Наследие. Дикая охота (джен)

Наутро шепотки за спиной Альбуса прекратились.

Но — от чего Алу хотелось со стыда провалиться — сходные шепотки зашуршали вслед тому когтевранцу.

Завтрак в Большом Зале: сине-серебристые, обычно и так не жалующие большие компании, отсели от парня так далеко, что очевидно стало всем.

После завтрака: проблемой заинтересовались другие факультеты, новость стала расходиться за пределы группы, присутствовавшей на вчерашней пересдаче.

После первого занятия: новость окончательно ушла в массы, "мертвое пространство", наметившееся за завтраком, надежно сформировалось, и когтевранец даже по заполненным коридорам стал ходить, точно окруженный заклинанием Незримого Щита.

Замечательно, Альбус. Просто прекрасно.

Совесть извивалась и корчилась, как заползшая за шиворот замерзшая гадюка. И в то же время Ал испытывал подленькое такое чувство облегчения от того, что объект пересудов — не он.

Совесть от этого болела, но к активным действиям не склоняла.

Скорпиуса же не заботили ни шепотки, ни косые взгляды, ни ворох скопившихся проблем. Он заметил магловскую медицинскую штуковину и с этого момента весь мир вокруг перестал существовать.

— ...углепластик, Ал, понимаешь?

— ...идеальный баланс!

— ...представь, если его еще и магически доработать, а?

Скорп всегда говорил больше своего друга, но теперь точно плотину снесло. Его речь пестрела непонятными терминами — может, медицинскими, а может, просто магловскими; на занятиях он рисовал протезы с самым невероятным расположением шарниров и человеческие ноги с расположением сосудов и нервов. Схематичность рисунков колебалась от безжалостного реализма до беспощадной абстракции, но упоение художника от работы только набирало обороты. Дошло до того, что Скорпиуса выгнали с Трансфигурации, а потом Ал почти полчаса искал друга — благо что до обеда была самоподготовка, и они никуда не опаздывали.

Обнаружился Скорп у теплиц.

Ну да, теперь вся школа знала, что "парня-с-протезом" зовут Скотт Пемброк, и он первокурсник с Когтеврана. Несложно посмотреть в коридоре перед Большим Залом расписание и понять, что у него перед обедом сдвоенная Травология.

— Что собираешься делать? — поинтересовался Ал. По примеру друга он забросил сумку на каменную ограду и уселся на нее — вчера вечером прошел снег, и погода не располагала к шпионским играм.

— Не знаю. Извиниться за творящийся бедлам. Сдать Ренча. Просто поговорить.

Пемброк даже среди однокурсников стал отверженным. Когтевранцы работали парами и тройками, а он в одиночестве пересаживал Прыгучие Луковицы. Нелегкое, вообще-то, задание: Слизерин-Пуффендуй уже познакомились с этими представителями волшебной флоры, и Альбус мог ручаться: уследить за всеми беспокойными луковками, если у тебя не пять пар рук и не десяток глаз, крайне проблематично. А бессовестные луковицы еще и обжечь могут: торчащие зеленые перья стреканут незащищенную кожу злее крапивы. Перья, к слову, длинные, и по-хорошему, защищать нужно не только ладони, но и шею, и лицо...

Пемброк попытался удержать вырывающуюся луковицу с особо длинными перьями,и закономерно получил по носу. Луковица — должно быть, с радостным повизгиванием, из-за стекла теплицы не слышно — юркнула за горшки, а когтевранец выпрямился, недовольно потирая нос. И, конечно же, его взгляд зацепился за Скорпиуса, который не считал нужным скрываться.

Скорп широко улыбнулся и помахал ему рукой. Пемброк расплылся в не менее широкой ухмылке и, сдернув защитную рукавицу, продемонстрировал универсальный неприличный жест.

А потом на место действия явился Невилл — тьфу ты, профессор Лонгботтом — и Ал со Скорпиусом нырнули за ограду. Самоподготовка самоподготовкой, а как профессор заметит их и случайно упомянет этот факт при родителях? Мол, гуляли во время уроков? Или, того хуже, решит, что они пришли помочь с теплицах?..

* * *

То, что случилось в Большом Зале во время обеда, однозначно, должно было войти в летописи Хогвартса.

Во-первых, Скотт Пемброк явился в Зал в обрезанных джинсах. Не то чтобы джинсы были запрещены — нет, требования к форме ограничивались наличием мантии и символики факультета на ней. Но вид "инновационного, модульного, легкого" протеза определенно произвел впечатление на волшебников.

— Что за вид, Пемброк?

— Я одет по форме, староста. Даже рубашка парадная.

Во-вторых, когтевранец целеустремленно направился к гриффиндорскому столу. Пока Ал пытался сообразить, что же произойдет дальше, Скорп толкнул его в бок:

— Вылезай! Давай, он же сейчас...

Скотт Пемброк — пять футов праведного гнева — размахнулся и врезал Ренчу по носу. Дальнейшее заслонили спины рванувшихся их разнимать старшекурсников.

Прелесть закрытых учебных заведений в том, что слухи расходятся с потрясающей скоростью. А то, что школа магическая, возводит эту скорость в квадрат.

К чести Пемброка, разнять их сумели далеко не сразу. К месту происшествия успели подбежать не только Ал со Скорпиусом, но и директор МакГонагалл.

Идея-то была хорошая — мало кто из преподавателей появлялся на обеде с первым ударом колокола. Но вот директор МакГонагалл решила сегодня прийти пораньше...

— Возмутительно! Мистер Ренч, мистер Пемброк!

Когтевранец успел достойно разукрасить Ренча: разбитый нос уже стремился сравняться размером и формой с картофелиной, правая скула краснела и обещала вскоре опухнуть, а под левым глазом наливался фингал. Такой же, симметричный, созревал и у Пемброка, да еще треснувшая губа чуть кровоточила, но это все были мелочи.

Недоволен он был скорее тем, что их прервали.

— Объяснитесь!

— Я только защищался, директор, — прогундосил Ренч.

Ал заметил, что стоявший неподалеку Уоллорд шагнул вперед, явно намереваясь сказать что-то, но его тут же остановил Оуэн Присколл. Уоллорд покраснел, ссутулился и прикусил губу.

— Простите, директор, это недоразумение. Мой друг выразил сомнение в эффектности такого магловского спорта, как бокс, а я хотел показать ему прием, но не рассчитал.

Староста Когтеврана — удерживавший Ренча — позеленел и беззвучно проартикулировал: "Восемь раз подряд?!"

Пемброк, если и расшифровал сигнал, и бровью не повел.

Директор МакГонагалл гневно раздула ноздри:

— Две недели взысканий. Оба. Мистер Ренч — с завхозом, мистер Пемброк... Мистер Пемброк — со мной. И по двадцать баллов с каждого.

Кажется, староста Когтеврана куда больше впечатлился наказанием, чем оба драчуна.

— Расходитесь, представление окончено! Или кто-то хочет присоединиться к взысканиям?

Скорпиус успел куда-то исчезнуть, а Ал все же решился спросить Уоллорда — благо, его гнусных приятелей не было рядом:

— Кристофер, ты же хотел что-то сказать, верно? Ты слышал что-то от Пемброка или от Ренча?

Уоллорд часто-часто заморгал, судорожно вздохнул и сцепил пальцы в замок:

— Это... Это все неправильно. Когтевранец спросил, правда ли целью розыгрыша был не он, а ты. А Ренч... Он... — Кристофер снова вздохнул. — В общем, он заявил, что рад, что выявил недоделанного, прячущегося среди нормальных.

Ал поморщился.

— Понятно, почему...

— ...и еще он назвал его "беспомощный малыш Скотти". Кажется, это стало последней каплей. — Кристофер передернул плечами. — Я не люблю драки, но... Если бы МакГонагалл не вмешалась, жаловаться кому-либо я бы не стал.

* * *

Скорпиус нашелся неподалеку от Большого зала. Он сидел на подоконнике и необычайно внимательно изучал внутренний двор.

— "Не перенапрягайся, Малфой. У тебя на физиономии написано, что мой протез тебе интереснее, чем я," — с грустной улыбкой процитировал он. — Я правда так выглядел все это время? А, не отвечай! — передумал он тут же, лишь взглянув на лицо Ала.

— Он тебя хотя бы не побил.

— Отличное достижение. Уберу его из списка жаждущих моей крови, и там останутся только странные потусторонние силы.

— Это достойные, могущественные силы, если тебя это подбодрит.

Скорп фыркнул.

— Ты для них интереснее. Хотя, может быть, они успокоились? Как давно у тебя не было странных снов?

Ал скривился:

— За каникулы я "отоспался" на годы вперед. Хотя после Парижа ничего такого не было...

Вот только надолго ли это затишье?