Сердца откроются нам (гет)

Утро разбудило Хелен мягким прикосновением солнечного луча. Она сладко потянулась под одеялом, и вдруг вспомнив прошедшую ночь и внезапно поняв, где она находится, рывком села на кровати. Оглядев спальню и убедившись, что она одна, девушка стала быстро одеваться. Нельзя было допустить, чтобы ее увидели растрепанной. Перехватив волосы лентой, она подошла к тусклому зеркалу, висевшему в углу, и постаралась привести себя в порядок. Затем Хелен вернулась к кровати и с ужасом обнаружила следы, оставшиеся от ее превращения из девушки в женщину. «Тергео» — простыни вновь стали белоснежными. Судорожно вздохнув, она призвала на помощь удачу, в надежде, что сможет выбраться незамеченной и из аудитории, и осторожно отворила дверь, ведущую в класс. Но видимо, весь запас своей удачливости она использовала прошлой ночью. Первое, что она увидела — это была спина профессора Снегга, который сидел за своим преподавательским столом и внимательно рассматривал бутылку, в которой плескались остатки сливочного пива. Хелен запаниковала, необходимо было вернуться в кабинет и наложить на себя чары невидимости, но Снегг словно почувствовал ее присутствие. Тихо, как будто разговаривая сам с собой, он обратился к ней.

— Так странно, вы знаете, Один, я совсем не помню, что произошло со мной нынешней ночью. У меня к Вам несколько вопросов. Надеюсь, Вы дадите мне на них исчерпывающие ответы. Первый из них — как, и по какой причине, Вы оказались утром в моей постели? Что вы молчите? Подойдите ближе, — его вкрадчивый голос был обманчиво спокоен, как море в центре тайфуна.

Это спокойствие пугало. Девушка осторожно приблизилась к тому, кого всего несколько часов назад так страстно обнимала.

— Кажется, я задал Вам вопрос. Не желаете отвечать? Тогда, будьте добры, скажите, что в этой бутылке. Молчите… хорошо, вы же знаете, что у меня есть несколько способов узнать правду, неужели вы хотите, чтобы я применил один из них?

Хелен упорно молчала, она опустила взгляд и следила за тем, как его руки нервно подрагивали, выдавая хорошо скрываемое волнение.

— Вы хотели посмеяться надо мной? Это был розыгрыш или сговор нескольких глупых девчонок? Снегг взял волшебную палочку, лежавшую перед ним на столе. — Отвечайте же… Вы сами вынуждаете меня своим упорством. Леги́лименс.

Мозг Хелен взорвался десятками цветных и черно-белых картинок.

Огонь в камине, лицо Северуса склоняющееся к ней. Слезы единорога, сверкающие как алмазы. Бабушка помогающая варить ей любовный напиток. Вот ее отец такой огромный и сильный подкидывает ее маленькую так высоко, что кажется, будто это она сама летит, и звонкий смех мамы. Внезапно этот смех переходит злобный и каркающий смех женщины с черными волосами, которая взмахивает палочкой и маленькую девочку окутывает зеленый липкий туман, ей трудно дышать, она пытается убежать, но бежать некуда. Страх скользкой змеей заползает ей в сердце, она одна и никого рядом, кто бы мог ей помочь найти дорогу домой. Туман становиться белым и холодным, ничего не видно, и вдруг из тумана выходит женщина, она так красива. Она обнимает Хелен. Девочке становиться легко. Женщина касается ладонями ее груди и тихо шепчет :

— Ты еще слишком мала, живи!

Она сильно толкает ее в низ. Хелен падает, падает… Открывает глаза. Огонь в камине. Тепло. Она дома.

Внезапно все это кончилось. Перед глазами вновь возник класс защиты от темных искусств. Она сидела в кресле преподавателя. Снегг стоял рядом с ней, он был крайне возбужден. Видимо не находя слов или не зная с чего начать он нервно постукивал палочкой по своей ладони. Его черные глаза казались такими огромными, в них смешались тысячи чувств удивление, гнев, страх, волнение и глубочайшая боль.

— Уходи, немедленно, — только и смог выговорить он.

Хелен сорвалась с места и в одно мгновение вылетела из класса. Она бежала вниз по двигающимся лестницам, не замечая на своем пути никого. Казалось в этом огромном замке нет ни одного уголка, где бы не находились вездесущие ученики. Ноги вынесли ее во внутренний двор, а затем вниз по склону к маленькому лодочному домику. Там, стоя у воды, она немного отдышалась. Очень хотелось пить, наклонившись к воде, Хелен зачерпнула ее ладонями и мгновенно осушила их.

«Что я наделала, зачем осталась, если бы я ушла вчера, сегодня он ничего бы не помнил, и все было бы хорошо». Так она стояла, коря себя, не замечая, как пронизывающий ветер поднимает мелкие снежинки вокруг ее ног.

Наконец, совсем озябнув, Хелен поняла, что в спешке выбежала на улицу без верхней одежды. Тихонько побрела она к замку. Думать ни о чем не хотелось. Страшная усталость навалилась на нее, запнувшись о какой-то камень, лежавший на дороге, она упала, и слезы обиды и боли полились из ее глаз, не принося облегчения. Сознание ее было как в тумане, когда она почувствовала, как кто-то сильный поднимает ее на руки.

— Что ж ты делаешь, девочка, такой холод, — пробасил Хагрид, укутывая ее в свое огромное кротовое пальто.

— Да это же Хелен Один, небось плачешь, что проиграла вчера, да не стоит оно того, не надо так расстраиваться, все пройдет в конце концов. Завтра уже все забудут об этом конкурсе, и все будет как всегда. Я не мастак успокаивать, так что ты не реви. О, да ты вся горишь девонька. Хагрид потрогал рукой ее лоб.

— Я б тебя напоил своим горячим чаем с травками, да только чувствую, что надо тебе счас к мадам Помфри.

Вся следующая неделя слилась для Хелен в один мучительный кошмар. Метаясь в бреду, она видела страшные картины — Хогвартс объятый пламенем, разрушенный темной силой. Тела людей лежащие на каменных ступенях главной лестницы, крики и стоны раненых. Огромные желтые глаза змеи, готовящейся к нападению. Не раз казалось ей, что эта змея обвивается кольцами вокруг ее груди и сдавливает так, что ломаются тонкие кости, разрывая нежную плоть и больше нет сил дышать. В короткие мгновения, когда сознание возвращалось к ней, она понимала, что эти видения не просто агония ее воспаленного мозга, нет, это то, что как проклятие преследовало весь ее род по женской линии — дар предвидения. Каждый кошмар заканчивался одинаково: темная хижина, длинный коридор, ведущий к закрытой двери, из-под которой пробивается неяркий рассеянный свет. Она идет по нему, вдоль гнилых изъеденных червями стен. Толкает дверь и оказывается в старой, пыльной комнате. В неясном свете чадящей масляной лампы ей видится тело мужчины лежащего в луже крови. Как не пыталась Хелен, она не могла разглядеть его лица. Как только девушка наклонялась к нему, спасительное забытье принимало ее в свои мягкие объятия.