Молли навсегда (гет)

Открыв глаза, Санька с удивлением увидела склонившегося над ней директора. Комната была большой и незнакомой. И она совершенно не помнила, как сюда попала.

— Где я?

— О, Молли! Ты пришла в себя, моя девочка? — добродушно спросил волшебник. — Ты помнишь, что случилось?

— Я упала? — она ощущала странную сонливость. Мысли путались. — Я помню, что собиралась на Астрономическую башню, и… всё.

— Да, ты упала, ох уж эти движущиеся лестницы! Надо быть осторожней.

— Как я здесь оказалась? Я не помню никаких лестниц. Ничего не помню.

— Неудивительно. Ты могла погибнуть. К счастью, кто-то успел тебя подхватить, но уберечь тебя от травм ему не удалось — высота была слишком большой. Этот герой сразу принёс тебя сюда. Кому-то ты очень дорога, моя девочка. К сожалению, никто не видел этого храбреца. Но ты же можешь догадаться. Не так ли? — Его глаза за очками лукаво блеснули. И Санька была почти уверена, о ком идёт речь. Тем более его имя вертелось в голове. — А сейчас спи. Сломанную руку придётся подлечить.

— Скажите… спасибо… Артуру…

Сознание уплывало. Вокруг снова был пляж, морские волны, горячий песок и ослепительно синее небо. Но кто-то её звал, что-то хотел рассказать, и это нарушало блаженный покой. В груди поселилось беспокойство, она вглядывалась в морскую даль, горя нетерпением увидеть… Что именно? Она не знала. И поэтому постаралась мыслить логически. Что можно ждать на берегу моря? Алые паруса?

* * *

Они вышли из кабинета директора оглушённые и потерянные. В подземелье шли молча. Говорить не хотелось, да что там, думать — и то желания не было. Прежде чем назвать пароль, Рудольфус, которому было, пожалуй, тяжелее всех, обернулся к Беллатрикс и брату.

— Даже не думайте, ясно? Забыли! Прямо сейчас!

— Мы же сами согласились на это! Как? Я его… я… этого урода… Он же почти её… — Рабастан захрипел и согнулся пополам.

— Идиот! — Рудольфус бросился к брату, помог разогнуться и крепко прижал к себе, успокаивая. — Тише, тише. Дыши! Нельзя обсуждать, так и не будем! Нельзя мстить за это, так что — жизнь закончилась? Ты же умный, придумаем… как жить дальше.

— Руди, — простонал тот, боль под рёбрами медленно отпускала.

— Все живы-здоровы, — раздался холодный голос мисс Блэк. — Её вылечат. И это не наше дело. Подберите сопли, парни! Лучше скажите, куда делась Валери.

— Бель. Ты гений!

— Она, — Лестрейндж-младший судорожно вздохнул. — О, Мерлин! Валери сказала, что мы придурки, и она идёт спать. Она же может…

— Только она ничего не знает, — жёстко перебила его Беллатрикс. — Даже откуда и почему мы её несли. Потому что опоздала и помогала молча, без вопросов! И рассказать ей мы уже не сможем. Всё! Хватит. Заходим!

Она вошла первой в гостиную Слизерина, следом Рудольфус втолкнул брата, а сам задержался и со всей силой ударил кулаком о стену. Камень поглотил звук. Руку свело болью. Рукав сполз, открывая край метки на левом предплечье. В мозгу забрезжила едва уловимая мысль. Месть — то блюдо, что подаётся холодным. А Лестрейнджи умеют ждать.

* * *

Просыпаться не хотелось. Она так бы и лежала вечно с закрытыми глазами, спала и спала. Или просто дремала и о чём-нибудь мечтала.

— Молли! — услышала Санька голос Эжени, и всё-таки открыла глаза.

— Уже утро?

— Уже вечер, глупая, — ласково ответила подруга. Словно и не было вчерашних обид. — Ты проспала весь день.

— А где мы? А! — воспоминания в голове путались. Но то, что она в больничном крыле, поняла как-то сразу.

— И как тебя угораздило свалиться? Мы все переживаем. Девчонки приходили, и Роб тоже. Но целитель Уайнскотт разрешил остаться только мне. Ты помнишь, что случилось? Нам ничего не говорят.

— Помню, но так смутно, — улыбнулась Санька, — я пошла на астрономическую башню, но заплутала и вернулась к лестницам… Потом провал… Ах да, лестница отъехала, и я упала. А Артур? С ним всё в порядке?

— Да что ему будет?! — удивилась Эжени. — Надрались все, смотреть противно. Небось, отсыпается до сих пор.

— Понятно. — Санька вздохнула, зажмуриваясь, и решила не говорить пока про Артура. А снова открыв глаза, увидела подходящих к ним Герти с пузырьками и деловитого целителя Уайнскотта. — О нет!

Отчего-то она знала, что синий флакончик в руках у ведьмы-медсестрички — костерост, который ужасен на вкус.

— О да, солнышко! — Целитель достал палочку, выписывая ею замысловатые пассы. — Вам необходимо это выпить. Мисс Вуд, а вам лучше сейчас уйти.

— Молли, пока! И слушайся целителя.

Пришлось взять у Герти флакон и глотать тягучую гадость. Она сама понимала, что это необходимо и в чём-то просто здорово. Ведь по всей видимости, у неё сломаны рёбра, а не только рука. В обычном мире всё заживало бы гораздо дольше. Радоваться надо, что есть магия и такие зелья!

— Умница! — просияла Герти, — а теперь это. Тебе нужно спать.

Второе зелье оказалось гораздо вкуснее. Санни устало откинулась на подушку.

— Десять минут, да? — спросила она и сама удивилась. Память Молли?

— В вашем случае пятнадцать, как оказалось. — Целитель убрал палочку в карман. — Отдыхайте, мисс Прюэтт.

Послышались удаляющиеся шаги целителя, тихо хлопнула дверь. Медсестричка ободряюще улыбнулась и поправила её одеяло.

— Спасибо, Герти, — Санька вяло рассматривала белый потолок без узоров, — а мадам Помфри тут не работает?

— Как вы сказали? Помфри? — удивилась медиковедьма. — Я спрошу у целителя, если хотите. Или у Сэмми. Я тут всего месяц.

— Не нужно. Мне, наверное, приснилось это имя.

Герти погладила её по волосам и вышла из палаты.

Не прошло и минуты, как рядом опять раздались шаги, и Санька увидела перед собой Валери Нотт.

— Мисс Нотт?! — поразилась девушка.

Та кивнула и присела на стоящую рядом табуретку.

— Ты как, Прюэтт? Лежи-лежи, я на минутку.

— Как упавшая с лестницы и напившаяся костероста, — попыталась она пошутить. — А что, вся школа в курсе, что я здесь?

— Не вся, — пожала плечом девица. — Как это случилось?

— Все это спрашивают, — пожаловалась Санька. — Но я не помню. Кажется, я шла на Астрономическую башню — подышать воздухом, а по дороге не заметила, что лестница отъезжает, и как-то упала. Артур Уизли умудрился меня спасти и принести сюда. Прости, совсем скоро я усну.

— Уизли? — вскинулась Валери поражённо, — тебя принёс Уизли?

— Да, — растерялась Санька. — А что?

Мисс Нотт что-то хотела сказать, но помотала головой и улыбнулась:

— Поправляйся. Спокойной ночи.

— Спасибо, — веки стали тяжёлыми, истома наполнила каждую клеточку тела. — Я засыпа…

* * *

Проваляться в больничном крыле пришлось до следующей субботы. Друзья навещали каждый день, приносили книги и задания. Развлекали разговорами, и рассказывали, что происходит в школе. Санька слушала их с жадностью — кому нравится болеть? Да и просто ужас сколько она пропускает, но осторожность не давала попросить приносить учебники за все курсы. Тайну надо было хранить.

У неё теплилась надежда, что её навестит Рудольфус, или на крайний случай Рабастан. А может, ещё раз заглянет Валери Нотт. Она ощущала что-то важное, связанное с ними, но никак не могла сформулировать это даже в мыслях. Что-то случилось? Может, она с ними повздорила до падения? Как плохо, когда что-то забываешь!

Артур проводил по полчаса у её больничной койки почти каждый день, жертвуя обедом, на который уходил целитель. Это было очень трогательно. Артур всегда любил поесть.

Санька с удивлением поняла, что видит парня совсем с другой стороны. Он был очень мил, застенчив и бросался выполнять любое её желание. Кажется, она начала понимать, что в этом рыжике нашла настоящая Молли. И даже украдкой любовалась разворотом его плеч и высоким ростом, когда парень не видел. И глаза у него не водянистые, а скорее просто серые. И в этом было что-то хорошее. И двигается он, хоть и не так изящно, как тот же Рудольфус, но так по-мужски — уверенно, порой, даже бесшумно. Видимо, занятия квиддичем не проходят бесследно. Поэтому и новости магического спорта, которыми был полон вратарь Гриффиндора, она выслушивала с улыбкой. Санька беспокоилась, когда он задерживался, и радовалась, когда рыжик, наконец, появлялся на пороге с неизменной жалостливой улыбкой.

Она даже стала задаваться вопросом, не любовь ли это, но ответить почему-то боялась и решила с этим не торопиться. Во всяком случае, когда парень, уходя, нежно целовал её в щёку — ей не было противно, или неприятно. И она даже призналась себе как-то, что была бы не против поцелуя в губы. Просто почувствовать — как это будет с Артуром.

С утра, пока шли занятия, девушка терпела разные процедуры. Целитель Уайнскотт проводил диагностику, а Герти, или Сэмми — вторая медиковедьма, разматывали все бинты, кроме тех, что стягивали грудь, помогали левитацией добраться до ванны и помогали мыться. После чего её левитировали обратно на койку, накладывали новые мази на голову, правую руку и коленную чашечку левой ноги, и снова забинтовывали. Саньке нравились помощницы целителя, очень приветливые и добрые. Они более лояльно относились к посетителям и разрешили Артуру в отсутствие целителя сидеть у неё целых полчаса.

Дольше всего не снимали повязки с груди, даже сломанная рука зажила быстрее. Бинты оставались на груди и во время купания, но благодаря магии не намокали. Когда Санька спросила целителя, что у неё с рёбрами, тот хитро прищурился и туманно пояснил, что не всё заживает на человеке одинаково быстро. Как она поняла из объяснений Герти, пришлось ещё залечивать некоторые внутренние повреждения, наружные синяки и царапины. Мол, не хочет же мисс Прюэтт, чтобы на теле оставались какие-то следы и шрамы. Мисс Прюэтт не хотела. Вот и пусть тогда терпит, но, когда снимут бинты с грудной клетки, она будет совершенно здорова. Ей вернут одежду и украшения, и она сможет покинуть больничное крыло.

Что-то связанное с украшениями не давало покоя. Потом она поняла, что на ней нет кулона, подаренного братьями. Но махнула рукой. Она помнила, как проверяла своё питье после того письма от зельевара Б.Б., но не смогла обнаружить зелье в своих напитках ни разу. Ей даже стало стыдно, что она тогда во всём подозревала Артура. Словно этот простодушный парень мог замыслить что-то плохое. Он с заговорщической улыбкой притаскивал ей из Большого зала пирожки с мясом, пирожные с заварным кремом и даже маленькие, плотно закупоренные бутылочки с её любимым морковным соком. Это было приятным разнообразием после больничных жидких каш и горячего молока с пенкой.

Санька с увлечением читала «Историю Хогвартса», а к учёбе решила вернуться, когда встанет на ноги. Всё равно у неё не получится проходить новые темы без учебников младших курсов.

Пару раз её навестила профессор МакГонагал, один раз зашёл маленький Флитвик, выразив своё восхищение её фейерверком на матче. Был даже директор Дамблдор, он принёс ей целую коробку шоколадных лягушек, бутылку сливочного пива и пожелал скорейшего выздоровления. Санька была рада полюбившемуся напитку — вкус пломбира, жжёного сахара и лимонадная основа напоминали коктейль, который бабуля покупала ей в детстве в большом универмаге районного центра. И то, что в так называемом пиве нет ни капли алкоголя, её только радовало.

Удивительно, какими добрыми становятся все окружающие, когда ты болеешь!

А ещё, каждый раз, просыпаясь, она находила на тумбочке новые цветы — роскошную алую розу с обрезанными шипами, или букетик фиалок, или жёлтые маргаритки. Один раз это были пышные герберы, в другой день — нежные лилии, наверное, магические, потому что запах от них исходил просто чудесный. Налюбовавшись цветами, она звала кого-нибудь из сестричек, и те по её просьбе отправляли вчерашние цветы в оранжерею, а новые помещали в красивую хрустальную вазу. Целитель Уайнскотт лишь неодобрительно хмурил брови, но молчал. Как ни странно, никто не знал, кто приносит цветы, нарушая режим больничного крыла.

Сама Санька была уверена, что это Артур, даже поблагодарила его однажды за светящиеся в темноте тюльпаны. Но парень покраснел и начал отказываться, говоря, что понятия не имеет, кто совершает такую глупость. Он так натурально изображал ревность, уговаривая её выбросить дурацкие цветы, что девушка решила его больше не мучить, но была очарована такой скромностью и романтичностью поступков своего неуклюжего кавалера.

В день выписки она проснулась рано. С нетерпением ждала целителя, который разрешит снять её повязки и покинуть опостылевшее больничное крыло. Этим утром к белоснежной ромашке с жёлтой сердцевиной была прикреплена открытка, с которой ей улыбались, подмигивая глазами и махая ручками маленькие русалки. На обратной стороне было всего два слова: «С выздоровлением!». И девушка гадала, кого Артур попросил это написать, потому что почерк был явно не его.

Ровно в восемь утра подошёл целитель с обеими помощницами. Улыбнувшись и подмигнув Саньке, он помахал палочкой над её телом, объявил, что деточка совершенно здорова и удалился. Герти и Сэмми торжественно сняли бинты с грудной клетки, под которыми действительно не осталось ни малейших следов от неудачного падения. Сэмми принесла выстиранную и выглаженную одежду, а Герти сбегала в сейф целителя за её личными вещами.

Серёжки с неё не снимали, а вот кулон от братьев девушка надела с особым удовольствием. Пусть никто не пытался её больше отравить, или подлить в сок приворотного, но подарок от Фабиана и Гидеона был ей ценен сам по себе. Палочку тоже вернули. В больничном крыле не разрешалось колдовать.

Помощницы целителя тепло попрощались с ней. Герти советовала поберечься, и не попадать больше в переделки, а Сэмми добавила, что они в любом случае всегда будут рады видеть её снова.

* * *

В гостиной Гриффиндора было непривычно пусто. Она догадалась, что все ушли в Большой зал на завтрак, после чего предстояли тренировки гриффиндорской команды на стадионе для квиддича. Всего через неделю у них будет финальный матч этого сезона со Слизерином. Артур так много о нём рассуждал, рассказывал, сколько приходится тренироваться, что ей стало немного стыдно, что она ожидала радостную встречу. Она же, в конце концов, не за границу уезжала. И видела всех вчера. Ей не верилось, что ребята до сих пор злятся на неё за тот фейерверк в честь Рабастана. Иначе её стол в комнате не был бы завален кучей открыток с поздравлениями. Она насчитала двадцать одно послание. Все просмотрела и убрала в специальную коробку. Там хранились разные открытки из прошлого Молли.

Завтракать не хотелось, вечером медиковедьмы устроили небольшой праздник по поводу её выписки, угостив выпечкой с орехами, курагой и мёдом. И Саньке казалось, что она сыта до сих пор. Так что в Большой Зал она решила не идти.

Комната показалась удивительно родной и уютной. Кровать застелена, на столике кроме открыток букет свежих полевых цветов это в ноябре-то! Нигде ни пылинки, занавески на окнах пахнут свежестью, а сквозь приоткрытую створку окна в комнату залетает лёгкий ветерок, принося с собой ароматы осени.

Надеясь, что ребята зайдут в гриффиндорскую башню после завтрака, прежде чем идти на тренировку, и позовут её с собой, Санька решила приготовиться к следующей неделе — предстояло навёрстывать не только упущенные за время болезни задания и материалы седьмого курса, но и продолжить штудировать учебники за все прошлые годы. И почему ей казалось, что Гарри Поттеру так легко давалась учёба? Да они же вообще постоянно влипали в приключения, а серьёзно учились лишь перед экзаменами и зачётами. В остальное время большую часть работы за них делала Гермиона. Ну да, быть героем всея магической Британии — это не лафа, если ему и позволялись какие-то вольности, то порой лишь чудо помогало ему выжить и перенести все трудности. Санька вздохнула, понимая, что ни за что не хотела бы себе такой судьбы. Ей бы замуж выйти, дом обустраивать, да детишек воспитывать…

Сама же рассмеялась своим мыслям — начинает рассуждать, как настоящая Молли Уизли. Ну, а почему нет? Артур очень надёжный человек, заботливый, как оказалось, и даже романтичный. Спас её, опять же. Чего ещё желать?

Ну да, особой любви не случилось, хотя… какое-то влечение определённо есть. Всё-таки он — очень видный парень, и всё при нём, кажется. А самое главное — в его любви к ней Санька почти не сомневалась.

Снизу, из гостиной послышался какой-то шум, и она поспешила выглянуть из комнаты. Оказалось, два пятикурсника забежали взять свои мётлы. Мол, пока команда тренируется, можно рядом полетать — всем места хватит.

— А что? Тренировка уже началась?

— Давно! Даже позавтракали раньше, — крикнул на бегу черноволосый паренёк, Уолтер Рид, кажется. Гостиная опять опустела, а Санька поспешила потеплее одеться. Друзья, наверное, уже давно её ждут на поле, а она сидит здесь.

Сборы были недолгими, и скоро она спешила по лестницам и переходам замка к главному выходу, ощущая себя словно заново родившейся. Как же это классно — быть здоровой, когда ничего не болит, и когда можно идти, или бежать, куда захочешь!

Со слизеринцами она столкнулась, уже завернув в главный холл. Они шли навстречу. Судя по шарфам и тёплым мантиям, ребята тоже собирались на улицу. Может, просто прогуляться, может, хотели посмотреть, как тренируется команда противников. Или в Хогсмид идут, у них-то тренировка завтра, как доложил вчера Артур.

Ей было приятно увидеть братьев Лестрейнджей, и даже Беллатрикс негатива теперь не вызывала. Поэтому Санька сразу всем улыбнулась, махнув рукой.

— Привет!

— О, смотрите, кто восстал из неживых, — насмешливо откликнулся Рудольфус.

— С выздоровлением, — неожиданно тепло произнесла мисс Блэк, сверкнув чёрными глазами.

— Рада видеть, — даже Валери вполне мило улыбнулась.

А вот Рабастан снова напряг — протиснулся сквозь строй ребят и, схватив Саньку за руку, наклонился, и поцеловал тыльную сторону кисти. Выпрямился с широкой улыбкой. Карие глаза смотрели прямо и дерзко:

— Леди! Вы стали ещё прекрасней! Ваша улыбка разбивает моё сердце на тысячу осколков! Разрешите пригласить вас на бал!

Слизеринцы, усмехаясь, так и стояли полукругом, окружив Александру. Все с весёлым любопытством ожидали её ответа, только Рудольфус смотрел на брата с досадой и каким-то сожалением.

Санька растерянно пожала плечами и поинтересовалась:

— Какой ещё бал?

— Прюэтт, — возмутился старший Лестрейндж, — ты же в больничном крыле была, а не на том свете. Бал состоится на Самайн. Если тебе нужно уточнение, то в ночь с 31 октября на 1 ноября.

— А! Так до него ещё долго! — выкрутилась она.

Рабастан всё ещё держал её за руку и, склонив голову к плечу, рассматривал её лицо:

— Лучше заранее побеспокоиться. Так каков будет твой положительный ответ?

Флинт хохотнул и на него зашикали.

— А ничего, что ты младше меня на два года? — спросила Санька с сомнением.

— Нормально! — уверенно улыбнулся Рабастан. — Главное, что я выше тебя ростом на три дюйма, сильнее в несколько раз, и умнее, чего уж скрывать.

— Рабастан! — возмутилась она.

— Хорошо-хорошо, насчёт ума, мы ещё сравним! А мой род не менее древний и чистокровный, чем твой. Ну так как?

Кто-то из слизеринцев хихикнул, но тут же замолчал. Нашли, блин, цирк! Но Санька скорее развеселилась, чем ощущала неловкость. Это вообще-то было жутко мило, вот так перед всеми не побояться её пригласить.

— Подумать можно? — она спешно старалась придумать причину для отказа. Нехорошо поощрять парня, если никаких чувств не испытываешь.

— Минуты тебе хватит?

— Ладно! Выбирай — или я откажусь сразу, или соглашаюсь, но только, если ты выполнишь одно условие.

Среди его друзей поднялся ропот, но парень лишь усмехнулся:

— Какое условие?

Санька уверенно улыбнулась, чтобы скрыть панику. Кто бы подсказал! Ах, да, квиддич!

— Поймаешь снитч — и я иду с тобой. Нет — значит, нет.

— Ого! — сказал кто-то.

И ребята зашумели. Санька улавливала только отдельные фразы.

— Ну ваще, Прюэтт! Зашибись! — кажется, это Флинт.

— Рабастан, не вздумай соглашаться! — высказался кто-то из девчонок.

— Это опасная игра, леди! — сумничал Малфой.

Казалось, каждый успел высказаться, прежде чем заговорил Рабастан:

— Хорошо, но у меня тоже есть условия.

— Их несколько? — усмехнулась Санька.

— Три, — младший Лестрейндж был невозмутим. Кто-то похлопал в ладоши. Санька не видела кто, потому что разглядывала скуластое лицо Рабастана, пытаясь обнаружить подвох или насмешку. — Первое — если я поймаю снитч, ты в любом случае соглашаешься. Даже, если Слизерин проиграет.

— Справедливо, — согласилась она.

— Второе — если я ловлю снитч, ты сразу выпускаешь свой фейерверк снова.

— Нет! — ей хватило гробового молчания гриффиндорцев её в прошлый раз.

— Да! — Рабастан поднял бровь: — Слабо? Ладно — вместо двух слов, изобразишь только одно коротенькое — «да»! Но звёзды должны быть в слизеринских цветах. И это будет подтверждением твоего согласия пойти со мной.

— Ну допустим. А что третье?

Тишина установилась такая, что Санька готова была уже просто сбежать, однако старалась по-прежнему не отрывать взгляд от парня.

— Поцелуй!

— Нет!

Краем глаза она видела, что все улыбаются.

— Да ладно! Почему нет-то?

— Нет и всё!

— Ну это мы ещё посмотрим. Тогда третье условие, что первых два танца танцуешь только со мной.

— Если ты поймаешь снитч? — уточнила она.

— Да!

— Согласна! Я могу уже идти, мистер Лестрейндж?

Аплодировали теперь все, даже Рудольфус три раза похлопал.

— Спасибо, Прюэтт. Рад, что ты согласилась, — просиял Рабастан.

— Сначала поймай снитч, — пожала плечами Санька, и направилась к выходу.

— Не вопрос, леди! Поймаю!

И тут девушку осенила неприятная мысль, она замерла и развернулась к слизеринцам, окружившим Рабастана. Его поздравляли, хлопали по плечам и желали удачи.

— Ребят, — позвала Санька, чувствуя, что щекам становится жарко. — А можно вас попросить?

— Что такое? — снисходительная мина Рудольфуса едва не заставила передумать.

— Мне бы не хотелось, чтобы об этом знали все. Ну, вы понимаете…

Она тут же поняла, что сказала глупость. Их слушали девять человек. И если Лестрейнджей, Беллатрикс и Валери она хоть как-то знала, то ещё двух девочек и парня даже по фамилиям до сих пор не запомнила. А Флинта и Малфоя не считала надёжными.

— Что скажете? — Рудольфус даже не обернулся к своим, разглядывая Саньку, как диковинную зверюшку. Он явно был негласным лидером среди них.

— Вам непреложный обет принести, леди? — спросил Малфой, каверзно усмехаясь.

— Очень смешно, Люциус, — холодно произнесла мисс Блэк и тот перестал улыбаться. — Вполне приемлемое желание. Мы все будем молчать до самого бала. Только и ты не болтай тогда.

* * *

Эжени, Роб и остальные гриффиндорцы со скамьи на трибуне подняли радостный крик при виде Саньки, словно она как минимум из плена вырвалась. Ей было это так непривычно и приятно, а главное стало понятно, что тот фейерверк действительно простили. Нет худа без добра.

Осень уж вступила в свои права, и сильные порывы ледяного ветра гоняли внизу жёлтую листву и мелкий мусор.

Санька плотнее закуталась в тёплую мантию и заново завязала шарф, устраиваясь рядом с друзьями. Ей было очень жалко команду, вынужденную летать на такой высоте, где порывы ветра казались ещё сильнее. Подлетевший поздороваться Артур ответил на её беспокойство, что они вообще-то не сидят на месте, а работают в поте лица, так что им даже жарко.

Она поняла, что это он её так успокаивал, видно же было, как он застывает перед воротами, в ожидании очередного мяча. Отобьёт — и опять зависает. Лицо уже красное от ветра, хорошо хоть руки в перчатках и на голове кожаный шлем. Про себя она отметила, что надо бы его потом чем-то горячим отпаивать, да и остальную команду, и играющих против них запасных, тоже напоить. Можно у домовых эльфов попробовать заказать грог, или что-то в этом роде.

Размышляя таким образом, она не сразу обратила внимание, что Эжени ей что-то говорит.

— Что?

— Я говорю, завтра нас в Хогсмид отпускают. Видимо, декан вошла в наше положение. Сегодня слизеринцы туда пошли, а завтра мы. Правда разрешили только последним трём курсам, и всем младшим, кто входит в команду. Ты пойдёшь?

— Конечно, — усмехнулась Санька, — я же как из тюрьмы вырвалась! Свободу хочу, сливочного пива, и много-много всякой сладкой ерунды. Кстати, мне директор подогнал целую коробку шоколадных лягушек. А ты же знаешь, я их терпеть не могу…

— Лягушек мне, — влез в разговор Роберт. — Эжени всё равно они не слишком нравятся. Правда, сестрёнка?

— Да забирай, — великодушно усмехнулась его сестра.

— Как у тебя с Дамианом? — тихо спросила Санька.

— О, я тебе потом расскажу, — оживилась подруга. — А завтра он тоже пойдёт в Хогсмид, мы договорились, что встретимся там. И я тебя умоляю, давай выйдем пораньше. Мальчишки наверняка будут дрыхнуть до полудня. Пусть потом идут сами.

— Хорошо, договорились. — Говорить свои сомнения насчёт Дамиана опять было неловко. — Можно даже не завтракать. Перекусим в трактире.

— Это в котором?

— По-моему, он называется «Кабанья голова». Там ведь кормят?

— Э, да, кормят, — Эжени поморщилась, — даже комнаты сдают — и на час, и на ночь. Вообще-то, там любят столоваться всякие тёмные личности. Тебя это не напрягает?

— Эй, ты вспомни, что мы утром туда заглянем. А тёмные личности сползаются ближе к вечеру и на ночь.

— Ну, ты права. Тогда в восемь?

— Ага, самое то! — Санька снова взглянула на поле и вздрогнула — прямо в Артура на бешеной скорости летел бладжер, а он его не видел. И загонщики не успевали.

Она ничего не успела, ни вскрикнуть, ни тем более палочку достать, да и заклинаний нужных не знала. Только как в замедленной съёмке наблюдала за бладжером, врезающимся в руку вратаря. Кажется, даже хруст костей услышала, а в следующее мгновение Артур крутанулся вокруг метлы и повис на одной руке. Вторая была неестественно вывернута.

Тренировку тут же остановили, к нему подлетели загонщики и один охотник, и осторожно спустили на землю.

Санька рванулась туда же, добежав, когда Артура уже укладывали на носилки, трансфигурированные из чьей-то мантии. Он громко стонал, рука чарами была закреплена на груди. Носилки понесли прямо так, без магии. Санька и добежавшие до неё Эжени с Робом, еле поспевали за ребятами из команды, взявшими на себя роль носильщиков.

Целитель Уайнскотт, когда они ввалились в больничное крыло, выставил всех, сказав, что ближайшие шесть часов всё равно никого не пустит.

Погрустневшие друзья пошли в свою башню, решив дальше на тренировку не смотреть. А игроки вернулись на поле. Им было, кем заменить вратаря, а игра со Слизерином — не шутки. Команда зелёных змеек считалась одной из лучших.

Эжени предложила перейти в её гостиную, где слизеринцев сейчас точно нет, а Джеки может принести им чего-нибудь согревающего. До обеда оставалось ещё три часа, потому её предложение было принято без возражений.

— Не переживай, — говорила Эжени, грея руки о чашку с горячим чаем. — Они же постоянно себе что-нибудь ломают. Так что не привыкать.

— Да знаю, — откликнулась Санька, задумчиво глядя в камин. — Просто обидно, только я вышла из больничного крыла, как Артур туда загремел. Просто мистика какая-то.

— А что, — хитро покосилась на неё подруга, — Артур тебе снова нравится?

— Не знаю даже. Вроде бы да. Но окончательно не разобралась.

— Вот вечно вы, девчонки, не знаете, чего хотите, — пробормотал Роберт, отрываясь от книги. — Артур хороший парень, Санни, и он по уши в тебя влюблён, а ты не замечаешь.

— Как ты меня назвал?

— Э… Молли.

— Ты сказал — Санни! — поддержала подругу Эжени. — А если ты помнишь, Молли с пятого курса просила её так не называть.

— Извини, забыл.

— Да ладно, — отмахнулась Санька, — я уже прихожу к выводу, что зря я это тогда затеяла. Мне нравится имя Александра. Но если вам удобнее звать меня Молли, я не возражаю. И не буду просить изменить всё назад.

Брат и сестра смотрели с удивлением.

— Вот и правильно, — одобрила Эжени. — Молли — более простецкое имя, а ты же Прюэтт, потому и родители называли тебя всегда по-прежнему. Я сама порой забываюсь — ну ты знаешь.

— Так что? — уточнил Роб, — теперь ты Санни?

— Нет — я Александра Мануэла Прюэтт. Можете сокращать и так, и так, обижаться не буду.

— Вот и славно, — Вуд снова уткнулся в книгу.

В разговорах время пролетело быстро, и скоро друзья пошли на обед, после чего Санька, которая ещё не совсем оправилась после госпитализации, решила прилечь у себя в комнате и часок поспать, а после ужина навестить Артура.

Роб пошёл в библиотеку, а Эжени отправилась к себе. Ей нужно было закончить эссе по трансфигурации.

* * *

Рудольфус подошёл к барной стойке и отобрал у Рабастана стакан с огневиски. Тот поморщился, но возражать не стал. Просто тут же заказал пиво. Обычное, а не ту сладкую гадость.

— Басти, — старший Лестрейндж воспользовался тем, что у стойки сейчас никого больше не было. — Надеюсь с Прюэтт ты не серьёзно?

— Сам же предложил приударить.

— Да, но предполагался лишь невинный флирт. А теперь мне сильно кажется, что ты уже переходишь все границы. Какого драккла? Ты понимаешь, что Магнус сотрёт тебя в порошок?

Младший Лестрейндж откинул со лба чёлку и улыбнулся бармену. И только взяв бутылку тёмного пива, покосился в дальний угол зала.

— Пусть поймает сперва!

— Не смешно, брат! — Рудольфус смотреть в сторону Нотта не стал, ему хватило неприятных двадцати минут, когда приходилось врать и изворачиваться. Получилось неважно. — Мордред с тобой, я хотя бы попытался.

— Я ценю, брат!

* * *

Добравшись до своей комнаты, Санька увидела у себя на столике бутылку сливочного пива и улыбнулась — именно этого ей не хватало для счастья. Сразу откупорив, она с наслаждением сделала большой глоток. И тут же согнулась пополам. Добираться до ванной комнаты пришлось ползком, где очередной обед отправился в унитаз. Хотелось сорвать кулон и запустить его следом.

После насильственной чистки желудка её опять всю трясло. Неужто в пиво могли добавить какую-то приворотную гадость? И как его обезвреживать? В нём же и так полно пузырьков!

Достала зелье для чистки зубов и тщательно прополоскала рот. Подарок Герти и Сэмми порадовал ещё во время болезни. Зубной порошок, что она купила у маглорождённой Эвы ещё в начале сентября был отложен в сторону. Кто же знал, что у волшебников и это продумано. Прополоскал рот зельем — и на неделю забыл о чистке зубов. Девушка умылась и вернулась в комнату.

Она достала из шкафа пустой флакон и перелила в него половину детского безалкогольного коктейля. На оставшееся пиво, глядя гипнотизирующим взглядом, колданула уже привычным заклинанием: «Нула Каритас». Полоска пузырьков поползла прямо поверх пены. Пузырьки были красными, и линия выглядела очень неприятно. Она исчезла почти сразу, и Санька повторила процедуру. А вот крест из пузырьков, означающий, что всё чисто — был зелёным. Чудно! Попытка глотнуть обезвреженный напиток принесла облегчение. Вкусно всё же.

Страхи по поводу приворотного вернулись разом. Ну, вот кто мог проникнуть в комнату и поставить ей на стол это пиво? Дверь у неё можно простенькой «Алохоморой» открыть, так что любая девочка с первого по седьмой курс могла пройти. Не опрашивать же каждую? Да и сомнительно, что признаются.

А вот Артур отпадал. Он с утра был на тренировке, а утром на столе пива не было. Это радовало.

Хотя он мог и попросить кого-то.

Да. Гадать бесполезно. А вот флакон она всё же отправит. Надо будет найти вечером Рудольфуса.

* * *

Навестить друга ребята решили сразу после ужина. И Санька, которой перед ужином эта идея не слишком понравилась — она хотела навестить Артура одна — уже выпив свой сок, предварительно проверенный заклинанием неизвестного зельевара Б.Б., почувствовала даже благодарность к двойняшкам Вудам. Правда же, зачем идти одной, как-то неловко с рыжиком наедине оставаться.

Уизли выглядел бледным, но вполне довольным жизнью. Его только что навестили ребята из команды, рассказав, чем закончилась тренировка, и у травмированного вратаря глаза блестели от возбуждения. Ему не терпелось рассказать друзьям, какую уловку придумали его соратники. И это ведь по-настоящему важно, против слизеринцев нельзя играть без уловок и чётко продуманной стратегии.

— Значит ты не против, что завтра в Хогсмид мы пойдём без тебя, — удалось вставить Эжени свой вопрос, когда Артур переводил дыхание.

Санька еле удержалась от смешка.

— Куда? А! Идите, конечно. Ой, Молли, ты ведь останешься и меня навестишь?

Он даже не сомневался в её ответе, и девушку это слегка резануло.

— Да, Артур. Разумеется, я навещу тебя после…

— Слушайте, а правда, что новые мётлы для ловцов заказали? — Артур уже снова был весь в квиддиче, даже не заметив, что, прервав девушку, не дал ей договорить.

Санька обиделась, хоть и не показала виду. Ну и пусть болтает с Робом. А она всё же пойдёт с Эжени в Хогсмид, как обещала. А уж после него навестит друга. И если бы Артур дослушал её, он бы это знал.

Просидели они недолго, зашла Герти и сказала, что целитель велел гнать всех в шею, строго предупредив, чтобы в воскресенье, которое уже завтра, раньше обеда никто даже не пытался приходить. Он не пустит.

Санька даже обрадовалась. Нельзя — так нельзя. Её совесть была чиста. Причин прорываться к Артуру с боем она не видела, а вернутся они к ужину, а может, даже сразу после обеда.

Договорившись с подругой лечь пораньше, чтобы утром встать в семь и выйти из Хогвартса в половине восьмого, Санька вернулась к себе, и ещё долго сидела при тусклом свете свечи, быстро делая задания на понедельник. Не хотелось оставлять это на завтра. Тогда она сможет по-настоящему насладиться прогулкой в Хогсмид, а может, даже встретить там братьев.

Про флакон с остатками сливочного пива она вспомнила только ближе к полуночи. Расстроилась слегка, но подумала, что завтра шансов увидеть Рудольфуса будет даже больше.

И вообще, засыпая, решила во что бы то ни стало выпытать у него имя зельевара Б.Б., чтобы самой отсылать ему флаконы, а не рыскать в поисках старосты Слизерина.

* * *

Утром она никак не могла понять, почему в выходной наглый утёнок будит её в семь утра.

Потом поняла, но в голове не укладывалось, зачем им тащиться в Хогсмид в такую рань. И вообще, как же Роберт, который лишился напарника. Впрочем, Санька уговаривала себя встать не слишком долго, контрастный душ дивно взбодрил, и в пятнадцать минут восьмого она уже на цыпочках спускалась в общую гостиную Гриффиндора. К счастью, никто из львят ещё не проснулся, так что удалось ускользнуть незамеченной.

Эжени уже ожидала её у трёх колонн, неподалёку от выхода, где они договорились встретиться. Подруга притоптывала ножкой от нетерпения. Вот что любовь с людьми делает — пришло в голову Саньке, а у неё так, ерунда какая-то, а не любовь. Пусть Дамиан не вызывает у неё добрых чувств, но у Эжени-то всё по-настоящему. А Саньке то хочется Артура видеть, то, как сейчас, совершенно желания нет. Может она просто напридумывала себе, опираясь на канон? А ведь непонятно, по канону тут всё идёт, или нет. Разобраться бы на досуге. А то если канон, то ей может просто подсознательно детей жалко, которые не родятся, если она за Артура не выйдет? Ну, а что дети — Фред и Джордж ей нравились только временами, шутки их казались довольно злыми, а порой, и подлыми. Рон вообще частенько бесил, хотя по фильмам, когда он там ещё маленький, часто казался забавным. Персика вот жалко было почему-то, пусть и недалёкий вроде как, но он один сумел противостоять семейному разгильдяйству. Старшие, казалось, положительные были — Билли и Чарли, только что-то она вообще про них ничего толком не помнит. Один на гоблинов работал, женился на Флёр, стал оборотнем. Другой с драконами нянчился где-то в Румынии. А что они из себя представляют, какие в жизни — даже картинки в голове никакой не сохранилось.

— Ты что-то тихая сегодня, — Эжени бодро шагала рядом. — Не выспалась? Я вот специально легла в десять вечера. И ты обещала.

— Уроки делала. Не сегодня же над ними корпеть.

— Да, Санни, ты круто изменилась. Уроки в субботу на ночь, никаких криков и выяснений отношений, никаких разговоров о мальчиках и о свадьбах. Ну, признайся хоть мне, что такое летом произошло? Неужели август, проведённый в доме тётки, так повлиял? Ты же, вроде, её не любила. Вот честно — манерам учила? А может, она тебя заколдовала?

Санька рассмеялась, подруга невольно дала ей в руки хороший аргумент.

— Да не колдовала она. Просто, мы много разговаривали. Веришь? По-другому взглянула на многие вещи. Она меня убедила, что от того, как этот год закончу, зависит вся дальнейшая жизнь.

Эжени поверила, покачала головой. Мол, она права. И на этом разговор о тётке сам собой прекратился. Заговорили о всякой ерунде. И погода ведь прекрасная, как на заказ, и Артур скоро поправится, а Роб, оказывается, в Хогсмид не пойдёт — у него эссе сложное по чарам для Флитвика, будет в библиотеке корпеть весь день. А ещё их грела авантюра — шутка ли, зайти в «Кабанью голову» и заказать себе завтрак. Эжени упомянула странного владельца, то ли прошедшего через Азкабан, то ли до сих пор бандитствующего втихаря. Мол, только имя его и известно — Аберфорт. Как имя Тома в «Дырявом котле» — тоже тёмная личность.

Саньку так и подмывало сказать, что Аберфорт — брат Дамблдора, но решила, что это лишь вызовет уйму вопросов. Да и потом, вдруг в этой вселенной Аберфорт ему не брат. Тоже задачка не из простых — не спрашивать же в лоб.

Как зовут «её тётку» она вспомнила, только заходя в сомнительного вида таверну. Или это бар? Да, точно, была у Молли Уизли тётка Мюриэль, древняя старушка и очень вредная.

Действительность оказалась совсем не такой пугающей, как слухи о «Кабаньей голове». Да, скатертей нет, но столики все чисто выскоблены, на стойке горка из пивных кружек, тоже сверкающих в лучах утреннего солнца. Окна большие, это снаружи в них не заглянуть, вроде как паутиной да пылью вековой затянуты, а изнутри прозрачные как слеза. Магия, не иначе.

Санька не помнила, чтобы у Аберфорта кто-то по канону жил и работал, кроме коз, а вот же, лопоухая эльфийка в чистом передничке материализовалась у их столика. Такое Санька в фанфиках читала, любила она в той жизни, как пишет хороший фикрайтер Заязочка. Но там у Аберфорта был эльф-мальчик вроде. И пойди — разбери, а по канону такое было или нет.

— Добро пожаловать к старому Аберфорту! — пропищала эльфийка. — Подать ли вам горячих пирожков, хлеб с маслом, кофе, чай, омлет с помидорами, овсянку, сыр, ветчину?

Удивлённая Эжени попросила пирожки с черникой и кофе, а Санька заказала к таким же пирожкам ещё омлет, и вместо кофе — чай с бергамотом. Тут он был известен и популярен, как она успела убедиться.

В зале по случаю раннего утра почти никого не было. Только какой-то тощий паренёк с кружкой эля и задумчивым взглядом. И молодая ведьмочка с газетой и кружкой чая.

Еду принесли быстро, Эжени соблазнилась видом огромной тарелки подруги с золотистым чудом, усеянным зеленью и крохотными кусочками разомлевших помидоров, и тоже попросила омлет.

Уплетали завтрак девушки за обе щёки. Такой вкуснятины даже эльфы Хогвартса готовить не умеют.

— Как хорошо, что мы решили здесь позавтракать, — удовлетворённо прихлёбывая кофе и уплетая хрустящие пирожки с черникой, заявила Эжени. — Я и не знала, что тут так хорошо!

— Обязательно повторим, — кивнула Санька, поднимая глаза. Она сидела лицом к двери, и могла заглянуть в газету ведьмочки, что сидела чуть ближе к выходу, почти без труда. Её привлёк заголовок. Что-то про тайные организации, какой вред они несут неокрепшим умам, и чем это грозит.

Неужто в газетах писали что-то дельное во времена молодости Артура и Молли?

Она уже хотела позвать домовушку и спросить, где можно раздобыть газету, когда две фигуры в тёмных плащах, прошедшие мимо окна, заставили её насторожиться.

Дверь скрипнула, звякнув колокольчиком, и мужчины вошли в таверну.

Санька попыталась спрятаться за опустевшей кружкой, так как узнала в одном из посетителей Магнуса Нотта. Это случилось так неожиданно, что сердце девушки прыгнуло в желудок, когда он откинул капюшон.

Вторым был тот самый, что и в прошлый раз. Гидеон назвал его Долоховым. И если Антонин не обратил на девушек внимания, то Магнус, усевшись так, чтобы видеть обеих, посмотрел прямо в глаза Саньке с каким-то только ему ведомым весельем.

Санька понимала, что он мог вспоминать ту поездку в карете, и прилагала усилия, чтобы не показать злость, и не покраснеть. Очередной пирожок пришлось отложить, аппетит у неё вдруг резко пропал. А вот у пожирателей он оказался отменным. Минуты не прошло, как они с удовольствием приступили к большим тарелкам омлета и бутербродам с ветчиной и сыром. Было слегка странно сознавать, что и пожиратели любят нормально позавтракать. Она их почему-то всегда представляла со стаканом огневиски, или с курительной трубкой. А они вон, едят себе вполне мирно нормальную пищу.

И мистер Нотт больше на неё не смотрел, тихо говоря что-то своему другу. Так что можно было расслабиться.

И всё же она обрадовалась, когда Эжени, взглянув на цифры, появившиеся в воздухе от заклинания «Темпус», спохватилась:

— Ой, как мы долго! Дамиан, наверное, уже где-то рядом. Ты будешь это доедать?

— С собой возьму, — сказала Санька, — я уже объелась, но пирожки просто обалденные.

Домовушка, услышавшая её слова, приняла плату, щелчком руки материализовав на столе сдачу, и с улыбкой протянула Саньке ещё два пирожка на белоснежной салфетке. Было понятно, что это «за счёт заведения». И девушка не стала обижать эльфийку, сунула и их тоже в сумочку. Артура угостит. Или с Эжени вечером чай попьют.

Аберфорта они так и не увидели. И было немножко обидно, Саньке очень хотелось посмотреть, как брат Дамблдора выглядит в реале.

Дамиан Вестерфорд, самый умный рейвенкловец и, в тоже время, тёмная лошадка по мнению Саньки, уже ждал их, рассматривая почтовую лавку. Заведение с единственным в Хогсмиде (по слухам) общественным камином уже работало, но заходить внутрь парень не спешил. По тому, как он оглянулся и просиял при виде девушек, стало понятно, что он просто тянул время, ожидая их.

Эжени вся заалела, когда стремительно подошедший парень галантно поцеловал её ручку, лишь кивнув Саньке, и посмотрела на подругу извиняющим взглядом:

— Санни, ты не обидишься…

— Ну, вот ещё! Идите, идите!

И так тоскливо на душе стало, несмотря на улыбку.

Вот спрашивается, что она-то тут забыла в такую рань?

Решив всё же раздобыть газету, а потом плюнуть на всё и вернуться в школу — досыпать, Санька зашла в невысокий домик с красивой надписью: «Совиная почта». Именно сюда присылали её котёл не так давно. А ещё, раз тут и камин есть, через него ведь и на Косую аллею можно попасть?

Эта идея неожиданно её увлекла. А кто узнает? Она же быстро, только посмотрит и обратно. Ведь столько читала про неё, а ни разу не видела.

Только всё оказалось не так просто. Пожилая ведьма долго рассматривала её сквозь толстые стёкла очков в роговой оправе, а потом выдала:

— Нисколько, мисс. Школьникам камином пользоваться запрещено, и вы это прекрасно знаете.

— Но…, — придумать что-то заранее Санька не позаботилась, и сейчас судорожно искала в голове причину, почему ей очень-очень надо и всего на полчасика. — А если двойная оплата?

— Мисс, я ещё раз вам говорю…

— Ну пожалуйста, я же ненадолго, туда и обратно.

Старушка оказалась неумолима, и вообще велела ей покинуть помещение, если Санька не собирается ничего покупать. Обидно было до слёз. И несправедливо. Почему нельзя-то? Она достаточно взрослая, и вообще!..

Пришлось покинуть «Совиную почту» и оглядеться. Неужели больше нигде нет каминов?

И, конечно, закралась мысль вернуться в «Кабанью голову». А вдруг эльфийка что-то подскажет, или Аберфорт окажется более сговорчивым.

Чтобы потянуть время, прогулялась по магазинчикам Хогсмида. Надо было дождаться, когда позавтракают пожиратели.

В «Сладком Королевстве» прикупила для Артура шоколадных лягушек и всего по мелочи. Он сластёна, так что будет рад. В «Зонко» долго рассматривала «туфли с секретом», но покупать ничего не стала.

Решив, что времени прошло достаточно, да и школьники начали прибывать, Санька неторопливым шагом направилась в конец улицы.

Сквозь стёкла, увы, по-прежнему внутрь заглянуть не удалось. Поэтому пришлось заходить самой. Без Эжени это оказалось совсем не так весело.

Впрочем, зал был уже наполнен людьми, и на неё никто даже не посмотрел. Увидеть, тут ли ещё пожиратели, не удалось. Их столик был за углом, а так нарочито оглядываться Санька не решилась. Их с подругой столик уже заняли две ведьмочки, да и вообще, всё было занято. Народу тут явно нравилось. Разве что школьников не было совсем.

Она прошла к стойке, где увидела, наконец, бородатого мужчину в летах с большими грустными глазами. Должно быть, это и есть брат директора.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровалась с ним Санька.

Мужчина меланхолично поднял бровь.

«Может, немой?» — пронеслось у неё в голове.

— Прошу прощения за свой вопрос, — Санни мучительно подыскивала правильные слова. Почему-то все заготовленные фразы казались сейчас страшно глупыми и наивными. — Могу ли я воспользоваться вашим камином? Я заплачу, у меня есть деньги.

Аберфорт усмехнулся и отрицательно покачал головой.

— Понимаете, — Санька всё же решилась выдать одну из задумок, — мой друг вратарь, он лежит сейчас в больничном крыле — сломал руку на тренировке, и метлу. Я очень хочу сделать ему подарок, и купить метлу на Косой Аллее. Это ненадолго, только туда и обратно.

— «Совиная почта» к вашим услугам, мисс, — наконец услышала она его голос. Низкий и равнодушный.

Её оттеснила супружеская пара, заказавшая две кружки эля, и Санька отошла в сторонку, ещё не потеряв надежду. Аберфорт её, собственно, не гнал, может, и удастся уговорить.

Пара отошла, получив заказ, а Санька вновь шагнула ближе к владельцу таверны.

— Простите меня ещё раз, но я уже обращалась в «Совиную почту». И мне там отказали. А мне очень нужно, правда!

— У вас нет совы? Так воспользуйтесь школьной совятней.

Он действительно был очень мил, в его словах девушка уловила доброжелательность и даже что-то вроде сочувствия.

— Я бы не хотела заказывать по почте, — пояснила она, — мне самой надо выбрать.

— Вы так хорошо разбираетесь в мётлах? — заинтересовался он.

— Неплохо, — скромно потупилась Санька.

— Тогда тем более заказать через каталог вам будет проще. Их ведь не такое великое множество.

Ну вот, над ней просто смеются, а она-то понадеялась. Глаза защипало, и девушка быстро опустила ресницы и отвернулась, закусив губу. Аберфорта как раз опять позвали, так что она просто развернулась, собираясь уйти. Да и сама понимала, что идея глупая.

Только вот у неё на пути оказался мужчина, который не желал уступать ей дорогу.

— Позвольте, — пробормотала она, делая шаг в сторону. Она увидела только дорогую мантию из блестящего чёрного материала, и виднеющиеся из-под неё сапоги, украшенные серебряными пряжками. Поднимать полные слёз глаза было неловко.

Волшебник тоже сделал шаг в сторону, опять преграждая путь, и ей всё же пришлось с возмущением на него взглянуть.

Магнус Нотт!

Внутри всё похолодело. Если он слышал её, то ведь может доложить в школу, он же член попечительского совета. А там этот злобный Аполлион Прингл, скорее бы его Филч сменил!

И далась ей эта Косая Аллея!

Она снова опустила глаза, боясь произнести хоть слово, комок в горле никуда не исчез, и она просто боялась, что опозорится перед этим пожирателем в очередной раз, выдав что-нибудь очень писклявое.

Поэтому увидела, как он стянул с правой руки перчатку и вдруг, подняв руку, коснулся её щеки, стирая большим пальцем слезинку. Санька дёрнулась, отстраняясь. Нотт усмехнулся, бесцеремонно взял её за руку выше локтя, и потянул к выходу со словами:

— Пойдёмте, мисс Прюэтт.

Снующий мимо них народ не позволил вырваться, или устроить сцену. И без того её самооценка упала очень низко. Поэтому она покорно вышла из таверны, надеясь на улице отвязаться от назойливого мужчины.

— Итак, мисс, — заговорил Нотт, едва они оказались на улице, — вам страстно захотелось на Косую Аллею, но никто не желает вам помочь. Я правильно понял?

Санни успела продышаться, и комок в горле уже исчез.

— Вовсе нет! — попыталась она отказаться, но сама понимала, как это глупо. — Расскажете всё Принглу?

— Зачем же? — удивился Нотт, — неужели он всё ещё лютует?

Санька вдруг поняла, что они уже вышли с широкой главной улицы и шагают куда-то вниз по узкой дороге, застроенной с обеих сторон невысокими домишками. Плотные живые изгороди из каких-то чудных вечнозелёных кустов не позволяли рассмотреть дворы.

Вырвать руку не удалось. И паника тут же охватила её всю.

— Стойте! Отпустите меня.

Он тут же остановился и выпустил её руку из своих пальцев. Но вместо этого вдруг обнял рукой за талию и мир вокруг завертелся.

Миг, другой, ощущение тяжести в районе желудка, и Санька с ужасом видит, что они стоят на мощёной мостовой неизвестно где.

— Косую Аллею заказывали? — невозмутимо поинтересовался Нотт. — Вперёд. У вас полчаса.

Она обернулась, не веря своим глазам. Улочка убегала вниз, загибаясь сразу после первых зданий, но высокий белоснежный Гринготтс удалось разглядеть впереди. Точнее — его верхушку.

— Спасибо! — выдохнула она и, побоявшись, что довольный собой попечитель вдруг передумает, поспешила вниз по улице.

Мистер Нотт шёл рядом, искоса поглядывая на неё с любопытством, но не предпринимал больше попыток схватить за руку.

Это поначалу только казалось, что всё так здорово получилось, а теперь она поняла, в какую ловушку себя загнала. Было бы странно, если бы Санька стала озираться по сторонам на глазах Нотта, словно она здесь впервые.

Она с тоской прошла мимо лавки мадам Малкин, мимо магазинчика Олливандера, старалась не таращиться на мелкие лавки со всяким интересным и пугающим. Всюду толпился народ: ведьмы в разномастных мантиях, мужчины в более строгой цветовой гамме, были и просто в костюмах. Детей можно было увидеть только маленьких, которые ещё не достигли одиннадцати лет. Нотт, к сожалению, не отставал, ловко лавируя среди воскресной толпы.

— Разве вы не сюда рвались? — коснулся он её руки.

Санька огляделась, посмотрела на магазин «Всё для квиддича» и выставленную в витрине гоночную метлу «Чистомёт 67», и кивнула:

— Сюда.

Пришлось заходить внутрь, и делать вид, что выбирает себе покупку. Магнус зашёл следом, и она едва не застонала вслух. Только сейчас она отчётливо поняла, что в её кошельке всего тридцать семь галеонов, три серебряных монетки и двадцать четыре кната. А самая простенькая из гоночных мётел стоит около пяти сотен.

— И кто этот парень? — голос Нотта прямо за плечом заставил подпрыгнуть.

— Какой парень? — она озадаченно завертела головой.

Магнус же смотрел только на неё:

— Тот, кому ты хочешь купить метлу.

— Вратарь из квиддичной команды, — она чувствовала, как начинают гореть щёки. — Если честно, я просто хотела поесть мороженого у Фортескью. На метлу у меня всё равно денег не хватит.

— Вот как!

Санька покосилась в сторону простых мётел для путешествий, которые выглядели для неё куда привлекательнее. И с удивлением увидела, что там цены гораздо ниже. А почему бы себе не купить?

— Не советую, — покачал головой Нотт, когда она, не удержавшись, подошла посмотреть на одну, всего за тридцать два галеона. — Для девушки, которая хорошо разбирается в мётлах, у вас очень скверный вкус.

— Я не гонюсь за скоростью и манёвренностью! — попыталась она блеснуть знаниями.

— Для себя, значит?

— Я просто смотрела, — Санька развернулась и поспешила к выходу. Покупать метлу, которую «не советует» пожиратель, сразу перехотелось. — Возвращайте меня обратно!

— А как же мороженое? — ухмыльнулся он. — У тебя осталось двадцать минут. Но как хочешь, только снижать цену за сокращённое время я не стану.

— Цену? — насторожилась она. — И сколько я должна?

— Не всё измеряется в деньгах, мисс Прюэтт.

— Мистер Нотт, — ей очень хотелось топнуть ногой, но вокруг были люди. — Что вы хотите от меня?

— Ничего сверх, не беспокойся.

Мысли тут же нарисовали картину, как он аппарирует её к Волдеморту, а тот насылает на неё «Круциатус» и в бессознательном состоянии накладывает метку с черепом и змеёй на левое предплечье.

— Я не двинусь ни на шаг, пока не скажете, — попробовала она проявить твёрдость. Сама же быстро смотрела по сторонам на предмет — сбежать.

— Ну и не двигайтесь, — легко согласился он. — Ещё восемнадцать минут, и мы аппарируем назад.

А мороженого всё-таки хотелось.

Санька одарила бесстрастного попечителя сердитым взглядом, развернулась и стремительно пошла вперёд — туда, где виднелось что-то похожее на кафе.

Ей повезло, это действительно было то самое заведение. И мороженое с банановой начинкой подали быстро. Нотт устроился напротив, и смотрел, как она поспешно расправляется со своей порцией.

— Может, тоже закажете? — не выдержала она.

— Не хочу.

Она с грустью посмотрела на подтаявшие остатки ужасно вкусного мороженого и поднялась. Съесть ещё хоть ложку под его пристальным взглядом показалось невыносимым. Ещё и плата за его услуги неизвестна, что не прибавляло радости. Ну в самом деле, что нужно от неё пожирателю?

— Пойдёмте! — решительно произнесла она, отводя от него взгляд.

— Оставишь самое вкусное?

Она не стала отвечать, просто поспешила на улицу. Путь в обратную сторону занял минуты три. Достигнув пригорка, она обернулась к Нотту и спросила:

— Что нужно делать?

Он улыбнулся, шагнул ближе и обеими руками сжал её талию. Второй раз это не было так ужасно. Саньке даже понравилось, кружение чем-то напоминало карусель, дух захватывало. И ведь так здорово — раз, и ты уже в другом месте, за тысячи километров.

И вот снова узкая улочка, если пойти вперёд и вверх — «Кабанья Голова». Отсюда не видно, но Санька место узнала, и не сомневалась, что они снова в Хогсмиде.

— Ну, — она постаралась скрыть нервозность, глянув прямо в синие глаза Магнуса. Сейчас, при свете яркого солнца, в них можно было разглядеть серебристые точки. — Что я вам должна?

— Я передумал, — ответил мужчина, и всё опять завертелось. Она и не поняла, что её талию так и не отпустили. Миг и они у какой-то стены. Магнус Нотт пристально посмотрел в её глаза и вдруг наклонился и прижался губами к её приоткрытому рту, заставив задохнуться от нежного прикосновения.

От неожиданности она даже не сопротивлялась. Отстранённо ощутила под лопатками твёрдую стену. А потом все мысли просто исчезли. Она и не ожидала, что это может быть так… нежно и головокружительно. И описать трудно, и вспоминать стыдно. Только длилось недолго, когда ей дали вздохнуть, и она смогла открыть зажмуренные глаза, рядом уже никого не было. Радоваться бы надо, а у неё было чувство, что её раздразнили и бросили.

Оказалось, что стена принадлежит таверне «Три метлы». Стоило Саньке, отдышавшись, выбраться по тропинке между стеной и ухоженным садиком на дорогу, как поняла, что это главная улица Хогсмида. Не замедляя шаг, она свернула к Хогвартсу и поспешила в школу. Ей срочно хотелось оказаться в своей спальне и осмыслить происшедшее.

Великий Мерлин, её только что поцеловал Пожиратель Смерти! Не дементор, конечно, но всё же. И самое ужасное — ей это понравилось.