Сердца откроются нам (гет)

Праздник, устроенный профессором Слизнортом был в самом разгаре, когда никем незамеченная Хелен, выскользнула из зала. Она подошла к статуе рыцаря и забрала то, что так бережно охраняла для нее его железная рука. С праздничного стола девушка прихватила бутылку сливочного пива и два серебряных кубка. Руки ее дрожали, когда она наливала любовное зелье в запотевшую бутылку. После такого громкого проигрыша вряд ли профессор Снегг будет рад ее видеть, но для себя Хелен твердо решила — сейчас или никогда. Сегодня ночью она еще может войти в его кабинет, хотя бы под предлогом оправдания своего поступка, а завтра … будь что будет.

Быстро и тихо, не давая себе возможности передумать, она спустилась на второй этаж, где находился класс защиты от темных искусств. Остановившись перед закрытой дверью, Хелен замерла прислушиваясь. Совсем тихо. Наверное, он уже поднялся к себе в комнату. Стараясь, чтобы не скрипнула дверь, девушка осторожно надавила на ручку и... тут створки двери внезапно распахнулись, и Хелен уткнулась носом прямо в грудь профессора Снегга.

— А, это Вы… Что вы здесь делаете? Вам надо сейчас находиться где-нибудь в укромном уголке и оплакивать свое поражение и свой позор! Или же вы туда и направляетесь с антидепрессантом в руках. Тогда зачем вам два бокала. Вряд ли Плакса Миртл разделит с вами компанию.

Хелен не понимала, чего больше было в словах и голосе Снегга — насмешки или презрения.

— Профессор позвольте вам объяснить...

— Не желаю ничего слушать, объясняться надо было в зале, где Вас с удовольствием бы выслушали судьи и болельщики.

— Прошу Вас не кричите, Вы перебудите весь Хогвартс, — Хелен упорно протискивалась в класс, из которого ее также упорно пытался вытолкать профессор Снегг.

Удивленный ее наглостью он замер, и девушка проскользнула в аудиторию.

— Я ходила в запретный лес, — выпалила она, — Хагрид не заметил, как я отстала, и не видел этого. Я не хотела, чтобы его наказывали из-за меня.

— Ну, надо же, какое неожиданное благородство. Да чтобы лесничего наказали, надо, что-то посерьезнее вашей выходки. А из-за того, что вы не раскрыли состав зелья, победу опять будет праздновать этот факультет выскочек и зазнаек. Проиграть в квидичь Гриффиндору и то не так позорно, как уступить им в зельеварении!

Профессор Снегг не кричал, но его холодный бесстрастный голос, которым он отчитывал Хелен, был еще страшнее, чем крик. Глаза ее наполнились слезами, поставив бутылку и бокалы на стол, она стояла, опустив голову.

-Вам, видимо, нечего больше сказать. Оправдания не принимаются. Если вы хотите чего-то достичь в этой жизни, надо идти по головам. Не обращая внимания на всяких там хагридов и прочих подобных ему…

— Почему вы так говорите, профессор, зачем вы учите меня тому, чему не следуете сами. Я знаю, Вас. Вы ни за что бы, не поступили так подло…

Теперь Снегг действительно разозлился, голос его задрожал от еле сдерживаемого гнева.

— Откуда тебе знать, девченка, как я бы поступил…

— Я знаю это, я это чувствую, потому что…

— Потому что — что?

— Потому что, я люблю Вас!

Хелен закрыла пылающее лицо руками. Она ничего не видела, слышала только, как от неожиданности, поперхнулся и закашлялся профессор Снегг. Зазвенело стекло, и Северус, пытаясь унять кашель, сделал несколько больших глотков сливочного пива прямо из бутылки.

Несколько секунд спустя наступила тишина. Боясь увидеть результат действия любовного напитка, Хелен отняла руки от лица и посмотрела на профессора. Тот стоял посреди аудитории. Взгляд его застыл, выражение лица выдавало полную растерянность, как будто он не понимал, где находится, и что же ему делать дальше.

Хелен была потрясена не меньше, и хотя это был заранее придуманный и вроде бы детально обдуманный план, к его результату, как оказалось, девушка не была готова совершенно.

«Что же мне делать? Подойти поцеловать его?» Четких инструкций на этот счет она от бабушки не получила. «А вдруг напиток не действует, и я окажусь в еще более неловкой ситуации. Лучше пусть он подойдет ко мне первый и обнимет меня». Как только она это подумала, Профессор Снегг двинулся в ее сторону. Он подошел к Хелен, и нежно обняв за талию, притянул к себе. Она закрыла глаза. «Так значит, он полностью подчиняется моим желаниям…» Пронеслось у нее в голове. «Что же, тогда поцелуй меня». Северус наклонился, и его губы начали осыпать ее лицо поцелуями. Девушка почувствовала, как жар начал подниматься от кончиков пальцев и разливаться по всему телу. «Нас могут увидеть», — в панике подумала она, и тут же Северус подхватил ее на руки и понес в свою комнату. Пройдя через кабинет, он вошел в спальню и бережно опустил Хелен на кровать. В комнате слабо горел камин, еле освещая ее своим пламенем. Огонь вдруг вспыхнул сильнее, словно приветствуя своего хозяина, запахло сосновой хвоей. Снегг рывками стал расстегивать мантию, как будто от нестерпимого жара.

— Я хочу, чтобы сегодня ночью, ты любил бы меня также сильно как я тебя люблю, — прошептала Хелен, — сильно и нежно, ведь ты мой первый и единственный мужчина.

Северус опустился рядом с ней на кровать, Хелен немного потрясывало от ожидания неизвестного, но как только он начал ее целовать, неиспытанная доселе страсть захватила тело и разум девушки. Границы и рамки приличия, сковывавшие ее, растворились. Был только он, любимый, рядом, такой желанный. Голова кружилась, мысли путались, как будто это она сама выпила любовного напитка. Все превратилось в сплошной туман, их тела слились в страстном танце, не было преподавателя и ученицы, были лишь мужчина и женщина, охваченные пламенем любви. Мгновение боли растворилось в волне удовольствия накрывшей ее с головой. «Не отпускай меня, не отпускай», — как заклинание повторяла она про себя, пытаясь продлить минуты наслаждения от его прикосновений и объятий.

Некоторое время спустя, когда нежность и страсть уступили место сладкой истоме, она совершенно обессиленная подумала о том, что необходимо как можно скорее уйти из этой комнаты, но сон сморил ее. «Всего минуточку, еще одну минуточку и я уйду», — подумала она засыпая, и свернулась клубочком под мягким одеялом профессора Снегга.