После битвы (гет)

— Что теперь? — нетерпеливо спросил Драко, с вызовом глядя на родителей.

Нарцисса и Люциус переглянулись. Они не знали, что ответить сыну. Что они могут сказать ему сейчас, когда они сидят в Большом зале Хогвартса с самого края слизеринского стола, окружённые ликующими людьми.

— Что теперь? — настойчиво повторил Драко.

— Я не знаю, милый, — устало ответила Нарцисса. Она взглянула на мужа. Тот сидел, опустив голову на руки, и не реагировал на вопросы сына.

— Ведь теперь всё будет не так, как раньше, да? — растерянно произнёс Драко. Он чувствовал себя потерянным. Он был Пожирателем смерти. Пожирателем, который вскоре после посвящение догадался, что быть им не так уж круто. По приказу Тёмного Лорда он убивал, мучил, ранил. Он боялся своего хозяина. Животный страх заставлял его подчиняться приказам. Но теперь Тёмный Лорд пал. И что у него осталось? Расшатанная психика, призрение к самому себе и всё такая же ненависть к грязнокровкам. Она никуда не делась. Было ощущение, как в детстве, когда ты строил высокую башню из разноцветных пластмассовых кубиков, а потом она рухнула до основания.

Драко взглянул на мать. Он всегда считал её идеалом женщины. На людях гордая и холодная, с ним она была любящей и заботливой матерью. Всегда. Даже Тёмный Лорд говорил, что потерял прекрасного Пожирателя из-за её «идиотского материнского инстинкта». Сейчас Нарцисса выглядела старше, чем обычно. Она просто плакала, не выпуская из тонких рук руки сына.

Драко перевёл взгляд на отца. Он всегда был для Драко кумиром. Идолом. Сейчас Люциус был жалок. Его отец, всегда высокомерный и надменный, сейчас был маленьким человечишкой. Драко так и подмывало спросить его, куда делись все его деньги, все связи? Он чувствовал стыд за отца.

— Отец, — сказал Драко, — Неужели ты не рад, что Тёмный Лорд пал, и мы можем жить спокойно?

Малфой поднял растерянный взгляд на сына и невнятно промямлил:

— Да, да, Драко, конечно…

— Конечно, — с ухмылкой сказал Драко, — Ты потерял уважение. На остальной тебе плевать!

— Драко, — одёрнула сына Нарцисса.

— Плевать, что будет со мной и с мамой! — продолжал он, — Лишь бы тебя не упекли в Азкабан…

— Вы забываетесь, молодой человек! — Нарцисса грозно взглянула на сына. — Драко, не смей так разговаривать с отцом! Он дал тебе всё! Всё, что у тебя было в жизни! Ты никогда ни в чём не нуждался. И сейчас ты не в праве так с ним разговаривать. Тебе ясны мои слова?

Драко понял, что у него всё-таки была семья. Пусть не такая приторно-счастливая, как у Уизли, но всё-таки это можно было назвать семьёй. И сейчас, когда Нарцисса защищала уже не такого холёного мужа, он это понял. Понял, что семья на то и семья, чтобы быть вместе всегда.

— Прости, пап, — сказал Драко.

— Ничего, — сказал Люциус, похлопав сына по руке.