Практически Ведьма (джен)

В этот раз Лён действительно меня убьёт.

В этом не могло быть никаких сомнений: если против темноволосого вампира в озверевшей ипостаси я выстояла только с помощью Келлы, то против Повелителя у меня не было ни малейшего шанса.

Лён непривычно сутулился, его красивая, чуть тронутая загаром кожа болезненно пожелтела, сосуды расползались зелёной паутиной от ворота рубашки, клыки оголились в зверином оскале.

Мои ноги словно вросли в землю, и я с ужасом осознала, что пузырьки снотворного, которые Келла предусмотрительно всучила мне накануне, остались в сумке под деревом.

Лён сделал выпад, и я зажмурилась, готовая поприветствовать свою позорную преждевременную кончину. Но вместо бесовского рёва я услышала лишь сдавленный хрип.

Приоткрыв глаза, я с изумлением обнаружила, что Лён застыл на месте, его скрюченные пальцы елозили в полупяди от шеи, будто он пытался разорвать невидимый железный обруч, сковавший его прямо в воздухе. Ноги беспомощно дёргались, но не отрывались от земли.

— Надо же, не ожидал, что всё будет так просто, — раздался голос у меня над головой.

Мне не хотелось выпускать Лёна из вида, но я подняла взгляд и уставилась на тёмный силуэт Падуба, заслонённый раскидистыми ветвями. Он вальяжно прислонился к стволу дерева, держа в руке свиток и похлопывая им по ладони. На земле поодаль я увидела бесчувственное тело девушки — дочери Кайела.

— Она в порядке, просто решила прикорнуть, — Падуб хмыкнул.

— Этого не может... — мой хрип прекрасно вписался в какофонию звуков, доносившихся со стороны Лёна.

— Согласен, не может такой милый недалёкий паренёк быть в ответе за весь переполох, — он развел руками и зацокал языком. — Ох, люди, как же легко ввести вас в заблуждение. Хотя я и с вампирами неплохо справляюсь, даже с пресловутым Повелителем. Видела бы ты, как он на меня смотрит: ах, бедный-несчастный сиротка.

У меня пересохло в горле. Я смотрела и не верила своим глазам.

Падуб грациозно спрыгнул на землю, я слегка попятилась. И тут он вскинул руку и запустил в меня боевым пульсаром. Я машинально его отбила и перенаправила в строну дерева, оставив на стволе выжженный след. Краем сознания отметила, что заряд-то был слабенький.

— Оказывается, одурачить почти профессиональную Ведьму проще простого. Да-да, я тоже владею магией. И да, это я заглянул в кабинет Повелителя после тебя, — он отвесил издевательский поклон. — Услышал, как Травница отчитывает библиотекаря: мол, распустил язык, разболтал этой неуёмной магичке о таинственных записях Повелителя, мало им было Шали двести лет назад... Вот тут-то я и решил, что мало.

— Но зачем? — прошептала я. — Что они тебе сделали?

— Они? — он развеселился. — Да, за ними я могу зачесть некоторую повинность: свято и слепо надеяться и уповать на одного единственного якобы всемогущего Повелителя.

— Лён не считает себя всемогущим, — спокойно ответила я, наконец отступив настолько, чтобы вся поляна оказалась в поле моего зрения.

— Считает. Поэтому и нарывается на проблемы. А гордость не позволяет допустить, что в Догеве есть те, кто способен на нечто большее, — Падуб кивнул в сторону закованного в воздушные кандалы Лёна. — Эх, знал бы я, что скрывается в том ларце, прихватил бы всё содержимое разом. Оплошал, признаю. Я-то думал, что Шаль — просто зараза, эпидемия, а оказалось, эта сила совсем иного порядка.

— И как твои ручонки сумели её приподнять, позволь спросить?

Я украдкой косилась на свиток, думая о том, мог ли тот скрывать формулу противоядия. Но нельзя было действовать резко: Падуб сковывал Лёна некими чарами, и я ощущала натянутую незримую нить между ними, благодаря которой мы ещё не превратились в фарш. Оборви я её — Лён разделается с нами быстрее, чем я успею прочесть первую строчку.

— Значит, он тебе ничего не сказал? — Падуб расплылся в самодовольной ухмылке. — Да, он и раньше людей ни во что не ставил, а ты, видимо, подрубила на корню жалкие зачатки его доверия.

— Не сказал что? — мои руки и ноги словно налились свинцом, и мне не хотелось признавать, что Падуб задевает одновременно и моё больное место, и моё любопытство.

— Когда я пробрался в кабинет, то думал, что всего лишь заполучу сведения о благонадёжном способе очернить Повелителя — наслышан я о действии Шали, которая покончила с правлением прошлого клана. Жаль, к Дому совещаний направлялись старейшины, и у меня было время лишь на то, чтобы прихватить свиток, — он помахал вещественным доказательством и продолжил: — Но, добравшись домой и изучив содержимое… Знаешь ли ты, кем был Тарс Повольный? Его рукой написана эта копия. Имечко, конечно, не вампирское, но был он полукровкой, рождённым от Повелительницы и мага. Ещё древние вампиры обнаружили, что иногда от подобной гремучей смеси на свет появляются непростые детки, вбирающие в себя силы обоих родителей. От союза с темноволосыми эффект получался попроще, но и такие маги-полукровки достигали высот. Увы, лишь прочитав запись, я понял, что хранится в ларце: знания о магии, созданной чуть ли не иной расой, превосходящей и людей, и вампиров. Только представь, если они создали Шаль, какие таинства скрывают остальные свитки?

Краем глаза я заметила, что Лён дернул правой ногой сильнее обычного.

— И ты — представитель великих полукровок? Твоя мать была магичкой?

— Н-да, долго до тебя доходит. Не шибко вас учат в этой школе, в которую меня, спасибо папочке, не взяли. Видите ли, вампирам там не рады. Но мне повезло с учителем. Моя мать была магистром теоретической магии, она исследовала способности разных рас и прознала о чарах, подвластных одним лишь потомкам вампиров и чародеев.

Лён вновь дёрнул правой ногой, и она оторвалась от земли.

— Что ж ты пропускал уроки по вскрытию ларцов? Давно бы обладал силушкой магическо-вампирской.

— Сказал же, я только недавно узнал о записях. И, честно говоря, понадеялся, что вина падёт на тебя, — Падуб скривился. — Я был убеждён, что ты, учёная магичка, скрываешь от него свои мысли, и что на слово он тебе верить не станет. Неужели ты всё ему показываешь?

Я замялась.

— Так я и думал. Конечно, кто захочет быть открытой книгой. Неудивительно, что он бродит как тень по долине в твоё отсутствие… Хотя я, пожалуй, мог бы составить ему компанию: пару-другую уроков я у своей матери взял, за тридцать четыре года-то. Особенно усердно я занимался телепатией. Впервые приехав в Догеву, я бесился от мысли, что какой-то надменный чужак будет читать меня, сколько ему вздумается. Я дрожал, как листок на ветру, завидев его, а после настойчиво тренировался. Скрыть все мысли надолго довольно сложно, да и не нужно. Достаточно оградить отдельные части сознания. Мне ли тебе рассказывать? Хотя ты по его пятам носишься, в рот заглядываешь…

Лён с силой дёрнул левой ногой.

— Да как тебе сказать, поносилась по пятам — будет мне диплом интересный. Заглянула в рот — сняла слепок клыков для школьного музея…

Падуб оценил шутку и с уже большим интересом посмотрел на меня.

— Да, видел я, как ты рыскаешь по долине по следам черновика. И надо же, раскопала, что кленовая роща что-то скрывает — вот это мне свезло. Ведь именно там начинается одна из троп, распространяющая Шаль. Да, эта зараза связана с черновиком: магия дорог подхватывает проклятье и разносит до границы. Так я его, дурня, и заманил, — он кивнул в сторону Лёна. — Подпустил поближе проверить, кто шастает по лесу, схватил девчонку, заставил разок-другой вскрикнуть, он бросился и пересёк заражённую тропу. И это непобедимый Повелитель? Который смеет считать себя единственным надежным защитником долины?!

— Он тебя как то обидел? — миролюбиво спросила я, усердно размышляя, как перехватить свиток, если нить внезапно оборвётся, и одновременно задержать Лёна, который явно не планировал был скованным весь остаток вечера.

Падуб помрачнел.

— Моя мать попросила Повелителя поделиться знаниями о магии полукровок. И он, представь себе, отказал, заявив, что ни о чём подобном не слышал. Но мама общалась с самой дочерью Повольного, эта полоумная старуха и разболтала ей о своём отце — последнем маге-полукровке Догевы. И что Повелитель?

— Считаешь, должен был организовать тебе спецпрактикум для особо одарённых?

Падуб оставался серьёзен.

— Он заграбастал себе бесценные знания о могущественных чарах, хотя сам не способен исполнить простейший боевой пульсар! Как он смеет требовать поклонения себе, когда даже не сумел защитить долину от твари, сгубившей мою мать и ещё дюжину людей? Всесильный вампир? Ха! Его обошла сопливая девчонка — и всё потому, что владела магией. А на что был бы способен отряд обученных полукровок? Ему следовало всерьёз озаботиться защитой долины, положившись на таких, как я!

— Нет! — с жаром ответила я, и волны возмущения захлёстывали меня с головой. — Лёну не нравится быть Повелителем, он никого не станет использовать для собственной выгоды. И уж тем более пренебрегать безопасностью Догевы!

— И ты туда же, — Падуб зло осклабился и прибавил писклявым голосом: — Ах, какой вы идеальный, распрекрасный Повелитель. А может, ты с ним спишь? Скорее всего…

Я аж поперхнулась.

— Конечно нет!

— Ну да, с чего бы ему, непревзойдённому, нисходить до человеческой девчонки. Он и мать мою ни во что не ставил, раз отказал ей в просьбе!

Я уставилась на него. То, что Лён недолюбливал людей, знали все. Но он скорее в целом презирал людское сообщество, которое обитало за пределами границы и было способно на террор, геноцид или просто идиотизм. Каждого человека в отдельности он оценивал по достоинству. Но, видимо, даже его телепатия и чутьё допускали погрешность, пусть и одну на миллион.

— Ты ошибаешься, — горько проговорила я. — Лёна до сих пор мучают те смерти.

— Что ж, муки совести пойдут ему на пользу. На мнение других он чхал с высоты своего положения — и виновны в этом сами догевцы. Они превозносят его, вверяя полную и абсолютную власть. Вот только насчёт способностей своих он просчитался, моих — тем более.

Падуб замолчал, сжав кулаки и уставившись в землю.

— А я ведь почти убедил себя, что ты проникла в Догеву, поточу что серьёзно занимаешься магическими науками. Ты с такой самоотдачей бродила по долине — я видел, как ты одна в ночи читала запретный манускрипт, и подумал: хоть кому-то удастся обвести Повелителя вокруг пальца. Проникнуть в тайны, которые он держит под замком из глупой гордости.

Я ощутила, как мои внутренности сжимаются в болезненный ком.

— Да, я очень люблю изучать магию. Но Лён — мой лучший друг.

— Значит, я тоже просчитался. А ты могла бы подойти на роль моего учителя — всё же в моем образовании присутствуют некоторые прорехи. А я бы поделился своими талантами на пользу твоего дела, — он провёл рукой по свитку.

— Я скорее буду клопов тренировать, чем того, кто подверг долину такой опасности! — бросила я ему в лицо.

В его глазах полыхнул недобрый огонь, и он сделал очередной шаг мне навстречу. Лён, давно высвободивший обе ноги, отчаянно боролся с оковами у шеи.

Падуб заговорил почти шёпотом:

— А ты знала, что Шаль не просто лишает вампиров разума? Она предназначена для врага, который вторгся в долину, чтобы превратить его армию в сборище тупых марионеток. Эти чары позволяют управлять озверевшими бестиями. Думаешь, Повелитель по своей воле стоит так смирно?

Я решила не просвещать его насчёт того, что Лён уже давно не стоит по струнке, а отплясывает невероятные па.

— Раз со мной тебе не по пути, придётся испробовать и другие заклятья, что поведал мне чудесный свиток. Интересно, что скажет Ковен, если под крылом Повелителя погибнет их ученица? — он болезненно улыбнулся. — Я бы вернул твоему Повелителю рассудок, чтобы он мог лицезреть, что сотворил со своей любимой игрушкой. Да боюсь, он успел меня засечь. И остальные свитки хотелось бы прихватить себе…

Я ощущала, что от нити чар остался лишь жалкий клочок. И в этот момент Падуб открыл свиток и завопил:

— Халлвиях харршиин омноггеттлен сунн! Убей её, — он указал в мою сторону.

Я сразу поняла: что-то пошло не так. Если столько лет заниматься практической магией, то неуёмные волны её энергии считать легче простого. Падуб произнёс слова, но не вложил в них магического эффекта. Точнее, эффект получился вовсе не такой, на какой он рассчитывал. Лён наконец выбрался из невидимой оковы, а затем незримой стрелой подлетел к своему “повелителю”.

В полумраке брызги крови казались чёрным кружевом, взметнувшимся в воздух и безнадёжно павшим на землю. Падуб пролетел по воздуху и повалился ниц, неестественно раскинув руки, и больше не шевелился. Вокруг его тела расползалось густое тёмное пятно. Свиток вспорхнул на ветру и медленно полетел в моем направлении. Мы с Лёном наблюдали за ним долгое мгновение, а затем он бросился на меня так быстро, что я только чудом успела сплести энергетическую волну.

Лёна откинуло на десяток аршинов, и он хищно уставился на меня. Зрачки его глаз неестественно сузились, отчего взгляд казался пустым, белки отсвечивали в темноте, а на лбу, словно прожилка плесени, пульсировала позеленевшая вена.

Но было и кое-что другое, что бесповоротно отличало этого монстра от моего Лёна. Смутная догадка промелькнула в моей голове, и я, что есть мочи, мысленно завопила: "Вперёд!" А сама бросилась к свитку, вскинув руку, и ветвь ближайшего дерева обвилась вокруг туловища Лёна. Не теряя драгоценных мгновений, я рванула к порталу. Мне не хотелось дожидаться момента, когда он обнаружит, что под деревом лежит вполне аппетитная дочка Кайела.

Уловка дала мне крошечную фору, потому что с деревом Лён справился в три раза быстрее, чем Ороен, но я успела отбежать от портала, когда заслышала шаги, а затем застыла на месте и пальнула очередной волной, подумав: "Бегу влево!" Лёна вновь отбросило назад.

И тут мой боевой дух воспрянул троекратно. Обезумевший Лён лишился своего главного и самого отточенного оружия — телепатии! Он по-прежнему был необыкновенно быстр и силён. Но, как и говорила Келла, Шаль распаляет вампира, но не придает ему ума.

То есть, возможно, мне представился единственный в жизни случай надрать ему задницу, а главной задачей теперь было выкроить момент, чтобы заглянуть в манускрипт.

— Эй, Повелитель, сюда!

Я бросилась в сторону, где прорастал густой кустарник, и заставила ветви обвить Лёна. Он истошно завопил, пытаясь вырваться из живого кокона, а когда передо мной уже стоял огромный подвижный шар, я выдохнула и открыла свиток.

“Перевод и копия пятого манускрипта...”

Это и так знаем…

“…выполненная Тарсом Повольным…"

Чтоб его…

Кокон из ветвей затрещал, мои руки задрожали, и я подняла глаза. Следовало поторопиться.

“Невероятные чары, способные околдовать существо исключительно вампирьей расы и подчинить великой воле…"

Да я в своих курсовых работах меньше воды лью, чем эти полукровки в сверхсекретных документах!

Ветви затрещали ещё сильнее.

Я судорожно просматривала формулы активации чар, которые тянули свою силу из тумана над поляной, покрытой вехом. Пропустила векторы их возможных связей с потоками черновика, и наконец мой взгляд наткнулся на строчки: “И если будет исполнена непоправимая ошибка от рук защитников наших, и благородные жители Догевы подвергнутся влиянию бесовскому, следует вести их туда, куда ведёт множество переходов...”

В этот момент раздался дикий треск, и на меня полетел разъярённый Лён. Точнее, мне почудилось, что он летит, так как крылья за его спиной расправились, прожилки и косточки в них позеленели. Он с шипением нёсся вперед и, казалось, вот-вот взлетит.

Я вскрикнула и машинально пальнула в него тепловой волной.

Даже не знаю, чей вопль оказался громче: мой или Лёна. Я запустила огненную струю слишком близко, и она задела мою выставленную руку, а в следующую секунду я увидела, как развевается пепел.

Бесценные магические знания, что хранились у Повелителей Догевы несколько тысяч лет, были безвозвратно утеряны. А также мой шанс спасти заражённых.

Увы, возможности предаться размышлениям касательно собственной тупости мне не представлялось, так как Лён, хорошенько прочистив глотку, уже поднялся, чтобы повторить попытку задрать одну непокорную ведьму.

Я даже не успела в полной мере ощутить полноту своего отчаяния, как глубоко вздохнула, очертила руками широкий круг, словно пробираясь через густую жидкость, и резко выдохнула, припечатав ладонями землю. Вокруг меня вспыхнуло кольцо пламени; оно отплясывало высоко и дерзко. Моё тело обдало жаром, стало тяжело дышать. Я видела, как к огненной стене приблизилась угрожающая тень.

Неужели так я и погибну?

Я посмотрела на небо, которое со дна пламенного колодца казалось беспросветно чёрным. Что ж, такая кончина для мага огненной стихии всё же предпочтительнее.

Но тут я ахнула и уставилась перед собой, не замечая ни бушующей стихии, ни мелькающего силуэта.

“Туда, куда ведёт множество переходов…”

Конечно, эти предусмотрительные, до одури продуманные вампиры всё просчитали и учли. И создали бы подходы отовсюду, чтобы в случае чего иметь путь к отступлению.

Я закричала и хлестнула руками по сторонам. Лён издал истошный вопль, но я, не оборачиваясь, рванула в сторону. Я знала, куда бежать, проблема заключалась в том, что бежать предстояло долго.

Погоня заставляла не сбавлять темп. Я отбивалась то волнами, то деревьями, если те были под рукой.

Когда я подобралась к роще, мои силы были на исходе, но я всё равно выкинула руку назад и швырнула на ходу силовую волну. Я чувствовала подступающую дрожь от истощения и уже ненавидела проступающую боль в боку.

Но оставалось совсем чуть-чуть...

Я бросила волну в последний раз, потом в самый последний. Шаги неумолимо следовали за мной.

Сердце билось так, что я даже не расслышала шелест водопада. С первого взгляда я поняла, что от моих жалких чар, закрывающих проход, и след простыл. Ринувшись в воду, я вскинула руку в самый-самый последний раз и вскрикнула от боли — Лён все же нагнал меня и попытался схватить, но лишь оцарапал предплечье и камнем рухнул следом.

А я могла думать лишь о высокой берёзе, растущей близ бассейна. Кажется, я никогда не произносила про себя заклинание с такой отчаянной мольбой. И прежде чем моя вытянутая ладонь полностью скрылась под водой, я почувствовала, как извилистый прут обвивает моё запястье. Дерево сдавило руку с такой силой, что я перестала её чувствовать — но это было неважно. Другой рукой я отчаянно барахталась в бурлящей пучине. Я не могла его потерять!

Как следует набрать воздух перед погружением я не успела из-за вскрика, но чудесная сила живой воды начала заполнять меня энергией.

Я вытянула руку, и световой пульсар, в миг погасший, успел осветить отдаляющуюся призрачную ладонь. Резко подавшись вперед, я чуть не взвыла от боли — казалось, дерево сейчас оторвёт мою руку по локоть, — но всё же успела схватить Лёна и сжать его запястье сильнее любой березовой ветви.

Если бы водоём не являлся источником силы, я бы, вероятно, потеряла сознание, но какой бы наполненной ни была магическая аура, живой организм тоже требует своих ресурсов.

Я только и могла думать: "Давай же, тяни".

Не знаю, к кому я обращалась: к себе, к дереву или к магической нити, что нас связывала. И когда сумрак в мыслях начал казаться беспросветным, что-то ударило по моей макушке.

Да это же воздух!

Не успела я сделать вздох, как получила удар в ребро — ветвь притянула меня к краю бассейна, бесцеремонно шмякнув о него, и вытащила наружу.

Что-то другое, тяжелое, тянуло меня обратно. Я обернулась: Лён, в которого я вцепилась мёртвой хваткой, лежал на поверхности воды. Я сделала самое последнее усилие — единственное, на которое была способна, — и ветка гибко втянулась в ствол, отпуская меня, элегантно качнулась и замерла, поддаваясь лишь дуновению ветра.

Я закашлялась и выплюнула воду, которой успела наглотаться. Меня всю колотило от физического истощения, магической наполненности и нервного потрясения.

— Во… Вольха, — услышала я сдавленный голос, в котором тенью промелькнул утихающий демонический рёв. — Ты… Зачем… Нет, я точно тебя убью!

— Лён! — я бросилась к нему, запуталась в онемевших ногах и повалилась ничком, стукнувшись лбом о его голень.

Лён сидел, откашливаясь. Я присела рядом и приобняла его за плечи.

— Ну зачем… ты… полезла… в одиночку…

— Надо было оставить тебя там?

— Позвала бы… стражей…

Я видела, что Лёна колотило не меньше, чем меня. До меня дошло, что теперь мы, ко всем прочим бедствиям, были мокрыми до нитки.

— Подожди, я сейчас, — я вытянула руки.

— Не надо, я вижу, в каком вы состоянии, госпожа магичка, — он обхватил мои ладони.

— Ерунда.

Я упрямо отстранилась и пролепетала заклинание. От Лёна повалил пар, и он блаженно откинул голову назад, позволяя тёплому воздуху себя укутать. На его лице виднелись следы неестественного румянца — сильно же я его полоснула стеной пламени... И пусть я знала, что он регенерирует быстрее, чем любое другое существо, мне всё равно было совестливо.

Кстати, о пламени. Рубашка на его груди начала медленно дымиться.

— Ой! — воскликнула я и принялась стучать по едва не вспыхнувшей ткани.

Над моим ухом сдавленно хихикнули.

— Не смешно, — руки у меня дрожали, щеки горели, тело обдало холодом от налетевшего ветра.

Лён начал давится неуёмным хохотом — кажется, я довела его до истерики. Или он меня, потому что по моим щекам вновь потекли глупые слёзы.

— П-п-прекрати!.. — у меня зуб на зуб не попадал. И если бы не это досадливое недоразумение — я бы ему такую взбучку устроила!

Лён развернул крылья, обернул их вокруг нас, и воздух внутри словно замер. До слуха доносились лишь шелест водопада да клацанье моих зубов.

Я сдалась и прижалась к его груди, затем обхватила и сжала его так сильно, как только позволяли мои ослабевшие руки. Лён обнял меня в ответ, положив подбородок на мою макушку.

— Бестолковая ты магичка, — прошептал он.

— Неправда, — сдавленно сообщила я его шее.

— Знаю.