Дети темной стороны (джен)

К зельям у Северуса Снейпа был врожденный талант; они всегда раньше получались как бы сами собой, успокаивали и служили отдушиной. С заклинаниями было не так. Их Северус изобретал не потому, что, как полагали окружающие, у него был к этому «дар» — он жаждал обрести контроль над собственной жизнью, чувствовать себя неуязвимым и могущественным. Благодаря зельям Северус мог на время забыть об окружающем мире, отвратительном и безжалостном, как забывал о нем, общаясь с Лили Эванс, пока однажды не оттолкнул ее — прямиком в объятия Поттера и его шайки. А заклинания рождались в глубинах его личной преисподней — Сектумсемпра, заглушающее заклинание, Деменсимпериа и кучка других, по большей мере бесполезных или банальных.

Северус начал с того, что копался в книгах в поисках защитных и атакующих заклинаний, жадно слушал профессоров ЗОТИ (ни один из которых, по той или иной причине, не задержался в школе дольше года), но очень скоро этих знаний ему показалось мало. Мир был холоден и жесток, и для защиты от него нужны были более крепкие и надежные стены. Так Северус перешел к изучению легилименции и окклюменции, и наконец, к созданию собственных заклинаний. Потерпев очередную неудачу в своих поисках, он в конце концов решил сам изобрести нужные заклинания, раз уж больше никто этим не озаботился. Ему, например, совсем не лишними казались чары, способные обеспечить конфиденциальность разговоров или легальный контроль над разумом другого человека. А при его склонности видеть потенциальных врагов во всех окружающих, Северус вскоре с головой ушел в изучение Темных искусств. Лишь одна тонкая ниточка не позволяла ему забыть о существовании другого, светлого мира: Лили Эванс.

Северус и сам не знал, какие чувства испытывает к рыжеволосой девушке. Рассудок поднимал его на смех, уверял, что его просто использовали, что самое сильное чувство, которое когда-либо испытывала к нему Лили, это мимолетная жалость и презрение, ведь он «слишком слаб, чтобы не поддаться искушению Темных искусств». Услышать от нее такие слова было больно. Что она вообще знала о слабости — эта девочка, для которой самой большой трагедией в жизни была плохая оценка или ссора с сестрой? Что она знала о Тьме — любимица мамы и папы, которая каждое лето с визгом плескалась в бассейне или ездила с родителями в заграничные туры?

Но бывали минуты, когда Северус отчаянно тосковал по веселому солнечному зайчику — Лили, которая одна была в его жизни источником красоты, не оскверненной насилием и пороком. Сила, под натиском которой Северус все глубже погружался во Тьму, не могла коснуться и волоска на голове Лили; она была глотком свежего воздуха, с ней он мог нежиться под теплым солнцем, не опасаясь предательства, не ощущая на языке тлетворный привкус Темной магии.

Но теперь все это уже не важно, сказал себе Северус, бездумно глядя на Нотта, который что-то вещал — должно быть, объяснял, чем они будут сегодня заниматься. Лили оставила его, и винить в этом он мог только себя и свой паскудный язык, который так легко облил ее грязью. Грязнокровка. Он так старался не использовать это слово до того случая, хотя и не понимал, почему оно считается настолько обидным. Это же всего лишь брань, всего лишь оскорбление. Слова не ранят — магия преуспела в этом намного больше. Даже эта гадкая кличка — Нюниус — едва ли могла его уязвить; другое дело — видеть, как забавляются зрители, стоят и смотрят, как четверо парней издеваются над одним. Именно это всегда приводило его в бешенство, именно от этого Северус всегда чувствовал себя так, как будто кто-то в клочья раздирает ему сердце… Снисходительные взгляды и сдавленные смешки, будто он шут, который кривляется ради их увеселения; даже гребаный Дамблдор смотрел на него так же, не скрывая веселых искорок в глазах.

Но тогда, в тот кошмарный день, с его языка слетело слово, которое Лили ненавидела всем сердцем — и единственная звезда в его беспросветной жизни погасла. Северус не знал, кто из них поступил хуже: Лили, когда перечеркнула долгие годы дружбы из-за одного слова, или он, когда позволил, чтобы с этим словом ей в лицо выплеснулись злоба и ненависть — порождения темной стороны его души, — и погубили все самое светлое, что в его жизни было.

— …это нужно чувствовать, нужно всем существом желать, чтобы у вас получилось, — закончил объяснять Нотт, оглядывая собравшихся учеников. Он махнул в сторону закрытой коробки. — Ты первый, Эйвери.

Эйвери шагнул вперед, чуть приоткрыл крышку и с недовольной гримасой левитировал из коробки извивающуюся мышь. Северусу стало любопытно: объяснения Нотта он прослушал и теперь пытался понять, что будет дальше. Блэк смотрел на происходящее с откровенным ужасом, большая часть подростков изображала безразличие, а некоторые, включая Розье, ждали с нескрываемым энтузиазмом.

Нотт забрал у Эйвери личную палочку и дал взамен черную. Хм-м. Значит, мы будем заниматься чем-то незаконным, или же заклятие настолько темное, что своей собственной палочкой с ним работать не стоит. Интересно. Неужели… Размышления Северуса прервал Эйвери, который выпрямился и резко махнул палочкой в сторону грызуна, неподвижно сидящего на полу. — «Империо!»

Несколько подростков, не удержавшись, ахнули. Для многих из них, даже тех, кто всерьез увлекались Темными искусствами, три Непростительных проклятия оставались страшной сказкой. Северус, к примеру, ни разу не видел, чтобы этими заклинаниями кто-то пользовался. Прибегать к ним, как объяснил ему мрачный Люциус, следовало лишь в крайнем случае. Хорошенько подумай, прежде чем использовать Непростительные. Существуют тысячи других заклинаний, позволяющие пытать, контролировать чужую волю, убивать — и за их применение тебя не бросят в самые глубокие темницы Азкабана без суда и следствия. К Непростительным проклятиям обращаются только безрассудные глупцы, те, кто слишком могущественен, чтобы опасаться преследования, и те, кому уже нечего терять.

И вдруг такая тема урока. Им и прежде рассказывали о Непростительных на летних сборищах — но только рассказывали, никаких практических занятий не было. Северус догадывался, кому пришла в голову мысль расширить программу их обучения. По слухам, Темный Лорд не стеснялся использовать Круциатус для наказания и пыток. Также говорили, что он так часто применял Авада Кедавра для убийства своих жертв, что Смертельное проклятие стало его визитной карточкой. Только глупцы, те, кому уже нечего терять, и те, кто слишком могущественен, чтобы опасаться преследования… Нетрудно понять, к какой группе относил себя Темный Лорд. Его поведение стало не последней причиной, почему многие чистокровные решили поддержать мало кому известного выскочку, когда он еще не успел прославиться, устраняя препятствия на своем пути к власти.

Подростки с болезненным любопытством наблюдали за мышью; та задрожала, пискнула и стрелой бросилась наутек. Нотт тут же вернул зверька обратно с помощью Акцио.

— Что ты ей приказал?

Эйвери смутился.

— Я хотел, чтобы она… э-э… попрыгала.

— Значит, у тебя не получилось. Потом попробуешь еще раз. Едва ли хотя бы треть из вас осилит даже одно Непростительное, и скорее всего, овладеть всеми тремя не сможет никто. Я, например, умею накладывать Империус и Круциатус, а вот Авада у меня не выходит. Мой… Лорд сказал, что это оттого, что я слишком привязан к дочери — мне не хватает желания причинить боль, — Нотт басовито хохотнул. — Я ответил ему, что именно поэтому он сидит во главе стола, а мое место ниже.

Кто-то принужденно засмеялся. От Северуса не ускользнуло, что Блэк нахмурился и искоса посмотрел на Анну Нотт; к счастью, та не подала виду, что заметила направленное на нее внимание. Дубина, — молча выругал Блэка Северус. — Тебе еще неделю здесь жить. И как прикажешь сохранить твою жизнь, здоровье и душу, если ты постоянно выставляешь напоказ свои чувства?! Это же все равно, что красной тряпкой у быка перед носом размахивать! Северус подавил вздох и стал следить за тем, что происходит в классе. Гринграсс робко помахала палочкой и подрагивающим голосом попыталась наложить Империус. День обещал быть долгим.

* * *

Непростительные! Сириус ушам своим не верил. Нотт рассказывал о могущественных магах, которым, видите ли, интересно: так ли сложно обучиться темнейшим из темных проклятий, как об этом говорят — а Сириус все ждал, что вот сейчас наставник ухмыльнется и скажет, как здорово он их всех разыграл. Нотт намекнул, что его «Лорд» освоил Непростительные проклятия в нежном возрасте шестнадцати лет, и теперь хотел бы проверить, сможет ли кто-нибудь еще добиться столь же впечатляющих результатов.

Будь он проклят, этот Волдеморт, за то, что так поступает с нами! — раздраженно думал Сириус, разглядывая учеников Нотта. Кажется, он неплохо изучил некоторых из них и теперь немного представлял, что они чувствуют — нужно было просто знать, куда смотреть. Например, Гринграсс всегда чуть шире распахивала глаза, когда испытывала сильное удивление или отвращение; Лестрейндж стискивал зубы от злости и разочарования; Анна замирала, пытаясь скрыть сильные чувства; а когда Снейп волновался, глаза у него темнели и становились бездонными — по крайней мере, Сириусу так казалось. А Эван Розье скрывал все за завесой высокомерия или грубых шуток — или наоборот, становился невероятно обаятельным и милым, если ему что-то было нужно. Сириус был уверен: как минимум половина присутствующих были шокированы не меньше него, когда Нотт начал учить Эйвери, как накладывать Империус на живую мышь.

Сириус вновь с благодарностью вспомнил целительницу Гринграсс, которая запретила ему заниматься темной магией не меньше нескольких недель. Он бы не смог, у него бы язык не повернулся выговорить эти слова — даже если бы его противником был ненавистный Розье, даже если бы напротив него стоял этот самозванный Темный Лорд, законченный мерзавец, который убил деда и бабку Джеймса и едва не прикончил мать Фрэнка Лонгботтома. К счастью, Фрэнк как раз заскочил к матери и заметил, что охранные заклинания кто-то снял. Он застал врасплох двоих Пожирателей и оттащил мать от бесчувственных нападавших — но прежде она успела как следует приложить их, чтобы мерзавцам не скучалось в Азкабане.

С первого раза Империус не получился ни у кого. Нотт слабо улыбнулся.

— Ну что ж, попробуем еще раз. Представьте, что перед вами — не мышь, а кто-то, кого вы бы хотели контролировать. Министр магии, например, или ненавистный враг. Захотите этого, наполните свое желание волей и магией — до краев. Когда вы изучали низкоуровневые Темные заклинания, вас учили держать свою магию в узде. Теперь же я хочу, чтобы вы сняли эту узду и дали волю своей силе.

Двое добились успеха. Сириус не знал, ликовать ему или ужасаться. А может, и бояться. Потому что два человека сумели заставить мышь плясать, выделывать дурацкие антраша и даже один раз куснуть туфлю фон Вулер — и эти двое были Северус Снейп и Эван Розье.

— На сегодня достаточно, — объявил довольный Нотт после того, как четверым ученикам удалось на несколько мгновений наложить на мышь Империус, а один (Снейп) удерживал контроль не меньше пяти минут. — Вы молодцы. Если захотите еще потренироваться, обязательно делайте это в присутствии наставника и ни в коем случае не накладывайте это проклятие своей личной палочкой. А когда будете составлять список пожеланий на Рождество или день рождения, я бы советовал собственную незарегистрированную палочку поставить первым пунктом. Незарегистрированные палочки стоят недешево, но в таком деле нельзя экономить. Все свободны. Блэк, Снейп — задержитесь.

Что ему могло понадобиться от меня и Снейпа? Сириус настороженно подошел к Нотту, искоса глядя на Снейпа, который не обращал на него никакого внимания.

— Пойдем-ка, парни, прогуляемся, — распорядился Нотт и пошел к выходу, не дожидаясь ответа. Подростки обменялись растерянными взглядами, поняли, что не испытывают друг к другу теплых чувств, и поспешили за наставником. Тот вышел из Шато Малфой и неторопливым шагом направился к «Приюту влюбленных», уединенному уголку сада. Нотт словно не замечал проложенные в саду тропинки — шел, безжалостно топча пышную зеленую траву, оставляя за собой свежий запах влажной земли. Сириус вспомнил — утром шел дождь.

Теперь же от дождя остались одни воспоминания; небо словно кто-то отполировал, убрав даже намек на облака, и в блистающей лазури безраздельно царило солнце. Сириус скривился и замахал руками, отгоняя комаров, но рта не открыл — в прошлый раз, когда на него налетело облако каких-то мошек, он заорал от неожиданности, и несколько насекомых попали ему прямо в рот. Снейп невозмутимо следовал за наставником, сцепив руки за спиной. Сириус стиснул зубы, злобно зыркнул на обоих слизеринцев и зашагал следом, выдумывая на ходу достойные прозвища для придурков, которые якшаются с маньяками, страдающими манией величия, и вечно держат морду кирпичом. Он как раз поздравлял себя с изобретением таких шедевров, как высокомерные вонючие верблюды и черствые отморозки, когда идущая впереди парочка вдруг остановилась. Сириус споткнулся и наступил себе на ногу, но успел вовремя затормозить.

Нотт огляделся и заговорщически обратился к Снейпу:

— Я слышал, вы с моей дочерью разработали новое заклинание. Может, покажешь?

Снейп ошеломленно моргнул, но тут же пришел в себя.

— Да, сэр. Но тут не одно, а несколько заклинаний в сочетании. Вот, смотрите… — он взмахнул палочкой, с нее сорвалось нечто прозрачное, быстро раздалось в стороны и накрыло пологом всех троих. Полог чуть колыхнулся, словно устраиваясь поудобнее, как кот на коленях любимого хозяина (другого сравнения Сириусу в голову не пришло), и палочка Снейпа сделала еще несколько быстрых, отточенных движений.

Закончив колдовать, Снейп кивнул Нотту.

— Теперь можно разговаривать, сэр, нас никто не услышит. Однако я был бы вам благодарен, если бы вы ни с кем не делились информацией об этом заклинании. То, о чем не знаешь, сложнее обнаружить.

— Разумеется. Моя дочь тоже ничего не рассказала бы мне, если бы несколько дней назад ей не понадобилось поговорить со мной конфиденциально.

— Хорошо. Она не производила впечатления человека, который бы стал болтать о таких вещах.

— Да, Анна — хорошая девочка; хотя, как я слышал, это к тебе люди идут со своими секретами, — Нотт поднял кустистую бровь и взглянул на Снейпа, который смотрелся совершенно не солидно рядом с массивной фигурой наставника. Сириус прикусил язык, чтобы случайно что-нибудь не ляпнуть и не прервать их беседу. Ни разу в жизни ему не приходилось слышать такого откровенного разговора между чистокровными (ну или их протеже, раз уж Снейп чистокровным не считается).

Снейп равнодушно дернул костлявым плечом.

— Это их выбор, и если они готовы платить за мое молчание, то кто я такой, чтобы их отговаривать?

— Ты ставишь себя в опасное положение. Бывают тайны, которые навлекают смерть на своего хранителя.

— Мое положение и без того опасно, равно как и мир, в котором нам довелось жить. Мне не привыкать к риску.

Нотт медленно покачал головой, не пытаясь, однако, оспорить слова Снейпа. Наставник словно заново оценивал своего ученика, старался разглядеть характер за невзрачной внешностью и что-то для себя решить. Что-то ему от Снейпа явно понадобилось, но я-то ему зачем? — гадал Сириус, неловко топчась на месте.

— Ходят слухи о неких увлечениях молодого Розье… — вновь заговорил Нотт, не сводя глаз со Снейпа.

— Я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть эти слухи, — твердо ответил тот.

— Не можешь... — неопределенный ответ Снейпа явно не помешал Нотту что-то понять. — Конечно, не можешь.

Сириус не выдержал.

— Какие слухи? И зачем я вам тут нужен, мистер Нотт? Вы же, кажется, со Снейпом хотели что-то обсудить? — Оба собеседника развернулись к нему, и Сириус еле удержался, чтобы не принять защитную стойку. Зашибись. Из-за таких, как они, я скоро начну от людей шарахаться. Хотя это же слизеринцы, я и так знаю, что им ни на кнат верить нельзя.

— А, юный Блэк. Тебе понравилось гостить в Шато Малфой?

— Я… многому научился, — Сириус с трудом подобрал подходящий ответ, который бы не вызвал раздражение строгого наставника.

К его удивлению, Нотт расхохотался.

— Многому научился… Что ж, мистер Блэк, уроки Алоди не пропали даром — какие-то манеры она привить сумела. Ты ведь хотел сказать, что в жизни не видел места гаже, и тебе не терпится отрясти его прах со своих ног и никогда больше о нем не вспоминать. Я прав?

— Ну, я… э-э… — забормотал Сириус. Краем глаза он заметил ехидную усмешку Снейпа. От этой картины даже как-то потеплело на душе. Приятно было встретить что-то знакомое среди того безумия, куда его закинуло этим летом. Птички плавают, рыбки летают, Сириус Блэк изучает Темную магию в лагере для юных Пожирателей… но некоторые вещи не меняются. Снейп как был ублюдком, так и остался. Мир еще не окончательно сошел с ума.

— Не бери в голову, — прервал его мысли Нотт, махнув мускулистой рукой в сторону Сириуса и чуть не заехав ему по носу. — Аннет, моя покойная жена, вечно говорила, что я совсем не слежу за языком. В молодости у меня от этого были сплошные проблемы. Но, пожалуй, стоит уже перейти к делу. Я позвал вас сюда, потому что думаю, что именно вы двое можете мне помочь. Мне нужна от вас одна услуга.

Шумно вздохнув, наставник принялся объяснять.

— Когда-то я был молодым идеалистом, и точно знал, как должен быть устроен мир. И я связал себя клятвами — такими, которые лучше не нарушать. Потом умерла Аннет. Драконья оспа — лучшие целители ничего не смогли сделать. Мне пришлось самому заботиться об Анне. — Нотт встряхнулся, отгоняя призраки прошлого, и вновь внимательно посмотрел на парней, которые не сводили с него глаз. — Я всегда думал, что у меня ледяное сердце, но Анна очень быстро растопила его и стала в моей жизни важней всего на свете — даже важнее моих клятв. Мне пришлось скрывать свои чувства ото всех. Если бы хоть кто-то узнал, насколько велика моя привязанность к дочери, и понял, что для меня ее ценность не в том, что она является единственной наследницей моей ветви рода Нотт, а в ней самой — это стало бы для Анны смертным приговором. А потом мой сюзерен приказал обучить наших детей сражаться, сделать из них солдат в войне, о которой они не имели никакого понятия. Я был в ужасе, но выбора у меня не было. Анна начала посещать летние тренировки, и все, чем я мог ей помочь — это вызваться стать здешним инструктором и не спускать с нее глаз. Я не мог позволить, чтобы с ней случилась беда. Я стремился укрепить свое положение, заслужить благосклонность моего сюзерена, чтобы дать своему ребенку самую лучшую защиту. Но три месяца назад случилось нечто неожиданное, нечто, чего я не мог предвидеть в своих планах — и я перестал быть полезен.

Снейп едва заметно вскинул голову, ошеломленный словами Нотта. Сириус вопросительно хмыкнул. Нотт кивнул.

— Да, возможно, юный Снейп имеет некоторое представление, о чем я говорю. Что именно произошло, я рассказывать не собираюсь. Вам следует лишь знать, что скоро во всем мире у Анны не останется никого, кому она могла бы довериться, не опасаясь предательства или кары за отступничество. Я хотел бы попросить вас обоих сделать все, чтобы она не пострадала, присмотреть за ней, особенно в Хогвартсе.

Потрясенный Сириус что-то невнятно прохрипел — таких слов он от Карстона Нотта не ожидал! Снейп тоже был ошарашен.

— Сэр, вы просите нас защитить вашу дочь — но почему нас? Мы еще даже школу не закончили. И за столом занимаем далеко не самые почетные места.

Нотт пробуравил их взглядом. Сириус вдруг заметил, что глаза у него серые, такие же, как у его дочери.

— Я выбрал тебя, Блэк, потому что ты тесно связан с людьми, способными защитить Анну: Поттерами, Дамблдором; среди твоих друзей много гриффиндорцев. Благодаря тебе ей стала доступна иная точка зрения, которой она была лишена, вращаясь в кругах чистокровной элиты. Ты — живое доказательство того, что жизнь не ограничивается Темной магией, опасными политическими интригами и борьбой за первенство среди чистокровных. И я думаю… — Нотт хитро взглянул на Сириуса, — я думаю, ты и сам не прочь дружить с ней. А вы, гриффиндорцы, дорожите дружбой и не бросаете друзей в беде. Ведь так?

Да, признал Сириус, так оно и есть. Он не ожидал, что в этом гадючьем гнезде у него найдется друг, но их с Анной отношения действительно можно было назвать дружбой, пусть и необычной.

— Наверное, вы правы.

— А ты… — Нотт резко развернулся к Снейпу. — Я думаю, ты догадываешься, почему я считаю, что именно ты, лучше чем кто-либо иной, сможешь обеспечить моей дочери безопасность. Ты вдоволь хлебнул жизни, которой я не пожелал бы никому, тем более Анне — жизни под властью чистокровного мага, который думает не о благополучии подопечного, а о том, как с наибольшей для себя пользой распорядиться его способностями. Ты куда лучше Блэка способен понять, что стоит на кону, и сможешь превзойти в изощренности даже самых скользких змей. Ты, можно сказать, вырос у меня на глазах, Снейп — я учил тебя, видел, как ты общаешься со сверстниками, но не подпускаешь их слишком близко. Твой путь лежит во Тьме, Северус Снейп, но ты строго чтишь свой собственный кодекс чести, который ничем не уступит тем принципам, что избрали для себя благородные гриффиндорцы и приверженцы Света. И я знаю, что ты не поддашься слабостям, которые для других стали бы камнем преткновения. Кто лучше сумеет противостоять искусным манипуляторам и темным магам, как не тот, кто столь же одарен, как они, и привычен к их тактике и образу мыслей? Ты умный парень, Снейп. Та история с Розье — ты явно действовал в помрачении рассудка, и, если я не ошибаюсь, до сих пор расплачиваешься. Дважды ты такую ошибку не допустишь. В любом случае, я предпочитаю поручить Анну твоей заботе, чем отдать ее в руки этой мрази.

Опять эти непонятные намеки на Снейповы делишки и его темное прошлое. Как же я это ненавижу! Хоть бы кто-нибудь мне внятно объяснил, в чем тут дело! — сердито подумал Сириус, наблюдая за мельканием эмоций на бледном лице Снейпа. Даже теперь, когда Снейп перестал удерживать на лице бесстрастную маску, чувства сменяли друг друга так быстро, что Сириус не успевал даже разглядеть их, не говоря уже о том, чтобы понять. Нотту, однако, это явно удалось, потому что он уже ничего не говорил, а просто молча ждал.

Наконец послышался голос Снейпа.

— И какую же плату вы готовы предложить за то, что ваша дочь получит полную защиту — я ведь не ошибусь, предположив, что вы возьмете с нас Клятву?

— Снейп! Подлая ты тварь! Как ты можешь говорить о плате, когда речь идет о жизни Анны? — Сириус был в ярости. — Я тебе не верю, расчетливый ты мерзавец. Гнусный, отвратительный, паскудный…

— Блэк, — бесстрастный голос Нотта прервал его яростную тираду. Сириус в растерянности повернулся к наставнику. — Я благодарен тебе за попытку защитить мою дочь, но боюсь, ты просто не разобрался в ситуации.

Да в чем тут разбираться? И так понятно, что Снейп собирается требовать плату за то, что должен сделать, не думая о своей выгоде. Вот ведь торгаш хренов! Я должен был догадаться, что такие, как Снейп, не меняются. Хоть и ведет он себя здесь повежливей, чем в Хогвартсе, хоть и взял на себя часть моего наказания, а все равно — рептилия он, холодная и бесчувственная, — молча негодовал Сириус.

— Именно так и ведутся дела среди чистокровных, юный Блэк. Вы, светлые, оказываете друг другу услуги, даже не дожидаясь просьб, просто потому, что так будет… правильно, — Нотт криво улыбнулся. — Это благородно и достойно восхищения, но мне такой подход непонятен. Нет, мистер Снейп имеет полное право поинтересоваться, какова же цена такой важной услуги; более того — я ожидал, что он меня об этом спросит. Откровенно говоря, меня бы насторожило, если бы этот вопрос не прозвучал. Не в обычаях слизеринцев, равно как и чистокровных, заниматься благотворительностью. Это противно нашей культуре; если ты оказываешь услугу, не уточняя, что именно хотел бы получить взамен, можешь быть уверен, что на тебя будут смотреть с большим подозрением. Так устроено наше общество — и оно рухнет, если эта система вдруг перестанет работать. Мы слишком хорошо понимаем, в каком мире живем, и признаем необходимость связей, союзников и взаимных услуг — это заменяет нам доверительные отношения, столь ценимые вами, гриффиндорцами. Таким образом, у меня не возникнет долга перед мистером Снейпом, и я буду знать, что он выполнит мою просьбу.

Сириус все равно не понимал, как можно так бездушно относиться друг к другу — а среди этих вырожденцев-аристократов такие отношения были общепринятыми и считались совершенно нормальными. Как вообще можно жить, исповедуя подобные принципы, которые и принципами-то едва ли можно назвать? Голос Нотта отвлек Сириуса от размышлений. Наставник вновь обращался к ним — или, скорее, к Снейпу, и Сириус заставил себя прислушаться.

— У меня нет ни возможностей, ни влияния, чтобы помочь тебе, Снейп, выйти из затруднительного положения, в которое ты попал по милости этого демонского отродья, сына моего уважаемого коллеги. Однако кое-что все же в моих силах: конечно, времени до конца лета осталось мало, но я могу сделать так, что в Шато Малфой внимание Розье будет поглощено другими заботами. Я также могу рекомендовать тебя моему старому другу, мастеру зелий из Италии. Как тебе известно, в Италии практически нет чистокровной элиты, поскольку ее место занимают лидеры мафии. Если ты станешь учеником моего друга, тебя оставят в покое. Я слышал, ученичество длится четыре года — четыре года изнурительного труда, и кроме того, тебе почти наверняка придется сопровождать мастера зелий в том случае, если его работа связана с переездами — а мой друг часто путешествует. Таким образом, тебе почти не придется контактировать с Британией, Францией, Германией и другими странами, где традиционно сильны позиции чистокровных родов, ведь мафия магического мира жестко контролирует все передвижения на своей территории, а с чистокровной аристократией она не в ладах.

Сириус искоса поглядывал на Снейпа, а тот медленно каменел, словно превращаясь в статую — только тьма в бездонных глазах становилась все глубже. А Снейп-то, оказывается, спит и видит, как бы свалить из Британии. Но почему? Понятно, местечко не самое приятное — со всеми этими заморочками о чистоте крови, Темными ведьмами и колдунами, но мне-то казалось, что такая жизнь Снейпу нравится. Возможно, дело в его прошлом? Или в Розье? Во всяком случае, Анна и ее отец на что-то такое намекали.

— И как же я смогу защитить вашу дочь, находясь в Италии, мистер Нотт?

— Мне нужно лишь, чтобы ты оберегал ее этим летом и в следующем учебном году… именно этот период будет решающим, — последние слова Нотт буркнул себе под нос и тут же громко продолжил, — кроме того, я хочу, чтобы ты постоянно поддерживал надежную связь с Анной и с Блэком. Ведь, насколько я понял, мистер Блэк планирует жить в Британии? — Сириус нервно кивнул в ответ на обращенный к нему вопрос. — Если вдруг произойдет нечто серьезное, что потребует твоего непосредственного присутствия, я рассчитываю, что ты на время вернешься в Британию и уладишь дела. Но возможно, этого и не понадобится — я уверен, что в Британии предостаточно тех, кто чем-то тебе обязан и с кого можно потребовать ответной услуги. — Снейп ничего не сказал на это замечание Нотта, только в глазах что-то блеснуло.

Сириус моргнул. Вот ведь скользкий слизеринский змей! Хотя Снейп же всегда таким был. С чего это вдруг я сейчас жду от него благородства? К тому же, если его коварство и беспринципность помогут спасти Анну, то не мне его судить — будь я на месте Снейпа, тоже не побрезговал бы стребовать услуги со всех, кто мне хоть что-то должен. Какое счастье, что слизеринская изворотливость — совсем не то, чего от меня ждет Нотт.

— Защита для вашей дочери в обмен на Италию — полагаю, мы договоримся, мистер Нотт, — объявил Снейп с невозмутимостью профессионала.

Нотт повернулся к Сириусу.

— А для тебя, мой юный друг, у меня есть аналогичное предложение. В аврорате работает немало моих знакомых, которых вполне можно убедить с пониманием отнестись к рассмотрению твоего заявления — как я слышал, ты подумываешь о том, чтобы поступить туда после окончания школы?..

— Нет! — яростно замотал головой Сириус. — Я хочу, чтобы меня приняли потому, что я сам чего-то стою, а не потому, что вы замолвите за меня словечко, или будете им угрожать, или как вы там это делаете… Не возьмут — значит, не возьмут.

— Вот как. Очень благородно, мистер Блэк. Тогда осмелюсь предложить нечто менее грандиозное. Насколько я знаю, твоя мать воспользовалась некой информацией, чтобы убедить тебя отправиться сюда на лето. Информацией об одном твоем друге, Ремусе Люпине…

Оба парня застыли. Снейп не смотрел на Сириуса, но плечи слизеринца задеревенели и напряглись, все его тело сжалось, как будто Снейп еле сдерживался, чтобы не сбежать. Неужели он действительно так испугался оборотня? Сириус никогда не замечал в Ремусе особой свирепости — тот же Лунатик, только в волчьей шкуре, погрубее и позубастей. Да, оборотень вполне мог и укусить анимагов, но обычно они просто дурачились и играли — присутствие друзей успокаивало Ремуса. Им еще повезло, что за неделю до злосчастного розыгрыша Джеймсу удалось принять свою анимагическую форму. Ни Сириус, ни Питер тогда еще не умели превращаться, так что Джеймс был единственным, если не считать Снейпа, кому довелось увидеть Лунатика — дикого оборотня, каким он был прежде, когда трое его лучших друзей еще не проводили с ним каждое полнолуние.

— Откуда вы…

— Откуда я знаю? — Нотт засмеялся. — Вальбурга всегда привечала меня несколько больше, чем подобает замужней женщине. Я убедил ее рассказать, как ей все-таки удалось заставить своего непутевого наследника отправиться на лето в Шато Малфой. Оказалось, она напомнила о давнем долге одному высокопоставленному чиновнику из Министерства. Раз уж ты не желаешь, чтобы я поспособствовал твоей карьере, то возможно, согласишься на другой вариант? Твоя мать удивительно беспечно относится к тайне, которую ей довелось узнать. Я мог бы позаботиться о ее молчании и гарантировать, что твоему другу не придется в будущем беспокоиться о том, что кто-то выведает его секрет в обмен на взятку или услугу.

От облегчения у Сириуса закружилась голова. Беспокойство точило его с того самого дня, когда мать сообщила ему, что знает о Ремусе.

— Вы сможете помочь Ремусу? Сделаете так, что о его тайне никто никогда не пронюхает, заставите мать держать язык за зубами?

Нотт жестко и невесело усмехнулся.

— У меня пока что достаточно влияния, чтобы этого добиться, юный Блэк. И… не беспокойся насчет матери. Сомневаюсь, что ей удастся выдать секрет, которого она не знает.

Сириус изумленно вытаращился на стоящего перед ним мужчину.

— Вы хотите сказать?..

— Да. Это уже сделано. Стереть ей память оказалось до смешного просто; а ведь среди представителей моего поколения она была одной из лучших. Никогда никому не верила. Увы, жизнь жены и матери ужасно подпортила ей рефлексы.

— Спасибо! Вы даже не представляете, что это значит для меня, для Ремуса… — Сириус попытался было вообразить лицо Лунатика, когда тот узнает о сделке с Ноттом и о том, что эта сделка значит, но фантазия отказала. Ремус будет прыгать от радости. Чего уж там, я сам сейчас запрыгаю! Теперь о Лунатике не знает никто, кроме Дамблдора, родителей Ремуса, нас и… Снейпа. Мысль о Снейпе заставила Сириуса спуститься с небес на землю. Откуда нам знать, что Снейп никогда не сольет эту информацию, за деньги или в обмен на то, что может ему понадобиться? Он, конечно, обещал Дамблдору, но можно ли ему доверять? А мистер Нотт сказал, что Снейп — отличный хранитель тайн, но хранителям платят за их услуги, а благотворительностью здесь никто не занимается. Сириус попытался задавить тошнотное ощущение в желудке и решил, что потом поговорит со Снейпом наедине.

Нотт усмехнулся.

— Полагаю, это можно считать согласием на обмен услугами?

— Да! — с жаром воскликнул Сириус.

— Да, — тихо подтвердил Снейп.

— В таком случае, вы не возражаете, если мы принесем клятву сейчас же? Все необходимое для ритуала у меня с собой. — Нотт вытащил небольшой блестящий серебряный кинжал.

Сириус настороженно посмотрел на него.

— А в чем заключается ритуал? Я еще ни разу этого не делал.

— Я вижу, вы собираетесь взять с нас Клятву на крови, а не Клятву волшебника или Непреложный обет, — заметил Снейп.

— Да. Дело в том, что когда приносишь Клятву на крови, смысл того, в чем ты поклялся, имеет гораздо большее значение, чем точность формулировок. В нашем случае условия соглашения довольно расплывчаты, и поэтому именно такая клятва подходит нам лучше всего, — объяснил Нотт. На его лице мелькнула ироническая усмешка. — Конечно, многие относят Клятву на крови к Темной магии, что не добавляет ей популярности. Хотя возможно, она не так сильно востребована оттого, что вполне можно умереть, если начнешь искать в ней лазейку.

— Умереть? — Сириус занервничал.

Снейп впервые за весь разговор обратился непосредственно к Сириусу.

— Полагаю, ты слышал о Непреложном обете — должен был слышать, раз сумел как-то сдать в прошлом году контрольную по чарам. Клятва на крови обладает похожими свойствами: нарушивший ее умирает от того, что в его жилах вскипает кровь. В этой клятве важно намерение, а не то, насколько правильно подобраны слова. Если ты поклянешься защитить Анну, принеся Непреложный обет или Клятву волшебника, а тебя не будет в стране в тот момент, когда ее убьют, ты умрешь или сойдешь с ума, если по условиям клятвы ты обязан был именно защитить Анну, а не сделать все возможное для ее защиты. Если же ты поклянешься защищать Анну, дав Клятву на крови, и тебя не будет в стране, когда она погибнет, ты не будешь считаться клятвопреступником. Однако, как заметил мистер Нотт, Клятва на крови практически не оставляет лазеек. Если ты в чем-то лукавишь, если не намерен полностью выполнить условия соглашения, ты умрешь, даже не договорив Клятву до конца. А если когда-нибудь в будущем ты станешь желать Анне зла, то просто упадешь однажды замертво посреди улицы, хотя сама девушка в это время будет в полной безопасности.

Сдается мне, именно поэтому Клятва на крови считается Темной, — подумал Сириус. Ритуал, в котором можно ёкнуться, даже не закончив клятву… какой же он — светлый, что ли? Но нам такая Клятва подходит; пожалуй, даже директор не стал бы сейчас возражать. Сириус поднял глаза.

— Так что надо сделать, чтобы принести Клятву на крови?

_____________

Название главы взято из книги «Троецарствие» Ло Гуань-Чжуна. Трое героев этой истории заключили в персиковом саду братский союз и поклялись защищать династию Хань.