Nail found - Найденный гвоздь (джен)

For want of a nail the shoe was lost.

For want of a shoe the horse was lost.

For want of a horse the rider was lost.

For want of a rider the battle was lost.

For want of a battle the kingdom was lost.

And all for the want of a horseshoe nail.

Nursery Rhyme

Не было гвоздя – подкова пропала.

Не было подковы – лошадь захромала.

Лошадь захромала – командир убит.

Конница разбита – армия бежит.

Враг вступает в город, пленных не щадя,

Оттого, что в кузнице не было гвоздя.

Перевод С. Маршака

Глава 1

— Ну что ты такое говоришь, сын.

Чарли ждал, конечно, что отец ему так ответит, но всё-таки очень надеялся, что не так.

Он же так долго говорил, у него же фактов столько, он же рассказал всё, объяснил лучше любого учителя, а отец!

Чарли вздохнул. Вот если бы отцу да показать все его — Чарли — мысли! И воспоминания. Да, просто сделать так, чтоб отец хоть на пять минут стал Чарли, успел бы увидеть всё нужное!

Жалко, нельзя. А то бы отец увидел тот урок Трансфигурации.

Когда Макгонагалл превращалась в кошку и обратно, и ей аплодировал весь класс.

Когда Чарли смотрел во все глаза и думал: ну ничего себе, вот это урок, вот это — интересно. Превратиться в кого-то совсем другого, надо же, и это — Трансфигурация, скучищей же считал!

Когда даже жалел, что уже выбрал дело жизни, что усиленно учить ему надо — Уход, и стать анимагом времени, конечно, не хватит.

Хватило на то, чтоб пристать к Макгонагалл: «А много анимагов в Англии, профессор? А анимага можно самому выявить? Очень сложно?» — и добиться, чтобы та отправила в библиотеку.

Чарли туда пошёл и даже прочёл три книги. Дальше учебный год набрал обороты, учителя требовали всё больше и больше, ещё были квиддич, Хогсмид и дополнительные с Кеттлберном, но знания, которые он успел получить из книг, никуда не делись.

И мысли — тоже.

Мало, очень мало было в Англии анимагов зарегистрированных. Неужели же больше никто не захотел во всей стране?

Сам Чарли, если бы такое умел, регистрироваться ни за что бы не стал — половина возможностей же пропадает!

Превращаешься ты — ну в кошку, допустим, как та же Макгонагалл, — и что из этого? Все просто знают, что ты в любой момент можешь стать кошкой — ни разыграть никого, ни спрятаться, ничего, какой интерес?

А если Чарли не один так думает, если многие умеют, но скрывают?

Чарли это заворожило тогда, гадать начал: вот та собака, что через дорогу перебегает — может, человек на самом деле? Просто никто не знает.

Думал, бывают ли рыбы-анимаги — мнения в книгах разнились.

«...Вот это всё, папа, я бы тебе показал, и ты уже тогда бы поверил», — подумал Чарли, сердито уставившись в отцовскую спину.

А если бы отец ещё видел, как Скабберс «Пророк» читал! Как по строчкам бегал — это он-то, вечно сонный! — как хвост за ним волочился, как глаза блестели. Как замер, когда увидел, что Чарли смотрит. Умываться начал. Притворился. Если бы не понял ничего — бегал бы дальше, нет?

И ведь не раз и не два было, просто тогда — Чарли заметил!

Отец куда-то в спешке собирался, потерял, кажется, ботинок и забыл о Манящих Чарах, и Чарли смотрел на него с сомнением.

Нет, скорее всего, папа и тогда бы ничего не понял. Но вот если бы он знал то, что знает Чарли! Ладно, не всё, но хотя бы что крысам не положено столько жить. Три года же максимум! Отец думает, он что, совсем не разбирается?

Ко второму разговору Чарли подготовился более тщательно — копался в книгах, подчёркивал жирным важное.

Сам над собой смеялся, вслух называл психом, но почему-то вновь и вновь представлял, как Скабберс превращается в человека, а дома — одни малыши. Мотал головой.

На отца подействовало, так подействовало, что аж в Министерство написал. «И сам дурак, — убеждал себя Чарли старательно, — сам дурак. Над ним же и будут смеяться, если что, это он ведь там работает».

Над Чарли не будут по-любому. Вот посмотреть, снисходительно, фыркнуть: «Четырнадцать!» — это да, это могут.

А ну и пусть. Зато если он не ошибся, — а он не мог! — мама, может, перестанет причитать, что он выбрал не ту профессию.

* * *

А. Уизли — Р. Скримджеру

Руфус, есть одно деликатное дело, и я не хотел бы пока официального расследования. Понимаешь, мой Чарли решил, что наша крыса Скабберс — замаскированный анимаг. С одной стороны — вроде бы не с чего, а с другой — Перси её ещё осенью восемьдесят первого домой принес, в ноябре, я точно помню. Я тут почитал, что Чарли подсунул — крысы больше трех лет не живут, а он у нас уже пять прожил. Но я в животных как кальмар в розах, сам помнишь.

Я пока крысу в клетке держу, младшим такого наплёл — вспомнить стыдно. Хорошо бы ты прислал кого-нибудь неболтливого аккуратно проверить — вдруг и впрямь дело нечисто?

Артур.

P.S. Молли передаёт привет.

Р. Скримджер — А. Уизли.

Артур, не старайся быть дипломатичным, у тебя плохо получается. Я прекрасно знаю, как ко мне относится твоя жена, а ты прекрасно знаешь, что это взаимно.

Теперь по делу. Я попрошу к вам зайти Аластора Хмури. Полагаю, в его молчаливости и компетентности ты не сомневаешься? Ему это сейчас вообще-то и по должности положено, если бы было официальное заявление, но я попрошу его пока действовать в частном порядке. Если что — заявление потом напишешь.

На всякий случай — не забудь про чары неразбиваемости. Мало ли?

Руфус

Р. Скримджер — А. Хмури

Аластор, передаю тебе записку Артура Уизли. Может, и чушь, но меня заинтересовала дата. Съезди вроде бы как в частном порядке, проверь. И будь осторожен, мало ли?

Руфус

А. Хмури — Р. Скримджеру

Учи жену овсянку варить! Съезжу. А.Х.

А. Хмури — А. Уизли

Артур, я сегодня буду в ваших краях. Не возражаешь, если заеду к вам на ужин по старой памяти?

Верный поклонник кулинарного искусства Молли Прюэтт-Уизли

А. Хмури

А. Уизли — А. Хмури

Будем очень рады. Молли сказала, что приготовит тефтели со своим фирменным соусом, помните, Вы хвалили когда-то? Ждём с нетерпением.

Всегда Ваш Артур Уизли

* * *

Хмури смотрел на стоящую на столе клетку, и настроение у него было под стать фамилии. Хотя вроде бы радоваться надо...

Полчаса назад настроение у него было куда как лучше: вкусный обед для холостяка уже сам по себе редкое удовольствие, да и предвкушение дела грело душу. Конечно, мальчишка мог и ошибаться, но если он прав... За последние четыре года Хмури настолько озверел от глупых — а чаще всего и вовсе ложных — вызовов, что даже намёк на что-то серьёзное был исключительно приятным разнообразием.

Он не торопясь запер дверь квартиры, отодвинул к стене стол в гостиной и установил на освободившееся место привезённую от Уизли клетку. Увеличил её — три на три фута, шесть с половиной в высоту, — тщательно следя, чтобы сетка при этой операции не растянулась, осталась такой же густой. Обновил заклинание неразбиваемости. Поинтересовался:

— Ну, сам превратишься или как?

На ответ он не надеялся в любом случае, поэтому ждать его не стал. Направил палочку на замершую почти в центре клетки крысу и произнёс заклинание, используемое столь редко, что накануне пришлось полазать по справочникам, чтобы освежить его в памяти — ещё и не в первом нашлось.

Он ожидал увидеть в клетке либо по-прежнему крысу, либо человека. Возможно, даже знакомого человека. Но вот увидеть именно этого человека не ожидал совершенно. И услышать именно эти слова:

— Мистер Хмури, какое счастье! Я уже и не надеялся!

— На что это ты «не надеялся»? — мрачно спросил Хмури. Только многолетний опыт позволил ему удержаться от возгласов вроде «Ты жив?!» и тому подобного.

— Снова стать человеком. — Питер Петтигрю, якобы погибший пять лет назад, медленно поднялся, взялся за сетку скрюченными пальцами. Одного — на левой руке — не хватало. — Когда этот... когда Сириус снова поднял палочку, я понял, что у меня только один шанс. И превратился. Но что-то пошло не так, я не знаю... обратно превратиться не удавалось. Никак. Все эти годы.

— Что у тебя с пальцем?

— Оторвало при взрыве. Чудом в куски не разнесло! И палочку выронил... да хоть бы и не выронил, что я мог-то против Блэка? И что было делать?

Что-то во всём этом Хмури смущало, мешая обрадоваться встрече с «ожившим» соратником. Секунду спустя он понял, что именно.

— Почему же ты за пять лет не дал никому знать, что ты не просто крыса? Возможностей было море!

— Я... я боялся! Анимаг-то я нелегальный, посадят ведь!

И вот тут Хмури ему чуть было не поверил.

Может, и поверил бы, не представь вдруг слишком уж ярко, каково оно — остаток жизни провести в теле крысы. И всё это ради того, чтобы не оказаться на несколько месяцев в Азкабане? На лёгком режиме, где дементоры дежурят только в концах коридора?

А минуту спустя он сообразил, что Питер мог бы обратиться даже не к Уизли, а к собственной матери.

Мысли метались, не желая выстраиваться в стройную систему. Питер лжёт — не такой он идиот чтобы за пять лет не сообразить то, на что самому Хмури понадобилось полторы минуты. Лжёт... но в чём?

Очень мешало то, что речь шла о старом знакомом. О соратнике, в мыслях давно уже похороненном. О мёртвых хорошо или ничего, не так ли? Но если «мёртвый» жив...

Короче, ему нужно было время на размышления. И очень не хотелось давать этого времени Питеру, хотя у него-то времени было навалом, чтобы продумать все линии обороны... против чего, интересно? И всё же...

— Попробуй превратиться, проверим, восстановились ли способности, — спокойно сказал Хмури. — Будет очень сложно объяснить, откуда ты взялся, если не сможешь показать.

То ли Питер посчитал мысль правильной, то ли просто решил не спорить, но миг спустя на полу клетки сидела крыса. А ещё миг спустя — лежала. Это заклинание носило в Аврорате неофициальное название «колышком по головушке», хотя по сути представляло собой всего лишь слегка модифицированные сонные чары. Только действующие мгновенно.

Хмури уменьшил клетку до прежнего размера и принялся размышлять.

Итак, Питер жив и скрывался. От кого, собственно? Блэк в Азкабане, Питер не мог этого не знать — даже если сбежал подальше и не видел ареста. А если не знал — так уж точно был заинтересован в том, чтобы дать показания и способствовать поимке преступника! За интересную информацию ему бы и нелегальную анимагию запросто списали. Про которую Блэк-то точно знал, тут и в хрустальный шар не смотри.

Короче, под крысиной шкурой Питер скрывался не от Блэка. Тогда от кого?

Ответ на это мог быть только один — рыльце в пушку у Питера было не только в анимагической форме. А посему...

Хмури подсел к столу и набросал записку Скримджеру.

* * *

А. Хмури — Р. Скримджеру

Руфус, срочно под благовидным предлогом забери к себе дело Сириуса Блэка. И чтобы с бумажками всё было — опись, сдал-принял, а не как обычно! Остальное при встрече. А.Х.

Приказ № 004-87 от 05.01.87 г.

В связи с выявленными фактами несоблюдения правил архивирования следственных дел (отсутствие магического отпечатка на листах 3, 7 и 11 допроса подозреваемого по делу С-17-86 о продаже сглаженных мётел от 02.01.87 г) приказываю с сего дня начать выборочные проверки состояния хранения следственных материалов.

Подписано: Глава Аврората Р. Скримджер

Дж. Скрибберсу, Хранителю Архива

Прошу выдать подателю сего, Секретарю Главы Аврората Эрнесту Абботу, дела С-98-11-81 С-133-12-81, С-27-01-82, С-38-10-85, С-43-12-86 и С-48-12-86 для выборочной проверки.

Подписано: Глава Аврората Р. Скримджер

Записка карандашом, приколотая к бланку запроса:

Джордж, постарайся, чтобы мне не к чему было прикопаться, а то не посмотрю, что ты с моей женой за одной партой сидел! Р.С.

* * *

Руфус Скримджер отодвинул от себя серую папку, потёр глаза и потянулся. Чёрт знает что! Когда вчера вечером Хмури прислал записку с требованием немедленно забрать из архива дело Сириуса Блэка, он решил, что в гостях у Уизли наливали слишком крепкую медовуху. Когда утром Аластор заявился к нему в кабинет с сенсационной новостью — Петтигрю жив! — Скримджер решил, что старик окончательно спятил. Но бывший учитель и начальник всегда отличался редкостным упрямством — проще было сделать то, чего он хочет, чем отказать, да и собственная интуиция шепнула, что нужно прислушаться к Хмури. Руфус сразу заказал дело в архиве, для прикрытия вписав в приказ ещё пару столь же громких дел, и уже через полчаса открыл тонкую папку.

Скримджер не был бюрократом и формалистом. Более того, он считал, что мелочные придирки к оформлению документов только мешают работать. Но всему есть предел. В только что прочитанном деле можно было с закрытыми глазами ткнуть пальцем в любую страницу и найти на ней грубейшее нарушение правил следствия. Акт экспертизы орудия преступления — без описания палочки. Свидетельские показания магглов запротоколированы со слов сотрудников Отдела по Магическим Катастрофам, а в описи вещественных доказательств нет ни одного образца воспоминаний. В акте осмотра места преступления — детский лепет про унесённые в канализацию останки погибшего Петтигрю. Как будто там горная река течёт! И хоть бы на схему места преступления посмотрели да прочли те самые показания — канализационный люк был за спиной Блэка!

Протокол же допроса обвиняемого выглядел как минимум странно — постоянные оборванные фразы. Словно Блэк пытался что-то объяснить, но ему не давали. И, главное, почему вновь выявленного сподвижника Вольдеморта — по слухам, так чуть ли не его правую руку — спрашивали только о случившемся на той улице? В общем, не дело, а образец для Школы Авроров — показывать, как не надо работать. Кстати, открывается оно протоколом осмотра места преступления, подписанным Фаджем, а заканчивается подписью Крауча под приказом об отправке обвиняемого на бессрочное заключение в Азкабан во внесудебном порядке на основании небезызвестного Протокола № 0666 от 13.01.1980. А теперь эта парочка пихает друг друга локтями в драке за кресло Министра…

Скримджер был реалистом. Он прекрасно понимал, что ему не стоит даже соваться в эту подковёрную возню. Главой Аврората он стал совсем недавно и ещё не успел заручиться поддержкой важных шишек. Но эта тоненькая папка… Чем дольше Руфус смотрел на неё, тем больше ему казалось, что это его шанс. Глупо было бы не воспользоваться — он уж точно справится не хуже, чем этот надутый индюк Фадж! Главное, не торопиться и действовать аккуратно. И в первую очередь — позаботиться о том, чтобы всё было строжайше по закону. Улыбнувшись, он потянулся за пером и пергаментом…

На то, чтобы доковылять с соседнего этажа, у Аластора ушло минут десять.

— Ну что? — спросил он, закрыв дверь и наложив заглушающее заклинание.

— Сам читай.

По мере того как Хмури перелистывал папку, брови у него поднимались всё выше.

— Ну орлы, — присвистнул он. — Стало быть, даже не факт, что это палочка Блэка?

— Я теперь и такому обороту не удивлюсь.

— И что делать будем?

— Для начала получим заявление от Уизли и оформим задержание твоего гостя на три дня до выяснения, на это мы право имеем. А дальше…

Двое авроров, бывший и настоящий, понимающе переглянулись.

— По-моему, мы думаем об одном и том же. Действуй, мальчик. Уверен, вы с ней найдёте общий язык.

* * *

К. Фадж — Р. Скримджеру

Скримджер, что за новости? С каких это пор Аврорат следственные дела проверяет?!

ГДОМП К. Фадж

Р. Скримджер — К. Фаджу

Мистер Фадж, вы действительно хотите, чтобы я это объяснил? Так вот, пожалуйста: там не просто печатей не было, одной из этих страниц в деле не оказалось вообще! Нам, если хотите знать, не только на месте преступников брать приходится, но и сообщников выявлять. И как работать, если в бумагах бардак?

ГА Р. Скримджер

К. Фадж — Р. Скримджеру

Даже если так — это не твоя забота. Мог бы подать официальный рапорт, не переломился бы.

ГДОМП К. Фадж

Р. Скримджер — К. Фаджу

Глубокоуважаемый Глава Департамента Обеспечения Магического Правопорядка, сим официально докладываю, что намерен заставить смежные отделы соблюдать установленные правила делопроизводства. А то только от нас все этого требуют. Мы, знаете ли, тоже не домовые эльфы.

ГА Р. Скримджер

К. Фадж — А. Боунс

Мисс Боунс, будьте любезны, поговорите со Скримджером. Нашёл время разводить бюрократию! Лучше бы выяснил, кто и как материал для всяких жёлтых газетёнок собирает.

К. Фадж

* * *

Первой и самой очевидной кандидатурой в союзники Скримджеру казалась Амелия Боунс — заместитель главы Департамента Обеспечения Магического Правопорядка. Умного и честного человека, который, к тому же, наверняка — и справедливо! — считает себя незаслуженно обделённым, не очень трудно будет склонить на свою сторону в таком деле. Он лёг спать с твёрдым намерением поговорить с Боунс на следующий день, но утро принесло неприятный сюрприз. Роды у сестры начались на два месяца раньше положенного срока, а из всей семьи в Британии сейчас был только Руфус. Пришлось срочно отпрашиваться с работы, весь день провести в Мунго, успокаивая перепуганную до смерти Лиззи, а ещё — отвечать на записки Фаджа, который, конечно же, не мог подождать до завтра с выяснением отношений. А в среду Амелия Боунс появилась в его кабинете через полчаса после того, как он пришёл на работу.

— Мистер Скримджер, — начала она после обмена приветствиями, — мне непонятно ваше вмешательство в сферу ответственности нашего отдела. И ещё более непонятно, почему в вашу выборку попали настолько громкие дела? Вы понимаете, кого хотите затронуть?

— Вы о деле С-27-01-82? — невозмутимо поинтересовался Скримджер. — А что в нём такого? Разве у нас существуют неприкасаемые для закона?

— Закон его оправдал. Или вы обнаружили вновь открывшиеся обстоятельства?

— Не новые, а старые. Некоторые детали в этом деле вызывают сомнения. Впрочем, готов с вами согласиться, что их недостаточно для отмены оправдательного приговора. Но в других делах есть кое-что посерьёзнее. Например, что вы скажете о таком документе? — Он открыл папку с делом Блэка и показал своей собеседнице страницу с актом экспертизы орудия преступления.

— Безобразие! — искренне возмутилась Боунс, закончив чтение.

— Совершенно с вами согласен, мадам Боунс, форменное безобразие. Как вы думаете, не следует ли по этому поводу что-либо предпринять?

— Вы понимаете, как это будет выглядеть?

— А разве это противозаконно? — невинным тоном поинтересовался Руфус. — Документы в деле необходимо оформить должным образом, не правда ли?

— И вы предлагаете…

— Провести экспертизу сегодня же. Возможно, ваши усилия по наведению порядка принесут неожиданные плоды…

Боунс ещё раз перечитала акт экспертизы, тяжело вздохнула и кивнула:

— В таком случае надо связаться с мистером Олливандером…

— Если хотите, этим могу заняться я.

— Договорились. Жду от вас сообщения. Если он сегодня не слишком занят, то предложите ему прийти в восемь и проводите в хранилище вещдоков.

— Хорошо. До вечера, мадам Боунс.

— До вечера, мистер Скримджер.

Когда за ней закрылась дверь, Руфус откинулся на спинку стула и улыбнулся. Боунс могла проявлять осторожность и не ввязываться в сомнительные дела, но в данном случае затронуто было её хаффлпаффское представление о добросовестности. И раз уж она решилась, то пойдёт до конца.

Мистер Олливандер если и удивился, что его приглашают в Министерство в такой поздний час, то не показал вида и сразу согласился прийти. Хранитель архивов тоже не стал задавать лишних вопросов, услышав просьбу задержаться на работе. Ровно в восемь дверь хранилища вещественных доказательств распахнулась, пропуская внутрь троих министерских чиновников и мастера волшебных палочек.

Внутри было прохладно — побочный эффект заклинаний, используемых для обеспечения сохранности вещей. Руфус поёжился и положил на стол папку с делом Блэка. Если акт экспертизы орудия преступления всего лишь неправильно оформлен, то потом придётся потрудиться, чтобы сгладить все острые углы. Но если нет…

Скрибберс принёс из хранилища узкую серую коробочку, аккуратно снял печать и протянул палочку мистеру Олливандеру.

— Осина и сердечная жила дракона, десять с половиной дюймов. Принадлежала покойному Питеру Петтигрю.

Скримджер с трудом подавил удовлетворённую улыбку. Нет, всё-таки не зря он доверился своей интуиции! Петтигрю жив, орудием преступления была его палочка — да это же прямое доказательство, что из-за вопиющей небрежности Фаджа и Крауча при проведении расследования невиновный оказался за решёткой! Определённо, надо будет покопаться в других делах, оформленных во внесудебном порядке…

— Вы уверены? — недоверчиво спросила Боунс.

— Я помню каждую палочку, которую продал, — сухо ответил Олливандер. — У вас, мисс Боунс — ольха и волос единорога, одиннадцать дюймов с четвертью. У мистера Скримджера — дуб и перо феникса, двенадцать с половиной дюймов. У мистера Скрибберса…

— Мистер Олливандер, никто не сомневается в вашей компетентности, — вмешался Скримджер. — Тем более, что к акту экспертизы должна прилагаться копия регистрационной записи. В каком году вы продали эту палочку?

— В семьдесят первом.

— Мистер Скрибберс, будьте добры, сделайте копию регистрационной записи за семьдесят первый год. Мадам Боунс?

Амелия тряхнула головой.

— Да-да, извините. Всё это… несколько неожиданно. Сейчас я оформлю все необходимые документы. И…

Она взяла палочку Петтигрю и произнесла «Приори Инкантатем».

— Да, взрывное заклинание было выпущено из неё, — констатировала она.

Дождавшись, пока Олливандер подпишет новый акт экспертизы, Скримджер вызвался проводить его до выхода из Министерства. Когда он вернулся, Боунс уже закончила оформлять документы и задумчиво перелистывала страницы дела Блэка.

— Вы знали? — хмуро спросила она.

— О том, что это палочка Петтигрю? Нет.

— Тогда что заставило вас поднять из архивов именно это дело?

— Ещё более удивительное новое обстоятельство. Мы нашли второго подозреваемого.

— Петтигрю? Не может быть! И где он сейчас в таком случае?

— У меня в отделе.

— Мистер Скримджер, я не расположена к шуткам! — сердито фыркнула Боунс.

— А я и не шучу. Задержан на три дня по обвинению в нелегальной анимагии. В прошлое воскресенье мы выяснили, что он все эти годы жил как домашний питомец.

— То есть завтра вы должны либо отпустить его, либо предъявить обвинение?

— Именно так. Теперь у нас есть законные основания для нового расследования дела об убийстве маглов на Виктория-Роуд.

— Моих полномочий достаточно для продления срока задержания, — осторожно сказала Амелия. — Но вы же понимаете, что последствия такого шага могут быть неоднозначны?

— Разумеется, некоторые захотят сделать всё возможное, чтобы не дать делу ход. А наша задача — довести его до законного завершения и восстановить справедливость.

— Вы полагаете, мы справимся?

— Думаю, что да. В понедельник открывается сессия Визенгамота…

— …и такую сенсацию писаки поместят на первые страницы. После этого мы сможем спокойно собирать доказательства дальше. Значит, нам всего лишь надо продержаться до понедельника.

— Нам?

— Нам, — твёрдо повторила Боунс. — Руфус, постарайтесь до уик-энда не попадаться на глаза моему шефу. А я за это время узнаю, что можно выжать из самого Блэка.

— Как скажете, Амелия, — улыбнулся Скримджер.

* * *

А. Боунс — К. Фаджу

Мистер Фадж, со Скримджером я поговорила. У него там какие-то важные показания пропали, вот он и разозлился. Моё мнение — пусть работает, в конце концов, подтянуть канцелярию и впрямь не помешает. Хочется ему чужую работу выполнять — стоит ли гасить благие порывы?

Приказ № 007-87 от 09.01.87 г.

В связи с необходимостью получения некоторых сведений об организации Пожирателей Смерти приказываю временно перевести заключённого Сириуса Блэка в камеру лёгкого режима с соблюдением повышенных мер безопасности.

Подписано: Заместитель Главы Департамента Обеспечения Магического Правопорядка А. Боунс.

* * *

Сириус Блэк ходил по камере — четыре шага туда, четыре обратно — и думал. Нет, не так: он наслаждался возможностью думать. О хорошем. О плохом. И даже о том, что причиняло почти непереносимую боль. Оказывается, это так здорово — почти! Чёрт, так и мазохистом стать недолго!

Ходил он по привычке. Там — внизу — это был почти единственный способ хоть как-то защититься. Довести себя до физического изнеможения, а заодно сохранить хоть что-то похожее на мускулы, но это уже так, попутно, а главное — чтобы упасть потом на тощий тюфяк и отключиться, и не думать, не думать, не думать... ни о чём. Потому что о хорошем — нельзя, на такое эти сползаются, как... в общем, сползаются, давят, отбирают те крупицы света и тепла, которые умудряются проникнуть в крохотное оконце... а о плохом — нельзя тем более. Тогда отключается всё — воля, гордость, стыд, тогда хочется кататься по полу и выть, и счастье, если удастся перекинуться, потому что тогда хоть выть легче. И вообще — легче. Зверь думает и чувствует иначе, даже если этот зверь — человек.

Снова учиться думать и чувствовать было сложно. Пять лет разучивался, пять лет старался — попроще, понейтральнее, о еде, о сне, о счёте дней, формулы трансфигурации вспоминал, рецепты зелий, заклинания... путался и вспоминал снова, а воспоминания мешали, лезли в голову и сердце, непрошенные, нежеланные — как учили это с ребятами, кто что сказал или сделал, их гнать приходилось, гнать... если успевал. Так что сейчас было трудно. Но как же приятно!

Позавчера дементоры внезапно убрались из коридора, и дверь в его камеру открыли люди. Не сразу, сперва связали его заклинанием сквозь решётку. Но всё равно, это было странно и неожиданно — увидеть людей! Пусть даже тюремщиков, мрачных и не расположенных отвечать на вопросы. Которые, впрочем, он и не мог бы задать — о Силенцио они тоже не забыли.

Идти — не четыре шага-поворот-четыре, а долго-долго, по коридору, по лестнице, ещё по коридору... Новая камера: те же четыре шага вдоль и два поперёк — до топчана, но тюфяк свежий, подушка, даже что-то вроде белья, окошко такое же крохотное, в ладонь, но за ним небо, а не серые плиты... и дверь, дверь, а не решётка, толстая, железная... непроницаемая. И тишина, чёрт побери, тишина — ни стонов, ни воплей, ни проклятого шелеста плащей... ни-че-го!

Тишина и возможность думать.

Сириус прислонился лбом к стене. Холодная... по его подсчётам снаружи сейчас зима, хотя чего стоят его подсчёты? — плюс-минус миля. Иногда, наверное, из восприятия выпадали целые часы, а то и дни... Надо думать, надо понять, что произошло. Иначе можно опять наделать ошибок. А он не имеет на это права, он должен воспользоваться подвернувшимся шансом, не для себя, нет... один уже упустил, можно было попробовать — пока вели — хоть как-то дать понять, что ему есть, что сказать. Не сообразил — как, и вообще — что надо, точнее — что можно. Отвык. Проклятье, как бы узнать, что происходит сейчас на воле? Пять лет...

Стукнул кулаком по стене, срывая злость. На себя. Не время для сожалений, нажалеешься ещё, а сейчас — думай! Вспоминай. То последнее, что было «до», те переполненные ошибками двое суток, которые вспоминать не хочется, но — надо. Может, тогда удастся что-то понять.

Вот только вспоминается — плохо.

Ощущение беды — когда оно появилось? Почему не начал действовать сразу? Почему — к Питеру, а не сразу к Поттерам? Или это сейчас кажется, что промедлил, что мог успеть, а на самом деле было уже всё равно поздно? Нет ответа, и не будет, да и не важно это... Комната Питера — пустая, без малейших следов чужого присутствия, но это ещё ничего не значит, мало ли почему и куда он мог уйти... Мёртвый дом в мёртвом свете луны... вот это запомнилось: голубоватый полудиск над чёрной крышей — неправильной, сбитой, только потом сообразил, что части её просто нет, снесло взрывом.

Запах смерти.

Человек бы, наверное, не ощутил – но он-то не совсем человек, что-то остаётся и в основной ипостаси. Запах смерти – не крови, нет, да и не было там крови... хотя нет, была. Ранка на лбу, малыш плакал, и он хотел взять на руки, успокоить, но Хагрид не отдал, говорил что-то про приказ Дамблдора, и он не стал спорить, да и как — не драться же? Приказ так приказ, пусть, о малыше позаботятся, а для него это — потом.

Откуда ему тогда было знать, что никакого «потом» у него уже не будет?

Отдал мотоцикл — с младенцем аппарировать нельзя, до трёх лет это смертельно опасно, да Хагрид и не умеет, кажется... Хагрид что-то спрашивал, он что-то ответил, кажется — что ему сейчас ни к чему... почему не сказал про Питера?! Может, потому, что пришлось бы объяснять, убеждать, отбиваться от требований отправиться к Дамблдору, а время уходило, след, тролль раздери, след остывал с каждой секундой, и всё равно найти мог только он...

И всё равно, надо было сказать.

Глупо.

Он вспомнил, как не смог заставить себя подойти к тому, что уже не было Джеймсом — и захотелось завыть без всяких дементоров. Тогда тоже хотелось выть, но некогда было — упаси Мерлин, набегут, затопчут следы, а их ещё найти надо... Нашёл, перекинулся обратно, и начал искать уже по-другому. Не позволяя себе даже думать о том, что может и не найти.

Нашёл. Хотя потом понял, что Питер подставился, мог бы ещё долго пытаться скрыться, и вполне могло получиться... а могло — нет. Вот он и решил сыграть на опережение.

Почему, ну почему не убил его сразу? Сколько людей бы уберёг! Ну ладно — не убил, но обездвижить-то можно было?

Не успел.

Или — не смог?

Не складывалось — Питер, друг... защищали, учили, насмешничали иногда, а он смешно обижался и тут же приходил в восторг от очередной затеи неугомонного Джеймса... предатель? Убийца?

Даже сейчас порой — не верится. Хотя сейчас убил бы. Наверное.

Взрыв его не то чтобы оглушил — что-то окончательно сдвинул в мозгу, и без того находящемся не в лучшем состоянии. Мёртвый дом под луной, вторые сутки без сна, поиск следов, которых почти не существует в реальности — и Мерлин знает, где они существуют, и тают, тают, и только он может найти, увидеть, потому что связка, Хмури научил…

Почему-то случившееся показалось страшно смешным. Это он помнил, потому что оно и потом казалось смешным, и это истерическое веселье, похоже, спасло ему рассудок на первых порах — дементоры не понимают чёрного юмора.

А потом стало слишком страшно стать таким же, как те, что сидели в соседних камерах. Нет, даже не страшно — противно. Всё же фамильное высокомерие иногда приносит пользу.

Проклятые решётки тоже иногда приносили пользу — он много чего услышал за эти пять лет, полезного в том числе. Про Питера — что он работал на Волдеморта почти год, работал добровольно, было известно. И что именно он направил своего хозяина к Поттерам, откуда тот не вернулся, тоже знали — Белла просто на стены кидалась, красочно расписывая, что именно она сделала бы с «этой тварью», попадись он ей. Даже смешно. Похоже, если Питер и впрямь кому-то попался, его стоит прибить просто из жалости.

А может и впрямь — попался? Хотя это-то как раз сомнительно.

Но с чего-то его же перевели в другие условия? Вряд ли из жалости. Тогда — что? Нашли и проверили палочку? Не смешно. Что и где можно найти через пять лет? Прочли протокол допроса?

Хотелось бы ему самому его почитать!

Допроса Сириус не помнил. Совсем. Точнее, помнил, что допрос был, и морду Крауча помнил, усталая была морда, синяки под глазами, пожалеть впору. Крауч что-то спрашивал, он что-то отвечал — наверное, не то, что от него хотел Крауч, потому что тот был недоволен, спрашивал снова... а потом он, наверное, сказал то, что от него хотели услышать, и его больше ни о чём не спрашивали. Оглушили заклинанием, а очнулся он уже здесь — если к этому подходит слово «очнулся».

А может, никаких пяти лет и не было, может, привиделось? А на самом деле прошло месяца два? Ну странно же — без суда...

Хотя, по слухам, был какой-то приказ, декрет, Мерлин его разберёт... И не он один такой тут — двое ещё, по меньшей мере, и утверждают, что невиновны... хотя мало кто признается, что виновен. Это Беллой быть надо, её бы коли не схватили — сама бы сюда прибежала, пострадать во имя любимого Лорда... фанатичка! Но её-то как раз судили.

Сириус опустился на топчан, обхватил голову руками. Если обнаружилось что-то новое и дело решили пересмотреть — почему его не допрашивают? Почему вообще ничего не сказали?

И что, тролль подери, он наговорил тогда на допросе?!

* * *

Протокол допроса обвиняемого по делу С-98-11-81 «О взрыве, повлёкшем массовую гибель людей».

Обвиняемый: Сириус Орион Блэк, 21 год, неработающий.

Дознаватель: Бартемиус Джереми Крауч, Глава Департамента Обеспечения Магического Правопорядка.

Крауч: Мистер Блэк, из свидетельских показаний следует, что перед тем как устроить взрыв, вы разговаривали с неким человеком. Кто это был?

Блэк: Питер Петтигрю.

Крауч: Я рад, что вы готовы сотрудничать, это может облегчить вашу участь.

Блэк: Плевал я на участь! Вы тут меня допрашиваете, а он неизвестно где, и не найдёшь потом!

Крауч: Прошу вас отвечать на вопросы. Согласно показаниям, человек, которого вы назвали Питером Петтигрю, обвинил вас в смерти Поттеров. Так?

Блэк: Кажется, что-то он кричал.

Крауч: Вы за это его убили?

Блэк: Да не убивал я его! Он сам...

Крауч: Сам себя убил?

Блэк: Да нет! Хотел убить меня...

Крауч: Однако вы живы.

Блэк: Значит, не вышло. Или не убить... Чёрт, я сам ничего не понимаю, кроме того, что там принесу больше пользы! Следы же должны ещё оставаться...

Крауч: Спокойно, Блэк. Вернёмся к показаниям: вы действительно виновны в гибели Поттеров?

Блэк: Нет! Вы что, нет! То есть да, виноват, но это не то, я же не думал...

Крауч: Не думали, что Сами-Знаете-Кто их убьёт?

Блэк: Не думал, что такое возможно! Что Питер...

Крауч: Узнает о вашем предательстве, вы это имеете в виду?

Блэк: Нет конечно! Проклятье, ну как вам объяснить? Это ведь Питер, я только посоветовал!

Крауч: Посоветовали Сами-Знаете-Кому как их найти?

Блэк: Проклятье, что вы несёте! Ладно, неважно, потом, сейчас важно найти, только я могу, может, ещё не поздно, пожалуйста!

Крауч: Найти? Того-Кого-Нельзя-Называть?

Блэк: (молчит)

Крауч: Прошу отвечать на вопрос.

Блэк: Послушайте, ну отпустите вы меня, а? Вернусь ведь потом, хотите, поклянусь или ещё что... Как вы не понимаете! Можно же попытаться...

Крауч: Послушайте, Блэк, не стоит разыгрывать истерику. Отвечайте чётко и ясно, только «да» или «нет»! Поняли?

Блэк: Да.

Крауч: Вы признаёте себя виновным в гибели семьи Поттеров?

Блэк: Я виноват, но поймите, я был уверен, что Питер...

Крауч: Я же сказал — только «да» и «нет»! Вы намеревались убить Петтигрю?

Блэк: Да. Или нет. Не помню.

Крауч: Вы признаёте себя ответственным за взрыв, повлёкший гибель не менее восьми человек?

Блэк: Ну конечно! Если бы я действовал иначе...

Крауч: Довольно.

Записано Служебным Самопишущим пером 01.11.81 г.

* * *

Протокол допроса заключённого LS-23-81 по делу С-98-11-81 «О взрыве, повлёкшем массовую гибель людей».

Допрашиваемый: Сириус Орион Блэк, 27 лет, заключённый.

Дознаватель: Амелия Сьюзен Боунс, заместитель Главы Департамента Обеспечения Магического Правопорядка.

Боунс: Назовите ваше полное имя

Блэк: Сириус Орион Блэк

Боунс: Возраст?

Блэк: Вы проверяете, не свихнулся ли я здесь?

Боунс: Нет, всего лишь выполняю формальности.

Блэк: Хорошо. Сириус Орион Блэк, родился десятого декабря тысяча девятьсот пятьдесят девятого года, образование полное хогвартское, профессия отсутствует, семейное положение — холост, последнее место работы — заключённый блока LS тюрьмы Азкабан... хорошая работа, пожизненная.

Боунс: Последнее замечание следует считать шуткой?

Блэк: Простите. Глупо, конечно.

Боунс: Ничего. Скажите, мистер Блэк, у вас есть предположения — почему вас вызвали на допрос?

Блэк: Вероятно, в моём деле появились новые обстоятельства. Мне приходит в голову только одно — что Питер как-то засветился. И очень надеюсь, что не так, как я опасаюсь.

Боунс: Странная формулировка. Питер — это кто?

Блэк: Простите. Питер Петтигрю, тогда решили, что он погиб, но это почти наверняка не так, я пытался объяснить Краучу, но, кажется, не вышло.

Боунс: Кажется?

Блэк: Я очень плохо помню, что было на том допросе. Я был здорово не в себе.

Боунс: Но то, что было до этого, вы помните?

Блэк: Да, конечно. Когда я увидел, что Питера нет в убежище...

Боунс: Подождите, давайте с самого начала. Петтигрю скрывался? Почему?

Блэк: Он был Хранителем... нет, тогда совсем с начала. Мы узнали, что Волдеморт охотится за семьёй Поттеров, и решили применить заклятие Фиделиус. Я предложил, чтобы Хранителем был Питер, а все бы думали, что это я. Мне казалось, что так безопаснее.

Боунс: Вы кого-то посвятили в свой план?

Блэк: Нет. Ребята хотели сказать Дамблдору, но, кажется, не успели.

Боунс: Хорошо, продолжайте.

Блэк: Я зашёл к Питеру и увидел, что его нет. И решил проверить, как там ребята. Прилетел туда и увидел — дом покосился, ну и... Хагрид там ещё был, но он тоже... не успел.

Боунс: Мистер Блэк, вам плохо? Может быть, стоит прерваться?

Блэк: Нет. Простите. Всё в порядке. Значит, что... а, так вот, Хагрид увёз Гарри, а я стал искать следы, есть такой метод, вы должны знать — когда два человека образуют связку.

Боунс: Да, я в курсе, продолжайте.

Блэк: Ну и нашёл. Только Питер ждал этого. Крикнул, что я предатель, и устроил взрыв. А сам в крысу превратился

Боунс: Вы уверены?

Блэк: То есть, я так думаю, что превратился — вспышка была, я не увидел. Но вы не удивились — значит, я прав? Значит, он всё же на чём-то попался?

Боунс: Я отвечу на ваши вопросы чуть позже. А сейчас вспомните: где была ваша палочка? Ведь вы, вероятно, держали её в руках?

Блэк: Да, держал. Скорее всего, уронил. Я правда не помню! Когда меня схватили, палочки у меня точно не было, кто-то из них вроде спрашивал, где она.

Боунс: Ну хорошо. А теперь скажите, пожалуйста, почему вы на допросе признали, что виноваты в гибели Поттеров, если это не так?

Блэк: Ну как же не так? Это же была моя идея — сделать Хранителем Питера! Если бы я сам, как вначале собирались... конечно же, я виноват!

Боунс: Вот как? Ну что ж, ясно. Вы согласитесь повторить свои показания с применением Веритасерума и отдать воспоминания для проверки в Омуте памяти?

Блэк: Да, всё, что угодно. Только...

Боунс: Что?

Блэк: В этом деле есть обстоятельства, широкая огласка которых... ну, нежелательна. Точнее, невозможна

Боунс: Почему?

Блэк: Это может привести к очень серьёзным осложнениям, если... то есть... Я понимаю, что выглядит подозрительно, но поверьте, это к делу... в общем, к ЭТОМУ делу не относится.

Боунс: Вы опасаетесь, что при снятии воспоминаний будет захвачено что-то лишнее? То, что вы не хотели бы разглашать? Вы понимаете, что такая позиция может вызвать сомнения в вашей искренности?

Блэк: Да, понимаю. Но это важно и это касается не меня.

Боунс: Возможно, среди членов Визенгамота или работников Департамента ОМП есть кто-то, кому вы могли бы доверить эту информацию?

Блэк: Альбус Дамблдор. Он ведь по-прежнему член Визенгамота?

Боунс: Да. А могу я спросить, почему именно ему вы готовы довериться?

Блэк: Он и так в курсе.

Боунс: Ну что ж, мы обсудим ваше пожелание. У вас есть какие-то просьбы?

Блэк: Нет. Если только... вы не знаете, что сейчас с Гарри?

Боунс: Вы имеете в виду младшего Поттера?

Блэк: Да. Он мой крестник.

Боунс: Мне известно только, что мальчика воспитывают родственники матери.

Блэк: Спасибо.

Боунс: Других просьб нет? Ну что ж, в таком случае на сегодня всё. Я ничего не обещаю, но надеюсь, что в следующий раз мы встретимся в более приятном месте.

Записано Служебным Самопишущим пером 12.01.87 г.

* * *

«Ежедневный пророк» от 15.01.87 г.

Как хорошо известно нашим постоянным читателям, сегодня Визенгамот принял решение по делу Сириуса Блэка. Официальный отчёт об этом нашумевшем процессе вы можете увидеть на третьей странице нашей газеты. На пятой странице читайте интервью с участниками процесса.

* * *

Глава Департамента Обеспечения Магического Правопорядка Корнелиус Фадж любезно согласился побеседовать с нашим специальным корреспондентом Ритой Скитер.

К: Скажите, мистер Фадж, как вы оцениваете только что закончившийся процесс?

Ф: Мои подчинённые провели большую работу, и я рад, что она была оценена по достоинству.

К: Но не лучше ли было провести эту работу пять лет назад?

Ф: Вам следовало бы обратиться с этим к мистеру Краучу.

К: Мы так и сделали.

Ф: И как он объяснил свою безответственность?

К: Он сказал, цитирую: «Я не исключаю возможности намеренного искажения фактов с целью дискредитации магического правопорядка в моём лице».

Ф: И кто же, по мнению мистера Крауча, этим занимался?

К: Мистер Крауч считает, что это были вы.

Ф: Я?

К: Разве не ваша подпись стоит под документами с места происшествия?

Ф: Ну... да, я там был, разумеется, и даже собирал некоторые данные.

К: Но по только что оглашённому решению суда эти данные признаны «малодостоверными и не имеющими доказательной силы»…

Ф: Смею напомнить, что я там был не один.

К: Однако показания свидетелей снимали именно вы, не так ли?

Ф: Меня почти сразу после этого перевели в Департамент Охраны Магического Правопорядка, и я не имел возможности проконтролировать ход дела.

К: Однако вскоре после этого вы возглавили ДОМП. Почему же вы тогда не занялись проверкой дел, так недобросовестно рассмотренных вашим предшественником?

Ф: Это сейчас мы знаем, что мистер Крауч исполнял свои обязанности недостаточно ответственно. Но какие были основания сомневаться в его компетенции тогда, на фоне такой успешной работы отдела под его руководством?

К: Неужели тот факт, что несколько известных Пожирателей Смерти остались безнаказанными, не навёл вас на мысль копнуть глубже?

Ф: Было доказано, что они находились под действием заклинания Империус!

К: Доказано?

Ф: Несомненно!

К: А то, что один из оправданных оказался вашим двоюродным дядей…

Ф: Его скомпрометировали с целью дискредитации!

К: Дискредитации кого?

Ф: Меня, разумеется!

К: У вас были настолько могущественные враги?

Ф: Да, были. Простите, но я не хотел бы вдаваться в подробности.

К: Даже намёком?

Ф: Прошу прощения, но на сегодня у меня ещё очень много дел.

К: Благодарю за содержательный рассказ, мистер Фадж.

* * *

Главный герой нашумевшего процесса — Сириус Блэк — не проявил особого желания общаться с журналистами, но мисс Скитер всё же сумела задать ему несколько вопросов.

К: Здравствуйте, мистер Блэк. Поздравляю вас с освобождением.

Б: Спасибо.

К: С вашего позволения — несколько вопросов...

Б: Простите, но я сильно устал. Может быть, в другой раз?

К: Как, вы даже не хотите узнать, сколько к нам в последние два дня пришло писем в вашу поддержку?

Б: Передайте их авторам мою искреннюю благодарность.

К: И всё же ответьте, мистер Блэк: вы станете требовать наказания тех, по чьей вине провели пять лет в тюрьме?

Б (бормочет что-то себе под нос. Расслышать удаётся только «природа, при рождении...»)

К: Простите?

Б: Я полагаю, что Визенгамот обойдётся без моих советов.

К: Но уж один-то виновник точно понесёт заслуженное наказание! Как вы думаете, к чему на завтрашнем заседании приговорят Петтигрю?

Б: Не знаю. Но я на его месте постарался бы погибнуть при попытке к бегству.

К: Однако на своём месте вы так не поступили...

Б: У нас несколько разные места. Если у вас всё...

К: Ещё один вопрос, мистер Блэк. Скажите, вы будете требовать какой-либо компенсации? Как-никак, пять лет Азкабана не шутки.

Б: Разумеется, я уже получил компенсацию.

К: Что именно, если не секрет?

Б: Не секрет. Мне обещали засчитать эти пять лет в случае чего.

К: Простите?

Б: На свете столько неприятных людей...

К: Вы хотите сказать...

Б: Нет, не хочу. О чём и сообщил вам в самом начале. Так что предлагаю нашу увлекательную беседу на этом закончить.

* * *

Постановление Визенгамота от 20.01.87 г.

В связи со вскрывшимися фактами злоупотреблений и недобросовестности провести рассмотрение Визенгамотом всех дел, решения по которым принимались во внесудебном порядке на основании Протокола № 0666 от 13.01.1980. Для этого:

1. Составить список дел, решения по которым принимались на основании вышеупомянутого Протокола.

1.1. Включить утверждение списка в повестку дня заседания Визенгамота 30.01.87 г.

1.2. Поручить составление списка А. Боунс.

2. Составить список отправленных в Азкабан на основании вышеупомянутого Протокола.

2.1. Включить утверждение списка в повестку дня заседания Визенгамота 30.01.87 г.

2.2. Поручить составление списка Гризельде Марчбенкс.

2.3. Особо отметить в списке тех, кто на настоящий момент жив.

3. Установить очерёдность рассмотрения дел.

3.1. Включить утверждение очерёдности рассмотрения дел в повестку дня заседания Визенгамота 10.02.87 г.

3.2. Поручить Роберту Клакстону представить на утверждение Визенгамоту предварительный список очерёдности рассмотрения дел на основании списков, упомянутых в п.п. 1 и 2.

3.3. При установлении очерёдности принимать во внимание положение осуждённых по делу.

3.4. В первую очередь рассмотреть дела тех, кто на настоящий момент жив и находится в Азкабане.

4. До окончания рассмотрения дел всех указанных в списке по п. 2 перевести в камеры легкого режима с соблюдением повышенных мер безопасности.

5. При необходимости доследования провести его силами самого Визенгамота с возможным привлечением Аврората.

Проголосовали «за» — 54 % полного состава Визенгамота

Проголосовали «против» — 29 % полного состава Визенгамота

Воздержались — 11 % полного состава Визенгамота

Отсутствовали на заседании — 6 % полного состава Визенгамота