Незабываемое приключение... (джен)

Двигались гуськом. Коннор шел впереди всех, при этом прислушиваясь ко всем звукам, что их окружали. Но таких не наблюдалось. Было ощущение, будто бы все здесь вымерло. Будто звери бросили это недружелюбное место и ушли куда-то. Птицы не пели, будто боялись издать звук. Но они были. Каждый их видел. Этот лес не нравился ни одному из ассасинов. Слишком темный, злой, недружелюбный. Лесные ворота напоминали арку у входа в темную пещеру — два древних, опирающихся друг на друга дерева, увитых плющом и поросших лишайником. От ворот начиналась узкая извилистая тропа. Было так тихо, что шаги отдавались громом в ушах; мнилось, будто деревья Лихолесья чутко прислушиваются. Здесь пригодилась бы фраза: «У деревьев тоже есть уши». Тихо, как будто бы хищник поджидает свою жертву. И жертвой был их отряд.

Когда глаза привыкли к сумраку, путники заметили, что тропу омывает слабое зеленоватое свечение. Порой, подобно золотистой струйке, мерцал солнечный лучик, чудом пробившийся сквозь плотное покрывало листвы и не заплутавший в чудовищном переплетении сучьев. Но чем глубже в лес они заходили, тем темнее становилось.

— Пещера, — проговорил Дезмонд тихо. Но его голос был подобен грому в этой тишине. — Огромная лесная пещера.

Больше всего путникам не понравилась паутина — черные тенета, протянувшиеся от дерева к дереву. Хорошо хоть, на тропу эти тенета не покушались — ее словно хранили некие чары. Коннор хоть и жил в лесах, но не любил пауков. Эти твари вызывали у него отвращение и, возможно, где-то на краю сознания, липкий страх. У каждого есть свои фобии, но Коннор стыдился своей боязни. Поэтому и никому не признавался. Мужественно терпел соседство этих тварей вместе с собой. Прошло совсем немного времени, а путники уже возненавидели лес ничуть не меньше, чем подземелья гоблинов, а, пожалуй, Лихолесье было мрачнее гоблиновых пещер. Ни солнца, ни кусочка неба, ни дуновения ветерка… Под пологом леса царили вечный мрак, покой и духота. Страдали даже гномы, привычные к долгому пребыванию в темноте; что уж говорить о хоббите и людях! Бильбо тосковал по свету и чувствовал, что потихоньку начинает задыхаться. Воздух как будто бы густел, и каждый раз вдохнуть становилось все труднее и труднее.

Ночами было хуже всего. Становилось темно, как в яме, в буквальном смысле слова. Не видно ничего, темнота, хоть глаз выколи. Ассасинам приходилось пользоваться орлиным зрением, чтобы увидеть хоть что-то. Но и их способности мало чем помогали. Дезмонд как-то для проверки взмахнул рукой у себя перед лицом и не различил ровным счетом ничего. Он вспомнил, как в книге описывалось что-то подобное, но никак не думал, что и в реальности будет что-то подобное. Спали, прижавшись друг к дружке, и вовсе не потому, что замерзали, просто по ночам приходили гости. И скорее всего, недружелюбно настроены. На дозоре Коннор, Эцио, Альтаир и ,особенно, Дезмонд сполна насладились сомнительным дружелюбием лесных жителей, которые все-таки здесь имеются. Красные и желтые огоньки глаз окружали лагерь со всех сторон: вспыхивали, тускнели, исчезали, чтобы тут же появиться вновь, порой даже прямо над головами путников, на ветке какого-нибудь дерева. Ассасинов такое соседство не пугало, чего не скажешь про маленького хоббита, который решил идти поближе к кому-нибудь из братьев-следопытов.

Вокруг царил мертвецкий покой и невыносимая духота. Голову охватывал дурман, мир здесь словно протекал по другому времени, гораздо более медленному, чем обычно. Ассасины были в небольшой растерянности, но бдительности не теряли и иногда подталкивали отряд к правильному направлению.

И вдруг, неизвестно на какой день бесконечного перехода через Лихолесье, они увидели перед собой неширокий, но бурный поток, пересекавший тропу. В лесном сумраке он казался черным , а ,может, и был таким на самом деле.

— А вот и мост. Был, — констатировал факт вмиг скривившийся Альтаир. Ну что за дела? Что не тропа, то речушка. А это, как говорил Гендальф, еще и зачарованная. Ассасин мало понял из его объяснений, но то, что эту воду пить нельзя, он уяснил сразу же. — Здесь несколько веток, они кажутся устойчивыми. Думаю, по ним можно перебраться на другую сторону.

— Может, ты первый попробуешь? — спросил немного раздраженно Торин. Хотя, по-другому и не могло быть. Альтаир вздохнул и затравлено посмотрел на воду. Он не слишком хорошо плавал. Воду не любил, зачарованную и подавно, но все же перебраться на другую сторону нужно. Но тут удивил Коннор. Метис быстро и ловко преодолел ветки, как самый настоящий эльф. И если бы не его цвет кожи и короткие по сравнению с эльфийскими волосы, то, скорее всего, Кенуэя приняли бы за эльфа. Если не присматриваться.

— Ветки устойчивые, раз мой вес выдержали, — отозвался с той стороны метис. Далее преграду преодолел Эцио, никак не уступая ловкости своему брату. Потом Дезмонд, которому это показалось забавой. Далее пошли гномы и хоббит. Они переправлялись медленно. Правда, Бомбур чуть не свалился в бурный поток, но его вовремя успел придержать Альтаир, шедший самым последним. И если бы не крепкая ветка, то ассасин составил бы компанию гному во время купания в зачарованном источнике. Сириец крыл все и вся арабским матом, который никто не понимал, кроме Дезмонда. А вот Майлс уже изобразил жест «рука-лицо». Ему-то казалось, что Альтаир, как самый старший будет, самым порядочным, что ли…

* * *

Вспомнить, как они попали в коконы огромных пауков, никто не смог. И если бы не Бильбо, то вряд ли бы выбрались из этой смертельной ловушки. За время пребывания в Средиземье, ассасины успели возненавидеть всех здешних тварей. И их список пополнился еще и гигантскими пауками. Нет, ну правда, куда им столько тварей? Тем более, пауки не хотели отпускать свой обед/ужин/завтрак и решили отстаивать свои права на сочную гномятину и человечину. Вот только ассасины высказали свое нежелание становиться едой для тварей, поэтому началась самая настоящая мясорубка. Геноцид пауков, как выразился Дезмонд.

Геноцид прекратили эльфы. Внезапно появившийся отряд лихолеских эльфов ввел в ступор всех гномов и людей за компанию. Сначала чуть не пристрелили Эцио. Но если бы не отменная реакция итальянца, то его бы точно пристрелили. Альтаир же теперь недружелюбно поглядывал на светловолосого эльфа, который в свою очередь смотрел на ассасина надменно. И чего сирийцу так захотелось врезать этому эльфу?

— Обыщите их, — приказал этот эльф. Ассасины решили не ввязываться в драку с эльфами. Эцио имел сомнительное удовольствие помериться мастерством с одним из воинов Ривенделла, и не хотел тягаться ни с какими больше. И уж тем более заводить себе врагов в лице остроухих. Тем временем светловолосый эльф, в котором Дез узнал Леголаса, подошел к Глоину.

— Эй, положи на место! — возмущенно отозвался гном, когда лихолесец взял какой-то медальон.

— Кто это? Твой брат? — насмешливо спросил эльф, приподнимая бровь.

— Это моя жена! — возмущенно отозвался гном.

— А это жуткое существо? Гоблин-мутант? — Дезмонд бы оценил остроумие этого эльфа, которого знал по фильму. Но тогда он не был настолько… Наглым.

— Это мой маленький сын — Гимли. — Леголас только изящно приподнял бровь. Вот теперь Дезмонду хотелось заржать, но он стоически терпел. Кто бы сказал, что Леголас и Гимли во время Войны Кольца станут чуть ли не лучшими друзьями?! Нужно будет припомнить им это как-нибудь. Если, конечно, он и его братья будут участвовать в походе.

Далее эльфы заговорили на своем языке, который никто не понимал.

— Пауки мертвы? — спросил Леголас у подошедшей рыжей эльфийки.

— Да, но нам не досталось практически ничего. Эти люди… Они перебили почти всех, — проговорила девушка, кивая на четверых братьев, которых пусть и с неохотой, но отдавали свое оружие эльфам. Хотя, кажется, будь их воля, они бы ничего и никому не отдавали бы.

— Следопыты Севера? — недоуменно приподнял бровь лихолесец. Многовато потрясений за одно утро. — Но что они делают здесь?

— Вот сам бы подошел и спросил, — неожиданно проговорил Дезмонд и удивился самому себе. Он понимал эльфийский язык? Да, это было потрясением. Но скорее не один он, а и остальные его братья. Леголас посмотрел на этого мальчишку. Да, если считать по прожитым годам, этот паренек был неразумным ребенком, по сравнению с лихолеским принцем, которому почти три тысячи лет.

-Так что вы тут делаете? — спросил принц походя к Дезмонду. «А в фильме он не был настолько грозным…» пронеслось в голове у бедняги.

— Мы оберегаем этот отряд, — отозвался Альтаир, поражаясь самому себе. Было как-то непривычно говорить на языке, о котором он никогда не слышал при своей прошлой жизни. Возможно, это была магия владыки Элронда, может Гендальфа. Но знание языков им уж точно пригодится. — Наш путь лежал через Лихолесье. Но мы сами не заметили, как потеряли тропу, что вела нас. Потом же попали в сети этих тварей.

— Черная магия. — отозвался Эцио. — Мы не могли сопротивляться.

Леголас задумчиво осмотрел эту компанию. С одной стороны среди них гномы. А гномов здесь не жалуют. С другой же — потомки Дунедайн. А Леголас уважал их. Впрочем, как и все остальные эльфы.

— Мой отец решит, что с вами делать, — сказал принц, на что Альтаир скривился. Не нравится ему, когда кто-то так говорит…

* * *

И только в темнице у эльфов они заметили исчезновение Коннора и Бильбо. Альтаир места себе не находил, как так можно было потерять младшего брата?! Дезмонд и Эцио старались не действовать на нервы сирийца, поэтому помалкивали. Впрочем, как и те несколько гномов, которым «посчастливилось» сидеть вместе с ассасинами. Правда, плохое настроение Альтаира улетучилось ровно в тот момент, когда перед решеткой в их клетку появился Кенуэй. Как могавк пробрался сюда, не понял никто. Но тот факт, что метис сумел прокрасться мимо всех стражников эльфов, доказывает его мастерство.

— Вот вы где, — улыбнулся он и быстро открыл решетку. А вот где ключ успел взять… — Не волнуйтесь, никого я не убил. Просто оглушил, — заверил заволновавшихся мужчин Коннор.

— Уже радует… — пробормотал Дезмонд. Нажить себе врагов в виде эльфов он, ну, никак не хотел. Есть еще более интересные способы самоубийства. Недалеко нашелся еще и Бильбо. Хоббит освобождал остальных гномов.

— Ну и ну… Выпустить-то вы нас выпустили. Но как мы выберемся от сюда? — спросил Торин.

— В бочках. По речке, — отозвался Коннор, отдавая оружие своим братьям. Когда прозвучало слово «речка», Альтаир чуть не содрогнулся, но быстро взял себя в руки. Но идея ему не нравилась. Ой, как не нравилась. Как уже говорилось, он воду не любил и вряд ли когда-нибудь полюбит. Дез хмыкнул. Юношеский азарт взыграл в крови у него и у Эцио. Они с удовольствием прокатятся в бочках.

Пока их не засекли, отряд быстро пробрался к тем бочкам. Альтаир где-то за минуту решал, стоит ли ему лезть туда или вернуться в камеру. И пока камера побеждала. Однако, легкий, но ощутимый пинок от Дезмонда завершил все метания сирийца.

— Кус оммак! — громко ругнулся Альтаир. Но его голос приглушила бочка. Дезмонд возвел глаза к небу и подумал, что стоит держаться от сирийца подальше, если он не хочет напороться на его праведный гнев. Как еще спящие эльфы не проснулись от этого шума — было загадкой. Хотя чего гадать-то? Вино попалось хорошее!

— И что нам теперь делать, мастер Бэггинс? — спросил Торин, с недоверием смотря на хоббита.

— Задержать дыхание, — просто ответил хоббит и использовал рычаг.

— Задержать дыхание?! — чуть ли не в панике отозвался Альтаир. Но было уже поздно. Бочки с грохотом покатились вниз и упали в узкую горную речушку, которая была вовсе не бурной, а довольно спокойной. Во всяком случае, пока. Вскоре, за ними свалился и Бильбо. Но его тоже быстро вытащили.

— Молодец, мастер Бэггинс, — отозвался Торин. — А теперь, держитесь!

Течение начало усиливаться, и они попали в небольшой водопад. Альтаир успел несколько раз проклясть тот момент, когда его впихнули в эту бочку. Именно впихнули, потому что по-другому это не назовешь. Раздался звук эльфийского рога, и ворота, что ограждали реку, начали закрываться.

Эльфы, стоявшие на страже, приготовили оружие, но схватить беглецов не успели. Они никак не ожидали нападения со спины. А отряд никак не ожидал, что орки настолько обнаглеют.

— Я разберусь, — чуть ли не рыкнул Альтаир, вылезая из бочки. Он был зол. Даже не так, он был в ярости! Мало того, что вода была холодной, он ее не любит, эльфы закрыли ворота, так еще и эти твари сюда приперлись для полноты картины.

Призрак смерти кружил по стене, помогая выжившим, но раненым эльфам, и рубил всех орков, что попались ему под руку. Кили решил попробовать открыть ворота, но нужно было подождать пока сириец не отойдет немного, а то может и зацепить. Легонько так. С летальным исходом. А Альтаир, тем временем, отрывался по полной. Он налетал смертельным вихрем, не уступая в ловкости эльфам. Его клинки пылали в лучах восходящего солнца, а золотые, как у орла, глаза искрились яркими бликами. Раненые эльфы пораженно застыли. Это действительно прекрасное и, в тоже время, страшное зрелище. Как будто бы наблюдаешь за самой смертью. И эльфам оставалось только радоваться тому, что этот человек отрывается именно на орках, а не на них.

За пылом битвы сириец не заметил, как Кили открыл ворота, и бочки поплыли дальше по течению. Но ассасин быстро спохватился и нагонял их, ловко перепрыгивая с ветки на ветку, с камня на камень. Прикрывал остальных, метая в орков кинжалы и буквально на лету разрезая им глотки скрытым клинком. Он не заметил, как к нему присоединился Леголас, и начал помогать отстреливать орков. Принц и сам был поражен мастерству этого человека, хоть и Следопыта Севера. Альтаир же не чувствовал в эльфе врага. Светловолосый не собирался их отлавливать и тоже дрался с орками. Две тени прыгали с ветки на ветку и несли смерть врагам. В какой-то момент Леголас прыгнул на головы гномам и уже от туда начал отстреливать тварей. Ассасины усмехнулись. Коннор тоже не отставал от эльфа, стрелял в орков из своего лука. И стрелял достаточно метко. Дезмонд и Эцио остались в стороне.

Вскоре и Альтаиру пришлось прыгнуть в одну из бочек, так как течение стало еще большим, и пешком он вряд ли его догонит. Но зато он немного размялся.

— Вот интересно, — вдруг сказал Дезмонд из соседней бочки, — кто перебил больше орков, эльф или Альтаир? ..