Молли навсегда (гет)

Глава перевыложена, отбечена. Добавлены и исправлены несколько сценок. Если важно кому-то знать все детали, то лучше перечитать. Извиняюсь, что поторопилась с выкладкой — бета смогла поработать с главой только сегодня. Всем хорошего настроения.

___________

— Ты вовремя, Джейми! — взъерошенный Фабиан нёсся ему навстречу по коридору конторы и едва успел затормозить возле кузена, только что прибывшего портключом в заповедник. — У нас аврал, дракониха взбесилась у Вороньих камней. Гидеон уже там, драконы возбуждены, нужны все люди. Ты здесь оставайся, иди к ребятам, что остались с этой стороны, тут пока спокойно, отпустишь двоих или троих. Тебе объяснят!

Выпалив всё это, Фабз рванул в кабинет Гидеона, там что-то загрохотало, а потом наступила тишина. Опомнившись, Джейми быстро заглянул в кабинет, убедился, что Фабиан аппарировал, и поспешил в свою комнату. Переодеться стоило, раз уж тут пока спокойно. Не в костюме же бежать к драконам. Внутри его переполняло возбуждение и волнение, но всё перекрывало сосредоточенное спокойствие. Через пять минут он уже спускался по лестнице, ведущей к загонам, прыгая через две ступеньки. В тяжёлых ботинках и камуфляже, что сохранился от поездок на природу, Джейми ощущал себя способным на подвиги. Порадовался, что не зря таскал с собой эту экипировку.

Когда он оказался у загонов, тут действительно царило волнение, только не у дракона, мирно лежащего в отдалении за ограждением, а среди четверых драконологов, спорящих и размахивающих руками.

— Да что с ней будет, твою Моргану, Билли?! Я не останусь, нахер пошёл!

— Я ещё раз говорю... — упомянутый Билли Уоринг заметил Джейми и замер на полуслове. Парни тоже развернулись и уставились на чистюлю-бухгалтера. Ну конечно, привыкли его видеть в костюме, при галстуке и в начищенных до блеска ботинках. — Мистер Прюэтт, доброго утречка, сэр. Вы что тут?

— Здорово, парни! — Джейми ещё по дороге продумал стратегию. — Значит так, Фабиан велел вам всем отправляться на подмогу. Творится какое-то безумие…

— Всех?

— Да, мы в курсе!

— А кто? А вы что…

— А я присмотрю за этой красавицей, — завершил Джейми речь, спокойно кивнув на отдыхающего дракона.

Парни быстро отошли от шока. Билли, хоть и косился недоверчиво, шагнул к нему решительно:

— Слушай сюда… сэр. Вы вот эту херовину держите. Если что — сожмёте в руке, помощь прибудет быстро.

Джейми кивнул, принимая ребристый красный камень, внутри которого едва заметно что-то пульсировало. Ничего себе! Забавная такая тревожная кнопка.

— Просто сжать? — уточнил он.

— Да, только это… Если на самом деле что-то будет. Красотка может и полетать, но пока магический контур не станет таранить и беситься, всё-таки зря нас не дёргайте, идёт?

— Понял, — серьёзно кивнул Джейми. — Вам лучше поспешить, парни.

Все четверо закивали и схватились за прутик, который держал Билли. Миг — и возле ограды никого не осталось.

Джейми, сдерживая восторг — наконец он один возле дракона, и тут даже не ночь — подкинул на руке красную оповещалку, беззаботно присвистнул и сунул камешек в карман. А потом, не спеша, приблизился к ограде. Прежде, чем осмелиться включить своё особое зрение, он невольно вспомнил о последнем случае его применения. Ага, прямо на балу у Лестрейнджей. Совсем страх, видать, потерял.

Зато проверил артефакт матери, рискнул и получил результат. Теперь точно такой же украшал его руку взамен утраченного. Но Джейми снял его, положив в карман — драконы должны почувствовать его взгляд.

* * *

Первый платиновый перстень, в котором скромно сиял лиловый аметист-кабошон, Мюриэль вручила, вызвав к себе, прежде чем отправиться на бал.

— Вот. Оно защитит твой неконтролируемый дар, дорогой. — Мюриэль одела его Джейми на безымянный палец. — Но лучше тебе не испытывать судьбу. Лестрейнджи пригласили чуть не всех сильных магов Британии, попробуй удержаться и не экспериментировать сегодня.

— Конечно, мама, — беззаботно кивнул Джейми, любуясь овальным лиловым камнем, который удерживали четыре когтистые крохотные лапки неизвестной зверюшки. — Я не собираюсь привлекать к себе внимание.

— Ухлёстывая за тёмной ведьмой? — скептически подняла брови матушка. — Ну-ну.

Напутствие заставило сердце неправильного сквиба забиться быстрее. В последние дни он придерживался твёрдого решения прятать мысли об Агнешке глубоко в сердце. И это почти удавалось, не считая моментов перед сном и пробуждения, когда завораживающий свет глаз и аура юной красавицы так ярко вставали перед внутренним взором. И сейчас контроль почти рухнул, голова слегка закружилась от волнения и предвкушения. Джейми постарался изобразить непринуждённую улыбку, но обмануть маму не получилось.

Она хмыкнула, покачала головой и за плечи развернула его к дверям.

— Будь осторожен, сын.

Джейми едва удержался от смешка — как на поле боя провожает. Хотя, если подумать, куча амбициозных магов в одном зале, опасных и вооружённых волшебными палочками — это не шутки. Он даже позволил себе восхититься хозяевами. Лорд Лестрейндж, должно быть, очень уверенный в себе маг, раз взялся контролировать такое сборище. И ведь это, по всей вероятности, будущий свёкор малышки Санни, даже невольно посочувствуешь ей. С другой стороны, и лорд Нотт, как свёкор, откровенно пугает. А ведь скоро он станет родней в любом случае. Гидеон, смельчак, ухватил такую невесту… И чем Джейми хуже, тем более, что Агнешка вовсе сирота. И пусть Долохов её опекун, но, когда они с пани Мнишек поженятся, единственным опекуном красавицы станет он, Джейми, и пусть все идут лесом, Запретным или Диким, плевать.

Мечтать о несбыточном было так приятно, что он едва смог остановиться, аккурат к моменту выхода из камина в холле дома Лестрейнджей.

Наметив себе две, более-менее достижимые цели на этот вечер, Джейми немного успокоился и принялся искать пути их осуществления. Во-первых, он собирался вручить Агнешке рождественский подарок, во-вторых, поцеловать красавицу, чтобы у той не осталось никаких сомнений касательно серьёзности его намерений.

И если первое легко можно было провернуть во время танца, то для второго точно требовалось уединение в одном из очаровательно-неприметных альковов, которых он успел насчитать не меньше десятка.

Правда, планы пришлось сильно корректировать — Агнешку «пасли». И не только дракклов опекун Долохов, а ещё не менее трёх подружек из «Гарпий», импозантный мужчина со славянской фамилией Каркаров и высокий широкоплечий маг с повадками аврора, копной непослушных тёмно-русых волос, вальяжно-уверенными манерами и острым проницательным взглядом. Джейми затосковал. С таким эскортом нечего было и думать провернуть задуманное. Но надежды он не терял. Его даже слегка пьянила собственная дерзость.

До обеда ничего не получалось. Когда рой прекрасных бабочек, то есть, девушек, спустился по широкой лестнице в зал, каждую похитил свой кавалер. Кузине ожидаемо достался Рабастан Лестрейндж, а вот Агнешку перехватил Каркаров, хоть Джейми и удалось подобраться достаточно близко. И всё же он успел поймать её взгляд, многообещающий, надо сказать, отчего сердце в груди сделало сальто. За обедом они оказались довольно далеко друг от друга, но это не мешало время от времени встречаться взглядами. А после и вовсе поймать журавлик, пущенный девушкой украдкой. «Первый танец твой, имей в виду, я давно обещала!». Джейми тут же взбодрился.

Подойти к её компании после обеда потребовало немалого мужества. Агнешка и слова ему сказать не дала под перекрестием оценивающих взглядов Долохова и Каркарова.

— Мистер Прюэтт, правильно? — спросила она с сомнением таким естественным, что даже Джейми на миг поверил, что всё знакомство с ней было лишь сном. Взгляды церберов слегка потеплели. — Ну наконец-то, ведите, я хочу танцевать!

Оставалось раскланяться с мужчинами, подхватить девушку и увлечь к вальсирующим парам.

— Уф, наконец-то, — Агнешка лишь слегка улыбалась, не глядя на него. — Если так будет продолжаться, я взвою. Они не отпускают меня ни на шаг! Ты как? Не забыл меня?

Джейми фыркнул, ощущая лёгкость во всём теле, танцевать с ней было истинным наслаждением. Лёгкая, гибкая, волнующая, она была дивно послушна его рукам.

— Как бы я мог забыть?! Предлагаю после танца где-нибудь посидеть, отдохнуть, — негромко сказал он. Подарок жёг карман, но подарить его сейчас он опасался. — Я видел прелестную нишу в другой части зала.

— Рискнуть можно, — согласилась она, глянув искоса за его спину. — И нужно — они оба, наконец, танцуют. Если только получится улизнуть.

Улизнуть получилось в конце танца, они как раз оказались достаточно близко от облюбованного Джейми закутка. Не случайно, разумеется, весь танец он старался не отдаляться от приглянувшегося алькова. При этом не спуская глаз с опекуна девушки и Каркарова, а за несколько мгновений до последних тактов мелодии танца, Джейми, развернул Агнешку к нише, шепнув: «Уходим!».

Оказавшись за портьерой в уютном эркере, они оба рассмеялись. Джейми ощущал нервную дрожь, хотелось схватить Агнешку и закружить в победном танце, но места для подобного манёвра было маловато.

— Погоди, — попросил он, когда девушка потянулась к нему, перестав смеяться. — У меня для тебя подарок.

— Подарок? — улыбнулась она, замерев на месте. — Мне закрыть глаза?

Джейми достал из кармана коробочку и протянул ей:

— Сквозное зеркало, пани. Возьмёте?

— А второе у тебя?! — сдержанно спросила она, мельком заглянула в коробочку и сунула её в кармашек платья. — Ты гений, Джейми Прюэтт.

Вторая цель была достигнута тут же, правда не совсем его стараниями. Не мешкая, Агнешка преодолела пару шагов и нежно обвила руками его шею, втягивая в поцелуй. Ну и кто он такой, чтобы отказываться?! Болван, потерявший голову, потому что голос, вырвавший их из нирваны, был поистине страшен. Холодный и спокойный, но пробирающий до костей.

— Я не помешал?

Джейми вскинул голову, в мгновение ока перемещая девушку себе за спину. Агнешка лишь пискнула недовольно, а он в упор уставился на Антонина Долохова, который даже палочку ещё не достал.

Взгляд включился мгновением позже, и Джейми похолодел, мысленно прощаясь с жизнью. Конечно, он его сразу выключил, изумлённый богатой аурой. А Долохов пристально смотрел ему в глаза, словно прикидывал, каким способом уничтожить, но никакого удивления в лице не наблюдалось.

— Так, парень, скажи мне хоть одну причину, почему тебя нельзя превратить в лягушку или земляного червяка.

Джейми кашлянул, досадливо сжал кулаки и ровно ответил:

— Я люблю её.

— Да ты смеёшься! — восхитился Антонин и достал палочку.

— Любишь? — одновременно воскликнула Агнешка и вывернулась из-за него, заглядывая в лицо. — Джейми!

— Отойди от него, — ласково попросил Долохов, отчего его подопечная яростно развернулась.

— Антонин! Прекрати его пугать!

И даже топнула ножкой.

— Как скажешь, моя радость, — дурашливо улыбнулся тёмный маг. — Но ты немедленно уходишь со мной, а он клянётся не подходить к тебе ближе, чем на десять футов.

— Иди, — негромко попросил Джейми, не надеясь на успех.

Но девушка удивила:

— Хорошо, пойдём.

На Джейми она не оглянулась. Дошла до Антонина и потянула его за рукав:

— Ну же, ты же обещал!

— Сначала клятва.

— Клянусь не искать общества пани Мнишек в этом доме, — чётко произнёс Джейми.

— Клянитесь магией, юноша, — покачал головой Долохов, крепко удерживая Агнешку за руку.

— Он не может, он сквиб! — не выдержала она. — У него и палочки нет.

Джейми показалось, что Долохов изменился в лице:

— Это правда, мистер Прюэтт? — тихо спросил он, прожигая взглядом.

Джейми трусом себя не считал, но сейчас ему сильно захотелось оказаться на другом конце континента. Вместо этого он ровно ответил:

— Абсолютная правда, сэр. Вам придётся поверить мне на слово.

Презрение в глазах Долохова на миг сменилось чем-то иным. Он кивнул Джейми и вышел из алькова, уводя подопечную. А Джейми обречённо опустился на низкий диванчик. Только сейчас он ощутил жжение в левой кисти. Подняв руку к глазам, он с изумлением увидел трещину в новом кольце матушки. Аметист больше не был таким красивым, кусочек его даже выкрошился, оставив неровный изъян одной из половинок.

И тут до него дошло: Долохов никак не отреагировал на его взгляд, и не потому, что не заметил, такого уровня тёмный маг отреагировал бы однозначно. Значит, кольцо спасло его? А изменённой радужке глаз мог просто не придать значения — в алькове было довольно плохое освещение. Или кольцо блокировало и это тоже?

Стянув с пальца подарок матери, Джейми сунул его в карман и поднялся. В общем-то, ему крупно повезло, что его не прибили на месте. Но Агнешка теперь недоступна. Нарушать клятву, данную без всякой магии, Джейми не собирался.

С Мюриэль он столкнулся, уже покидая нишу.

— Хорош, — фыркнула она, взмахнув палочкой. Волосы на голове шевельнулись. — Ты в порядке, умник?

— Нет, мам, — широко улыбнулся он. — Я напуган и взят под контроль. Хуже не придумаешь, но я справлюсь.

— Я счастлива, Джейми! — одобрительно кивнула мама. — Долохов не выглядел особо злым. Может, и пронесёт. Что кольцо?

— Треснуло, извини.

— Джейми! Твой взгляд…

— Я нечаянно. Похоже, он ничего не понял.

Она покачала головой и велела отдать кольцо. Осмотрела, вздохнула и посмотрела пристально:

— Второго у меня нет, постарайся сдержаться.

— Обещаю. Не волнуйся, мам. Я поклялся не приближаться к Агнешке в этом зале.

— Лучше к Долохову не приближайся, — фыркнула Мюриэль. — Он поверил, что ты сквиб?

— Не знаю.

— Ладно, не волнуйся, ссориться с твоим дядькой Джейсоном он не станет, не дурак. Но о пани Мнишек придётся пока забыть. Лучше найди Санни и пригляди за девочкой.

Санни он нашёл, и сразу пришлось помогать ей с мисс Блэк. Заодно полюбовался на старшего брата Рабастана. Рудольфус Лестрейндж, даже крепко заложив за воротник, вызывал невольное уважение. Мерзавец, конечно, так разорвать помолвку и довести невесту до обморока, но силен! Аристократ до кончиков ногтей, аж завидно. Джейми даже кузину понимал, за эту пару в самом деле стало обидно, хотя он впервые их видел. Зато наслушался и от матери, и от Санни.

После вся молодёжь отправилась в дом Рабастана. Джейми был впечатлён — не дом, а маленькая крепость. Разыскать среди гостей Агнешку не удалось.

— Я Люси Сабо, — миловидная «гарпия» преградила ему путь. — А ты Джейми, да?

— Джейми Прюэтт к вашим услугам, — улыбнулся он, недоумевая, откуда эта девушка его знает.

— Слушай внимательно и запоминай, Джейми Прюэтт. Я подруга Агнешки, почти сестра. Захочешь ей написать, присылай сову мне. Я передам.

— О! — только и смог ответить он. Мисс Сабо в мгновение ока перестала быть какой-то «гарпией», оказавшись очень милой леди. Но про зеркало Агнешка ей, видимо, не сказала.

— Содержательно, — хохотнула Люси. — Должна вас огорчить. Можете не искать вашу симпатию, её здесь нет. Долохов и Каркаров прихватили её с собой, представляете? Они к вассалам Лестрейнджей пошли, там тоже праздник.

Он посмотрел на подругу Агнешки с благодарностью и решительно покинул избранное общество. Впрочем, не в одиночестве. Несколько парней, как он понял — из ковена Ноттов, направлялись туда же. Видно, танцы наскучили. С ними были и девчонки: рыженькая и смешливая, которую звали то ли мисс Фокс, то ли мисс Пранк — он так и не разобрался — и белокурая Валери, невеста Гидеона. Возле сверкающего сотней огней дома в посёлке вассалов было куда веселей. На мгновение возникло дежавю. Не так давно они в этом самом доме были на вечеринке «Гарпий».

Но сейчас всё было по-другому. Готовились в больших жаровнях барбекю. Гомонили боевики-вассалы, стайки подростков развлекались игрой с дротиками, просто смотрели на веселье или прогуливались парочками неподалёку.

Как Долохов оказался прямо перед ним, он не понял. Но деваться было некуда, Джейми сам отошёл от остальных, в тень дома. Палочка мага упёрлась ему в горло, отчего сразу стало трудно дышать.

— Поговорим, — насмешливо произнёс Антонин. — Обычно я не трогаю калек и убогих, мистер Прюэтт. Но если ещё раз вы встанете на моём пути…

Он многозначительно помолчал.

— Я вас понял, сэр, — смог выдавить из себя Джейми, ощущая ярость, развивающуюся под кожей.

— Хотите жить, забудьте пани Мнишек. Она уедет в школу через две недели. В Дурмстранг вы даже сову не сможете послать.

— Её чувства вас совсем не волнуют? — разозлился Джейми.

— А ты храбрый парень, — хохотнул Долохов и убрал палочку. Зато рванул Джейми за ворот, приподнимая над землёй, и практически прошипел: — Её чувства — не твоя забота. Следующую встречу со мной ты можешь не пережить. Это понятно?

Джейми не сразу понял, что остался один. В голове шумело, горло саднило, и праздника больше не хотелось вовсе. Напугал ли его Долохов? До звёздочек в глазах. Этот тип не из тех, кто даёт пустые обещания. Хотелось заорать или что-нибудь учудить, но вокруг продолжался беззаботный праздник, и никому не было дела до разбитых надежд неправильного сквиба.

Да, он и так понимал, что не пара Агнешке, но как же больно было убедиться в этом на деле. Маме лучше не рассказывать об этом, будет лишь хуже. Да и трудно рассказывать о пережитом унижении. Как назвал его Долохов? Убогим калекой? Что ж, он такой и есть!

Сейчас, возле экрана, защищающего его от драконицы, не стоило вспоминать этого мерзавца Долохова, не стоило думать о том, что Агнешка ни разу не отозвалась на вызов по зеркалу, правда, сутки ещё не прошли. Надо было очистить сознание и сосредоточиться, чтобы придать себе хотя бы видимость спокойствия, прежде чем лезть к дракону в пасть.

Джейми решительно повернул рычаг, убирающий щит, и одновременно включил своё зрение. Щит снова активировал сразу, и пока было три секунды задержки, о чём узнал ещё в первое посещение, проскользнул внутрь периметра. Развернувшись к драконице, он задохнулся, увидев её морду прямо перед собой. Можно было протянуть руку и коснуться ноздрей Красотки, раздувающихся в попытке его обнюхать. Джейми встретился своим нечеловеческим взглядом с янтарными глазами Красотки и протянул руку. Погибать, так с музыкой. Вот только его не спалили жарким пламенем, и даже не попробовали на зуб. Драконица оглушающе курлыкнула и сама подставила любопытный нос под его ладонь. Ну чисто книззл, просто очень большой и с крыльями.

И едва это произошло, в голове у Джейми родился удивительно красивый голос, понять его получилось не сразу. Но, различив, он едва не разорвал связь с говорившей: «Здравствуй, малыш!».

Во всяком случае, примерно так он смог расшифровать дружелюбно-покровительственное обращение. «Покатаешь?» — мысленно спросил он, осмелев. В голове послышался серебристый смех, чем-то он развеселил Красотку. Но ответ прозвучал вполне отчётливо: «Залезай!».

* * *

Северус был в восторге от ковенского праздника. Даже то, что его не взяли на бал к Лестрейнджам, не могло расстроить. Да и что интересного на балу, где взрослые ничего не делают, а только разговаривают и танцуют? Скукотища! Главное же, что отменили все занятия и позволили просто отдыхать, правда, запретили мешаться у взрослых под ногами. А они и не мешались, они с Джонни вообще на дерево забрались, откуда было всё прекрасно видно. И это было здорово!

Джонни считал так же. Наутро его должен был забрать отец, отчего друг периодически становился грустным, задумчиво глядя в никуда.

— Что, опять? — Сев толкнул его плечом. — Не переживай. Меня тоже отец забрал, знаешь, как я волновался?

— Как? — оживился Джонни. Они устроились на ветке сосны. Отсюда хорошо просматривался дом с учебным классом, где готовились к вечернему празднику. — Плакал?

— Ага, — немного слукавил Сев, чтобы поддержать Джонни. Тот стеснялся, что утром, когда узнал, что его заберут завтра, разревелся прямо на глазах у друга. — Все плачут. Но он оказался хорошим.

— А-а, — Джонни опять сник. — Так это профессор Робертс! У тебя крутой отец. А у меня Мальсибер.

— А, может, твой ничуть не хуже, — не сдавался Сев. — Вот чем он занимается, знаешь?

— Семейным делом? — неуверенно спросил Джонни.

— Ага. А каким?

— Забыл, — Джонни виновато вжал голову в плечи.

— Рунами же, — вздохнул Сев. — Знаешь, как это круто? Папа говорил. Например, надо много магичить, чтобы наполнить водой… ванну. Представляешь?

— Агуаменти! — радостно вспомнил Джонни.

— Во-о-от, — одобрительно кивнул Северус. — А твой папа просто руну нарисует правильную, и вода сама будет наполняться, хоть ванну, хоть озеро целое нальётся без всякого труда. Круто же.

— Да-а-а, — согласился друг. — Но я-то не руно… это.

— Рунолог. Так научишься. Когда в род введут — будут учить. Ты ведь хочешь научиться?

— Да-а, — Джонни задумчиво болтал ногами. — Чтоб озеро… это да-а.

— И не только озеро, — начал Северус, но фантазия как-то забуксовала. И он отвлёкся на то, что творилось внизу. — Смотри, смотри, эти уже пришли.

Эти — это Дэн Кроули и его шайка. Остальные ребята ходили хвостиком за старшим, Рой Хьюз никого не прогонял, если слушались с одного слова.

Северус увидел, как Кроули с Томми и Максом полезли на крышу пристройки дома Стэнфилдов.

— Погонят их, — улыбнулся Джонни. — Про дерево ты здорово придумал, нас тут нипочём не увидят.

Джонни оказался прав. Вильям Клиффорд, один из неженатых боевиков, пронзительно засвистел, увидев ребят на крыше. И вместе с другом, Чарли Стэнфилдом, быстренько отлевитировали их на землю. Ещё и подзатыльниками наградили. Отправили к Рою Хьюзу и ребятам, они очищали от снега и утаптывали широкую площадку. Палочки были только у Роя и Джоша, они левитировали снег за холм, остальные начинали отплясывать на освобождённом пространстве.

Взрослые расставляли большие железные коробки на высоких ножках.

— В них мясо будут жарить на решётках, я знаю! — сказал Джонни.

— Нескоро ещё, — вздохнул Северус. — Холодно тут. А пошли к деду, он нас горячим чаем угостит.

— К твоему? — поёжился друг. — Может, потом как-нибудь? Ой!

— Что? — Северус закрутил головой и, наконец, заметил мужчину, направляющегося к площадке от домика Бойдов. — Мальсибер?

Джонни судорожно вздохнул и закивал.

Что интересно, Мальсибер, быстро окинув взглядом младших ковенцев, сразу посмотрел наверх и направился прямо к их дереву.

— Слезать не собираетесь? — спросил вполне дружелюбным голосом.

Только тут Северус понял, что слезть самим будет сложно. Внизу не осталось ни веток, ни сучков, и как они залезли сюда было не очень понятно.

— Не можем, — буркнул он вслух.

Мальсибер усмехнулся, и в руке его вдруг появилась палочка. А ведь только что не было.

— По одному! — сообщил он и скомандовал: — Джонатан, прыгай или хотя бы не цепляйся за дерево и друга.

Джонни с ужасом глянул на Северуса, но руки разжал и зажмурился. Он тут же взлетел над веткой и мягко опустился вниз к ногам отца. Северус раскинул руки, не дожидаясь приказа, и тоже взлетел с ветки, влекомый невидимой силой. От спуска аж дух захватило.

— Будем знакомы, — протянул ему руку отец Джонни. — Роланд Мальсибер, отец Джонатана.

— Северус Антуан Снейп, — ответил Сев, осторожно пожав широкую мозолистую ладонь. — Его друг.

— Рад знакомству, — ухмыльнулся волшебник, показавшись совсем не страшным. — Вот, значит, какой сынишка у Робертса! Ну что ж, парни, должен вас огорчить, но Джонни я забираю прямо сейчас. Но, — он поднял вверх палец, — тебя, Северус, я приглашаю погостить у нас несколько дней. Скажем, через неделю. Что скажешь?

Северус чуть не подпрыгнул от радости. Он так и мечтал, напроситься в гости, чтобы Джонни было не так одиноко. Но тут же опомнился:

— С удовольствием, сэр. Но надо спросить у отца.

— Спросим, не вопрос, — ещё шире ухмыльнулся Мальсибер.

— А можно… — Сев замялся, но очень уж хотелось, чтоб Джонни не выглядел таким несчастным. — Ну, показать, хотя бы одну. Пожалуйста.

— Ты о чём, парень? — Роланд даже на корточки присел и усадил сына на колено.

— Ну, руну, какую-нибудь, — у Сева даже уши запылали, так нескладно прозвучала просьба. — Папа сказал, вы рунолог.

— Твой папа сказал правду, — кивнул Мальсибер серьёзно. — Какую-нибудь… Ладно, смотрите.

И прямо палочкой отец Джонни вычертил на утоптанном снегу несколько закорючек. И сразу вокруг из снега полезли красивые большие ромашки, не меньше десятка.

Мальчишки дружно выдохнули. Джонни заулыбался, и охотно взял один из цветков, сорванный для него отцом.

— Ну вот, нам пора. Собери остальные, подари матери.

Он поднялся, подхватив сына, и сапогом затёр руну. Цветы вырастать перестали.

— Они настоящие? — спросил Сев, срывая один за другим и осторожно вдыхая еле слышный нежный аромат.

— Вполне, — ухмыльнулся Мальсибер. — Видимо, они тут и летом растут. Я лишь ускорил процесс. И простоят в вазе подольше. А если на ингредиенты пустить, то будут куда лучше обычных. Передавай поклон родителям, Северус.

— Спасибо, сэр! А вы…

Но говорить уже было некому, Роланд Мальсибер подмигнул, сунул свободную руку в карман мантии и испарился вместе с Джонни.

Северус быстро собрал оставшиеся ромашки и с сомнением посмотрел в сторону дома. Далеко, да и мама на празднике у Лестрейнджей. Уж лучше отнести к деду, а потом камином домой.

До башни добежал быстро. Приласкал огромного книзла, как всегда встречающего его у подножия лестницы. Не дал хитрецу сжевать ромашки, и бегом взобрался на самую верхотуру. Даже запыхался от быстрого бега.

Ввалился в прихожую и попал сразу в руки деда.

— Куда, весь в снегу? — весело приветствовал тот. — Раздевайся на коврике. А цветы откуда?

— Так Роланд Мальсибер Джонни забирал и руну на снегу нарисовал. Ну, маме. На ингредиенты. В вазу надо.

— Доходчиво, — кивнул дед, забрал цветы и поставил в подплывшую по воздуху вазу.

Потом был горячий чай с мёдом и жареные сосиски, вкуснее которых Сев ничего не мог вспомнить. Оказывается, он успел сильно проголодаться. От сытной еды его разморило, и он на минутку прикрыл глаза, даже не доев сладкую булочку. А когда открыл, оказалось, что папа держит его на руках и тихо разговаривает с дедом.

— Я всё проспал? — сразу сообразил Северус.

— Не всё, — усмехнулся дед. — Вся жизнь ещё впереди.

— Но праздник…

— Закончился, — кивнул ему отец. — Ничего интересного. Младший ковен давно уже дрыхнет по кроватям. И тебе пора. А хочешь, оставайся с дедом. Тут переночуешь.

— Я с тобой! — Сев обнял отца за шею для надёжности. Хотелось на свою кровать под потолком, где осталась у подушки интересная книжка. — Надо цветы маме. Что наколдовал Роланд Мальсибер, папа Джонни. Он передавал вам с мамой поклон и меня в гости пригласил.

— Даже так? Мы с мамой завтра об этом поговорим. — Робертс подмигнул сыну. — Отец, где эти цветы? Ну всё, мы пойдём.

Они прошли камином, и Северус лишь запомнил, как домовушка помогла ему переодеться и умыться, а как в кровать попал уже и не понял. Праздник было жалко, но не так, чтобы очень. Ведь скоро к Блэкам, а потом Санни в гости приедет.

* * *

Мёрфиус Уайнскотт, штатный целитель школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, снова оглядел пергамент с прошением об увольнении и припиской ниже:

«Вынужден просить вас остаться в школе. Сэр, вы нужны Хогвартсу! Более компетентного целителя, знакомого со спецификой работы с детьми найти не просто сложно, а почти невозможно. Попечители благосклонно отнеслись к вопросу об увеличении вашего оклада и о дополнительном оборудовании Больничного крыла. Прошу остаться хотя бы ещё на год-полтора. Также попечители согласны дополнительно оплачивать услуги целителя, которого вы возьмёте в помощь и обучите в течение этого времени, чтобы он смог потом занять ваше место. При личной встрече после рождественских каникул готов выслушать ваши предложения и дополнительные требования. С искренним уважением, Антуан Робертс, временно исполняющий обязанности директора Хогвартса».

Чудеса, да и только! Мёрфиус глубоко вздохнул, смахнул пергамент в ящик рабочего стола и, поставив локти на стол, переплёл пальцы и устроил на них подбородок. Думать так было проще. Дамблдор без сомнения сразу бы пошёл ему навстречу, с радостью подписав прошение об отставке. Уайнскотт дураком не был и прекрасно осознавал, какой костью в горле он стал для директора в последние годы. Не раз и не два доходило почти до крайности, но Альбус умел ловко сглаживать напряжённые моменты буквально в последний момент. Несмотря на внешнюю благопристойность, оба терпеть не могли друг друга.

О желании Дамблдора избавиться от штатного целителя в самое ближайшее время Уайнскотт был прекрасно осведомлён. Поппи Помфри, его хороший друг и самый добросовестный целитель детского отделения Мунго, ещё в начале декабря показала ему приглашение на собеседование. Мёрфиус тогда разозлился, покидать Хогвартс не входило в его планы, но кое-какие воспоминания убедили его, что оно всё к лучшему. Он почти забыл о досадном эпизоде в своей биографии. Во всяком случае, пытался забыть все эти годы. И увольнение, по правде говоря, было ему весьма на руку. Был человек, встречи с которым было бы не избежать, останься Мёрфиус в школе на будущий год.

Ровно одиннадцать лет назад, зимним вечером, когда метель заметала следы, колола лицо, мешала видеть и дышать полной грудью, Мёрфиус Уайнскотт выбрался в деревню Хогсмид, решив поверить странной записке на клочке пергамента. Неизвестный адресат умолял о встрече, причиной которой якобы был вопрос жизни и смерти. В «Трёх мётлах» посетителей в этот непогожий вечер почти не было. Он сразу заметил странную фигуру за столиком в дальнем тёмном углу. Человек был закутан в бесформенную хламиду, не позволяющую рассмотреть хотя бы мужчина то или женщина.

Логически рассудив, что неизвестный проситель и есть этот субъект, Мёрфиус заказал глинтвейн и неторопливо направился в сторону дальнего столика. При виде него, неизвестный тотчас откинул капюшон, и целитель от неожиданности отшатнулся, но тут же взял себя в руки, без приглашения уселся на табурет и холодно, хотя в груди поднялась почти забытая ярость, осведомился:

— Надеюсь, причина действительно важная, если ты забыла требование никогда не искать со мной встреч.

— Видеть вас и мне не доставляет удовольствия, целитель, — хрипло ответила ведьма со спутанными, явно давно нечёсаными волосами. — Но выбора у меня нет. Причина на самом деле важная, иначе я не стала бы просить о встрече.

— Какая же? — Уайнскотт подхватил появившийся на столе кубок и сделал большой глоток горячего напитка.

Женщина некоторое время молчала, вглядываясь в его лицо своими светлыми колдовскими глазами, потом выдохнула и распахнула полу своей бесформенной хламиды. Мёрфиус застыл, увидев крошечного ребёнка, укутанного в непонятное тряпьё и мирно сопевшего на груди ненавистной ведьмы.

— Ты признаешь своего ребёнка?

Молчание, повисшее над столиком, прерывалось лишь сонными причмокиваниями малыша, который в этот момент открыл мутные глазки. Мёрфиус вздрогнул и крепко сжал зубы. Отречься от собственного ребёнка было сродни бесчестью. Впрочем, принимать в род это отродье было совершенно не обязательно. Как и давать родовое имя.

— После зелья родства, — наконец решил целитель, отводя взгляд от малыша. Овдовевший более двадцати лет назад, Мёрфиус не собирался вновь обзаводиться семьёй и детьми, а уж бастардами тем более. Род вполне успешно продолжили старшие братья, ему же было комфортно жить одному, всего себя отдавая работе и научным трудам.

К его удивлению, ведьма тут же протянула ему флакон.

— Зелье, — хрипло пояснила она.

Проверить зелье родства не составило труда, уж целитель-то не раз и не два за карьеру сталкивается с его применением. Не лучшего качества, но вполне годное. Пока рассматривал и обнюхивал, ведьма высвободила из тряпья крошечную ручку и протянула целителю тонкий стилет.

Колебаться не стал, не до сантиментов, когда такое происходит. Укол на трогательной ладошке он сразу же залечил невербальным заклинанием. Себя уколол собственным ножом. Две тёмные капли смешались, упав в зелье, которое сразу помутнело. Секунды тянулись неторопливо. Двое не отрывали от зелья взглядов. И синхронно выдохнули, когда оно стремительно стало светлеть, засияв в итоге чистым золотистым цветом.

Что ж, за свои поступки Уайнскотт привык отвечать. Та ночь с полувейлой, затуманившей разум целителя, несомненно, была ошибкой. Наутро чары спали, Мёрфиус был в ярости и едва не прибил бесстыжую девицу. Удержался, велев не попадаться ему на пути. А зря.

— Признаю этого ребёнка, да будет магия мне свидетелем! — произнёс он, с ненавистью взглянув на ведьму. — Что ещё тебе надо от меня?

— Не ищи нас, — прошелестела та, снова закутываясь в свою хламиду. Сработал портключ, и Уайнскотт остался в одиночестве. Лишь пробирка с зельем родства напоминала, что всё произошедшее не было сном или наведённым мороком.

Вяло подумалось, что он даже не потрудился узнать пол и имя ребёнка, да и сложно сказать, хочет этого или нет. Достаточно того, что его магия будет щедро поддерживать малыша.

Тем не менее не было сомнений, что его сын или дочь получит в новом году письмо из Хогвартса. Потому увольнение было бы очень кстати. Встречаться с ребёнком, повзрослевшим вдали от него, не хотелось до зелёных пикси в глазах.

Мёрфиус представил себе сентябрьское распределение, свой собственный жадный взгляд, попытки определить своего сына или дочь среди испуганных первокурсников, и передёрнул плечами. Совесть мучила до сих пор, едва ли не став ещё острее. Конечно, надо было попытаться забрать кроху тогда же, воспитать самому. Пытался…

Поиски ведьмы ничего не дали, как сквозь землю провалилась вместе с ребёнком. Зато целитель узнал о ней много интересного. «Кукушка Сэльма» зарабатывала на жизнь, рожая для богатых, знатных или сильных магически магов. Отдавала детей, получала отступные и исчезала на некоторое время. Куда — никто сказать не мог, а, может, и не хотел. Жители Лютного — отребье самого Мордреда — разговорчивостью не отличались.

Робертс был против его отставки. Будь на его месте кто-то иной, Уайнскотт настоял бы на своём, уволился и купил себе домишко где-нибудь на греческом острове. Развёл бы сад и занялся частным целительством и наукой, выращивая на досуге яблоки, персики и розы. Но Антуана Мёрфиус уважал и сразу понял, что теперь уж точно останется. Пару лет он протянет, а там будет видно.

Он погасил на столе свечу, зажёг Люмос и пошёл в спальню. В голове метались мысли: «Где ты? Как тебя зовут?». Его друг Поппи упоминала некое агентство по розыску пропавших родственников. Хвалила. Стоит, пожалуй, наведаться туда после праздников. Или прямо завтра, незачем дольше откладывать.

* * *

Ингис Морн сбросил с плеча мешок и раскрыл объятья черноволосому мальчишке, выигравшему забег у огромного серого волкодава. Запрыгнув на брата, как обезьянка на карликовую пальму, Лео уткнулся куда-то в шею:

— Я ждал-ждал, а ты не шёл, — пожаловался еле слышно. — Я думал, ты забыл.

— Как же я мог забыть о твоём дне рождения, — Ингис потрепал Леонарда по макушке, спустил на землю и быстро спросил: — Дома?

Волкодав ластился, косясь на объёмистый мешок, чуял, прохвост, угощение.

— Ушла, — пожал плечами мальчишка. — Раньше утра велела не ждать.

Видеть мать Ингис желанием не горел.

— Я пойду в Хогвартс, как ты! — заявил Леонард, едва они зашли в дом. — Мать обещала.

— Так-таки и обещала? — не поверил Ингис. Не похоже это было на Сэльму, та каждый кнат берегла, но и речи не было о поступлении Леонарда в Хогвартс. Всё уходило на какие-то её дела, да немного на еду перепадало.

— Сказала… — Лео потупился. — Ну, что скоро от меня избавится, разозлилась ещё. Ну, я испугался, страшно было долго, всё братика вспоминал, помнишь, его Финни назвали, Сэльма сказала. Я думаю, он любил меня. — Леонард шмыгнул носом и быстро сменил тему, заговорив чуть громче: — А потом сам понял. Одиннадцать же, это она про школу. Ты ведь сводишь меня к Олливандеру за палочкой?

— Свожу, — Ингис похолодел, но постарался улыбнуться. Уже два года, как случай их в Запретном лесу свёл, а он всё тянет. Спасать надо парня. Зубы сами собой сжимались от бессильного гнева. Но говорил с мальчиком ровно: — Как получишь письмо, сразу и сходим.

— Это же ждать, — жалобно заглянул в глаза братишка. — Ингис, пожалуйста! Я уже много выучил.

— Что учил хоть? — Морн поставил мешок на скамью, принимаясь без магии развязывать завязки. Братишка расстроил: пацан подрос, но, казалось, ещё больше исхудал с лета.

На полках кухни было так пусто, что Морну стало не по себе. Хотелось прямо сейчас забрать парня в ковен и упасть перед Ноттом на колени. Вдруг возьмёт, не отвернётся от талантливого мальчишки.

— Заклинания учил. Ей помогал. Я понял, Инг, хочу быть целителем, хочу в Мунго работать или... Стану хорошим целителем, и меня возьмут в твой ковен.

— Лео…

— Дай палочку, покажу!

Леонард, сосредоточенно сопя, наколдовал повязку ему на колено. Потом изобразил весьма неплохо диагностические чары.

— У тебя свежий перелом на голени. Костерост пил?

— Пил, — улыбнулся Морн.

— Гадость страшная, — посочувствовал братец.

— А то! Так откуда такие мысли — ну, про целительство-то?

Леонард замялся, потом притащил книгу с чердака, где обустроил себе комнату с помощью старшего брата. Толстый потрёпанный фолиант «Тонкая наука для целителей, пользующих детей и подростков».

— А ещё я в Мунго был, — воскликнул возбуждённый Леонард.

Ингис залюбовался его улыбкой. И вдруг осознал, что так давно ускользало от его глаз.

Изящный и тонкокостный мальчик, гибкий и подвижный, совсем не походил на старшего брата. Иссиня-чёрные кудри небрежно убраны в хвост и явно давно не мыты. Слишком худой, а руки… Длинные красивые пальцы с обкусанными ногтями. На смуглом с разводами грязи лице из-под тёмных бровей на мир смотрели удивительно-синие, почти фиолетовые доверчивые глаза. Широкие скулы, аккуратный нос, волевой подбородок и изящно очерченные губы, которые сейчас кривились в возбуждённой и немного гордой улыбке. Породистый маленький маг!

Морн длинно выругался, мысленно, конечно, костеря всех причастных и себя самого, коротко выдохнул и горько усмехнулся. Загадок не осталось. Захотелось до одури, до дрожи в непроизвольно сжавшихся кулаках, взглянуть в лицо папаше этого восторженного ребёнка.

А ведь в школе Морн считал его порядочным магом, прекрасным целителем и весьма интересным собеседником. Уайнскотт всегда находил доброе слово для детей, совет и поддержку для более взрослых, и совершенно не скрываясь, благоволил к своему бывшему дому. Слизеринцы платили тем же, и отработки в Больничном крыле почитали едва ли не за праздник.

Поставить бы мальчишку перед ним и спросить: «За что, целитель Уайнскотт, сэр? Как так-то?».

— … а потом я увидел, как колдуют над соседом в моей палате, — ворвался в его мысли голос брата. — И всё-всё запомнил. Стал тренироваться с карандашом, целитель Сметвик увидел, и показал пару заклинаний диагнос-ти-чес-ких. Вот! Я повторил сразу, и целитель сказал, что толк будет. А ты как думаешь?

— Ну, раз целитель Сметвик сказал, значит, так и есть, — покивал Ингис, мысленно помянув Мордреда. И как тут поспоришь, когда у мальца явно родовой дар проклюнулся, не иначе. — А как ты попал в Мунго, малыш? Как она оплатила?

— Котёл на себя опрокинул, — нехотя признался Лео, делая вид, что увлечён распаковкой продуктов. Он сноровисто расставлял на полке мешочки с крупой, сахаром и мукой, которые Морн увеличивал до обычного размера. — И я уже не малыш! Зелье удачи пытался сварить… Только не ругайся. Меня целитель уже и так изругал. И Она. Потом немного поголодали, было, но я не жалею!

— Зелье удачи, — неодобрительно фыркнул Морн. — Драть тебя некому, Леонард Ардо. Я уж не говорю, что не каждый мастер Зелий может сварить правильно это зелье. Ингредиенты-то откуда взял, гений? А?

Лео потупился. Но отмалчиваться не стал. Бросился обратно на свой чердак, и скоро выложил перед братом крупные осколки серебряного яйца оккамия.

— Всё, что осталось, — повинился он, опустив голову. — Нашёл в Запретном лесу, и я не вру. Часть удалось обменять на остальные ингредиенты… Немножко отняли. Я не всё с собой брал…

— Ты опять один был в Лютном? — тихо осведомился Ингис, отчего Лео вжал голову в плечи. — Леонард!

Мальчик подпрыгнул и зачастил:

— Больше не буду! Прости, прости, прости! Я, правда, только хотел немного удачи… найти отца. Прости...

Ингис переждал приступ ярости — как представил себе ребёнка среди шушеры Лютного, совсем одного, с чистейшим серебром в кармане.

«Немножко отобрали»!

Волосы дыбом вставали, так страшно стало за пацана. Сэльме на него наплевать. Деньги ей нужнее. А парень таким красавчиком растёт, в борделе за такого круглую сумму отвалят. Ингис мотнул головой и ещё больше разозлился, на себя, на Сэльму, на беспечного ребёнка.

— Пообещай… Впрочем, как хочешь. Можешь шастать, где вздумается, я тебе не указ.

Теперь глаза братишки наполнились слезами. Леонард надулся, бросился опять разносить увеличенные магией мешочки по местам, шмыгал носом, вытирал его рукавом слишком большой, болтающейся на нём рубахи. Ингис перехватил его, несмотря на сопротивление, прижал к себе, легко вздёрнув вверх. Сдавил в объятиях тощее тело крепко-крепко.

— Малыш, я очень тебя люблю, мне просто очень страшно, что ты лезешь один в опасные места. Запретный лес, Лютный… Я поседею из-за тебя раньше, чем женюсь!

— Запретный вокруг, — шмыгнул носом братишка. — Как по нему не ходить? С оборотнями я дружу. С одним, ну ты знаешь. Нас даже кентавры не трогают, акромантулов я сам обхожу, помню, как ты учил. В полнолуние не гуляю.

— Дружит он! — проворчал Морн. — Хороша компания!

— Дикки хороший, — с жаром возразил Лео. — Он столько всего знает про лес. Меньше, чем ты, конечно…

— Конечно.

Помирившись, сели обедать. Мясо в котелке было ещё тёплым, а пирог от Марты исходил дивным ароматом. Всего пара кусков, но больше на простую охоту не возьмёшь, не вызвав подозрений. О брате, который с матерью живёт за окраиной Хогсмида, в глубине Запретного леса, но в довольно спокойной его части, в ковене не знали. И пусть так и остаётся дальше до нужного времени.

Ингис почти не ел, только делал вид. Умилённо смотрел, как старается не спешить мальчишка. Волкодаву досталась кость. Пёс довольно заурчал, устроился в углу комнаты.

— Скорлупу заберу, — непререкаемым голосом тихо сказал Морн. — Продам и пришлю тебе галеоны. Постарайся тратить понемногу, растянуть до следующего раза. Приду весной, — это он на всякий случай сказал, чтоб Сэльма, если Лео сболтнёт, не торопилась «избавляться» от ненужного больше ребёнка.

— Кнафами прифли, — Лео проглотил кусок пирога, почти не прожевав. — Кнатами и сиклями.

— Сова мешок не дотащит, — усмехнулся Ингис. Малыш прав, галеоны мать найдёт и отберёт. Чутьё у неё на золото, как у лепрекона. Или это наследство от бабушки-вейлы?

— А ты частями, — сверкнул глазами повеселевший мальчишка. — В Хогсмид мне нельзя. Но мать разрешает камином перемещаться в Старлоу, это в Элгине. Конечно, не Косая Аллея...

— Не Косая Аллея! — фыркнул Морн. В Старлоу он иногда бывал, мирный магический квартал, никакого тебе Лютного. И народу значительно меньше. Правда, и барьера в магловский город нет, только камином пройти можно. Но главной достопримечательностью Старлоу для Ингиса была маленькая фигурка брата, появляющегося из общественного камина почти каждое воскресенье. Иногда удавалось вырваться, чтобы присмотреть за ним, не афишируя своего присутствия. — Хорошее место, не кривись. Летучего пороха должно до весны хватить. А с деньгами посмотрим.

— Там палочек не продают.

— А тебе и нельзя пока. Выше нос, я же сказал, что свожу тебя к Олливандеру. А сейчас доедай и пойдём подарок смотреть.

— Подарок?! — ахнул Лео. — Я думал всё это…

— Всё это — просто еда. А у тебя день рождения.

Метлу Леонард принял без улыбки. Гладил дрожащими пальцами древко, голову склонил низко-низко, словно решил заодно вылизать гладкую поверхность до блеска.

— Проверять будешь?

Леонард вскинул голову, в глазах опять слёзы. Ну что за мальчишка?! Тряхнул головой в знак согласия и взлетел на древко, словно на коня, сразу взмывая ввысь. Ингис задрал голову, следя за полётом — красиво летает, шельмец! Быть ему ловцом или охотником в школе.

На метлу Ингис копил давно, знал, как мальчишка страдает о прошлой — никудышном Чистомёте Сэльмы, настолько древнем, что вся рукоятка была проедена жучками и покрыта трещинами, а прутья держались на честном слове. Сломаться окончательно она не успела. Два года будет, как мать утопила её в болоте, увидев, как старая чертовка сбросила Леонарда с приличной высоты, протащив зигзагами чуть не по всему Запретному лесу. Свихнулась от старости старая метёлка.

Мать Ингис не понимал во многом, но тут одобрил: такое — либо сжечь, либо так. Лео чудом не переломал ног и не испугался насмерть. Только в глазах поселилась тоска. Мальчишка уже тогда прекрасно осознавал, что о новой метле можно и не мечтать.

Теперь вот ликует, и не дождёшься его, наверное, до темноты. Ингис пошёл к крыльцу, достал из рюкзака книгу и уселся на ступеньку почитать, пока светло. Пожалуй, и ночевать останется, если Сэльма сегодня не вернётся.

Леонард спустился на бренную землю почти через два часа. Явно устал, но держался молодцом. Молча принял из рук брата полироль со щётками, уселся на ступеньку и принялся чистить красавицу с таким усердием, словно та успела изрядно испачкаться после первого же полёта. За собой бы так следил, чудо чумазое. А ведь в Хог он пойдёт вместе с Шани...

— Хорош, — спустя время сказал Ингис, потягиваясь. — Отнеси метлу в комнату, будем ужин готовить.

— Останешься? — ровно спросил мальчик, аккуратно убирая щётки, тряпки и флакон с полиролью в кожаный мешочек. Подхватил метлу и только тогда настороженно с затаённой надеждой взглянул на брата.

— Переночую, — кивнул Морн. — Утром уйду рано, ты ещё спать будешь.

— Не буду! — буркнул Лео. — А что на ужин? Я быстро!

Он умчался на чердак, а Ингис вошёл в комнату и оглядел увеличенные мешочки снеди, что принёс. Надо было приготовить что-то попроще. Травить ребёнка не хотелось, а повар из Ингиса был так себе.

Лео скатился вниз и сразу предложил:

— Давай курицу запечём с рисом и травами! Я умею.

— Раз умеешь, командуй, — кивнул Ингис, заслужив очередную восторженную улыбку.

Позже, когда поглощали безумно вкусную курицу — мальчишка оказался гениальным поваром, кто бы подумал — Морн деловито предупредил:

— После ужина я тебя искупаю, — усмехнулся на недовольную рожицу брата и добавил: — а то непонятно, мальчик передо мной или оборотень из стаи.

— Не оборотень, — недовольно буркнул Лео. — Воду таскать… Ледяную.

— Я нагрею, — ласково улыбнулся Ингис.

И пообещал себе в ближайшую же субботу наведаться в Хогвартс. Раз мальчишка мечтает найти отца — будет ему отец. А в крайнем случае, упадёт на колени перед лордом-драконом. Раз Сэльма хочет избавиться от очередного отпрыска, так тому и быть.

* * *

Уйти утром Морн не успел, только вышли с братом на заснеженный двор, как волкодав забеспокоился. Ингис подозревал, что Лео всю ночь не спал, его караулил. Слишком уж сонным тот выглядел, встречая его с готовым завтраком. Но сейчас мальчишка оживился, испуганно оглянулся на брата.

— Мать.

В частоколе, которым был обнесён двор, заскрипела калитка, проявляясь. Сэльма вошла слишком медленно, всё такая же красивая и холодная. На ней была зимняя мантия, подбитая мехом, дорогая, почти новая. Она скрывала фигуру, но Морн мурашки ощутил на загривке.

— Опять? — вырвалось у него вместо приветствия.

— А, это ты, — Сэльма устало дошла до крыльца и опустилась на ступеньку. Теперь живот был виден хорошо. Никак роды скоро, а Лео даже не сказал ничего. — Эй ты, марш на кухню, кофе мне сделай. Ты ведь принёс матери кофе, первенец?

Последнее слово она сказала таким презрительным тоном, что Ингиса передёрнуло.

— Принёс, — ответил сквозь зубы.

Лео уже умчался в дом, он всегда пытался ей угодить. И Морн решился:

— Парню одиннадцать. Скоро письмо из Хогвартса придёт.

— Не твоя забота, — холодно ответила Сэльма, одарив быстрым взглядом из-под ресниц. — Когда уже забудешь сюда дорогу?

— До весны не жди, — Ингис поднялся. — Этого тоже отдашь?

Он без стеснения кивнул на её живот. Сэльма всегда так делала, рожала невесть от кого, и отдавала детей. Только Лео почему-то задержался. Ингис пытался узнать, где остальные, только так ему и сказали. Мать лишь рассмеялась в лицо, а потом так зло посмотрела, что Ингис передумал задавать вопросы.

— Заматерел, я смотрю, — вместо ответа проговорила Сэльма, разглядывая его насмешливо. — Красавец. Как все вы. Кроме одной.

— Сэльма…

— Молчи. Мне надо карточку паршивца сделать. Поможешь?

— Колдографию? — От нехороших предчувствий стало неуютно под взглядом светлых глаз. — Зачем тебе его колдография?

— Какой суровый сынок, — фыркнула Сэльма. — Просто дай два галеона. Сама свожу в Эглис.

Мысли крутились в голове со страшной скоростью. Колдография красивого мальчика! Неужели он прав? Для борделя? Морн холодно улыбнулся:

— В воскресенье пришлю совой. С собой нет.

— В понедельник, — быстро поправила Сэльма. — В воскресенье не надо, паршивец без меня и потратить может.

— Его зовут Леонард!

И снова насмешливый взгляд:

— Сама удивляюсь, как имя на ум пришло. Ну, что встал, иди, куда шёл. Мне отдохнуть надо. Хотя, постой! Ты чего приходил?

Она уже тяжело поднялась со ступеньки и направилась в дом, но оглянулась, держась за дверь, и посмотрела с подозрением.

— Поздравил Лео с днём рождения. Продуктов принёс.

— Лучше бы деньгами, — не прощаясь, Сэльма зашла в дом, захлопнув за собой дверь.

Ингис постоял ещё, вдыхая морозный воздух. Глядя на едва освещённые окна, чувствовал, как переполняет его предвкушение и весёлая злость. Провернуть задуманное следовало как можно скорее. Пожалуй, пошлёт Уайнскотту сову нынче вечером, если охота будет удачной.

* * *

Едва он покинул двор, калитка исчезла в зачарованном частоколе, через который и оборотню не пробраться. А из ближних кустов выбралась тень и потрусила к нему, бесшумно перебирая лапами и почти не оставляя следов в пушистом снегу. Утренние сумерки вот-вот сменятся тусклым зимним утром. Морн приласкал питомицу, проверил на поясе нож и сжал волшебную палочку в левой руке.

— Потерпи, моя хорошая, сейчас аппарируем.

Самка снежного барса, красавица Азель, понятливо мурлыкнула и тут же вцепилась зубами в его сапог. Расчёт вышел верным. И удача явно сопутствовала ему. Повезло аппарировать прямо посреди стада бизонов, что расплодились в последние годы в Диких лесах. А точнее в долинах, что скрывали Дикие леса, окружая со всех сторон.

В этой долине их могло и не быть, кочевали бизоны без всякой системы, да и магически могли перемещаться. Они на магловских бизонов и похожи были лишь отдалённо. Шерсть аж до земли, волочится, а в холке выше лося вместе с рогами. Притом тупые и упрямые животные, не поддающиеся приручению. Силищи у них много. Запросто затопчут неосторожного охотника. Зато и мяса много, можно месяц не думать об охоте и даже часть лорду-дракону отправить. Жаль только, что так легко на стадо бизонов наткнуться — редкостная удача. Сюда бы парней, но кто знал...

Ингис одним махом взлетел на здорового самца, облегчив в прыжке свой вес. Ухватился за крутой рог одной рукой, и приготовился к скачке. Стадо в один миг снялось с насиженного места — в этой долине даже снега не было, однако же трава оказалась вся повытоптана или съедена. Участвовать в гонке очень не хотелось. Но нужно было вывести присмотренного бизона из несущегося потока, чтобы их всех не затоптали сородичи, когда добыча падёт.

Тенью скользнула рядом Азель, и бизон шарахнулся в нужную сторону, замедлился, крутанул головой, пытаясь сбросить наездника, вернувшего ощущение веса. Ингис напряг все силы, поворачивая голову зверюги вправо. Едва не слетел дважды, но счастливая звезда хранила. И Азель помогала, продолжая теснить огромного зверя на «обочину». Наконец, бизон оказался с краю и неловко скакнул в сторону, ощутив укол ножа и зубы снежного барса на предплечье. Морн медлить не стал, прицельная Авада, обхватить ногами и аппарировать, ощущая за спиной фамильяра. Падал зверь уже во дворе цитадели, к счастью никто из младших в этот момент не сунулся на специальную аппарационную площадку.

Ингис ловко отпрыгнул в сторону и мысленно попрощался с питомицей, скакнувшей за стену. Отнесёт ей законный кусок добычи позже, без её участия сладить с бизоном было бы сложнее.

Рядом присвистнул Причард. Подходили остальные, младшие бежали к нему со всех ног от башни, и, конечно, всеобщая любимица Шани впереди.

— Что встали, разделать помогите. Сразу Марте отнесём.

— Стоять! — гаркнул Уркхарт, появившийся из казармы, именуемой среди местных «загоном». — Шкуру попортите, ироды!

Парни заулыбались, пропуская Юджина к поверженному бизону. Ингис пожал ему руку, и добродушно кивнул на вопрос: «Можно?».

Шани ахнула, видать, впервые видела, как изящно Уркхарт управляется с огромным зверем, сдирая шкуру в несколько ёмких заклинаний.

— Чутьё у него на удачную охоту. Как только зверюга в цитадели появляется, тут как тут, — тихо прокомментировал Кейси Причард. И добавил громче: — Всё? Теперь можно я башку себе заберу?

— Облезешь, — вылез вперёд Флинт. — Морн, башку ты мне обещал, помнишь?

Морн помнил, он оторвал взгляд от Уркхарта, ловко левитирующего шкуру к сараю-леднику, и кивнул Флинту:

— Разделывать её сам будешь. Так, парни, печень мне, остальное Марте. Копыта Причарду, так и быть.

Работа закипела, действовали слажено, разделывать добычу в их цитадели — дело привычное. Не всё же на лорда-дракона рассчитывать в плане пропитания.

Ингис забрал дымящуюся печень в наколдованном мешке и дёрнул за косичку приплясывающую рядом Шани:

— Ингис!

— Марш одеваться, мелкая! Куда выскочила в одной шали и тапочках?

— Я на минутку, мне не холодно!

— Шани!

Девчонка обиженно поджала губы и понеслась к башне. То-то же. Шаль летела за ней, как захваченный вражеский штандарт. Жалко девчонку, но он дал ей достаточно времени полюбоваться на разделку бизона. Не на жениха же её рассчитывать, который уже грезил, как приделает рога к «парадному входу» «загона».

Морн подошёл к внешней стене и свистнул. Услышав знакомый мяв, отлевитировал свежую печень за стену, очистил одежду заклинанием и тоже направился к башне в кабинет Магнуса: писать послание целителю Уайнскотту с просьбой о встрече.

* * *

У Мёрфиуса Уайнскотта случилось стойкое ощущение дежавю. Опять зимний вечер, записка на куске посредственного пергамента и несколько слов, среди которых нахально красуется фразеологизм «вопрос жизни и смерти». Даже метель поднялась после полудня не менее злая и кусачая, чем в тот далёкий предновогодний вечер. Но были и существенные отличия: адресат назвался, не требовал немедленной встречи, и был мужчиной.

Что за важное дело заставило боевика искать с ним встречи было абсолютно неясно, и тем более интригующе. Разгадывать шарады Уайнскотт любил разве что по малолетству, но этот случай всколыхнул любопытство.

«Целителю Уайнскотту, Больничное крыло, Хогвартс.

Сэр, соблаговолите встретиться со мной в это воскресенье, тридцать первого декабря, в полдень в таверне «Старая метла», Старлоу, Эглис. Вопрос жизни и смерти. Ингис Морн, Ковен Ноттов. Северная цитадель».

Целитель долго перебирал в уме всех Ноттовских боевиков, прежде чем вспомнил старосту Слизерина, заслужившего всеобщее уважение в бытность своей учёбы на старших курсах Хога. Ну конечно же, умный, молчаливый, в меру любопытный и очень сдержанный. Был бы любимцем девушек, если бы не хмурый взгляд и довольно жёсткая улыбка, отпугивающая потенциальных поклонниц получше любого уродства.

Впрочем, были и те, что украдкой им любовались, из них Мёрфиус выделял одну, только потому, наверное, что девочка много времени проводила в Больничном крыле. И не как пациентка — мисс Лукас готовилась к поступлению в целительскую Академию и не гнушалась ничем. Варила зелья, ухаживала за пациентами, приводила в порядок картотеку, мыла полы и инструменты без магии, дежурила ночами, отпуская помощниц, или в компании с ними. Хорошая была девушка, но Ингис, выпустившийся на год раньше неё, вряд ли подозревал о существовании скромной гриффиндорки, чудом угодившей не на тот факультет.

Об увлечении мисс Лукас Мёрфиус узнал случайно, попался ему на ночном дежурстве альбом девушки, который та неосмотрительно оставила на его рабочем столе. Борясь со сном — юный охотник Хаффлпаффа доставил уйму хлопот, рухнув с большой высоты во время игры после встречи с бладжером — Уайнскотт зачем-то открыл альбом и потерялся во времени.

Мисс Лукас оказалась талантливым художником. На первом листе был нарисован скелет ребёнка, причём настолько точно и подробно, что оставалось диву даваться, откуда что взялось. Второй рисунок был посвящён мышцам, артериям и венам, на третьем изображены почки, печень и сердце. Мёрфиус всё с большим интересом листал страницы, уже прикидывая, как увеличит их, как скажет девушке, что это надо отправить в целительскую академию…

А на последних страницах внезапно оказался он, единственный человек, изображённый не в виде разрозненных членов, а в целом виде. Староста Слизерина улыбался чуть презрительно, смотря таким пронизывающим взглядом, что невольно возник холодок по спине от стопроцентного попадания: это был он, с волосами, убранными в хвост, в простой, чуть поношенной мантии, рубахе со шнуровкой, потёртых кожаных штанах, заправленных в короткие сапоги. Морн выглядел настолько живым, что, казалось, сейчас, как на колдографиях, встанет с кресла, в котором был изображён, и палочкой, зажатой в руке боевым хватом, нашлёт проклятие на нахала, посмевшего его потревожить.

И была следующая картинка, где слизеринский староста красовался обнажённым телом, которому мог бы позавидовать Аполлон. Он стоял вполоборота под душем, подставляя лицо под упругие струи. И это скромная шестнадцатилетняя гриффиндорка! А душевую кабинку целитель узнал, она была установлена как раз в Больничном крыле для выздоравливающих пациентов. Даже вечно сломанную задвижку на дверце мисс Лукас не упустила. Что уж говорить о подробностях совершенного тела.

Дальше Мёрфиус листал быстрее — сосредоточенный Ингис Морн за партой; задумчивый Ингис Морн в Большом зале; строгий Ингис Морн, снимающий балы с третьекурсника; расслабленный Ингис Морн, с улыбкой — неожиданной и нежной — глядящий вдаль у барьера на Астрономической башне.

Диагноз был ясен, но Мёрфиус ничего не сказал мисс Лукас, оставив альбом там же, где нашёл. Он пошёл обходить пациентов, задумчивый и грустный, девушка заставила вспомнить о своей юности, о своей первой любви, о надеждах, о том, что так и не совершил. Заставила гореть и сожалеть, и волноваться, словно всё ещё впереди. Когда вернулся, альбома на столе больше не было. И он пожалел, что не снял копии.

Яркое воспоминание заставило улыбнуться и самому взяться за перо. Нет, Мёрфиус никогда сводником не был, но поддержка уже давно взрослой мисс Лукас почему-то показалась не лишней. От рано погибших родителей ей досталось только романтическое имя Наташа, сокращённый вариант которого нравился девушке гораздо больше. А ещё ученический сейф в Гринготтсе, который к окончанию Хогвартса почти опустел, как случайно узнал Уайнскотт.

Сирота, последняя из обнищавшего рода, Таша Лукас была в то же время целеустремлённой и талантливой девушкой, единственной, кому он удосужился дать в своё время хорошие рекомендации в академию. И тем не менее мисс Лукас всего добилась сама. Блестяще закончив академию, она год стажировалась в Мунго, полтора года проработала на отделении проклятий, после чего откликнулась на приглашение ректора, став самым молодым профессором Академии. Из переписки с Тадеушем, ректором академии, целитель Уайнскотт знал, что сейчас Таше Лукас двадцать пять лет, и она точно ещё не замужем.

«Ингису Морну. Ковен Ноттов, Северная цитадель.

Уважаемый сэр, я согласен на ваши условия, но это нарушает некоторые мои планы. Помешает ли вам присутствие на встрече моей коллеги? Ничего особенного, но отменить встречу, не обидев уважаемого мною человека, я уже не могу. Сами понимаете, планы на день накануне Нового года строились сильно заранее. С уважением, Мёрфиус Уайнскотт, Больничное крыло Хогвартса».

Ответ сова принесла спустя пару часов. Мистер Морн лаконично ответил на обороте, что не имеет ничего против его коллеги. И сразу пришлось писать мисс Лукас, самому молодому педагогу целительской академии. Бывшая гриффиндорка ответила неожиданно восторженным согласием, упомянув, что сама хотела напроситься на встречу. И Мёрфиус с грустью и затаённым предвкушением предположил, что планов у профессора Лукас на такой важный семейный праздник, очевидно, просто нет.

Он едва не попросил её захватить на встречу альбом, но удержался, мысленно потирая руки. Если всё получится, удастся немного приструнить самоуверенного боевика, что бы он там важного и страшного не сообщил.

А для мисс Лукас у него нашёлся замечательный подарок — недавно вышедший анатомический альбом его друга-сквиба. Очень красочный, большого формата, с личным автографом заслуженного профессора медицины магловского мира. Возможно, мисс Лукас удалось бы создать более красивые иллюстрации, более информативные и подробные, так что адрес и контакты магловского коллеги он приложил. Тандем мог получиться замечательный.

* * *

Рудольфус Лестрейндж проснулся с чувством безумной потери и сразу вспомнил, что было накануне. Едва вернулись с праздника, Бель его оставила, сославшись на слабость. Она в самом деле выглядела побледневшей, и он просто проводил её в бывшую комнату Басти. Сам же полночи не мог заснуть, ворочался, даже встал и принял холодный душ. Уснул лишь под утро, так и не придумав, как заново склеить собственноручно разбитую жизнь.

Из гостиной тянуло свежезаваренным кофе и выпечкой, стоило уважить верного домовика и встать. Умывшись, Руди завернулся в халат и вышел в гостиную, замерев на пороге. Уже полностью одетая Беллатрикс ждала его за столом, с ногами забравшись в кресло. Он не поверил её понимающей и лукавой улыбке, словно всё плохое было дурным сном.

— Подожди, я оденусь, — пробормотал он вместо приветствия.

— Не трудись, — беззаботно махнула рукой Бель. — Позавтракай сначала, мне скучно одной.

Руди не стал возражать и занял место напротив неё, настороженно поглядев на подплывший к нему кофе.

— Будешь? — тем же манером к нему отправились тосты, сливки и сахар.

Только сделав глоток, он решился разрушить эту идиллию, потому что оставаться в неведении оказалось невыносимо.

— Бель, ты меня простила?

— Сразу, дурачок, — спокойно откликнулась мисс Блэк, намазывая тост маслом. Посмотрела на него потемневшим взглядом и произнесла: — Вопрос в том, простил ли меня ты? Подожди, раз уж ты торопишься, дай мне сказать. Когда ты вернул браслет, я сразу заподозрила неладное. Пока я безответственно и тайно, нарушив все приличия, встречалась с мистером Реддлом, прошло куда больше времени, чем я могла вспомнить. Мы с родичами переместились в Блэк-хаус, и дед сразу провёл на мне ритуал восстановления памяти, потому я была вчера немного не в себе, прости. Зато я узнала, что Том Реддл стёр мне память о поцелуе, который ты, судя по всему, увидел. Дед сразу мне сообщил, что помолвка наша не разорвана и, если я всё ещё хочу быть с тобой, должна сразу вернуться на праздник. Я вернулась, Руди. А ты держал за руки мисс Прюэтт. Я приревновала, прости. Теперь я могу это сказать, потому что немного пришла в себя и поняла, как беспочвенна моя ревность. Остальное ты знаешь.

— А теперь я могу встать на колени? — хрипло осведомился он, ощущая, как сжимается от нежности сердце. Как она смогла держаться на ногах после того зверского ритуала, оставалось загадкой. Руди хорошо представлял, сколько сил выкачали из его невесты, сколько боли она перенесла на блэковском алтаре. И всё ради него!

— Лучше посади на колени меня, и забери уже свой браслет. И не смотри так, я почти полностью восстановилась.

Браслет он забрал охотно, и с радостью усадил подошедшую Бель к себе на колени. Целовались они, словно после долгой разлуки или чудесного спасения, и только появление домовика смогло удержать Руди от неконтролируемого намерения пойти до конца.

— Рабастан Лестрейндж желает видеть своего брата.

— Явился, — вздохнула Бель, мгновенно покидая его колени, наградив напоследок горящим соблазнительным взглядом.

Едва она успела скрыться в его спальне, как Басти ворвался в гостиную и замер перед столом.

— Я помешал?

— Даже не знаю, как ответить, — рассмеялся Руди, всё ещё ощущая безумный восторг и возбуждение. — Ты только что вернул нашему алтарю возможность полюбоваться-таки нашей с Бель первой брачной ночью.

— Приношу свои глубочайшие извинения, — подмигнул Басти и, подумав, не стал занимать кресло Беллатрикс, устроившись в соседнем. — Как Бель, здорова? Она мне показалась такой странной вчера.

— Приревновала меня к мисс Прюэтт, — легко ответил Рудольфус.

— А я-то как! — возмущённо поддержал Беллатрикс Басти, захватил его кофе, сделал глоток и скривился: — Фу, горечь!

— Вот и мне интересно, ты хоть поцеловал её, показывая свои владения?

— Не до этого было, — вгрызся Рабастан в ещё горячий тост. — С ней оказалось так интересно, так хорошо, что я совсем растерялся. Санни такое чудо, Руди. Я боялся всё разрушить. Хотя был момент, когда чуть не сорвался.

— Ну-ка, подробнее, — ухмыльнулся Рудольфус.

— Не будет никаких подробностей, это личное! Кстати, — Басти озорно сверкнул глазами. — Теперь я могу показать тебе мой чемодан, который покруче, чем у мисс Гамп. И если ты закажешь мне нормальный кофе, я позволю вам с Бель искупаться голышом в настоящем океане.

— Ты шутишь! — у Руди загорелись глаза. — Фентер! Кофе для моего брата! И тех печенек, и заварного крема! Мерлин, я знал, что дед Альви подарит тебе что-то потрясающее, но ты так темнил.

— Я поклялся, что первой увидит это чудо Санни, — Басти поблагодарил домовика кивком и с блаженством отпил глоток кофе. — Ты не поверишь, но многое в том чемоданчике я сделал собственноручно. Давид мне помогал, конечно, ну и океан с синхронизацией — это его рук дело.

— И что Санни? — Руди кое-как обрёл спокойствие и заказал себе ещё чёрного несладкого кофе. — Восхитилась?

— Бродила по воде, — зажмурился Басти. — Сняв обувь и чулки. Я как увидел её коленки… Они мне даже приснились, и не спрашивай!

— Да ладно, ты серьёзно?! Чтобы Санни разделась!

— Я не шучу такими вещами. Только не смей фантазировать про неё!

— Рабастан! — Рудольфус оглянулся на вышедшую из спальни Беллатрикс. Спокойна и великолепна. И наверняка успела принять душ. — Бель, нас Басти приглашает посмотреть подарок деда Альви. Только надо захватить плед и полотенца.

— Доброе утро, Рабастан. А зачем полотенца? Я уже дважды за утро принимала душ.

— Тебе понравится, — Руди вскочил и прижал её к себе.

— Эй, я, вообще-то, ещё тут! — притворно скривился Рабастан. — Чемоданчик стоит в моей спальне, увидите сразу. Доступ я дал, постарайтесь ничего не трогать в мастерской. А мне надо прогуляться в Косую Аллею, кое-что купить и встретиться с Алленом. И да, плед для вас я приготовил, а про полотенца не подумал. Но там сегодня яркое солнце, так обсохнете.

— Что мы ему должны за это? — улыбнулась Бель жениху, по-прежнему обнимая его за талию.

— Не вмешиваться в его отношения с мисс Прюэтт, — любезно ответил Рабастан и вскочил. — Мне пора. И да, время в саквояже такое же, как снаружи.

— Ну что, сразу пойдём? — Руди принял у домовика свёрток с полотенцами. Даже просить не пришлось. — Пока я одеваюсь, предупредишь сестёр?

— Они дрыхнут, велели не будить их до полудня.

Вид океана превзошёл все ожидания.

— Не верю, — Бель ступила на песок и сразу скинула обувь. — Руди, отвернись, я разденусь!

— А можно я сам тебя раздену? — Рудольфус прижался к ней сзади. Поцеловав в шею, он хрипловато сообщил: — Фентер предупреждён, что мы тут надолго. Можем купаться и загорать, сколько захотим.

— Я расцелую твоего брата, когда вернёмся. Раздевай уж.

— Не смей, я сам его расцелую! Почему у вас на платьях столько пуговиц?

— А ты не спеши, — изогнулась Беллатрикс в его руках. — Как думаешь, шампанское в ведёрке возле пледа, и те фрукты на блюде — для нас? Басти — мой герой!

— Как мало тебе надо для счастья, — фыркнул Рудольфус и зубами стащил платье с одного плеча невесты.

— Только ты, и никого вокруг, — серьёзно оглянулась на него Бель. — И океан.

— Я люблю тебя!

Она вдруг взмахнула палочкой, мгновенно избавляясь от одежды, которая ровной стопкой улеглась на краю пледа. Выкрутившись из объятий потерявшего дар речи Рудольфуса, она со смехом побежала к полоске прибоя, куда накатывали ленивые волны.

— Догоняй!

Руди громко засмеялся и принялся срывать с себя одежду. Это было лучшее утро за весь последний год. А Басти — умница, заслужил хороший подарок. И кто его надоумил?

* * *

Марго Аллен взяла брата под руку, когда они покинули книжный. Несколько купленных фолиантов грели душу, покоясь в маленьком рюкзачке с расширенным пространством и облегчением веса. Она уже представляла, как придёт в съёмную квартиру, завалится на мягкую кровать — ни диванами, ни креслами они с Франческой до сих пор не обзавелись — и будет наслаждаться покупками, листая странички давно присмотренных книг.

Кожаный рюкзак был подарком старшего брата Клода на Рождество; она не могла нарадоваться на эту обновку, поместиться туда без труда могло содержимое огромного шкафа.

Бабушка подарила мешочек с галеонами, дедушка новую метлу — знать бы, куда на ней летать. Питт вручил головоломку из магазина Зонко, а невестка красивую шаль. Сестра Сабрина прислала толстую тетрадь, в которой не заканчиваются листы и дорогое самопишущее перо. Очень нужный подарок, как раз для дневника. Прошлая тетрадь закончилась около месяца назад.

Единственный подарок, который её смущал, был от Криса Сметвика. Но отказаться от него не хватило духу. Крохотная колдокамера-шпион делалась на заказ, это её Райли просветил. Он хоть и сквиб, но в таких вещах здорово разбирается. Достаточно на кулоне нажать кнопочку и готово — снимок сделан. Нажимаешь на другую кнопку, направляешь жёлтый лучик на любую поверхность — и вуаля, изображение закрепляется на этой поверхности. Марго как представила свой любимый дневник с картинками и научные работы для вестника «Колдомедицина сегодня», так и повелась на уговоры Питта: «Будешь дурой, если не возьмёшь. И человека хорошего обидишь».

— Куда теперь? — осведомилась она у Питта, стараясь не улыбаться так радостно, представляя, как будет пищать Франческа от её подарков. — Ты кого-то ждёшь?

— Встречаюсь с Басти где-то через полчаса. Заглянем в ювелирный? Хочу бабуле новые серьги купить.

— А Меде ты ничего купить не хочешь? — лукаво осведомилась Марго, любуясь румянцем на щеках брата. О скоропалительной помолвке Питера в семье не шутил только ленивый. А ленивых у Алленов отродясь не бывало. Уже послезавтра папа с мамой и дедом, прихватив Питта, отправятся к Блэкам, чтобы всё оформить официально. Марго восхищалась и ужасалась смелости брата. Это же Блэки!

— И ей тоже, — кивнул Питт, пытаясь казаться невозмутимым. — И Ники ещё, я так и не послал ей подарка на свадьбу.

— Деньги есть? — Марго мысленно подсчитала свою наличность. — Могу одолжить десяток галеонов.

— Есть, — смутился почему-то Питт. — Только не говори никому, но мне тайком от всех денег дали дед, бабушка, отец, матушка, муж Сабрины, сама Сабрина, братец Клод, братец Райли, и даже дядюшка Бенджамен. И каждый, заметь, каждый, даже жадина Райли, напутствовал это вложение какой-нибудь банальностью, типа «порадуй невесту». Так что я сейчас отвратительно богат и могу сам тебе одолжить денег на кресло. А лучше на два. Вот уж давно бы обзавелись с Франческой, иначе я к вам в гости невесту не приведу.

— Да я уже жадину Райли озадачила, — усмехнулась Марго. — Он сам спрашивал, что мне нужно. Я и сказала, что большую скидку на нашу мебель, а лучше просто два кресла или диван. Он обещал подумать.

— Ну жди три года.

— Клод тоже слышал и улыбнулся, — не согласилась Марго. — А он теперь главный, так что может, и не три года.

— Ну, если Клод…

— Не помешаю?

Марго совсем не обратила внимания на мужчину, зашедшего к золотых дел мастеру вслед за ними. И вздрогнула от вопроса, заданного таким знакомым голосом. Захотелось немедленно ответить, что помешает, а мысленно она вернулась в бальный зал Лестрейнджей, где этот гад так интимно прижимал её к себе во время танца, а потом и вовсе подвёл к целителю Сметвику, словно представляя свою девушку.

И её бесцеремонный наставник подумал так же, потому что прямо при милой миссис Дэшвуд целитель Сметвик заявил:

— Я, конечно, дам вам своё благословение. Но, Марго, девочка, у тебя отвратительный вкус.

— Я не… Это не...— позорно попыталась она оправдаться.

А Кристофер вежливо перебил её:

— Благодарю, отец! Не будем вас отвлекать.

И увлёк её в новый танец.

Марго до сих пор не представляла, как будет смотреть в глаза наставнику после отпуска. Она так им восхищалась, а он явно был увлечён миссис Дэшвуд. И это вносило в её мысли такую сумятицу, что она напрочь потерялась в чувствах. Только к Абраксасу Малфою, укравшему на балу один танец, у неё были вполне определённые чувства: страх и стойкая неприязнь.

— Здравствуйте, Кристофер, — буркнула она, сразу направляясь к витрине и слушая, как радостно здоровается со старшим сыном целителя её предатель-брат. Она застыла над самыми дорогими украшениями, разглядывая изящные браслеты. Один, стоивший почти сотню галеонов, привлёк её внимание, и она попросила померить.

— Нравится? — подошёл к ней Кристофер.

Марго повертела рукой, любуясь голубенькими камушками, сверкающими в свете летучих свечей. Золотые змейки так красиво оплетали запястье, словно для неё были сделаны.

— Помолвочный, — подал голос продавец. — Если леди нравится, то для него есть пара.

— Берём, — твёрдо произнёс Сметвик, достав из кармана мантии мешочек с галеонами.

Марго злорадно улыбнулась и ткнула в ценник.

— Ничего не смущает? — спросила ангельским голосом.

— Не снимайте, — подмигнул ей Кристофер. — Дайте мне парный, уважаемый. Чеки магловского филиала Гринготтса принимаете?

— Разумеется, молодой человек. У нас серьёзная контора.

— Марго! — позвал её Питт. — Иди скорее сюда. Как тебе эта птичка?

Пришлось отвлечься. Птичка была замечательной, ей вообще понравился этот кулончик.

— Для Меды?

— Ага. А для Ники — вот эти, — Питт указал на чёрную шкатулку, в которой покоилось два одинаковых кулона в виде перекрещённых палочек и черепа. — Этим психам в самый раз.

— Грубо, Питер.

Братец нахально заржал и указал на другую шкатулку, на бархатной подушечке покоился изумительной красоты медальон с гравировкой в виде чертополоха на изящной цепочке. И красивый мужской браслет, повторяющий мотивы кулона.

— Вот это другое дело, — восхитилась она.

— Выбрали, молодой человек? — появился перед ними продавец.

— Да, — кивнул Питт. — И ещё те серьги с зелёными камнями, что вы отложили.

— Хороший вкус. На серьги скидка. За всё возьму семьдесят три галеона.

— Ой, — сказала Марго.

— Беру, — решительно кивнул брат, выуживая из кармана мешочек с галеонами.

Она тут же вспомнила про Кристофера и обернулась. Тот стоял совсем рядом и любовался своим запястьем с таким же браслетом как у неё, только змейки были потолще и вообще браслет выглядел мужским и массивным.

— Вы правда купили! — она захотела тут же снять свой браслет, но Кристофер не дал, ловко забрал её руку и поднеся к лицу, поцеловал в запястье под браслетом, отчего по её венам тут же прошла жаркая волна.

Поспешно высвободив руку, Марго понадеялась, что он не заметил её дрожи и волнения.

— Вы не ухаживаете, а идёте напролом, — с огорчением сказала она.

— Боюсь, пока я буду ухаживать по всем правилам, всякие Малфои не дадут вам прохода, — жёстко ответил Сметвик, напомнив в этот миг своего отца. Но тут же его тон смягчился: — Не снимайте, прошу. Пусть пока вы не готовы, но ведь каждый, кто увидит у вас браслет, будет знать, что вы заняты. И это избавит вас от нежелательного внимания разного рода мерзавцев.

Она даже признала, что в этом есть смысл. И браслет был таким красивым. Марго неуверенно посмотрела на Питта, убирающего покупки в свой рюкзак.

— Хорошая мысль, Марго! — ободряюще кивнул он. — Если вы всё, я бы сейчас чего-нибудь съел. Крис, ты говорил, что знаешь здесь хороший ресторанчик.

— О да, отличная кухня по разумным ценам. Марго, вы позволите предложить вам руку?

Это меньшее, чем она могла отблагодарить его за такие дорогие подарки. Поэтому покорно кивнула и положила руку на его предплечье, тайком любуясь своим браслетом. Франческа будет в шоке, это точно.

— Отправлю Басти сообщение, где нас искать! — сказал Питт, как только они устроились в уютном кафе за дальним столиком. Брат вынул перо и пергамент и что-то в нём написал. И довольно озвучил ответ: — О, скоро будет. Что закажем?

— Позвольте мне, — открыл меню Кристофер. — Марго, как вы относитесь к итальянской кухне?

Рабастан появился, когда заказ уже был на столе. И сразу одобрил выбор, придвигая к себе тарелку с пастой и щедро поливая всё острым соусом.

— Умираю от голода, — заявил он, подмигнув сидевшему рядом Питту. — Крис, Марго, рад видеть. Хорошо смотритесь.

— Спасибо, Басти, — фыркнула Марго. — Я тоже рада тебя видеть. Передайте мне вон те пирожки. Как там Андромеда Блэк? Уже в курсе, что будет помолвлена с Питером?

— Не знаю, — беззаботно ответил Басти. — Видел их лишь мельком сегодня. Они с Нарси шли смотреть бабушкину оранжерею.

— В каком настроении? — поинтересовался Питт с равнодушным видом.

— Это же Блэки! — хохотнул Рабастан. — В победном! Словно обе только что выиграли главную ставку на финальном квиддичном матче. А Бель с Руди предаются пороку. Всё, дайте поесть.

Марго хихикнула, Кристофер усмехнулся, а Питт досадливо поморщился:

— Пошляк!

— Отстань и ешь спокойно. Нам ещё надо к твоему брату успеть заскочить и в Косом затариться кучей вещей, — Басти умудрялся аккуратно есть и разговаривать. Аристократ! — А потом сразу ко мне. Я тебе лучшую комнату выбрал.

— Питт обещал меня проводить до дома сначала, — заметила Марго. Ей немножко завидно было, что брат будет почти все каникулы гостить у Лестрейнджей.

— Я вас провожу, — непререкаемым тоном заявил Кристофер.

— У неё дома кресел нет, — тут же наябедничал Питт. — Придётся пить кофе, сидя на полу.

— У нас есть табуретки, — возмутилась Марго. — Не слушайте его, Крис.

— Я не прихотлив, табуретки подойдут, — поддержал её Сметвик.

— А какой Марго кофе варит! М-м, — Питт словно целью задался уговорить Кристофера зайти к ней в гости.

— Я ещё не решила, приглашать ли к себе мистера Сметвика, — строго сказала Марго, мысленно вспоминая, прибрано ли в её комнате. Но, наверное, придётся пустить. Пусть увидит скромные условия и передумает за ней ухаживать. Да и Франческа должна была вернуться утром, так что приличия будут соблюдены. — Боюсь, что к кофе у меня ничего нет, кроме пары засохших тостов.

— Купим, — предложил Кристофер. — Тортики любите?

— Она их обожает, — вмешался Рабастан. — Особенно от Фортескью.

— И бутерброды с красной солёной рыбой, — усмехнулся Питт.

Марго только вздохнула: мальчишки!

— Угомонитесь уже, — попросила она. — Басти, кстати, мне нужен один артефакт для работы. Я хотела его тебе заказать. Ты же теперь мастер. Поздравляю, кстати!

— Спасибо. Что за артефакт?

— Для работы с беременными. Понимаешь, их только на заказ делают. Но у меня есть подробное описание и чертёж. Правда, устаревший. Я заплачу сколько надо.

— Разберёмся, — кивнул Басти, отодвигая пустую тарелку. — Пришли мне всё совой. Когда у тебя отпуск кончается?

— Через десять дней.

— Постараюсь успеть.

Марго просияла и потянулась за пирожным. Если у неё будет этот артефакт, новый коллектив может с большим уважением к ней отнестись. Это не говоря о том, как он упростит работу с пациентками.

— Спасибо. Прислать сову смогу вечером, в крайнем случае — завтра утром.

— Мастер-артефактор? — тут же оживился Кристофер. — Я бы тоже сделал пару заказов. И чертежи есть. Но мне не настолько срочно. Уже подумывал заказать гильдии.

— Буду рад, — Рабастан посмотрел на него с интересом. — А может, через пару деньков вы меня навестите оба, сразу и обговорим всё, и материалы подберём. Чертежи — чертежами, но мне интересны ваши мысли и пожелания.

— Я с удовольствием, — кивнул Кристофер и повернулся к ней. — Вы как, Марго?

— Конечно, я могу, — обрадовалась она. Питт так расписывал мастерскую Рабастана, что ей очень хотелось там побывать. Да и посмотреть его замок. Она так и не попала туда на празднике.

— Договорились. — Басти деловито порылся в кармане мантии и выложил на стол два одинаковых кругляшка из серебра. Поводил над ними палочкой и подвинул к ним. — Вот, портключи зачарованы на полдень послезавтра. Пароль — Солнце. Перенесут сразу к моему дому.

Марго кивнула и убрала свой кругляшок в кошель. Отпуск уже не казался таким тоскливым и однообразным.

Ребята попрощались и первыми покинули кафе. Как поняла Марго, им нужно было купить мебель, чтобы обставить комнаты, где будет жить Питт. Клод их уже ждёт, чтобы обсудить и принять заказ. Главная контора Алленов находилась неподалёку от «Дырявого котла» и предлагала полный ассортимент мебели для квартиры или замка, без разницы. По слухам, в доме Басти все комнаты ещё пустые.

— Пойдём? — спросил Кристофер, расплачиваясь за заказ. — Можем зайти к Фортескью или пошлём заказ совой.

— У меня нет своей совы, — вынуждена была признаться Марго. — А Франческа три дня назад отправила во Францию нашу общую, которая, боюсь, вернётся лишь сегодня вечером. Только не нужно сразу покупать мне сову!

— Но почему? Я лучше всех разбираюсь в совах!

— Правда? — Марго в совах не разбиралась совершенно. Но, честно говоря, ей и так было совестно, что Кристофер сделал ей столько подарков. Она, конечно, пошла ему навстречу, приняла браслет и вообще, к себе на кофе пригласила. А ещё подсказала, где заказать артефакт, это он ещё не знает, что Басти гений. Но сова — это уже слишком. — И всё же не стоит. Этот запах, а мы только поели. Давайте просто зайдём к Фортескью.

— Ладно, — покладисто кивнул Сметвик и подал ей руку. — Если не устали, то можно и других продуктов купить, лавка тут рядом.

— Но плачу я! — решительно произнесла Марго, ожидая возражений.

— Договорились, — улыбнулся он, и ей вдруг подумалось, что сегодня Кристофер почти не раздражает. И улыбка у него красивая. Она с удовольствием сварит ему кофе.

* * *

Санни радовалась возвращению домой, Лакки встретила её чуть не со слезами, даже вредная сова Разбойница, и та одобрительно заклекотала, а Монстрик прыгнул на руки, хотя весил уже немало, и облизал всё, до чего смог дотянуться.

Приласкав домовушку и питомцев, Санни переоделась в домашнее платье и спустилась в кабинет отца, передавшего приглашение с домовиком Оскаром.

— Проходи, — Джейсон Прюэтт улыбнулся дочери и указал на кресло у жарко пылающего камина. Сам он покинул рабочее место и устроился в таком же кресле напротив неё.

Санни немного нервничала, как всегда перед отцом, но его хорошее настроение дарило надежду, что ничего такого страшного её не ждёт.

— Итак, Александра, ты и в эти каникулы не побалуешь нас своим присутствием, — начал отец. — Завтра Блэки, потом поедешь к директору Робертсу в гости. Поэтому я сразу хочу решить все вопросы, чтобы уже к ним не возвращаться до твоего отъезда в школу.

— Я понимаю.

— Вот и славно. Тогда спрошу сразу, не передумала ли ты насчёт помолвки с кем-нибудь из претендентов? Лестрейндж? Нотт? Ещё кто-то?

«Басти», — хотелось бы ей ответить, подозревая, что отца это обрадует. Только она чувствовала необходимость сначала всё же объясниться с самим Рабастаном. А вдруг он уже не так настроен на помолвку, ведь ничего про это не говорил на последней встрече. Будет ведь ужасно, если отец просватает её, а Лестрейнджи ответят вежливым отказом.

Но отец успел сделать свои выводы.

— Хорошо. Подождём до выпускного. Я не стану брать назад своего обещания. Вопрос второй: наставник Даркер устраивает тебя? Можешь отвечать смело, я оставил лазейки в вашем договоре.

— Устраивает, папа, — искренне ответила она, испугавшись, что ей подберут кого-то другого. — Он замечательно объясняет и хорошо ко мне относится. Вот только… Он же не портрет теперь. А я уеду в школу.

— Я понял, не волнуйся, — отец выглядел довольным. — Что ж, могу тебя обрадовать. Твой наставник отправится в школу с тобой. Директор Робертс предложил ему должность профессора ЗОТИ. Думаю, у него хватит времени и на тебя. И я очень надеюсь, дочь, что ты сможешь не только подготовиться к ТРИТОНам, но и повысить мастерство в Чарах.

Санни с благодарностью кивнула:

— Спасибо, папа. Я буду очень стараться.

— Ну и последний вопрос. Мы с мамой ещё не сделали тебе подарка на Рождество, подумали, что может быть ты хотела получить от нас что-то особенное. Может, дорогую метлу, какие-нибудь украшения, платья, просто деньги?

Санни растерялась, ничего не приходило в голову. Вроде бы, всё есть. Странное чувство, ведь всегда о чём-то мечтала. Или это было в другой жизни?

Она вспомнила собственные скромные подарки родным: витаминные коктейли «для будущих мам» получили мама, Мюриэль и, конечно, Кэти; ребятам — Фабиану, Гидеону и Джейми — купила по небольшой зачарованной фляге с расширенным пространством. Собственноручно зачарованную (но под чутким руководством Даркера) закладку для книг презентовала отцу: стоило приложить её к тексту, как там появлялась дополнительная прозрачная страничка, на которой можно было надиктовать комментарии, подчеркнуть хорошо видный текст, и вызвать потом открытую на нужной странице книгу, просто подумав о своих записях или нужной теме с такой страничкой.

А самому Даркеру она вручила подшивку газет за все годы, что он провёл в портрете. Правда гигантскую часть работы проделал друг Джейми, Майкл, очень педантичный в таких вопросах, как оказалось. Санни отблагодарила его магическими сладостями и головоломками, Джейми заверил, что этого достаточно.

Ответные подарки тоже были разнообразными: вкусные от братьев, она самым невинным образом добавила всевозможные шоколадки в подарки друзьям, и ещё осталось. Полезный от Джейми: шикарная клетка для Разбойницы, правда та её пока игнорировала, но в школу в любом случае её нужно будет везти в клетке. А вот Мюриэль и Даркер, будто сговорились. Оба с таинственным видом заявили, что подарок будет чуть позже.

И теперь она совершенно не знала, что попросить у отца. Хотя…

— Пап, есть такие чемоданы, внутри которых может скрываться целая комната. Я видела такой у Рабастана, и там…, — она стушевалась от упоминания Лестрейнджа, но отец слушал так внимательно и серьёзно, что решилась продолжить. — Внутри чемодана у него мастерская для работы с артефактами, и кабинет ещё. — Говорить про океанское побережье она не стала. И вообще вдруг смутилась. — Для чар бы тоже такое было удобно в поездке и просто в школе. Но это, наверное, очень дорого. И я даже не знаю, где такое можно купить.

— Я тебя понял, солнышко, и очень рад, что ты рассказала о своей мечте. Могу заверить — твой отец не беднее Лестрейнджей и очень тебя любит. И уж точно не твоя забота, как и где я достану подарок для тебя. Придётся немного подождать, но, думаю, мы решим этот вопрос. Держи, кстати, — он вынул из кармана коробочку размером со спичечный коробок. — Здесь подарки на Рождество и письма от твоих друзей. Прости, но я вынужден был проверить их все. Надеюсь, и ты всегда аккуратна с письмами и подарками в школе?

— Конечно! — обрадовалась Санни. А она-то немного огорчалась, что друзья не прислали ответных подарков.

Тётушка её просветила невзначай, что дорогих подарков на Рождество не дарят. Так что Эжени Вуд, Чарити, Роберт Вуд, Реган Мэдисон, Эмили Гамп, Флинт, Лисс Пранк и, конечно, братья Лестрейнджи и сёстры Блэк получили по книге, забавному магическому блокнотику и набору разнообразных перьев, которые она заказала по каталогу ещё до отъезда из школы. Правда, это всё совсем вылетело из головы, так как упаковывала и отправляла подарки чётко проинструктированная Лакки.

Отец проводил её улыбкой, больше ни о чём не спросив, и Санни бросилась к себе разбирать подарки. Окружённая любопытными питомцами, она увеличила коробку и принялась вскрывать презенты, раскладывая всё на столе и тумбочке.

Было много конфет и других волшебных сладостей. Только Эжени прислала чуть ли не месячный запас мороженого в специальном контейнере, сохраняющем холод, а из полезного — брошюру с косметическими заклинаниями. От Чарити Санни достался горшок с тёмно-зелёным растением и инструкцией по уходу.

От семьи Хейли был ещё один подарок. Трой и Чарити прислали странную коробку с непонятными на первый взгляд приспособлениями: трубочками, палочками, лентами и вертушками. И много каких-то странных мягких и твёрдых деталей. По отдельности они не доставались, и пришлось вытягивать сразу всё вместе. Санни извлекла это нечто из коробки с некоторым трудом и отшатнулась, когда подарок развернулся сам. Трубочки вдруг распрямились и взлетели к потолку, прилипая к нему словно намертво, составляя странную сеть над всей гостиной. А вниз что только не свисало: какие-то бабочки, ленточки, колобки размером с апельсин, и даже несколько лесенок для какого-то маленького человечка.

Недоумение Санни длилось недолго. Монстрик бросился ловить одну из бабочек, но та ловко от него ускользала. Впрочем, иногда, словно дразнясь, она почти позволяла себя поймать. Помучившись несколько секунд, Монстрик подкрался к одной из лесенок и резко рванул вверх по перекладинам за ускользавшей бабочкой. Но там он отвлёкся на серебристые комочки с крылышками, вроде снитчей, летавших по неровным орбитам между системы верёвок.

— Так это для Монстрика подарок! — обрадовалась Санни.

Заворожённо глядя на игрушку, заполнившую весь потолок гостиной, Лаки закивала, и махнула рукой. Шарик от Монстрика взвился вверх и улетел в другой конец сети.

— И управлять можно, при желании, — высказалась она.

Разбойница, поглядывающая презрительно, вдруг что-то разглядела и тоже не удержалась от игры. Монстрик приветствовал её прилёт громким мявом. Переглянувшись, они с совой вдруг стали окружать серебряный снитч с двух сторон, после чего изловили-таки неуловимый шарик. Тот брызнул водой, и надо было видеть, как оба питомца шарахнулись в сторону. Только энтузиазм совы и книззла нисколько не угас. Началась охота на бабочку. Да такая слаженная, что скоро и та трепыхалась в клюве Разбойницы.

Появившийся в какой-то момент Рекс только подлил масла в огонь, с ловкостью старого охотника одним прицельным прыжком обездвижив разноцветный мячик. Мячик вырвался и щёлкнул прибалдевшего охотника по голове, превратившись в берет с помпонами. Рекс взревел, сдирая обновку, и та радостно вернула себе вид шарика. Шарик щёлкнул книззла уже по носу и сразу взлетел к потолку. Воинственно рявкнув, Рекс взвился над полом и охота на подлые штуки началась по новой.

— Ну вот, думаю, мы можем заняться остальным, — вздохнула Санни.

— Они потеряны для общества, — серьёзно поддержала её Лаки, неодобрительно покачав головой.

— Пусть резвятся, — Санни хихикнула, когда Рекс рухнул вниз с какой-то из деталей домашнего цирка, и с грозным рявком взлетел на палочку-качалку. — Что там следующее?

Эмили Гамп к сладостям добавила книгу «Увлекательные чары для праздников», куда Санни сразу же заглянула. Тут были заклинания фейерверков, шуточных хлопушек, рождественских сценок и сказок, появляющихся прямо в воздухе. Тут же наколдованная сказка о прыгучем горшке даже Разбойницу заставила повернуться и восторженно замереть, тараща глаза, пока сказка не закончилась и Санни не вернулась к другим пакетам и коробкам.

Нарцисса и Андромеда Блэк прислали по флакону духов. Монстрик расчихался и обиженно сбежал на лежанку, пристраиваясь возле пернатой подруги.

Руди с Бель вложили в подарок утерянную заколку, советуя больше не терять, а также презентовали самопишущее перо и увеличивающийся манекен для отработки заклинаний, принимающий с десяток разных обличий.

От Рабастана она получила и вовсе удивительный подарок — прекрасная синяя звёздочка, летающая по забавной траектории, дарила спокойствие и сосредоточенность на занятиях. Звёздочка сразу заняла место на её рабочем столе. Тонкая работа неизвестного мастера завораживала.

А Магнус Нотт, которому отправить подарок она забыла, презентовал защитный браслет с инструкцией. Защита от огня ей очень понравилась. Пришлось срочно думать, что подарить в ответ, пусть и с опозданием. Она порылась в ящике, куда сложила всякую мелочёвку, накупленную в Косом переулке, что-то было из заказов по каталогу, что-то презентовала Мюриэль. Времени разобрать найти не получалось, зато теперь можно было выбрать что-нибудь нейтральное и недорогое для Магнуса.

Песочные часы с разноцветными камешками выглядели вполне красиво. И полезно. Можно было задавать любое время от минуты до двадцати четырёх часов, а ещё увеличить их до человеческого роста. Чтобы не выглядело слишком личным подарком, точно такие же песочные часы она послала и Уркхарту, который ей так помог на экзаменах. Ей самой очень нравились эти часы, но, к счастью, у неё нашлось целых три почти одинаковых экземпляра. На стопку благодарственных писем за подарки, она тоже ответила сразу, в свою очередь благодаря, чтобы не откладывать на потом.

К обеду она закончила разбор подарков и работу с письмами, и, разделив мирную трапезу с родителями, удалилась в библиотеку, где продолжила штудировать жизнеописания основателей и Мерлина. Великий маг короля Артура, как оказалось, тоже учился в Хогвартсе. Как ни странно, и Мордред не избежал магического образования, он с отличием закончил Дурмстранг. А Моргана обучалась на дому, что для женщин того времени было нормой.

Лишь поздно вечером она спохватилась, что пропустила ужин, забыв о времени. Да и как тут вспомнишь, если Лакки таскала ей бутерброды и горячий чай, а отец решил не отрывать от столь увлекательного занятия.

Увлекательного было немало — где-то между Мордредом и Морганой, Санни пришло в голову модифицировать чары из книги Эмили, и сделать мультяшные постановки про основателей и короля Артура. Этим она и занималась несколько часов. Сами чары, благодаря науке Даркера, она разобрала и скорректировала довольно быстро. А вот составить несколько историй, чётко представляя их в голове, было не так и просто. Помогли картинки в одном из фолиантов. И в итоге она сумела изготовить около двух дюжин занимательных сценок из жизни основателей, Артура и Мерлина, Мордреда и Морганы.

Новый год в их семье не отмечали, потому около полуночи Сани просто легла спать с чувством глубокого удовлетворения. Эмили следовало поблагодарить ещё раз. И Даркера — не имея знаний, модифицировать сказки было бы нереально. Это ещё раз показывало пользу терпеливой учёбы и ежедневной практики.

Потом она помечтала, как хвастается Рабастану собственным чемоданчиком с мастерской. Или Рудольфусу и Флинту — их-то она точно встретит в Хогвартсе. Но сразу стало совестно, что так озадачила отца. Она даже представить себе не могла, сколько может стоить саквояж Басти.

А ещё было очень любопытно, чем у тётушки закончилась встреча с Августом Руквудом. Но в такое позднее время беспокоить Мюриэль было бы некрасиво. Да и не факт, что Август покинул дом тётушки после разговора. Санни очень хотелось, чтобы так и было. Она от всей души желала им счастья.

* * *

— Одри, ты здесь, моя птичка? — капитан судна, суровый мужчина с обветренным лицом и очень светлыми голубыми глазами, заглянул в капитанскую каюту, широко и устало улыбнулся и, подойдя, сразу обнял молодую женщину, которая причёсывалась у зеркала. Большие ладони осторожно огладили выпирающий живот супруги. — Как наш малыш?

— Лучше всех, милый. За дни шторма даже ни разу не буянил.

— Шторм отменяется, птичка. Как насчёт небольшого отдыха перед обедом? А то с праздником нам и ночью поспать не удастся.

— Я не против, ты же знаешь, но есть два возражения, — молодая ведьма ловко вывернулась из его объятий и развернулась, с тревогой оглядывая супруга. — Выглядишь усталым, — она нежно провела ладонью по щеке. — Вот тебе точно не мешает поспать. Так ли нужен этот праздник?

— Рождество пропустили. Ребята на пределе и заслужили хороший отдых, — покачал он головой. Море успокоилось не так давно, не больше часа назад. Недельная буря то ненадолго стихала, то начиналась по новой, словно набравшись сил. Но сейчас и правда всё закончилось. Волны улеглись, и изрядно потрёпанное судно легло на новый курс — их сильно снесло на север. — Новый год как-никак. Половину команды отправил отсыпаться, а тех, кто покрепче, оставил, их сменят часа через три. Лучше выкладывай, что случилось. Я же вижу, тебе не терпится.

— Ты прав, новости есть, — она потянулась к нему, привстав на цыпочки, и коротко поцеловала в обветренные губы. — Солёный!

— И какие же? — улыбнувшись, осведомился капитан и чмокнул её в нос. — Что могло случиться на моём судне, пока мы боролись с лёгким ветерком?

— Лёгкий ветерок! — фыркнула жена, ловко заплетая толстую русую косу. — Я почти ощутила морскую болезнь, а ты знаешь, что у меня её не бывает даже в бурю. Беременность и то проходила без тошноты. У вас парус порвался дважды, несмотря на укрепляющие заклинания. А Байрон Хорн заполнил в больничной каюте все койки блюющими пассажирами.

— Байрон Хорн — лучший целитель обоих полушарий. Пассажиры очухаются в ближайшие несколько часов. Ветер в самом деле стихает. Это и есть твои новости?

— Нет, — Одри улыбнулась. — Это то, чего мы так долго ждали.

— Хорн определил пол ребёнка? Птичка, мне сейчас не до шарад.

Одри фыркнула и помотала головой:

— Будет мальчик, Грэм! Это давно не новость. Наш утопленник всё вспомнил!

— Счастливчик? — насторожился капитан Скитер. — Да быть не может! Что говорит?

— Мало, — развела супруга руками, и повернулась к зеркалу, чтобы укрепить причёску заколками. — Говорит, что рассказывать будет только капитану. Пойдём поговорим?

Капитан кивнул и поцеловал её в макушку.

— Придётся, — он озабоченно нахмурился. — Надеюсь, он действительно всё вспомнил. Если идёшь со мной, накинь шаль — там ветрено.

— А сказал, шторм отменяется! Ладно, я готова, пойдём.

Счастливчика они подобрали месяц назад у берегов Северной Америки. Неизвестно, сколько времени мужчина провёл в воде, но по счастливой случайности, несмотря на множественные раны на голове и по всему телу, акулы или другие морские хищники его не тронули. Да и сам не захлебнулся и даже смог подать им световой сигнал. Потому и получил имя Счастливчик, так как собственного имени, да и ничего о себе мужчина не помнил. Единственное, что удалось выяснить — Счастливчик несомненно был магом, палочка в его руках и пара простых заклинаний, что он смог продемонстрировать, не оставили сомнений.

Пару недель он провалялся на больничной койке, периодически впадая в бред. Однако никакой ценной информации из этого бреда вычленить не удалось. Встав на ноги, он мог часами стоять на носу судна, завернувшись в тяжёлый плащ и неотрывно глядя в морскую даль. Был грустен, неразговорчив и неприхотлив в еде. Вежливый и обходительный, говорил мало с едва заметным итальянским акцентом. Невозможность ничего вспомнить явно мучила его, но от сеанса легилименции, предлагаемой доктором Хорном, упорно отказывался.

И вот, во время жестокого шторма, когда почерневшее небо сливалось со взбесившейся водной стихией, грозя утопить упрямое судно, Счастливчик, пробираясь в свою каюту, неудачно упал, ударившись головой. Вот тогда он и сообщил доктору Хорну, обрабатывающему его голову, что начал всё вспоминать, но лучше лично известит о возвращении памяти капитана. Ведь если они потонут, смысла в его имени и воспоминаниях просто не будет. Доктор Хорн, уверенный, что гений капитана Скитера потонуть им не даст, настаивать не стал, но сразу сообщил новости Одри, когда заглянул в капитанскую каюту проверить самочувствие будущей матери и малыша.

Счастливчик выглядел сегодня куда лучше. Даже побрился и причесался, став как будто моложе без своей бороды. Лицо больше не было зеленовато-белым, вернув смуглость. Отросшие чёрные волосы он явно помыл и убрал в низкий хвост. Миссис Скитер невольно отметила, какой он красавец, когда Счастливчик улыбнулся, поднявшись им навстречу.

Первым протянув руку капитану, он с чувством её пожал и представился:

— Роджер Вестерфорд к вашим услугам, господин капитан. Я намерен щедро отплатить вам за своё спасение.

— К вам вернулась память, господин Вестерфорд, поздравляю! — капитан жестом предложил всем садиться. Отодвинул кресло жене и сам сел напротив Счастливчика за круглый стол. — Но вы совершенно забыли, дорогой сэр, о чём я вам толковал. Я не возьму с вас ни кната за спасение. И более того, совершенно бесплатно доставлю, куда укажете. А чем отплатить, я подскажу. Моя жена очень любопытная особа, она безумно мечтает услышать вашу историю. Сами понимаете, круг общения у нас весьма узок. Уважите — моё вам почтение и благодарность. Нет — никаких претензий, каждый вправе охранять свою личную жизнь от сторонних посягательств.

Вестерфорд нахмурился, посмотрел задумчиво в большие внимательные и добрые глаза жены капитана — девчонка-девчонкой, если бы не её положение. По его представлениям, родить она могла с минуты на минуту. Но за всё время путешествия, от неё невозможно было услышать ни единой жалобы, Одри Скитер не показала ни одного признака плохого самочувствия. Всегда доброжелательная, с улыбкой в глазах и готовностью прийти на помощь. Разница в возрасте с капитаном должна была быть существенной, но, если кто видел, как она смотрит на мужа, и как он смотрит на свою жену, не усомнился бы, что это брак по любви. Как у него самого…

— Я расскажу.

* * *

Том проснулся от собственного крика, его трясло, всё тело было покрыто холодным потом, слипшиеся волосы лезли в глаза. Опять всё тот же кошмар, который не понять и не вспомнить. Который выворачивает наизнанку, лишает воли и сил, превращает в развалину, а липкий страх очень медленно начинает отступать.

«Ты должен это принять. Кошмары — это часть тебя», — словно наяву услышал он голос рыбака. Хрипло рассмеялся в предрассветной тиши и, кажется, даже всхлипнул. А ведь прошло больше трёх месяцев с последнего кошмара. И он понадеялся в глубине души, что излечился. В который уже раз судьба смеялась ему в лицо. Принять…

Холодный душ, а следом обжигающе-горячий, а потом вновь ледяной. Из душевой Том вышел почти здоровым. Только глубоко внутри что-то ещё противно подрагивало.

Темпус показал четыре утра. Все в доме ещё спят, заглушающие на спальне, которые он накладывал перед сном автоматически, не дали проснуться другу Барсу и его малолетнему сыну. Хотя их комнаты далеко от гостевого крыла.

Уставившись в окно на пустынный, покрытый снегом сад, Том прислонился лбом к холодному стеклу, прислушиваясь к себе. Образ Линды с её множеством светлых косичек на голове, яростным взглядом и упрямым подбородком предстал перед внутренним взором, как живой. Валькирия! Куда там гарпиям. Валькирия, как есть.

А у него даже дома своего нет, куда можно привести жену и растить детей. Эта нелогичная мысль — не собрался же он в самом деле жениться — завладела сразу и намертво. Вцепилась в мозг как пиявка. И действовать захотелось немедленно. Для кого он копил столько лет своё богатство, если не пользуется. Бессребреник, как думали даже друзья. Это он-то, переживший голодное детство в приюте? Выживший под бомбёжками в войну, мечтающий, что родные его найдут, заберут домой. Стыдно и горько вспомнить. Дом! Свой дом. Решено!

Дожидаться утра он не стал. Обратиться к гоблинам в Гринготтс можно было в любое время суток, как декларировали коротышки. Да, не лучший вариант, самый дорогой, но искать нужных людей и прицениваться, торговаться и рассчитывать стоимость ремонта перспективного, но не совсем готового захудалого замка, нанимать подрядчиков, ждать... Том быстро оделся и мысленно поблагодарил Малфоя, сделавшего для него возможным аппарацию из своего поместья.

Перед Гринготтсом не было ни души. Косая Аллея смотрела на него тёмными слепыми окнами покосившихся строений. Даже перед дверями банка не стоял обычный швейцар. Чувство, что ничего не выйдет, разозлило.

Том легко взбежал по ступеням и потянул на себя дверь. Открылась, как и следовало ожидать. В большом зале лишь за одной конторкой теплился свет, отбрасывая на стену огромную тень ушастого гоблина. Тот поднял голову, когда Том подошёл едва не вплотную.

— Что привело вас к нам, сэр, в столь ранний час? — прокаркал гоблин и даже поклонился, что выглядело странновато из-за тонкой шеи. Было ощущение, что большая голова могла отвалиться. — Если нужно что-то конкретное…

— Дом, — резко ответил Реддл. — Мне нужен собственный дом: замок, крепость, поместье, без разницы. Главное — готовый к эксплуатации уже сейчас. Близко к магическому источнику.

— Вот как! — гоблин ничем не выказал удивления. Он покряхтел, поднялся. — Посмотрим, что можно сделать, мистер Реддл.

Вот так, коротышка его узнал. Что ж, тем лучше.

Гоблин щелкнул пальцами, и за его спиной открылась неприметная дверь. Почти такой же зеленокожий проследовал к конторке, а первый позвал Реддла следовать за собой.

Его шаги и шарканье идущего впереди гоблина гулко отражались от стен узкого тёмного коридора. Только фонарь в руках коротышки тускло освещал небольшой дрожащий пятачок вокруг них. Кабинет, куда его привели, больше был похож на пещеру. Собственно, пещера это и была. Даже сталактиты удалось рассмотреть на уходящем ввысь потолке. Стены кое-где были завешаны шкурами. Только пол и поверхность стола были ровными, отшлифованными до зеркального блеска. Хотя столом этот большой камень можно было назвать с натяжкой. Не так себе представлял Том кабинеты в Гринготтсе по рассказам Малфоя, или это только ему такой эксклюзив?

Шикарное кресло, которое появилось возле стола, совершенно не вписывалось в окружающую обстановку. Но Тома это не сильно волновало, даже то, что сам гоблин занял куда более скромный стульчик, не смущало вовсе.

— Время дорого? — то ли спросил, то ли предупредил лопоухий, сверля маленькими острыми глазками.

— У вас есть, что мне предложить?

— Встречный вопрос, — улыбка гоблина была пугающей. — Что готовы предложить вы, мистер Реддл? Насколько я знаю, в Гринготтсе нет вашего сейфа.

Том молча вынул из кармана флакон с тёмно-зелёным содержимым и поставил на стол.

— Яд василиска. Три пинты. Надеюсь, вы знаете его цену.

Глаза гоблина сверкнули. Он осторожно придвинул к себе флакон и посмотрел на свет. Здесь, кроме фонаря, горели факелы, воткнутые по стенам в специальные крепления.

— Проверка займёт… — взгляд гоблина оценивающе прошёлся по клиенту, и он поджал губы. — Займёт несколько минут. Но возможно, этого будет мало…

— У меня с собой есть ещё, — заверил Том холодно. Он захватил пять таких флаконов, хотя рассчитывал, что хватит двух, максимум трёх. Совсем уж помпезные хоромы были ему не нужны.

Гоблин неуклюже поднялся и вышел, оставив его одного. Том передёрнул плечами и наложил согревающие чары. Перестарался на нервах. Тепло стало во всём кабинете. Ну и к Мордреду. Зато не приходилось переживать, что вернётся утренняя дрожь.

Вернулся гоблин не один, с ним был ещё коротышка, на котором дико смотрелись очки в изящной оправе. Тот сразу направился к Тому со стопкой листов.

— Желаете посмотреть все дома, которые мы можем поспособствовать купить?

— Дом нужен немедленно, желательно с какой-то мебелью, коммуникациями и рабочим ритуальным залом. Такой, в котором можно жить уже сейчас, и в котором будут жить припеваючи мои правнуки.

Половина листов легла на стол.

— Магический источник обязательно действующий? Есть вариант с заснувшим.

— Без разницы, — кивнул Том. — Но, если есть вариант с обширной территорией… Где можно, к примеру, в квиддич сыграть. Или сад разбить.

Ещё несколько листов пергамента легли на стол. В руках гоблина осталась совсем маленькая пачка.

— Близкие соседи будут проблемой?

— Да!

В руках гоблина остался всего один лист.

— А привидения? — с сомнением вопросил гоблин.

— Нет.

— Там всего одно привидение, но если желаете…

— Наличие или отсутствие привидений не имеет значения, — отчеканил Реддл.

— Тогда посоветую рассмотреть вот этот вариант, — в руки Тома лёг плотный лист пергамента с изображением замка, защищённого высокой глухой стеной. — Законсервирован, магический источник заснул по непонятным причинам. Когда войдёте, чары консервации развеются. В замке есть мебель, благодаря консервации сохранность гарантируется. Коммуникации поменяны семнадцать лет назад. А так же проведён мелкий ремонт.

Том впился глазами в металлические ворота замка, украшенные змеиными мордами вместо ручек. За воротами вилась широкая аллея, скрывающаяся в арке. Вход, по всей видимости, находился во внутреннем дворике.

Справа от аллеи блестело, как на колдофото, довольно большое озеро. Слева какие-то деревья. За домом виднелось большое поле или что-то вроде того.

— Другие варианты есть? — рассеянно спросил он.

— Если честно, мистер Реддл, для «прямо сейчас» это идеальный вариант. И, пожалуй, единственный, отвечающий всем условиям.

— Сколько хотите за него?

— Ещё два таких флакона, — сразу ответил гоблин, — и мы поможем вам раздобыть пару смышлёных и преданных домовиков. — От молчания Тома он поёжился, оглянулся на коллегу, и добавил: — И откроем сейф на ваше имя с двумястами галеонами. На одном из нижних уровней.

— Кто проводит меня?

— В поместье? Есть портключ и подробная схема здания и прилегающей территории, но если желаете, я мог бы…

— Портключ подойдёт. — Том выставил на стол ещё два флакона. — Сколько мне ждать?

— Десять…, нет, пять минут, мистер Реддл.

В принесённой спустя пять минут шкатулке находилась и карта, и портключ от дома, и документы, подтверждающие владение недвижимостью, которые были сразу подписаны и заверены обеими сторонами.

Домовиков привели тоже. Те подслеповато щурились, словно только что проснулись, и выглядели довольно юными, бестолково и опасливо оглядываясь вокруг с заметным страхом.

Как только были подписаны бумаги, а обалдевшие домовики принесли Тому весьма простенькую клятву верности, он встал, прихватив шкатулку.

Гоблин заторопился:

— Дом теперь ваш, как и эти домовики. Не забудьте дать им имена. Портключ к дому обычный, кольцо с камнем, на камень следует надавить. Привидение зовут Арима, обитает в западном крыле. Это всё, мистер Реддл. Приятно иметь с вами дело.

Его проводили в по-прежнему пустой холл банка, откуда Том вышел на Косую Аллею. Домовики бестолково жались к его ногам, но, повинуясь приказу, помалкивали. Хотел ведь отказаться, но совсем без слуг будет сложно. А пока их найдёшь! Немного беспокоила дешевизна замка, даже торговаться не пришлось. Но он давно не интересовался расценками на яд василиска, возможно, за двадцать лет яд поднялся в цене. Придётся поинтересоваться у Абраксаса.

— Держитесь за плащ, — велел он и аппарировал обратно в гостевые покои Малфой-мэнора.

А вот о допуске для домовиков он не подумал. И когда Малфой спустя четыре минуты постучал в дверь, даже извинился.

— Откуда они взялись? — глядя на дрожащих эльфов, ошарашенно спросил Барс. — Том?

— Дом купил, — небрежно ответил он, бросив плащ на кровать. — Не всё же мне гостить у тебя. Пора вить собственное гнездо.

— Среди ночи? — расширил глаза Малфой. — А домовики…

— Теперь мои, дали в придачу.

— Гоблины?

— Они самые.

— Ты уже был в этом гнезде? — Нахмурился Абраксас.

— Хотел пригласить тебя и Ричарда. А ещё Долохова, там какое-то привидение. Ты ведь пойдёшь со мной?

— Непременно, — решительно кивнул Малфой, плотнее запахивая халат. — А вот Ричард на тебя зол. Собственно, как и Блэки. Ты хоть понял, что натворил?

Том медленно повернулся к другу, уставившись так, словно увидел то самое привидение.

— Вот оно как, — медленно произнёс он.

— И даже хуже.

— У меня как раз осталось два флакона яда, — пробормотал Том, молниеносно просчитывая свои действия. Накуролесил он знатно, надо признать. Но раз сразу не объявили вендетту… И это же Ричард! А Блэки… Это Поллукс, дед невесты Рудольфуса. Как же погано получилось! — Нет, мало.

— Отравить решил?

— Извиниться, — неодобрительно глянул Том на веселящегося друга. — Ладно, что решим? Сначала дом или Блэки?

— Половина шестого утра. Я принимаю душ, быстро завтракаю, ты вызываешь Долохова. Втроём и посмотрим. И, если надо, упокоим неприкаянную душу. Потом решим, что делать с Блэками и Лестрейнджами.

Том кивнул, на Малфоя в этом плане можно положиться. Но самому сейчас стало невероятно тоскливо и тошно. Один срыв — и несколько человек, которых он искренне стал уважать в последние дни, могут отвернуться навсегда. А всё Линда Маршалл, жестокая валькирия. Он усмехнулся. Так легко было свалить всю вину на другого человека!

Рудольфус точно такого не заслужил. Если всё вскрылось — а иначе и быть не могло, это же Блэки, а мэнор вообще Лестрейнджам принадлежит — главное, чтобы парень не наделал глупостей. Остальное решаемо, как он надеялся.

Долохов не спал, судя по тому, что он прибыл буквально через десять минут в весьма скверном настроении и совершенно не сонный.

— Откуда мелюзга? — сразу спросил он. — Барсику своих уже мало?

— Мои, — опять вспомнил об эльфах Том. — Имена им придумай, лучше… чем скалиться. Дом я купил, и не спрашивай, захотелось. А эти пошли как довесок.

Долохов внезапно развеселился.

— Имена, говоришь? Да запросто. Малышня, готовить умеете?

Том вспомнил, что приказал им молчать и не отсвечивать, поэтому со вздохом велел отвечать Антонину.

Домовики испуганно переглянулись, всё ещё цепляясь за плащ Тома.

— Уметь, — кивнул наконец один эльф. — Следить за порядком, готовить, покупать продукты — я, украшать, готовить, прислуживать, нянчить маленьких — она.

— Понятно, — Долохов хитро прищурился. — Значит, так, Том, назовёшь парня Митяй, а девчонку Манька. Запомнишь?

— Митас, Моник, — повторил Том, думая о другом. — Согласны?

На счастливые физиономии подопечных долго смотреть не стал. Поделился магией, как посоветовал Антонин, и велел не маячить перед глазами, а ждать, когда позовут.

Завтракали втроём. Долохов острил, злил Абраксаса, тот вяло огрызался, а у Тома из головы не шло, как извиниться перед оскорблёнными семьями и заодно привлечь ко всему этому безобразию мисс Маршалл.

К дому они прибыли портключом.

Долохов долго вынюхивал вокруг, пока Том сканировал ауру дома. Абраксас внимательно изучал карту.

— Чем зеленокожих напугал? — наконец подошёл к Тому Антонин. — Чисто всё, хозяева либо померли и родни не оставили, либо продали чин по чину и прямо гоблинам. Не придраться. На воротах явно секретка. Что-то — палец или ладонь эти змейки прокусят, к бабке не ходи. Так что если хочешь к себе привязать, воспользуйся. Если дом — это мимолётная прихоть, просто заблокируем привязку. Потом восстановить можно, хотя и сложно.

— Пускай привязывает, — Том решительно взялся за ручку калитки, пасть змеи сомкнулась резко и быстро. Ладонь прошило едва не насквозь. Боль терпеть Том умел давно, да не так и больно оказалось. Рана затянулась сразу же, как челюсти змеи разжались. Она снова стала металлическим украшением на калитке.

Антонин удивлённо присвистнул.

— Так всё серьёзно? Обряд приглашения знаешь?

— В каком смысле?

— Да в прямом. Типа, приглашаю вас к себе в дом, гости дорогие. Любая фигня в таком роде. Главное — намерения. И домовикам вели осваиваться — скажи: «Это ваш дом, дети мои, отныне и навсегда».

— А у нас по-другому было, — подошёл к ним Малфой. — Сложный ритуал проводили. Там…

— Ну как же, Малфои — и без ритуала?! — усмехнулся Антонин. — Проще надо быть, ваше сиятельство. Дом — это дом, а не красотка-вейла.

— Долохов, заткнись, а? Тебе ещё призрака искать и уговаривать его упокоиться.

— А я и не отказываюсь. Ты, Барс, другой ритуальчик подбери. Как будем пробуждать Источник. Ага, Том не сказал? Ну так знай и готовься.

— Что значит пробуждать? — Малфой требовательно посмотрел на Тома.

— Место Силы под домом, — пожал плечами Реддл. — Но источник что-то усыпило. Всё, хватит тут стоять, идёмте внутрь. Эй, как вас, Митас, Моник, дом ваш, так что вперёд, кухню хотя бы найдите.

Домовики закивали и исчезли, надо думать — переместились в дом. Том с друзьями пошёл по аллее к арке. Сейчас деревья стояли голые, а сама аллея скрывалась под слоем снега, пришлось расчистить, проложив широкую тропинку.

Внутренний дворик оказался без снега; на уровне третьего этажа он был закрыт стеклянным куполом с цветными витражами. Лучи утреннего солнца раскрасили дворик во все цвета радуги.

— Хороший знак, — первым высказался Абраксас. — Что? Просто красиво.

— Да я согласен, — хохотнул Долохов. — И впрямь знак хороший.

Внутренний дворик был окружён галереей с колоннами. Главный вход располагался напротив арки — надо было подняться по широким ступеням на галерею и подойти к дверям. Такие же ступени вели по центру правой и левой стороны галереи. Там тоже были двери, но значительно уступали главной, как размерами, так и красотой.

— Это парадный вход! — объяснял Абраксас, указывая на центральную дверь. — Слева, возможно, вход для слуг или приживалок, справа — что-то вроде гостевого входа. Но я могу ошибаться. Вполне вероятно, тут просто жило три разных семьи.

Том пожал плечами и без подсказок взялся за массивное кольцо парадной двери. На ней так же красовались стилизованные змеи, создавая жутковатый орнамент своими гибкими телами. Дверь поддалась, и друзья вошли в холл. Просторный и вполне чистый, если не считать того, что вся мебель была закрыта чехлами. То же самое было на нижнем и остальных этажах. Судя по всему, как посчитал Малфой, в доме повсюду провели уборку прямо перед консервацией, так что даже в маленьких комнатах дышалось легко, а в воздухе витали нежные нотки свежести. Гоблины пошли дальше, отремонтировав многое не так давно, судя по откликам исследующих чар, а также обновили сантехнику.

Домовикам поручили снять чехлы только в нескольких помещениях — в большом хозяйском кабинете, в примыкающей к нему спальне, в малом столовом покое и в кухне. Дом понравился всем, ощущалось, что последними тут обитали добропорядочные маги.

Тому хотелось рассмотреть всё, с каждым шагом и комнатой он ощущал всё большее счастье от покупки. Замок словно откликался на его мысли, казался живым, родным. «Вернуться домой» — Реддл наконец-то понял смысл этого выражения.

И хотя никакого собственного дома у него никогда не было, Том раз десять поблагодарил Мерлина за прекрасный выбор, который сделал.

Наскоро перекусив — Абраксас вызвал для этого своего домовика, немало обидев местных. Те дружно уверяли, что способны накормить хозяина не хуже. Перепалку остановил Том, стукнув кулаком по столу и швырнув своему домовику мешочек с галеонами, прорычал:

— Так закупи, что считаешь нужным, и готовь сам!

— Хозяин не пожалеет! — пропищал осмелевший эльф и с хлопком исчез.

— Уже жалею, — проворчал Том.

Привидение они так и не встретили, что немало огорчило Долохова, который обегал не по одному разу все три этажа западного крыла, сунул нос во все туалеты, душевые и кладовки, рысью пробежался по пыльному чердаку, свешивался с двух балконов, рассматривая наружную стену, и уверял, будто что-то чувствует.

Том и Абраксас переждали эту суету в небольшой светлой гостиной, пока Реддлу всё не надоело.

— Идём в ритуальный зал!

Спуск они видели ещё до этого, когда осматривали восточное крыло. Так что нашли быстро. Несколько раз путь преграждали двери, так же украшенные змеями.

— Клянусь, тут жили маги, владеющие парселтангом, — пробормотал Том, открывая очередную дверь с помощью змеиного языка.

Абраксас странно на него взглянул, но промолчал. А Долохов многозначительно хмыкнул.

Спускаться пришлось долго, но в итоге они были вознаграждены, оказавшись в помещении, превышающем своими размерами Большой зал Хогвартса.

— Вот это я понимаю, — нарушил молчание Антонин. — И зрительские места есть, просто шикарно. Тут бои проводить можно!

По стенам в самом деле имелись сектора с тремя рядами сидений по семь в ряду. И таких секторов насчитывалось тоже семь. По полу змеились выбитые в камне пентаграммы, гексаграммы, квадраты и другие многоугольные звёзды и фигуры. Некоторые пересекались друг с другом, некоторые были обособлены. Линии были похожи на желобки — выкрашенные белой краской, они чётко выделялись на сером каменном полу.

— Магия крови, — прошептал Абраксас с восхищением.

Том заворожённо смотрел на это чудо. Взгляд перебегал с одной сложной фигуры на другую, пока он чётко не указал на одну из дальних.

— Вот! Сюда надо какую-нибудь корову, но сойдёт и овца! Я знаю этот ритуал. Но нас мало, придётся привлечь домовиков и потратить парочку накопителей. К счастью, они у меня с собой.

— Ты про какой ритуал, Том? Пробуждение Места Силы? Но откуда?

— Знаю. Эй, Митас! Овцу достать можешь?

— Митас может! — домовик исчез.

Том уже прошёл к нужному рисунку, придирчиво рассмотрел все линии, даже лизнул небольшой жертвенный камень, занимавший место по центру, и остался доволен. Он указал друзьям, где встать, призвал домовушку, принял и сразу опутал верёвками овечку, поставил последнего домовика на свободный луч, на не занятые лучи положил камни-накопители, а сам встал в центре.

— Все закройте глаза и готовьтесь меня подпитать, если понадобится, — дал он последние наставления. — Что бы ни случилось, не сходите с места и не открывайте глаза. Если станет сложно стоять, можно опуститься на колени.

Долохов кивнул и закрыл глаза. Абраксас последовал его примеру, но поёжился — ритуал был ему незнаком.

Коротко заблеяла овечка, но сразу стихла. От центра сложного многоугольника повеяло теплом. Том смотрел, как быстро наполняются желобки кровью животного. И в нужный момент капнул свою кровь, отчего все линии вспыхнули невысоким, но ярким пламенем.

Катрены он помнил отлично, и запел, когда настал нужный момент. Друзья не подвели, стоя с закрытыми глазами, они не шевелились, напоминая памятники самим себе. Останки овечки сгорели, когда до ритуального камня добралось пламя. Не осталось даже пепла. И вот тогда на камне появилась призрачная фигура.

— Арима? — спросил удивлённый маг.

— Дух родника, глупый потомок. Или по-вашему — Душа Места Силы. Ты разбудил меня, и я возвращаюсь к себе в недра земли, наконец обретя покой. Я даже не буду спрашивать, почему ты так долго не шёл!

— Моё имя Том Марволо Реддл! — произнёс Том, чтобы не было никакой путаницы.

— А Гонты тебе никто, надо полагать?

— Моя мать была из Гонтов, — медленно ответил Том. — Возможно, жив ещё дядька, её брат...

Призрак имел женское обличье и рос как будто прямо из жертвенного камня. На голове небольшая диадема, простая мантия до пят подпоясана верёвкой, глаза светятся и словно видят его насквозь.

— Кровь Гонтов, — мягко сказала Арима. — Не думала, что дождусь. Не спеши, Том Марволо, постепенно тебе откроются все скрытые комнаты, библиотека, тренировочный зал, оружейная, лаборатории.

— Хочу уточнить… — Том запнулся, но, наконец, смог задать правильный вопрос: — Это замок Гонтов?

Призрак засмеялся жутким смехом, который почти сразу оборвался.

— Какие тебе ещё нужны доказательства, Том Марволо Реддл? Твоя жертва принята. Стань достойным великого рода. Наследник должен стать Гонтом. Прощай.

Привидение словно втянулось в камень. На миг полыхнули все линии в зале, после чего всё стихло. А Том ощутил, как ластится его магия к мощному источнику прямо под его ногами.

Голова кружилась от перспектив — собственный замок, библиотека, лаборатории… Стоит перенести сюда базу из Албании и книги, что хранились в скромном сундуке-кабинете. А библиотека Гонтов! Как же хотелось до неё добраться!

— Готово, — сказал он громко. — Можете открыть глаза. Источник пробудился, мы молодцы.

Домовики пошатывались как пьяные и выглядели безобразно счастливыми. Абраксас оглядывался с недоумением, Долохов улыбался.

— Что было?

— А вы не слышали?

— Только твоё шипение, — пожал плечами Антонин. — Я понимаю, что мы только что завтракали, но я бы не отказался от зажаренной целиком овечки. Мелкие, вы продуктами запаслись?

— Тоже съел бы чего-нибудь, — Малфой потёр виски. — Я вообще ничего не слышал, но проголодался знатно. Даже не пойму, когда потратились.

Домовики пролепетали, что сейчас всё будет, и исчезли. Пришлось подниматься обратно в малый столовый покой. Аппарацией никто воспользоваться не решился.

— Вот тебе и призрак, — уныло сказал Антонин, когда они устроились за столом, и Том вкратце пересказал что было. — И я дурак, сразу не понял! Арима — это и означает душа. Но гоблины здорово тебя поимели, мой друг. Продали твои же собственные владения.

— Строго говоря, — возразил Малфой, — Гонты сами просрали это поместье. Гоблины были в своём праве, как я понимаю. Аплодирую стоя — так виртуозно избавиться от неликвидного баланса.

— Хорош скалиться, — поморщился Том. — Призрак ещё говорил о скрытых комнатах, которые откроются постепенно. Библиотека, оружейная, лаборатории. Их содержимое может превысить стоимость дома. Так что, кто кого поимел — ещё вопрос.

Антонин присвистнул. Словно восприняв свист как команду, домовики дали о себе знать — на столе появилась еда. Куски хорошо прожаренного мяса, салаты, сыры и вино.

— Это великий день для рода Гонтов, — пробормотал Малфой. — Приятного аппетита, господа.