Регулус (джен)

Последний экзамен подошел к концу. Можно вздохнуть с облегчением. Через пару часов в Большом зале вывесят табели успеваемости, а уже завтра Хогвартс-экспресс отвезет меня домой. Впереди лето. По вечерам определенно буду тренироваться. Ни в коем случае нельзя терять форму, иначе Ванити вмиг вышвырнет из команды. Стоит обновить познания в редких ядах. Северус заронил зерно сомнения. Теперь я не был уверен, существовало ли зелье, полностью повторяющее действие Круциатуса. Логично предположить, что такое невозможно, ведь зелье и заклинание не могут производить один и тот же эффект, но как тогда быть с Веритасерумом и заклинанием Веритас? Исключение или правило? Определенно стоит покопаться в библиотеке.

— Блэк, ты уже сдал Слизнорту список предметов, которые будешь изучать после третьего курса? — голос Эйвери выдернул меня из раздумий.

— А нужно? — мои губы искривила презрительная ухмылка. На самом деле я забыл об этой формальности, но что еще хуже, не помнил, где оставил пергамент с перечнем предметов. Эйвери важно подбоченился и процедил сквозь зубы:

— На твоей кровати, — развернулся на каблуках и ушел. Лишь черная мантия развевалась по ветру. Сколько бы я ни пытался понять Эйвери, ничего не выходило.

Странный он. Не загадочный, но и не откровенный. Не нелюдимый, но и не общительный. Не высокомерный, но и не дружелюбный. Чаще всего он презрительно кривил губы, издевательски ухмылялся и манерно постукивал пальцами по подлокотникам кресла. Разговаривал Эйвери мало, обычно попросту отмалчивался. Возможно, он считал, что это придавало ему солидности, возможно, просто был неразговорчив. Я никогда не пытался с ним сблизиться, незачем. А вот Северуса все чаще встречал в его обществе. Обычно они тихо переговаривались в укромном углу гостиной. Иногда к ним присоединялся Мальсибер. Со стороны казалось, что они секретничали о чем-то важном, если не сказать глобальном. Каждый раз, когда я пытался заговаривать об этом со Снейпом, в ответ получал нечитаемый взгляд, и Северус тут же переводил тему. Я и не настаивал. Зачем? Сам бы рассказал, если бы счел нужным.

Вдалеке послышался бой часов. Нужно определиться с предметами, иначе придется задерживаться в замке, чтобы найти Слизнорта и отдать ему пергамент. Идя по коридорам подземелий, я размышлял, что именно стоит выбрать для изучения.

Прорицания. Чересчур туманный предмет, который, по сути, ничему не учит. Как гадания на чаинках могли помочь в будущем? Разве выискивание в стеклянном шаре призрачных образов, которые еще нужно истолковать, предопределит самый важный выбор в жизни в решающий момент? Глупо и по-детски. Если кому и нужны такие напутствия, мне их искренне жаль.

Другое дело нумерология. Цифры не лгут, а графики, диаграммы и таблицы расчетов вносят ясность в переменчивый мир. Позволяют сделать выбор в пользу наиболее предпочтительного варианта развития действий. Они просты и сложны одновременно, логичны и обоснованны. В то же время, опираясь на расчеты, можно не только усовершенствовать имеющиеся заклинания и зелья, но и придумать новые. Это мне подходит.

Древние руны. Запутанный предмет, сложный, требующий кропотливой работы, усидчивости и терпения. Но он открывает дверь в прошлое. Многие ученые и исследователи использовали разные способы шифрования, в том числе рунами, чтобы скрыть от недостойных полученные знания, зачастую опасные и темные. Изучая руны, я смог бы не только раскрыть древние секреты, но и найти собственный способ передачи информации лишь тем, кому сочту нужным. Решено, знание древних рун мне однозначно пригодится.

Уход за магическими существами чистокровному волшебнику едва ли необходим. Я жил в магическом мире с рождения, а поэтому знал, как лучше подойти к книззлу или лукотрусу, чтобы не причинить вреда ни себе, ни ему. Другое дело, например, единороги или фестралы. Существа малоизученные и в определенной ситуации опасные, но вряд ли Хагрид знал что-то, чего уже не написано в книгах. Конечно, практика значительно отличалась от теории, но я был уверен, что магические существа не будут играть значительную роль в моей дальнейшей жизни. Значит, изучать уход за ними мне ни к чему.

Маггловедение. Вот это ни в какие ворота не лезет. Мало того, что приходилось учиться бок о бок с грязнокровками, так еще и изучать их культуру? Абсурд. Слава Мерлину, можно отказаться от этого предмета. И в чем смысл? Неужели директор считал, что их скудная культура и узколобые традиции могли изменить отношение к этим осквернителям крови? Выродки, ублюдки, отравляющие воздух, которым мы дышим! Грязнокровки должны быть рады уже тому, что им позволено находиться здесь. Похоже, Дамблдор и правда выжил из ума, если думал, что хотя бы один потомок чистокровного семейства захочет изучать маггловедение. Тоже мне, наука. Пустая трата времени и нервов. Меня едва не трясло от негодования. И куда только отдел контроля над магическим образованием смотрел?

Уже выходя из спальни со свитком, я услышал приглушенные голоса. Обычно мне не было дела до чужих разговоров. Я уже хотел пройти мимо, как услышал голос Северуса.

— И что ты хочешь сказать, Мальсибер? — спросил он. Вопрос прозвучал сухо и холодно, поэтому невозможно было понять, о чем они говорили.

— Идет война, Снейп. Пора выбирать сторону, — послышался чуть надменный голос Эйвери. Я словно окаменел. Война? О чем они? Галлюциногенных зелий, что ли, наглотались?

— Сомневаюсь, что четвертый курс — самое подходящее время, — насмешливо протянул Северус и хмыкнул.

— Ты оттягиваешь неизбежное. Уверен, скоро Он выйдет из тени, и начнутся открытые столкновения, — убежденно сказал Эйвери, чуть понизив голос.

— Тогда и поговорим, — холодно бросил Снейп. Наступившую тишину нарушали только его удаляющиеся шаги.

Дорога до кабинета Слизнорта показалась бесконечной. Мозг разрывался от полученной информации. Да, я не интересовался политикой как таковой, но можно ли пропустить начало войны? Вряд ли. Эйвери говорил о том, что скоро начнутся открытые столкновения, значит, пока их не было или было недостаточно. Стоит внимательно перечитать выпуски «Пророка» за последние несколько лет. Полной информации он, конечно, не даст, но пищу для размышлений обеспечит. Учтем, что если некто Он вербовал сторонников и уже добрался до школы, то кое-кого из прессы точно подмял. Значит, в газете вполне могут быть и определенные намеки, незаметные для обывателей, пролистывающих ее за завтраком. И кто такой этот Он, гиппогриф его задери? Сплошные догадки — и ни одного достоверного факта.

— Регулус, мальчик мой! — радостно воскликнул Слизнорт. Я и не заметил, как дошел до его кабинета.

— Здравствуйте, профессор, — поприветствовал я, вежливо улыбаясь. — Я принес список предметов, которые хотел бы изучать после третьего курса, — и протянул ему свиток. Слизнорт взял его, пробежался глазами и улыбнулся в пышные усы.

— Превосходный выбор, юноша. Уверен, вас ждет прекрасное будущее с такими трудолюбием и любознательностью.

— Спасибо, профессор, — я сдержанно кивнул. — Могу я пойти собирать вещи?

— Конечно, конечно, молодой человек. Не опаздывайте на ужин, эльфы обещали чудеснейшие отбивные в честь окончания учебного года, — Слизнорт погладил свое внушительное брюшко, видимо, предвкушая угощение.

— Постараюсь, — я еще раз улыбнулся и пошел в гостиную факультета.

Слова Эйвери и Мальсибера не давали покоя. Они назойливыми мухами крутились в голове, не давали думать о чем-то другом. Нужно поговорить с Северусом.

Он нашелся в темном углу гостиной. Большая часть студентов собирали вещи или готовились к праздничному пиру, поэтому она была практически пуста. Лишь на диване у камина целовалась парочка старшекурсников, да Крауч сосредоточенно читал толстый фолиант в потрепанной обложке. Взгляд его был неподвижен. Он так часто застывал. Я называл это провалами. Барти вроде бы и здесь, но мыслями за много миль отсюда.

Я неспешно подошел к Северусу, тщательно скрывая волнение, и опустился в кресло напротив.

— Не потревожу? — он поднял на меня тяжелый взгляд, но ничего не ответил. — Все в порядке? — продолжал смотреть, не говоря ни слова.

— Спрашивай. Лучше я тебе расскажу, чем Мальсибер или Эйвери, — меня бросило в холодный пот. Значит, они знали, что я подслушал их разговор. Или только Снейп? Он всегда был проницательнее многих. — Только я, — ответил Северус на немой вопрос, — узнал по сопению. Конспиратор из тебя никудышный, — я и хотел было улыбнуться, но в его глазах застыли лишь настороженность и ожидание, ни намека на усмешку.

— О какой войне вы говорили? — Северус несколько секунд изучал мое лицо, прежде чем ответить.

— Ты действительно не знаешь или только делаешь вид? — он что, не верил мне? Но почему? Неужели эта война настолько очевидна, что не слышать о ней — непростительная халатность? Я покачал головой и замер в ожидании ответа.

— Странно. Мне казалось, что родители должны были рассказать тебе, — я не смог сдержать удивленного возгласа. — Потише, Регулус. Этот разговор не для посторонних ушей, — он подождал, пока я справился с эмоциями, и продолжил: — В начале семидесятых появился некто, называющий себя Лордом Волдемортом, и заявил, что грязнокровкам не место в нашем мире. Призвал элиту магического общества искоренить их племя, не допускать недостойных союзов чистокровных волшебников с маггловским сбродом и наказывать любого за любые связи с ними. Естественно, чистокровные потянулись к нему. Некоторые открыто выразили свое одобрение, некоторые предпочли остаться в стороне, поддерживая его взгляды, но не рискуя идти против официальной власти, некоторые решили сохранить нейтралитет, не ввязываясь в политику.

— Кажется, мама пару раз упоминала это имя за обедом, но я не обратил внимания, — Северус никак не отреагировал на мои слова, видимо, принял как должное.

— Были и те, кто воспротивился его пропаганде. Первым открыто высказался Дамблдор. Он говорил, что магическое сообщество построено на единстве, взаимодействии и тесном сотрудничестве с магглами, которые внесли в застоявшуюся волшебную кровь необходимую свежую струю. Политика так и осталась бы политикой, если бы не начались нападения на магглов. Поначалу их не связывали друг с другом, списывая на несчастные случаи и стечения обстоятельств. Но шила в мешке не утаишь. С каждым месяцем столкновений становилось все больше. И если ничего не изменится, то скоро в волшебном сообществе разразится кровопролитная война.

Я слушал Северуса, и в жилах стыла кровь. Нет, меня не пугали смерти магглов. Ужасала неопределенность и недальновидность политиков. Как можно защищать грязнокровок, если это грозило войной? Из-за кого должна проливаться драгоценная волшебная кровь? Ради выродков, которые своей невежественностью и пренебрежением к традициям оскорбляли само искусство магии? Правильно говорил дед: излишняя демократичность до добра не доводит.

— А что ты думаешь по этому поводу? — спросил я, пытаясь не захлебнуться в переполняющем меня возмущении.

— Блэк, я полукровка. Мало того, полукровка на Слизерине. Мне дорога заказана. Либо на стороне Лорда, либо в бега. Фанатичные последователи идей чистокровности не простят мне измены, — он горько усмехнулся. — Но пока у меня еще остается иллюзия выбора.

— Эванс? — он кивнул, подтверждая догадку. Смешная девчонка с Гриффиндора. Они много общались с Северусом, и он ею очень дорожил. Я давно перестал пытаться понять их отношения, но сейчас многое становилось ясным. Угрюмость и задумчивость Северуса в последнее время, непонимающие и тревожные взгляды Эванс. Если Северус встанет на сторону Лорда, потеряет ее навсегда. Если встанет на сторону Дамблдора, станет мишенью номер один и поставит ее под угрозу. Откуда в нем только берется сила противостоять такому давлению?

— Блэк, вот только жалеть меня не надо. Подумай лучше о себе. Предстоит насыщенное лето, — зло пробурчал Северус, стремительно поднялся и скрылся на лестнице.

Мысли путались, разбегались в разные стороны, ускользали сквозь пальцы. Я чувствовал себя загнанным в угол. Мне хотелось быть полезным в борьбе с маггловской заразой, но сражаться с волшебниками? Возможно, с теми, кто учился вместе со мной. С братом. С его друзьями. Неожиданно я понял, что имел в виду Северус, говоря о насыщенном лете. Кто-кто, а Сириус не останется в тени сопротивления. С его-то жизненным кредо "Вперед на амбразуры, плевать на последствия".

Отчаяние лавиной обрушилось на меня, погребая под толстым слоем боли и сожаления. Переубедить его я не в силах, а остаться в стороне — недостойная Блэка трусость.

Я уже готов был рвать на себе волосы, как в голове мелькнула ошеломляющая мысль. Мне всего тринадцать, о каких трусости и выборе я рассуждал? И прежде чем примкнуть к какой-либо коалиции, нужно тщательно изучить ее идеологию, методы и средства достижения цели. Слухи слишком обманчивы и изменчивы, субъективны.

Как только приеду домой, первым делом возьму подшивку «Пророка» за последние пять лет и тщательно проштудирую.

Прислушаюсь к разговорам родителей, родственников.

В спокойной обстановке проанализирую всю имеющуюся информацию.

И вот тогда посмотрим.

А может, война закончится в ближайшие пару лет, пока мы спокойно учимся в Хогвартсе.

Так к чему нагонять панику раньше времени?

С этой успокаивающей мыслью я пошел на ужин.