Преступление и наказание (джен)

В течение утра Снейп возвращался несколько раз. Гарри знал об этом, потому что всегда слышал, как открывается и закрывается дверь, а потом поворачивался и видел профессора, который стоял посреди двора, скрестив руки на груди, и привычно хмурился. Однако он ничего не говорил, просто молча смотрел, как Гарри сдирает черепицу с крыши.

Каждый раз Гарри пожимал плечами и возвращался к работе, испытывая при этом неловкость. Он все ожидал услышать снизу критические замечания, но Снейп так ничего и не сказал, даже когда Гарри пару раз остановился, чтобы перевести дух и вытереть пот со лба.

Наконец ближе к полудню Снейп снова позвал его:

— Поттер, спустись сюда.

Гарри вздохнул. Он был благодарен за возможность сделать перерыв, но сомневался, что тот будет приятным. Не исключено, что Снейп провел все утро в размышлениях, так что, скорее всего, он уже придумал подходящее наказание за дерзость и неповиновение. Тем не менее, Гарри не видел иного выбора, кроме как спуститься по лестнице и пережить гнев Снейпа, какую бы форму тот ни принял.

— У меня к тебе предложение.

Гарри моргнул, пытаясь осознать, что означают эти странные слова, а также совершенно нейтральное выражение лица Снейпа. Предложение? Что происходит, черт подери? Неужели Гарри потерял сознание от теплового удара, и у него начались галлюцинации?

— Ты сейчас пообедаешь, а затем расскажешь мне обо всем, что произошло до твоего ареста на Тисовой улице. В обмен тебе будет позволено провести остаток дня, отвечая на почту. Это приемлемо?

Это было более чем приемлемо, подумал Гарри. Точнее, казалось таким на первый взгляд. Но он-то знал лучше. Предложение звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой, особенно если оно исходило из уст Снейпа.

На самом деле Гарри понимал, что не стоит соглашаться на подобную «сделку». Он поест, и тогда Снейп почувствует себя победителем и накинется на бедного принца-Поттера с насмешками за слабую решимость и потребность в том, чтобы его холили и нежили. А когда Гарри попытается изложить свою версию произошедшего, Снейп не захочет слушать и примется отчитывать, называя неисправимым лжецом. А наградой за то, что Гарри подверг себя таким испытаниям, станет возможность ответить на письма людей, которых он считал своей семьей. Людей, полагавших, что он мерзкий мелкий преступник, не думающий ни о чем, кроме как обокрасть стариков. В письмах ему придется доказывать, что на самом деле он не такой или, что еще лучше, просто принять обвинения и упреки и просить прощения, занимаясь самобичеванием в надежде вернуть хоть часть уважения. Насколько глупым считал его Снейп?

— Нет, благодарю вас, сэр. Можно вернуться к работе?

По правде говоря, Гарри отчаянно хотелось посидеть на кухне и выпить хоть немного воды, но теперь это казалось невозможным. Что ж, придется просто стиснуть зубы и терпеть. В любом случае, с каждым часом становилось все менее жарко, поскольку день клонился к вечеру и солнце неуклонно приближалось к горизонту.

— Поттер, — прошипел Снейп, — не будь идиотом…

— Нет, сэр, я не идиот, — перебил Гарри. — Если желаете назвать меня лжецом, нет необходимости ждать, пока я попытаюсь что-то объяснить. И кроме того, если вы пробуете подкупить меня, следует выбрать награду, которую мне действительно захочется получить.

— Не старайся убедить меня, что у тебя нет желания отвечать ни на одно из писем…

— Я в самом деле не хочу, — процедил Гарри. — Но давайте, скажите мне, что я вру. Это не изменит ответа. А теперь можно заняться крышей? Потому что я помню, что вы составили здоровенный список дел, и не хочу, чтобы вы подумали, что я пытаюсь увильнуть от его выполнения.

— Ступай в свою комнату, — приказал Снейп, — сейчас же! И оставайся там, пока не решишь сотрудничать!

Гарри понимал, что следует просто согласиться и уйти, но, казалось, некий бесенок шептал ему на ухо, подзуживая надавить еще немного, просто чтобы увидеть реакцию Снейпа.

— Вот видите, теперь вы награждаете меня, но называете это наказанием. В самом деле, профессор, может, я был бы более склонен выполнять ваши просьбы, если бы вы смогли как-то разобраться во всем этом и действовать более последовательно…

— Сейчас же в комнату! — прогремел Снейп, на этот раз с такой силой, что Гарри отпрянул.

Гарри больше не терял времени, дразня Снейпа. Он поспешил пройти через кухню и подняться по лестнице. Сердце колотилось, в глазах плыло, а в голове мелькали панические мысли о всевозможных последствиях его безрассудства. «Ты зашел слишком далеко, — кричал мозг. — Ты довел его, и теперь произойдет нечто ужасное. Снейп придет сюда и поступит так, как грозил Вернон все эти годы. И он волшебник, так что не думай, что твоя жалкая спонтанная магия так уж сильно тебя защитит. Снейп наверняка сможет наложить какое-нибудь контрзаклятие. Ты облажался, и тебе конец…»

Но Снейп не пришел. Так и не раздалось ни топота по ступенькам, ни проклятий, избиения до полусмерти тоже не произошло. В доме стояла тишина, лишь изредка нарушаемая скрипом половиц и стуком дверей на нижнем этаже.

Но для надежности Гарри притаился в дальнем углу за кроватью, достаточно близко к окну, чтобы в случае чего можно было через него выскользнуть. Он даже немного его приоткрыл, просто на всякий случай.

Гарри сидел, подтянув ноги к груди и положив голову на колени. Сердце громко колотилось в ушах. Несколько раз он поступал так и у Дурслей — позволял себе бездумно молоть языком. Глупо. Для него это никогда не заканчивалось хорошо. Но научился ли он? О, нет, конечно, нет. Ему нужно было продолжать нагнетать обстановку, чтобы посмотреть, как далеко он сможет зайти, и все для того, чтобы успокоить свою глупую, никому не нужную гордость.

И вдобавок Гарри очень хотел есть. Он просто умирал от голода. Остаться без еды у Дурслей — это одно дело, там ему отказывали. Гарри находился в их власти. У Дурслей он понимал, что пытаться что-то утащить было рискованно и что, если его поймают, это дорого ему обойдется. Вернон обязательно стал бы трясти его или запер бы в комнате. Но здесь? Снейп практически угрожал Гарри, чтобы заставить поесть.

И что с того, что профессор будет насмехаться, когда Гарри уступит? С каких это пор острый язык Снейпа стал так его беспокоить? Слова не имели никакого значения. Снейп ничего не знал, так почему Гарри должно волновать его мнение? Но да, тогда он напрасно не ел.

Даже если ярость Снейпа еще не сойдет на нет и он решит преподать Гарри урок, отказав в ужине, чтобы напомнить, кто здесь главный, то, скорее всего, это закончится ко следующему дню. И тогда все вернется в нормальное русло… ну, не то чтобы совсем нормальное, но все станет нормальным настолько, насколько это вообще возможно.

До следующего раза. Пока Снейп не взорвется на Гарри по-настоящему за то, что тот спрятал вещи миссис Эпплуайт. И тогда все опять пойдет наперекосяк.

Но Гарри не мог заставить себя поступить подобным образом. Раз уж он зашел так далеко и столь многим пожертвовал, он должен был довести дело до конца, к лучшему или к худшему, и, по крайней мере, хранить в памяти знание о том, что одержал верх над Снейпом, хоть и на короткое время и только в словесной перепалке.

Минуты тянулись, и перетруженные мышцы Гарри начало сводить судорогой, отчего они болели все сильнее. Гарри несколько раз менял положение, но в конце концов сдался и перебрался на кровать, где вытянулся и позволил глазам закрыться.

Некоторое время спустя он резко проснулся от громкого нетерпеливого стука в дверь. Вздрогнув от неожиданности, Гарри заставил себя сесть, и как раз вовремя, так как Снейп распахнул дверь.

Он посмотрел на Гарри, и его лицо, на котором уже застыли мрачные морщины, приобрело ещё более напряженное выражение, губы изогнулись чуть презрительно.

— Встань, — холодно приказал Снейп, пригвоздив Гарри взглядом. — Иди на кухню, сядь за стол и жди меня.

Гарри провел пальцами по векам, пытаясь избавиться от последних остатков сна. Он чувствовал себя настолько не в своей тарелке, что ему не хотелось язвить или проявлять какую-либо воинственность. Гарри был так измучен, что, казалось, мог бы проспать еще годы.

— Да, сэр, — невнятно пробормотал он.

Снейп коротко кивнул и стремительно покинул комнату.

Через несколько минут Гарри уже сидел за обеденным столом, крепко сцепив руки, чтобы те не дрожали. Он чувствовал себя значительно бодрее и ужасно боялся, что сейчас придется дорого заплатить за прежнюю наглость и дерзость.

Снейп возвышался в дверях, вновь сложив руки на груди, почти скрытый объемистой мантией. Гарри чувствовал на себе тяжелый взгляд профессора, который отслеживал каждое его движение и, вероятно, ничего не упускал.

Наконец Снейп заговорил:

— Мне кажется, Поттер, мы зашли в тупик. Мне трудно поверить хоть одному твоему слову, да и ты, похоже, в равной степени не доверяешь моей способности распознать правду. И поскольку я отказываюсь тратить еще день, ожидая, пока ты хоть как-то объяснишь свое совершенно идиотское поведение, я хочу предложить тебе решение.

Снейп медленно вошел в комнату, его шаг был неторопливым и уверенным. Он не останавливался, пока не оказался перед Гарри. И тогда он сунул руку в карман, мантия натянулась на груди. Через мгновение он вытащил руку, сжимая в ладони крошечный хрустальный пузырек, который Гарри узнал прежде, чем Снейп назвал его.

Веритасерум. Снейп поставил пузырек на стол всего в нескольких дюймах от Гарри:

— Полагаю, я уже рассказывал тебе о свойствах этого чудесного снадобья.

У Гарри кровь застыла в жилах. Снейп заставит его выпить это? Боже, тот мог спросить его о чем угодно, и Гарри не сомневался, что сыворотка будет чрезвычайно эффективной. Какими бы ни были недостатки Снейпа, когда дело касалось зельеварения, тот был безупречен.

— Мне нужны ответы, — тихо продолжил Снейп. — Подозреваю, что у тебя они имеются и что они могут оказаться… неожиданными. И поскольку я, скорее всего, не приму на веру ни одно из твоих слов, похоже, это один из немногих вариантов, которые у нас есть.

Гарри заставил себя снова начать дышать.

— Вы не можете принудить меня…

— Нет, — быстро согласился Снейп, все еще ровным тоном, — не могу. И не буду. Выбор за тобой. И я предложу взамен: независимо от того, что ты скажешь под действием этого зелья, я оставлю тебя в покое до конца вечера. Кроме того, я пересмотрю твои поручения и постараюсь сделать их более… приемлемыми. Договорились?

Гарри пристально смотрел на флакон, его дыхание снова стало прерывистым. Согласиться?.. Боже, неужели он действительно собирается предоставить Снейпу полную власть? Неужели он позволит допросить себя под воздействием мощной сыворотки правды? И кому? Снейпу, который с первого взгляда его терпеть не мог?

Но Гарри так отчаянно желал, чтобы ему поверили. Даже Снейп не усомнится в его словах, если Гарри будет говорить, находясь под воздействием столь могущественного зелья. Он сможет сказать профессору, что на самом деле ни черта не совершал, что его подставили, и на этом все закончится. Снейп, скорее всего, умоет руки и позаботится, чтобы информация дошла до Дамблдора, а тот уже все уладит. И тогда Снейп вернет Гарри на Тисовую улицу. К страданиям, битью и необходимости прятаться, к абсолютной скуке, к вечному притворству, что магии — да что там, и самого Гарри — не существует.

Но это было известное зло, напомнил себе Гарри. Снейп же по-прежнему оставался неизвестной величиной. Все-таки он ненавидел Гарри значительно интенсивнее, чем Дурсли. Даже если в последние несколько дней профессор и не был совершенно невыносим, невозможно было предсказать, как тот начнет себя вести, когда ему надоест, что Гарри все время крутится под ногами. Он вполне мог стать гораздо хуже, чем Дурсли.

Самым верным способом выбраться и спасти свои еще не сгоревшие вещи было принять сыворотку правды и позволить Снейпу подвергнуть его допросу.

— Вы… вы будете спрашивать только об ограблении, и ни о чем больше? — Гарри украдкой взглянул на Снейпа, желая оценить реакцию.

Снейп презрительно сморщил нос:

— Я стану задавать только уместные вопросы. Будь уверен, твои драгоценные темные секреты меня не интересуют.

Гарри с трудом сглотнул. Он ни на йоту не доверял Снейпу, но ему чертовски хотелось доказать собственную невиновность. Он желал, чтобы Снейп лишился дара речи и не мог выдвинуть в его адрес ни единого необоснованного обвинения.

— Ладно, — тихо согласился Гарри и потянулся к флакону, который Снейп тут же выхватил у него из-под рук.

— Сначала ты должен поесть. Зелье очень токсично при приеме на пустой желудок, и это приведет к единственному итогу: ты извергнешь содержимое желудка, замарав весь пол желчью, зря потратишь дорогое зелье, да еще и живот вздуется в процессе.

Волна гнева захлестнула Гарри. Что такое с этим человеком и его одержимостью питанием?

— Хорошо, — отрезал он. — Я сделаю себе сэндвич…

— Ты нормально поужинаешь, — жестко поправил его Снейп. — На плите осталось мясное рагу. Ты съешь приемлемую порцию и выпьешь два стакана воды, а затем мы продолжим. Это понятно?

— Да, сэр, — пробормотал Гарри, поднимаясь.

Он был голоден. И он не совсем сдавал позиции, ведь так? Это больше походило на заключение соглашения во время переговоров. Он согласился на условия Снейпа. И ему обещали свободный вечер, что уже кое-что, хотя не то чтобы Гарри так уж рассчитывал на это. И сокращение работы по дому, хотя он не стал бы ожидать выполнения этого обещания.

Возле плиты уже стояла миска и лежала та же буханка хлеба, что и накануне вечером. Гарри взял несколько ломтиков, решив, что хлеб составит основную часть его еды, поскольку желудок, скорее всего, не слишком хорошо перенесет жирное мясо. Но Гарри знал, что, если он полностью откажется от рагу, Снейп расценит это как неповиновение, поэтому выудил из темно-коричневой жидкости несколько кусочков картофеля и моркови и вернулся к столу.

Снейп стоял на том же месте, нависая над столом, и наблюдал за действиями Гарри. Однако через мгновение он направился к раковине и вернулся со стаканом воды, который с грохотом поставил на стол перед Гарри. Это было неожиданно.

Но Гарри проигнорировал действия профессора, решив есть молча.

Еда была вкусной. За последние дни Гарри практически забыл, насколько она бывает хороша. Он наслаждался каждым кусочком, хотя и старался не показывать этого слишком явно. Гарри ел размеренно, каждый раз откусывая понемногу, хотя ему очень хотелось запихнуть в рот все сразу, а потом еще и вылизать миску. Но это могло плохо кончиться, а Снейп и без того был не в духе. Гарри представил себе, насколько ухудшится ситуация, если он извергнет на стол содержимое желудка, потому что слишком быстро ел. Это определенно превысило бы пределы терпимости Снейпа.

Когда Гарри очистил миску и допил второй стакан воды, который Снейп поставил перед ним лишь чуть более обходительно, он откинулся на спинку стула и осмелился поднять глаза и встретиться взглядом с профессором. А потом Гарри просто свирепо смотрел на него, желая, чтобы тот поскорее продолжил.

Лицо Снейпа казалось пустым и неподвижным, как камень. С помощью палочки он на четверть наполнил стакан Гарри, потом снова достал хрустальный флакон и осторожно отвинтил крышку. Гарри наблюдал, как Снейп твердой рукой капнул в воду ровно три бесцветные капли, после чего закупорил флакон и спрятал его в карман. Затем Снейп очень медленно придвинул стакан к Гарри.

— Сыворотка заставит тебя отвечать на вопросы, — тихо предупредил он, его тон был почти лекторским. — Не сопротивляйся ей. Поначалу ты перестанешь понимать, где находишься и что происходит, но, когда организм приспособится, сознание вновь обретет ясность.

Гарри хотел было ехидно заметить, что оценил предупреждение, но на самом деле он был рад, что Снейп предложил ему хоть какую-то информацию, а не предоставил возможность учиться исключительно на собственном опыте, что было бы малоприятно, и это еще мягко сказано.

Гарри собрался с духом и выпил смесь одним махом, содрогнувшись, когда она коснулась языка. Зелье и правда было безвкусным, что делало его еще более зловещим.

Сначала Гарри ничего не почувствовал — может, в голове немного затуманилось, но не более того. Но затем мир словно отдалился от него, будто Гарри ушел глубоко в себя и наблюдал за собственным сознанием из этого глубокого, скрытого места.

— Твое полное имя?

— Гарри Джеймс Поттер. — Слова легко слетали с губ, слоги почти ничего не значили для Гарри. Все, что он знал, — что они были точными, верными, правдивыми.

— Неужели у тебя действительно нет желания отвечать на письма? — спросил его глубокий голос.

И снова слова плавно сложились в единое целое, будто притянутые магнитом, подчиняясь законам физики. Они устремились наружу, словно ведомые буксиром, столь же сильные и естественные, как гравитация.

— Да, не хочу.

— Почему нет?

— Потому что мне нечего сказать. Потому что я понял, что меня не знают и не захотят слушать. Потому что мне надоело оправдываться перед людьми, которые и так должны мне верить. Потому что они причинили мне боль, и ответ лишь сделает мне больнее. Потому что они не заслуживают моего ответа. Потому что я не заслуживаю их поддержки и любви.

На этот раз слова звучали беспорядочно. У Гарри не имелось четкого, однозначного ответа, он просто выплеснул клубок мыслей. Он чувствовал, что необходимо все высказать, очистится от этих мыслей.

— Что ж, полагаю, зелье работает как следует.

Гарри попытался понять смысл утверждения, но в нем отсутствовал вопрос, поэтому оно казалось бессмысленным набором звуков. Ведь только в вопросах и ответах имелся смысл.

— Ты вступил в сговор, чтобы ограбить Матильду Эпплуайт?

— Нет. — Снова требовался точный, определенный ответ. Такое облегчение.

— Ты решил проникнуть в ее дом и украсть вещи под воздействием импульса?

— Нет.

— Тебя заставили пойти на ограбление или вынудили на это обстоятельства?

— Нет.

Раздался свистящий звук, будто кто-то резко втянул воздух. Но этот шум тоже не был вопросом, и Гарри не обратил на него внимания.

— Ты принимал участие в этом ограблении хоть каким-то образом?

— Нет.

Теперь последовала череда слов, произнесенных тихим, сердитым голосом. Гарри уловил некоторые из них, и что-то шевельнулось в его сознании, нечто отличное от вопросов и ответов. Снейп. Зелье. Снейп… был… зол?

Гарри медленно моргнул, и тут смысл проклятий дошел до него, как свет сквозь пелену тяжелого тумана. Да, Снейп злился, потому что получил неопровержимое доказательство, что Гарри Поттер не был преступником. Снейп злился потому, что больше не мог наказывать Гарри за это прегрешение, и потому, что его спокойное лето было прервано только из-за недоразумения, а не из-за острой необходимости перевоспитать Мальчика-Преступника-Который-Выжил.

— Кто же тогда ее ограбил, и как, во имя Мерлина, ты оказался настолько замешан в этом?

Вопросительным словам снова удалось захватить Гарри, отрывая от осознанных мыслей и возвращая в поток ответов.

— Я не знаю, кто ее ограбил. Я был в парке, когда мой двоюродный брат Дадли Дурсль, его друг Пирс Полкинс и два других подростка, с которыми я не знаком, указали на меня полицейскому, как на грабителя.

Гарри почувствовал, как воспоминания выстраиваются, создавая цельную картину, детали встают на свои места, словно кусочки головоломки, чтобы он мог выразить их словами. Чтобы он мог все пояснить и восстановить баланс.

— Меня не допрашивали и не давали возможности заявить о невиновности. Слова моего кузена и его друзей оказались достаточным доказательством. Полагаю, что в полицейском участке нарушили надлежащий протокол…

— Довольно, Поттер.

Короткая и резкая фраза немного покоробила Гарри, но избавила от необходимости продолжать говорить и объяснять.

— Почему ты не объяснил мне все, когда я пришел за тобой в участок?

— Потому что вы уже все решили насчет меня и не стали бы слушать. Потому что вы велели мне не говорить, что я невиновен. Потому что вы отправили бы меня обратно к Дурслям, если бы узнали, что я невиновен. Потому что мне было стыдно, что я попал в такую ситуацию, просто проводя время в парке. Потому что я… потому что…

Следующее объяснение, пытавшееся вырваться наружу, потрясло Гарри настолько, что его сознание снова прояснилось. Зрение немного сфокусировалось, когда Гарри осознал, что собирается обвинить себя в абсолютной чуши. И он боролся изо всех сил, чтобы сдержаться и не извергнуть эту чушь наружу.

Но зелье оказалось сильнее.

— Потому что я воскресил Вол… Волде… потому что…

— Прекрати бороться с сывороткой, дубина, — прошипел Снейп и вцепился в плечо Гарри, намереваясь сильно встряхнуть его.

Гарри отшатнулся, пытаясь избавиться от сжимавшей его руки, и прикусил губу, чтобы заглушить слова, неумолимо лившиеся из подсознания.

— Я воскресил Волдеморта и… и убил Седрика, поэтому должен понести наказание…

Черт побери, он ведь не думал так на самом деле. Правда ведь? Может, Веритасерум был испорчен? Может, сыворотка правды заставляла выкрикивать все глупые, иррациональные мысли, которые когда-либо приходили Гарри в голову?

Снейп на некоторое время замолчал. Гарри не смотрел ему в глаза, а направил всю

энергию внутрь, чтобы взять под контроль своенравный язык. Если бы не зелье, которое держало его мертвой хваткой, он тут же принялся бы объяснять, насколько абсурдным был его последний ответ.

Но, похоже, сыворотка правды не позволяла передавать информацию добровольно, допуская только ответы на вопросы.

— Какие у тебя отношения с родственниками? — наконец спросил Снейп низким голосом.

Гарри снова закусил губу, чтобы не позволить словам вырваться наружу. Гнев, который в нем все усиливался, помог, хоть и на мгновение, ослабить власть зелья над разумом. С чего Снейп взялся задавать такие вопросы? Что, черт возьми, он надеялся услышать?

— От… отвяжись, — выдавил Гарри, — вы, нарцисс… нар… на… нехороший. Они презирают меня и магию, считают ненормальным уродом и ненавидят один мой вид.

В конце концов давление оказалось слишком сильным. Словно Гарри плыл против мощного течения, которое постепенно переросло в огромную приливную волну. Волна победила в итоге, неумолимая и всепоглощающая.

— Они применяли к тебе физическое насилие?

Больной. Снейп точно был больным, раз спрашивал о таких подробностях. Удивительно, что он не потирал руки в предвкушении такого компромата на знаменитого Гарри Поттера. Гарри открыл было рот, чтобы обругать профессора, но на этот раз сыворотка правды не позволила ему произнести даже звук по собственной воле.

— Дядя не раз давал мне затрещины. Тетя как-то пыталась ударить сковородкой. Кузен бил меня, ломал кости, однажды привел к сотрясению мозга, наносил порезы и другие травмы.

— После тех инцидентов тебя возили в больницу? — настойчиво спросил Снейп, похоже, его очень интересовал этот вопрос.

Гарри попытался встать, подумав, что если покинет помещение, то сумеет освободиться от влияния зелья. Но все было тщетно: мышцы не желали подчиняться.

— Нет, — выплюнул он, радуясь, что хотя бы смог добавить в ответ некоторую долю яда.

— Родственники пренебрегали тобой?

— Нет… Нет… мной не… д-да… было… не было… — пролепетал Гарри. Он вдруг почувствовал, что запутался до такой степени, что ярость на Снейпа даже угасла на мгновение. Да — ответ был «да», но и нет, и Гарри не понимал, что это значит и как это можно передать.

Снейп издал нетерпеливый звук.

— Это был действительно простой вопрос, но, по-видимому, ты считаешь, что в нем слишком много нюансов. Очень хорошо. Как часто тебя лишали еды?

— Каждую неделю. Каждый… каждый день.

«Какого черта? Почему этот ответ показался мне правильным?»

— Не… нет… я…

— О, Боже правый, — прошипел Снейп. — С чем у тебя проблема?.. Ладно. Я спрошу более определенно. Как часто тебе позволяли есть три раза в день?

— Нико…

Неожиданно всплыло воспоминание о дне, когда Гарри было восемь лет, и он помогал тете подготовиться к встрече книжного клуба у них дома. Одна из соседок узнала, что муж изменяет ей — соседка, которую Петуния терпеть не могла. Так что в тот день тетя была в особенно хорошем настроении. Гарри позавтракал, съел остатки обеда, а вечером ему даже позволили поужинать. Гарри помнил, как он чертовски радовался в тот день, как был полон надежд, что теперь все начнет налаживаться. Ха. Он был так трогательно наивен.

— Один раз…

— В неделю? — подсказал Снейп, его голос все еще был полон нетерпения.

Гарри обнаружил, что отрицательно качает головой, прежде чем сумел это остановить.

— Один раз.

Снейп пробормотал невнятное ругательство.

Наверное, он заключил с кем-то пари на неприглядную правду о семейной жизни Гарри, поставил на то, что она гораздо лучше, чем была на самом деле, и теперь лишился целой кучи галеонов. От Снейпа вполне можно было ожидать подобного. Должно быть, он послал сову с письмом Малфою-старшему, где предложил устроить тотализатор, посмеиваясь на эту тему. Боже, может, Снейп решил убить сразу двух зайцев: унизить Гарри и одновременно поднять авторитет среди собратьев-Пожирателей. Возможно даже, что все Пожиратели Смерти заключили пари в попытке угадать, насколько ужасным было детство Гарри.

— Тебя когда-либо запирали или отказывали в других элементарных удобствах: постельном белье, возможности пользоваться туалетом и душем и так далее?

— Да. — Слова прозвучали так, будто их вырвали из внутренностей Гарри, из самых его кишок. — До одиннадцати лет меня каждый день запирали в чулане, где было только старое одеяло и подушка. Меня выпускали для работ по дому, но только не вечерами, и меня запирали раньше, если ждали гостей…

— А после? — прервал его Снейп настойчивым тоном. — Что изменилось, Поттер?

Гарри зашипел, снова пытаясь овладеть собой. Это становилось немного легче. Желание заговорить казалось теперь гораздо меньшим зверем, с которым можно было бороться и надеяться подчинить. Гарри это удалось на мгновение, пока Снейп не уточнил вопрос.

— Почему после одиннадцатилетия тебя больше не держали… в чулане?

Уточняющий вопрос, вероятно, придал Веритасеруму силу и вновь заставил губы Гарри двигаться против его воли.

— Я получил письмо из Хогвартса, адресованное в чулан под лестницей. Дурсли подумали, что волшебники следят за ними, поэтому меня переселили во вторую спальню кузена.

— Во вторую… О, Господи боже!

Гарри прыснул бы смехом, услышав столь магловское восклицание, если бы не был так взбешен и расстроен вещами, которые Снейп заставил его признать.

Но все следы веселья исчезли, когда Снейп возобновил допрос.

— После этого с тобой обращались лучше?

— Когда как. Дурсли поставили замки на дверь и решетку на окно, а летом перед вторым курсом они кормили меня через кошачью дверцу. В нынешнем году меня не дергали, пока я держался в рамках и выполнял свои обязанности. — Гарри почувствовал, что щеки запылали. Теперь Снейп знал и о кошачьей дверце. Профессор понял, что на самом деле Гарри необыкновенно жалок, раз его запирали тетя с дядей… Боже, ему будут припоминать это всю оставшуюся жизнь.

— Ты подвергался словесным оскорблениям со стороны тети и дяди?

Гарри попытался покачать головой в знак яростного отрицания, но мышцы не подчинились, и ему удалось лишь напрячь их.

— Да.

— Что они тебе говорили, Гарри?

— Они называли меня ненормальным уродом. Заявляли, что я должен был умереть вместе с родителями. Говорили, что я пиявка и обуза. Они…

Наконец Гарри почувствовал, как в нем что-то щелкнуло. Нет. Он прекратит предоставлять Снейпу информацию. С этим покончено, независимо от того, действовал ли еще Веритасерум. Гарри и так раскрыл Снейпу слишком многое, гораздо больше, чем когда-либо соглашался. Ха, но Снейп — лжец и садист. Так чему Гарри удивлялся на самом деле?

Гарри прикусил губу с такой силой, что, вероятно, прокусил насквозь. Но, по крайней мере, это положило конец болтовне, вызванной зельем. Проклятье, как же ему хотелось заставить себя встать, уйти, прокричать Снейпу, что тот не имел права спрашивать обо всех этих вещах.

— Поттер, я же сказал не сопротивляться зелью!

Гарри едва удалось яростно замотать головой. Не в знак отрицания, а в знак отказа.

Снейп тяжело вздохнул:

— Скажи, ты веришь в правдивость их гадких слов?

Гарри почувствовал, что снова теряет контроль, воля подчиняется сыворотке… сгибается под мощным давлением прямого вопроса. А затем губы произнесли слова, и он взмолился о возможности стереть их из памяти Снейпа.

— Да, верю в некоторые, хотя я ста… стараюсь не думать об этом.

Чувство унижения и обиды пронеслось по Гарри горячим потоком, и его сила оборвала последние нити Веритасерума, освобождая от хватки злокозненного зелья. Ощущение стыда накатило и схлынуло, сменившись гораздо более высокой и мощной волной — чистой, неподдельной яростью.

— Вы солгали мне! — взревел Гарри, слова сопровождались звуком бьющегося стекла. Стаканы превратились в белый порошок. Гарри испытал смутное удовлетворение: его магия разбушевалась и вызвала такие разрушения. — Как вам не стыдно! — Стол раскололся надвое, из-за чего Снейп отпрыгнул на несколько футов. — Как вы посмели выпытывать… заставлять меня?.. Вы… вы сказали…

Воздух в комнате потрескивал от магии, как иногда случается перед грозой, когда атмосфера полна статического электричества.

— Я сказал, что стану задавать только необходимые вопросы, — ответил Снейп успокаивающим тоном. — Уверяю, все, о чем я спрашивал, было…

— Вы лживый и подлый мерзавец! Даже не пытайтесь оправдываться! — Магия вспыхнула, яркая и горячая, вдребезги разбивая лампы на потолке. Осколки посыпались пародией на снегопад, оставив помещение в полутьме. — Вы почти сразу поняли, что я невиновен, так зачем продолжать, а? О, конечно, чтобы покопаться в моей жизни и выгрести всю возможную грязь, чтобы с ее помощью получить надо мной дополнительную власть…

— Поттер, у тебя истерика. Успокойся…

— Успокоиться? — закричал Гарри и почувствовал, как огромная волна энергии покидает его и врезается в Снейпа. Профессора отбросило еще на несколько футов, его высокая фигура глухо ударилась о стену. — Вы только что совершили насилие надо мной! Вы вообще понимаете это? Вы не имели права спрашивать о таких вещах! Заставлять меня говорить… о боже, я ненавижу вас, Снейп. Я так вас ненавижу!

Гарри резко повернулся, чтобы уйти, его разум гудел, переполненный множеством эмоций. Стыд снова дал о себе знать, всплывая на поверхность сознания, а вместе с ним и некоторая доля страха перед тем, как Снейп отплатит за разрушения, причиненные Гарри.

Скорее всего, отплатит проклятиями. Или учинит еще один допрос, на этот раз влив Веритасерум прямо в глотку. А может, просто где-нибудь запрёт его, а затем будет смеяться, потому что Гарри уже должен был привыкнуть к подобному.

Преодолев всего два фута, Гарри почувствовал внезапную слабость, его окатила волна головокружения. Он споткнулся и практически рухнул на колени. Казалось, он вот-вот потеряет сознание и вряд ли сможет покинуть комнату.

— Тише, тише, — скомандовал Снейп, у него даже хватило наглости подойти к Гарри. — Твой организм только что пережил тяжелое потрясение — телу нелегко вынести действие Веритасерума, не говоря уже о потере такого количества магии. И ты почти не ел в последние дни. Если не будешь осторожен…

— То что?.. Я споткнусь и сломаю себе шею? — прошипел Гарри. — Отлично. Звучит просто здорово. И тогда вам придется объяснять Дамблдору, как вы умудрились прикончить его маленького убийцу Волдеморта. Ой, извините, я имел в виду убийцу Сами-Знаете-Кого. Не прикасайтесь ко мне! — Гарри шлепнул по рукам, которые Снейп уже начал просовывать ему под мышки, вероятно, пытаясь поднять на ноги.

Снейп хмуро посмотрел на Гарри, его рот недовольно скривился.

— Полагаю, ты намерен добраться до своей комнаты, и поскольку нет шансов, что ты сумеешь сделать это самостоятельно…

— Спасибо, я справлюсь, — выплюнул Гарри, снова пытаясь встать на ноги. К тому времени, как ему это удалось, он тяжело дышал.

— Не смейте больше ко мне прикасаться, черт подери. Если я упаду, просто оставьте меня лежать, поняли? Я не хочу, чтобы вы находились рядом со мной. О, но вы обещали, что я проведу вечер в одиночестве, так что вы, наверное, собираетесь мучить меня всю ночь, правда? Раз уж вам так нравится лгать. Вы обещаете, а потом делаете нечто прямо противоположное, только чтобы отравить мне жизнь!

Снейп тяжело вздохнул, но все же отступил и прислонился к стене столовой, словно пытаясь предоставить Гарри немного личного пространства.

— Я понимаю, ты расстроен, но тебе необходима помощь…

— Ну, я лучше обращусь к Волдеморту, чем положусь на вас! Так что, если хотите быть полезным, почему бы вам не связаться с ним, а? Должна же эта большая уродливая метка хоть на что-то сгодиться!

— Поттер, следи за языком, — прошипел Снейп. — До этого момента я проявлял терпимость, но…

— Но что? Если я снова выскажу нечто, что придется вам не по вкусу, вы мне врежете? Так вперед! Вы уже сделали вещи похуже… и, кроме того, вы слышали, до сих пор меня избивал только Дадли. Пора это исправить, а? Пришло время показать гребаному спасителю, как держать настоящий удар!

Лицо Снейпа слегка побледнело, но не от гнева.

— Я… Поттер, я не собираюсь… бить тебя. Просто позволь поднять тебя по лестнице…

— Не разговаривайте со мной, — прошипел Гарри. — Никогда. — И собрав все силы, он заставил себя выйти из комнаты, слегка прихрамывая.

Гарри пришлось остановиться у лестницы, дыхание снова стало затрудненным. У него было такое чувство, будто он только что трижды пробежал марафон и без жаборослей доплыл до дна Черного озера. Гарри почти ожидал обнаружить, что за спиной маячит Снейп и с насмешливой ухмылкой взирает на слабого, сломленного Поттера, пытающегося найти в себе силы подняться хоть на один жалкий лестничный пролет.

Однако Снейп не стал приближаться. Возможно, он понял, что следующим предметом, который разрушит спонтанная магия Гарри, окажется его тело. Гарри инстинктивно чувствовал, что то, что он сделал с Мардж перед третьим курсом, покажется просто фокусом на детской вечеринке по сравнению с тем, что он мог сотворить со Снейпом.

Шаг за шагом, с огромным трудом, Гарри мучительно медленно поднимался по лестнице. Достигнув вершины, он едва мог дышать и буквально вполз в свою спальню, где без сил рухнул на пол.

В его состоянии даже голый деревянный пол казался мягким. Уже погружаясь в мирную тьму, Гарри смутно подумал, что он действительно в полном дерьме, учитывая все то, что он прокричал Снейпу.