Сезон безответственности (гет)

К полудню вода в умывальниках стала ощутимо теплее, нагревшись под солнцем. Вечером так и вовсе можно будет нормально помыться, не отморозив себе при этом весь организм. Если, конечно, остальной сотне пионеров не пришла в голову та же самая идея. Наивно считать их глупее себя. Видимо, перед отбоем намечается кровавая битва за тёплую воду. Улыбнувшись этим мыслям, я направился к столовой.

С площади уже убрали всю линеечную атрибутику, постаменты и трибуну, вернув этому месту первозданный вид. Неспешно вышагивая мимо Генды, я залюбовался безмятежными пейзажами затерянного вдали от цивилизации лагеря. Несмотря на всю принудиловку, как Алиса назвала вчера местные порядки, «Совёнок» определённо не лишён своего уютного очарования.

«А ведь мне здесь даже нравится».

Если не считать моментов, когда хочется провалиться сквозь землю, как на сегодняшней линейке. Хорошо, что такие вещи носят единичный характер.

Вот, сколько людей мечтают о том, чтобы вернуться в беззаботное детство или юность, а мне, поди ж ты, выпала такая возможность. Наверное, надо радоваться. И радовался бы, если б в дальнем тёмном углу не лежала пудовым мешком мрачная тревога. Въедливый страх перед стихией, которой под силу так играться людьми. Можно сколько угодно в тридцать с гаком изображать из себя семнадцатилетнего пионера, но это не меняет главного: я нахожусь непонятно где и попал сюда непонятно как; и, надо полагать, могу в любой момент так же внезапно очутиться где-то ещё. Это немного… беспокоит, если выразиться помягче. Очень трудно не замечать такого огромного слона в посудной лавке своего душевного равновесия.

На этой минорной ноте я уселся в ожидании под дверьми нашей харчевни. Через пятнадцать минут начнётся обед, и мне хочется занять местечко получше, не в гуще событий, подальше от всеобщей суеты.

Как бы там ни было, я даже успел обжиться. Вот уже и заботы у меня стали вполне приземлёнными: вместо извечных «Что делать?» и «Кто виноват?» сейчас гораздо больше волнует, как бы не попасть под руку Ольге Дмитриевне и отхватить за обедом удобный столик. Пожалуй, не последнюю роль в этом деле сыграла утренняя прогулка по лагерю. «Совёнок» стал ещё чуточку роднее, понятнее, привычнее. Наверное, с этой целью оно и затевалось изначально. Тонко работает вожатая, не зря всё же свой хлеб ест.

На веранду поднялась Лена. Украдкой взглянув на меня, скромно присела на край лавочки.

— Привет, — поздоровался я.

— Здравствуй, — прошелестела стесняша.

«Она всё-таки говорящая».

— Меня Семён зовут.

— Я знаю, — так же односложно и тихо откликнулась девочка.

Похоже, я тут ещё не самый проблемный Угрюм Угрюмыч. Вот у кого в голове тараканы размером с собаку водят хоровод вокруг развесистого букета комплексов. Я рядом с ней просто полон задора и оптимизма. Надо Славе предложить провести с этой девочкой психотерапию, как она любит. Или активистка предпочитает делать это только с мальчиками? Однако меня уносит не в те дебри…

— А я — Лена, — внезапно продолжила девочка после длительной паузы и отвернулась, потупившись, будто испугалась этой ураганной смелости со своей стороны.

— Очень приятно, Лена, — она так отчаянно смущается, что даже мне стало неловко и захотелось приободрить её. — Не бойся, самому страшно.

— Я и не боюсь.

Лена ответила на неуклюжую хохму неожиданно лёгким и окрепшим голосом, а уголок губы, готов поклясться, приподнялся в мимолётной улыбке. Не знаю почему, но вызывает она некое странное желание сцапать в охапку, обнять и пожалеть. Или, наверное, просто напоминает мне чем-то меня же, только в совсем уж терминальной стадии застенчивости.

Я вспомнил, что видел её вчера с книжкой, ну и не придумал ничего лучше, чем ляпнуть дежурную глупость:

— Любишь читать?

— Да.

— Уже воркуете, голубки? — рядом возникла Алиса с издевательской улыбочкой на лице. — Ты смотри, не заметишь, как охмурит и заставит портфель после уроков таскать.

Рыжая ехидно осклабилась и подмигнула поднявшей на неё глаза Лене.

— На обиженных воду возят, — ответила она с неожиданно возникшей улыбкой.

— Да ладно, я же шутя.

Алиса уселась рядом с Леной и что-то сказала ей на ухо, заставив снова улыбнуться.

Пространство веранды быстро заполнилось нетерпеливыми голодными пионерами, спешащими отобедать. Стало довольно шумно, и наш разговор как-то сам по себе сошёл на нет. А вскоре над лагерем прогудел горн; щеколда на дверях лязгнула, приглашая войти. Собравшаяся под крышей веранды толпа нестройно качнулась в направлении вожделенных тарелок с первым, вторым и компотом — или что там сегодня дают.

Мы с Леной заходим последними. Я, как галантный джентльмен, придержал дверь, пропуская даму вперёд. Проходя мимо, она вспыхнула, как маков цвет, и удивлённо выдохнула: «Спасибо». Ну а что, мне не сложно, а девочке приятно. Наверное.

Под долетевшую с площади бравую разноголосицу «Кто шагает дружно в ряд?..» я нырнул в столовую. Дежурные заканчивают суетиться вокруг нескольких столов, а мой путь лежит к буфету, где уже собралась внушительная очередь.

Пока щёлкал клювом, свободных маленьких столиков совсем не осталось. За одним из них увидел Лену — к ней и решил присоседиться.

— Не против?

Она пожала плечами, что я воспринял как молчаливое согласие. Вспомнив многозначительные перемигивания девчонок на веранде, без задней мысли, просто для поддержания беседы, спросил:

— Вы с Алисой знакомы?

— Конечно, в одном отряде же, — Лена серьёзно взглянула на меня, но по лицу стало заметно, как она сдерживает улыбочку.

— Я не об этом, имею в виду, там… — потерялся, выбирая правильное слово.

«Как это сказать-то… На гражданке? На воле?»

— В соседних подъездах живём с… некоторых пор.

— Ясно. И в один лагерь ездите?

— Так ты про Алису решил разузнать, — девочка опустила глаза.

— Да нет, просто. Я тут новый человек вроде как. Интересно было бы про всех послушать…

— Я хорошо знакома только с Алисой, ну и про остальных из отряда кое-что знаю.

— Даже про меня?

Неожиданно беседа перетекла в интересное русло. Может, она или кто-то другой осведомлён обо мне тутошнем больше, чем я сам? Лена искоса поглядела.

— Про тебя — нет. Мы же раньше нигде не пересекались, — она сделала паузу, рассматривая моё лицо, — да, точно не пересекались, — с улыбкой резюмировала осмотр. — Да и другие тоже не в курсе.

— А ты интересовалась?

— Слышала разговоры… — туманно ответила она.

Столовая тем временем заполнилась битком, и в ход пошёл пустовавший ранее третий стул возле нас. Весело щебеча что-то слабо различимое, его заняла Мику и сразу же перешла в вербальное наступление на мой… наш рассудок:

— Сенечка, Леночка, приятного аппетита! Сегодня опять этот противный суп из капусты, вообще, он меня бесит…

Похоже, японка даже поесть не может молча. Остаток обеда прошёл под выслушивание кулинарных пристрастий Мику, искренне не понимающей, почему люди после еды в советских столовых умудряются считать японскую кухню странной. Или вот зачем к котлете с макаронами подают хлеб, если это блюдо и так из него приготовлено. Я на всё это лишь согласно кивал, делая вид, что внимательно слушаю, а Лена и вовсе ушла в себя, флегматично поглощая нехитрую снедь, по поводу которой Мику так долго и красочно разоряется.

«Вот бы мне такой дзэн отрастить», — подумал с восхищением, глядя на абсолютно безэмоциональную маску, нацепленную Леной.

В спешном порядке добив свой обед, я откланялся и, довольный жизнью, наконец покинул столовую.

Погода не располагает торчать под солнцем. Меня до сих пор немного пугает перспектива внезапно свалиться в обморок с непривычки. Поэтому осталось либо засесть в домике, либо прогуляться куда-нибудь к воде. В конце концов чаша весов склонилась в сторону пляжа. На нём я ещё не был, и вчерашнее купание у пристани обещало, что и там мне тоже понравится. К тому же собирался ведь выкроить время, чтобы нормально помыться в речке.

* * *

Не прошло и недели, как я, переодетый под шортами в ссуженные мне утром плавки, добрался до пляжа. Пришлось немного поосторожничать, чтобы не нарваться на вожатую. Кто её знает, что там вызревает в этой симпатичной ленивой головке. Лучше лишний раз не мозолить ей глаза.

На пляже моему взору открылась весьма приятная картина: бело-жёлтый песочек, отражающая ясное небо голубая водичка и красивые загорелые девушки — пионерки и вожатые. Я присел на врытую в землю под кустами колоду, истинное предназначение которой ускользнуло от моего понимания. Пионеры вовсю оттягиваются под ласкающим полуденным солнцем, не набравшим ещё полную силу. Малышня лепит куличики, иные, собравшись группой человек в пять, пытаются даже соорудить за́мок из мокрого песка. В другом конце организовалась стихийная игра в волейбол, но без сетки. В воде тоже несколько человек перекидываются мячом. Остальные либо валяются на песке, либо носятся в догонялки, поминутно окрикиваемые вожатыми, либо плещутся в речке.

Вскоре со стороны дорожки появились Алиса с Ульяной. Переговариваясь о чём-то, поглядывают на строителей замка, и то и дело разражаются громким смехом. Судя по всему, Партия Рыжих успешно преодолела все внутренние разногласия, имевшие место с утра, и снова готова сообща нести в окружающую среду хаос и разрушение. Заметив меня, они остановились, недоумённо посматривая на пакет с банными принадлежностями. Я и вправду выгляжу тут как заблудившийся.

— Помыться пришёл, — ответил на вопрос, читавшийся в их глазах. — Не по нутру мне ваши арктические источники.

Рыжие переглянулись.

— Так душевые же есть.

— Там, — Алиса кивнула в заросли за моей спиной.

— Не сломаны?

— Нет, — хором ответили они.

— А у меня другая информация.

Алиса скептически покачала головой и отошла в сторону расстилать покрывало.

— Сломаны другие, которые с горячей водой, — начала втолковывать Ульяна, — а тут — с обычной из бочки, её с речки набирают.

— Ладно, посмотрю, — я кивнул и краем глаза приметил тропинку в указанном направлении.

Алиса тем временем уже сняла форму и предстала пред мои очи в купальнике. Пара оранжевых — в тон волос — лепестков прикрывающих волнующие выдающиеся округлости. Впрочем, загорелое стройное тело с успехом борется с ними за внимание к себе. Глядя на это великолепие, трудно не залюбоваться. Если бы я встретил такую девушку в своём мире, то решил бы, что она — завсегдатай фитнес-зала, активно занимается плаваньем или бегом. И правда, грех прятать такую шикарную фигуру под формой.

Словно красуясь, Алиса покрутилась передо мной во всевозможных ракурсах — продемонстрировав всё, что можно — после чего неспешно пошла к воде. А я уже и вовсе забыл, зачем явился на пляж. Какое там мыться, когда тут показывают такое! Сидел как болванчик, положив свой мешочек на колени, и, пользуясь тем, что на меня не обращают внимания, беззастенчиво пожирал глазами Алису.

Только когда она уже окончательно скрылась в воде, пришёл в себя и вспомнил о мытье.

* * *

Душевые реально оказались рабочими, об этом свидетельствует плеск воды и висящая сверху на двери одежда. Женская. В крайней кабинке кто-то моется. А бочкой Ульяна обозвала водонапорную башню, похожую на ту, что возле умывальников.

Когда подошёл ближе, моё внимание привлёк металлический блеск: из-под складок юбки выглядывает кусочек очень знакомой цепочки. Да это же ключи. От всего лагеря! А в кабинке, стало быть, Славя.

Глупо проходить мимо такого ценного артефакта. С ними я смогу попасть куда угодно. Возможно, даже в администрацию, где есть телефон. Это открывает интересные перспективы. Да и вообще, какой-никакой контроль над ситуацией не будет лишним.

Осмотревшись по сторонам, тихонько подкрался к кабинке. Прячась за шумом воды, можно спокойно сделать грязное дело, пока активистка намывает свои прелести. Я начал осторожно поднимать складки, докапываясь до ключей. На нервах немного потряхивает: если меня сейчас застукает кто-нибудь, конфуз будет вселенского масштаба. Чёрт его знает, что тогда лучше: прикинуться, что лез подглядывать, или сказать правду про ключи.

Наконец, добрался-таки до кольца со связкой, теперь самое сложное: бесшумно забрать их и ничего не уронить. Аккуратно потащил, зажимая каждый выныривающий из-под одежды ключ в кулак, чтобы те не брякали. Плавно, один за одним; быстро, но без спешки, и постоянно озираясь, не идёт ли кто со стороны пляжа.

И вот — финишная прямая, вся связка при мне, осталось снять кольцо… проделывать это одной рукой, к тому же левой, не очень-то удобно. Тугой замок карабина никак не хочет поддаваться вспотевшим скользким пальцам. Я не уследил, как цепочка натянулась, приподнимая ткань, и лежащая поверх рубашка соскользнула в кабинку. Славя тут же закрыла воду, и вокруг повисло то, что обычно называют звенящей тишиной…

«Косорукое днище!»

С моей кармой только чем-то подобным и заниматься. Моля Ктулху, чтобы меня никто не увидел, уже не пытаясь осторожничать, снял ключи и на цыпочках, как мог быстро, удалился в близлежащий пролесок, где и отсиживался несколько минут, унимая нервяк.

Брякнула задвижка на дверце, та протяжно заскрипела, открываясь — Славя вышла наружу. Я подскочил с места и поспешил углубиться в заросли.

Прятать ключи особо некуда, связка довольно объёмная, и в кармане с ней так просто не походишь — слишком заметно. Надо что-то придумывать. Обязательно будет переполох и может найтись не в меру ретивый пионер, который вспомнит, что видел меня, уходящего к кабинкам.

«Твою мать, рыжие!»

Надо пока припрятать ключи где-нибудь на улице, а то как бы чего не вышло. Ну и остаётся надеяться, что этим двум чуждо доносительство. Рассудив таким образом, я выбрал удобное приметное местечко, где и сокрыл до поры свою драгоценность.

Сделав крюк, вышел обратно на пляж с другой стороны. Ни рыжих, ни их вещей на прежнем месте не нашлось.

* * *

Не без удовольствия поплескавшись на мелководье в тёплой водичке, я выполз к своим тряпкам, лежащим неподалёку на песке. Возле уже отирались со скучающим видом Алиса и Ульяна.

— Ты где пропадал? — мелкая подскочила ко мне с раздосадованным лицом.

— Купался.

— А в ду́ше почему не был?

Всё-таки что-то они против меня затевали.

— Передумал, — я уселся на полотенце. — Так и знал, что у вас на уме очередная глупость.

— Да кому ты нужен, — фыркнула Алиса. — Пуп земли отыскался.

— Мы вообще вон, раков ходили ловить, — обиженно вторит ей Ульяна.

— Ну и как, много наловили?

— Много! — воскликнула мелкая и бросила мне на колени тварь болотного цвета размером с ладонь.

Суча конечностями, несчастное существо тут же потащило восвояси своё тело, неприятно скребя по коже мокрым холодным панцирем. Похоже, оно и должно было стать моим сюрпризом в душевых. Как-то слабо, не впечатляет, чем я не преминул поделиться с бандитками.

— Не боишься их, что ли? — Ульяна села рядом и поймала рака, уже преодолевшего мои ноги и навострившегося по песку в сторону воды.

— Должен?

— Ну, Ленка боится. Она вообще такая трусиха, — Ульяна подняла рака за усы и стала болтать им перед моим лицом.

Выхватив из её рук измученное животное, хорошенько размахнулся и швырнул в воду, за что получил полный недовольства взгляд.

— Я — не Ленка.

— Да, ты — дрыщ, — промурлыкала — то ли мне, то ли очередным своим коварным мыслям — жмурящаяся на солнце Алиса.

— Кончай обзываться, Двачевская. Смешно это звучало только в первые десять раз.

— Я не обзываюсь и не шучу, а кон-ста-ти-рую факты, — лениво проговорила она по слогам, окидывая меня холодным изучающим взглядом.

Я осмотрел себя, своё новообретённое тело. Действительно, не Аполлон Бельведерский, но и далеко не анорексик. Обыкновенный среднестатистический вьюнош.

— Ничего не дрыщ, даже поплотнее Сыроежкина буду, между прочим, — обиженно пробубнил я.

Алиса от души расхохоталась. Да, такое себе, конечно, утешение вышло. И чего вообще оправдываюсь перед ней? Пусть считает, как хочет.

Я скатал свою одежду и, подложив под голову, обиженный растянулся на песке, постаравшись состроить такое выражение лица, чтобы в нём как можно яснее читалось: «Идите на хер». Рыжие ещё какое-то время молча посидели и удалились, гаденько хихикая — не иначе как радуясь победе: мол, уели новичка. А я прикрыл глаза, тихо ворочая мысли о том, чем мне может пригодиться так кстати добытый сегодня трофей. Вскоре за этим делом меня настиг Песочный человек, решив воздать за ночной недосып.

Проснулся я от зычного возгласа Ольги Дмитриевны:

— Семён, ты же так сгоришь!

Находясь ещё в полудрёме, подскочил на ноги, стряхивая с себя песок и озираясь: пляж уже пуст. Вожатая посмотрела на меня внимательнее и ахнула, прижав ладони к губам. Её изумлённый взгляд привлекло что-то, находящееся ниже моего лица.

«Да что она такое увидела?»

Я испугался и опустил голову, рассматривая себя. С трудом сосредоточившись, смог распознать и сложить беспорядочные, на первый взгляд, пятна в цельную картинку…

— Убиу-у! — вырвалось у меня, когда увидел, что сотворили рыжие.

Прямо вдоль всего торса красуется белым по красному: «ДРЫЩ», как раз места хватило, чтобы покрупнее написать.

— Семён! — крикнула вслед вожатая.

Я развернулся. Она, еле сдерживая смех, осведомилась:

— Так и побежишь убивать — в одних плавках и с надписью — через весь лагерь?

Опомнившись, вернулся за одеждой.

— Не обижайся на Двачевскую.

— Чего это вы её защищаете вдруг?

— Не защищаю. Просто к ней подход нужен, у её поведения есть свои причины.

— Ну и зачем вы мне это говорите?

— Чтобы ты не обижался.

Я в недоумении посмотрел на вожатую.

— Порицание она, конечно, заслужила, но это будет завтра.

Ольга Дмитриевна резко посерьёзнела, внимательно наблюдая за тем, как я одеваюсь, и разглядывая мои вещи. Пришла искать «потерянные» Славей ключи. Надеюсь, активистке не слишком влетело из-за меня.

«Прости, красавица, но мне с ними будет спокойнее. Это вы тут дома, а я — в неволе. Какой заключённый не захочет получить ключи от своей тюрьмы?»

Проверять пакет с банными она не стала, хоть и задержала на нём задумчивый взгляд.

— Так, ладно, тихий час уже давно начался, — заговорила вожатая отрешённым голосом. — Шуруй в домик досыпай. Или хотя бы не мельтеши на территории до полдника.

Несмотря на недавнюю вспышку негодования, идти немедленно разбираться с Алисой мне уже расхотелось. Чуть не попался на такую прямолинейную провокацию. Двачевская же того и добивается, чтобы я побесился и тем самым повеселил её. Скучно девочке в атмосфере казённой пионерщины, душа просит праздника, шампанского и ананасов.

«Хрен тебе, только не за мой счёт. Так что спать».

* * *

Ноги уже здорово гудели, а всё тело покрылось испариной. Результатом двухчасовой беготни с пол-литровой кружкой стала наполненная почти до краёв большая деревянная бочка, установленная на шасси хлипенькой на вид двухосной тележки кустарного происхождения.

— Молодец! — хором похвалили рыжие и взобрались на борт, ухватившись за кромку бочки. — Поехали.

Сидя на разогретом солнцем песчаниковом валуне, я пытался выровнять дыхание и выжать от пота волосы.

— Дайте отдохнуть-то немного…

— Отдохнул уже! — всё так же хором ответили они и нетерпеливо забарабанили руками по бочке.

— Давай быстрее, тебе сегодня ещё для Ульки воду набирать, — продолжила уже одна Алиса.

— Разве?

Двачевская на некоторое время задумалась, наклонив голову.

— Хотя, нет, не в этот раз. Повезло! — она осклабилась. — Ну, чего расселся, поехали!

Туго накачанные колёса от «Олимпика» заметно вдавило в бетон под весом находящегося на тележке груза.

«Сколько же в ней литров? Ещё эти две коровушки взобрались, будто мне одной бочки мало».

Ухватившись двумя руками за ручку длинного руля, попытался сдвинуть тележку с места. Хрен там плавал.

— Фу-у.

Ульяна принялась дразниться, а Двачевская лишь захихикала, приложив ладошку к губам. Я переменил хват, развернувшись спиной к бочке и двум зловредным нахалкам. Упёрся ногами в бетон и наклонился, перенося вес тела в помощь мышцам. Резкий выдох и рывок. Тележка нехотя тронулась. Теперь главное не терять темп.

— Но-о, лаша-адка! — заголосила Ульяна, и обе рыжие, смеясь, затопали ногами по тележке.

— Надеюсь, вы её доломаете на этот раз, — прохрипел я, пыжась и роняя перед собой на дорогу капли пота.

— Не гунди, Сёмчик, — отозвалась Алиса. — Тебе полезно. Будем из дрыща делать симпатичного мальчика.

И засмеялась.

«Зараза».

На площади нам встретилась Славя. Опершись на метлу, она сперва молча наблюдала за процессией, а потом обратилась к рыжим:

— Вы опять за свои проделки взялись?

— Ой, не завидуй, Устинова, — недовольно ответила Алиса.

— Он нам должен! — подхватила Ульяна.

— Но-но! — возмутилась Двачевская. — Не нам, а мне. Скажи спасибо, что разрешила прокатиться.

— А кто тогда мне повезёт? — обиделась мелкая.

— Это уже твои проблемы, раньше надо было думать.

Славя лишь покачала головой, провожая нас взглядом.

— Куда тащить-то? — спросил я.

— Прямо, Сёмчик, прямо.

Наконец, бочка с преогромными усилиями была доставлена в баню и установлена в парилке, а её место на тележке заняла сменная, пустая.

— Есть там у меня кое-кто на примете, — Ульяна хитро прищурилась и направилась с бочкой обратно в лагерь.

Снял рубашку и попытался отыскать хоть один крохотный фрагмент сухой ткани, чтобы вытереться — всё равно уже в стирку. В конце концов плюнул и промокнул пот так, как есть. С блаженством откинулся спиной на прохладные брёвна банной стены и, довольный, прикрыл глаза, празднуя про себя завершение идиотской экзекуции.

— Устал? — участливо поинтересовалась Алиса.

— Спрашиваешь тоже…

— Пойдём, вымоем тебя.

Не поверив своим ушам, искоса глянул на рыжую и сел прямо в ожидании какого-то подвоха. Её лицо не выражало ни тени привычного нахальства или насмешки.

— Опять твои шуточки.

— Нет.

Алиса повисла на косяке и подняла меня за руку, подтягивая чуть ближе.

— Ты заслужил награду, — она лукаво улыбнулась и зашла внутрь.

В голове неприятно заворочалось подозрение, отчаянно защищающее разум от опустошающего желания идти следом за Алисой. А она встала у открытой двери в полумраке предбанника, теребя хвосты рубашки, и поглядела с какой-то неожиданной нежностью, смешанной с лёгкой застенчивостью. Я даже не предполагал, что такие эмоции ей вообще знакомы.

— Ну, не бойся, — Алиса поманила рукой, игриво стрельнув глазами. — Иди ко мне. Думаешь, я не заметила, как ты рассматривал меня сегодня на пляже?

Я сдался, не смог выдержать, она притягивала, будоражила, будила желание одним только своим видом. Отшвырнул рубашку, а с ней и все сомнения, тревоги, и пошёл к ней. Надеюсь, это всё же не очередной дурацкий розыгрыш…

Алиса сделала два маленьких шага назад, вглубь предбанника, и кивнула мне за спину.

— Дверь-то закрой.

Скрипучий деревянный прямоугольник с дребезжанием скрыл нас от посторонних глаз. В наступившей темноте с трудом нашарил задвижку, запер дверь и повернулся к Алисе. Зрение понемногу начало привыкать к слабому освещению, источником которого было единственное крохотное окно. Алиса шагнула ко мне, встав практически вплотную. Я услышал её дыхание, ощутил близость, меня окатило теплом её тела. Или просто бросило в жар от переполнивших чувств. Сердце зашлось.

Закусив губу, Алиса призывно посмотрела мне в глаза, провела мягкой ладонью по щеке, бережно убрала налипшие волосы со лба. Её тёплые касания заставляли трепетать, волновали, пробуждая внутри самую настоящую бурю. Осторожно, словно разведывая обстановку, положил ладони на её талию, провёл вдоль спины, ощущая под пальцами горячую кожу, и мягко притянул к себе. Алиса тихо засмеялась, смущённая, опустила глаза; будто случайно, оступившись, резко прижалась ко мне и звучно выдохнула, обдав жаром шею.

Погладила плечи, обвила руками и робко потянула к себе, одновременно подавшись приоткрытыми губами к моим губам. Я закрыл глаза в предвкушении…