Стальная тревога том 13 (гет)

Подняться на двадцать третий этаж, при учёте того, что лифт просто взял и отказался ехать выше одиннадцатого, было практически сродни подвигу. Спина буквально горела огнём. Поворот ключа отдался едва слышимым щелчком, а спустя миг до него донёсся её тихий, сдавленный всхлип и полностью позабывший о том, в каком он состоянии, юноша поспешил в комнату. Представшая перед ним картина была далеко как не пределом его мечтаний. Сбившаяся в комок Тесса тихо всхлипывала, и в ночном полумраке было решительно не понять, что именно тому причиной.

— Тесса, солнышко, что стряслось, тебе плохо? — выпалил остановившийся в проходе парень на одном дыхании и уже спустя всего лишь миг был рядом с ней. — Где-то болит, вызвать врача? — Ещё, судя по всему, не до конца сообразившая, что именно произошло, девушка тихо покачала головой, и только затем её обрамлённые слипшимися от слез ресницами глаза изумлённо расширились, а в следующий миг она уже прижалась к нему, судя по всему совершенно не замечая ни более чем несвежей одежды, ни липкой от пота кожи. Следующие пять минут так и просидели, она плакала, а он попросту не понимал, что же именно тому причиной. Но вот всхлипы наконец-таки прекратились, и шмыгнувшая носом девушка явно нехотя отстранилась.

— Где пропадал?

— Сложно ответить, — задавливая в зародыше очередной приступ боли, пробормотал Соске, — о месте, где меня держали ничего, не скажу, камера как камера — грязная, вонючая, в общем, самая обычная. А пару дней назад меня просто выбросили в портовых доках гонконгского грузового терминала. Оттуда я и добирался домой каким-то чартером, билет, если что, у меня в сумке, через Мельбурн и автобусом уже сюда.

— В каком смысле «сидел в камере», за что? — неверяще прошептала поражённая его пусть и очень кратким, но более чем ёмким рассказом Тесса.

— Странно, я думал тебе уже доложили, приказу не подчинился. Всё полностью и всецело согласно букве устава. Я был поставлен перед выбором подчиниться и выполнить действия, никоим образом не подразумевающие какого-либо касательства относительно моих непосредственных служебных обязанностей как служащего Мифрила или же… Если честно, я не думаю, что ты хочешь, чтобы я зачитал тебе свою должностную инструкцию и присягу. Приказ, отданный мне пусть и в строгом соответствии с уставом, был как минимум аморален, и нет, меня не попросили кого-то убить, захватить или ещё что. Это я, как ты прекрасно понимаешь, исполнил бы в точности. Вот только приказывали вовсе не это, прости, солнце, но раз ты не в курсе, то и озвучивать не стану. Не хочу портить твоё настроение.

— Настроение? Ты вспомнил об этом прямо сейчас? Мне четыре дня назад сообщили, что ты ушёл в самоволку. Больно так сообщили, с цинизмом. И сейчас ты появляешься и говоришь, что был кем-то арестован и что отказался исполнять поставленную перед тобой задачу, что она, как ты говоришь, была аморальной. Нет, дорогой, ты либо всё пояснишь прямо сейчас, либо сядешь в карцер уже по моему приказу.

— Как скажешь, я лишь не хотел тебя расстраивать ещё сильнее, чем это есть сейчас, — произнёс Соске и, едва заметно поморщившись, продолжил: — Началось всё через сутки после отбытия из Сиднея, мы прибыли в Гонконг, но это ты, скорее всего, и так знаешь. Далее примерно на десять часов я был предоставлен самому себе и вполне честно постарался потратить это время с максимальной, как мне тогда казалось, пользой. Затем был общий инструктаж, точно такой же, как те, что проводишь ты или Мардукас. А вот после него меня попросили пройти в кабинет к главе местной резидентуры, где я подписал подсунутое мне неразглашение и выслушал уже, скажем так, более личные инструкции. Так как я подписал неразглашение, то озвучить услышанное и не попасть под трибунал будет более и более чем сложным, я…

— Насколько я знаю, глава гонконгской резидентуры — это лейтенант Стокс, именно он и оповестил всех о том, что ты… точнее он оповестил главу своего отдела, а тот уже в своей фирменной манере меня. Таким образом, будучи главой твоего подразделения, а также офицером на несколько рангов выше лейтенанта, я отменяю действие подписанного тобой документа. Официальный приказ подготовлю завтра, уж прости, ночью не так чтобы удобно.

— Хорошо, но поверь, ты правда не хочешь этого слышать, — пробормотал явно расстроенный её напором Соске, после чего во всех подробностях слово в слово повторил как слова лейтенанта, так и свои. А закончив непосредственно с этим, пересказал всё то время, которое он не сказать чтобы с комфортом отдыхал в предоставленной ему для проживания камере. Про постоянные ночные побудки с требованием назвать личный номер и код подразделения, сопровождавшиеся неизменными побоями, перевёрнутые подносы с едой и, наконец, выброс где-то в контейнерных лабиринтах грузового порта. — Теперь ты знаешь всё, я честно принял положенное за неподчинение наказание, а когда начали бить впятером, было уже поздно. И сейчас мне больно и плохо, спина горит огнём, о рёбрах и остальном я, пожалуй, просто промолчу. Единственная мечта — это чёртов душ и спать, можно хоть на коврике под дверью, мне реально уже без разницы. Воцарившуюся в комнате тишину, казалось бы, можно и вправду пощупать. Обалдевшая от услышанного Тесса пыталась осознать и отыскать хоть какие бы то ни было причины всему ею услышанному. Тогда как сидящий напротив неё юноша внезапно осознал, что попросту не чувствует собственных ног.

— Я… — наконец попыталась вновь заговорить девушка и именно в этот момент со всё нарастающим ужасом пронаблюдала за тем, как так и не издавший и единого звука любимый внезапно побелел и начал заваливаться чуть вбок и вперёд. Как именно вызывала полкового врача, а затем скорую девушка помнила более чем смутно. Всё это слилось в одну сплошную мутную круговерть. А затем была больница и несколько часов томительного удушающего тревогой ожидания. Лишь с девять тридцать утра к ней и оставшейся рядом Голдбери подошёл тот самый врач, которого она и посоветовала вызвать. Едва заметно кивнул и, перебросившись парой слов с подругой, он тихо заговорил:

— Могу вас обрадовать, жить ваш молодой человек будет однозначно, что-то большее сейчас не скажу. КТ показало смещение двенадцатого грудного и первого поясничного позвонков третий и второй степени соответственно. Если честно, я не понимаю, как он мог идти. У него просто обязаны были отняться ноги. Сейчас пациент находится в искусственной коме. Травму уже купировали посредством вытяжки позвоночного столба. Теперь можно только ждать. Есть подозрение на разрыв межпозвоночного диска, если подтвердится, то это минимум два месяца постельного режима. Если нет, то меньше. Сейчас мы можем только ждать, когда спадёт травматический отёк тканей, тогда сможем диагностировать точно.

— Благодарю, — тихо откликнулась старающаяся не подавать вида Тесса.

— Не надо так убиваться, перед выходом к вам я проверил, чувствительность ног уже восстановилась. По сути, мы успели более чем вовремя. Ещё бы часов пять, и вот тогда… Сейчас же мы явно отделались лёгким испугом.

— Прошу, поставьте его на ноги, если нужно, то пусть будет без сознания, и мне нужно официальное медицинское заключение, не для полиции, но тем не менее.

— Подготовлю все бумаги в завтрашнему обеду, вечером будут анализы, без них картина будет неполной.

— Я подожду, — едва слышно ответила девушка, и врач предпочёл не продолжать, лишь мельком взглянул на давнюю подругу и, получив от неё такой же едва заметный кивок, удалился. В своей практике он видел многое и такое вот тоже. Возможно, будь это государственная больница… Вот только госпиталь Самерсхол таковым не был, здесь понятию «врачебная тайна» давался, скажем так, несколько более широкий смысл.

* * *

О том, что сегодня любимого будут приводить в сознание, Тесса узнала из раздавшегося в половину одиннадцатого звонка. Знакомый, к которому их и направила Голдбери, оказался более чем обязательным. Сначала, как и обещал, предоставил полное медицинское заключение, снимки и все выписки. А затем самолично вызвался информировать о состоянии любимого. Одно короткое смс два раза в сутки, утром после обхода и вечером перед закрытием. Этим утром его текст имел приписку о том, что начата отмена препаратов и что прогнозируемое время пробуждения между вторым и третьим часом по полудни, чуть позже позвонили уже более официально. Именно поэтому первой, кого увидел едва разлепивший веки Соске, естественно, была Тесса. Прилетела в госпиталь ещё до двух и с разрешения врача осталась в палате.

— Привет, — пробормотал пытающийся осмотреться парень. — Кажется, я в больнице. Неужели всё так серьёзно?

— Более чем, — не стала отрицать подошедшая к его койке Тесса. — Уже, правда, лучше.

— А?..

— Тебе вставать нельзя, так что это врачи так страхуются, а то мало ли.

— У меня ощущение, будто бы мне в спину воткнули металлический кол. Вообще не шелохнуться.

— Вот и хорошо, в смысле что шевелиться не можешь, тебе нельзя, в начале даже компрессионный перелом подозревали, правда, обошлось всего лишь уже вправленным смещением.

— Прекрасно, — с явным сарказмом в голосе откликнулся лежащий пластом Соске и тут же решил перевести тему на более нейтральную.

— Скажи, а ты до моего вещмешка уже добралась или всё-таки ещё нет?

— Нет, а надо было? Я просто как-то…

— Нет, в смысле да, в смысле хорошо, что не добралась. А то ещё опять разревёшься.

— Что ты там прячешь?

— Ничего такого, честно, пожалуйста, забудь, зря я спросил.

— И не говори, но я, так и быть, обещаю не смотреть, я девушка, знаешь ли, воспитанная.

— Прости, правда прости, просто я должен сам, вот выпишут, и сам всё покажу.

— Договорились, — согласно кивнула Тесса, а затем пришёл врач, и проведённый им осмотр подтвердил, что каких-либо отклонений от нормы нет, с чем их обоих и поздравили, после чего ей пришлось успокаивать уныло поникшего Соске, который был вот от слова совсем не рад тому, что как минимум следующие полтора, а возможно, все два месяца ему предстоит только и исключительно лежать.

Спустя ещё шесть дней его наконец-таки выписали, ну, как выписали — перевели на амбулаторное лечение, что, по сути, переводилось как «нефиг койку в стационаре занимать». Из уст врача это звучало более чем убедительно, и, как следствие, уже вечером Соске оказался дома, где и выяснилось, что любимая, как говорится, подготовилась. Позвала на помощь Мелиссу и Курца, съездила с ними до близлежащей Икеи, где купила в точности такой же — предыдущий также был именно из этого магазина — каркас самой обыкновенной кровати. И уже затем специальный ортопедический матрас. И вовсе не ту шелупонь, что обычно за них выдают. Этот был сделан на заказ специально по медицинской метрике пациента.

Появление второй кровати привело к тому, что выглядящие практически один в один каркасы сливались и создавали подобие одной практически трёхметровой поверхности, а если учитывать тот факт, что прозорливый Курц додумался их объединить… Попросту скрутил посредством мебельных шпилек. В общем, получившееся нечто было более чем презабавным и буквально одним своим видом намекало на более и более чем бурные привычки своих хозяев. От последнего Тесса, правда, сразу же отмахнулась: не до того, но так и не сумевший задавить весёлые искорки в глазах Вебер таки не удержался и прокомментировал своё детище в стиле «ещё успеете опробовать». Получил за сие действо по шее от более чем известной и не менее любимой им особы и впервые за прошедшие пару недель услышал тихий смех своего командира.

— Ну вот, сестрёнка, а ты говоришь, ну разве оно того не стоило? — картинно потирая ушибленный затылок, произнёс явно довольный собой Курц.