подруги плескались слёзы, носик распух, а по щекам скатилась первая капелька. — Не надо… — тихо завершила она.

Полная ужаса и возмущения Каллидора уставилась на неё.

— Что ты говоришь такое? Ив, ты что… Нет, Ив, прошу, не делай ошибок, это плохо кончится.

Печаль. Эвелин было так больно, но тревога на сердце не отступала. Ей нужно… Нужно с ним поговорить…

Каллидора готова была схватиться за голову, но она не могла сказать и слова о плане Друэллы, не могла выдать себя и проговориться, что согласилась использовать Иви для своих целей. А Харфанг? Мерлин, он попросил Игнатиуса и Септимуса задержать Розира в школе… То был очень злой продуманный план и, более того, половина рейвенкловцев и слизеринцев уже приметили присутствие Флетчера за столом девушки Йена. Это уже плохо кончилось…

Каллидора совершила чудовищную ошибку...

— Пожалуйста, — в голосе действительно слышалась мольба. — Каллидора, мне нужно поговорить с ним, — было видно, как Эвелин боится даже взглянуть на свое прошлое. — У тебя отработка у Слагхорна через двадцать минут.

Блэк мимолетом кинула взгляд на часы и поняла, что выполнила свое отвратительное задание.

— Ив, не надо, ты понятия не имеешь, что ты сейчас делаешь…

— Я прошу тебя, Каллидора, оставь нас…

Та вскочила со стула.

— Отлично! — она задыхалась от злобы, собственного эгоизма и беспомощности. — Я ухожу, но ты сама идешь в ловушку, Ив, — о, как Каллидора злилась... — Не верь ни единому его слову. Я предупреждаю тебя: вас уже увидели вместе, думаешь, Розир обрадуется этому? Идем со мной, вставай!

— Нет, — негромко ответила Эвелин и неожиданно схватила наполненный стакан с эльфийским вином и осушила его в несколько глотков. — Оставь нас и возвращайся в Хогвартс, Каллидора. Я у всех на виду, и со мной ничего не случится. Йену я сама все объясню…

Это было величайшей глупостью, которую можно было сделать, но Блэк просто ушла, оставив удава и кролика наедине. Она была так зла, что опрокинула вешалку на выходе из паба. Вылетев на улицу, она со злостью хлопнула дверью, совершенно не обращая внимания на взгляды, проводившие её из кафе и встретившие снаружи, и злобно посмотрела на третьекурсника, наблюдавшего сцену с дверью. Тот незамедлительно отвернулся. На свежем воздухе в голову возвращались трезвые мысли — Каллидора поняла, что, несмотря на уговоры подруги, она не имела права уходить.

Собираясь ворваться обратно в паб, она вдруг увидела на другой стороне улице, чуть поодаль, неспешно идущих Риддла и Цигнуса. Каллидора еще никогда так не была рада видеть своего брата. Едва не споткнувшись о бордюр, она на всех парах понеслась к ним. Встречающиеся по дороге студенты уступали дорогу в ужасе, что одна из сумасшедших Блэков собьет их подобно Хогвартс-Экспрессу, несущемуся в сторону Лондона.

— Цигнус! — завопила она. — Цигнус!!!

— Чего кричишь? — отозвался тот, когда она остановилась перед ним и, задыхаясь от быстрого кросса, стала размахивать руками, что-то говоря. Поток звуков из её рта было не разобрать. Цигнус схватил её за руку и встряхнул, заставляя успокоиться. — Каллидора, тише, давай по порядку.

Её глаза блестели от ярости, она вцепилась в брата.

— Там… там, в «Трех метлах», там Уилкис и Флетчер, — в ужасе залепетала она, едва ли не прыгая на месте от подскочившего адреналина.

— Уилкис и Флетчер, и что? — Цигнус, усмехнувшись, посмотрел на Тома, но потом резко повернулся к сестре. — Что-о? Уилкис и Флетчер? Ты, видно, бредишь…

— Нет, — она никак не могла выровнять дыхание. — Цигнус, они там, он… Он попросил у неё прощения, но ты его знаешь! — глаза старшего Блэка расширялись всё больше, Том, напротив, не выражал никаких эмоций. — Идем, нужно помочь и убрать от нее этого ублюдка!

Цигнус удержал сестру на месте, когда та попыталась вырваться.

— Постой, а ты что здесь делаешь, когда Эвелин там одна? Почему ты не с ней?

— Я пыталась, но она… Она просто выгнала меня.

— И ты ушла…

Каллидора опустила голову, пряча взгляд стыдливых тёмных глаз.

— Я разозлилась, но, Цигнус, мы должны помочь ей, пошли! — она вырвалась из захвата, но оказалась в другом.

— Ты не пойдешь туда, — холодно сказал Том. — У тебя отработка у Слагхорна через десять минут. Иди в замок.

Каллидора смотрела снизу вверх на старосту Слизерина, отчетливо пытаясь понять, шутит ли он, но Том взирал на неё внимательным, сосредоточенным взором. Она подавила странный полувсхлип-полустон, когда осознала, что перед ней находится сообщник заговора, а возможно, и его организатор. Однако Цигнус… Разве после такой реакции он мог знать, что Друэлла и Том подстроили встречу с Флетчером?

— Но…

— Каллидора, иди в школу, я разберусь! — жестко сказал Цигнус, глядя на обескураженную девочку, беспомощно переводящую взгляд с него на Тома и обратно. — Иди уже!

Против авторитета троюродного брата у нее не нашлось аргументов. Каллидора поняла, что Риддл уже её не держит, а смотрит изучающее, пытаясь вычислить, что же она предпримет и предпримет ли вообще. Внезапно почувствовав новый приступ ярости и ненависти, она поняла, что ненавидит Друэллу и Риддла — высокомерного ублюдка, считающего, что у него вся школа в кармане. Каллидора кинула последний взгляд на Цигнуса, поправила сбившуюся юбку и пошла в сторону выхода из Хогсмида мимо паба «Три метлы». Злоба кипела внутри, но ничего уже нельзя было сделать. Том и Друэлла — гремучая смесь, эти два властолюбивых префекта испортят и её жизнь, если она будет брыкаться. Но Цигнус… Он ничего не знает…

— Как думаешь, стоит идти в «Три метлы»? — спросил Блэк, когда фигурка разъяренной девочки отдалилась и практически исчезла из виду.

Том не зря настраивал Каспара и Цигнуса против Уилкис, сейчас это пригодится.

— У Уилкис свои мозги…

Том знал, что Каллидора может повести себя подобным образом, но так же он неплохо просчитал Уилкис, которая до сих пор неровно дышит к мерзавцу Флетчеру. Что и требовалось доказать. Даже вопли юной Блэк не отвадили её от ошибки. А самое главное еще впереди. Том собственноручно сварил зелье, помутняющее рассудок…

— Ты идешь? — спросил Цигнус, указывая в сторону «Сладкого королевства», где хотел купить засахаренных ананасов для последнего в этом году заседания Клуба Слизней.

— Мне нужно идти в замок, проконтролировать твою сестру, — со всей важностью сказал Том. — А ты, кажется, хотел потом вернуться к «Флориш и Блоттс». И, Цигнус, не лезь в «Три метлы», — предупредил он друга. — Пускай сами разбираются.

Том всё рассчитал, и любопытство Цигнуса в том числе. Он непременно останется у паба, но не будет нарушать его просьбу-приказ, а просто станет свидетелем завершающего штриха в плане, а потом… Завтра будет видно. Цигнус прогулялся с ним до «Сладкого королевства» и зашел в магазинчик, что не удивительно, он даже не пытался предложить Тому подождать его.

Том отправился в Хогвартс. Из-за желания побыть наедине со своими мыслями, он решил пройтись длинной дорогой по берегу, откуда уже сбежали все студенты. Черное озеро будто вымерло: не было ни мелкой ряби, ни всплесков обитающих тут рыб и русалок. Солнце собиралось садиться и уже почти коснулось крыши Астрономической башни, тень лежала у кромки воды и быстро продвигалась к рыжеющим под закатом деревьям.

Том думал о том, что если всё удалось, то завтра Уилкис больше не будет проблемой. Более того, её возвращение в школу будет позором, поэтому вряд ли она останется до конца года, но мысли прервал внезапный удар по голове.

Том упал на траву и почувствовал сильную тупую боль, картинка перед глазами поплыла…

* * *

Коллаж…

http://s003.radikal.ru/i201/1009/3e/930cc910e3cc.jpg