Призрак из прошлого (гет)

22 января 2002 года

Утром Надю разбудил громкий, шипящий, как выливающееся шампанское, шёпот. Она даже не сразу сообразила, кто это её будит. Последние полтора года она жила одна, и, если не принимать в расчёт Мичмана, то от человеческих голосов она успела отвыкнуть.

— Надя, Надя, ты меня слышишь? Ну сколько можно спать?

Надя в ответ лишь заворочалась, накрылась одеялом, не желая пускать голос в свои сны.

— Надежда, — кровать как-то разом просела под Надей, хоть и не прогнулась. Чья-то рука легонько дотронулась до её волос. Голове, да и всему телу стало приятно. Как будто мама погладила по головке. Надя наконец-то распахнула глаза.

Склонившись над ней, рядом на кровати сидела Катерина Васильевна. Почему-то в верхней одежде. Её губы расплылись в спокойной сдержанной улыбке. Как будто она изо всех сил сопротивлялась и улыбаться Наде решительно не собиралась.

— Проснулась? Ну слава богу! — голос прозвучал сварливо, но Надя не могла не уловить скрытые под этим покрывалом мнимого недовольства по-матерински нежные нотки.

Надя улыбнулась в ответ.

— Ой, Катерина Васильевна, это вы? А я понять не могу, кто это меня будит?

— Да я, кто же ещё?

— А вы куда-то ходили? — полюбопытствовала Надя, кивая на наряд Катерины Васильевны. Они, конечно, жили на севере, но дома в куртках никто не ходил. Ну, разве что только в экстренных случаях.

— Нет, но сейчас ухожу. Разбудила, чтобы ты дверь закрыла. А то у Али изнутри она не открывается, если на ключ закрыть.

— А, ясно. А где сама тётя Аля?

— Так на работу уже ушла. Время-то посмотри.

Время и правда было более чем позднее. Одиннадцатый час. И как это она умудрилась столько проспать? И вчера легла рано. Почти сразу после того, как они поднялись к тёте Але и поприветствовали её и её дочь Кристину, на Надю вдруг резко накатила такая ужасная слабость, что она даже на кухню не стала проходить, а сразу отправилась в Кристинину спальню, куда её и поселили на эту ночь. Как она заснула, Надя и не помнила. Скорее всего, моментально, лишь только её тело коснулось кровати.

Впрочем, это не было удивительно, учитывая прошлую бессонную ночь.

Надя поднялась и, слегка пошатываясь и иногда хватаясь за стенки, приводила Катерину Васильевну до порога. И засов хорошенько задвинула. В квартире она осталась одна. В голову проникла варварская мысль вернуться назад в кровать, так как Надя чувствовала, что доспать она не успела. Но Надя её достаточно быстро отмела. Сколько же можно дрыхнуть? Им сегодня уезжать. И, скорее всего, в этот посёлок она никогда уже больше не вернётся. От этой мысли почему-то стало пусто и тоскливо. И это было странно. Особой любви к этому маленькому захолустью она никогда не испытывала.

Живот громко заурчал, заставив Надю покрыться смущённым румянцем. Даже несмотря на то, что в квартире она находилась одна, ей стало стыдно. Предатель!

Надя поспешила в ванную комнату и, немного приведя себя в порядок, оказалась на светлой и удивительно просторной для такой небольшой квартирки кухне. Она судорожно вспоминала, когда же она ела в последний раз? Вчера вечером эта участь её миновала — сон был намного важнее. В поезде она кое-как заставила запихать в себя половинку пирожка с картошкой. Вчера утром она не завтракала. А о еде даже не вспомнила. Было совсем не до того. Получается, что нормально ела она в последний раз с Серёжей в кафе, позавчера. Мда, давненько. Неудивительно, что её желудок издаёт такие ужасающие внутриутробные звуки, будто там поселилась стая голодных тигров. "Саблезубых — не меньше", — решила Надя.

На плите она обнаружила горку ещё тёплых блинчиков. А нас столе крынку с клюквенным морсом. В холодильнике отыскалась сметана. Надя радостно накрыла себе стол. Аппетитный ароматно пахнущий блин, щедро сдобренный густой сметаной, просто таял, едва касался языка, а запивая всё это клюквенным морсом, она с невероятной животной силой чувствовала, насколько это прекрасно — жить.

Когда желудок приятно потяжелел, а сытость отдалась в каждой части её тела, в голову Наде стали приходить и другие, не связанные с едой мысли.

Серёжа. А она ему вчера так и не позвонила. Вечером, прежде чем заснуть, где-то далеко-далеко на горизонте затуманенная усталостью мысль всё же возникла в её голове, но почти тут же пропала, окончательно растворившись в её подчинённом сну мозге.

Наде стало совсем не по себе от такого легкомыслия и безответственности. Серёжка там, наверное, места себе не находит, думая о ней. Или вообще придумает себе, что она его избегает, и решит больше никогда с ней не встречаться. Никогда. От этой мысли Надя содрогнулась. Потерять Серёжу не входило в её планы. В конце концов, она его любит...

Любит — как странно эта мысль прозвучала в её голове. Так просто и естественно, как будто всегда там и жила, просто до определённого момента боялась распознать себя. Серёже в любви она ещё не разу не признавалась. Да что там Серёже, она даже наедине с собой об этом не думала, считая, что для этого прошло ещё слишком мало времени. А вот Серёжа в любви ей признался. Ещё три недели назад. Надя ничего на это не ответила, а поспешила перевести разговор в другое русло. Серёжа настаивать не стал.

Телефон в квартире тёти Али имелся — Надя разыскала притаившийся аппарат. Это хорошо — не нужно никуда тащиться, чтобы найти телефон-автомат. Тем более, что найти его в Видяево было большой проблемой. К соседям идти ей тоже не очень-то хотелось. Ещё неизвестно,что здесь за соседи.

Телефон находился в гостиной. Старинный тёмно-синий аппарат с большой массивной трубкой. Надя медленно подняла трубку. Тяжёлая и холодная. Хотя в квартире было тепло. Поднося трубку к уху и улавливая длинный гудок, она засомневалась. Вряд ли ей удастся застать Серёжку дома в такой час. В это время он должен быть на работе. Но кто-то из его семьи вполне может оказаться дома — Серёжа жил с родителями.

Надя набрала заученный наизусть номер.

Длинный, протяжный гудок, ещё один и ещё...

Чёрт, неужели никого нет?

— Алло, здравствуйте, я вас слушаю, — внезапно, словно вынырнув из пространства, на том конце провода раздался мелодичный женский голос. Немного запыхавшийся и прерывистый.

— Здравствуйте, Ксения Григорьевна, — радостно и громче, чем положено, закричала Надя, крепко прижимая трубку к уху. На том конце провода была Серёжина мама.

— А, Наденька, ты, что ли?

— Да, здравствуйте, это я, — опять зачем-то поздоровалась Надя. Наверное, это радость на неё действовала так пьяняще, что она стала хуже соображать.

— А ты разве уже вернулась? Я думала, что тебя только завтра можно ждать.

— А вы откуда знаете, что я уехала? — удивилась Надя, от удивления привставая на носочки.

— Так Серёжка вчера сказал. Вечером пришёл и сказал.

— Так он знает? — обрадовалась Надя решению этой проблемы.

— Знает. Соседка твоя ему и сказала. Он пришёл к тебе. Стучит-стучит. Тебя нет. Ну он к соседке и постучался, думал: может быть, она что-то знает.

— А она и знала, — громко завопила Надя. Она больше не могла скрывать своего ликования, что всё так удачно складывается.

— Знала-знала, — с лёгкой насмешкой отозвалась Ксения Григорьевна. Надя так и представила, как её маленькие, аккуратные губки едва заметно тянутся вверх, на самую малюсенькую долю секунды. А затем так же быстро падают обратно.

— Ох, как же это хорошо, что он всё знает. Прямо камень с сердца. А он на меня случайно там не злится?

— Да вроде не злится. С собакой твоей гулять ходил.

— С Мичиком?

— С ним самым, — уже в открытую смеялась Ксения Григорьевна. Надю это нисколько не обижало, она знала, что та делала это не со зла.

— Ой, как же это хорошо. А Серёжи дома нет, да? — последнее предложение прозвучало и вовсе не как вопрос. А как закономерное утверждение. Надя знала, что если бы Серёжа вдруг оказался дома, то давно бы уже отнял трубку у своей мамы, чтобы лично поговорить с Надей.

— Ты же сама понимаешь, что он на работе.

— Ну, да. Ладно тогда. Я сегодня поздно вечером, скорее всего, приеду. Или завтра рано утром. Я ещё точно не знаю. Может, сегодня вечером позвоню, если успею.

— Ладно, хорошо, Надюша. Удачной тебе дороги. Передавай привет Костиной маме.

— Катерине Васильевне? Обязательно передам. А вы Серёжке передайте, что я скоро приеду. И что позвонить вчера не смогла. А то он подумает ещё чего...

— Передам, конечно. Ну, пока.

— До свидания, Ксения Григорьевна.

Надя с громким плюханьем положила трубку. Какая же она тяжёлая. И как это они по ней говорят. Хотя с экономической точки зрения это достаточно удобно — много не проговоришь. Ну, или мускулы накачаешь.

От нечего делать Надя вернулась на кухню и перемыла за собой всю посуду, которую оставила, в спешке разыскивая в квартире телефон.

Чем себя занять после, она не знала. В комнате, в которой ночевала Надя, находился компьютер тёти Алиной дочки, Кристины. Штука, напоминающая телевизор, но абсолютно непонятная. Интересно, а как он включается?

Своего компьютера у Нади не было. Да и ни у кого из её близких знакомых тоже. Поэтому близко с этим чудом техники она знакома не была.

Несколько раз обойдя компьютер со всех сторон, Надя так и не решилась подойти слишком близко. Сломает ещё чего-нибудь. А компьютер целое состояние, наверное, стоит — полжизни потом не рассчитаешься. Лучше она себя чем-нибудь другим займёт. Менее затратным.

Телевизора в квартире не было. А в комнате Кристины не было кукол или других игрушек. Нет, конечно, она уже не маленькая — шестнадцать лет, но вот лично у неё, Нади, до сих пор сохранилось несколько кукол и мягкие игрушки, которые хоть и давно были не нужны, но стояли на полках как приятное напоминание о беззаботных детских годах.

Полчаса проплутав по квартире и уже изнывая от скуки, Надя мысленно корила себя за то, что не спросила у Катерины Васильевны, куда та направляется и когда собирается вернуться.

Надя выглянула в окно. Какая красота! На улице вовсю падал снег: лохматыми белоснежными хлопьями он ложился на землю, окутывая её своим пушистым одеялом. Красота северной природы завораживала.

Наде тут же захотелось, как в детстве, выскочить на улицу, чтобы первой пройтись по снегу, пока никто это не сделал до неё.

В коридоре на полочке лежал ключ от входной двери. Она могла спокойно собраться и пойти прогуляться во двор. Ничего страшного не случится. А если Катерина Васильевна придёт, то Надя это с лёгкостью заметит. Уходить далеко она не собиралась.

Принятое решение заставило действовать её стремительно. Быстро вскочив в сапоги и накинув пуховик, она уже мчалась вниз по лестнице, натягивая на ходу шапку.