Жизнь продолжается (джен)

Выражение «за работу» оказалось вовсе не фигурой речи. Если бы ангел не поленился и сразу бы ввел Бэлу в курс дела, она бы все по-другому организовала. Использовать костюм стюардессы для прикрытия неплохая идея, но ведь для этого не обязательно же до полного погружения вживаться в эту роль.

Короткий инструктаж — и вперед, к выполнению своих обязанностей. Официально и чопорно работа Бэлы называлась «поддержание порядка в каютах пассажиров первого класса», а короче состояла в том, что Бэла терпеть не могла и считала, что заниматься ею должны «специально обученные люди». Семнадцать часов на ногах, тем более, когда одна из них повреждена — это вам не шуточки. Зато нужную каюту даже искать не пришлось, она тоже входила в сферу ее ответственности, хотя возни с нею было достаточно. Каютой это назвать было сложно. Скорее королевскими плавучими апартаментами — две комнаты, уборная, ванна, гардеробная и даже собственная терраса. Еще гостиная, а там, почти на самом видном месте, в специальную нишу был вмонтирован сейф. Тут и гадать не надо, где находится камень, а кроме него, наверняка, еще кое-что ценное. Вот тут, как и бывает, случается упс… Чтобы открыть его нужно знать шифр. Бэла знала эту систему сейфов. У нее даже была своя хитрость, как обойтись без долгих попыток найти код. Только здесь возникали свои трудности. Это не шло против принципов Бэлы, когда необходимо, воспользоваться чьей-то помощью. Так почему бы ангелу не проявить свои способности, тем более, если речь идет о его интересах.

Соблюдай спокойствие и продолжай уборку. Хотя как можно быть спокойной, если в другой комнате обнаруживаешь целое состояние. Все стены как в галерее были увешаны картинами. Нет, она не встречала идентичные полотна в каталогах, но манера была очень уж узнаваема. Подделать манеру легко. А вот сотворить шедевры достойные этим, может только сам автор…

Две девушки балерины обернулись одна к другой, чтобы обменяться мнениями об успехах подруги-конкурентки. Та же замерла в движении, самозабвенно отдаваясь танцу. Как характерно ложился свет на силуэт ее фигуры, как хорошо были отточены линии рисунка. А свойственный только ему мазок говорил сам за себя. И много других деталей безоговорочно выдавали руку определенного мастера.

А вот и другой художник. Тут был целый триптих: лесное озеро. Вот оно ранним утром, когда только начинает светать и все живое просыпается. Вот солнце в зените. А вот уже почти ночью. Тонкие мазочки, переливы и валеры*, многообразие форм подчиненных характерному, только ему присущему колориту.

Или тот самый, который «не будет иметь успеха», родоначальник кубизма не понятого его современниками, но воспетого в будущем. От этого, кстати, цена полотна только возрастает. И если учесть, что приобретение этих картин «почти ничего не стоило», у Розы определенно был дар вкладывать деньги.

Бэла ругала себя за то, что проявила нетерпение, ругала своего ангела, за то, что выбросил ее телефон. Всего лишь несколько фото и при хороших копиистах, а Бэла знала таких, можно было заработать столько, чтобы надолго уйти из ее бизнеса и ни в чем себе не отказывать.

— Нравится?

Слишком уж Бэла увлеклась созерцанием, что был застигнута врасплох. Задавшая вопрос вела себя здесь как хозяйка, поэтому Бэла решила рискнуть.

— Простите, мисс Дьюитт, — как там говорил Бэлин нынешний босс: «Будьте вежливы с пассажирами — это может повлиять на ваш заработок». Гутенхаймеры, Асторы, Стеды, Кохли, Штраусы… Для обслуживающего персонала это была первое требование, знать каждого пассажира первого класса.

— Займитесь своим делом, милочка.

Роза? Это была Роза? Да ничего похожего, с пылкой страдающей киношной героиней! Эта Роза была похожа на аккуратную, фарфоровую куколку: золотые локоны, тонкие и правильные черты лица, затянутая в корсет талия была такой изящной, что когда девушка стояла боком, казалось, что ее ладонями можно обхватить.

Мгновенно возникший план войти в доверие к невесте клиента тут же с треском провалился. Слишком уж высокомерной особой та оказалась. «Милочка», — мысленно передразнила надменную стерву, Бэла. Оставалось только поговорить с ангелом, тем более комната, где он назначил встречу, была тоже в сфере ее обязанностей.

Насколько серьезным для ангела было похищение камня пока оставалось загадкой, но он продолжал развлекаться. Бэла еле сдержала улыбку, когда узнала, что даму, которая занимала каюту, звали Айвона Тинкл**. По сложившейся стойкой легенде она вела замкнутый образ жизни и редко выходила наружу. Точнее, никогда. Но никого это не удивляло и не беспокоило, даже Вайолетт, соседку Бэлы по их каюте, особу шуструю, не в меру дружелюбную и очень любопытную.

Трудно было бы объяснить Вайолетт странное поведение новой подруги, которая едва только войдя внутрь и прикрыв дверь, чуть ли не с порога заявила кому-то:

— Привет! Ты мне нужен. — И тишина. Пришлось снова позвать, уже не так настойчивей, но мягче. — Я бы не отказалась от помощи…

Никто не отозвался. Бэла немного подождала. Без результата. Учитывая ангельскую скорость, ее ангел намеренно игнорировал призывы. Не первый раз, но приходилось полагаться самой на себя, и пока что самым разумным было плыть по течению и ждать труп врага.

Хотя тут скорее самой можно было лечь трупом. Маленькая беда с вывихом к концу дня вылилась в громадную проблему. Лодыжка распухла так, что ботинок еле-еле удалось снять.

— Плохо дело, — посочувствовала Вайолетт. — Так ты завтра и встать не сможешь.

— Вот незадача! — на языке крутилось гораздо более перченое выражение, но Бэла вовремя его прикусила, чтобы не напугать внезапную подругу из прошлого столетия.

— Ничего! Мы тебя подлечим, — шустрая Вайолетт успела сбегать на кухню, чтобы принести лед, а Бэла, превозмогая боль и короткий период отчаяния, все-таки сдержалась от язвительного замечания: «Случайно не с айсберга наколола?».

Все время персонала «Титаника» было подчинено строгому расписанию. Так на «принятие ванн» был расписан четкий график. Если следовать ему, то в этот день была как раз очередь Бэлы, которую за «доброту и заботу» она уступила Вайолет. Та же прежде чем уйти просто вынудила Бэлу повторить за нею странную и довольно длинную молитву: «Она точно должна помочь. Меня никогда не подводила».

У каждого свои странности. Бэла просто повторяла за Вайолет, даже не вдумываясь в смысл слов, хотя последняя строка неприятно царапнула:

«Ангел Божий, избавь меня от вора, потопа, огня, меча, от напрасной смерти, от всякого зла».

С вором точно произошла промашка, о потопе даже не хотелось думать.

— Хорошая девушка. — Ангел проявился сразу, как за Вайолетт захлопнулась дверь, и хорошо. Если бы она внезапно вернулась и обнаружила в своей койке нагло разлегшегося незнакомого мужчину?

— Bот что за игнор?

— Камень у тебя? Тогда что за вопросы? — Ангел перевернулся набок, подперев кулаком подбородок. Бэла же вместо того, чтобы ответить ему только зубы сцепила. Занемевшая от холода нога снова дала о себе знать, стоило лишь сделать движение для того, чтобы привстать. — Что тут у нас?

Бэла рефлекторно дернулась, когда слишком шустрый ангел внезапно дотронулся до ее больной лодыжки — наглость, за которую здоровой ногой можно и в челюсть получить, неважно, что ты небожитель. Не успела. От прикосновения сначала по больному месту, потом по всему телу пошло приятное, несравнимо-блаженное тепло, охватывающее каждую клеточку. Оно обкатило волной, и медленно схлынуло, а Бэла вместо возмущения вдруг издала стон, какой-то слишком уж томный, что — редкий случай — ей стало неловко.

— И? — ангел смотрел выжидательно.

Покрутив ступней, Бэла не почувствовала никакого дискомфорта. Нога как новенькая была.

— Спасибо… — чуть слышно сказала она.

— Как там наш камень поживает? — медленно, словно растолковывая и слегка сердясь, что его не понимают, уточнил ангел.

— Страдает в сейфе.

Каюта Бэлы и Вайолетт совсем не походила на девичью комнату, скорее на миниказарму на двоих. Белые, но не белоснежные со стеклянной мозаикой, как в салонах первого класса, а скорее скучно-сероватые стены без всяких украшений с койками вдоль и проходом таким узкими, что вдвоем не разминуться.

— Так порадуй его.

В чем была прелесть этой каюты на двоих, что умывальник с жестяной камерой оказывался как раз на уровне встал — и вот он тут. Со здоровой ногой босой по голому холодному полу ступать было гораздо приятнее, чем по коврам первых салонов с ворсом, завязающим в каблуках. Достаточно было прыснуть в лицо немного холодной воды, чтобы прийти в себя:

— Легко! Просто мне нужно оказаться рядом, когда нашу шкатулочку будут открывать. И лучше, чтобы они об этом не знали. Просто нужно знать момент.

— И?

«Не хочешь ты мне облегчить жизнь», — про себя вздохнула Бэла, и, выдержав паузу, продолжила.

— Если бы это была та самая Роза, то, насколько мне память не изменяет, кулон появится как утешение от жениха после неудачного самоубийства. Но эта Роза точно не из тех, кто будет отплясывать джигу на палубах третьего класса и кидаться в море от перспективы брака с миллионером. Но даже если на нее и найдет затмение, нужно знать время. Была бы у меня моя гадальная доска… — «которую ваша ангельская доставка где-то потеряла»…

— Об этом не беспокойся, — ангел вложил в ладонь Бэлы довольно крупные часы, нажав на рычажок кнопку, чтобы резная крышка с античными узорами раскрылась. — У тебя есть полчаса.

— Полчаса на… — Двери не для ангелов. Бэла уже привыкла к таким исчезновениям, и даже где-то не обиделась, когда последнее словно улетело в пустоту, — …что?

Безумие, конечно, но разве с ее ангелом могло быть иначе? По безбашенности он безоговорочно столкнул с пьедестала Дина Винчестера. И Бэле, как ни странно, это начинало нравиться: точно не скучно и постоянно в тонусе. У нее есть полчаса, чтобы оказаться поближе к их цели, «Сердцу небес». Нужно довериться интуиции и надеяться, что она все еще при Бэле, а не улетела кутить с игроками в салонах первого класс, куда ее хозяйке хода не было.

Ангельское покровительство или же просто удача, но в каюту В-61, снятую Каледоном Хокли, Бэла попала без особого труда и приключений. Если верить в продолжение везения, то хозяину каюты не должно внезапно захотеться принять ванну, а значить, можно воспользоваться ею для укрытия: «Если риск окажется не оправданным и меня застукают, объяснение придумаю уже по ходу пьесы».

Действительно ли прошло полчаса? Бэла не подсчитывала. Ее даже немного удивило, как скрупулезно безлаберный ангел относился ко времени. Хотя тут, наверняка, имело значение, что каждая секунда как золотая монета и должна иметь строгий счет, если ты плывешь на «Титанике». Бэла их не считала, не открывала подаренные часы в нервном ожидании и сожалению по утраченному времени. Или ангел где-то ошибся в подсчетах, или же она сама, действуя излишне осторожно, потеряла часть времени, но она едва успела устроиться в своем укрытии, как послышались голоса.

Роза была возмущена до предела. Судя по ее слова, когда она вышла на палубу проветриться и развеять мигрень, некто попытался ее… Изнасиловать?!

Сюжет приобретал весьма нежданный поворот. Бэла даже на миг забыла, зачем она тут находится, вся обратившись в слух.

— Мне кажется, что ты преувеличиваешь, Роззи…

— Ты хочешь сказать, что я вру?!

— Ты просто очень впечатлительная, Роззи. И очень нежная. Этот Джек Доусон не выглядит негодяем. И лейтенант Симпсон…

Тут Бэла даже губу прикусила, чтобы не хихикнуть. Чутье подсказывало, что в этой путанице не обошлось без ее ангела. А еще появился Ромео, который оказался совсем не романтичным героем.

— Значить ты веришь какому-то негодяю и незнакомцу, только потому, что они мужчины, а я слабая женщина, которую так легко оклеветать? Зачем ты привел меня к себе? Потому что после того, что произошло, мое честное имя уже втоптано в грязь?

В голосе Розы появились истеричные нотки, а Бэла напряглась. Если невеста Хокли сейчас закатит скандал, то ни о каком подарке не будет и речи. «Сердце неба» так и останется в сейфе.

— Я просто не хотел тебя оставлять одну.

Бэла готова была вознести благодарственные молитвы своему ангелу или кому там еще за терпение Хокли. Несколько тихих шагов, а дальше то, что она так желала услышать. Каждый поворот рычага ручки сейфа, когда отметка останавливалась на определенной цифре, издавала свой особый звук. Еще с утра Бэла успела прокрутить каждую цифру, запоминая звучания. Пять-три-шесть-три. Код оказался совсем незамысловатым. Роза притихла, даже перестав всхлипывать.

— Ты же не думаешь, что я с тобой из-за этого. Мне это не нужно… — «Нужно, нужно», — ухмылялась за стеной Бэла, держа кулачки за то, что Роза не станет благодарить жениха за такой дорогой подарок.

Обошлось. Пара все-таки решила вернуться в салон.

— Ты же не против, если я завтра надену его на ужин? — напоследок сказала повеселевшая и успокоившаяся Роза.

«Не наденешь, милочка», — мысленно передразнила ее Бэла.

Четыре волшебные цифры: пять-три-шесть-три. И вуаля! Камень у мамочки.

Все прошло даже слишком легко и просто. Теперь с десяток шагов по коридору, войти в заповедную дверь и позвать ангела. С десяток шагов и она вернет свою прежнюю жизнь и свободу. Так, вроде, ангел обещал. Или не обещал, но все равно самое правильное — это пока единственный путь отсюда. Интуиция спала, но во сне царапала лапкой: когда у тебя все шло так гладко как по нотам. За десяток шагов ничего не могло произойти, и вдруг кошка…

Это была самая обычная рыже-полосатая кошка. В зубах она несла какую-то серую тушку. Сначала Бэле показалось, что это крыса. Зрение вполне могло от неожиданности подвести. Просто, встретить в этом коридоре беспородную кошку с добычей, было сродни, как на этом месте столкнуться с тираннозавром. Дело в том, что даже для самых привилегированных пассажиров существовало строгое правило — никаких четвероногих спутников. Всем элитным питомцам, не менее титулованным, чем их хозяева, место было на шестой палубе. Исключение сделали для двух дам с карликовыми собачками. Но кошка? Обычная кошка, просто топающая своей дорогой со своим грузом.

Бэла сама не знала зачем щелкнула языком, хоть это было даже сродни предательству. На этот звук, а не на какие-то «кис-кис», всегда отзывалась Скай Блю. Но эта кошка, проходящая мимо, вдруг вернулась к Бэле, уложив к ее ногам свою ношу. Это оказался котенок. Совсем маленький, ничего не понимающий, но живой.

— Как ты тут оказалась? — вопрос был задан скорее себе, чем кошке. Естественно она и не собиралась отвечать. Да и вряд ли она понимала вероятный риск для собственной шкурки и ее детеныша, если бы она попалась на глаза какому-то сердитому пассажиру.

Как только открылись двери каюты фальшивой миссис Тинкл, как кошка, снова подхватив за шкирку наследника, проскочила туда, а уже следом вошла Бэла. Оказалось, что ангел уже ее поджидал.

— Это что?

Как оказалось, ангел уже был там. Не терпелось? Бэла даже чуть-чуть позлорадствовала. Настолько, чтобы подразнить:

— Мой боевой трофей. Тебе камень — мне как сувенир это.

Ангел недовольно сжал и без того узкие губы — командир, понимаешь ли:

— И зачем?

Понятно, что он обращался не к кошке, и нужно было что-то ответить:

— В нашем доме завелись мыши. Надо их вывести.

— Нет там мышей.

— Откуда ты знаешь, если редко являешься? — Пора было прекращать бессмысленный спор, а то это уже походило на семейную ссору. — Я свою часть сделки выполнила.

Куда там! Ангел вдруг решил, что кошка гораздо более благодарный собеседник, чем Бэла.

— Можешь не переживать. Ни с тобой, ни с твоими малышами ничего не случится.

Вряд ли информация предназначалась кошке, скорее Бэле, пришлось прореагировать:

— Ты что, спас «Титаник»?

— Да так, немного подкорректировал курс и ход некоторых событий, — ангел бросил это как бы мимоходом, но сам чуть ли не светился от плохо скрываемой гордости.

— Круто, — Бэла, как смогла, так и похвалила его, а заодно напомнила. — Так миссия выполнена? Можно и возвращаться?

— Да, возвращаемся.

На этот раз не было ни серебряных чаш, ни таинственных обрядов. Ангел просто схватил Бэлу за запястье, ладонь другой руки приложил к стене, и… Ничего не произошло.

--------

Примечания:

* Валер — в живописи и графике: оттенок тона, определяющий светотеневое соотношение в пределах одного цвета.

** Айвона Тинкл — Ivanna Tinkle слышится так же как «I wanna tinkle». Один из телефонных розыгрышей Барта Симпсона («Симпсоны»).