Сердца откроются нам (гет)

Она сидела за последним столом в аудитории на уроке защиты от темных искусств и рассеянно смотрела на тоненький лучик света, который пробивался из-за плотно зашторенных занавесок. На пылинки, кружащиеся в нем, словно исполнявшие волшебный танец. Рядом кропотливо скрипели перьями ее сокурсники, выполняя очередное задание профессора Снегга, которое на этот раз было довольно странным и немного смешным. Тема была такая : «Опишите способы самозащиты от куртуазных чар, насылаемых суккубом или вейлой». «Fine amour», то есть «утонченная любовь» — первая и пока единственная строчка, написанная в ее свитке, ждала продолжения, но мысли Хелен были направлены не на поиски защиты от волшебных чар, а совсем наоборот, искали способ применить эти чары наяву.

Объект ее исследования сидел за преподавательским столом в центре аудитории. Вид его по обыкновению был мрачен. Заметно было, что мысли преподавателя также далеки от темы урока, как и желания Хелен от их исполнения. Хелен уже не таясь рассматривала его, все в облике профессора волновало девушку, и его загадочность, и постоянная мрачность, и отрешенность… «Эта складочка между бровей, этот нос с горбинкой, — взгляд девушки опустился ниже, — эти губы… как бы мне хотелось их поцеловать…» Профессор почувствовал ее пристальный взгляд и в свою очередь внимательно посмотрел на Хелен. Она быстро отвела глаза и сделала вид, будто полностью сосредоточена на сочинении. Теперь уже юная волшебница чувствовала направленный на нее изучающий взгляд преподавателя.

Семь лет назад, когда распределяющая шляпа выбрала ее факультетом Слизерин особых волнений по этому поводу девочка не испытала, ей в принципе было все равно где учиться. Для ее родителей было важно, чтобы дочь получила хорошее образование и они, отправляя ее в Хогвартс, напутствовали словами: «Все преподаватели этого учебного заведения очень сильны в знании своих предметов, не важно, куда тебя распределят, важно то, что ты вынесешь из стен этой школы, твое будущее зависит только от тебя…» Ее родители никогда не были особо ласковы с ней, нет, они любили свою единственную дочь, но как-то отстраненно, издалека. Отец вечно пропадал на работе, он был аврором и расследовал особо опасные преступления совершенные темными магами против маглов. Мать же пытаясь компенсировать отсутствие любимого супруга дома, полностью погрузилась в работу в больнице святого Мунго. Те редкие часы, когда вся семья собиралась дома, были самыми счастливыми воспоминаниями Хелен. Единственным человеком, уделяющим маленькой девочке все свое внимание была бабушка. Она души не чаяла в своей внучке и с малолетства учила ее всему, что знала сама. А знала она многое, очень многое. Не зря она была правнучкой самого Одина. Конечно, дар ее по сравнению с даром предвидения великой Фригг был несравненно меньше, но и без этого она видела сильную сторону своей внучки Хелен, это были зелья. Еще совсем маленькой Хелен научилась сама распознавать влияние трав и камней на живых существ окружающих ее. Будучи непоседливым ребенком, она вечно попадала в разные истории, заканчивавшиеся по обыкновению мелкими травмами как самой Хелен, так и ее друзей по играм. Однажды соседский мальчишка, сорвавшийся с яблони, сильно рассек себе острым сучком ногу, шустрая девчонка собрала несколько травок росших поблизости, растерла их в ладошках, что-то шепча при этом, и приложила их к его раненой ноге. Нет, чуда, конечно же не произошло, и рана не исчезла на глазах, но как говорила потом мать Хелен, если бы не это, заражения было бы не миновать и лечение заняло бы гораздо больше времени. К тому времени как Хелен исполнилось 11 лет и ее отослали школу Хогвартс, она уже знала гораздо больше своих сверстников, но все же без образования во всех других областях магии она не могла бы стать «Настоящей ведьмой» и сделать блестящую карьеру, как рассчитывали на то ее родители.

Вот по причине всего вышеперечисленного Хелен особо не заботил факультет, на который она была распределена. Друзей среди сокурсников у нее не водилось, а ребята с соседних факультетов не спешили налаживать дружественные контакты со слизеринцами, относясь к ним довольно предвзято, считая их зазнайками и высокомерными отпрысками «именитых родителей». По правде сказать, эти определения в полной мере подходили к ученикам факультета Слизерин. До пятого курса девочка прилежно училась волшебным предметам, выполняла все домашние задания и старалась особо не выделяться среди сверстников, оставаясь для них полнейшей загадкой и потому изгоем.

Но однажды, как обычно бывает — это однажды наступает весьма внезапно… Так вот, однажды, в то время когда пятый год обучения Хелен в Хогвартсе подходил к концу и все школьники начинали готовится к итоговым экзаменам, шел точно такой же урок, ученики усиленно скрипели перьями, с той лишь разницей, что это был урок зельеварения. «Вейлы, вейлы… все началось именно с них», — вспомнила Хелен, выводя завитки на своем пергаменте. В тот год в школе проводился турнир трех волшебников, ставший впоследствии турниром четырех. Эти милые девушки из школы магии Шармбатон покорили сердца всего мужского населения Хогвартс, поговаривали, что некоторые из них были в родстве с вейлами. Чтобы гости не отстали от программы обучения многие уроки проходили совместно с ученицами Шармбатона и учениками Дурмстранга. Было забавно наблюдать, как мальчишки млели от одного взгляда на эти чудесные создания, а девчонки каждый день приходили на уроки в чем-то совершенно сногсшибательном, пытаясь понравиться воспитанникам Каркарова. Ростки первых влюбленностей начинали пробиваться в юных сердцах учеников, так спешивших стать поскорее взрослыми. Хелен не участвовала в забавах под названием «возьми у Крама автограф» или в соревновании на самый красивый волшебный макияж. Она была наблюдателем, и это ей очень нравилось. «Да это произошло именно тогда, на том совместном уроке по зельеварению», — Хелен сидела, с наслаждением посматривая на красавиц Шармбатона, на мальчишек со своего факультета, пытающихся произвести неизгладимое впечатление на них, и на тихо злящихся слизеринских девчонок. Единственным оплотом спокойствия в этом море волнующихся сердец оставался профессор Снегг, который посматривал на все это безобразие с непередаваемым отвращением. «Странно, очень странно… — подумалось ей тогда, — мужчина в самом расцвете, еще далеко не стар, но совершенно не реагирует на сладкие стрелы пускаемые глазками наследниц вейл. Конечно он сильный маг, но все же он мужчина, — теперь все ее внимание было обращено на декана, — …хм…а может он импотент, или того хуже имеет нетрадиционную ориентацию?» Найти ответы на все эти вопросы, возникшие в хорошенькой головке Хелен, было гораздо интереснее, чем наблюдать за сопливыми проявлениями чувств, своих одноклассников.

Как это называется, напороться на свои же грабли, попасть в собственные сети? Да, скорее всего так.С энтузиазмом взявшись за свое расследование, она как будто очнулась от затяжного сна, с увлечением начав изучать повадки Снегга, приглядываться к тому, на кого же все-таки профессор больше всего обращает внимание. Этим кем-то оказался главный «герой» Гриффиндора — мальчик, который выжил, или как его все называли «Избранный» некий Гарри Поттер. Смутно вспоминалось ей, что когда-то давно, в то время когда они жили в деревне под названием Годрикова Впадина, какие-то Поттеры были их соседями. Они тогда также как и ее родители скрывались от Темного Лорда, который не щадил никого, кто осмеливался противостоять ему. А ведь ее отец был аврором, а мать, как могла, помогала выжившим жертвам беспощадного палача. На следующий день, после гибели соседей, Одины покинули свое жилище и после старались больше никогда не вспоминать о тех ужасных временах. Бабушка, однажды перебрав сладкой вишневой наливки и разомлев перед жарким пламенем камина, рассказала Хелен, что в ту ночь и в их семье произошло страшное событие, но Хелен тогда была еще слишком мала, чтобы внимательно прислушиваться к несвязным речам нетрезвой старушки. Сейчас она очень жалела об этом, возможно этот рассказ прояснил бы что-то в том, как относился Снегг к Поттеру. Привыкшая подмечать малейшие тонкости в настроении и чувствах других людей, Хелен замечала, с какой неприязнью смотрел профессор на этого мальчика, и в тоже время, когда Поттер отворачивался, во взгляде волшебника появлялась такая глубокая тоска, что иногда у Хелен мелькали мысли,— «А не любовь ли это?!». Пытаясь распутать донельзя запутанную головоломку Снегг-Поттер, Хелен сама того не замечая увязла в ней по самые уши. "Когда же пустой интерес к сексуальной ориентации преподавателя, перешел в чувство сострадания к нему?" — девушка пыталась вспомнить. Наверное, это случилось на следующий год, когда в Хогвартсе появилась эта ужасная женщина — Долорес Амбридж. Настоящий энпир, скрывавшийся под маской пухленькой дамочки в розовом. Энпиры не пьют человеческую кровь в отличие от вампиров, они высасывают душу, это даже пострашнее дементоров, которые не прячутся под личиной доброты и кротости. В тот год Снегг сопротивлялся ей дольше других, стараясь не поддаваться на ее провокации, игнорируя поддевки и унижения, направленные в его сторону. В то же самое время, он пытался защитить учеников, из которых она потихоньку выкачивала жизненные силы. Прошлую зиму многие болели чаще и тяжелее чем обычно. Профессор, как мог, помогал мадам Помфри, в ее попытках вернуть ученикам хорошее самочувствие, изобретая все новые элексиры, помогавшие восстанавливать их здоровье. Эта «Жаба», как ее прозвали школьники, не обращала внимание на возраст жертв, даже наоборот, похоже ей нравились именно ученики младших классов, которые еще не имели достаточных сил для сопротивления ей. Снегг тогда заметно похудел и осунулся, он стал сильнее сутулиться, и с его губ окончательно пропала улыбка, которая и до этого была нечастой гостьей на его мрачном лице. Хелен вызвалась помогать Снеггу, составлять снадобья и варить настои, все больше проникаясь к этому человеку чувством уважения и безграничного доверия. Каждый день до самой ночи он с фанатичным упорством пытался найти средство, которое бы не только помогло восстановить силы детей, но и в дальнейшем защитило бы учеников от попыток Амбридж манипулировать их чувствами и сознанием. «Да, да… сострадание, уважение, помноженное на сильнейшее желание разгадать тайну этого замкнутого человека, из всего адского коктейля этих чувств родилось влечение». Девушка все чаще обращала внимание на то, как плавно, с грацией гепарда, передвигается профессор по лаборатории, на то, как его сильные руки точно, уверенно отмеряют и смешивают составы будущих элексиров и противоядий. Как он задумчиво склоняется над котлом с варевом, пытаясь найти верную комбинацию трав и волшебных ингредиентов. Вот он, замерев стоит, скрестив руки на груди, не замечая ничего вокруг, не замечая ту, что так старается привлечь его внимание, пытаясь стать его незаменимой помощницей, его лучшей ученицей. Наверное, даже изобрети она средство дарующее бессмертие, он не заметил бы этого. Ну и как результат — упорное нежелание Снегга замечать Хелен, и не менее настойчивое желание Хелен, привлечь его внимание, привело к тому, что юношеское влечение девушки, переросло в нечто большее. «Это любовь», — решила для себя Хелен и отдалась на волю чувств. Она ходила за ним хвостом, стала его тенью, его незримой сообщницей. «Ты не обращаешь на меня внимания, — думала она, — что ж, тогда я сделаю так, что ты действительно не будешь видеть меня, слышать и ощущать моего присутствия». На Рождественские каникулы она упросила свою бабушку научить ее древнему и сложному заклинанию, делавшего владеющего им незаметным для окружающих. ««Для отвода глаз» — так оно называется, — говорила мудрая старуха. "Прадед наш частенько применял его, чтобы узнавать тайны своих воинственных противников. Оно дается только очень сильным воинам, немногие решались применять его. Ведь одна неверно произнесенная фраза обернется проклятием для тебя самой, и ты навсегда потеряешь возможность видеть и чувствовать. «Silmästä meni näkö» надо произносить быстро и четко, закрыв глаза и в то же самое время нарисовать палочкой в воздухе горящий ромб и в центре его круг. Подумай малышка еще раз, так ли нужно это тебе? Ходили слухи об одном очень ревнивом маге, который повадился таким способом следить за своей молодой женой. Он так часто пользовался этим заклинанием, что, в конце концов, действительно исчез. А его предприимчивая женушка, объявив его без вести пропавшим, второй раз выскочила замуж. И это, при живом то муже. Ты не станешь невидимкой, тебя просто перестанут замечать!"

«Он и так не замечает меня», — грустно думала Хелен.

— Так, рассказывай, — повелительно потребовала старая ведьма, — ты же знаешь, от меня ничего не утаишь. Тебе уже 17, самое время молодой девушке влюбиться, и я чувствую, что кто-то занял местечко в твоем сердце.

Хелен упрямо молчала. Бабушка расплылась в довольной улыбке, видна порода, да только упрямство девочки не препятствие для нее, сегодня же ночью она возьмет в руки веретено своей прародительницы и посмотрит на того молодого человека, который околдовал ее внучку. Она должна быть спокойна за ее будущее. Сказано сделано. В полночь ведьма взяла в руки прялку и стала сплетать нить судьбы своей любимой Хелен. Нить никак не хотела ложиться ровно, она, то истончалась, грозя оборваться, то становилась чернее черной ночи. Хватит пока, решила мудрая женщина, посмотрим, что у нас получилось. Шепча себе под нос заклинания, она опустила сплетенную нить в выточенную из черного дерева чашу и начала осторожно наливать туда из принесенного медного кувшина золотистый настой. Зацепив конец нити волшебной палочкой, она стала медленно вращать ее по часовой стрелке. «Вот так, вот так… — шептала волшебница, — вперед время, вперед, покажи мне, что ждет мою красавицу внучку». На поверхности чаши медленно стали проявляться прозрачные образы будущих событий. Все пристальней вглядывалась ведьма в круговорот времени. И вдруг, громко вскрикнув, она, сильным движением руки, опрокинула чашу на пол. Нет, этого не может быть, опять то, от чего она спасла пятнадцать лет назад маленькую Хелен.

СМЕРТЬ.

Пар, поднимающийся от расплескавшейся жидкости начал складываться в слова:

Узнавание. Но какое?

Я открыл потайную дверь -

и светящиеся пылинки падают в черные трещины.

Эти струящиеся волосы. Ты!

Мучительно оборачиваться.

Меня ожидали. Но кто?

В сумерках мы откладываем тоску

в сторону. До нового узнавания.

Убаюкиваем ее, как младенца,

улыбаясь.

Быстро прошло лето в этом году.

Утром мы уезжаем.

В последний раз мы выходим к морю.

Стоим на самом крайнем утесе

и чувствуем, как земля холодеет и холодеет.

Какое ужасное пророчество, темный боевой маг, которого увидела ведьма в водовороте времени, должен был умереть страшной смертью, и забрать с собой сердце и разум той, что дороже всего была для нее на этом свете. Без сил опустилась старушка на пол. "Я не должна была вмешиваться в прошлый раз, — корила она себя, — судьба все равно настигнет Хелен, как бы я ее не защищала. Мой дар — мое проклятье, знать, что будет и не иметь возможности предотвратить роковые события. Я не стану ничего ей говорить, пусть она будет счастлива, то время, что ей отпущено…» И с твердой решимостью помочь девушке в ее безрассудной любви, она поднялась из подвала в комнату внучки.

— Я не только научу тебя заклинанию отвода глаз, но и покажу, как варить сильнейший любовный напиток, без запаха и вкуса, который не распознает даже самый искусный в зельеварении маг.

— Бабушка, — Хелен с благодарностью обняла старушку, — я боялась, что ты будешь ругать меня за то, что я полюбила в мужчину намного старше.

— Возраст не препятствие для чувств, — улыбнулась мудрая женщина, — любовь бесценный дар, принадлежащий только нашему миру, миллионы других более благополучных миров и параллельных вселенных лишены этого блага, вот почему многие души стремятся обрести воплощение именно в этом, не самом счастливом, месте…