Молли навсегда (гет)

Магнуса Нотта раздирали противоречивые чувства. Отправляясь на бал к Лестрейнджам, он не планировал ничего особенного. Потанцевать пару раз с Санни, возможно, суметь ей всё-таки понравиться сильнее, чем обычно, оставаясь достаточно отстранённым. Посыл, который ему втирал Долохов: «чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей» почему-то упорно не работал. Или мисс Прюэтт была не совсем правильной женщиной, или необходимо как-то иначе показать свою «нелюбовь». Он уже откровенно запутался, как и чего хочет добиться. И это напрягало.

Чтобы немного отвлечься, стоило вспомнить юношеское прошлое и слегка приударить за строгой красавицей Роксаной с горячим взглядом и явным интересом к нему, Магнусу, лично. Девушка интриговала, хотя и не настолько, чтобы терять голову. Но если просто один… нет, два танца. И разговоры — её так приятно было дразнить. Только осторожно — Юджин говорил, что Каркаров голову откусит за сестру, и вовсе не фигурально выражаясь. Но предвкушение от этого не становилось менее приятным, наоборот, бодрило и вызывало невольную улыбку. Может, и Санни тогда приревновала бы…

Также было бы неплохо поболтать с Руди, Долоховым и ещё парой приятелей. Ну и, конечно, с Ванессой, только без хамской рожи распотроши-его-мантикора эскулапа Сметвика. Новоселье всё-таки намечалось, и как не противно было это делать, нескольких друзей он решил пригласить лично, хотя саму эту затею считал глупой и пафосной. Уркхарт же уверял, что это улучшит его социальный статус, что бы это ни значило.

Планы планами, но всё как-то сразу пошло наперекосяк.

Сначала Долохов сходу оповестил, что, увы, лицезреть изредка Уркхарта он способен, но не настолько, чтоб сидеть с ним за одним столом. И предложил завалиться к Нотту как-нибудь потом с ящиком-другим элитного пойла, когда ковенского крокодила уже не будет в магнусовом доме. Нотт вынужден был согласиться, хотя в упор не понимал их нелепой вражды и сравнения красавчика Юджина с зубастыми заокеанскими тварями. Но озвучивать и читать нотации точно не собирался. Да ну их вообще к Моргане и её прихвостням! Однако осадок остался.

Потом Руди отреагировал как-то вяло, бросив: «Позже поговорим». О чём бывший ученик собирается разговаривать, Нотт искренне не представлял, да и вообще не горел желанием разводить разговоры, когда от Лестрейнджа требовалось простое согласие. Оставалось думать, что Рудольфус просто ни хрена не услышал, так как был занят исключительно кем-то за его спиной. Нотт обернулся и был почти ослеплён цветником из пары-тройки дюжин молодых леди, спускающихся по широкой лестнице в бальный зал Лестрейндж-холла. Зрелище по-настоящему завораживало. Пижон Ричард умел организовать всякие такие штуки. Или то была великолепная Бастинда?

В любом случае пир для глаз, особенно та самая Роксана в наряде, струящемся как жидкое пламя, благодаря огненным мотивам на тёмно-зелёном платье. Поспешно Магнус отыскал взглядом Санни, залюбовался ею, девушка смотрелась настоящей… нет, не принцессой, скорее, феей из сказок. Он дёрнулся было вслед за другими, чтобы подать руку мисс Прюэтт, но вовремя остановился, заметив, как к Санни шагнул нахальный сопляк Рабастан. Ничего не оставалось, как предложить руку черноокой Роксане, выдержать тяжёлый взгляд Каркарова, не повернув к нему головы, и сдержанно улыбнуться на восхищённый жест Долохова. Девушка лишь коротко улыбнулась и почти равнодушно кивнула, когда он попросил о танце. Мол, разумеется, я вся ваша, раз уж встретили.

Ощущая досаду и восхищение, Магнус закружил её в вальсе, не решаясь начать диалог. Руны огня, вышитые диковинными камнями размером с горошину, то и дело отвлекали его от партнёрши. Хотя, видит Мерлин, никогда его не волновали какие-то тряпки, то есть одежда на дамах. Скорее, было интересно, что у них под одеждой, а тут почувствовал себя дурак дураком, встретив понимающий взгляд мисс Каркаровой.

— Нравится? — спросила она даже без насмешки.

— Красиво, — вынужден был признаться Магнус. И решил немного смутить излишне самоуверенную девушку: — Можно подумать, что ради меня расстарались.

— Так и есть, — убила она своей откровенностью. — Хотела вас удивить, мистер Нотт.

И почему в такие моменты никак не найти нужных слов? Казалось бы, прими этот лёгкий тон, раз дама совсем не против, флиртуй и веселись, но вместо этого он покраснел, ощутив себя вдруг мальчишкой на выпускном, которому дали по носу в ответ на бесшабашную, на грани приличия любезность, дерзко сказанную старшей сестре сокурсника во время танца, и плевать, что леди старше тебя годков эдак на полдюжины.

— Удивили, — выдавил он из себя, засмотревшись на её губы. Полные, чуть капризные, чуть улыбчивые. И сладкие, верно. Он вздрогнул и посмотрел ей в глаза. Напрасно хотел смутить, девушка и не думала закрываться ресницами, показывая смущение. Смотрела с прямотой, не свойственной юной леди. — Как вам бал, мисс?

Более дурацкого вопроса и придумать нельзя было. Он ведь флиртовать собирался. Но кто же виноват, что раньше он выбирал только девиц поглупее, чтобы без лишней мороки можно было сразу пригласить скрасить досуг, подразумевая обоюдное удовольствие в постели. И хорошенькие вдовушки подходили для этого лучше всего. Ухаживать за благородными девицами как-то до сих пор не приходилось, разве что за мисс Прюэтт, но она-то всего лишь школьница... И это было не совсем ухаживание.

— Терпимо, спасибо, — спокойно отозвалась Роксана. И опять в ней не было и тени насмешки. Только доброжелательное внимание, сбивающее с толку.

Хотелось так же прямо спросить, уж не нравится ли он ей чуть больше, чем позволяют приличия. Но язык не повернулся. Вообще трудно было подобрать нужные слова.

Потому он молчал, а девушка и не думала нарушать тишину, явно наслаждаясь танцем, даря изредка улыбку на особо удачных поворотах. Она явно витала где-то в облаках, судя по мечтательному взгляду. И было совершенно непонятно, интересен он ей или это была просто дань вежливости. В самом деле, она могла и не знать, что он огневик. Тогда почему сказала, что хотела его удивить? Танец закончился внезапно. Раньше, чем Магнус был к этому готов. Пришлось отвести девушку к недовольному брату, который почти грубо поприветствовал Нотта, явно рассчитывая, что тот немедленно свалит.

Нотт хотел бы подпортить удовольствие Каркарову и остаться рядом с его сестрой. Или попросить ещё один танец. Но отвлекли драккловы стрекозы, спустившиеся с потолка. Долохов, явно веселясь, объяснил предназначение цветастых насекомых. Роксана подставила руку и бабочка, предназначенная ей, опустилась на раскрытую ладонь. Магнус моргнул, поймав себя на неуместном умилении, мысленно выругался, так же мысленно пожелал посылающему предупреждающие взгляды Игорю Каркарову быть сожранным какой-нибудь милой, вовремя оказавшейся в нужном месте мантикорой и поспешил удалиться.

Все направлялись в столовую, и, конечно, Санни уже увёл самодовольный младший Лестрейндж. А нечего было увлекаться этой жалкой попыткой флирта с мисс Каркаровой. И даже руку ей не предложил, чтобы отвести к столу, вот ведь дурак. И плевать бы на Игоря, ничего предосудительного в этом точно не было. Но уже поздно сожалеть, подлая стрекоза довольно нервно требовала идти за собой, заставляя чувствовать себя ещё глупее.

По воле этого идиотского насекомого, а точнее, по прихоти хозяев, место ему досталось довольно далеко от мисс Прюэтт, а вот раздосадованный Каркаров с сестрой оказались ровно напротив, рядом с довольно скалящимся Антонином. Притихшая подопечная Антонина, белокурая нимфа по имени Агнешка, составляла яркий контраст с черноволосой Роксаной, но одно было в них одинаковым — задумчивый вид и полное отсутствие интереса к изысканным блюдам. Нотт поймал взгляд Роксаны и подмигнул. Просто из сочувствия — с таким братом ей вообще не светит встретить нормального парня, мужчину, в смысле.

Девушка улыбнулась в ответ, вопросительно изогнув бровь. Каркаров сверлил холодным взглядом, но не на того напал. Нотт проигнорировал этот взгляд, подавив желание показать излишне трепетному братцу неприличный жест. И нахально спросил Роксану, не подарит ли она ему ещё один танец, а лучше сразу два.

— Благодарю, мистер Нотт, — кивнула девушка. — Третий танец и полонез вам подойдут? Договорились.

— Рокси, — предостерегающе произнёс Каркаров, а Нотт подумал, что это сокращение очень идёт его сестре.

— Да, Игорь? — благожелательно спросила Роксана. — Я уже сказала, что с тобой танцевать мне скучно. Прости.

Магнус развеселился, но старался не показать виду. Рокси ему нравилась всё больше. А к её брату даже сочувствие образовалось, которое он поспешил задушить в зародыше. Долохов тоже веселился и слал ему одобрительные взгляды, стараясь тем не менее не показывать этого приятелю из Дурмстранга. А мог бы уже настучать Игорю по голове. С таким цербером девушка должна разочароваться во всех мужчинах или всеми силами стремиться к скорому замужеству, если он что-нибудь понимает в этой жизни. Поистине, чудо, что этого до сих пор не случилось. Ведь ей, пожалуй, куда больше, чем семнадцать. Хотя выглядит достаточно юной, но у ведьм это вполне обычное дело. Напрашивался вывод, что Каркаров очень умный цербер и ловко отводит от сестры толпы женихов, которые при такой внешности просто обязаны существовать.

Разговора за столом не получилось, если не считать нескольких фраз, которыми он перебросился с Долоховым. На Роксану лишний раз Магнус смотреть остерегался, цербер-цербером, а совсем уж портить с Игорем отношения не стоило. Тем более, что никаких серьёзных планов на его сестру не было и быть не могло.

Санни удалось отловить после второго танца, та с видимым сожалением показала заполненную бальную карточку, где оставался свободным лишь последний танец до перерыва. Но заверила, что с удовольствием принимает его предложение, посмотрев так странно и внимательно, что Нотт не знал, что и думать.

— А после перерыва? — тем не менее уточнил он. Всего пять танцев — как-то странно для приёма такого размаха.

— Даже не знаю, — улыбнулась мисс Прюэтт. — Обещали что-то интересное потом.

Кто бы сомневался! Эти Лестрейнджи! Подавив вздох, Магнус откланялся, заверив, что хотя бы один танец — это уже хорошо.

Санни проводила его всё тем же странно-задумчивым взглядом, заставив мурашки бегать по спине. Впрочем, встретятся же они скоро на новоселье, а приглашение мисс Прюэтт с тётушкой было вопросом времени. Главное, подойти к Мюриэль и как-то её задобрить.

Можно было бы и Ванессу подключить для надёжности, если бы дракклов эскулап отпустил её от себя хотя бы на шаг. Да и то, такая явная демонстрация собственника со стороны хамоватого целителя могла говорить лишь об одном. И Магнусу это совершенно не нравилось. Такого мужа он не желал своей подруге. Мерлин всемогущий, а вдруг беременность? Она, на минуточку, магглорождённая, а сукин сын Сметвик из вполне себе тёмной семейки с несколькими поколениями тёмных до него. И станет ли целитель предупреждать её о таких вещах? Может, вообще не задумается, у него двое взрослых детей, зачем ему ещё. А Ванесса — натура романтичная и может втихаря сделать любимому покусай-его-гриндилоу мужу эдакий милый «подарок». Как бы не закончилось катастрофой!

Впрочем, бал только начался, и Магнус надеялся переговорить, а может и потанцевать с Ванессой. Не то, чтобы он питал иллюзии, будто может отговорить подругу от опрометчивого шага, но кто его знает, хоть предупредит, а там уже пусть решает сама.

* * *

Андромеды Блэк иногда словно не существовало. Бель все в пример приводили, и вообще — она самая старшая, самая умная, самая талантливая, самая-самая, короче. Нарциссу, лапочку Цисси, безбожно баловали все, кому не лень, и даже сама Меда. Ну прелесть ведь, что за ангел! А вот средней сестре как-то ничего подобного не доставалось. Ни снисхождения, как Цисси, ни восхищения, как Бель. Даже мама при встрече сначала бросалась обнимать Нарциссу, потом строго расспрашивала Беллатрикс, а потом говорила что-нибудь вроде: «А, Меда… Ничего не натворила в этом году? Ну идите переодеваться, девочки, тётя Вальбурга и дядя Орион зайдут на ужин».

Из всей семьи Меда больше всего любила почему-то дядюшку Альфарда. Ей казалось, что они с ним чем-то похожи — одинаково никому не нужны и неинтересны. Только Альфард всегда понимал её и даже помнил, что она мечтает стать хорошим целителем. Он дарил книги по целительским зельям и чарам, а недавно настоящую мантию целителя презентовал. А это дорогая вещь — зачарованы такие мантии были на совесть. Цвет лайма и самая тончайшая магия — и эффект успокоительно-позитивный обеспечен. А сколько в ней скрытых достоинств! Ну, комфорт, само собой, как в любой мантии, самоочищение и прочее. Только вот даже взрывом эту мантию не испортишь. Не разрежешь ножом и не спалишь «Инсендио». Карманы с расширением хранят целый набор первых средств экстренной помощи. И это только малая часть достоинств бледно-зелёного чуда.

И стоила вся эта прелесть безумные деньги. А дядя Альфард подарил на Рождество. И это при том, что Андромеда точно знала — лишних денег у него не было, да ещё малыш был на шее, как оказалось. Финни был настоящим чудом, но без магии рода за ним требовался неустанный уход. Страшно было представить, как это можно выдержать.

Но подойти и спросить, как он смог раздобыть настоящую мантию целителя, она не решалась. Виделись-то только в день введения Финни в род Блэков, не слать же сову с благодарностями. Да и сошли уже на нет доверительные отношения. Прошли те времена, когда дядюшка Альф по субботам качал её на коленке и расспрашивал, как прошла неделя, что нового она узнала и какое блюдо показалось особенно вкусным. А потом карман её мантии тяжелел, и Меду сгоняли с колен, чтоб «чуть-чуть поиграла с сёстрами». В карман она не заглядывала до самого вечера, терпела. И лишь перед сном, сняв повседневную мантию и повесив на плечики, залезала в карман, дрожа от предвкушения. И каждый раз, будь это просто здоровенный апельсин, или фигурка индейца без малейших магических способностей, или симпатичный вредноскоп, или баночка волшебных пузырей — такое счастье затапливало, что Меда полночи уснуть не могла, наслаждаясь подарком только для неё.

Теперь она выросла, и просто так не побежишь навстречу дядюшке, карабкаясь по нему как обезьянка, а жаль. Теперь и не посекретничаешь, не расскажешь ему, как влюбилась в маглорождённого… Хотя это она, пожалуй, преувеличивает, ведь есть лучшая подруга Валери, да и с сёстрами в последнее время они стали гораздо ближе. И что тому было причиной, тоже загадка. Стоило лишь отделаться от Тонкса, как всё завертелось. Бель вдруг оказалась такой понимающей, а Нарси неожиданно взрослой с её рассуждениями о браке. Пусть и немного наивными, и за взрослыми наверняка повторяла, но Меда умилилась. Стало не так обидно, что была влюблена в мерзавца Тонкса. Да и была ли любовь или просто самовнушение, как считала Бель, кто его знает.

Как бы то ни было, Андромеда радостно кивнула, когда Альфард, лукаво улыбнувшись, предложил потанцевать. Бал Лестрейнджей проходил сумбурно, столько много новых лиц, разговоров, встреч. И Питер Аллен собственной нахальной персоной! Словно мало его было на балу у Прюэттов, где она из-за пари согласилась с ним потанцевать пару раз. Выиграла у Бель аж десять галеонов тогда. Ха! Она не выдержит?! Трижды ха!

В этот раз Бель пари заключать не стала, она вообще была занята своим Руди и чем-то ещё, куда более важным, чем проблемы родной сестры. И Вэл, как увидела своего Гидеона, так буквально от него не отходила, и даже светилась, когда парень на неё смотрел влюблёнными глазами. Повезло же им!

Меда и сама бы не отказалась, если бы отец вдруг на большом собрании объявил о её помолвке с… Фантазия отчаянно буксовала: с кем надо объявлять помолвку Меда пока ещё не придумала. Представила на минутку Питера, полюбовалась мысленно выражением лиц сородичей и фыркнула в лацкан дядюшки. Это было бы как минимум забавно.

— Что рассмешило мою любимую племяшку? — тут же спросил Альфард, кружа её по танцполу. Цисси его недолюбливает, а зря.

— Думала про жизнь, — туманно пояснила Андромеда. — Скажи, ты никогда не хотел, чтоб дедушка Поллукс объявил о твоей помолвке с кем-нибудь прямо посреди званого ужина?

— Как сделал Прюэтт? — сразу догадался дядюшка. Он усмехнулся: — Боюсь, я бы не оценил. Да и с кем? Сомневаюсь, что я выгляжу завидным женихом для любой дамы в этом зале.

— По-моему, ты — лучший! — горячо возразила Андромеда. — Ты добрый и хороший. И вообще стал красавцем после ритуала. Папа показывал портрет молодого дедушки — так ты просто копия! Не возражай, я видела, как дамы на тебя смотрят!

— И кто же? — глаза Альфарда смеялись. — Меда, ты слишком романтичная для Блэков! Но я с удовольствием готов узнать, кого следует избегать всеми силами.

— Какой же ты, — притворно нахмурилась она. — Не скажу ни слова! Вдруг у тебя получится понравиться одной из них. Финни нужна хорошая мать!

— Убойный аргумент, — стал серьёзным дядюшка. — Так, может, мне надо искать маму для Фина, а не супругу для себя? Как считаешь, мисс Сойер подойдёт?

— Эта старая дева? — ужаснулась Меда. — Ни за что! Дядюшка, ты же не серьёзно?

— Миссис Финниган? Она достаточно побыла вдовой, даже траур уже не носит.

— Нет! Ну так же нельзя! Почему ты выбираешь самых ужасных? — Меда огорчённо покачала головой. — Неужели тебе никто не нравится по-настоящему?

— Нравится, — спокойно ответил дядюшка. — Только она старше меня вдвое и прикопает прямо возле Лестрейндж-Холла, если я хотя бы заикнусь о чем-то подобном.

Андромеда расширила глаза и покосилась на тётушку Джинни, танцующую со своим братом, Абраксасом Малфоем. Дядюшка умел шокировать!

— Ну а ты, — вывел её Альфард из ступора, добродушно улыбаясь. — Что за мальчик с такой надеждой смотрит на тебя всякий раз, когда ты отвернёшься?

— Кто? — завертела головой Андромеда. Но тут же успокоилась. Ведёт себя, как какая-то дикарка!

Дядюшка насмешливо улыбнулся и закружил её так, чтобы можно было оглядеть всех вокруг.

— Посмотри на младшего Лестрейнджа, с ним рядом стоит высокий парень, по слухам сын целителя Сметвика, и девушка, невысокая белокурая красотка. Видишь? Ну вот, чуть правее с бокалом шампанского, сероглазый шатен в серой мантии. В невыразимцы метит?

— О-о, — недовольно простонала Андромеда, поняв о ком речь, после упоминания мантии. — Питер Аллен! Дядюшка, он абсолютный гад, если хочешь знать! Ты знаешь, что он сказал мне в школе, сорвав… неважно… Он сказал, что не прочь приударить, а жениться не намерен! Сволочь! Да я его терпеть не могу!

— Из тех самых Алленов, у которых бизнес с мётлами и старинной мебелью? — удивился Альфард. — Как удачно! Меда, лапочка, познакомь меня с ним. Мне сильно нужен его дед для одной задумки.

— Но… Хорошо, я могу! — Она не чувствовала той твёрдости, с какой согласилась, но не откликнуться на просьбу дядюшки было бы свинством с её стороны. — Отведёшь к нему, когда закончится танец. Если не уйдёт, конечно.

— Спасибо, дорогая. Отец… Твой дед поручил мне поближе познакомиться с этой семьёй. Но это только между нами. Ну вот, крепись, просто представь меня ему.

Меда ошарашенно кивнула, стараясь высоко держать подбородок, пока они шли к Питту. В голове судорожно крутились мысли. Раз уж деду понадобились Аллены, может и породниться с ними не прочь? И пусть этот Питт абсолютно наглый и невыносимый, но это лучше, чем Говард Шаффик, на которого мама уже не раз намекала. Представив лысоватого и жеманного Говарда, разменявшего четвёртый десяток лет, Меда поёжилась. У неё был такой план избежать этого брака! Если бы только Тед не оказался таким козлом!

А если… если заставить Питта просить её руки? Она ярко вспомнила смех Бель, когда Меда рассказала об унизительном заявлении Питера: «Глупышка, кто Аллены, и кто Блэки! Дед бы всё равно не согласился. Парень просто понимает, что у него нет шансов. Я его даже зауважала».

Но сейчас, когда дед Поллукс заинтересован в Алленах, всё может и получиться. Осталось дело за малым — Питер должен узнать, что у него есть шанс. Только бы Бель была права. Любит же, гад такой. Соврать он тогда не мог. И, если совсем честно, ей он тоже немножечко нравится. Осталось подтолкнуть его, чтобы сам бросился засылать сватов! Слизеринка она или мимо проходила?

Коварный план окончательно созрел в голове, когда они подошли к бессовестному хаффлпаффцу.

Басти уже куда-то делся, да и сестра Питера ушла, наверное, с этим самым сыном целителя Сметвика.

— Мисс Блэк, — скромно улыбнулся ничего не подозревающий о её коварном плане бедняга Аллен. — Шикарно выглядите!

— Мистер Аллен, — чопорно отозвалась Андромеда, протянув руку. Взглянула из-под ресниц, отмечая, что он тоже выглядит сегодня прекрасно: широкоплечий, высокий, симпатичный. И темно-серая мантия была ему очень к лицу. Решение окрепло и придало ей уверенности. Главное — не показывать виду, что она как-то в нём заинтересована. Не спугнуть. — Рада вас видеть здесь. Позвольте представить вас моему дядюшке. Это Питер Аллен, мой однокурсник с Хаффлпаффа. Редкостный зануда. Питт, это мой дядюшка Альфард Блэк. Самый лучший и прекрасный из Блэков. Ему нужно познакомиться с твоим дедом, понял?

— Здравствуйте, мистер Блэк, — поганец Аллен тут же стал серьёзным и с видимым удовольствием пожал руку Альфарду. — Очень рад такому знакомству. Мой дед устраивает послезавтра приём для родных и близких. Если хотите, я сегодня же пришлю вам совой приглашение на два лица. Но предупреждаю, на приёме будут и маглы. Надёжные, знающие про магию, и тем не менее.

— С удовольствием приму приглашение, мистер Аллен, — Альфард открыто ухмылялся. — Вы мне нравитесь, Питер. Потанцуете с вот этой красоткой? Она немного расстроена сейчас, будьте бережны.

Андромеда почти задохнулась от неловкости, но сопротивляться не стала. Это как нельзя лучше способствовало её задумке. Дала себя увести обратно к танцующим. Нахальный Питт тут же обнял за талию, прижимая к себе на грани приличия. А глаза у него красивые!

— И чем же расстроена моя принцесса? — вкрадчиво поинтересовался он, отчего по спине побежали мурашки.

Было так странно, что он выше ростом, приходилось смотреть снизу вверх.

— Вот уж не твоё дело! — вот так, спокойно и с достоинством, чтобы заинтриговать в меру. — Если ты думаешь, что можешь позволить себе что угодно, раз помог дяде Альфарду…

— Я вовсе так не думаю, — мягко ответил Питер, прижав её чуть сильнее на повороте. Хотя после сразу немного отстранился. — Мне ничего не стоило помочь. Дед будет рад его видеть на приёме.

— Мне всё равно, — Андромеда чувствовала, как всё внутри загорается от его наглой улыбки. На приёме у Прюэттов он вёл себя скромнее. Даже ни слова не сказал во время танцев. А в этом балагане у Лестрейнджей, где собралась чуть не половина всего магмира Англии, неожиданно осмелел. Хотя ведь это ей на руку. — Знаешь, кто ты?

— С удовольствием выслушаю приговор.

— Невыносимый, наглый, самовлюблённый кретин!

— Насчёт последнего прилагательного я бы поспорил, — хохотнул бессовестный Питт. — Я что, серьёзно тебя так возбуждаю?

— Клоун! — фыркнула она, сдержав порыв ответить резко. — Всё ещё влюблён в меня, бедняжка?

Было так приятно видеть, как парень побледнел. Даже на мгновение сбился с ритма. Он молча кружил её в танце. И её наполнило торжество и предвкушение. Конечно, любит, иначе с чего бы так ходили желваки на скулах и вздымалась грудь. Осталось только намекнуть, подтолкнуть и он сам всё сделает.

Аллен сглотнул и вновь поглядел на неё. Оставалось восхищаться, как спокойно он спрашивает, сам ступая в ловушку:

— А тебя так волнуют мои чувства?

— Могли бы, — она посмотрела безмятежно. Внутри всё дрожало от волнения. — Дядя Альфард… Впрочем, лучше тебе не знать. Спать будешь крепче.

— И всё-таки? — заглотил наживку Питт, впиваясь в неё взглядом. — Что твой дядя?

Несмотря на браваду, он явно нервничал. Кто бы знал, что так приятно мотать нервы наглому Аллену.

— Вряд ли тебе это вообще интересно, — пожала она плечами. И словно нехотя добавила: — Но если хочешь… Речь о моём замужестве.

— Послушаю с удовольствием, — вежливо произнёс он, но было видно, как насторожился.

— Мама с отцом давно хотят устроить мою помолвку с Говардом Шаффиком. Ты ведь знаешь, богатый чистокровный род, несколько домов по всей Англии, большое поместье. Его отец занимает в Министерстве не последнее место, и возможно станет следующим главой Визенгамота…

— Говард Шаффик? — переспросил Питт. — Этот хлыщ… Он тебе хоть нравится?

— При чём здесь чувства? — вспылила она, но тут же опустила глаза, заставив себя говорить деланно-безразличным тоном. — Завтра прибудет в гости просить моей руки.

— То есть ты... согласишься на этот брак? — дрогнувшим голосом спросил он, лицо закаменело.

— А как ты думаешь? — выдала она сквозь зубы. — Можно сбежать, и меня вычеркнут из рода, лишат родовой магии, денег и поддержки. Только вот беда, благодаря тебе, мне уже не с кем сбегать, да и незачем. Так что да, придётся согласиться. Даже если мне невыносима сама мысль об этом Говарде.

— Вот как! — ему точно были небезразличны её слова. Питт, словно не замечая, так сильно сжал пальцами её талию, что наверняка остались синяки. — Об этом говорил твой дядя?

— Будешь смеяться, но нет. Не совсем об этом, точнее. Представляешь, дед сказал дяде Альфарду, что готов породниться с Алленами. Не правда ли, забавно? Пожелай ты на мне жениться, и у тебя был бы шанс, пусть и мизерный. Завтра уже всё будет решено с Шаффиком. Но тебя, увы, не интересует женитьба.

Андромеда осторожно выдохнула, чувствуя себя не слишком хорошо от вранья. На всякий случай она скрестила пальцы на его плече.

Питт хмыкнул и закружил её так быстро, что больше поговорить они не смогли. И к лучшему, Меда ощущала, как её потряхивает от признаний. Грубовато она предложила ему себя. Будет ужасно стыдно, если он не клюнул. Не считать же эту бледность и решительный взгляд стопроцентной удачей! Найти бы Бель или Валери...

— Спасибо за танец, — проговорил Питт и отпустил её руку, коротко поклонившись. Он всё ещё казался бледным и настороженным. А она одарила его несчастным взглядом, но тут же улыбнулась, как будто взяла себя в руки.

— Ты здорово танцуешь! — произнесла она тихо. — Мне понравилось. Мне так неловко, что наговорила столько… Ты не сердишься?

Музыка затихла и все начали расходиться.

— Всё в порядке, — мрачно ответил Питт. — Я польщён, что ты была со мной так откровенна. Ты…

— Что? — она затаила дыхание, идя рядом с ним. Неужели подействовало? А что, если спросит прямо сейчас?

— Ничего, — мотнул он головой. — Хорошего вечера.

Питт подвёл её к знакомым и первым с ними поздоровался:

— Мисс Блэк! Мисс Пранк! Флинт! Рад видеть.

Цисси сразу к ней шагнула, и спросила громким шёпотом:

— Что случилось, Меда?

Хорошо Питт уже успел отойти.

— Нормально всё, — отмахнулась она, жалея, что нельзя всё рассказать прямо сейчас. — Просто немного душно стало. Кто-нибудь, приманите лимонад или сок.

— Ты больше на него не злишься? — хмыкнул Флинт, взмахом палочки приманивая ближайший поднос. — Мне кажется или Аллен не очень доволен танцем с нашей Медой? Ты его что — пытала?

— Не выдумывай, — Андромеда огляделась. — Где Валери? Где все?

— А нас тебе мало?

— Отстань, Квин! — неопределённость заставляла нервничать. Какая же она дура! Бал ведь, Питер никак не сможет послать сватов сегодня. Надо было соврать, что Шаффики придут через два дня! Но уже поздно. Андромеда судорожно сжала кубок с лимонадом. Холодный напиток хотелось прижать к пылающим щекам. Глотнув немного, она отставила кубок. А ведь родители здесь! Аллен мог бы сам просить её руки у отца. И всё испортит. Они однозначно откажут. Кто Аллены, и кто Блэки, права Беллатрикс. Альфард ведь не сообщал им об интересе деда к этой семье. — Бель не видели? Цисси, а где родители?

— Ты всё пропустила, — хмыкнула сестрёнка, смешно сморщив носик. — Папа и мама, дядя Альфард и тётушка Вальбурга уже попрощались с хозяевами и отбыли. Дед Поллукс опять всех собирает, но нам велели оставаться здесь. Лестрейнджи предложили пожить у них чуть ли не все каникулы.

У Андромеды едва не вырвался вздох облегчения: одной проблемой меньше. Только зачем всех собирает дед? Знать бы! Она медленно выдохнула и улыбнулась сестре:

— А мне нравится у Лестрейнджей. По крайней мере, мадам Сольвейг не запрещает нам покидать поместье.

— В сопровождении, — фыркнула Нарцисса. — Эти боевики…

— А ты что хотела? Одна разгуливать по Лютному?

— Да причём тут Лютный?

— Пойдём, Цисси, эти бабочки опять куда-то зовут, — Меда подхватила её под руку. В голову внезапно пришла мысль, что Шаффики и впрямь могут прийти в гости в эти праздники. Вспомнился маслянистый взгляд Говарда, беззастенчиво пялящегося на её грудь, и Андромеду передёрнуло. Она оглянулась, ища глазами Аллена, и не найдя, мысленно взмолилась: «Давай же, Питт! Ты же хочешь меня! Придумай что-нибудь!».

* * *

Питер Аллен никогда не чувствовал такого азарта. Действовать нужно было быстро, всего полдня оставалось, за которые ему предстояло составить своё счастье. Подумать только, отправляясь на бал, он и не рассчитывал на такую удачу. Голова кружилась от волнения и страха, что ничего не получится. Нужен был самый надёжный союзник, а им мог стать лишь один человек.

— Бабушка! — сквозное зеркало он достал сразу, как только оказался в маленькой нише, надёжно спрятавшись от гостей. Сильно повезло, что она оказалась свободна. — Мне срочно нужна помощь!

Матриарх рода Алленов приветливо улыбнулась:

— Появился новый Тёмный Лорд и объявил войну?

— Не шути так, — взмолился он. — Я хочу жениться на Андромеде Блэк!

— Питт, ты понимаешь, о чём говоришь? — бабушка сразу стала серьёзной и собранной, даже как будто помолодела. — Так вот какую тайну ты от всех скрывал! Но Блэки, милый…

— Бабушка! У меня только сегодняшний день. Завтра будет уже поздно. Альфард Блэк хочет встретиться с дедом, я обещал ему два приглашения на послезавтра. А потом танцевал с Андромедой. Если коротко, она уверена, что Поллукс Блэк не против с нами породниться. Ей сказал об этом Альфард.

— Значит у вас полное согласие? — понимающе покивала она. — Любишь?

— Давно, — буркнул он. — Но что делать? Уже завтра к ней будет свататься этот хлыщ Говард Шаффик. А её родители его давно привечают. Мерлин, так быстро невозможно, да?

— А девочка согласна?

— Как я понял, всё зависит от её деда, — Питт нервно улыбнулся и взлохматил волосы. —Ба! Я с ума по ней схожу! Пожалуйста, сделай что-нибудь! Я очень прошу!

— Так, успокойся, — стальным голосом произнесла бабуля, отчего сразу становилось ясно, кто глава семьи Алленов. — Я всё поняла и сделаю, что смогу. Постарайся не накручивать себя. А то знаю я вас с Марго! Танцуй, развлекайся и положись на свою добрую и понимающую бабушку. Выше нос, Питер!

Она отключилась, а Питт медленно выдохнул. Большего сейчас он сделать не мог. Хотел уже покинуть нишу, как осенило: кольца! Чем бы ни закончилась эта афера, кольца он мог заказать и сейчас. Запас карман не тянет.

Брат откликнулся сразу. Хорошо быть производителем сквозных зеркал, которые можно настраивать сразу на нескольких человек.

— Если ты по поводу какой-то ерунды, то лучше…

— Клод, дело жизни и смерти! — перебил Питер. — Помнишь, мы в понедельник были в ювелирном? Ты показывал те два кольца…

— С синими камнями? Питер, у меня вообще-то сейчас совещание.

— Клод, умоляю, пошли Райли, если не можешь сам. Кольца мне нужны прямо сейчас!

Клод Себастьян Аллен задумчиво поглядел из зеркала и усмехнулся. Красавец, умница и наследник империи Алленов души не чаял в младшем брате Питере и малышке Марго.

— Она хоть того стоит?

— Более чем! — с таким жаром ответил Питт, что брат весело рассмеялся.

— Постараюсь быстро, хотя это совершенно сбивает мне все планы. Дай мне час, максимум — полтора.

— Спасибо, Клод, я люблю тебя!

— Своей девушке это скажи, конспиратор! — проворчал старший брат и отключился.

Питер зажмурился, сжав кулаки и закусив губу. Его потряхивало от волнения. Только бы Меда не оттолкнула. Но раз сама намекнула на этот шанс, может, он ей всё же небезразличен? Питт медленно набрал воздух в лёгкие, и очень медленно выдохнул, после чего спрятал зеркало. Нужно было найти Басти, а ещё лучше — Рудольфуса. Такие союзники ему сейчас точно не помешают.

* * *

— Проходите, не стойте в дверях, — нарушил молчание звездочёт, широким жестом приглашая нежданного гостя в свою небольшую гостиную. — Раз уж пришли ровнёхонько к ужину, сначала предлагаю перекусить, а уж после дела.

Высокий и худой маг странно сутулился, он бегло осмотрел помещение, неохотно снял мантию, оставив на крюке, вбитом возле двери и, неловко передёрнувшись, спросил:

— Если можно, я бы сначала...

— Освежиться — это сюда, — благодушно ответил Кристиан, указав на дверь в глубине гостиной, ведущую в небольшую комнатку с удобствами.

Гость воспрял духом и ринулся в указанное помещение.

Хозяин башни живо призвал домовика, велев поставить второй прибор и увеличить количество блюд на ужин. Сам он питался скромно, но не мог ударить в грязь лицом перед этой неординарной личностью.

В башню Кристиана Робертса звуки господского бала не доносились. Чары изоляции замка не только были на высшем уровне, но ещё и бережно подновлялись хозяевами каждые пять лет. Последний раз ровнёхонько год назад, и наследника начали обучать.

Эту башню заклинал именно Руди, большой умница и надежда родителей, обходил с палочкой вокруг самостоятельно, отчаянно волнуясь и оглядываясь на отца. Надо полагать, успел насмотреться и что-то запомнил, пока родители заклинали другие части замка.

Ричард одобрительно кивал сыну или слегка морщился, но не вмешивался. Бастинда смотрела исключительно одобрительно. А неугомонная Сольвейг, фыркнув, разок вмешалась, подошла к внуку, поправила его руку и резко отчитала. Слов Кристиан не слышал, стоял в стороне, как положено, но парень после внушения ожил. Одарил бабулю сердитым взглядом, вздёрнул подбородок и дело пошло. Нелёгкое, к слову, дело. Рудольфус взмок ещё до того, как поднялись на крышу к зубцам, рука на последних заклятиях явно подрагивала, но обычно непроницаемое лицо наследника сделалось таким счастливым и по-мальчишески юным, что Кристиан залюбовался. Он лично считал, что хвалить парня могли бы и почаще.

Гость прошёл к столу с таким видом, словно не верил, что его собираются кормить. Застыв возле предложенного кресла, он вдруг опомнился и прокаркал, торопясь и запинаясь:

— Вы, верно, не поняли… Я Принц, Элиас Октавиус Принц. Мне очень нужно с вами поговорить. Прошу вас!

— Отчего же не понял, — дружелюбно улыбнулся Кристиан. — Вы садитесь, мистер Принц, не стойте. И ужин сегодня праздничный, не пожалеете.

Гость поглядел изумлённо, послушно занял кресло и закусил губу, оглядывая появившиеся на столе сервировочные тарелки с деликатесами, закусками и горячими блюдами.

Принц поколебался, но, глядя на хозяина, всё же наполнил тарелку и ел так, словно не видел ни крошки еды несколько дней. Конечно, о манерах не забывал и сдерживался изо всех сил. Однако опустошил в итоге всё предложенное и тоскливо оглядел пустые тарелки, прежде, чем виновато посмотреть на хозяина.

— Предлагаю продолжить там, — невозмутимо произнёс Кристиан, указывая на два низких кресла у пылающего камина. На столике горкой возвышались маленькие пирожные и исходили чарующим ароматом изящные чашки с травяным чаем.

— Да, конечно, — пробормотал гость. Он отложил салфетку и последовал за хозяином. Вдохнул аромат чая, устроившись в кресле, бросил на Кристиана ещё один изумлённый взгляд и вцепился в свою чашку, торопясь испробовать. Зельевар, что с него возьмёшь.

Кристиан выждал ещё немного, пока гость расправлялся с пирожными, смакуя предложенный чай. И только когда на столике появилась пузатая бутылка выдержанного огневиски и два кубка, осторожно осведомился:

— Вы ведь не просто так решились навестить одинокого старика, мистер Принц?

— Спасибо! — выпалил гость. И более сдержанно добавил: — Я очень благодарен за согласие встретиться и за портключ. И прошу прощения, что воспользовался такими путями… Я был уверен, что принять меня вы не захотите. Ведь… сэр Гилдерой Локонс не назвал вам меня?

Балагур и фантазёр, каких мало, старина Локонс, чей внук и, кстати говоря, полный тёзка на следующий год собирался пополнить ряды школяров в Хогвартсе, действительно упоминал, что Принц пожелал остаться инкогнито, выпрашивая встречу. Письмо Локонса, как обычно, было объёмным. Заядлый путешественник всегда очень пространно, с изрядной долей юмора и собственных фантазий описывал свои приключения, и в этот раз не удержался. Кристиан от души посмеялся над новой байкой Гилдероя, с интересом прочитал о просьбе Принца, и недолго думая, выслал другу портключ с коротким пояснением: «Приглашай, приму! P.S. Тебе давно пора писать мемуары, мой друг. Просто попытайся!».

— Удивить меня вы смогли, — уклончиво отозвался Кристиан. — Трубку? Дивный табак с острова Борнео. А сигары с Кубы, высший сорт. Прошу.

Принц зачарованно поглядел на появившиеся трубки, на упаковку толстых коричневых сигар и последовал примеру хозяина, выбирая первое.

Лишь после пары затяжек, когда дым от трубок зазмеился в воздухе, устремляясь вверх над камином, гость посетовал:

— Даже не знаю, с чего начать, мистер Робертс.

— Кристиан — не будем церемониться, дорогой родич. А начать лучше всего с самого начала. Вечер у меня абсолютно свободный, мистер Принц.

— Благодарю. И вы уж по имени.

Элиас Принц слегка порозовел после обильной трапезы, и уже не выглядел загнанным зверем с горящим взглядом. Впрочем, в полумраке, окутывающем гостиную, бледность лица и грустный взгляд разглядеть было непросто. А Кристиана с некоторых пор живо интересовал этот тип. И вопросов к нему скопилось немало.

— Надо упомянуть, что жену я потерял очень рано, — неуверенно начал Принц, пригубил огневиски и уставился на потрескивающие поленья в камине. — Моей Эль… дочери едва исполнилось три года. Я был один и ужасно боялся не справиться. Повезло с домовушкой, та отлично управлялась с детьми и сносно готовила. У дочки рано проснулась магия, а уже к четырём она живо интересовалась зельями. Тем не менее, росла она болезненным ребёнком, и моя вина в том, что жили мы замкнуто. Никуда не ходили и у себя не принимали. Боюсь, своих сверстников она впервые увидела лишь в Хогвартсе…

Принц замолчал, не отрывая взгляда от пламени камина, но Кристиан не стал нарушать молчание, ожидая продолжения. И оно вскоре последовало.

С дочкой Элиас Принц был суров, хотя ближе и роднее у него не осталось никого на свете. Но не приученный к нежности, сам мало дарил её дочери, воспитывая в строгости и требуя порой больше того, на что способна была маленькая девочка. На похвалы был скуп, но и ругал редко, спокойно объясняя ошибки. В Хогвартс Эйлин отправилась вполне подготовленной по всем дисциплинам, а в зельях разбиралась куда лучше тех же пятикурсников. Принц отпускал её с тяжёлым сердцем, малышка слишком много для него стала значить, но он не мог сказать, любила ли его дочь. Тогда ему казалось, что да. И, к несчастью, его не слишком беспокоило, что она дичится однокурсников и растёт замкнутой одиночкой.

На каникулах Эйлин с радостью, как ему казалось, продолжала учиться варить зелья, делая удивительные успехи. Но про школьную жизнь говорила мало, да он и не спрашивал почти. Его увлекала мысль сделать её самым лучшим зельеваром из всех Принцев.

Как-то так получилось, что он забросил дела, имение пришло в упадок, денег не хватало на самое необходимое. И честолюбивые мечты отправить дочь в университет в Германию к лучшим учителям в области зелий, грозили остаться лишь мечтами. Эйлин была ещё на пятом курсе, когда старик Трэверс обратил на неё внимание. Принц имел с ним дела уже давно, сбывал через него зелья, принимал заказы. Как сошлись уже помнил плохо… К сожалению, заказов было мало, но на жизнь хватало, а новые связи Принц искать не пытался, сознательно ограничивая круг общения.

Предложение Трэверса, вдовца и приличного состоятельного мага, пришлось как нельзя кстати. Пусть он был немолод, но в свои пятьдесят выглядел вполне сносно. Эйлин, прибывшая на каникулы, вся светилась, рассказывая, что её выбрали капитаном в игре в плюй-камни. Отец резко выразил недоумение таким энтузиазмом, заставив дочь побледнеть и опустить глаза. А гость довольно рассмеялся и похвалил девчонку. На следующий же день Принц позвал Эйлин в кабинет и озвучил предложение: Трэверс оплатит её обучение в Германии, а после окончания Эйлин выйдет за него замуж. Второй ребёнок мужеского пола будет наследовать Принцам. Дочь слушала отца, опустив голову, и он не мог понять, довольна она или нет. Сам он пылал энтузиазмом — это был прекрасный выход из плачевного положения, в котором они оказались. И Трэверс, как ни крути, был им не чужой.

Договор был лишь на словах, никаких клятв Трэверс со «старых друзей» требовать не стал, «уверенный в их порядочности». Принцу льстило такое отношение, но он готов был сам настоять на принесении клятв, если бы Эйлин, разрыдавшись внезапно, не упросила его подождать до окончания Хогвартса. Скрепя сердце, он согласился. Трэверс, выслушав его при очередной встрече, нахмурился, но тут же рассмеялся. И протянул документ об оплате трёх лет обучения в Германском университете Зельеваров и Алхимиков на имя Эйлин Принц.

Принц взбесился, что и перед отправлением в университет, дочь наотрез отказалась заключать помолвку. Вообще вела себя странно после дня, проведённого с женихом во Франции, отказывалась говорить, молча собирая вещи. Пришлось надавить, помолвка была заключена, к счастью, самая обычная. Трэверс великодушно сообщил, что верит невесте, заставив ту покраснеть. Элиасу было неприятно, что дочь явно боялась жениха, отказавшись от второго свидания после помолвки. Уехала в Германию на неделю раньше. Наказав строптивицу лишением карманных денег, Принц занялся приведением дел в порядок. А дела были плачевными, и это занятие ему вскоре наскучило вовсе. Тем более Трэверс намекал, что после свадьбы их общие дела пойдут в гору.

На каникулы Эйлин не приезжала, и Принц этому был даже рад. Дочь нашла какую-то подработку в самом университете у знаменитого зельевара, так что отец не слишком волновался. Страшным ударом стало её возвращение. Да он бы ничего и не узнал, если бы этот мальчишка, Робертс, не пришёл с визитом, нагло уверяя, что Эйлин согласилась выйти за него замуж. Что они стали любовниками, Принц понял по оговорке наглого парня в процессе безобразной перепалки. Вся продуманная жизнь рушилась на глазах, в ужас приводило осознание, что Трэверс может и не захотеть порченую невесту. А вернуть ему долги Принц просто не мог. Всё было готово к свадьбе, которая должна была состояться через три дня.

Трэверс прибыл тотчас же, выслушал его с каменным лицом, криво усмехнулся и потребовал ничего не менять — свадьба через три дня, скромная, без свидетелей. И тут же добавил: «Моё терпение небезгранично, Элиас. Вы же понимаете, что будет, если девочка заартачится?»

Принц не понимал, точнее, не хотел представлять. И заверил ставшего жёстким жениха, что утром в субботу они его будут ждать…

А ночью Эйлин сбежала. Принц пытался найти её по горячим следам — не вышло. Вспомнил про Робертса, наведался в Хогвартс, где тот был профессором. Обвинил парня во всех грехах, тот бледнел и почти не отвечал, лишь поклялся, что понятия не имеет, куда делась Эйлин. Хотелось проклясть поганца, испортившего им всю жизнь. Казалось, ни к кому прежде он не испытывал подобной ненависти. Профессор Хогвартса, подумать только!

Утро субботы было ужасным. Принц не спал и не ел, даже купил зелье поиска, так и не давшее результатов. Сварить времени не было.

Трэверс, прибывший за невестой при полном параде, казалось, не удивился. Выслушал молча, пожал плечами, достал аккуратно сложенный документ и протянул Принцу. Сумма там значилась астрономическая.

— Неустойка, — растягивая гласные презрительно пояснил Трэверс. — В договоре о помолвке указано, можете проверить. Найдите девку или платите деньги, у вас три недели.

Трэверс аппарировал, а Принц впал в ступор. Со стыдом понял, что договор он даже не читал. И сейчас с ужасом рассматривал свою размашистую подпись рядом с аккуратной подписью Трэверса, где чётко указывалось, что в случае разрыва помолвки…

Зелье поиска пришлось варить, готовое и купленное в захудалой лавчонке могло быть некачественным. Приготовление зелья заняло две недели, однако и оно не сработало. Найти Эйлин не удалось.

Через три недели прибыли какие-то люди в чёрном и Трэверс. Бывший жених дочери на него не смотрел. Чужие люди ходили по имению, забирая всё. Мебель, семейную библиотеку, картины, артефакты — всё, нажитое многими поколениями. Принц потерянно сидел в кресле главного зала, лишь вздрогнул, когда велели отпереть лабораторию. Вернувшись в зал, он понял, что и кресло унесли.

Перед уходом Трэверс подошёл и шипящим тоном сообщил, что остальной долг великодушно прощает. Вспышка магии подтвердила его слова. Трэверс удивился, раздражённо скривился и противным голосом уточнил, что вынужден разорвать все соглашения. И почему-то в тот момент Принц ощутил такое огромное облегчение, словно с души свалился не камень, а скала размером с Эверест.

В каком-то полубезумном состоянии Принц обошёл имение, скрупулёзно наведавшись во все комнаты. Везде были лишь голые стены. Унесли даже ковры и занавески, одежду, каминные решётки, кровати, портреты предков, кухонные столы, еду... Из лаборатории, куда он наведался в последнюю очередь, пропало абсолютно всё. Лишь один флакон сильного яда стоял на полу по центру, как бы намекая. Он подошёл, поднял флакон и откупорил притёртую крышку. Появилась домовушка, заплакала, цепляясь за его ноги. Молча и безнадёжно.

Принц словно очнулся, с удивлением поглядел на флакон яда, отшвырнул его от себя, равнодушно глядя на вытекающую шипящую жидкость. Запоздало подумал, что можно было продать яд хоть в Лютном и купить хлеба.

Домовушка продолжала его дёргать за мантию. Говорить боялась, он не любил лишней болтовни и когда-то запретил говорить без разрешения. Пришлось идти. Скоро он понял, куда его тянут — в ритуальный зал. Дёрнулся перед зачарованной дверью — неужели и здесь? И вспомнил, что не открывал его для кредиторов. Только алтарь и остался нетронутым.

Вошёл и обомлел. Вокруг алтаря были кучами навалены вещи. Первым делом он бросился к двум любимым котлам, в них беспорядочно были свалены ингредиенты. Да, малая часть того, что было. Но, тут же все его редкие книги, множество зелий, одежда, даже все драгоценности и вещи покойной жены в кованом сундуке. Прямо на алтарь были свалены семейные артефакты, некоторые редчайшие, которые хранились веками, некоторые недавние, что приобретал с таким трудом. В углу он заметил громоздкий, и как казалось, неподъёмный думосбор. Портреты родичей стояли стопкой у стены. Вообще, в ритуальном зале не осталось свободного места от вещей.

— Как? — проговорил в изумлении, опускаясь на спасённый пуфик из комнаты дочери.

— Шуше было страшно, — заикаясь призналась домовушка. — Шуша спасла, что могла от злого человека. Шуша не успела отнести сюда всё. Шуша была невидимой и осторожной. Шуша не смогла спасти еду…

— Шуша, ты умница! — заверил Принц и бросился наверх, чувствуя себя почти молодым. В руках у него был дорогой гарнитур из сундучка жены.

Старый отставной аврор Даллас ответил сразу. Проблему тоже понял, гарнитур рассмотрел и небрежно запихал в карман. «Внучке» — обронил небрежно. Присвистнул, обходя первый зал и поднял палочку. По стенам заплясали цветные лучи. За пять часов всё имение было запечатано так, что мышь не проскочит. Остался допуск лишь для самого Принца, домовушки и дочери, немного её крови в флаконе Шуша спасла.

— Трэверс? — спросил вдруг Даллас, уже прощаясь у единственного работающего камина. — Редкостный мудак, поверьте старому вояке. Вам ещё повезло, Принц. Заблокируйте камин после моего ухода.

Спать Принц не мог, просматривал спасённое домовушкой, удивлялся, каких редких книг и артефактов едва не лишился. Прикидывал их стоимость и бледнел. Судя по его воспоминаниям, обманутому жениху досталась пусть огромная библиотека, но вполне себе распространённая, ни одной редкости он не получил. Шуша — просто золото, а не эльф! Вот только Трэверс не дурак, поймёт, что его обманули. Вернётся…

Вернулся он ночью. Пытался взломать защиту, идиот. Принц наблюдал за ним из окна, свет был везде погашен. Жаль, что сукин сын быстро понял, что ему не пройти, отделался незначительными травмами, плюнул и аппарировал.

Принц начал жить с оглядкой. Продал что-то из книг, артефактов и драгоценностей жены. И тут выручала Шуша. Продавалось всё одному коллекционеру, тот, хоть и занижал цены, но не сильно. Потихоньку удалось восстановить лабораторию, кухню и скромную спальню. Принц обратился в Мунго, не надеясь на положительный ответ, и вдруг получил от больницы несколько заказов. На последние кнаты купил необходимые ингредиенты, которых не хватало, сварил нужные зелья и отправил. Получил гонорар и закатил пир для себя и домовушки — запечённого гуся и бутылку не слишком дорогого вина.

Заказы от Мунго продолжали поступать, а через полгода ему выслали официальное приглашение на должность штатного зельевара больницы.

Пришлось отклонить, нагрузку штатного зельевара Принц примерно представлял, но сначала необходимо было найти дочь. Теперь было можно. Весть, что Трэверс женился на какой-то девице, немного успокоила.

На поиски нужно было время и много сил. Девочка спряталась хорошо, но была жива, это отражалось на родовом древе, высеченном прямо на стене ритуального зала.

Пришлось проштудировать несколько семейных фолиантов из его теперь маленькой, но очень ценной библиотеки. И несколько способов он нашёл. Правда, половина из них была неосуществима — не хватало знаний и умений, парочка не подходила, потому что приносить в жертву магловских младенцев Принц не стал бы ни за какие преференции. Подходили три, и оставалось молить Мерлина, чтобы они сработали. И надо было торопиться — с побега Эйлин прошло уже более полугода, и неизвестность Принца мучила сильно. Ещё почти два месяца ушло на попытки применить доступные способы поиска из семейных архивов, пока один всё же не сработал.

Принц аппарировал сразу и без раздумий, и, к удивлению, оказался перед магловским родильным домом. Хорошо ещё, никто не видел безумного волшебника. На часах было три часа ночи. С помощью лёгкого Конфундуса, ему удалось пройти в роддом и даже к палате, где лежала его дочь, только что родившая сына. Зайти к ней Принц не решился. Расстались они слишком плохо, он был уверен, что дочь его не простит.

Заполошно подумал про Робертса, который просил её руки. Ведь нужно сообщить ему о ребёнке, откат мог отнять у Эйлин остатки магии. Да, ненависть к профессору Хогвартса никуда не делась, но ради дочери...

Остался наблюдать, скрытый чарами невнимания. А утром увидел мужа Эйлин — простого магла. И решил, что всё в порядке. Дурак, конечно. Мог бы уже тогда посчитать и понять, что ребёнок у Эйлин отнюдь не от мужа. Для недоношенного младенца внук был слишком хорошо развит — этот разговор он подслушал у двух нянечек. Но тогда не придал этому значения.

Почему-то обиды на дочь не было совсем, осталось желание помочь и добиться прощения. Пусть магл — оно и к лучшему, Трэверс не сможет найти. А ребёнок мог оказаться сквибом или магом-полукровкой. Позже можно будет ввести в род.

Успокоившийся Принц принял приглашение в Мунго и приступил к своим обязанностям. Эйлин он навещал теперь редко, раз в три месяца. И первые полгода всё шло неплохо. В дом Принц не заходил, наблюдал издали, и старому дураку казалось, что всё нормально.

Неладное он заметил спустя полгода. Эйлин, вышедшая поутру в магазин, выглядела ужасно. Исхудала страшно, шла неверной походкой, диагностические чары, которые он бросил, подобравшись поближе, даже не заметила.

Самое ужасное, что магически она была опустошена, и откуда истощение? Вот тогда Принц сложил два и два, понял, что отец ребёнка вовсе не магл, и откат из дочери вот-вот сделает сквиба. Сначала малодушно решил, что так тому и быть. Зелья и сквибы могут варить, если что, пусть с худшим результатом. А потом представил себя на месте дочки, содрогнулся и бросился к семейным фолиантам. Пришлось в Мунго взять отгулы, но способ он нашёл, даже два. Оказалось, что такие прецеденты были. Один из способов — разыскать настоящего отца ребёнка. Заставить Эйлин ему сообщить радостную новость. До года ребёнка необратимых процессов не будет. Но из Хогвартса прислали ответ, что Робертс там больше не работает, а совы найти бывшего профессора не смогли.

И тогда Принц решился на альтернативу, втайне радуясь, что не нужно будет ни о чём просить негодяя Робертса.

Второй способ был из семейных родовых заклятий и казался ему достаточно безобидным. Следовало наложить на дом дочери лёгкое заклятье по снижению магических сил, Эйлин не сможет колдовать в полную силу, но сквибом не станет, и магия наказывать больше не будет, по принципу — и без того досталось.

Накладывать на родную кровь это заклятье мог только глава рода, и ведь всё получилось. А как он боялся переборщить и навредить по-настоящему. Утешал себя тем, что дочь и без того сейчас колдовать не может, а с ограничителем скоро выправится, магия постепенно восстановится. По убеждению предков, через десять лет ограничитель можно будет снять.

Через год он убедился, что Эйлин выглядит получше, а как же обрадовался, что магия у неё по-прежнему есть. Заклятие ограничителя на доме почти не ощущалось, значит всё у него получилось.

Жизнь шла своим чередом. В имении постепенно становилось уютнее, что-то удалось восстановить, покупались книги, мебель. Всё скромное, но добротное. Принц даже детскую обустроил, комнату дочери привёл в порядок. Всё надеялся, что они когда-нибудь вернутся к нему. Но с признаниями тянул, всё думал, что есть время. Навещал изредка, смотрел издали, ничего плохого не видел, а подходить боялся. Очень хотелось внука увидеть, проверить, волшебник ли, но тоже не получалось. Без признания Эйлин Робертсу, что у неё от него сын, ребёнок даже на гобелене не отображался. Но это не беда, если введёт в род по правилам — отобразится.

Катастрофа случилась неожиданно, и едва не стоила ему жизни. Этой осенью он столкнулся в Мунго с Трэверсом. Что мерзавцу нужно было в больнице, он не понял. Трэверс недавно снова женился на некой Уизли, это было в Пророке, Принц случайно увидел статью.

Трэверс гадко улыбнулся и вкрадчиво сообщил:

— А ведь я твою сучку нашёл, спасибо тебе, по твоим следам шёл. Только проклятие ты слабенькое навесил, пришлось поправить.

И насвистывая, пошёл дальше.

Принц похолодел, стало плохо с сердцем, зелья помогли, но не сразу. Смог навестить дочку лишь на следующую ночь. Только подойти к месту заклятия не смог, там творилось что-то жуткое, и Мерлин знает, сколько лет прошло после перерождения безобидного ограничителя магии в проклятье такой силы. И как этот мерзавец нашёл дочь? По следам пошёл? Невозможно! Разве что в Мунго следилку на него навесил. По-хорошему, дочь нужно было срочно из дома удалять. Умолять, если надо, стоять на коленях. Да что угодно.

Только и тут ничего не вышло, его опередили. Увидев Робертса рядом с внуком на берегу жалкой речки возле дома дочери, Принц решил затаиться. Вмешаться лишь в крайнем случае.

В конце концов, Робертс был в своём праве, Северус его сын. И справиться с проклятием ему сподручней будет — в Хогвартсе могли и умельцы найтись.

Справились, об этом Принц узнал уже в Мунго, а дома на родовом древе появилось, наконец, имя внука, значит дочь профессору всё рассказала.

Робертс не растерялся, снова решил завоевать его дочь. И похоже, поганцу всё удалось. Ненависти к нему больше не было. Почти. Поутихла, пусть не до конца. Но за спасение дочки и внука он был ему благодарен.

Только дочка шарахнулась, он обиделся, наговорил несусветной чуши, отрезая все пути к сближению. Лишь бы Трэверса не упомянуть — возьмётся новоявленный зять мстить мерзавцу и погибнет, не дай Мерлин. А у дочки с внуком только-только всё налаживаться началось. Ни к чему. Потом жалел, конечно, пусть бы мстил Робертс, у него в друзьях и Сметвик, и младший Нотт с ковеном, как-нибудь бы справились. Только Робертс его явно видеть не желал, так смотрел, когда Принц внука пытался разговорить, что язык не повернулся сообщить про Трэверса.

Теперь, когда Эйлин и Северус вернулись в магический мир, стало куда хуже — Принц тосковал страшно. Близко, а не подойти. То гордость не даёт, то простое понимание, что его видеть не рады. И это ещё мягко сказано. Он до сих пор не решил, говорить ли про Трэверса или не ворошить прошлое, раз уж всё наладилось. Только и тут проблема. А ну как Трэверс узнает, что дочка в магический мир вернулась и всё у неё хорошо? Ведь буквально недавно вспоминал, как бы не задумал чего худшего.

Принц замолчал, огляделся, словно очнулся от забытья, с тоской поглядел на Кристиана и с трудом выговорил, охрип от своей долгой исповеди:

— Простите.

Трубки уже давно погасли, огневиски в кубках остался почти нетронутым. Только пламя в камине по-прежнему весело потрескивало.

— Полно вам, — Кристиан взял свой кубок и кивнул гостю. — За знакомство? — И залпом выпив, поставил кубок на стол. Смущённо улыбнувшись, Принц ответил тем же. — Как я понял, у вас есть думосбор?

— Есть, — немного удивлённо ответил Элиас. — Большой, ещё прадеда. Шуша и его тогда спасла…

— Предлагаю вот что, в таком случае, — Кристиан поднялся, пошарил на полке и поставил на стол пустой флакон. — Вы приносите мне думосбор, я сливаю воспоминания о нашем разговоре, вы — несколько важных моментов с Трэверсом, включая последнюю встречу. Ну и свой эксперимент с заклятием на дом. Я дам посмотреть всё это сыну. Поверьте, он хороший человек, и может понять многое. Я лично тронут, но лучшего придумать не могу. Как вам такой план?

Принц задумчиво покусал губы, но согласился. С разрешения Кристиана, он тут же позвал домовушку, приказал нести думосбор и флаконы для воспоминаний. Ещё около часа оба мага сливали воспоминания во флаконы. Кристиан закончил раньше и с удовольствием разглядывал огромный думосбор. Чаша, размером с большой тазик, по краю была украшена фигурками римских легионеров. Тренога, к которой крепилась чаша думосбора, тоже стоила целого состояния, представляя собой оправленный в золото чёрный мрамор, украшенный драгоценными камнями. Как домовушка Принца не надорвалась — оставалось загадкой.

— Всё, пожалуй, — Принц отошёл от стола, на котором белели внутренней дымкой восемь флаконов. — Станет ли профессор Робертс смотреть?

— Посмотрит, — хмыкнул Кристиан таким тоном, что Принц заметно приободрился. — Я извещу вас тотчас же, как что-то прояснится. Восхищаюсь тем, что вы смогли всё рассказать, это дорогого стоит.

Они распрощались душевно, Принц спешил уйти, видимо, исповедь его смутила сильнее, чем он мог признаться самому себе. Кристиан не стал его задерживать. Ему тоже было чем заняться. После ухода гостя он сразу позвал домовушку, велел передать Антуану, что ждёт его, как только тот освободится. Хоть ночью. И пошёл на крышу наблюдать за звёздами — ночь обещала быть ясной.

* * *

Оказавшись в кабинете, Ричард встал в центре комнаты, развёл руки ладонями вниз и наклонил голову, закрыв глаза. Потом резко сжал кулаки и расслабился. Рудольфус выпал из пространства, не удержался на ногах и рухнул на колени перед отцом. Ричард хмыкнул, скрестил руки на груди и присел на край монументального стола, бесстрастно наблюдая за наследником.

— Хреново? — спросил он с сочувствием. — Покончить с собой ещё не пробовал? Рекомендую магловский способ: пеньковая верёвка и кусок мыла. Правда, магия, зараза, выдернет в последний момент, но избавиться от некоторых продуктов жизнедеятельности гарантированно успеешь. Очень приземляет, знаешь ли.

— Ты не понимаешь, — пробормотал Рудольфус, даже не пытаясь выглядеть достойно. Лицо словно свело судорогой, красные глаза припухли, губы были искусаны, подбородок в крови. Пальцы судорожно вцепились в ворот, словно мантия его душила. — Не понимаешь! Да блядь!

Послышался треск разрываемой одежды. Рудольфус закрыл ладонями лицо, глухое рыдание нарушило тишину лишь на пару мгновений. Парня передёрнуло, и он уже осмысленно посмотрел на отца.

— Всё кончено!

— Сдаёшься?

— Отец, ты…

— Если ещё раз скажешь, что не понимаю, выпорю!

— Пожалуйста! — дерзко бросил сын. — Сорок ударов плетью и оставь без целителя.

— Обидно, знаешь ли, — Ричард наклонился и рывком ухватил сына с пола за остатки одежды, поднял как котёнка за шкирку и в два шага оказался в ванной. Огромная ванна наполнилась водой в мгновение ока. Руди легко ушёл под ледяную воду с головой, в ванне еще много места оставалось. Когда сын забился, пытаясь вырваться, Ричард вытащил его и вручил флакон. — А жить-то хочешь! Это хорошо, правильно.

Сидя на краю ванны, наследник, стуча зубами послушно выпил зелье, даже не поморщившись, и рванул к унитазу. Прочистило его капитально. Ричард стоял рядом, заботливо придерживая за плечо и вспоминал почему-то, как впервые взял его на руки. Сморщенного, красного, орущего. «Ну здравствуй, Рудольфус!» — сказал тогда Ричард, а малыш вдруг замер, посмотрел на него мутными чёрными глазками и что-то мяукнул. Так, словно всё понимал. И такое счастье затопило новоявленного отца, понял сразу, что никому не даст в обиду этого кроху. Его сын вырос, стал таким, что любой отец мог позавидовать, но при всём своём спокойствии, темперамент Рудольфус всё же имел лестрейнджевский, взрывной! Да и не в кого ему быть другим. Просто сдержанностью в деда пошёл, всё в себе держит до поры.

Полотенце Руди взял уже спокойно, осторожно вытер лицо, встал на ноги сам, подошёл, пошатываясь, к раковине и долго умывался, отплёвываясь и издавая странные звуки.

— Поплачь и выходи! — Ричард вышел, осторожно прикрыв дверь. Разжёг камин несколькими взмахами палочки и придвинул к нему два кресла. Домовик тут же накрыл маленький столик: два толстостенных кубка с гравировкой родового герба и пузатая бутылка коньяка. На тарелке куски чёрного горького шоколада, который так любит его сын.

Долго ждать не пришлось, Руди вышел из ванны бледный, но сухой, причёсанный и даже в целой одежде, пусть и расстёгнутой на груди. Поглядел на отца, на столик и с мрачным видом уселся в одно из кресел.

— Я больше не пью.

— Это лекарство, — возразил Ричард, плеснув на дно кубка янтарной жидкости. — Залпом, Руди.

Сын скривился, но послушался. Схватил шоколад, принимаясь жевать, посмотрел вопросительно:

— Мораль читать будешь?

— Разумеется! — усмехнулся Ричард. — Итак, ты попытался неудачно проследить за гостем. Не дёргайся, дослушай. Если ты знаешь этот дом, то желательно знать, что в нём происходит. Знать, а не предполагать! Ты наследник рода. Ты, к примеру, не можешь кого-то в чём-то обвинить, если не уверен в проступке на сто процентов, это подрыв репутации…а без репутации ты очень скоро перестанешь быть главой рода.

— Но откуда?!

— Неужели ты думаешь, что даже при таком стечении народа я кому-то позволю без присмотра шататься по мэнору? Я не столь наивен, сынок. Следилки активируются и записывают происходящие только там и тогда, где гости проявляют, скажем... — Ричард немного помолчал, подбирая слова, — ...излишнюю магическую активность или агрессию. Я видел всё, но был спокоен, потому что до катастрофы не дошло. А вот неладное с наследником взволновало весь мэнор — и я не про людей — я понять не мог, что за хрень, пока не подошла эта девочка. Санни, да?

— Она тебе рассказала?..

— Очень коротко и чётко. Славная девочка, я теперь понимаю Басти. Но вернёмся к произошедшему. Смотри!

Над столом вдруг повисла сфера, в которой чётко было видно кабинет, Тёмного Лорда и проскользнувшую в дверь Беллатрикс.

— Нет! — Рудольфус вскочил, но был отброшен обратно в кресло. — Умоляю, отец!

— Смотри! — рявкнул Ричард. — Будь мужчиной!

Было хорошо слышно, что говорит Тёмный Лорд, даже шуршание платья Беллатрикс, когда она ползла на коленях к Реддлу.

Руди тяжело дышал, глядя только на Бель, на слёзы в её глазах — она пыталась сопротивляться!

Невыносимо было снова увидеть их поцелуй, Рудольфус вцепился в кресло, но не отвёл глаз. А потом уже с ужасом смотрел, как накладывает Лорд Обливиэйт, как спокойно разговаривает с ничего не помнящей Беллатрикс, как она выходит…

— Кто-то Тома сильно разозлил перед этим, — буднично сказал Ричард, когда сфера погасла. — Даже подозреваю, что это была мисс Маршалл, с которой он танцевал, прежде чем войти в этот кабинет. Сила там от них шарашила… Впрочем никто, кроме меня, не мог бы это заметить. Я готовился гасить Армагеддон, когда они мирно разошлись. Твоей невесте не повезло оказаться не в том месте и не в то время. Бывает.

— Я разорвал помолвку! — выдохнул Руди. И жалобно скривился: — Папа, что мне делать? Она не простит.

— Простит, и не такое прощали любящие люди. Ты, конечно, идиот, но девчонка Блэк тебя любит. Только добиваться её придётся заново. И ты это сделаешь. Не так ли?

— Да, — Рудольфус потёр ладонями лицо, посмотрел на отца. — Спасибо. Я пойду?

— Куда же?

— Басти может не справиться. Надо помочь.

— Ты уверен, что сможешь?

Руди горько улыбнулся, поднимаясь из кресла.

— Теперь да. Прости мне эту истерику, пап.

— Да ладно, когда я бесился из-за отказов Бастинды — намного хуже было. Иди уже, сынок. Я в тебя верю.

— Только одно ещё, — Руди остановился у раскрытой двери, держась за ручку. — Эти бабочки и стрекозы…

— Небольшая шалость для отвлечения внимания, — хохотнул Ричард. — Ну и развлечение гостям.

— О! А Басти уничтожил…

— Басти паршивец, но гениальный. Не думай об этом, у тебя есть другие таланты, недоступные Рабастану. Иди, помоги ему не сходить с ума. Я очень на тебя рассчитываю.

— Не подведу.

— Не сомневаюсь, — уже в пустоту прошептал Ричард.

* * *

Роксана не на шутку увлеклась флиртом с Ноттом, и даже было безумно жалко, что последний танец она будет танцевать с неизвестным магом, а потом их отправят на детскую вечеринку, где, очевидно, знойного огневика уже не будет.

Она притворно улыбнулась Игорю, который последние пять минут тихим шепотом читал ей лекцию о недопустимом поведении, и покорно шагнула навстречу последнему партнёру на этом балу. Братец ещё и слегка подтолкнул её в спину, словно надеялся, что одумается. Зря!

Рокси только на втором развороте подняла взгляд на мужчину и охнула потрясённо, лишь мастерство партнёра не позволило сбиться с ритма. Твёрдые руки легко крутанули, возвращая её к реальности.

— Пан Сабо, — как-то по-дурацки жалобно пискнула Роксана, не в силах поверить в происходящее.

— Тсс, моя дорогая, — подмигнул ей глава славянского аврората, решительно перемещая и вторую её руку себе на плечо, а своими ладонями надёжно обхватывая талию Роксаны. — Я здесь инкогнито. Нужно было потолковать кое с кем. Люси взяла с меня клятву, что я вас приглашу. Надеюсь, вы не расстроитесь от танца со стариком?

Она потерялась в смеющихся светло-карих глазах, даже возразить, что он далеко не старик, не смогла. Вот так всегда, легко отвечала Нотту, флиртуя и кокетничая, пусть и выдавала это за милую непосредственность, а, когда действительно понадобилось, ни одного приличного ответа в голове не оказалось. Одни ошмётки эмоций, казалось, надёжно похороненных не далее, как пару недель назад.

Иштван снова, сам того не ведая, легко и непринуждённо дарил призрачную надежду, сводя на нет все её планы его забыть и полюбить, наконец, другого.

Этот насмешливый и добрый взгляд, когда он становится таким родным и домашним. Эта по-мальчишески шаловливая улыбка. Эта манера наклоняться и шептать что-то на ухо, почти касаясь губами. Всякую ерунду, вроде беспокойства, не знает ли она, когда Игорь планирует вернуться в школу, и что лучше подарить дочери на Рождество. А у Роксаны сердце от этих касаний делает не просто перевороты, а тройное сальто-мортале. Какие уж тут ответы, кроме мотания головой.

Потом он просто исчезнет из её жизни ещё на пару лет, а может, уже навсегда. И опять не поймёт, что кому-то он был так сильно нужен.

— Я сказал что-то не то? — забеспокоился Иштван спустя целую вечность, ведь и танец уже скоро закончится. Секунды уплывали со страшной скоростью, а она мечтала запомнить его прикосновения, близость, запах. Но этого было так мало! — Вы так молчаливы. Что с вами, Роксана? Я вас раздражаю? Не хотели со мной танцевать? Может, нашли себе кого-то на этом балу? — Он подмигнул. — Не бойтесь, я не скажу Игорю.

Она судорожно вздохнула, ловя его вежливо-непонимающий взгляд, и как в омут ринулась с головой, понимая, что другого шанса не будет уже никогда.

— Вы не раздражаете, — хрипловато ответила она, но сейчас было плевать, как звучит её голос. — Вы бесите меня, пан Сабо! Но раз уж вы всё испортили — я честно пыталась вас разлюбить — может, попробуете как-то компенсировать? Может быть, поцелуете меня по-настоящему? Просто, чтобы было с чем сравнить, когда снова забудете, что я где-то существую.

И словно назло всему, с её последними словами смолкла и музыка. Расширенные глаза потрясённого Иштвана дарили слабое утешение. Он растерянно остановился, даже не пытаясь ответить. И Роксана решительно высвободилась из его рук, уже жалея о глупой несдержанности. Щёки горели, а на глаза наворачивались слёзы, когда она направилась обратно к Игорю, не дожидаясь главного аврора.

И сильно вздрогнула, когда в два шага Иштван её догнал и стальными пальцами сдавил руку выше локтя.

— Куда? — спросил негромко, разворачивая её в другую сторону. — Мы, кажется, ещё не договорили.

Рокси ощущала панику и сумасшедшую радость одновременно. Сердце билось где-то в горле и было трудно дышать. Слёзы высохли, но щёки продолжали гореть.

Она почти бежала за разозлённым, судя по сурово сдвинутым бровям, паном Сабо. Успела заметить, как Игорь растерянно скользит по ним взглядом, но словно не узнаёт.

— Не вертитесь, — сердито сказал Иштван, распахивая перед ней вход в маленькую нишу. — Я чары наложил, нас никто не видит. Прошу, пани!

— Зачем? — успела спросить она, а потом её почти грубо втолкнули в эту нишу.

Иштван навис сверху, не на шутку пугая. Роксана отступила на пару шажков, но стена помешала двигаться дальше. Рука аврора упёрлась в стену возле её уха:

—Чтобы выполнить вашу просьбу, — довольно прохладно уведомил её Иштван. — Не привык, знаете ли, быть в долгу. Как было сказано? Компенсировать? Или передумали?

Его потемневшие глаза были совсем близко. И не было в них обычной доброты и веселья.

— Нет, — прошептала она. — Не передумала.

И закрыла глаза. Это было, как чары молнии, прошившие всё тело от макушки до пят. А он всего лишь коснулся губами её губ, помедлил чуть и отстранился, вызвав обиженный стон.

Роксана распахнула глаза, глядя с непониманием.

Иштван смотрел с горькой улыбкой:

— Просто для понимания, — сказал он холодно. — С кем сравнивать собрались?

— Что? — она честно не понимала, о чём он говорит, почему не целует по-настоящему, раз уж привёл сюда.

— Я не потерплю, чтобы вы думали о другом, целуясь со мной, — наверное, он что-то увидел в её взгляде, потому что смягчился и погладил её по щеке. — И как давно вы меня любите?

— Давно.

— Я старый грубый аврор, Роксана. Я женат на своей работе. Вы всегда для меня были как... ребёнок. У меня взрослая дочь! Чёрт…

— Я не ребёнок!

— Да понял уже… Но я не уверен, что смогу сделать вас счастливой.

— А поцеловать по-настоящему?

— Не могу.

— Да что же это…

— После свадьбы сколько угодно. В ваших же интересах поторопить это событие, если так неймётся.

— Но вы же обещали! — не хотелось верить, что он вот так просто уйдёт. — Иштван! Пан Сабо…

— Я предложение вообще-то сделал, — фыркнул он. — Так как, пани Роксана? Да, нет, подумаете минутку?

— А поцелуй? — совсем запуталась она. — Ой. Игорь ни за что не согласится!

— Пусть попробует! — сверкнул глазами Иштван и коснулся костяшками пальцев её подбородка, а большим пальцем медленно погладил её нижнюю губу, сводя с ума и порождая толпы мурашек в районе затылка и позвоночника. Голос его звучал буднично и лениво: — Все поцелуи после ритуала, милая. Что вы делаете третьего января? Я могу освободить этот день.

— З-зачем?

— Успеете приготовить платье за три дня? Позвать подружек там? Только предупреждаю, никаких вечеринок и застолий после. Отложим до февраля. Ритуал с минимумом гостей! И вы возвращаетесь со мной в Польшу. Подтверждение у меня дома. Есть возражения?

Мысли о брачной ночи вымели все остальные, щёки уже пылали, и даже полумрак ниши, вероятно, не спасал. В наступившую сказку никак невозможно было поверить.

— Я сплю, — вырвалось у неё. — Я не верю, что это происходит. И сейчас проснусь, и вы снова не будете меня замечать.

Глупости так и лезли на язык, несмотря на удивлённый взгляд жениха.

— Вы так и не сказали «да», пани! — растерянно произнёс он. — И это вовсе не сон.

— Докажите! — потребовала она.

Иштван посмотрел в её шальные глаза, вздохнул тяжело и уставился на её губы.

— Хорошо, но потом я хочу услышать ответ!

И она его получила — самый настоящий и безумно прекрасный поцелуй, жадный, отнимающий дыхание и заставляющий гореть всё тело в самых разных местах. И задыхаться от осознания, что вот оно, случилось!

Иштван тоже дышал тяжело, когда оторвался.

— В тихом омуте, — пробормотал он. — Ваше слово, пани.

— А ты меня любишь? — спохватилась Роксана, пытаясь не смотреть на него с вожделением. — Потому что ты ничего не сказал, и я даже не знаю…

Второй поцелуй был более нежным, но только и он заставлял потерять голову. Рокси отчаянно цеплялась за сильные плечи, когда он отстранился снова.

— Согласна, — сдалась она, пряча лицо у него на груди. Под ухом неровно и быстро билось сердце Иштвана. — Игорь меня убьёт.

— Ну, я бы предпочёл, чтобы ты в меня верила, — Иштван погладил её по спине, скользнул рукой ниже, хмыкнул подозрительно довольно и выпустил её из объятий. — Свадьбу можно и завтра. Я вполне могу задержаться ещё на день.

— Завтра? — охнула она.

— Посмотрим, — он выглянул за портьеру и посмотрел строго:

— Так, пять минут побудь здесь и приведи себя в порядок. Потом выходи. Всё понятно? Рокси!

— Поняла. Жду, выхожу.

— Умница.

И он ушёл, а она с блаженной улыбкой опустилась на софу, стоящую здесь же. Это всё было слишком хорошо, чтобы быть правдой.

* * *

У главы рода Блэк голова шла кругом. Кто бы мог подумать, что после нескольких относительно спокойных лет, мир вдруг так навалится, закрутится, оживёт, начнёт сводить с ума. И тем не менее никогда ещё Поллукс не чувствовал себя настолько живым и сильным. Словно вторая молодость вернулась.

Конечно, он согласился принять старину Аллена сразу. Кто же знал, что именно в этот момент рыдающий Финни, его новый любимый внучек, окажется прямо у него на столе и потянется дрожащими ручками к деду, вытирая зарёванную сопливую мордашку о новый парадный костюм. Самое забавное, что Хьюго Аллен лишь одобрительно щурился, сдерживая улыбку, нисколько не удивившись.

— Ну, кто обидел? — следовало побыстрее разобраться с внуком, но выпускать его из объятий не хотелось. И пусть видят, как малыш из главы Блэков верёвки вьёт. Подумаешь!

— Финни азбил азу, — всхлипывая и резко вздыхая, выдал внук. — Абушка удет угать.

— Моргана с ней, она никогда мне не нравилась, — раздался вздох от дверей. Ирма всплеснула руками. — Ребёнок, пойдём, покажу, что я с вазой сделала!

— И акать не удешь? — вжал голову в плечи Финни, прижавшись к деду и настороженно глядя на бабушку.

— Не буду плакать, — усмехнулась Ирма. — Хоть все вазы разбей. Для того, чтобы я заплакала, нужно нечто более… — Она неопределённо взмахнула рукой и заметила гостя. — Здравствуйте, Хьюго! Какими судьбами?

— Да вот, свататься пришёл, — пророкотал гость очень низким голосом, приветливо улыбаясь. — Моё почтение, Ирма. Совсем не изменилась!

— Дед Лукс, он — кто? Удовище? — малыш тоже заметил гостя. Но увидев удивление деда, Финни поспешно похлопал его по щеке ладошкой. — Ичего, я не оюсь его. Ожно я с аушкой ойду?

Именно этот момент выбрали дочь, сын и невестка, чтобы появиться в кабинете в вихре портала. Финни резко вздохнул, снова вцепляясь в волосы деда и глядя на гостей расширенными глазами. Ирма бросилась к прибывшим, чтобы поддержать голову Беллатрикс. Внучку держал на руках Альфард с выражением таким решительным, что казалось, мир окончательно сошёл с ума. Мягкий характер Альфарда много лет раздражал неимоверно, и вдруг — откуда что взялось.

И ладно бы Андромеду принесли в глубоком обмороке или, на худой конец, Цисси, нежный цветочек. Но Бель?!

— Да что стряслось? — пришлось гаркнуть, так как все молчали. И только потом вспомнить о ребёнке на руках.

Финни одарил сияющим взглядом и рявк поддержал:

— Она упала? — выкрикнул малыш грозно, но скопировать деда не слишком получилось.

Зато все принялись улыбаться. Заметили Аллена, поздоровались. Уложили Бель на кушетку. Альфард забрал сына, радостно перебравшегося к нему на ручки, но уходить не спешил, поглаживая Финни по спине и нежно к себе прижимая, словно это было привычно. А ведь так и было. Поллукс тряхнул головой, переводя взгляд на Сигнуса и Друэллу. Вальбурга с Ирмой колдовали над Беллатрикс.

— Что произошло? — уже спокойнее спросил Поллукс, приводя в порядок костюм. — Сигнус, кстати, ты не против выдать Андромеду за Аллена? Нет? Я так и думал. Хьюго, пусть твой парень готовится, наша Меда — настоящая Блэк!

— И я астоящий! — громко поддержал Фини. — Меда орошая!

Аллен поднялся из кресла, раскланялся с Сигнусом и Друэллой.

— Я не против, — удивлённо произнесла Друэлла. — Дорогой Хьюго, вы ведь про младшего? Питер, кажется. Очень славный мальчик.

— Ну так сразу давайте помолвку, — радостно потёр руки Сигнус. — Отец, Аллены ведь…

— Вот именно, — Поллукс вышел из-за стола, тепло пожал руку старому другу. — Договорились, значит. Обед устроим второго января здесь же. Вы все приглашены.

Хьюго кивнул, коротко обнял Блэка, потом шагнул к Альфарду и протянул руку малышу:

— Рад знакомству, Финеас Блэк!

Финни вздохнул, покосился на отца и сразу с важным видом пожал протянутую руку, а когда отец кашлянул, поспешно закивал:

— Оже ад. Иходите ещё.

— Благодарю, обязательно, — рассмеялся Хьюго Аллен, раскланялся с остальными и исчез в камине.

Настало время разбираться с уже пришедшей в себя Беллатрикс. Девушка сидела на диване притихшая, бледная и с мучительным видом тёрла ладонями лицо.

— Можешь ли сказать, что случилось? — не добившись ответа от детей, Поллукс сам подошёл к внучке, кастуя невербальное диагностическое: девочка оказалась в порядке и даже не беременна. — Рудольфус?

Бель подняла на него огромные глаза и кивнула. И так умоляюще посмотрела, что Поллукс махнул рукой:

— Все вон! — Не прошло и двадцати секунд, как они остались одни. — Тебя ведь не обесчестили?

Бель слабо усмехнулась, оживая. Мотнула головой.

— Дед! Я такая дура!

— Это не новость, — фыркнул Поллукс, подняв её с дивана рывком. Девчонка не сопротивлялась. Обняла его в ответ и всхлипнула.

— Произошло что-то страшное, — пояснила она, чуть помолчав и шмыгнула носом, слюнявя его костюм не хуже Финеаса. — Это что-то заставило Руди вернуть мне браслет. А я ничего не помню.

— Обливиэйт? — тихо спросил глава рода Блэк. — Кто этот смертник?

— Я хочу верить, что мистер Реддл ничего плохого не сделал, но мне страшно. Я сделала глупость и пошла с ним знакомиться одна в кабинет. Прости, дед. Никто не видел… кроме Руди, как полагаю. Ещё Санни с кузеном… то есть, мисс Прюэтт. Но, думаю, они никому не скажут.

— Думаешь? Ну-ну. Держись крепче, мы в ритуальный зал, — и после скручивающего внутренности перемещения, Поллукс добавил деловито, подводя внучку к алтарю: — Будь мужественной, лучше знать точно, а не прятать голову в песок.

Беллатрикс судорожно вздохнула и кивком головы показала, что согласна. Сама легла на алтарь, с трудом забравшись, словно сил не хватало. Слабым голосом оповестила, что готова. Взмахом палочки Поллукс закрепил её запястья и щиколотки.

Ритуал был простеньким и очень действенным. Беллатрикс изогнулась, закричав так, что кровь застыла в жилах, но Поллукс не сбился, дочитал катрен. Алтарь полыхнул светом и погас. Путы упали, Беллатрикс соскользнула самостоятельно на пол, прижалась лбом к родовому камню и постояла так несколько секунд.

Потом отступила. Думосбор перед алтарём был не нужен, над родовым камнем появилась призрачная картинка. Крохотная Бель входила в кабинет, где всполохами ярких цветов бесновалась магия такого же крошечного Тома Реддла.

— Я не знала, — ужаснулась внучка, с благодарностью опираясь спиной на грудь шагнувшего к ней деда. Он крепко обнял её за талию, глядя на картинку. Волосы вставали дыбом от нехорошего предчувствия.

Весь эпизод они посмотрели молча. И вспышку магии в углу кабинета тоже увидели. Недолгую, чужое присутствие исчезло, когда закончился поцелуй.

— Рудольфус, — печально произнесла Беллатрикс.

Поллукс кивнул. Магия младших Лестрейнджей была узнаваемой, как сине-зелёное пламя с вкраплениями фиолетового и красного. Он лично восхитился Реддлом, умудрившимся усмирить свою магию на самом пике. Это даже было красиво. Сукин сын оказался сильнее, чем они подозревали. Но до чего же самонадеян!

— Что будешь делать? — он не стал спрашивать, чем помочь. Устроить Реддлу вендетту всегда успеется, но решать внучке.

Молчание длилось несколько секунд, а показалось вечностью.

— Я покажу Руди воспоминания и дам подзатыльник, — всхлипнула она.

— Лучше браслет верни, — фыркнул Блэк. — Помолвка никуда не делась, у вас она не на браслеты завязалась, как мы думали.

— Это нормально?

— В вашем случае — закономерно, — Поллукс развернул внучку к себе лицом и поцеловал в лоб. — Выпей укрепляющего и возвращайся на бал. Чем дольше будешь тянуть, тем хуже будет вам обоим, понимаешь?

— Да, только… У нас же обычная помолвка была…

— Видно в клятвы вы оба вложили больше, чем нужно. Выше нос, разорвать её по-прежнему можно, и вы такие, что способны на это, пусть и вырвав кусок сердца. Но лучше не доводить. С раной в сердце жить очень некомфортно.

— А мистер Реддл? — спохватилась Бель, умоляюще заглянув в глаза. — Он гениальный учёный! Деда, пожалуйста!

— Дам ему три дня, — сурово ответил Поллукс, ведя внучку к выходу из ритуального зала. — Не воспользуется, войне быть.

— Спасибо! — Бель порывисто поцеловала его в щёку и просто аппарировала, сумасшедшая девчонка. Стоило только алтарю напитать её силой… И как вот её не любить, не уважать просьбы?

— Дед Лукс! — он с трудом выхватил из воздуха этого непоседу, кто-то хитрый научился находить дедушку в любом месте родового замка. Домовёнок прямо, а не приличный волшебник! — Я не иноват!

— Ну что ещё? — Поллукс отвык таскать детей по лестницам в триста ступеней и разорился на портал в кабинет. Там, к счастью, никого не было.

— Агорелась анавеска. Я олновался за Бель.

Поллукс захохотал, давно он так не веселился. И ведь ничего смешного в этом не было: такими темпами мальчишка разнесёт весь особняк. Но когда увидел, как солидарно хихикает на его руках внучек, его ещё больше разобрало. До слёз. Пришлось ребёнка посадить на стол, чтоб ненароком не покалечить.

Вальбурга заглянула в кабинет первой, всегда была самой смелой из его детей.

— Что там с племянницей? — спросила она, заходя полностью и сразу колдуя два стакана с водой. — Пейте!

Дед и внук послушно попили воды, приходя в себя.

— Пока сказать не могу. Может, и обойдётся.

— Ничего криминального?

— Пока нет. Подождём. Я отправил Бель на бал. Руди горяч, как бы большего не натворил уже из сожалений.

— А если…

— Зная Ричарда, он уже поговорил с сыном. Это ж не Том Реддл, никогда не владевший волшебным домом. Уж то, что происходит внутри, Дикон видит.

— Тома ты вспомнил неспроста?

Поллукс улыбнулся и погладил по голове Финни, который успел лечь на живот прямо на столе и сунуть нос в книгу рода.

— Что за занавеску поджёг настоящий Блэк?

Вальбурга фыркнула:

— Родовой гобелен.

— Что-о-о?

А Финеас, оказывается, мог и от деда перемещаться. Раз — и нету ребёнка. И это притом, что даже не всем эльфам позволено в этом кабинете аппарировать. А из людей допуск дан только Друэлле.

— Гобелен сильно пострадал?

— Да что ему будет, — отмахнулась Вальбурга. — Закоптился слегка — и только. Пойду малыша найду. Не волнуйся, пап.

А что ему волноваться, в самом деле? Поллукс достал из ящика хрустальный графин и два кубка. С сыном бы обсудить… Подумал, и один кубок убрал. Ещё подумал, и убрал оба. Графин тоже вернулся на место.

Книга рода была открыта на странице с рисунком из пучка прутьев и записью: «Не жалей розог, пока твой сын поперёк лавки помещается». А теперь вместо пучка розог рисунок изображал метлу. И текст изменился: «Не жалей метлы для маленького Финни».

Поллукс недоверчиво протёр глаза. Закрыл книгу и открыл вновь. Ничего не поменялось. Впору было возвращаться к алтарю и благодарить родовую магию за нового великого Блэка. Поллукс вскочил, решительно покидая кабинет. Надо было срочно глянуть, что там с гобеленом. Дети могли и не заметить нюансов.

* * *

Магнус Нотт был предупредителен и ненавязчив, кружа её по залу, но Санни совсем не могла думать ни о нём, ни о танце, слишком много навалилось разом. Из головы не выходили Руди и Бель, и вопрос: «Как же так?» — мучал неимоверно. Ведь если у них ничего не получилось… додумывать не хотелось. Всё разрешится, она просто уверена! И уже пора было собраться и прийти в себя. Ведь сама настояла на разговоре с Ноттом. Санни подняла взгляд на партнёра, его синие глаза были серьёзны, даже как будто с ноткой печали.

— Вы хотели что-то сказать? — первым заговорил Магнус, медленно ведя её в танце. — Или передумали?

Санни невольно вспомнила взгляд Рабастана, он сегодня тоже был серьёзным. И невольно вспомнилась песня, любимая с юности. «Голубые глаза хороши, только мне полюбилися карие».

— Мне правда надо вам рассказать, — она запнулась. Так страшно это, но пора, пора, расставить всё по местам. — То есть мне надо признаться…

— Я могу остановить вас? — Магнус подмигнул, сбивая с мысли.

— Пожалуйста! Мне и так сложно, — она посмотрела жалобно, и Нотт тут же кивнул.

— Прошу прощения. Говорите, Санни. Я обещаю держать себя в руках, независимо от того, что вы скажете.

Она кивнула и глубоко вздохнула, собираясь с силами. Опустила глаза, отдаваясь танцу и пытаясь хоть немного сосредоточиться. Нотт терпеливо ждал, продолжая её кружить. Очень остро ощущались его сильные пальцы, сжимающие её ладошку. Вторая его рука едва касалась талии… С первой встречи он умудрялся действовать на неё так волнующе. Только стоило расстаться, как ощущения забывались, стирались из чувственной памяти, сны с поцелуями и то снились недолго. А другого забыть так легко не удавалось.

— Я люблю другого и намерена выйти за него замуж, — она сказала это, так и не подняв головы. Потолок не обрушился, даже танец не закончился, а Магнус Нотт молчал. Санни готова была вырваться из его рук и сбежать, но трусливо продолжала двигаться и даже получать удовольствие от скольжения под прекрасную музыку. Нотт был великолепным партнёром!

— Мистер Нотт? — она всё же посмотрела на него и увидела жёсткую складку губ и нахмуренные брови.

— Позвольте узнать, — медленно заговорил он, и Санни затаила дыхание. — Всё уже решено? О помолвке договорились?

— Ещё нет, но…

— Помните, Санни, вы просили у меня время?

— Да, конечно. Но, мистер Нотт!

— Не перебивайте, я же вас выслушал, — он горько улыбнулся, когда она судорожно вздохнула. — Дайте мне ещё пару недель. Не говорите пока ему ничего.

— Это ничего не изменит! Я не могу пообещать такого!

— Вы всё решили, не так ли? А если ошиблись? Впрочем, что это я? Обещания я не требую. Просто, если получится, не торопите события.

— Но зачем вам это? — её охватило отчаяние, ей снова предстояло идти по кругу, снова неопределённость, ожидание, неразбериха в чувствах, сомнения. Когда она всё решила и готова была всё изменить, она думала, что всё будет просто. Но стоило только начать осуществление задуманного, и всё пошло наперекосяк, возвращая на исходную позицию. И почему у неё никак не получается твёрдое и категоричное «нет»? Злость заставила заглянуть в глаза Нотта как можно решительней. — Не отвечайте. Я вас поняла, но ничего не могу обещать.

Взгляд Магнуса смягчился:

— А можно узнать, почему он? Почему не я?

— Нет! — ощетинилась Санни, про себя решив, что Нотт вообще обнаглел. — Я не могу этого объяснить, и не стану пытаться.

Магнус вдруг наклонился, почти коснувшись губами её уха.

— Я мог бы сделать вас счастливой, — вкрадчиво и печально прошептал он. — Наш дом наполнился бы смехом наших детей, мы могли бы принимать гостей, навещать ваших родных, быть на праздниках ковена. Я был бы верен...

Санни вздрогнула и попыталась сбросить наваждение:

— Хватит! Не нужно!

Он усмехнулся. Её охватила противная дрожь. Хорошо, что танец закончился. Как в тумане она дошла до Гидеона и Валери. Магнус тут же исчез, а Валери шагнула к ней.

— Что такое? — спросила тихо. — На тебе лица нет. Что сказал мой брат?

Санни покачала головой, обсуждать это было выше её сил.

— Оставь, Вэл, — Гидеон тоже подошёл и погладил её по плечу. — Санни. Если ты идёшь веселиться в родовой замок Лестрейнджей, то пора. Мы только тебя ждали.

Она улыбнулась брату, но даже сама понимала, что выглядит жалко. Дрожь никак не желала униматься. И как она сейчас встретится снова со всеми? Но пришлось кивнуть и идти за Гидеоном. Хорошо, Флинт появился рядом, самовольно положив её руку на своё предплечье.

— Слышала новость? — заговорщически шепнул он. — Там будет выпивка и не будет взрослых.

Санни невольно округлила глаза:

— Серьёзно? — выпивка и всё остальное, прилагающееся к ней, заботила её меньше всего на свете. — Полный дом детишек? Я просто счастлива!

— Сарказм твой даже обиден, — огорчённо поведал Флинт. — Руди уже там, наверное, Бель тоже исчезла. Посмотрим, как устроился Рабастан. Славный подарок ему сделал папаня, как считаешь?

Санни тут же стало ужасно стыдно. Она совсем забыла про Руди и Бель! Захотелось застонать вслух. Вечер заранее был испорчен. Даже до танца с Магнусом, скользким гадом и вообще змеем-искусителем! Вот!

И почему она вдруг опустила руки? Да что ж такое?! Всё так мило начиналось… Вроде бы. А может, ещё можно что-то исправить? Ведь даже от малого события всё может измениться. И для начала, она просто не станет поддаваться упадническим настроениям! К сожалению, за этими мыслями она вообще не слышала Флинта, и даже через камин перешла как-то автоматически. Но зато успела сгруппироваться и в замок Басти войти с улыбкой. Да, тяжело далось, но она улыбалась всем назло.

Всё испортил Флинт, подавший руку при выходе из камина:

— Тебя в камине подменили? — спросил он, нарочито внимательно оглядев с ног до головы. — Безумная улыбка делает тебя похожей на Беллатрикс в момент, когда задевают честь сестёр.

— Дурачок, — тут же хмуро ответила Санни, убрав дурацкую улыбку с лица. Тем более, никого не интересовало появление мисс Прюэтт. Просторный холл был набит молодыми людьми, многих из которых она не знала по имени, а некоторых вообще видела впервые. Радостное общение, куда более громкое и непринуждённое, чем в Лестрейндж-холле, давало понять, что она всего лишь одна из сотни, ладно — из трёх дюжин гостей, ничем не примечательная особа, не способная даже сказать твёрдое «нет» одному наглому… да никому!

— Есть немного, — задумчиво сказал Флинт, очистив палочкой её слегка запылённое платье. — Пойдём скорее, там лимонад для тебя и… короче, для меня тоже что-то найдётся.

Басти она увидела почти сразу, едва они попали в толпу молодёжи.

— Солнышко, — затормозил он перед ней, слегка взъерошенный с решительным взглядом. — Ты прости, это такой кошмар. Я чуть позже освобожусь. Флинт, ты присмотришь?

— Да, я самая лучшая нянька на свете! — Квинтус уже отвечал в стремительно удаляющуюся спину. — Каково, а? Ладно-ладно, я не в обиде. Ну, Санни, подожди!

У столика с лимонадом она оказалась первой. Развернулась, чтобы высказать Флинту некоторые мысли по поводу бесцеремонных, наглых, бессовестных мерзавцев, но замерла, заметив входящего в холл Рудольфуса. На лице Лестрейнджа царила обычная чуть надменная улыбка и ничто не напоминало о случившемся. Такой же лощёный самоуверенный префект. Вот он насмешливо улыбнулся двум гарпиям, вот усмехнулся на шутку какого-то парня, поцеловал в щёку рыженькую красотку…

— Ты словно привидение увидела, — Флинт крутанулся на месте. — О, тебе нравится Бен Сметвик? Или постой, угадаю. Тебе не нравится Джессика Келли?

— Кто? — обалдела Санни.

— Дочка Хьюберта Келли, попечителя.

Она опомнилась:

— Да при чём тут попечители… Флинт! Квини, пожалуйста. Ты должен мне помочь!

Квинтус перестал глазеть на гостей в конце холла и развернулся, сверкнув глазами:

— Какой вариант помощи требуется моей госпоже? Мне нравится тот, давний — лишение девственности, ночь безумной страсти и побег! — в руках нахала плескалось что-то подозрительное в серебряном кубке. Неужели, правда, алкоголь?

— Клоун, — огорчилась она.

— Пошутить нельзя. Что делать, я весь внимание!

— Я иду туда, — она махнула рукой в сторону неприметной двери совсем недалеко от них. — Приведи мне Руди! Будь другом!

— Интересно, зачем тебе Руди, когда рядом…

— Квин!

— Да ладно, и как его привести?

— Как угодно! Хоть свяжи, но мне нужно, чтоб через пять минут он был в том коридоре!

— Охренеть! — восхитился Флинт. — Награда стандартная, как за убитого дракона? Понял-понял, ну что ты сразу…

Санни, чувствуя распирающую изнутри энергию, быстро чмокнула его в щёку, заставив этим заткнуться, опалила дезориентированного Квинта воинственным взглядом, и стараясь не привлекать внимания, неспешно пошла к указанной двери.

С чего она взяла, что там коридор? Впрочем, не так уж и ошиблась. За дверью начиналась лестница всего в семь ступенек, ведущая как раз в коридор. Санни поднялась по ней, и принялась нетерпеливо мерить этот коридор шагами. В длину он был метров двадцать, свет попадал в него лишь в самом конце из открытого проёма. По четыре тёмно-коричневые гладкие двери с обеих сторон она успела изучить в подробностях. Отличались они резными изображениями в верхней части. При ближайшем рассмотрении эти панно величиной с мужской кулак изображали фигурки зверей. Санни с интересом рассмотрела каждую. По порядку располагались: дракон, единорог, мантикора, олень, а в обратную сторону: сфинкс, химера, цербер и хищная кошка, может, барс. До проёма в дальнем конце она не доходила, почему-то побаивалась. Пропасть там, что ли? Может, дом, то есть замок, был не совсем достроен. Может, в этот коридор вообще не следовало заходить?

Санни закусила губу и осторожно подёргала одну из дверей. Мало ли, пригодится, если сюда придёт не Рудольфус. Заперто. Собственно, заперты оказались почти все. Только одна с изображением химеры легко поддалась напору, распахнувшись легко и бесшумно. Сердце тут же провалилось в пятки, но по крайней мере, Санни быстро оправилась. Тем более что комната неожиданно оказалась большой, просторной и очень светлой. В дальнем конце располагалась кровать поистине королевских размеров. По остальной площади было разбросано несколько кресел, пуфиков и диванчиков. Широкий стол у окна с парой деревянных кресел и раскрытым фолиантом так и манил пойти и присесть за него. На полу лежали шкуры диковинных зверей, а в камине, прямо напротив двери, пылал уютный живой огонь. Всё выглядело так, словно хозяева только отошли на минутку.

То есть, что это она?! Хозяин. Кошмар! Неужто она вторглась прямо в спальню Басти?

— Так-так!

Голос Рудольфуса заставил её подпрыгнуть. От неожиданности и злости на него, вместо того, чтобы покинуть спальню, Санни схватила его за рукав, втянула в комнату и захлопнула дверь.

— Ты что творишь? — удивлённо спросил Руди, тем не менее вальяжно занимая ближайшее кресло. — Ладно, что случилось? Только быстро. Не хватало, чтобы мой брат застал нас у себя в спальне.

Санни тут же подтащила к нему пуфик и устроилась на нём. Пытаясь сосредоточиться на нужных словах, она сначала решила пронять Рудольфуса взглядом. Только не на того напала. Бессовестный префект забавлялся, насмешливо глядя ей в глаза. Переглядеть его она бы, наверное, не смогла. Зато убедилась, что у Руди глаза тёмно-карие, а у Рабастана радужка с золотистыми лучиками. Особенно на солнце.

— Легилимент из тебя никакой, — всё же Руди не выдержал первый.

— Что, даже не почувствовал? — решила она его поддразнить.

И добилась-таки, что парень вздрогнул, на секунду растеряв свою невозмутимость. Но тут же взял себя в руки, нахально ухмыляясь.

— Артефакт цел, так что не стоит блефовать. Итак! Чем обязан?

— А мы больше не друзья? — расширила она глаза.

— Э-э…

Сработало! Руди перестал улыбаться, мрачно поднялся, подошёл к камину и пнул дрова, лежащие у решётки.

— Санни, я сдерживаюсь изо всех сил. Зачем ты меня мучаешь? Друзья? Конечно! Я никогда не беру назад своих…

Лестрейндж осёкся и повернулся к ней. Санни прижала ладонь к губам, увидев, как изменился в лице её друг.

— Руди…

— Ты всё видела, да? Что мне делать, подскажи!

Теперь ей стало страшно, особенно когда Рудольфус метнулся к её пуфику и опустился на колени. Всё, что могла, она сделала — погладила по склонённой голове. А как помочь? Она не нужна, если он сам всё понимает, сам хочет исправить. А что там у них случилось — не её дело. Но ведь любовь может всё преодолеть, если она настоящая!

— Она простит, — смогла она выдохнуть. — Бель так тебя любит!

— Ты очень добрая, — горько усмехнулся Руди, поднимая на неё уже почти спокойный взгляд. — И очень наивная. Мерлин знает, как я за тебя переживаю. Санни, обещай мне…

Дверь широко распахнулась, прервав Рудольфуса на полуслове. Даже с грохотом. На пороге стоял Рабастан.

— Вас все потеряли, — кривя губы, произнёс он, не глядя на Санни.

Санни растерянно смотрела, как плавно поднимается с колен Рудольфус, а в комнату, отодвинув Басти, входит Беллатрикс собственной персоной.

Руди страшно побледнел и даже сделал шаг назад. У Санни комок стоял в горле. Бель медленно, шаг за шагом, приближалась к бывшему жениху, глядя без улыбки в его глаза.

Санни вздрогнула и задышала, когда ощутила, что её схватили вместе с пуфиком, подняли и вынесли в коридор. Басти поставил пуфик на пол и осторожно прикрыл дверь.

Она тут же вскочила.

— Я могла сама!

— Ну что ты, — широко улыбнулся Рабастан. — Мне только в радость. Пойдём на башню, а? Пусть эти помирятся уже!

Санни поглядела на протянутую руку ладонью вверх, улыбнулась и вложила в неё свою ладошку.

— Пуфик оставим?

— Пойдём, — Басти потянул её к тому самому провалу в конце коридора. — Поглядишь на ковенский праздник. С башни далеко видно. Ах да! Пригодится.

Он развернулся и, не выпуская руки Санни, свободной рукой приманил пуфик, подхватил его за широкую петлю и ступил на винтовую лестницу, оказавшуюся за проёмом без двери. Хотя петли имелись.

Поднимались недолго, хотя высота была приличной. Басти поглядывал добродушно и успел перечислить всех «психов» из предков, кто селился в этой башне. И как только имена все запомнил?! И прозвища!

Санни засмеялась только на имени пра-пра-пра Рабастана Синеглазого.

— И тебя назвали в честь него?

— Рад, что это весело, — подмигнул Басти. — Рабастан Синеглазый единственный из жильцов башни психом не был, он был гением, как и я.

— Какой скромный парень!

— И обаятельный, — совсем широко ухмыльнулся Басти.

Санни и сама хихикнула и смело распахнула дверь на самом верху. Комната была круглой, довольно большой и абсолютно пустой. Но было видно, что недавно тут всё отремонтировали. Ещё вкусно пахло деревом и чем-то таким, цветочным.

А на крыше оказалось прохладно. Широкие зубцы по краю очаровали Санни сразу. Вот теперь она понимала, что это настоящий замок. И видно отсюда было и правда далеко, хотя сумерки уже спустились. Справа, далеко за рекой блестел радостными окнами Лестрейндж-Холл. А слева и прямо, тоже на приличном расстоянии, виднелись горящие окна чуть ли не целой деревни. Дома были разбросаны по небольшой долине, но достаточно близко друг от друга.

— Садись! — Басти успел трансфигурировать из пуфика настоящее широкое кресло. Оно имело ступеньки и было выше зубцов. Они легко уместились на нём вдвоём. Санни не стала заострять на этом внимание, когда Басти наколдовал толстую шаль и укутал её. От ветра не нашлось бы лучшего средства. — Смотри, там живут Кроули…

Санни вполуха слушала про ковен Лестрейнджей. Запомнить всех с первого раза она даже не надеялась, просто наслаждалась приятным баритоном Рабастана. Но рассказчиком он был замечательным. Наверное.

— А там дом Стэнфилдов. Видишь, где синие огоньки? Когда был день рождения Аманды, там устраивали праздник, даже фейерверк делали. Красиво было…

— Да, точно, — оживилась Санни, узнав очертания дома. Даже казалось, что видит те скамейки. — И полёты на метле...

— И как тебе удалось надеть личину Майкла Моргана?

Она испуганно обернулась, наткнувшись на пристальный взгляд. И в мгновение ока скатилась по ступенькам вниз. Волшебство пропало, а она так спалилась! Расслабилась на этом дурацком пуфике! Развесила ушки! А Басти-то! Ух, жук!

— Я замёрзла!

Рабастан нагнал её на выходе с крыши, но молча шёл следом, не пытаясь остановить. Санни мучительно думала — признаться или отпираться до последнего. У проёма, ведущего в коридор, он всё же нагнал её и пошёл рядом молча. Предлагает признаться добровольно?

— Гости же! — всплеснула она руками.

— Нормально всё с ними, танцуют и объедаются до отвала. Валери и Гидеон обещали присмотреть. А нам направо, я обещал показать подвал.

И что? Даже не спросит больше?

В подвал вела дверь с изображением мантикоры. Басти отлевитировал пуфик к двери своей спальни и радушно распахнул противоположную дверь. Санни показалось, что мантикора на двери шевельнулась.

— Прошу!

Подозрительно глянув на довольную физиономию Рабастана, она гордо прошла вперёд и ухватилась за перила. Лестница тут тоже вилась спиралью, как та, что вела на башню. Впрочем, ступени были широкими, а на стенах сразу загорелись старинные факелы, хорошо освещая путь вниз.

Только у двери в подвал пришлось притормозить. Басти погладил дверь без ручки и попросил:

— Приложи ладонь вот сюда.

Наивно послушавшись, Санни приложила ладошку к гладкой металлической двери и ощутила болезненный укол. Басти только улыбнулся на укоризненный взгляд.

— Теперь у тебя есть доступ, — объявил он. — Нажми вот на этот камушек справа от двери.

Хорошо, ранка на ладони почти сразу затянулась. Санни подозрительно оглядела предложенный камешек в кладке стены и только после этого нажала. Дверь тут же уехала в стену. Бесшумно и почти мгновенно. А потом так же бесшумно схлопнулась за их спиной. Санни вздрогнула, но решила не паниковать раньше времени. Басти насмешливо улыбнулся, кивнув головой направо.

А там оказалась огромная мастерская. Несколько прикрученных к стенам стеллажей, наборы инструментов и приспособлений, развешанные над ними, стеллажи с книгами, стеллажи с зельями, стеллажи с заготовками, с готовыми артефактами, с натуральными камнями…

Глаза разбегались, как в магазине игрушек в детстве, Санни ходила за Рабастаном, слушая объяснения, восхищённо вздыхая и мечтая о таких же точно вещах. Брала дрожащими руками книги, осторожно листая ветхие от времени страницы. Разглядывала названия и форму флаконов в стеллажах с зельями. Радовалась, как маленькая, взвешивая на ладонях драгоценные и совсем простые камни в следующих стеллажах. Артефакты брать в руки даже не подумала, вызвав одобрение на лице Рабастана.

— Лучше я что-нибудь сделаю лично для тебя, — тихо сказал он, закрывая дверцу с заготовками. — Если есть особые пожелания…

Санни осторожно выдохнула, от его тона у неё мурашки рождались в самых неудобных местах. Признание повисло на кончике языка, но вместо этого она ляпнула:

— Это всё? — оглядевшись вокруг. И спохватилась, что прозвучать могло грубо или обидно.

Рабастан не обиделся. Лишь усмехнулся и поманил за собой. Пришлось идти к самому первому отсеку с широким мраморным рабочим столом.

— Хотела бы я увидеть тебя за работой, — задумчиво призналась Санни.

Он с живостью обернулся:

— Серьёзно? Можно будет как-нибудь устроить.

— Вовсе не нужно, — забеспокоилась она. Навязываться не стоило.

— Ладно… А теперь сюрприз, — Басти торжественно нажал под столешницей невидимую пружину. С тихим щелчком выехал один из многочисленных ящиков. В нём находился маленький пузатый чемоданчик, обитый кожей и металлическими полосками.

— А? Что это? — Санни рассматривала чудо-саквояж с интересом. Да тут всё было интересное, но Басти удалось снова её заинтриговать.

Рабастан вынул его из ящика и поставил на пол. Что-то нажал на крышке и маленький саквояж начал расти, пока не достиг размеров обычного сундука. Санни затаила дыхание.

— Залезай, — на полном серьёзе предложил Басти, распахнув верхнюю крышку. — Только дождись меня внизу, не трогай пока ничего там.

— Да ты шутишь! — она с опаской заглянула внутрь и поразилась, увидев лестницу, уходящую вниз. — Или не шутишь?

— Не бойся, — скромно улыбнулся он. — Всё проверено профессионалом. Мне помогал настоящий мастер.

— Хочешь сказать, ты сделал это сам? — поразилась она. И сдержала рвущийся вопрос: «Что там такое?» В конце концов, надо учиться доверять. Сюрприз — значит сюрприз! Вздохнув поглубже, она осторожно ступила на первую ступеньку.

А внизу она забыла про безопасность, вопросы, проблемы, ходила немая от восторга по маленькой, но такой уютной мастерской вслед за Басти.

Здесь был всего один стол, но какой! Сам по себе произведение искусства. Над ним тоже висели инструменты, они же лежали на полочках и находились в ящиках под столом. Ящики легко выдвигались почти так же, как наверху — стоило только нажать какую-то кнопку.

Стеллажей здесь было поменьше, чем наверху, и по размерам компактнее, но они так же содержали много интересного. Ощущение, что можно в любой момент вставать к столу и работать с артефактами вызывало зуд в ладонях. Может, и она когда-нибудь научится делать что-то в таких условиях?

Справа в конце мастерской она увидела дверь, по виду — чуть ли не бронированную.

— Продолжение мастерской, — пояснил Басти, явно не горя желанием показывать эту комнату. — Для особо опасных экспериментов. Всё то же самое, только с бронированными стенами.

— Понятно, — кивнула она, развернулась и ахнула. — Окно?

Басти раздвинул портьеры. Картина, открывшаяся за окном — настоящего океана из какой-то экзотической страны, заставила замереть в немом восторге.

— Нравится?

— Как настоящее! — прошептала она, касаясь стекла кончиками пальцев. — Это как потолок в Большом Зале? Да?

— Есть что-то общее, — уклончиво согласился Басти. — Любишь океан?

— Я никогда не видела его вживую, — пожала она плечами. И вспомнила фразу из той, прошлой жизни, похоже, это было в каком-то фильме. — Увидеть океан — и умереть.

— Зачем же умирать? — не согласился Басти. — Но я согласен, на океан можно смотреть вечно… Это ещё не всё. Пойдём.

— Не всё? — поразилась она. — Ты что, Мерлин под обороткой?

И сама рассмеялась, пытаясь скрыть неловкость. Рабастан подмигнул:

— До Мерлина мне далеко, но кое-что могу.

Оставалось кивнуть и идти за ним обратно в первое помещение, представляющее собой маленький уютный кабинет. И тоже с окошком в сторону точно такого же океана. Сидя за столом в самом удобном кресле, на каком только доводилось сидеть, можно было любоваться океаном, который почти не отличался от настоящего. Магия — потрясающая штука!

Рядом со столом была ещё одна дверь. Санни указала на неё Басти, который стоял у этой двери, прислонившись плечом к косяку и с непонятным выражением лица наблюдал за ней.

— Такое ощущение, что она ведёт прямо на пляж.

— Думаешь, такое невозможно?

— А ты хочешь сказать, что возможно всё? — крутиться и покачиваться на кресле под его взглядом было не так уж весело. Санни вскочила. — Покажешь, что там?

— Всё для тебя, — пробормотал он, распахнув перед ней дверь.

Они вышли на длинную веранду со ступенями во всю длину. Но пляж, подступающий к самым ступеням, и шумный рокочущий океан заставили завертеть головой.

— Мы аппарировали?

Басти указал за её спину. И она увидела то самое окно. И мастерскую за ним.

Обессиленно опустилась на длинный диванчик, шедший вдоль всей стены.

— Так это всё настоящее?

— Прогуляемся? — протянул он руку.

Оставалось только кивнуть, но Санни спохватилась. Попросив Басти отвернуться, магией укоротила временно платье до колен, избавилась от чулок и сбросила туфли.

— Прости, я просто не могу устоять.

Басти странно поглядел на её оголённые коленки, но ничего не сказал. Санни только понадеялась, что это не слишком неприлично.

Среди зимы бродить по колено в воде по кромке настоящего океана! Мечта же! И ни с чем не сравнимое наслаждение. И пусть волны набегают, платье намочить она не боялась, высушит, чары на это есть.

Рабастан смотрел скептически, но в итоге тоже скинул ботинки и закатал штанины.

Теперь они оба брели по мелководью, подставляя лица солнцу и свежему солёному ветру. И так легко было представить на минутку, что они вместе путешествуют и остановились на берегу океана, пусть в той же Индии, сняли бунгало на живописном островке и решили прогуляться перед обедом...

— В детстве я думал, что там, где кончается океан, заканчивается земля.

— Она плоская как тарелка и стоит на трёх слонах, — подхватила Санни. — А слоны стоят на огромной черепахе.

— Зря смеёшься, — лукаво улыбнулся Басти. — Вдруг так и есть.

— Земля круглая! Маглы это из космоса видели!

— А «Дырявый котёл» выдумка, да? Маглы же его просто не замечают.

— Ты думаешь, они вот так просто не заметили трёх слонов и гигантскую черепаху?

— Ну согласись, что и слоны, и черепаха явно магические создания. Так что…

Санни засмеялась. Такой беззаботности она давно не ощущала.

Они шли рядом, болтая о всякой ерунде. И так хотелось, чтобы это никогда не кончалось.

Басти спорил, и делал такие дикие выводы порой, что Санни хохотала вволю и не отставала в безумных фантазиях. Пока Рабастан резко не замолчал. Поднял из воды рогатую ракушку крупнее своего кулака, протянул ей и кивнул на мастерскую. Отсюда, с пляжа, она смотрелась как маленький домик с верандой.

— Пора? — ракушку она бережно положила в потайной карман платья. Он, конечно, для палочки предназначался, но был достаточно вместительным, благодаря чарам расширения.

Он только кивнул, подхватывая из песка ботинки.

Санни так не хотелось возвращаться, но сказка не могла длиться вечно. В кабинете она привела платье в порядок и надела чулки и туфли. Басти благородно отвернулся. И даже наколдовал ей зеркало.

— Ой! Расчёску бы! — раскрасневшееся лицо и блестящие от впечатлений глаза тоже стоило как-то приводить в порядок. Если б это было возможно.

Рабастан тут же наколдовал гребень и низким голосом попросил:

— Позволь мне.

Это был единственный намёк за весь день на что-то большее между ними, и она молча кивнула, поддавшись на соблазн. Просто повернулась к нему спиной. Басти справился быстро, но незабываемые ощущения она получить успела. Только волшебный миг тоже закончился, и она с недоумением посмотрела на белую матовую коробку, которую он выложил на стол с весьма торжественным видом. Растрёпанные чувства никак не желали отпускать. Ей стало жаль, что их нельзя причесать, как волосы.

Но когда он открыл эту коробку с тремя рядами каменных шаров, круглых, гладких, больших, Санни замерла, оцепенев. Их так и хотелось взять в руки. Каждый камень лежал в своём бархатном гнёздышке. Одного размера, но все разные. Она не смогла бы узнать и половины.

— Футляр из слоновой кости, — как-то безразлично пояснил Рабастан. — Тридцать три камня. Абсолютно без магии. Подарок для тебя из Индии на Рождество. Я припозднился с подарком, прости. Возьмёшь?

Короткие рубленые фразы. Словно волновался, но не хотел показать.

— Возьму, — просто кивнула Санни, кладя на место один из камней, который взяла посмотреть. Отказаться она просто не могла. Если бы он только знал, как угадал с подарком! И потом, дракончик от Покахонтас был тоже далеко не дешёвым, а Басти не ломался, принимая у неё подарок.

— Уходить пора, — он осторожно закрыл футляр и защёлкнул замочек. — Оставь камни, совой перешлю. Или пусть подождут тебя здесь.

— Заберу, — не согласилась она. Оставлять это чудо не хотелось. Они ведь тоже будут напоминать об этом волшебном вечере.

Басти кивнул, уменьшил футляр и положил ей на ладонь маленькую тяжёленькую коробочку. Санни спрятала её в карман к найденной на пляже ракушке.

— Знаешь…

— Я хочу…

Они оба как-то нервно усмехнулись:

— Давай ты, — тепло улыбнулся он.

— Это я была Майклом Морганом на празднике у Аманды Стэнфилд, — выпалила она на одном дыхании. — Не моя тайна, как это сделали. Может, потом расскажу.

Её пробивала запоздалая дрожь. Ведь обманывала, по сути. Каково это ощущать!

Басти хмыкнул, потёр висок и поглядел смешливо:

— Я очень рад, что ты призналась. Трудно было смириться, что я испытывал влечение к парню. Только там, на празднике. Наваждение прошло, когда встретил его позже.

— Так ты знал!

— Подозревал что-то такое, но Майкл Морган, настоящий Морган, меня почти разубедил. И всё-таки, какое облегчение!

Санни засмеялась, облегчение от признания и у неё появилось. Словно камень с души. Но поймав горячий взгляд Рабастана, сразу прекратила веселье — они тут одни, вообще-то! Сделав вид, что всё в порядке, она быстро спросила:

— А ты что хотел сказать?

Он моргнул, отвёл глаза на мгновение, потом пристально взглянул снова:

— Спасибо за прогулку!

Ей показалось, что это далеко не всё, что он намеревался сообщить. И возможно, ей следовало именно сейчас... Но чего-то испугавшись, она только кивнула:

— Мне тоже понравилось.

И быстро поцеловав его в щёку, поспешила к лестнице. Как похоже это было на бегство!

В подвальной мастерской они не задержались, Санни сразу направилась к выходу из подвала и даже смогла без подсказки угадать камень, нажатием на который открывалась дверь изнутри. Атмосфера беззаботности и доверительности почему-то исчезла. Басти молча шёл следом по винтовой лестнице. А её раздирали противоречивые чувства. Она явно упустила нужный момент, а теперь уже поздно для признаний. Или развернуться прямо сейчас? Нет, лучше в коридоре…

Но в коридоре их ждала неожиданная картина. Беллатрикс и Рудольфус явно их поджидали. Бель сидела на пуфике, а Руди прямо на полу, прислонившись спиной к её коленям. Санни затормозила от неожиданности и расстройства.

Почётный караул сразу оживился: оба вскочили на ноги и вскинули палочки. Впору восхищаться такой слаженности. Санни вздрогнула и зажмурилась.

— Детский сад, — констатировал Рудольфус. — Скажи, Бель!

— Расслабься, Санни! — скомандовала мисс Блэк, совсем как раньше. — Раз уж вы сами себя в порядок привести не смогли, то не дёргайтесь, поможем.

Руди уже колдовал над Басти, и Санни покорно приняла помощь, вертясь, как требовала Бель. От её чар словно свежестью повеяло. Перестало гореть румянцем лицо, волосы поднялись, укладываясь совершенно в другую причёску. По платью прошлась волна, видимо, тоже освежая.

— Где песка столько нашли? — покачала головой Бель.

Санни глянула на Рабастана, встретилась с ним взглядом и поспешила отвернуться. Сердце колотилось в груди так громко… Наверное, всем было слышно.

Руди нахмурился, Санни удержалась и не показала ему язык. Вечно он чем-то недоволен!

— Ну вот, теперь оба в порядке, — вынесла вердикт Беллатрикс. — А ну марш за нами и хватит на сегодня глупостей!

Холл опустел, только по углам в затемнённом помещении еще оставались маленькие компании по два-три человека. К Рудольфусу тут же подошла Эмили Гамп.

— Дорогой кузен, народ удержать не удалось, все сбежали к вашим боевикам на барбекю и для прочих низменных удовольствий.

— Вольно, рядовой! — ухмыльнулся Руди. — Кто присматривает за молодёжью?

— Профессор Ро… Простите, префект! Директор Робертс и ваш Трой Хейли взяли на себя этот труд.

— Умница, Эмили, — одобрил Руди. — Кто из гостей распрощался?

— Многие. Блэки, Лонгботтомы, Нотты с половиной ковена — часть братается с вашими вассалами, Паркинсоны, Келли, Уэсли, Сметвики, миссис Дэшвуд, Шаффик, Гриффин, Фоули, Огдены, Малфои, Прюэтты… Ой, Санни, тебе просили передать. Твой кузен и тётушка ещё здесь и обещали тебя доставить домой в целости, если ты ещё в сохранности. Ой, вы чего? Короче, оставшиеся взрослые тоже там, где барбекю! Обещали фейерверк и полёты на гиппогрифах.

Санни хотелось бы пойти со всеми, но не сейчас, когда между ней и Басти всё так непонятно и напряжённо. Приходилось признать, что она опять испугалась. И просьба Нотта тут совершенно ни при чём!

Она почти обрадовалась появившейся из камина Мюриэль.

— Чудесно, ты здесь! — тётушка придирчиво обвела красноречивым взглядом их всех. — Санни, я обещала отцу доставить тебя домой завтра утром. Сегодня переночуешь у меня. Идём, я уже со всеми попрощалась за нас обеих.

Она величественно развернулась, направляясь обратно к камину.

Санни поспешно кивнула Руди с Бель и Эмили. Оглянулась на Рабастана.

— До встречи, — без улыбки произнёс Басти. По его лицу ничего нельзя было прочесть.

— Пока, — произнесла она дрогнувшим голосом, развернулась резко и поспешила к камину.

Дом Мюриэль встретил их теплом, светом и запахом булочек с корицей.

— Поздний ужин через пятнадцать минут, — объявила Мюриэль, снимая шаль. — Санни, в твоей комнате есть всё, чтобы переодеться. Тебя это тоже касается, сын. И я искренне надеюсь, что вы предохранялись.

— Тётушка!

— Мы не… — начали было хором, но переглянувшись с Санни, Джейми весело фыркнул. — Увы, до этого не дошло, мама.

— Ты мне должен всё рассказать! — Санни скроила умоляющую рожицу.

— А ты мне, — подвигал бровями Джейми.

— Успеете ещё наболтаться, — Мюриэль скинула появившемуся домовику свою мантию и взяла его за лапку. — Марш по комнатам переодеваться! Я умираю с голода. Кручок, сообрази что-нибудь. А сейчас перенеси меня в спальню!

— Завтра Новый год, ма, — оживился Джейми, когда они перешли к десерту. Ужин понравился всем, но бал их слишком утомил, так что общения толком не получилось. — Прости! Я совсем забыл, что обещал Гидеону…

— Вот и поезжай к драконам, у мамы завтра свидание, так что мне же и лучше, — Мюриэль глотнула кофе и с блаженством прикрыла глаза.

— Август? — Санни с Джейми спросили это хором, но даже не улыбнулись, ожидая ответа.

— А кто же ещё? — Мюриэль поднялась и обвела их насмешливым взглядом. — Долго не сидите, вставать будем рано. Завтрак в девять, а после Санни отправится домой.

Уже засыпая, Санни отчаянно думала, что же пошло не так. Почему не получилось признаться, и что теперь со всем этим делать. Винить было некого, она сама во всём виновата. И готова исправить, только разобраться бы — что, как и зачем.

Завтра домой, а уже через день к Блэкам, потом к Робертсам третьего января. И неизвестно, как скоро она сможет увидеть Рабастана или того же Нотта. Ну и нечего раньше времени паниковать. Жаль, надежды, что всё устроится само собой, давно не было. Да и не хотелось пускать всё на самотёк. Значит — будет действовать, как только придумает новый план.

* * *

— Не верится, что этот день закончился, — пробормотал Руди, стоя возле Беллатрикс. Он хотел сказать «безумный день», но предпочёл воздержаться. Он не отходил от неё ни на шаг весь вечер, за исключением пары моментов. С того мгновения, как она вошла в комнату, подошла к нему почти вплотную с мрачным и спокойным видом, Рудольфуса не покидало чувство обречённости.

— Мы оба натворили дел, — холодно сказала тогда его Бель, и как он ни вглядывался, обычной теплоты во взгляде даже не промелькнуло. — Не дёргайся, наследник Лестрейндж! Ради того уважения и дружбы, которые у нас были, предлагаю вести себя друг с другом как обычно до конца вечера. Разберёмся позже.

Ему оставалось лишь склонить голову, хотя даже представить, как такое возможно, он не мог.

Оказалось — всё возможно, даже эта многочасовая пытка. Улыбаться друзьям, шутить, подбадривать братишку. Оказалось, можно, «забываясь», шептать Бель ироничные комментарии. И делать вид, что не замечает её более, чем прохладной реакции. Мерлин, он оказался прекрасным лгуном! Даже такая чуткая Санни Прюэтт поверила, что они помирились. Лишь бабуля Сольвейг, старая ведьма, усмехнулась холодно, поглядев на них, а проходя мимо, шепнула, что он идиот. А кто спорит?! Идиот и есть!

На самом деле, Руди был уже на пределе. И не понимал, зачем они до сих пор стоят в темноте на пригорке, когда последние Ноттовские ковенцы уже пять минут как распрощались с ними, отбыв портключом. А мистер Стэнфилд с другими боевиками уже закрывают ставнями окна крайнего дома в долине, где проходил праздник. Сюда доносились обрывки фраз в основном матерного содержания. Мужики расслаблялись. Но вот-вот и они уйдут.

— Довольно прохладно, — подал он голос вновь и не выдержал. Спросил, задыхаясь от нахлынувших эмоций: — Бель… У меня есть шанс?

— Ты сам от меня отказался, — её голос был не громче поднявшегося ветра, но Руди услышал. — Ты передумал? И как часто ты будешь менять своё решение? Просто интересно.

— Бель! — с мукой воскликнул он, развернувшись к ней.

— Не смей вставать на колени! — резко приказала она. — Мы всё ещё на виду!

Он замер, она слишком хорошо его знала.

— Тогда уйдём в дом?

— Как скажешь. Я тут всего лишь гостья.

Руди скрипнул зубами и протянул ей руку. Бель не смотрела на него, она вообще сегодня вечером ни разу на него не взглянула, после того, как они вышли из комнаты Басти. За руку она его взяла, и Руди поразился, какие холодные у неё пальцы. Хотелось срочно согреть их дыханием и поцелуями, но он не посмел.

— Аппарируем, — с горечью предупредил он, рванул её на себя и крепко прижал к груди.