Nail found - Найденный гвоздь (джен)

С. Блэк — А. Дамблдору

Профессор, мне необходимо обсудить с Вами кое-что. Срочно.

Сириус.

А. Дамблдор — С. Блэку

Ты уверен, что это необходимо именно сейчас? У меня, если помнишь, экзамены и масса дел в Визенгамоте.

А.Д.

С. Блэк — А. Дамблдору

Гарри — змееуст. Это достаточно срочный повод?

С.Б.

А. Дамблдор — С. Блэку

Завтра в десять вечера у меня. Камин будет открыт.

А.Д.

* * *

— Мы были в зоопарке. — Сириус расхаживал по кабинету — четыре шага в одну сторону, четыре в другую — что почему-то раздражало директора неимоверно. От чая гость невежливо отмахнулся, но Дамблдор его всё же приготовил — из принципа и чтобы занять руки. — Хотели пойти с Лонгботтомами, но Августа слегка приболела, а Невилла одного не отпустила и к счастью, как оказалось, не хватало только ему ещё втолковывать… В общем, зашли в павильон рептилий, я пошёл на варана взглянуть, а Гарри у вольера с питоном крупным застрял. Вдруг — шум, крики: змея сбежала. Смотрю, в вольере стекла нет, а малыш чуть не плачет: я, говорит, ничего такого не хотел, оно само, он — питон этот — сказал, что ему здесь скучно, что он хочет на Бразилию посмотреть, где его родичи… Я сперва всё это всерьёз не принял — то есть про «сказал» не принял, со стеклом-то всё ясно, стихийная магия. Змею обездвижил тихонько, благо, она ещё из павильона улизнуть не сумела — там такая паника началась, прибили бы ненароком — да и говорю малышу в шутку: скажи, мол, ему, что до Бразилии через океан плыть надо, и вообще, на той неделе похолодание обещали. Я-то пошутил, а Гарри кивнул серьёзно так и начал шипеть. И змей этот, представьте, тоже. А через минуту Гарри мне говорит: отпусти его, он всё понял, он на место вернётся. Я чары снял, думаю — пусть его, а питон и впрямь в вольер вернулся и улёгся как ни в чём не бывало. Ну, пока народ глазами хлопал, я быстренько малыша оттуда уволок, пока никто не подумал, что мы к этому всему отношение имеем. А теперь скажите, что я параноик.

Дамблдор вздохнул. Если бы тревога Сириуса объяснялась паранойей, то в Мунго они оказались бы на соседних койках.

— Ты проверил?

— Да. Не в зоопарке, конечно, мало ли ужей по лесам ползает. Гарри с ними общается, как… как с людьми. Даже не понимает, что говорит на другом языке — у него это автоматически получается, когда змею видит. Ужасно удивился, когда я сказал, что ничего не понимаю.

— Хм, любопытно… Сириус, прошу тебя, успокойся. Пока ничего страшного не произошло. Сядь, выпей чаю…

— Знаете, я за эти три дня чертовски устал быть спокойным. — Сириус всё же сел, взял чайную ложечку, принялся крутить её в пальцах. — Мы с Ремом ведь не только это проверили. Я малыша протестировал — есть у нас в Отделе такие хитрые тесты для вычленения тёмномагических составляющих в большом комплексе магических свойств, то есть не только тёмномагических, но применяется чаще для них… да что я вам, вы о них, небось, больше моего знаете.

— Доводилось даже применять, — хмыкнул Дамблдор. — И даже к Гарри. Да, проскальзывала там фиолетовая полоса — след от Авады. По форме не вполне характерный, правда, но ведь и отражённой Авады раньше не встречалось, не так ли?

— Профессор, опомнитесь, какой след от Авады? Через столько лет?

«Старею», — подумал Дамблдор и тут же устыдился этой мысли. Наверное, один из признаков старости — когда в первую очередь приходят в голову мысли о ней…

— Ты хочешь сказать…

— Не хочу. Но придётся.

— Ты можешь хоть иногда не ерничать?! — не выдержал Дамблдор.

— Иногда — могу, — кивнул Сириус. И уточнил: — А сейчас — нет. Мне никогда в жизни не было так страшно.

Ложка в его руках выбрала именно этот момент, чтобы с громким треском сломаться пополам.

— Ну хорошо, давай с самого начала, — попросил Дамблдор. Они всё же пили чай — несчастная ложка словно порвала струну, Сириус вдруг успокоился, по крайней мере внешне, а сам Дамблдор давно научился держать себя в руках. — Ты убедился, что Гарри действительно владеет серпентарго, и потом решил его проверить на магический фон… зачем, кстати?

— Приступ паранойи. Нет, правда. Парселтанг же наследственная способность, а ни Джей, ни его родители... про Лили я уже не говорю. Такое в голову лезть начало...

— Сколько тестов провёл?

— Шесть. В разное время. Четыре зубца, тёмно-фиолетовые, с оттенками, очень бледные, во сне — вроде бы чуть ярче, хотя это уже, может, и показалось, тут с эталонами надо бы. А вот когда малыш говорит на серпентарго — заметно ярче, хотя всё равно бледненько.

— Четыре зубца? — уточнил Дамболдор. Сириус кивнул, начертив пальцем в воздухе ломаную линию. — В таком случае это не то, что я тогда увидел. Там был именно след от Авады, только слегка размазанный. И довольно яркий. А тут, ты говоришь, бледно?

Сириус снова кивнул:

— Я бы может и вовсе не заметил, если бы мне эти зубцы за последний год глаза не намозолили. Вы самого интересного ещё не знаете: у того пакостного дневника чуть ли не один в один такие же. Только яркие.

Дамблдор медленно поставил чашку и на миг прикрыл глаза. Кажется, его смутные догадки подтверждались самым мерзким и непредсказуемым образом.

* * *

— Подозрения относительно дневника у меня возникли, когда я узнал о его неуничтожимости — это одно из важнейших свойств хоркруксов. Том ими ещё в школе интересовался, Гораций как-то обмолвился.

— Вы поэтому и хотели, чтобы я им занялся?

— Да, поэтому. И я оказался прав, не так ли?

— Но почему специалисты сразу не разобрались? — вмешался Люпин. На этот раз они собрались втроём — Дамблдор решил, что раз уж Ремус всё равно в курсе произошедшего, скрывать всё остальное смысла не имеет. — Они-то след на дневнике видели, разве он не указывает на хоркрукс?

Сириус помотал головой. Дамблдор уточнил:

— До сих пор, насколько мне известно, никто не исследовал хоркруксы таким образом. Предполагают, что у них вообще нет постоянного спектра — частица души задает свои характеристики, куда более значимые, чем обряд как таковой. Ты ведь прочитал, что такое хоркрукс?

Ремус кивнул:

— Да, прочитал. Редкостная пакость. Но я не понимаю — как же с Гарри? Хоркрукс не возникает сам по себе, а у Волдеморта в тот момент вряд ли была возможность заняться его изготовлением.

Этот вопрос занимал Дамблдора уже сутки, но озвучивать единственный пришедший в голову ответ ему крайне не хотелось.

— Некие предположения у меня есть, — осторожно сказал он, — но, если позволите, я пока промолчу. Возможно, вам придёт в голову более верное решение этой загадки. А я попробую поговорить с Горацием — возможно, он вспомнит что-нибудь важное, и это даст нам ключ к решению.

— Но почему эта дрянь активизировалась? — Сириус старался держаться спокойно, но это давалось ему нелегко. Ко всему прочему, он почти не спал последние ночи: стоило закрыть глаза, как наваливались кошмары. Обычное снотворное только ухудшало ситуацию, кошмары никуда не девались, а вот вырваться из них становилось намного труднее. Стоило бы попросить профессиональной помощи у Теда, но ему же придётся что-нибудь объяснять... — Вы ведь тогда ничего вообще не заметили! Или всё же Защита…

— С защитой всё в порядке. — У Дамблдора мелькнуло желание наказать мальчишку за самоуверенность, но он предпочёл быть честным. — Не вини себя, Сириус. И пока у нас вообще нет оснований считать, что хоркрукс именно активизировался. Я, скорее всего, просто не заметил этот след на фоне остального, он действительно очень слабый. Вот Ремус ведь тоже не сразу разглядел.

— А если всё же?

— Он мог активизироваться в момент пробуждения собственной магии Гарри, — предположил Люпин. — Мы же не знаем, когда это произошло — если вообще произошло. Вряд ли в доме тёти у Гарри была возможность побеседовать со змеёй.

— Да уж, сомнительно, — фыркнул Сириус. — Если не считать хозяйки, конечно, но она вроде как английским владеет.

— Вот и не будем пока пороть горячку, — заключил Дамблдор. — И… может, мне стоило бы поработать с памятью мальчика?

— Ну, нет! — Сириус вскочил, словно собираясь закрывать крестника собой, но, встретив укоризненный взгляд, продолжил уже спокойнее: — Я ему объяснил, что об этом происшествии болтать не следует и свои способности при других демонстрировать — тоже.

— Не проговорится? Ему же всего семь лет.

— Почти восемь. Нет, не проговорится. Он парень понятливый.

— Почти восемь... Через полтора месяца, так? Уже решили, как будете отмечать?

Сириус потёр лоб, с трудом переключаясь на новую тему. Мельком подумал, что надо всё же заставить себя выспаться, а то голова уже плохо работает, нельзя так.

— В поместье Лонгботтомов, вместе с Невиллом. А то у Гарри все школьные приятели будут в отъезде, а у Невилла в родне одни взрослые, это ж не праздник для ребёнка, а сплошное мучение.

— Пожалуй, — согласился Дамблдор. — Что ему подарить, как ты полагаешь?

— Гарри? Ну... что-нибудь не очень волшебное, чтобы ребятам в школе показывать можно было.

Дамблдор задумался, потом кивнул:

— Договорились.

* * *

Тридцать первого июля погода выдалась прекрасная, солнечная и нежаркая, так что праздник решили проводить на улице. Тем более что народу собралось порядочно: собственно новорождённые, хозяйка дома, её многочисленные родственники, несколько её подруг, включая слегка опоздавшую Минерву МакГонагалл, Дамблдор, Сириус, Люпин, Тонксы и семейство Уизли в полном составе.

Сириус до ареста не был знаком с Уизли, хотя регулярно слышал о них от братьев Прюэттов. Но, узнав, кто разоблачил Петтигрю, счёл своим приятным долгом сказать Чарли спасибо. К собственно «спасибо» он добавил трактат Санглора Логина «К вопросу о классификации европейских драконов», чем привёл мальчика в восторг, а его родителей, примерно представляющих, сколько такая книга может стоить — в ужас. Впрочем, увидев летающий мотоцикл, Артур тут же позабыл о книге и, для порядка задав вопрос насчёт наличия разрешения, поспешил перейти к более насущной проблеме синхронизации работы системы зажигания с заклинанием левитации. Молли, кажется, была не в восторге от нового друга семьи, но повода открыто проявить недовольство не нашла, а откуда у Фреда с Джорджем взялся нож-отмычка, так и осталось для неё тайной. Впрочем, появление Гарри сразу примирило миссис Уизли с его крёстным. Она была счастлива, что у Рона теперь есть приятель: близнецам вполне хватало общества друг друга, а трое старших были слишком взрослыми, чтобы общаться с братом на равных, и слишком юными, чтобы возиться с ним как с ребёнком.

Миссис Лонгботтом, которая сначала прохладно отнеслась к идее общего праздника, теперь была довольна: она давно не видела внука таким весёлым. После первых обязательных тостов дети в полном составе удрали из-за стола и принялись развлекаться на свой вкус.

Для начала старшие — Билл, Чарли и Дора — устроили гонки на мётлах. Перси участвовать отказался, устроившись в тенёчке с подаренными Гарри Дамблдором «Сказками Барда Бидля». Как и просил Сириус, подарок был «не очень волшебным»: по команде «замри» картинки прекращали двигаться, превращаясь в «обычные» иллюстрации. Юная Тонкс, чья причёска сегодня была похожа на ярко-изумрудный одуванчик, попыталась спровоцировать на участие в гонке Сириуса, но тот чинно одёрнул парадную мантию и высокомерно заявил, что летает только на мотоцикле.

Выиграл Чарли, что было вполне предсказуемо. Дора попыталась взять реванш, но быстро плюнула на эту бессмысленную затею и принялась — под хоровое ворчание Молли и Августы — катать младшее поколение, ещё не допущенное к настоящим мётлам. Невилла, успевшего дважды свалиться с игрушечной, Билл привязал наколдованными верёвками. Чарли тем временем занялся любимым делом — принялся обучать Братика новым фокусам.

Братиком звали чёрного лохматого пса, подаренного Сириусом крестнику на прошлый день рождения — воспоминания о кухне миссис Фигг заставили его отказаться от мысли о котёнке. Кличку Сириус придумал лично. Гарри, под огромным секретом посвящённый в тайну крёстного, юмор оценил, а за щенком честно ухаживал сам, ревниво не позволяя командовать им никому, кроме Сириуса, Ремуса и иногда Чарли, замечательно умевшего находить общий язык с любыми животными.

Налетавшись, компания затеяла игру в жмурки, причём старшие бессовестно жульничали: Билл заставлял теоретически находящиеся в руках колокольчики двигаться отдельно от людей, а Дора постоянно изменяла волосы и раз за разом заставляла водившего ошибаться, выращивая на голове то лохмы Гарри, то ёжик Рона, то гладкую причёску Перси.

В общем, молодёжь веселилась вовсю, не мешая старшему поколению наслаждаться угощением и беседой.

— Ты выглядишь расстроенной, Минни. — Школьная дружба давала Августе право так называть сурового гриффиндорского декана, хотя при детях она предпочитала более официальное «Минерва». Та отмахнулась:

— Не обращай внимания, служебные проблемы.

— Будто у тебя бывают личные! — Миссис Лонгботтом никогда не отличалась излишней тактичностью. — А что случилось, если не секрет?

— Да нет, в общем-то, — Минерва оглянулась на детей и слегка понизила голос. — Просто мать одного магглорождённого категорически отказывается отпускать его в Хогвартс.

Дамблдор слегка удивлённо взглянул на заместительницу:

— Эта женщина так боится магии? Или дело в другом?

Минерва вздохнула:

— Магия тут ни при чём. Она просто не хочет отпускать ребёнка от себя. Категорически. Там семейная трагедия: очень поздний ребёнок, муж погиб... мне трудно её осуждать, но что с этим делать, вот вопрос.

— Тоже мне вопрос! — фыркнул кузен Августы, потягивающий огневиски на другой стороне стола и краем уха услышавший разговор. — Что, Конфундус уже отменили?

— Но, сэр! — Минерва была не то чтобы шокирована, но возмущена. — Мы не в шестнадцатом веке живём!

— Верно, не в шестнадцатом, — благодушно согласился её собеседник. — В шестнадцатом магглов никто и не спрашивал.

— Элджи всегда был сторонником радикальных методов, — поморщилась Августа. — Я уверена, что всё можно решить иначе.

— Ну да, оставить парня необразованным. А потом магглы начинают болтать про всяких, как их там, экстрасенсов, и половина Министерства вынуждена стоять на ушах, чтобы свести последствия к минимуму.

— Ну почему же сразу необразованным, сэр? — вежливо возразил Люпин. — Существует такая вещь, как домашнее обучение. Почему бы в данном случае не использовать его? В конце концов, совершенно не обязательно обучать мальчика по полной хогвартской программе, достаточно основных навыков в чарах и трансфигурации, ну и, пожалуй что, в зельях. Остальное он вполне сможет освоить потом самостоятельно, если захочет.

Дамблдор переглянулся с МакГонагалл и кивнул:

— А знаешь, Ремус, в этом что-то есть.

— И кем такой недоучка потом сможет работать? — упрямо возразил Элджи. — Его же никуда не возьмут!

— В магическом мире — возможно, — не стал спорить Люпин. — Но он же сможет при такой форме обучения продолжать учиться в маггловской школе, не так ли? А значит — найти потом работу в маггловском мире.

— Ну, знаете!

— Не обязательно в маггловском, — вмешался в разговор Артур. — Такому человеку всегда найдется место в моем департаменте. Многим нашим сотрудникам знаний о мире магглов катастрофически не хватает.

— Или в Хогвартсе появится, наконец, нормальный учитель маггловедения, — предположила Андромеда. — Я с пятого курса помню, как Тэд смеялся, когда я пересказывала ему эти уроки.

Тэд улыбнулся, всем своим видом подтверждая справедливость слов супруги.

— Верно, говоришь, сестричка! — подхватил незаметно подошедший Сириус. — Лили, помнится, тоже очень веселилась, когда кто-нибудь начинал делиться полученными на сём предмете знаниями. А о чём речь?

Дамблдор слегка нахмурился, но спорить с очевидцами не стал.

— Речь о том, что мать одного магглорождённого не хочет отпускать сына в Хогвартс, хотя против магии ничего не имеет, — пояснила Минерва. — А Ремус предположил, что можно было бы организовать его обучение основам магии прямо на дому.

— Ну так и правильно, почему нет?

— Статут, — задумчиво проговорил Дамблдор. — Хотя обойти можно, конечно... В конце концов, это не первый случай, когда подобные проблемы возникают, и вряд ли последний. Ремус, а почему бы тебе самому не заняться этим?

— Мне? — такого поворота разговора Люпин явно не ожидал.

— Рем, соглашайся! — улыбнулась Андромеда. — У тебя ведь замечательно получается с детьми общаться, да и объясняешь хорошо — как раз для тебя дело.

— Нет, я не против... наверное... но это как-то так... неожиданно, — самым неожиданным для Люпина стало то, что ему предлагают работу. Долгие и сложные поиски были куда привычнее.

— В любом случае у тебя ещё будет время подумать, — подвёл итог Дамблдор. — Чтобы претворить эту идею в жизнь, придётся внести некоторые уточнения в законодательство, а многие, — он покосился на Элджи, — могут решить, что не стоит заниматься этим ради одного мальчишки.

— А вы считаете, что стоит? — насупился тот.

— Я считаю, — Дамблдор, напротив, просто лучился дружелюбием, — что подобный проект может открыть большие перспективы, гораздо более серьёзные, чем один хороший преподаватель для Хогвартса или ценный сотрудник для Министерства. Впрочем, это не самая подходящая тема для обсуждения на празднике, не так ли? Давайте лучше ещё раз выпьем за здоровье наших новорождённых.

— Да, действительно, — спохватилась Августа. — Элджи, перестань дуться, лучше налей дамам, видишь, у Минервы бокал пустой. Альбус, вам вина или огневиски?

— Медовухи, если можно...

Разговор как-то незаметно перешёл на воспоминания о школьных годах ровесников Августы, и Сириус, так и не присевший за стол, тихонько отошёл, бессовестно бросив друзей на растерзание старшего поколения. Некоторое время он раздумывал: пойти посмотреть, что ещё затеяли дети, или обсудить с Артуром пришедшие недавно в голову мысли об улучшении маскировки мотоцикла в полёте? Судя по доносящемуся из-за деревьев хохоту мальчишек и визгу Джинни, там творилось что-то не слишком законопослушное, и придётся изображать строгого родителя... но с другой стороны, может, лучше он, чем дамы?

— Скучно слушать стариковские сплетни?

Сириус слегка вздрогнул — задумавшись, он не заметил подошедшего Дамблдора.

— Теряешь форму, мальчик мой.

Сириус кивнул. Исследования — это, конечно, замечательно, но не вредно бы вспомнить боевые навыки.

— Да. Надо бы всерьёз заняться тренировками. Вот уговорю Тэда — ему самому невредно боевые приёмы подучить. Или Билла.

— А почему не Ремуса?

— Меньше толку — мы друг друга слишком хорошо изучили, просчитываем на раз. Вот если бы Хмури попросить, как в старые времена... но ему сейчас и без меня забот хватает.

— Забот нам всем хватит, поверь. Вы с Ремусом сможете завтра в восемь ко мне зайти?

Благостное настроение весёлого семейного праздника как ветром сдуло. Сириус резко подобрался:

— Что-нибудь новое?

— Собственно, не такое уж новое, но мне надо было сперва самому кое в чём разобраться, да и портить тебе настроение перед праздником не хотелось.

На последнее утверждение Сириус только фыркнул:

— Было бы что портить. Что вы узнали?

— Завтра, мальчик мой, всё завтра. Слышал пословицу — «Лучше один раз увидеть...»?

— Вам удалось разговорить Слагхорна?

— Да. Боюсь, что рано или поздно у нас появятся дополнительные объекты для экспериментов.

Сириус подумал, что такое расширение поля деятельности его почему-то совершенно не радует. Для исследования возможности уничтожения хоркрукса без разрушения носителя вполне хватило бы и одного дневника. Хотя...

В любом случае, выбора у них, похоже, не было.

* * *

Неожиданный визит Дамблдора Слагхорна слегка озадачил, но поначалу не встревожил. Это было вполне в духе Альбуса: несколько лет ограничиваться открытками на Рождество, а потом заявиться в гости с бутылкой медовухи и коробкой так любимых Горацием засахаренных фруктов. Конечно, он достаточно знал старого приятеля и бывшего начальника, чтобы понять: тому от него что-то нужно. И всё равно было весьма приятно посидеть за стаканчиком медовухи, вспоминая прежние времена и старых знакомых.

Но ностальгическое настроение тут же сгинуло, стоило Дамблдору упомянуть о Риддле и хоркруксах. Какого боггарта он должен вспоминать эту историю?!

— Ну, да, был такой разговор... Том спросил, что это, а я сказал, что порядочные волшебники о подобной мерзости даже думать не станут!

— Гораций, — Дамблдор осторожно подбирал слова, — у меня есть основания... предполагать, что ты, возможно… пропустил какую-нибудь деталь.

— Никаких деталей там не было! — фыркнул Слагхорн. И, понимая, что просто так Альбус не отвяжется, решительно добавил:

— Не веришь — на, проверяй!

Некоторое время они увлечённо «играли в гляделки». В конце концов, Дамблдор отвел глаза и укоризненно вздохнул:

— Гораций, ну зачем ты пытаешься меня обмануть? Неужели не понимаешь, что в думосборе твоя подделка будет видна как на ладони? Любая проверка…

— Ты меня ещё Визенгамотом попугай! — возмутился Слагхорн. Он прекрасно понимал, что никаких проверок не будет — для них требуются основания более веские, чем «не верю».

— Никем пугать я тебя не собираюсь и никакого состава преступления не ищу. Просто не понимаю, что ты пытаешься скрыть. А главное — зачем?

— Ничего я не...

— Гораций, ну почему ты упрямишься? Мне нужна информация о хоркруксах, а твои отношения с Томом меня не интересуют.

— Ты что это имеешь в виду?!

— Да ничего я не имею в виду! Что ты как ребёнок, право.

— Альбус, ну чего ты от меня хочешь, а? Я тебе уже всё сказал. И показал.

Некоторое время они молчали. Разговор явно зашёл в тупик. Оба прекрасно знали, что сколь бы железной не была уверенность в подделке, силой добыть истинные воспоминания нереально. То есть реально, но чревато серьёзными проблемами — вплоть до полного распада личности. Альбус на такое не пойдёт.

— Ладно, — наконец решительно заговорил Дамблдор, — я не хотел тебя впутывать, но если уж ты так настроен... слушай. Я точно знаю, что Риддл получил полную информацию о хоркруксах, и мне, клянусь чем угодно, совершенно безразлично, от тебя он эту информацию получил или нет. Важно другое: он полученной информацией воспользовался.

— Знаешь? — Слагхорн почувствовал, что бледнеет. — Откуда ты можешь это знать, да ещё точно?

— Он изготовил хоркруксы, Гораций. Я это знаю. Один из них — возможно, после гибели той девочки, помнишь, в сорок третьем?

— Один из?!

— Да. Потому что мы уже точно знаем о двух. Теперь ты понимаешь, как серьёзно положение? Вижу — понимаешь. Так что решай, на чьей ты стороне. Если на нашей, то расскажи мне правду о том разговоре, а ещё лучше — отдай свои истинные воспоминания. Любая, самая незначительная деталь может дать ключ для поиска! Если скажешь «нет»... ну что ж, придётся признать, что ты готов дать этой мрази шанс возродиться и развязать новую войну.

Крыть было нечем. Слагхорн обречённо вздохнул и достал палочку.

* * *

В Департамент охраны магического правопорядка от директора Школы чародейства и волшебства Хогвартс А.Дамблдора

Заявление.

В связи со вновь открывшимися фактами прошу провести повторное расследование дела о смерти ученицы Миртл Роуленд, произошедшей 13 июня 1943 г. Запись показаний привидения погибшей (известного под именем Плакса Миртл) прилагаeтся.

Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, 08.06.88 г.

* * *

Дамблдора Хмури знал очень долго и очень хорошо, поэтому совершенно не удивился, когда тот воскресным утром появился у него с предложением «прогуляться на часок в одно малосимпатичное местечко». И даже не поинтересовался, куда и зачем — всё равно из Альбуса слова не вытянешь, пока он сам не захочет сказать, а к возможным и невозможным неприятностям Аластор был готов постоянно. Так что он предпочёл ограничиться вопросом о способе «прогулки» и, услышав в ответ про парную аппарацию, молча протянул руку.

«Местечко» оказалось не таким уж неприятным на первый взгляд, Аластор видел и похуже. Темновато, конечно, и запущено — старые деревья, загораживающие свет, заросли крапивы чуть ли не в человеческий рост и дом, точнее, полуразвалившаяся хибара: покрытые мхом стены, с крыши упало столько черепицы, что в некоторых местах видны перекрытия, крохотные оконца скалятся осколками пыльного стекла… в общем, ничего особенного. Но постепенно он начал ощущать мрачную ауру этого места. Не магический фон — его без специальных заклинаний и артефактов не определишь — а то ощущение пропитавшей всё вокруг злобы и ненависти, что знакомо и магам, и магглам. Бывают развалины, где так и хочется представить себе влюблённую парочку, здесь же неплохо бы смотрелись разве что бандиты, планирующие очередное разбойное нападение. И отнюдь не с целью раздать потом добычу беднякам.

— Как тебе местечко?

— Такое ощущение, что в этой хибаре убили человека, а то и не одного, — честно ответил Аластор. — Чей это дом?

— Гонтов.

— Гонты... погоди, это те самые, о которых ты рассказывал? Родственнички Сам-Знаешь-Кого?

— Да. Последний хозяин дома — Морфин Гонт, дядя нашего Тома.

— Морфин, говоришь… это не тот, что сел за убийство трёх маглов? В сорок третьем, если мне память не изменяет.

— Именно тот. Но в убийстве этих маглов он был виновен ровно так же, как Хагрид — в гибели девочки Миртл.

— «Так же»? Ты хочешь сказать…

— …что их обоих подставил один и тот же человек. Во всяком случае, у меня есть веские основания так думать.

— Но Гонт же вроде как признался?

— А я доказал, что его память подверглась изменениям. И даже пытался добиться пересмотра дела, но не успел — он умер в тюрьме через несколько дней после того как я сумел добыть его настоящие воспоминания о тех событиях. Так что мне, можно сказать, повезло. А ему вот нет. Честно говоря, мне трудно слишком уж сожалеть о его судьбе… Морфин во многом заслужил свою участь, хотя и сел за чужое преступление.

— Погоди… если это Сам-Знаешь-Кто… сколько ж ему лет-то было, шестнадцать, кажется? Шустро начинал мальчик. И, я так понимаю, с родственников?

— С отца, деда и бабки. Видимо, Том узнал, кто его мать и отправился разыскивать родичей. А от Морфина узнал, кто отец. Или, возможно, просто получил подтверждение — не так уж много в Британии Томов Риддлов, мог и раньше вычислить.

— И что, отправился требовать признания, а когда понял, что ему не рады — убил всё семейство?

— Не знаю, чего он собирался требовать, но тёплый приём вряд ли встретил. Меропа Гонт была особой малосимпатичной, а красавца-сквайра чуть ли не из-под венца увела.

— Магия?

— Амортенция скорее всего. Судя по всему, особыми способностями в колдовстве несчастная девушка не отличалась. Да и сбежал он от неё через несколько месяцев — то ли зелье кончилось, а нового достать не смогла, то ли решила, что и так уже никуда не денется… похоже, она-то его любила.

— Весёлая семейка. Мамаша Амортенцией балуется, папаша бросает беременную бабу… неудивительно, что сынок таким получился.

— Строго говоря, неизвестно, знал ли он о её беременности. Но в общем да, история неприятная. И Том, надо заметить, вряд ли готовился к родительским объятиям, поскольку случай прихватить чужую палочку не упустил.

— Я ж говорю — весёлая семейка, один другого стоят. А что, собственно, ты рассчитываешь тут отыскать?

Дамблдор слегка пожал плечами:

— Сам не знаю. Но Том, кажется, очень гордился своим статусом «наследника Слизерина», так что вполне мог рассматривать эту халупу как родовое гнездо. И припрятать тут что-нибудь важное для себя. Сейфа в Гринготтсе у него точно нет, а хранить ценности где-то надо?

— Хм...

Хмури фыркнул весьма скептически, но всё же прикрыл здоровый глаз и полностью задействовал магию искусственного.

— Ну, не знаю... — пробормотал он наконец. — Во всяком случае, заходить можно, я так думаю. Из живого там только мухи, да и то не факт.

Дамблдор кивнул и осторожно толкнул дверь. Они оба знали, что «живое» может оказаться далеко не самым опасным, и ожидали чего угодно, вплоть до медвежьего капкана под дверью.

Но ничего опасного в доме вроде бы не было.

Они оказались в помещении, служившем, видимо, кухней и основательно замусоренном ещё законным хозяином — по крайней мере, этикетки на валявшихся повсюду бутылках выцвели почти до степени нечитаемости. Небрежно сложенный очаг, полки с закопчёнными уродливыми горшками и мисками, грубо сколоченный стол. В дальней от входа стене виднелись ещё две двери — видимо, там были спальни.

— Что-то мне тут не нравится, — задумчиво проговорил Дамблдор, осторожно обходя валяющийся почти у двери колченогий стул.

— Что тут может нравиться? — брезгливо поморщился Хмури, разглядывая стол, сплошь покрытый пятнами. Их не смог замаскировать даже слой пыли. — Честное слово, сочувствую Слизерину. Уж лучше никаких наследников, чем такие.

— Возможно, возможно... и всё-таки. Что-то тут не так, не могу понять что...

— Листья, — вдруг сообразил Аластор.

— Что? А, действительно. Окна выбиты, а мусора почти не намело... да и вообще, странно, что эта хижина ещё стоит. Судя по воспоминаниям, она и при Морфине выглядела точно так же.

— Защитная магия?

— Не похоже. — Дамблдор поднял палочку, взмахнул, словно развернув на её конце огромный полупрозрачный веер. Медленно обвёл призрачным полотнищем стены, скользнул по потолку. — Видишь, обычных чар тут нет.

— Но что-то есть?

— Может, в спальнях?

Хмури осторожно приоткрыл одну из дверей, заглянул, но входить не стал.

— Там гнили гораздо больше, глянь сам, если хочешь. Если что и есть, то здесь.

Дамблдор заглянул в третью комнатушку и кивнул, соглашаясь. Они по очереди попробовали ещё несколько заклинаний, но только убедились, что если тут и были какие-то чары, то давно развеялись.

Озадаченный Дамблдор снова вернулся к «вееру», тщательно обведя им теперь каждый предмет в комнате. Когда «веер» скользнул по камням очага, Хмури показалось, что там что-то мелькнуло.

— Стой! — быстро сказал он. — Ну-ка вернись назад, кажется, тут что-то есть.

Дамблдор, похоже, ничего не заметил, но послушно вернулся к очагу, изменив заклинание так, что «веер» превратился в узкий конус. И теперь Хмури был уверен: в центре очага проступило пятно тёмного ультрафиолета.

— Неужели не видишь?

— Теперь — пожалуй, вижу. Право же, есть увечья, которым позавидовать впору.

Хмури усмехнулся:

— Подставляй глаз, выбью.

— В следующий раз. Давай сперва посмотрим, что тут у нас такое странное.

Осторожными движениями палочки Альбус принялся разбирать камни. Под ними обнаружился лист металла, прикрывающий углубление в земле, где стояла металлическая же шкатулка. Дамблдор приподнял её... точнее, попытался. Шкатулка не сдвинулась ни на дюйм.

После нескольких бесплодных попыток Дамблдор изменил тактику, решив просто открыть шкатулку. Это удалось неожиданно легко — крышка послушно откинулась, явив взорам крупное и довольно уродливое кольцо. Хмури успел увидеть его только краешком глаза — Дамблдор внезапно с алчным возгласом наклонился вперёд.

— Альбус, осторожнее!

Дамблдор, словно не слыша, наклонялся всё ниже, разглядывая кольцо с какой-то безумной смесью восторга и надежды, совершенно не походившей на его обычное выражение лица. Протянул руку — и по положению пальцев Хмури понял, что Альбус хочет даже не взять неведомо откуда взявшийся артефакт — что само по себе было бы глупостью первостатейной — а надеть его на палец, что вообще лежало за пределами всякой логики.

— Альбус!!!

Уже произнося имя, Хмури понял: Дамблдор его действительно не слышит. До неведомо чего оставалась доля секунды, и Аластор не стал терять её на размышления. Он просто ударил — не магией, а рукой, по-маггловски, оттолкнув обезумевшего напарника в сторону и только потом добавив Ступефай.

То, что это ему удалось, само по себе говорило о многом.

— Пусти! Я должен... должен надеть...

— Зачем?

— Ты не понимаешь! Это же воскрешающий камень! Пойми же наконец!

Лучшим ответом Хмури посчитал пару пощёчин. Подумал и добавил добрую порцию холодной воды в лицо.

— Хватит. Ну правда, хватит.

Дамблдор произнёс это почти нормальным тоном, и Аластор решил, что «терапия» оказалась правильной.

— Ты что, сбрендил на старости лет? — с облегчением и злостью проворчал он.

— Похоже на то. Закрой-ка шкатулку от греха.

Это распоряжение Хмури выполнил с удовольствием. И только потом снял заклятие с Дамблдора. Но палочку держал наготове.

— Так что всё же произошло?

— Трудно сказать, — задумчиво проговорил Дамблдор. — Похоже, эта вещь как-то воздействует на разум, и очень мощно. Это действительно Воскрешающий камень, тот самый, я почти уверен, но, тем не менее, странно, что я настолько потерял контроль над собой.

— Ты выглядел совершенно невменяемым. И потом… может, я чего-то не помню, но зачем для использования камня надевать кольцо?

— Да в том-то и дело, что незачем. Но меня словно толкнуло что-то.

— А сейчас ты как?

— Сейчас — нормально. Я думаю, этому можно сопротивляться, если знать, что воздействие существует. Но ты будь наготове на всякий случай.

Держать себя в руках они сумели, но это оказалось их единственным достижением. Ни на какие заклинания кольцо не отзывалось, словно приросло к шкатулке, а та — к земле.

— Слушай, а что ты с ним возишься? — не выдержал Хмури. — Спалить тут всё Адским огнём от греха.

Дамблдор решительно покачал головой:

— Нет, эта вещь слишком важна для нас, чтобы уничтожить её, не изучив.

— И что ты намерен делать — открыть здесь филиал Отдела Тайн?

— Для начала — проверить, насколько хороши могут быть советы младших. Сириус как-то сказал, что магия — штука прямолинейная. Кольцо хочет, чтобы его надели на палец — почему бы не доставить ему этого удовольствия?

Альбус направил палочку на валяющийся у двери стул, и тот превратился в подобие огромного паука с семью тонкими лапками и одной вполне человеческой рукой. Повинуясь воле своего создателя, существо приблизилось к шкатулке, быстрым движением сунуло палец в кольцо и тут же отскочило. Кольцо теперь послушно сидело на пальце, который начал чернеть на глазах.

— Давай его сюда, — Хмури снял с полки небольшой горшочек с крышкой, пробормотал «Эванеско», освобождая его от грязи, и поставил на пол возле быстро теряющего хоть сколько-то живой вид существа. Дамблдор не стал мелочиться — отрубил и перенёс в горшок кисть наколдованной руки целиком, а остальному вернул прежний вид. Точнее, не прежний: лишённый одной ножки стул был обуглен и покрыт отвратительными пятнами, похожими на язвы. Дамблдор зябко повёл плечами:

— Похоже, ты избавил меня от серьёзных неприятностей, Аластор. Спасибо.

— Не за что, — буркнул Хмури. — Давай-ка хоть эту рухлядь спалим, а то мало ли, вдруг кто сюда забредёт. Проклятая вещь — не шуточки.

Возражений не последовало.