Химическая свадьба (гет)

24 мая 1994 г., вторник.

Дурмштранг, комната Иванны — лаборатория кафедры Алхимических дисциплин.

Часы на каминной полке тихонько звякнули, стрелки показывали половину седьмого утра. Из-за открытого окна донёсся звук дробного топота множества ног и подбадривающие возгласы мэтрессы Ангелина: обязательная ежедневная утренняя пробежка вокруг замка была в самом разгаре; первокурсники делали один круг, второкурсники, третьекурсники и четверокурсники — два, три и четыре соответственно; члены спортивных команд — плюс один круг к обязательному нормативу. Даже ночной ливень не смог заставить раскиснуть утоптанную за долгие столетия многими тысячами пар студенческих ног дорогу вокруг замка. Дурмштранг начал пробуждаться больше часа назад.

Иванна аккуратно водрузила на книжную полку старый потрёпанный том «Классификатора растений, цветущих на закате» (редкое второе издание, к тому же — экземпляр с пометками всех трёх редакторов), высунулась из окна и, пронзительно свистнув в два пальца, приветственно помахала рукой. Лёгкой серной бегущая во главе строя студентов Алексис в алой спортивной форме, зрелищно очерчивающей её фигуру, развернула на свист голову, эффектно взметнув собранными в хвост на затылке богатыми чёрными локонами, и, рассмотрев Иванну, приветственно помахала ей в ответ. На бегу сделав последовательно «колесо» и сальто с переворотом, она ускорила бег, вынуждая своих подопечных прибавить ходу. Иванна захихикала: приятно было видеть, что за время её отсутствия ничего не изменилось.

Глянув на часы и вспомнив разговоры профессоров на кухне, Иванна пошла разбудить Каркарова и спросить, не забыл ли он про собрание, и если не забыл — предложить сразу же перед началом заседания открыть окно кабинета. Каркаров поблагодарил за своевременную побудку, мрачно осведомился о личностях, нарушающих дисциплину, и, не получив ответа (Иванна профессоров не выдала, сказав, что будет сюрприз), отправился к себе готовиться к собранию.

Приблизительно через час, закончив свои разборки, Иванна посчитала возможным выйти в свет — точнее, добраться до лаборатории и оттранспортировать туда все свои тематические трофеи. Для этого она принялась методично складывать в специальный сундук всё, что имело отношение к ингредиентам; туда же отправилась её неизменная мантия и несколько книг в подарок профессорам Песцовой и Фалькенштерну. В очередной раз зацепившись подолом юбки за кованую накладку на одном из рёбер сундука и поняв, что продолжать в том же духе чревато, Иванна переоделась в старые добрые кожаные брюки и уже гораздо быстрее завершила процесс сборов.

Стоило поскорее убраться в лабораторию — за завтраком Алексис наверняка сообщит всем, кому это интересно и кому совсем неинтересно о прибытии Иванны, и тогда не миновать ей паломничества любопытствующих, а сувениров на всех не хватит. А уж если вдруг нагрянет сама Яблонская, то всё — прощай мозг. Руководствуясь этими опасениями, Иванна заперла сундук, уменьшила его и поспешила в учебное крыло.

За почти четыре года её отсутствия студенческий состав успел смениться до неузнаваемости. Сейчас как раз подошло время завтрака, однако студенты были свободны в своём посещении трапезного зала в рамках одного часа, так что во время завтраков, обедов и ужинов коридоры никогда не пустели. Кто-то предпочитал заморить червячка пораньше, кто-то попозже, кто-то справлялся за десять минут, кто-то неспешно проводил в зале весь час. По своей деятельности Иванна контактировала только со старшекурсниками, и то — в очень ограниченных количествах, так что сейчас в коридорах ей не попалось ни одного знакомого лица. На её собственную персону внимания не обратил никто — по числу населения Дурмштранг против Хогвартса был всё равно, что небольшой город против села. Каждый курс (чуть за двести человек) делился на четыре примерно равные по количеству студентов параллели, и было абсолютно естественно не знать в лицо всех своих сокурсников. Номинально, в полном составе курс собирался разве что на лекции да массовые мероприятия вроде парадов или балов, но фактически же всегда находились ловкачи, которым удавалось найти способ занять свой досуг в это время чем-либо иным. На самом деле, по-настоящему пообщаться можно было разве что на праздниках, но и там студенты в основном разбивались на группы по интересам: землячества, «тайные ложи», научные кружки, просто друзья, спортивные болельщики — и прочая, и прочая.

Если в целом разнообразные учебные кабинеты (не говоря о лабораториях) в Хогвартсе и Дурмштранге можно было назвать схожими, то, например, в отличие от сумрачных, со стенами, затянутыми гобеленами, освещаемых волшебными свечами, коридоров Хогвартса местные коридоры всегда освещались очень ярко — чтобы компенсировать недостаток солнца за окном в течение учебного года. Стены их были облицованы светлым мрамором, ракушечником или доломитом — гладким или с барельефным орнаментом, интерьер обильно украшали многочисленные кадки и горшки с растениями — опять же, для того, чтобы разнообразить скудную тундровую растительность вокруг Института. В самих коридорах сажали в основном устойчивые к холоду и традиционным повсеместным сквознякам растения, теплолюбивые же прекрасно чувствовали себя в оранжереях.

За всеми этими кущами ухаживали многочисленные домовые, а также водяницы из подземного источника. Хогвартские домовики, как успела понять Иванна, несли ту же службу, что и местные домовые, однако же, на её взгляд, последние одеты были гораздо приличнее и впечатление производили более благоприятное. Хотя, может быть, это вопрос привычки.

Помимо растений интерьеры украшали также картины и витрины с разнообразными знаками отличия и трофеями, в разные годы полученными или завоёванными студентами, а также с памятными табличками и газетными вырезками про то, как «наш выпускник такого-то года отличился в том-то». Ближе к алхимическим подземельям располагалась витрина, где между статьёй о юбилее знаменитого квиддичного тренера Мартына Зюзева и концертной фотографией певицы Агриппины с автографом скромно притулился иваннин памятный адрес от Пражской Академии Наук касательно пресловутой зажигалки. Гордилась Иванна им от силы месяц после получения, а позже, чем дальше, тем сильнее он вызывал чувство неловкости вплоть до отвращения. На все её предложения типа «может, убрать эту фигню с глаз долой?» Каркаров отвечал решительным отказом, выражая глубочайшее непонимание такового отношения Иванны к собственному достижению. Она начинала путано излагать свою убеждённость о никчёмности артефакта, но каждый раз ей категорически не хватало убедительных аргументов. Родное учебное заведение — в общем, и его директор — в частности, гордятся, а что там объект гордости себе думает — проблемы исключительно этого самого объекта.

Завернув в главный коридор, ведущий к лестнице в подземные этажи, Иванна оторопела — на неё медленно и плавно, а главное совершенно бесшумно, надвигался белый медведь. Она даже не успела потянуться за веером, быстро сообразив, что, во-первых, это не живой медведь, а чучело, а во-вторых — его кто-то левитирует: позади движущейся громадины звучали приглушённые голоса.

— Надо Носферату нажаловаться! Придумал же: сначала затащи ему медведя в аудиторию, потом оттащи обратно! Хорошо, что я смог уговорить Ваську за меня отдежурить, в жизни бы не успел и то, и другое.

— Ну, ты придумал, конечно. Носферату жаловаться! Чего мелочиться, иди сразу директору пожалуйся. Скажи Королеве сначала, она может разобраться с этим… И вообще, давай поторапливаться, у меня вообще-то «жарка» первым занятием.

— Ой, что же ты раньше не сказал! Извини.

Иванна посторонилась, пропуская медведя. Следом за чучелом, направляя его слаженными взмахами волшебных палочек, быстрым шагом шли два парня, судя по нарукавным нашивкам — из первой параллели пятого курса. Параллели, в свою очередь, делились на пять групп, около десяти студентов в каждой, но принадлежность к группе нашивками на мантии не отмечалась. Из того, что один не знал расписания другого, очевидно было, что приятели учатся в разных группах. Студенты вежливо поприветствовали Иванну и продолжили путь.

Иванна не была в курсе нынешнего положения дел, но при ней на кафедре Алхимических дисциплин преподавали семь доцентов под началом профессоров Фалькенштерна и Песцовой: один отвечал за Алхимию, вторая — за Зелья. Судя по всему, кто-то из фалькенштерновских доцентов сначала повелел зачем-то доставить чучело медведя в одну из аудиторий (помимо лабораторий, кафедре принадлежали помещения для теоретических занятий), а потом передумал. Королевой, по всей видимости, в приступе зашкаливающей оригинальности, студенты прозвали доцента Королёву, ту самую, что страдала постановкой Золушки. Видимо, доцент Королёва смогла не только решить вопрос с общественной нагрузкой, но и как-то заставить остальных доцентов (как минимум — алхимических) ходить строем.

Что же касается процесса «жарки», студент имел в виду вовсе не кулинарный факультатив, а вовсе даже семинары по Рунологии. Просто осуществлялись они славным профессором по фамилии Сковородко, к тому же характер у него был из своеобразных.

Продолжая умиляться неизменностью дурмштрангских устоев, Иванна добралась до лестницы и вскоре прошла через анфиладу алхимических и зелейных лабораторий. Несмотря на ранний час и законное время завтрака, во втором алхимическом зале хлопотала четверокурсница с третьей параллели. Держа в одной руке бутерброд, второй она быстро переставляла на столы лотки с наборами минералов с тележки, которую аккуратно пинала впереди себя.

— Привет, профессор Песцова вернулась с завтрака? — обратилась Иванна к девушке.

Та вздрогнула, проворно сунула бутерброд в карман, перекинула длиннющую тёмную косу с плеча за спину и обернулась к Иванне. Лицо девушки на мгновение отразило некую работу мысли, затем она вытянулась по стойке смирно и по всей форме доложила:

— Василиса Зарецкая, четвёртый курс, третья параллель, первая группа. Ни профессора Песцовой, ни профессора Фалькенштерна ещё нет.

— А, конечно, у них же собрание сейчас! Ладно, без них начну разбираться, — кивнула Иванна, вдруг подумав: а не этого ли «Ваську» имел в виду давешний медвежий пастырь? Она-то пребывала в уверенности, что это будет одногрупник того парня, а тут девица, да ещё и курсом младше. — Что это за история с чучелом? — спросила она.

— О, вы, должно быть, столкнулись с Макаром и Ласло? — поморщилась Василиса. — Доцент Жук хотел использовать медведя в качестве наглядного пособия, но профессор Фалькенштерн запретил, — рассказала она, внимательно рассматривая Иванну. — А вы… — после короткой паузы, она вопросительно уставилась ей в глаза.

— А, да, — спохватилась Иванна. — Доктор Иванна Мачкевич, научный сотрудник, — представилась она. — Я вернулась из экспедиции.

— Так я и думала, это вы! Я про вас слышала, — протянула Василиса. — Хотела попроситься ассистентом на кафедру Зелий, профессор Песцова сказала, что с этим вопросом мне стоит обратиться к вам, как вы вернётесь, — она мельком глянула на наручные часики и всполошилась. — Ой, я же опоздаю кругом! Прощу прощения, доктор Мачкевич, мне нужно тут закончить и бежать к мэтрессе Ангелина, у нас урок танцев. Можно я вас позже найду?

— Можно, разумеется, — кивнула Иванна, мысленно прикидывая варианты. Девица прямо-таки излучала заинтересованность, а ассистент всегда пригодится. Аспиранты, ездившие в экспедицию с нею, уже защитились и покинули кафедру для новых свершений, и о наличии новой смены аспирантов Иванна до сих пор не удосужилась узнать, так что стоило подстраховаться и заручиться помощью девицы. — Если хочешь, я отпрошу тебя у мэтрессы Ангелина, а ты мне поможешь с привезёнными образцами.

— У вас действительно есть такая возможность? — пристальный взгляд, который Василиса устремила в Иванну, вызвал у той смутное чувство дежа вю.

— Да, конечно. Заканчивай тут, я пока напишу пару слов для мэтрессы Ангелина, — кивнула Иванна и, взяв с преподавательского стола перо и пергамент, быстро настрочила записку, в которой нижайше просила Алексис отпустить с занятия барышню Зарецкую (если, конечно, та не является отстающей по предмету занятия). Честно предупредив Василису о небольшой оговорке, она отдала ей письмо и отправила отпрашиваться, сказав, что сама разложит пособия.

Закончив подготовку лаборатории к занятию, Иванна прошествовала в свой неизменный Пятый Зал. Там она открыла кладовую для ингредиентов, «распаковала» сундук с трофеями и первым делом достала оттуда и положила на преподавательский стол подарочные книги.

Лаборатории постепенно заполнялись студентами. С Иванной всё так же вежливо здоровались, после чего косились на неё с умеренным любопытством. Она издали полюбовалась на доцента Жука, которого помнила ещё со времени его обучения на старших курсах — с тех пор он мало изменился, всё так же приводил в оторопь своим ошалелым видом, который подчёркивали очки с толстыми линзами, вечно взлохмаченная шевелюра и периодические нервные взмахи руками. Этот вполне мог придумать какую-нибудь непотребщину применительно к злосчастному чучелу.

Василиса прибежала где-то через четверть часа. Иванна завела её в кладовую, чтобы не мешать начавшемуся занятию, которое проводил древний доцент Бабаев; как минимум, ровесник Фалькенштерну, он никогда не стремился попасть в профессорский состав, мотивируя это сильным нежеланием лишней нагрузки.

— Ну, что же… Для начала, скажи мне, милое дитя: ты на интерес попробовать или тебе действительно хочется в будущем работать в области зелий? — спросила Иванна, задумчиво глядя на девушку.

Конечно, судить по себе — работа неблагодарная, но лично она в этом возрасте ещё довольно зыбко понимала, что её по-настоящему занимает. Василису окружала отчётливая аура интереса, но чем дальше, тем больше Иванна не была уверена, что интерес этот касается именно зелий.

— Скорее первое, — честно ответила Василиса. — Но у меня, так сказать, наследственный интерес, мой отец — Феоктист Зарецкий.

— А-а, как же, «Принципы потенцирования эффективности масляных экстрактов при воздействии на оные звуковых колебаний», — закивала Иванна, вспоминая научный труд, опубликованный лет десять тому назад. — Мне сейчас нужны дополнительные руки, так что я с удовольствием возьму тебя в ассистенты. Для начала — помоги мне, пожалуйста, разобрать вон тот сундук, — она кивнула в сторону почти перегородившего дверной проём сундука и принялась закатывать рукава водолазки к локтям. — Советую снять мантию, тут кованые элементы имеют тенденцию хватать полы длинной одежды.

Василиса с готовностью скинула мантию, обмотала вокруг шеи косу в два витка, будто шарф, и, оставшись в лёгком трикотажном свитере и форменных брючках, объявила о готовности к труду и обороне. Иванна, завистливо глянув на богатую, толщиной с её запястье, василисину косу, в тускловатом освещении кладовой отливающую чёрным янтарём, гордо решила, что пучок делать не станет. Ей на свои волосы грех было жаловаться, а уж что они цвета странного — так то кому странного, а кому и красиво… тем более, нет необходимости соблюдать технику безопасности в настоящий момент.

Под доносящиеся из Пятого Зала напевные речи доцента Бабаева и тихое позвякивание лабораторного стекла, размещение добытых в экспедиции образцов в личный иваннин шкаф проходило весьма методично и в хорошем темпе. Каждый появляющийся из недр сундука экспонат Иванна провожала пояснениями. Среди образцов и заготовок, надо сказать, внезапно попадались сувениры и просто вещи, не имеющие отношения к таковым.

— …Собственно, казалось бы — обыкновенная пещерная плесень, то есть, конечно, почти обыкновенная — это редкий голубой подвид… Так вот, о чём это я? Ах, да: в Великобритании она запрещена! — вещала Иванна, ставя на полку склянки с притёртыми пробками, содержащие в себе нечто, отдалённо напоминающее покрошенное осиное гнездо с едва заметным голубым оттенком. — Очень забавно было, как я полезла за ней в самую глубину пещеры, едва не застряла… Ой, погоди, я тебе помогу — он тяжёлый! — она бросилась к Василисе, почти по пояс нырнувшей в сундук и начавшей извлечение оттуда огромного коралла-мозговика. — Это в подарок моей тётке… — подхватив покрытый причудливыми бороздками розоватый шар, она обратила внимание, что Василиса внимательно рассматривает её татуировку. — Симпатичная, правда? Я родилась в год Змеи, — небрежно бросила Иванна, следя за реакцией девушки. Её интерес не выходил за рамки естественного, и подозревать, что она, подобно Драко Малфою, посчитает Иванну бывшей Пожирательницей Смерти было бы как минимум глупо, однако интуиция тихонечко звякнула в звоночек.

— Да, миленькая картинка, — кивнула, отводя глаза от татуировки, Василиса, — хотя я змей не очень как-то… Куда это девать? Правда, тяжёлый.

— Давай вон на ту полку, пониже… — показала мыском туфли Иванна; перехватив поудобнее коралл, она как бы невзначай коснулась пальцев девушки, и вновь удивилась: мысли свои она отгородила довольно топорной, но весьма плотной стеной, эмоции всё так же крутились вокруг любопытства. Окклюментка в пятнадцать лет? Что-то новенькое. Родители научили? Иванна решила на досуге разузнать по максимуму всё о Феоктисте Зарецком и его семействе, тем более, девушка кого-то ей напоминала — даже не столько внешне, сколько манерой держать себя, мимикой, может быть… Пока же пытаться взломать ментальную защиту Василисы даже пытаться не стоит. Иванна всегда знала, что легилиментка она посредственная и что ей следует ограничиться своей эмпатической епархией, а не пытаться вылезти из шкуры.

Примерно через полчаса в кладовую пришла профессор Песцова, и Иванна объявила перерыв. Василиса, первым делом поприветствовав профессора, с готовностью кивнула, однако же всё равно нашла себе работу — в одном из глубинных отсеков сундука обнаружились осколки штангласса, которые следовало убрать во избежание травматизма.

— Ивочка, очень хорошо, что ты здесь! — приветствовала профессор Песцова, хищно блеснув глазами и счастливо заулыбавшись при виде той.

«Ивочка» издала обречённый вздох: если профессор Песцова начинала разговор с этой фразы, означало это только одно: предстоит дальняя дорога до директорского кабинета с выспрашиванием какого-либо блага для родной кафедры. Профессор Песцова в своё время моментально поняла, насколько ценным сотрудником является Иванна с её исключительным влиянием на господина директора, и не видела абсолютно ничего зазорного в том, чтобы активно использовать это секретное оружие на пользу кафедре. На все резонные возмущения коллег-профессоров с других кафедр профессор Песцова с ласковой улыбкой и участливым взглядом вопрошала «А что такое?», после чего разражалась продолжительной лекцией на тему основополагающей архиважности Алхимических дисциплин в образовании каждого волшебника. Лекция ставила перед собою целью обратить слушателей в бегство и достигала цели с неизменным успехом. В такие моменты Иванна очень чётко понимала, откуда у её подруги Ади столь высокохудожественный талант выносить мозг окружающим при необходимости.

— В чём нас на этот раз ущемили? — поинтересовалась Иванна, отмечая, как заострились в их сторону уши Василисы.

— О, ну что ты, кто же нас ущемит! — величественно отмахнулась профессор Песцова. — В общем, твоя актуальная задача убедить Игоря в необходимости закупить котлы из гефестова сплава, вместо наших стандартных, — она указала на массивную этажерку подле двери, на которой разместились четыре классических чугунных котла.

— Но они же стоят как паровоз с паровозным депо! — вытаращилась на неё Иванна; так называемый гефестов сплав был разработан пять веков назад специально для изготовления котлов повышенной износостойкости, используемых в условиях особо активной эксплуатации. — Нет, это, наверное, разумно… Они универсальны, да и служить в десятки раз дольше будут… А в чём загвоздка? Бюджет не позволяет или Игорь просто вредничает?

— Нет-нет, бюджет под это дело есть… С прошлого года небольшой профицит остался, да ещё мы с доцентами и профессором Фалькенштерном готовы вложиться, — покачала головой профессор Песцова. — Игорь, разумеется, вредничает…

— Так-так, что и требовалось доказать! Стоило вернуться Мачкевич, как институт медленно начал погружаться в хаос, — печально констатировал Каркаров, появляясь в кладовой. Он коротко кивнул в ответ на приветствие Василисы и укоризненно посмотрел на профессора Песцову. — Я так и знал, что вы при первой же оказии начнёте эти интриги! Ива, тебе не стыдно принимать участие в этом недостойном манипулировании?! — он перевёл грозный взгляд, долженствующий заставить усовеститься всё живое, на Иванну, но та отнюдь не усовестилась, а совсем наоборот, оттянула пальцем нижнее веко правого глаза и показала Каркарову язык. Тот покачал головой, снял с этажерки один из котлов и сделал вид, что собирается надеть его ей на голову. Иванна, рассмеявшись, увернулась. — Нина Алексеевна, вам три года назад закупили новый комплект котлов, они ещё даже поцарапаться не успели! — воззвал он, сунув объект спора профессору под нос. — Допустим, организуем вам этот чёртов гефестов сплав, а с этими что делать?

— Ивочка наверняка уже что-нибудь придумала, — пожала плечами профессор Песцова, поглядывая на Иванну взглядом, исполненным веры в неё.

— Ну-у… Котлы новые почти, их можно кому-нибудь сплавить… О! Янко с Адей вечером наверняка будут здесь, мы с ними обсудим вопрос закупки этого балласта. В лаборатории разработки наверняка пригодятся, — озарило Иванну.

— Я же говорила, — развела руками профессор Песцова, торжественно взглянув на директора.

— Вы представляете, как на меня в Министерстве посмотрят, когда я им отчёты следующие предоставлю? Решат, что я тут либо провожу какие-то финансовые махинации, либо замышляю заговор, либо и то, и другое. Даже если я для них три километра обоснований напишу, — Каркаров сделал столь трагическое лицо, что Иванна испытала порыв немедленно броситься его утешать.

— Игорёк, не беспокойся, обоснование я тебе сама напишу, и вопрос с Министерством я улажу, — победно улыбнулась профессор Песцова; касаемо последнего утверждения, Иванна знала наверняка — улаживание вопроса с Министерством будет состоять в выдаче Аде ответственного задания выяснить всех причастных лиц и немедленно их обработать.

— Ладно, чёрт с вами, делайте, что хотите, — сдался Каркаров. — Но ваши, профессор Песцова, действия — это удар ниже пояса…

— …в спину всех норм общественной морали, — радостно подхватила Иванна.

— Конечно-конечно, — снисходительно усмехнулась шутке профессор и величественно удалилась.

— Она меня убивает, — резюмировал Каркаров, возвращая котёл на этажерку и демонстративно смахивая воображаемую испарину. — Вот как в таких условиях осуществлять руководство? — требовательно уставился он на Иванну.

— Это оттого, что у тебя по Зельям вечно «трояк» был, — развеселилась та.

— Это оттого, что профессор Песцова — диктатор вселенского масштаба, — мрачно возразил он.

— Даже твоё бывшее «начальство» с ней в сравнение не идёт? — хмыкнула она.

Каркаров быстро глянул в сторону Василисы, которая, казалось, закопалась в сундук и всячески изображала кипучую деятельность.

— Ни в какое сравнение, — подтвердил он, возвращая взгляд на Иванну. — Какие у тебя планы на день?

— Сейчас тут разберём, потом я отпущу барышню на занятия, а сама пойду к себе и займусь подготовкой бумаг, — ответила она.

— Хорошо. Закончу кое-какие дела по замку и вернусь. Позже увидимся, — чуть помедлив, он на мгновение сгрёб её в объятия, поцеловал в макушку и быстро покинул кладовую.

— Ну, на чём мы остановились? — пребывая в рассеянном умилении, Иванна повернулась к Василисе.

— Тут ещё несколько коробок и шкатулок, да ещё свёртки в большом количестве, — отрапортовала девушка, поднимая глаза от сундука. — А можно вопрос?

— Да, конечно, — кивнула Иванна, пытаясь предугадать содержание вопроса.

— Вы упомянули, что хотите заняться бумагами? Если это связано с зельями, я готова и с ними вам помогать, — аккуратно предложила Василиса.

— О, большое спасибо, буду рада, — кивнула Иванна. — После занятий заглядывай ко мне, если будет время.

Непонятная девица, всё-таки. Стоит к ней присмотреться.

Примечания:

*предвидя возможные консёрны: фамилия мэтрэссы Ангелина греческая, женский вариант фамилии Ангелос, не склоняется как женская иностранная фамилия, хотя, конечно, очень хочется.

Впрочем, в разговорной речи её наверняка склоняют все кому не лень.