Вне подозрений (гет)

Рон знал, что во время ланча у Гермионы была назначена какая-то встреча с французами, и поэтому перекусил бутербродами Джорджа, приготовленными Анджелиной. До самого закрытия он помогал Джорджу в торговом зале, действуя ему на нервы ворчанием о том, что им давно пора нанять двух-трёх помощников, чтобы больше работать не ногами, а головой.

— Когда нам изобретать новые вредилки, если мы постоянно торчим у прилавка? — проворчал Рон перед закрытием. — Твоя жадность погубит наш бизнес, Джордж!

— И это я слышу от человека, который съел почти весь мой ланч!

— Мерлиновы штаны! Всего пару бутербродов...

— Завтра ты меня угощаешь, — сказал Джордж.

— Ага, разбежался, — ответил Рон, собираясь аппарировать домой. — Подумай насчёт помощников.

— Вот Фред подрастёт...

Рон тихо фыркнул.

— Пока, Джордж! Хорошего вечера.

— Шутишь? Сегодня Анджелина уходит на встречу с подружками, а я остаюсь в няньках.

— Сочувствую, — усмехнулся Рон. — Уверен, меня дома ждёт кое-что поинтересней.

Он махнул рукой и аппарировал.

* * *

Их съёмная квартирка, состоящая из спальни с мансардными окнами, гостиной, которая больше напоминала библиотеку, санузла с центральной подачей воды (нет, магглы всё-таки молодцы!) и небольшой уютной кухни, находилась на верхнем этаже маггловской пятиэтажки в северной части Лондона. Рон быстро оценил все удобства этой квартиры, особенно электричество, и стал забывать про свечи, которые теперь зажигались по особым случаям или если было лень тянуться к выключателю.

Гермиона обещала быть дома вовремя, поэтому полумрак в квартире удивил Рона. Мокрые апрельские сумерки почти не проникали в гостиную, но на кухне горел приглушённый свет. Заинтригованный происходящим, Рон стал лихорадочно прокручивать в голове возможные поводы для праздника или романтического вечера. Какая-нибудь годовщина? Повышение? День независимости эльфов? Главное, чтобы повод не требовал от него подарка, подумал Рон, потому что пришёл совершенно налегке.

Так и не вспомнив ничего конкретного, он, не переодеваясь, зашёл в кухню и обомлел. По периметру кухни горели настенные свечи, которые они не зажигали со дня святого Валентина, но Рона удивило другое: на обеденном столе его ждал не романтический ужин, а кипы газет, по всей вероятности, «Дейли Тейл»; за столом сидела растрёпанная и недовольная Гермиона, одетая в деловой костюм. Она подняла на Рона красные глаза и молча указала ему на стул. «Вот и повеселились», — подумал Рон, усаживаясь, куда ему велели.

— Добрый вечер, мистер Уизли, — сипло произнесла Гермиона, и брови Рона медленно поползли вверх. Она прокашлялась и продолжила: — Я собираюсь задать вам несколько вопросов.

— М-м-м... Гермиона, в чём дело?

Рон покосился на стопку газет, и почувствовал, как в ожидании неприятного разговора начинают чесаться ладони. В нём поднималась тихая паника оттого, что он так и не решился во всём признаться Гермионе. А теперь, судя по газетам, открытым на одном и том же развороте, она всё выяснила сама, и в ожидании его прихода успела как следует расстроиться и разозлиться. Рон знал, что Гермиона имела на это полное право.

— Мистер Уизли, — холодно сказала она, — нам стало известно, что вы нарушили закон о неправомерном использовании магии. Что вы можете сказать в своё оправдание?

Рон никак не мог сообразить, каким образом Гермиона его вычислила, но потом вспомнил про хлопок аппарации в можжевеловых кустах на Финдон-роуд и спросил:

— Ты за мной следила?

— Нарушение было отражено в сводках, — она достала из кармана пиджака свёрнутый вчетверо пергамент с вензелем Министерства и потрясла им у Рона перед носом.

Рон озадаченно почесал затылок. Его палочка уже год была под чарами неуловимости, которые нанёс Джордж, следовательно, министерский надзор не мог зафиксировать его «вольности». И тут Рона осенило. Ну как можно было так сглупить? Джордж ведь предупреждал его, что чары неуловимости через год ослабевают, и их придётся наносить снова.

— Нет смысла отпираться, мистер Уизли. Чистосердечное признание смягчит вашу вину, — сказала Гермиона, глядя на него в упор. Вероятно, это должно было звучать угрожающе, но на самом деле выглядело немного комично. Если бы не её заплаканные глаза, Рон бы подумал, что Гермиона решила поиграть с ним в сурового аврора и злостного рецидивиста. — Итак, назовите время, место и имена магглов, в присутствии которых вы использовали магию.

Он оперся локтями о стол, опустил голову и вздохнул. Это была не игра; Гермиона ждала от него ответов.

— Прости, — сказал он, глядя исподлобья, — но я не вёл учёт своих неправомерных действий.

— Их было... так много? — удивилась она.

Рон пожал плечами и смело поднял голову.

— Гермиона, я собирался тебе всё рассказать. Я знал, что ты не успокоишься, пока не докопаешься до правды, но...

— Когда всё это началось? — выпалила она, не сводя с него пристального взгляда.

— Полгода назад.

— Полгода? — она растерянно поморгала, затем медленно достала палочку и положила её перед собой на стол, словно готовилась отразить магическую атаку.

— Ты меня боишься? — в его голосе послышались усмешка и удивление.

— Если ты изменил память Джейн Моррисон, где гарантия того, что ты не сделаешь то же самое со мной? — сурово спросила Гермиона. — Я даже не уверена, что ты уже не сделал то же самое со мной... Может, я чего-то не помню? Потому что я не представляю, как иначе ты умудрился так долго водить меня за нос.

Рон возмущённо фыркнул и попытался встать, но тут же увидел направленную на себя палочку.

— Ого, — вырвалось у него.

— Ответь на мои вопросы. Пожалуйста, — с серьёзным видом сказала Гермиона.

— Хорошо, — он примирительно поднял руки вверх, усаживаясь на место, — смотри, я безоружен! И готов всё тебе рассказать, только... давай прекратим этот цирк? Это просто смешно. Я никогда не подниму на тебя палочку, Гермиона.

Гермиона медленно опустила палочку и нервно поправила выбившиеся из хвоста пряди.

— Это совсем не смешно, хотя, тебе, возможно, было весело, — её голос задрожал. — Я не хочу говорить о моральной стороне твоего поступка, Рон, но ты нарушил закон и должен будешь ответить по всей его строгости.

— Знаю, что должен был признаться тебе после самого первого раза, но... Я не хотел тебя злить, Гермиона, — как можно мягче сказал он.

— И тем не менее, я ужасно зла, и хочу знать правду. С чего всё началось?

— Ну, это вышло случайно, — он осторожно подбирал слова, — примерно полгода назад я увидел объявление в газете, и оно меня... потрясло.

— Рон, как ты мог? — Гермиона часто заморгала, и ему показалось, что она сейчас заплачет. — Мы как раз в это время начали жить вместе... Я не понимаю, зачем? Зачем было водить меня за нос?

— Мерлин... Да, я не должен был применять магию к магглам, но небо на землю не упало! Чего ты так кипятишься? — с недоумением воскликнул он. — Ты сама не раз нарушала закон — вспомни своих родителей.

Её лицо скривилось, как от пощёчины.

— Это было во время войны, — выпалила она, — тогда казалось, что у меня не было другого выхода, но я до сих пор об этом сожалею! А сейчас я работаю в Отделе правопорядка. Моя работа — следить за соблюдением закона!

— Прости, Гермиона, — начал Рон, — я знаю, что подвёл тебя, что это может сказаться на твоей карьере, но ты же не станешь... всем рассказывать о том, что произошло?

— Ты надеешься, я это так оставлю, только потому что мы... мы... — она растерянно умолкла, и Рону показалось, что с её губ готово было сорваться слово «любовники», которое она так не любила.

— И что ты сделаешь? — спросил он. — Арестуешь меня за несколько Обливиэйтов? Выпишешь штраф? Отправишь в тюрьму?

— Всё вместе, — прошипела она, — и с большим удовольствием.

Рон закатил глаза и почувствовал, как в нём начинает закипать раздражение. Да, он применил к магглам несколько запрещённых заклинаний, но исключительно для их же блага, и не понимал, почему Гермиона завелась, будто он заавадил пол-Лондона.

— Чёрт возьми, да, я не паинька, — заявил Рон, — но это старые новости. Давай всё спокойно обсудим и подумаем, как нам быть дальше.

— Точнее, как нам не быть дальше, — она покачала головой. — Рон, ты всерьез считаешь, что можешь бегать по женщинам, накладывать на них Обливиэйты, и иметь со мной что-то общее?

— Я — что? — изумлённо спросил Рон, чувствуя, как в голове образуется немыслимая каша.

— Давай, рассказывай, — глаза Гермионы злобно блеснули. Она протянула руку и взяла одну газету из кипы. — Ну, кто из них был раньше? «Юная флейтистка без вредных привычек» или «блондинка с любовью к путешествиям»?

— Чего? Что ты там читаешь?

— Думал, я не замечу, что все мои газеты развернуты на одной и той же рубрике? — спросила она и прочла: — «Голубоглазая принцесса из Рочестера ищет своего принца…» О, нет, это не для тебя! Уизли у нас не принц, а король.

Рон потянулся через стол, взял из кипы первую попавшуюся газету и глянул на разворот.

— Колонка одиноких сердец? — с усмешкой спросил он. — Очень интересно...

— Пожалуйста, не делай такой удивлённый вид.

— Но я, правда, удивлён, — сказал Рон, наконец начиная понимать, в чём конкретно его обвиняют. — Нет, я вообще в шоке. Ты это серьёзно, Гермиона?

— Нет, шутки шучу, — она запустила в него газетой, бездарно промазала и с вызовом посмотрела ему в глаза.

Рон проводил взглядом упавшую газету, а потом уткнулся в свой «Дейли Тейл» и невозмутимо сказал:

— Кстати, вот неплохое фото. «Ищу друга без вредных привычек для продолжительных отношений…» Что? Грегори Смит? Гермиона, ты же не думаешь, что я ещё и с мужиками встречался?

— Знаешь, что, Рон, — она уперла руки в бока и свирепо дунула на лоб, чтобы поправить упавшую на глаза чёлку: — Ты издеваешься, да? Ты… ты… знаешь, кто ты? — вдруг её губы задрожали, лицо скривилось, глаза наполнились слезами. Ей явно было не до шуток. Решив, что не стоит дольше ломать комедию, Рон вскочил с места и подбежал к Гермионе. Он и так поступил слишком жестоко, не объяснив сразу всё, как есть, и теперь боялся, что она аппарирует и в расстройстве чувств, не приведи Мерлин, расщепит себя.

— Прости меня, пожалуйста, — сказал Рон, хватая её за руку. — Гермиона, это не та рубрика, — он перевернул газету и ткнул пальцем в колонку, расположенную над «Одинокими сердцами».

Гермиона уставилась на текст, затем перевела удивлённый взгляд на Рона и снова посмотрела в газету.

— Рубрика «SOS»? — пробормотала она, наклоняя голову и тайком вытирая глаза. — Колонка советов психолога?

Он кивнул.

— Это не уменьшает моей вины перед магическим законом, но... Почему ты мне не веришь, Гермиона? Я же сказал тебе, что это не интрижка.

Она упрямо сжала губы и промолчала. Рон придвинул свой стул, усадил её рядом и обнял одной рукой за плечи.

— Ты не знакомился с магглами? — спросила она.

— Знакомился, но только совсем не с той целью, о которой ты подумала. Я пытался им помочь, пусть и не совсем законным путём. В эту рубрику пишут люди, которые отчаялись, а я, в отличие от этого умника-психолога, подарил им надежду. Самое трудное было их разыскать, но я познакомился с одним работником из редакции... В общем, это длинная история, — он поцеловал Гермиону в висок и с укором заглянул ей в глаза. — Нет, ну как ты могла подумать, что мне может понравиться кто-то, кроме тебя?

Гермиона нахмурилась. Рон знал, что на обработку информации у неё уйдёт всего несколько секунд, и от волнения крепче прижал её к себе, гадая, как скоро будет прощён. Наконец она облегчённо выдохнула и выдавила жалкую улыбку.

— Та блондинка в пиццерии, враньё Джорджа, твоя встреча в субботу, сводка в Министерстве... Одно наложилось на другое, — пробормотала она и вдруг воскликнула: — Рон, хватит сжимать меня, ты сломаешь мне рёбра! Я никуда не денусь.

— Это очень хорошо, — улыбнулся он, убирая руку с её плеча. — Это самая лучшая новость за последние пять лет.

— Может, наконец, объяснишь, зачем тебе это было нужно?

Повернувшись к столу, Рон начал перебирать лежащие на нём газеты.

— Вот! — воскликнул он, пробегая глазами по пожелтевшей странице. — Вот с чего всё началось, Гермиона, — он протянул ей ноябрьский выпуск «Дейли Тейл» и ткнул пальцем в письмо одного из читателей, размещённое в колонке «SOS».

Гермиона быстро шмыгнула носом и прочла: «… Доктор сказал, что после аварии я никогда не смогу ходить, а моя мама всегда говорила, что сказки и волшебство существуют. Я ей верю и ищу волшебника. Сказочник у нас уже был. Он был смешной, в чёрном платье и шапочке, что-то шептал и молился. Он рассказал всем детям в нашей палате, что после смерти душа попадает в рай. Я знаю, что душа моей мамы в раю, но я не хочу в рай. Пусть ко мне придёт волшебник и поможет мне поправиться. Ронни Стейтворт».

— Ронни Стейтворт? — изумлённо спросила она.

— Ты тоже не веришь в совпадения? — оживился Рон. — Ему всего-то и понадобилось, что костерост и парочка заклинаний для восстановления нервных окончаний. Правда, мне пришлось совсем немного изменить память одному врачу... или двум, — признался Рон. — Но зато я отлично освоил Обливиэйт. Гермиона, это не так-то просто! Ты мною гордишься? — он надеялся получить в ответ улыбку, но Гермиона лишь недовольно хмыкнула. — Ну скажи, почему мы из-за какого-то Статута не можем помогать магглам, когда их можно спасти?

Гермиона ничего не ответила, и Рон, покопавшись в стопке газет, достал ещё один выпуск.

— А вот здесь было письмо одной сумасшедшей, которой никто не верил. К ней по ночам якобы приходил её бывший жених — появлялся прямо в спальне и... Одним словом, как она ни запирала дверь, как ни меняла замок, он всё равно умудрялся проникнуть внутрь. Больше в доме его никто не видел и не слышал. Тебя это ни на какие мысли не наводит? — Рон выразительно посмотрел Гермионе в глаза. — Психолог из газеты посоветовала такую чушь... Ну, с этим придурком я вообще церемониться не стал: заступефаил и наложил чары полового бессилия. Кстати, они тоже из серии запрещённых, — заметил Рон. — Мы с Джорджем когда-то применяли их более безобидную модификацию на «мстительных батончиках». Ну, в продажу они так и поступили.

— Правда? — с интересом спросила Гермиона и задала неизбежный вопрос, которого Рон очень надеялся избежать: — А почему это не попало в министерские сводки?

— Э-э-э... Гермиона, — промямлил он, — пусть это останется моим последним маленьким секретом.

— Опять? Знаешь, что, Рон... Нет, — она решительно покачала головой.

— Ну, хорошо... — он замялся, лихорадочно думая, как рассказать про чары неуловимости, не выдавая при этом Джорджа. Рон, конечно, мог бы соврать, что нанёс их сам, да вот только обман мог легко открыться. — Только ты сначала расскажи, как оказалась в можжевеловых кустах на Финдон-роуд, — сказал он.

Расчёт оказался верным: не пожелав откровенничать о своих маленьких секретах, Гермиона спросила:

— А что насчёт Джейн Моррисон?

— Она так и написала, что хочет всё забыть. Её мучили кошмары после аварии, в которой у неё на глазах погибли люди. С Джейн мне пришлось повозиться, потому что нужно было изменить её память выборочно. Уверен, что она меня не вспомнит. И аварию тоже, — сказал Рон, решительным жестом отодвигая от себя газеты и поворачиваясь к Гермионе. — Скажи, пожалуйста, а что у нас сегодня на ужин?

Вопрос поверг Гермиону в ступор.

— Ну, если ты меня не собираешься арестовывать, — продолжил Рон, — может, сходим куда-нибудь? Я ужасно есть хочу.

— «Четыре сезона», — сказала она, внезапно оживляясь. — Я хочу «Четыре сезона».

— Хорошо, — сказал Рон, обнимая её за талию под пиджаком. — Поужинаем у Джузеппе, только давай договоримся: ни слова о работе и неправомерном использовании магии.

— Рон, ты прекрасно знаешь, что это не может продолжаться, — сказала она.

— Большое шоколадное мороженое, — сказал Рон и делано облизнулся.

Она обречённо вздохнула.

— Хорошо. Отправимся в мир магглов и представим на один вечер, что магии не существует. Но этот разговор не окончен. Когда мы вернёмся...

Рон переместил Гермиону в знакомый лондонский тупик, не дожидаясь конца фразы. Он надеялся, что, вернувшись домой, найдёт цивилизованный способ заставить её замолчать. По крайней мере, до утра. А там видно будет.

* * *

Эпилог. Три года спустя

— Рон, мне кажется, у тебя палочка торчит из кармана, — нервно прошептала Гермиона, проводя рукой по карману его брюк.

— Ой, приятно, — с ухмылкой сказал Рон. — Но больше так не делай, это отвлекает. И хватит нервничать, Гермиона. Моя палочка в кармане куртки. Но даже если кто-то её здесь увидит, то решит, что я просто играю с прутиком.

— Да, но если нас случайно увидит маг, он поймёт, кто мы.

— А тут прям маги на каждом углу... Гермиона, тебе нужно ходить на дело в маске и перчатках, как в том кино про ограбления.

— На какое дело? Мы не идём на дело, мы не преступники. Мы никого не хотим ни убить, ни ограбить.

— Ну слава богу! А то я уже боялся, что ты решишь кого-нибудь прирезать.

— Тише, Рон, — шикнула она. — Нас могут услышать.

— Где твой кураж, Гермиона? Ты сражалась с Волдемортом! И потом, это не в первый раз.

— Ох, Рон... Меня всё равно не оставляет мысль о том, что мы нарушаем закон.

— А грабить Гринготтс было законно?

Они остановились в конце длинного коридора большого общественного здания, напоминавшего весенний улей.

— Тебе и делать-то ничего не придётся. Просто отвлеки секретаршу, чтобы она не зашла в кабинет, а я сам поговорю с мистером Табботом о вреде взяток для здоровья и достану папку с документами.

— Рон, только обещай, что будешь осторожен. Никакого вреда ничьему здоровью! Попробуй сначала простое Акцио.

— Послушай, Гермиона, — они остановились перед кабинетом, на котором висела табличка: «Мистер Х. Д. Таббот, глава комитета по охране окружающей среды графства Йоркшир». — Мы не нарушаем закон, а восстанавливаем справедливость. Если петицию не обнародовать сегодня, завтра они начнут вырубать лес, а послезавтра — строить на его месте химический завод, причём на незаконных основаниях. Представляешь, сколько бедных животных от этого пострадает?

— Представляю.

— Ты сама выбрала это дело. Я предлагал отправиться к тому наркодилеру.

— Я знаю, — вздохнула она.

— В принципе, я мог бы прийти сюда ночью, когда никого нет, но я ни разу не был у Таббота в кабинете, а аппарировать в коридор опасно — у них могут быть датчики слежения за движением, поднимем лишнюю панику. Ну что, готова?

Гермиона кивнула, Рон ей подмигнул и постучал в дверь кабинета.