Тропа в прошлое (гет)

Самое тихое время — это часы перед рассветом, особенно здесь, на Шетлендских островах, где нет крупных городов, и где песчаные пляжи не притягивают к себе туристов, потому что вода в море настолько холодная, что даже летом купаться в ней отчаиваются лишь местные жители и сумасшедшие англичане, приехавшие с юга Британского королевства в поисках приключений.

Все в доме уже спали, а Лили так и не сомкнула глаз этой ночью, слушая пронзительную тишину, окружавшую ее. Развернувшись на своей кровати так, чтобы видеть пейзаж, открывавшийся в незашторенном окне, она стала смотреть на звезды, сиявшие в чернильном небе. Каждая из них была такой далекой, но от этого не менее притягательной, жаль только разглядеть в них можно было лишь то, что позволяла неподвластная Вселенная. Если задуматься, то именно звездами, небесными телами были для Лили те, чьи судьбы она теперь могла видеть в шкатулках: Сириус и Беллатриса. Даже имена были даны им в честь звезд…

Уже несколько дней ребята следили за их жизнью, только вот Лили до сих пор не могла определиться, как ей следует относиться к этим двоим. За столько лет она так много слышала о них, что думала — ей известна вся их судьба. Только вот все эти туманные представления о давно умерших людях, построенные на рассказах родителей и их друзей, рассыпались в прах в тот день, когда Лили с братьями и Скорпиусом вошли в этот дом.

Сириус больше не казался ей только крестным отца, проведшим в Азкабане по лживому обвинению всю свою молодость, а Беллатриса не была теперь лишь бесчувственной Пожирательницей смерти, способной только на убийства и пытки людей, но вот стал ли из-за этого один из них плохим, а другая — хорошей? Лили еще не определила. На этот момент она знала лишь то, что каждый из тех, кто был в воспоминания, живой человек, который, как и другие, любил, ненавидел, делал свой выбор. Эти люди перестали быть просто главой из учебника по новейшей истории магии или правдивой сказкой на ночь… В один миг, длящийся уже несколько дней, они стали частью их собственной жизни.

Лили посмотрела на часы, висевшие на противоположной стене: половина четвертого, а она до сих пор даже не почувствовала сонливости. Закрыв глаза, она попыталась перестать думать о шкатулках и тех воспоминаниях, что уже видела, но знакомые лица то и дело всплывали в сознании. Такие яркие, молодые, горящие жизнью, но уже мертвые в ее времени, кроме, возможно, одного… Но Лили не хотела думать о словах своего брата: уж слишком зыбкими были все его догадки. Она перевернулась, но сон даже и не думал приходить к ней. Сев на кровати, она вновь посмотрела на звездное небо и вспомнила последние слова Ремуса. Она никак не могла понять, прав ли он был тогда…

Встав и произнеся заклинание Lumos, Лили вышла из спальни, и бесшумно, словно кошка, направилась в ту самую небольшую комнату, где эти дни они проводили так много времени. Дверь даже не скрипнула, когда она приоткрыла ее, чтобы зайти внутрь. Приблизившись к столу, Лили уже знала, какую шкатулку она хочет открыть в этот раз.

— Закрой глаза, — раздался тихий шепот.

Парень улыбнулся, но все же послушался. Его веки тихо опустились, и мир вокруг вдруг стал существовать лишь из ощущений, звуков и запахов.

— Слышишь? — вновь раздался ее голос.

— Что именно я должен услышать, Беллатриса? — в тон тихим всплескам волн на озере спросил он.

— Прислушайся же, Ремус… Там вдалеке поет соловей, — ее голос был пропитан улыбкой, которую Люпин не мог видеть, но зато прекрасно ощущал в интонациях ее речи: не насмешливую ухмылку, которая предназначалась всем остальным, а истинную улыбку Беллы.

— Да, он поет, — произнес он через несколько секунд, услышав, наконец, далекую, но от этого не менее прекрасную трель соловья.

Блэк молчала, и о том, что она все еще рядом, Ремус мог догадываться только по тяжелому дыханию, ощущавшемуся на его щеке.

— Белла, почему мы здесь? — осторожно, будто бы боясь спугнуть легкую пелену тишины, повисшей над ними, произнес Люпин.

— Чтобы услышать его пение, — ответила Беллатриса так, будто бы ответ на этот вопрос был проще, чем заклинание Wingardium Leviosa.

— Твои глаза сейчас закрыты? — неожиданно спросил Ремус.

Беллатриса лишь кивнула головой, и локоны ее черных волос, подхваченные легким порывом ветра, слегка коснулись щеки Люпина. Он, почувствовав дурманящее чувство близости, поддался порыву и, не открывая глаз, наклонился вперед, встретившись губами с теплой кожей Беллы. Всего несколько секунд длилось это мгновение, но в памяти обоих оно заняло огромное пространство: здесь были и запах винограда, который подавали за ужином в Большом зале всего лишь час назад, и привкус воды, который оставил на губах обоих ветер, пришедший с озера, а еще были чувства, которые нельзя было попробовать на вкус, но можно было опьянеть от них, словно от эльфийского вина полувековой выдержки. Это не было чудом, но стало моментом, навсегда изменившим обоих…

— Зачем ты это сделала? — ворвавшись в комнату, на повышенных тонах воскликнул Джеймс. Он был в домашних тапочках и наспех накинутом на плече халате.

— Я не могла уснуть, — подняв на брата глаза, ответила Лили. Голос ее был чуть надрывист, а по щекам текли слезы. — Ты все видел, да?

— Конечно же, я видел, — сев на подлокотник ее кресла, произнес он уже спокойней и, увидев, что она плачет, начал гладить сестру по рыжим волосам. — Думаю, Ал и Скорп тоже все видели, только во сне, наверное.

— А почему же ты не спал, как они? — спросила Лили: вначале, она подумала, что Джеймс проснулся вместе с остальными сразу же, как видение шкатулки закончилось, но сейчас она поняла, что все, кроме них, спали.

— Потому что проснулся от жажды и спустился на кухню, чтобы выпить немного воды, а когда поднимался по лестнице, то увидел, как закрылась дверь сюда. Жаль только, не успел дойти и распластался на полу коридора, — улыбнулся он, закончив свой небольшой рассказ о «ночном путешествии».

— Прости, Джеймс, я не хотела подобного, — начала извиняться она. — Я думала, что все еще спят, и я никого не потревожу.

— Не переживай, сестренка, — усмехнулся тот, взъерошив ее волосы. — Я всего лишь хорошенько приложился головой к полу, и утром Ал вдоволь сможет посмеяться над шишкой на моей голове.

— Прости… — снова всхлипнула Лили. — Я просто никак не могла выбросить из головы слова Ремуса, произнесенные им в конце последнего видения. Ведь он был прав. Я убедилась в этом сейчас.

— А я все же считаю, что Сириус был справедливей на этот счет, — уверенно произнес Джеймс, немного отстранившись от сестры. — Она — слизеринка, не пара гриффиндорцу, тем более такому спокойному, как Ремус. Беллатрисе просто нужен был свой человек на нашем факультете, вот она и выбрала самую легкую жертву, которая к тому же была в центре всех событий, проходивших в Гриффиндоре.

— Не говори так, к тому же Скорпиус тоже со Слизерина, но ведь это не мешает нам быть вместе, — обиженно возразила Лили.

— Ты и Малфой — это совсем другое, потому что и время вокруг нас другое, — парировал Джеймс.

— Но ведь Белла и Ремус любили друг друга, — горячо ответила Лили.

— Любили? — пораженно воскликнул он. — Беллатриса — истинная Блэк, она просто играла с ним, как кошка с мышью.

— Ты просто предвзято относишься к ней, и все лишь потому, что она — слизеринка, — фыркнула та в ответ.

— Нет, — прорычал он. — Все потому, что она — Пожирательница смерти и убийца!

— Я думала, что ты уже понял! Все, что мы знали раньше, — всего лишь поверхностное впечатление.

— Я не слепой, Лили, и, поверь, в состоянии отличить, когда люди говорят правду, а когда просто изощренно издеваются над своей жертвой.

— Ох, Джеймс, — картинно вздохнула она и язвительно продолжила: — Не нужно строить из себя взрослого и опытного аврора, когда сам еще не закончил даже Академию.

— Тогда ты не разыгрывай передо мной знатока человеческих чувств, — улыбнулся он, и наконец-то, получил ее улыбку в ответ.

Джеймс стоял около окна, когда вдруг глухо произнес:

— Сириусу, наверное, было тяжело пережить подобное…

— Возможно, — тихо ответила ему Лили. — Хотя у Блэка был Поттер. Думаю, он не дал ему скучать.

Джеймс развернулся лицом к сестре и в глазах его сквозь налет печали блестел неподдельный интерес:

— Может быть, посмотрим сами?

— А как же Альбус и Скорпиус? — осторожно спросила она.

— Просто увидят еще один сон с приветом из прошлого, — ответил он ей, улыбнувшись.

— Тогда открывать шкатулку пришел твой черед, — ухмыльнувшись, махнула Лили в сторону стола, стоявшего в углу комнаты.

— Джеймс, — вновь протяжно позвал Сириус.

— Даже не смей меня будить, — пробурчал тот в ответ и развернулся лицом к стенке, накрывшись одеялом с головой.

— Ты уже проснулся, так что поднимайся, и пойдем на завтрак, — причесываясь перед зеркалом, проговорил Блэк, даже не думая о том, что его друг хочет понежиться в постели еще немного.

— Я не голоден, — ответил Джеймс, по-прежнему не открывая глаз. — К тому же ты можешь сходить в Большой зал и с Люпиным.

— Он уже ушел, — небрежно бросил Сириус.

— Вот, черт! — вдруг выкрикнул Джеймс и сел на кровати. — Мне нужно было успеть сегодня утром списать у него эссе по Истории магии. Что я теперь скажу профессору Биннсу?

— Не переживай, Сохатый, — улыбнулся Сириус, развернувшись лицом к другу. — Луни, видимо, предусмотрел, что ты проспишь его уход, поэтому посмотри на свою тумбочку, прежде чем дальше разражаться утренним недовольством, — Блэк махнул рукой в сторону прикроватной тумбочке, где как раз лежал сверток пергамента, исписанный каллиграфическим почерком Ремуса.

— Я его обожаю, — радостно закричал Поттер.

— Ну… Тебе придется встать в очередь, чтобы получить его поцелуй, — язвительно прокомментировал выкрик друга Сириус. — К тому же в рядах его предпочтений слизеринки на первом месте, а ты явно на них не похож…

— Ровным счетом, как и ты, — фыркнул Джеймс и кинул в Блэка подушкой. — И вообще, Бродяга, заткнись и дай порядочным людям поспать!

— Ни за что, — ответил тот, поймав подушку, и отослав ее обратно адресату.

Через час эссе было переписано, а завтрак пропущен окончательно. По коридорам Блэк и Поттер шли одни, потому что все остальные уже были в кабинете, а они, провозившись с тем, какую мантию надеть Сохатому, уже почти опаздывали. Идя по коридору шестого этажа, они прокручивали в голове, заметит ли профессор Биннс их отсутствие, или же они смогут проникнуть в класс незамеченными, но через пару минут ходьбы из-за угла появились Северус Снейп, прервавший все их рассуждения. Причины нападать на него не было, но уж ужасно этим утром был голоден Сириус, так что ему просто жизненно необходимо было выместить на ком-то свою злость, к тому же уже сам факт того, что эти кем-то был Нюниус, давал Мародерам право на подобные забавы.

— Добрейшее утро для прогулки, не так ли? — громко поздоровался Сириус со Снейпом, широко ухмыльнувшись.

— Заткнись, Блэк, и иди, куда шел, — грубо ответил тот, не разгибая сгорбленной под тяжестью сумки спины.

— Нужно быть вежливей, Нюниус, — гордо вскинув голову, произнес Сириус.

— Да неужели? — не выдержал Северус. — И с кого же мне брать пример? Не хочешь ли ты сказать, что манерам я должен учиться у тебя, или у твоего дружка Поттера?

— Почему бы и нет, — вскинув бровь, произнес Блэк.

— Потому что ты такой же напыщенный и самовлюбленный придурок, как и большинство гриффиндорцев, — язвительно ответил ему Снейп.

— Ох, ты слишком низкого мнения о нас, великих Мародерах, — с наигранной печалью вздохнул Джеймс. — Может тебе все же стоит изменить свое представление о студентах Гриффиндора?

— Только после своей, ну или на крайний случай вашей, смерти, — презрительно выплюнул тот.

— Хм… Это легко можно устроить, — злобно оскалился Сириус, нацеливая свою волшебную палочку на грудь Северуса. — Stupefy!

Красный луч света сбил Снейпа с ног, повалив его на пол, и он в конце врезался спиной в стенку. Сумка с книгами отлетела в сторону, но палочка все еще была в его руке.

— Confundo! — хрипло крикнул он, но его заклинание отскочило от выставленного Поттером щита.

— Expelliarmus! — выкрикнул Блэк, и палочка Северуса оказалась в его руке. — Ну что, Нюниус, может, теперь ты изменишь свое мнение о нас?

— Ни за что! — прорычал он. — Вы с Поттером ничтожества, боящиеся честного поединка! А ваш друг, Люпин, правильно сделал, что променял вас на твою кузину.

— Заткнись, — глухо отозвался на эти слова Сириус. — Ты ничего не знаешь! Ремус не предавал нас. Он просто развлекается с Беллатрисой, и поверь, через месяц, моя сестрица Блэк будет изливаться горючими слезами, оплакивая свое разбитое сердце.

— Посмотрим, гриффиндорец, — хмыкнул в ответ Снейп, сплюнув кровь. — Только вот, кажется, такими темпами, с которыми развиваются их отношения, скоро одним мародером станет меньше!

— Stupefy! — разнеся голос Сириуса по коридору, а Джеймс просто стоял рядом и наблюдал, как Северус теряет сознание.

— Это было очень жестоко, — надрывисто произнесла Лили, когда пришла в себя в своем кресле.

— Я знаю, — ответил ей Джеймс. — Но это мальчишки, у них нет жалости, особенно, когда речь заходит о межфакультетской вражде.

— Ты поступал так же? — пронзительно смотря в его глаза, спросила она.

— Ты знаешь, как я поступал, — тихо проговорил он, вставая и отводя взгляд в сторону. — А теперь, думаю, нам следует пойти на кухню и начать готовить завтрак.

— Хорошо, — согласилась с ним Лили, вставая следом.

За окном действительно уже взошло солнце, и птицы запели свои утренние трели, а значит, ребята должны были вот-вот проснуться.

— Знаете, мне сегодня снился очень странный сон, — произнес Скорпиус, разливая только что сваренный кофе по чашкам.

— Неужели? — вскинув бровь, удивленно произнес Альбус. Малфой лишь кивнул ему в ответ, и тогда догадка, что вертелась в голове Ала с самого утра, оказалась более чем правдоподобной. — Джеймс, Лили? Вам не снилось ничего странного? — спросил он.

Ребята переглянулись и отрицательно помотали головами.

— Значит, вам следует рассказать, зачем же понадобилось открывать шкатулки посреди ночи, — глухо произнес он.

— Это я… — начала было Лили, но ее прервал Джеймс.

— Мне не спалось, и я решил посмотреть, что же было дальше в истории Блэков, — соврал он, зная, что младшей сестре вновь достанется за подобную вольность, как это бывало раньше, когда она без спроса брала книги Ала или входила в его личную маленькую лабораторию, которую отец соорудил для него в подарок на один из дней рождений.

Поверить в подобный рассказ Джеймса Альбусу и Скорпиусу было несложно, ведь старший из детей Поттеров всегда отличался любопытством и отсутствием терпения.

— Замечательно, — воскликнул Ал, всплеснув руками. — Я так и знал, что когда-нибудь это случиться, и ты начнешь действовать в одиночку, не посоветовавшись с остальными!

— Прости, — сухо извинился он.

— Ладно, — вздохнул Ал, — только прошу, больше так не делай, а то я уж подумал, что схожу с ума, — улыбнулся он, наконец, делая большой глоток кофе, бокалы с которым уже стояли на столе.

— Да уж, только сумасшедших нам не хватало, — шутливо произнес Скорпиус, вызвав смех.

Общее веселье, начавшееся за обеденным столом, было прервано влетевшей в открытое окно совой, которая приземлилась на стол прямо около Джеймса.

— От кого она? — удивленно спросила Лили.

— От Тедди Люпина, — ответил тот, изменившись в лице, прочтя записку. — Он будет здесь через полчаса.

— Вот черт, — хором произнесли остальные.