Пока смерть не разлучит нас (гет)

Элизабет была слишком занята, пока они пытались провернуть обманный маневр и скрыть Атлантиду от рейфов, чтобы задумываться о том, что произошло в зале врат, и о собственных чувствах.

А вот когда всё закончилось и Атлантида снова была в безопасности, от мыслей уже никуда было не деться. Резкие переходы от ледяного страха и отчаяния к безмерному облегчению и счастью вымотали ее, став серьезным испытанием для самообладания. Элизабет пыталась убедить себя, что Джон для нее друг. И дорог ей не больше, чем любой другой член экспедиции. Убеждать получалось плохо — в глубине души она прекрасно знала, что Джон давно стал для нее значить гораздо больше, чем друг. В конце концов, она никогда не верила в дружбу между мужчиной и женщиной.

Элизабет укрылась на балконе, как всегда делала, когда хотела подумать или прийти в себя. Море спокойно плескалось, насколько хватало глаз, но она не видела его на самом деле. Перед глазами без конца по кругу мелькали воспоминания.

Я должен, и ты знаешь это.

Он сделал это.

Элизабет не могла перестать думать о том, что было бы, если бы «Дедал» не появился так вовремя. Хотя и знала, что это непродуктивные мысли и пора уже забыть и перестать терзать себя.

Дверь за ее спиной с тихим шипением скользнула в сторону. Даже не оборачиваясь, Элизабет сразу поняла, кто сейчас вошел.

— Элизабет? Всё хорошо?

Джон встал рядом, и она повернула к нему голову. Ей безумно хотелось сказать, в каком отчаянии она была, когда взорвался корабль. И какое невероятное счастье ее затопило, когда она услышала его голос. И что больше никогда не отпустит его в такие самоубийственные миссии. Но ограничилась коротким:

— Да, нормально.

Некоторое время они просто смотрели друг на друга, и, видимо, старательно подавляемые чувства отразились на ее лице, поскольку в серых глазах Джона вспыхнул восторг и в следующее мгновение он наклонился, чтобы поцеловать ее. То, что она после короткого замешательство горячо ответила на поцелуй, Элизабет могла объяснить только тем, что после пережитого недавно потрясения, у нее несколько помутился рассудок. Остатки благоразумия улетучились, и она целовала, целовала, целовала его, зарывшись пальцами в и без того взъерошенные волосы, наслаждаясь ощущением сильных надежных рук, возможностью физически почувствовать, что он всё еще рядом, живой. Такой восхитительно живой.

Однако маленький благоразумный голосок всё громче шептал, что она совершает ошибку, надо остановиться, пока не стало слишком поздно.

— Джон… — Элизабет с усилием отстранилась, хотя из объятий он ее все-таки не выпустил. — Мы не должны.

— Почему? — упрямо нахмурился он. — Только не говори о проблемах субординации. Земля далеко, и никому нет никакого дела…

Элизабет невольно улыбнулась, а потом решительно выпуталась из его объятий.

— Дело не в этом. Понимаешь… — она отвернулась, не в силах сейчас смотреть ему в лицо. — У меня на Земле остался кое-кто. Я не могу отрицать, что испытываю к тебе… некоторые чувства. Но и он… Это было бы нечестно по отношению к вам обоим. Понимаешь?

Она рискнула посмотреть на Джона и успела заметить мелькнувшую в его глазах тоску. Но в следующее мгновение всё исчезло. Он просто кивнул и отвернулся. Элизабет протянула руку, но тут же опустила ее, так и не решившись прикоснуться к нему. Вместо этого она просто развернулась и сбежала с балкона, отчаянно надеясь, что всё это не повлияет на их совместную работу.