Отряд Дамблдора (гет)

Гарри, неспешно переставляя ноги, двигался по направлению к больничной койке. Все крыло охватила беспроглядная тьма. Она не была похожа на обычную тень, место куда не проникают солнечные лучи. Здесь что-то иное, словно там, во тьме, только пустота. Во всем помещении находилось лишь одно отделимое от мглы место, спасенное тусклым пламенем свечи. За этой чертой света будто заканчивается весь мир, уместившийся в окружении больничной койки.

Не было слышно ни единого звука, даже шаги Поттера по каменному полу не отдавались привычным стуком. Войдя в облако света, он застыл на месте. На больничной койке, замерев в неестественной позе, лежала девочка, в которой Гарри сразу же узнал Гермиону. Горела на прикроватной тумбочке небольшая свеча, а рядом стояла узкая длинная ваза. Невысокий юноша менял засохшие ромашки на новые цветы. Пять бело-красных георгин опустились в воду. Любимые цветы Гермионы. Лицо Гарри тронула легкая, почти незаметная улыбка: он вспомнил, как выращивал их для своей подруги в саду профессора Стебль, ну и замучился он тогда — цветы никак не хотели пускать корни. Гарри чувствовал вину за то, что случилось с Гермионой, нужно было лучше присматривать за ней. Если бы она не носила с собой зеркало... Эта мысль посещала Поттера каждый день до самого конца второго курса. Оставалось только надееться, что она снова оживет, и ждать, когда это произойдет. Желая хоть как-то позаботиться о подруге, Поттер и вырастил эти цветы, ее любимые цветы.

Гарри подошел ближе к койки, наблюдая, как его юная копия садится на стул подле нее. Двенадцатилетний Гарри Поттер пододвинулся ближе к Гермионе и заговорил:

— Привет, Гермиона, — его голос был тихий, но в беззвучной комнате не нужно было напрягать слух, чтобы расслышать его. — Я принес тебе твои георгины. Бело-красные, как ты любишь, — мелькнула тень улыбки на его лице.

Гарри медленно обходил больничную койку, наблюдая за представшей перед его взором картиной.

— Мы сегодня с Роном ходили в запретный лес к... Но, знаешь, давай не будем об этом, не хочу тебя лишний раз беспокоить, просто скажу, что с нами все хорошо, мы целы. На уроках у нас особо ничего интересного нет, — продолжал Гарри, но осекся на последнем слове, слегка усмехнувшись. — Хотя ты бы так не посчитала, верно?

Поттер остановился с другой стороны койки, напротив своего двойника.

— Рон у нас скатился по Заклинаниям, его же сейчас некому поучать. Только с твоей подачи у него что-то да выходило, — юный Гарри протер слипающиеся глаза и после небольшой паузы севшим голосом продолжил:

— Все ходят напуганные... Ждут следующего нападения... Школу уже не один раз обыскали, но комнату так и не нашли. Мы с Роном уже не знаем, что делать. У нас была одна зацепка, но и та не оправдалась, — Гарри, громко вздохнув, положил на койку руки, создавая из них опору для своей тяжелой головы. Спустя минуту он поднял уставший взгляд на Гермиону и взял ее за руку. — Нам так тебя не хватает, Гермиона... Мне не хватает...

Поттер перевел взгляд со своего образа из прошлого на окаменевшую Гермиону. Ее карие глаза были открыты, всматриваясь куда-то в пустоту затуманенным взглядом. Правая рука была вытянута перед собой, ей она недавно держала зеркало, спасшее ее от ужасной участи. Вся кожа Гермионы была бледная, словно жизнь покинула ее. Но Гарри знал, она все еще там. Придет день, когда Гермиона вновь вдохнет полной грудью, встанет с больничной койки, увидит георгины у кровати... Поттер осторожно коснулся ее пальцев. Холодны словно лед. Уже увереннее Гарри сжал ладонь девушки, желая согреть ее своей рукой, передать свое тепло, надеясь, что это хоть как-то поможет.

— Она ведь поправится?

Гарри вздрогнул, его кожу накрыло волной мурашек. Он быстро поднял взгляд. Двойник, до этого не замечавший Поттера, теперь поникшим взором всматривался в его лицо. Слова оставили Гарри, и он, не найдя, что ответить, просто уставился на отражение трехлетней давности.

Внезапно, прерывая вновь возникшую тишину, раздались неспешные шаги, каждый стук которых будто разрушает последние шаткие кусочки оставшегося мира. Оторвавшись от двойника, взгляд Поттера устремился тому поверх плеча. Из темноты показались полы длинной черной мантии. Наконец человек вошел в круг тусклого света, позволяя маленькой свече явить Гарри его лик.

— Печальные воспоминания? — раздался, как всегда, холодный, с каплей ядовитой иронии голос Северуса Снейпа, чьи тонкие губы скривила насмешливая улыбка.

Подул легкий ветер, забирая с собой последний источник света, затух последний огонь, и все поглотил мрак.

Гарри, вытянув руки, двигался в пустоте в надежде обнаружить хоть что-то. Наконец его ладони уперлись в стекло. Руки оказались прижаты к небольшому окну, о которое с гулким стуком разбивались тяжелые капли дождя. Гарри обернулся: его окружали два ряда длинных книжных стеллажей, между которыми стоял небольшой стол. За ним сидела Гермиона, пристроившая на коленях лохматую голову Гарри Поттера.

— Я, кстати, не против, — произнесла смеющимся голосом девушка.

— Не против чего?

— Того, чтобы ты тут прилег, — отозвалась Гермиона, что вызвало улыбку на лице у Гарри, а после он открыл книгу и углубился в чтение.

Поттер, стоя в двух шагах от Гермионы, следил за происходящим. Наблюдать этот момент со стороны оказалось хоть и жутко необычно, но куда приятнее прошлых видений. Разрушая теплые минуты, из-за противоположной стороны стеллажа вышел профессор Снейп. Окинув беглым взглядом взглядом помещение, его взор остановился на Гарри и Гермионе. Каменное лицо зельевара, как обычно, не выражало никаких эмоций. Пустые черные глаза внимательно смотрели на пару, когда он с отвращением, растягивая слова, выплюнул: «Меня сейчас стошнит». Он резко повернулся к Поттеру спиной, взмахнув темной мантией, которая, охватив все помещение, погрузила библиотеку во мглу.

Вновь почувствовав под собой деревянный стул, Гарри, тяжело дыша, открыл глаза. Голова отзывалась тугой болью: ментальная магия весьма болезненна, тем более, когда к тебе в голову проникают раз за разом, даже не давая времени на отдых. Покрытый потом, Гарри сидел в кабинете профессора зелий. Комнату освещал мерклый серебристый свет, попадающий в нее через прорезь в потолке. Каждая стена была обвешана множеством полок с разными диковинными ингредиентами, привезенными из самых далеких уголков Англии и не только. Посреди комнаты разместился старый, с поставленным на него множеством колб и котлов всех форм и размеров стол из черного дерева, который, по всей видимости, повидал уже не один десяток преподавателей зелий.

Отдышавшись, Гарри поднял глаза на стоящего напротив зельевара:

— Это слишком личное.

Северус Снейп, смерив Поттера взглядом, после небольшой паузы ответил:

— Не для меня и не для Темного Лорда, если вы не научитесь, — профессор сделал шаг по направлению к Гарри и, понизив голос, продолжил:

— Каждое воспоминание, каждая ваша мысль, в которую он может проникнуть — это его оружие против вас, — еще на шаг он приблизился к хватающему ртом воздух Гарри.

— Я знаю, но...

— Чтобы увидеть ваше, как вы выразились, «слишком личное», — перебил его профессор Снейп, — не нужно прикладывать никаких усилий! Что уж говорить о прочем, что находится у вас в голове, — зельевар, подойдя наконец к Поттеру, уперся руками о подлокотники стула и, склонившись над Гарри, ровным голосом продолжил:

— Все это запечатлено у вас в памяти, словно на фотографиях. Вы должны контролировать свои мысли, запирая их в самых потаенные уголки вашего сознания, — он встал в полный рост и, отчего содрогнулись стены, выкрикнул:

— Вы же выставляете все это, словно на пьедестал!

Резко развернувшись к Поттеру спиной, профессор Снейп отошел к столу посреди комнаты.

Прошел уже почти месяц с последней ночи Гарри в больничном крыле, той ночи, когда в его сознание в первый раз проник Волдеморт. После того случая Темный Лорд еще не единожды пробирался к Поттеру в голову, закрадываясь в самые болезненные воспоминания, посылая ужасные видения, заставляя Гарри смотреть в лицо страху, приводя в реальность его наихудшие опасения и мысли. В связи с этим расписание Поттера пополнили ежедневные уроки ментальной магии у профессора Зельеварения, назначенные ему Дамблдором. Северус Снейп обучал Поттера окклюменции — защите от вторжения в разум. «На этих уроках я постараюсь проникнуть в ваше сознание, а вы попытаетесь сопротивляться». Вот только выходило у Гарри не ахти.

Сжав переносицу, профессор Снейп повернулся обратно к Поттеру. Бросив разозленный взгляд на досаждающего ему гриффиндорца, он резко поднял палочку и скомандовал:

— Поттер! Еще раз!

Гарри непроизвольно прижался к спинке стула, не сводя глаз с легилимента. Конец палочки был направлен на Поттера, когда Снейп выкрикнул: «Легилименс!». Подавляя подошедший к горлу вскрик, Гарри, зажмурив глаза, что есть мочи стиснул зубы. В его голове словно разбилось стекло, разрушая границы разума, впиваясь тысячью осколками в каждый момент его жизни.

Деревянный стул исчез из-под Гарри, опрокидывая его на землю. Раздался звук шуршащих под спиной камней. Все еще лежа на земле, Поттер открыл глаза. В небе над ним кружили темные фигуры, закутанные в местами разорванные плащи, тело пробил озноб. Гарри незамедлительно вскочил на ноги, выхватывая палочку, и всмотрелся вверх. Он узнал это место: Запретный лес, замерзшее, благодаря сотне дементоров, озеро, лежащий рядом на берегу израненный Сириус. Стражи Азкабана устремились к целям, но Гарри успел среагировать: «Экспекто Патронум!». Пространство разразил яркий белый свет. Поттер ожидал увидеть оленя, но вместо него возник купол серебристого тумана, окутавший двух волшебников. Пытаясь дотянуться до своих жертв, дементоры на скорости бились о щит патронуса, который с каждым последующим ударом выходил из сил, утрачивая былое свечение.

Наконец не выдержав беспрерывных атак, купол светлой магии растаял в воздухе, отдавая волшебников на растерзание дементорам. Опустилась темень, теперь лишь полная луна, зависшая над лесом, слабо освещала озеро. Один из дементоров склонился над лежащим в судорогах Сириусом. Почти невидимый поток энергии, чуть сотрясая воздух, отходил от лица крестного Гарри в зияющую воронку под капюшоном дементора, которая заменяла тому рот. Поттер поднял палочку, но не успел он произнести нужные слова, как один из призраков пролетел совсем близко, выпивая его жизнь. Знакомый плач матери стоял у Поттера в ушах, когда он упал на колени. Зажмурив глаза, Гарри с силой ударил кулаком по каменистому берегу. «Не обращать внимание... Просто не думать... Это иллюзия». Он пытался отгородиться от всего происходящего, но ничего не выходило. Он все еще ощущал присутствие дементоров, холодный камень под ногами, слышал обрывающийся голос Сириуса, последний крик своей матери. Поттер продолжал стоять на коленях, глубоко дыша, пока чья-то сухая рука не коснулась его шеи. Вздрогнув, Гарри открыл глаза: в нескольких сантиметрах от его лица в воздухе завис дементор, держа его голову своими мертвыми пальцами. Сбрасывая капюшон, призрак еще ближе придвинулся к Гарри. Из его воронки вырвался протяжный хрип, а затем Гарри почувствовал, как что-то безумно горячее выжигает его сердце и направляется вверх. Вот уже горящий сгусток энергии опалил горло Поттера. Последнее, что увидел Гарри, был яркий шар белого света, выплывший из собственного рта.

Поттер снова уловил знакомый запах зелий. Он попытался встать со стула, но ноги не смогли устоять перед такой ношей, и Гарри повалился на пол кабинета зельевара.

— Хватит, — прокряхтел Гарри, лежа на каменном полу. Держась за край стола, он поднял себя на ноги. — Мы уже давно занимаемся, мне надо отдохнуть.

Северус Снейп подскочил к Поттеру, заставив последнего попятиться. Наткнувшись спиной на стол, Гарри задел одну из колб, которая со звонким звоном разбилась о каменный пол, однако зельевар даже не придал этому значения.

— Темный Лорд никогда не отдыхает! — выкрикнул он в лицо Поттеру, а затем, отстранившись, с отвращением сказал:

— Вы такой же как ваш отец... Ленивый, высокомерный!

— Не смейте так говорить о моем отце!

— Слабый!

— Я не слабый, ясно?! — шагнув навстречу профессору, выкрикнул Гарри.

Снейп будто ждал этого ответа. Он, указав пальцем на Поттера, воскликнул:

— Так докажите это! Контролируйте эмоции, дисциплинируйте ум.

Спустя пару секунд он поднял палочку и направил ее на Поттера. Сжав кулаки, Гарри смотрел учителю в глаза.

— Легилименс!

* * *

С громким хрустом сломался грифель черного карандаша. Гермиона уже было потянулась за палочкой, желая устранить поломку, как ее взгляд упал на тетрадь. Назвать рисунком то, что было на листе бумаги, возможным не казалось. Одни лишь бесконечные спирали да круги, охватывающие всю страницу. Печально выдохнув, девушка отложила тетрадку на край стола. Уже давно ее не посещало вдохновение, и даже всегда выручающая ее в подобные минуты музыка, заполняющая их с Гарри отдаленный уголок библиотеки, не в силах была помочь.

Гарри... Гермиона подняла несмелый взгляд на юношу, сидящего за столом неподалеку. Тот, пытаясь выучить главу по Траволгии, склонился над учебником. Тяжелая голова обессиленно опущена, круглые очки находились на самом краюшке носа, усталые глаза, под которыми скрывались огромные мешки, чуть приоткрыты.

Невыносимо было видеть Гарри таким. На него сейчас столько всего свалилось, Гермиона не понимала, как он выдерживает все это. Диктатура со стороны Амбридж — ее нельзя свешивать со счетов. Уроки ОД... Гермиона уже винила себя в том, что предложила ему обучать ребят, сейчас для Гарри это было слишком тяжело. Она предлагала свернуть организацию, аргументируя это тем, что Гарри уже многому научил студентов, однако он был непреклонен. «Многому, да не всему», — вспомнила Гермиона его слова. Гарри говорил, что просто бросить все он себе не позволит, ведь времена сейчас не легкие, и ученикам позарез нужно ЗОТИ. Конечно, Гермиона все чаще стала помогать ему на занятиях, но, к сожалению, в боевой магии она была не так сильна, поэтому полноценно обучать ребят она не в силах.

Волдеморт... Несомненно, он ударил по Поттеру больнее всего. Не вдаваясь в глубокие подробности, Гарри рассказал Гермионе и Рону, что наблюдал во время этих видений. Весь последний месяц Гарри почти не спал: лишь стоило отдаться сновидениям, как его поглощали кошмары. Чаще всего это действительно были просто плохие сны, но от этого легче не становилось. Однако бывали и ночи, когда Темный Лорд снова вторгался в сознание Гарри. Не раз полбашни Гриффиндора будили крики Гарри Поттера, поднимались с кроватей даже в спальне девочек. После подобных пробуждений, он немедля шел в больничное крыло, шрам все никак не мог перестать кровоточить. Гарри все еще колотило, самостоятельно стоять на ногах ему удавалось с трудом, и возразить сопровождению в лице Рона и Гермионы он был не в состоянии. Каждый раз, когда Гермиона ложилась в постель, ее посещала мысль — придется ли вставать посреди ночи? Лишь бы сегодня Гарри наконец выспался.

К сожалению, зелье сна без сновидений абсолютно не помогало. Гарри не отпускали даже обычные кошмары, для чего, в приципе, и предназначено зелье. Гермиона сердито сжала карандаш: «Бесполезное пойло». Если с ОД она могла хоть чем-нибудь помочь, то в случае с Волдемортом... Гермиона просто не знала, что ей делать. Оставалось надееться на легилименцию у Снейпа, но Гарри, кажется, это совсем не помогало, становилось только хуже. Вот и сейчас, с очередного занятия у Ужаса Подземелий Гарри пришел совершенно вымотанный, замученный, раскалывалась голова. Да, эти уроки приятными не назовешь, это точно.

Гарри, отпрянув от книжки, быстро заморгал слипающимися глазами, отгоняя дрему, и потянулся за стоящей рядом кружкой. Кофе — воистину, напиток богов, как говорит Гарри. Хорошо, что один заботливый свободный эльф в последнее время услужливо преподносил мистеру Поттеру, сэру, чашечку горяченького, а то ведь в Хогвартсе кофе не найдешь. Состояние Гарри не прошло незамеченным мимо Добби, который в любое время дня и ночи рад помочь ему и его друзьям. Отпив бодрящего напитка, Гарри снова вернулся к учебнику, усердно стараясь выучить, каким растением можно излечить ангину, каким очистить рану, а также сопоставить еще с десяток лечебных свойств с магическими травами. Завтра профессор Стебль обещала дать контрольную, почему, собственно, Гарри и наверстывал материал. «Может, спишет у меня?» — промелькнуло в голове у Гермионы. Подобные мысли всегда обходили девушку стороной, а Рон и Гарри, приходящие с такой просьбой, каждый раз получали лекцию, что писать за них СОВ Гермиона ведь не сможет, поэтому и здесь не будет. И, вообще, не по правилам это все. Но сейчас Гермиона была готова сдать за Гарри даже ЖАБА, если только это хоть немного облегчит его ношу.

Совсем уйдя в себя, она не заметила изменения в мелодии. «O Children», любимая песня Гермионы, посетила библиотеку. Как будто снизошла подсказка, и Гермиона, улыбнувшись яркой мысли, поймала идею, как взбодрить своего друга. Поднявшись со стула, она двинулась в сторону Гарри. Скользнув по его рукам, Гермиона закрыла учебник и отложила его в сторону. Непонимающий взгляд Поттера упал на девушку, но не успел Гарри задать очевидный вопрос, как Гермиона, склонив голову и лучезарно улыбнувшись, бархатным голосом произнесла:

— Не подарите ли девушке танец, мистер Поттер?

Не оставляя Гарри шанса возразить, Гермиона, взяв за руки Поттера, настойчиво потянула его со стула. Хоть они и находились в библиотеке, и между стеллажами толстых книг было не слишком просторно, но девушку это совершенно не заботило. Гарри, явно взбодрившийся куда лучше, чем от кофе, расширив глаза, смотрел на Гермиону, слабо переставляя ноги.

Она вывела Гарри на более-менее свободное место и, прикрыв глаза, отдалась музыке. О боже, эта музыка... Девушка чуть двигалась ей в такт, держа теплые руки Гарри. Почувствовав, что он увереннее сжал пальцами ее ладонь, Гермиона открыла глаза. «Танец с такой прекрасной девушкой — это лучший подарок», — негромко сказал Гарри. Его лицо просто светилось, казалось, будто не было всех тех ужасных ночей, всех тех видений, тех кошмаров. Есть только ладонь девушки, зажатая в руке. Ее ладонь... Настал припев, любимая часть Гермионы, и песня стала разгоняться.

Hey little train! We are all jumping on

The train that goes to the Kingdom.

(Эй, паровозик, в который мы садимся,)

(Поезд, что увезет нас в сказку.)

Положив одну руку на талию Гермионы, а другой взяв ее ладонь, Гарри закружил девушку в танце. Раздался негромкий теплый смех, окутавший уютный книжный уголок, лишь только их уголок. Светились радостью его глаза, и Гермиона ощутила все упоение в его взгляде. По телу словно разлилось тепло. Сколько недель она желала лицезреть Гарри таким счастливым...

We're happy, Ma, we're having fun

And the train ain't even left the station.

(Мы счастливы, мама, мы веселимся,)

(А поезд еще даже не тронулся.)

И вот Гарри здесь, нежно сжимая ладонь Гермионы, светится улыбкой, проникновенно всматриваясь ей в глаза. Ох, этот взгляд... Гермиона, непроизвольно прикусив губу, неспешно положила руку Гарри на плечо. «Я словно вижу волшебство», — мелькнула мысль в ее голове. Уже давно Гарри стал частью ее жизни, заняв навеки место в сердце, что теплилось благодаря ему. Наслаждаясь чудесным моментом, Гермиона в удовольствии прикрыла глаза. Сию песню она слышала миллион раз, но никогда та не казалась ей столь прекрасной. Она для танца будто создана, или лишь Гермиона падает при ней в блаженство? Подняв веки, девушка снова поймала на себе мягкий взгляд зеленых глаз. «Лишь бы он всегда так на меня смотрел». Дыханье сбилось на полпути, по всему телу волной стремительной пронеслась дрожь, неся за собой приятное покалывание.

Hey, little train! Wait for me!

I once was blind but now I see.

(Эй, паровозик! Подожди меня!)

(Когда-то я был слеп, но теперь я вижу.)

В голове стрелой летели мысли, воспоминания, сменяя на пути друг друга, пока Гермиона не сводила взгляд с улыбающихся глаз. Девушка провела свободным пальцем по руке Гарри, сжимающей ее ладонь. «Ох, как же я была слепа». Улыбка озарила ей лицо, и, обвив его шею руками, Гермиона плотнее прижалась к Гарри, пристроив голову у него на плече. «Каким бы был для меня Хогвартс, если бы не было в нем Гарри?» — гонимая ветрами мысль промчалась в голове. Почувствовав, как его руки охватывают ее талию, Гермиона в удовольствие прикрыла глаза, желая запечатлеть в памяти каждую секунду, каждое мгновение этого знаменательного танца. Ей снова захотелось рисовать...

Have you left a seat for me?

Is that such a stretch of the imagination?

(У тебя есть местечко для меня?)

(Или это лишь полет фантазии?)

Желая подарить Гарри хорошие минуты, она сама наконец нашла великий ключ к своей душе. Тот ключ, что отпирает дверь, куда до этого Гермиона была попасть не в силах. И в этой комнате, будучи ранее не доступной, протягивая руку вверх ладонью, стоял неряшливо одетый в форму Гриффиндора юноша с вечно взлохмаченными волосами, приятно улыбаясь, привычным жестом поправляющий очки круглой оправы. «И больше эту комнату я не закрою никогда».

Hey little train! Wait for me!

I was held in chains but now I'm free.

(Эй, паровозик, подожди меня!)

(Я был закован в цепи, но теперь я свободен.)

Когда это случилось? Скажите время, месяц, год. Но нет, нельзя назвать знаменательную дату или указать переломный момент, когда важнее Гарри для Гермионы не стало никого. И смысла каждое перебирать воспоминание нет. Незамеченным прошел для девушки этот момент, ведь полюбить и осознать, что полюбил — это далеко не одно и тоже. И здесь, во время этой песни, Гермиона записала у себя на сердце имя Гарри Поттера. В это мгновенье для себя она решила: куда б не увела Гарри дорога, с ним рядом будет идти девушка, чье имя всем уже известно.

I'm hanging in there, don't you see

In this process of elimination.

(Я застрял здесь. Неужели ты не видишь?)

(Я застрял в этом процессе ликвидации.)

Гермиона слегка подняла голову, все еще не открывая глаз, и полным искренностью голосом, любовь в котором лилась через край, прошептала Гарри на ухо:

— Я всегда буду рядом, Гарри...

Казалось, это невозможно, но объятия стали крепче, позволяя Гарри зарыться носом в копну родных каштановых волос. Скользнув по светлым кудрям, он прильнул губами к щеке девушки. Гермионе стоило невероятных усилий удержать себя на ногах: за все пять лет то первый раз, когда между ними был поцелуй, пусть даже в щеку.

— Спасибо, Гермиона... Без тебя я — никуда, ты же знаешь.

Песня подходила к концу, музыка стихала, но танец продолжался, все продолжался, продолжался... Хранилище воспоминаний для патронуса пополнил еще один незабываемый вечер.

* * *

Солнце медленно клонилось к закату. Завтрашний день, а именно пятница, выдался необычно тихим, гостиная Гриффиндора сейчас не была полна народу (закончилась очередная учебная неделя, и все разошлись по своим делам, кто — на обед, а кто — гулять, но вот в гостиную никто не заглянул), лишь Рон и Гермиона сидели подле камина в ожидании их друга. Урок у Снейпа длился дольше положенного, так что ожидание затянулось. Развалившись в кресле, Уизли рассматривал очередную карточку из упаковки шоколадной лягушки. Закутавшись в теплый плед, сложив ноги на диване, сидела Гермиона. Карандаш приятным звуком царапал лист тетради, сливаясь с потрескиванием поленьев в камине. На бумаге вырисовывался запавший ей в память образ: открывающаяся дверь, протягивающий руку Гарри. Рисунок обрастал деталями. Дверь, стало быть, оказалась из светлого дерева, на вид уже не новая, она покрыта множеством узоров, чем-то напоминающими Хогвартский герб; под ее маленькой круглой ручкой расположилась выемка, из которой выглядывает большой железный ключ.

— Дашь посмотреть? — забросив в рот очередную шоколадку, спросил Рон.

Лицо Гермионы тронула улыбка:

— Не в этот раз, — ответила она, не поднимая взгляда.

— О! — оживился Рон и поудобней устроился в кресле. — У Гермионы появились секреты?

— У каждого есть секреты, — отозвалась девушка, бросив на рыжего друга взгляд. — У тебя будто нет?

Тот сидел, расплывшись в ухмылке. Он, смешливо фыркнув, протянул:

— Не-е. Нет у тебя никаких секретов от меня.

Гермиона, взглянув на нарисованного Гарри, чуть усмехнулась. «Он даже не представляет, какой у меня секрет». Она подняла на Рона лукавый взгляд:

— Ты так в этом уверен?

В ответ она получила улыбку во все 32 зуба:

— Конечно! Ведь секрет — это то, что мне не известно, да?

Гермиона вздрогнула от этих слов. «Подколола называется, ничего не скажешь». Резко открылась входная дверь, и в гостиную зашел живой подтекст их с Роном разговора. Взгляд Гермионы упал на Уизли, который, поглядывая на нее, задорно дернул бровями, а затем, хмыкнув, поднялся с кресла. Гермиона, окрас лица которой сейчас напоминал расцветку формы сборной Гриффиндора, отложила в сторону плед, окутывавший ее ноги, и тоже поднялась с дивана.

— Ну как легилименция? — подойдя к Гарри, задал вопрос Рон, на что сразу получил разгневанный взгляд.

— Хреново, как еще может быть?! — взорвался Гарри.

Рон, притворно подняв руки, попятился, проговорив:

— Полегче, мистер Зло, полегче.

— Что случилось? — встав рядом с Гарри, спросила Гермиона.

Гарри замотал головой и, проведя ладонью по лицу, устало произнес:

— Не найдется чего-нибудь попить?

— Я сейчас, — сказала Гермиона и отошла к небольшому столику в углу комнаты.

Гарри обессиленно свалился на диван, вздох облегчения вырвался у него из груди.

— Смотрю, тебя сегодня конкретно запытали, — подметил Рон, заняв свое прежнее место в кресле.

— И не говори...

Гермиона подошла к дивану, держа в руках стакан тыквенного сока, и села возле Гарри. Поблагодарив за питье, Поттер, на которого в ожидании смотрели друзья, начал рассказывать.

— Все та же песня — он говорит очистить голову, отгородиться от того, что вижу. Но ни черта не получается! Как можно отгородиться от того, что у тебя высасывает душу дементор, например, или... В общем, уроки у него — это просто очередной кошмар...

Повисла тишина, заполнившая атмосферу комнаты. Одни лишь только поленья, объятые огнем камина, напоминали, что звук еще бесследно не пропал.

— Пожалуйста, попроси Дамблдора обучать тебя, — в очередной раз озвучила свои мысли Гермиона. — Он ведь тоже легилимент, у него будет легче, и...

— Нет, Гермиона! — отозвался Гарри, чуть не разлив на диван тыквенный сок. — У него и без меня полно проблем.

Однако это была не единственная причина, по которой Гарри не хотел идти к директору. С начала лета Дамблдор всячески обходил Гарри стороной, не обращал внимание, когда Поттер звал его, старательно избегал встречаться взглядом.

— Мы это уже обсуждали, — продолжил Гарри. — Я не пойду к нему.

— Но уроки Снейпа не дают тебе ничего хорошего, — пыталась воззвать к Гарри Гермиона, — становится, по-моему, только хуже.

— Да, Гарри, — вставил слово Рон. — Хватит страдать фигней с Ужасом Подземелий. Тебе уже давно пора летящей походкой отправиться в кабинет Дамблдора. Послушай нас наконец-то.

Гарри уже было открыл рот, но его опередила Гермиона:

— Пожалуйста, давай сходим к Дамблдору. Нельзя с подобным играть в игры, Гарри! Я пойду с тобой, если хочешь. Волдеморт, — продолжала Гермиона, отчего Рон, услышав имя Темного Лорда, покрылся мурашками, — постоянно забирается тебе в голову! Гарри, это не шутки, нужно использовать все, что мы имеем, каждую возможность, чтобы избежать этого!

— Я знаю, что это не шутки! — возразил Гарри.

— Тогда чего терпишь Снейпа вместо того, чтобы попросить Дамблдора? — взял слово Рон. — Важные ж, блин, вещи, Гарри, ну серьезно.

Поттер, согнувшись на диване, уткнулся лицом в ладони. «Они правы, становится только хуже. Нужно что-то делать». Выдохнув, он поднял голову и, сдавшись, произнес:

— Ладно...

— Вот и здорово, сегодня к нему и пойдем, — взбодрилась Гермиона. Гарри сидел, уставшим взором всматриваясь в горящий в камине огонь.

— Может отменить занятие ОД? — внесла предложение Гермиона.

— Сегодня же еще и ОД, — выдохнул Гарри.

— Не-не-не, — замахав руками, быстро проговорил Рон. — Все и так ждут этого урока сотню лет, никаких отмененных занятий сегодня не будет.

— Но Гарри нужно отдохнуть, — не отступала Гермиона. — Он и так уже сегодня вымотался!

— Гермиона, Рон прав, — возразил Гарри. — Сколько можно переставлять этот урок. Я ведь им обещал.

У Гарри вырвался смешок.

— Попью кофе, и все станет нормально.

* * *

Гарри взглянул на круглые часы, что висели на стене. Ровно 7 часов вечера, пора начинать занятие, больше тянуть нельзя. Он окинул взглядом стоящих перед ним 28 человек, которые уже давно ждут этого урока.

— Ну ладно, — выдохнул Гарри. — Сегодня у нас в плане патронус.

Выручай-комнату разразили радостные возгласы, Колин уже достал фотоаппарат и приготовился снимать, а близнецы Уизли даже взорвали хлопушки с криком: «Наконец-то!» — поднимая волну громкого смеха. Гарри жестом попросил всех успокоиться и спустя полминуты продолжил говорить:

— Заклинание «Экспекто Патронум» — это одно из заклятий высшей магии, так что использовать его будет совсем не просто. Патронус может выглядеть как щит, но волшебник также способен вызвать телесного патронуса, который принимает форму какого-либо животного. Но не все могут это сделать.

— Эй, Гарри, — вытягивая руку, обратился к Поттеру Найджел. — От чего зависит, вид какого животного примет патронус?

Поттер замялся, об этом он даже никогда не думал, а стоило бы. Гермиона, заметив негодование Гарри, вышла из толпы и направилась к нему: «Можно?». Гарри, кивнув, уступил место Гермионе, а сам встал справа от нее.

— Телесный патронус, как правило, принимает облик такого животного, который отражает характер вызвавшего его волшебника, — взяла слово Гермиона, обернувшись к ученикам. — Однако на протяжении жизни облик телесного патронуса может меняться, например, если произошли глубокие изменения в характере личности у человека.

Затихли разговоры, все навострив уши слушали мисс Грейнджер. Далее продолжил речь Гарри:

— В основном, патронус используют, чтобы отгонять дементоров, но это не единственное его применение.

— Опа, вот это новость! — воскликнул один из близнецов.

— И для чего можно еще использовать твоего оленя, Гарри? — поддержал его второй.

— С помощью патронуса можно передавать сообщения, — ответила за него Гермиона. — Это, к слову, Дамблдор придумал.

— Да, но я так еще не умею, — быстро проговорил Поттер. Приближалась самая важная часть урока, и, глубоко вздохнув, Гарри поправил очки и продолжил:

— Ну, собственно, теперь о том, как его вызвать.

У многих учеников на лицах появились нетерпеливые ухмылки, а Колин выше поднял фотоаппарат, готовясь заснять серебристого оленя.

— Думаю, это лучше рассказывать, когда у вас в руках будут палочки, чтобы вы сразу могли опробовать то, что я скажу.

Все быстро разошлись по комнате, раздались восторженные шепотки, а Гарри, оттянув стягивающий шею воротник и расслабив галстук, встал перед всеми. Гермиона заняла место в первом ряду, высоко подняв палочку, бросая на профессора взволнованные взгляды. Хоть Гарри и не говорил, она уже все поняла, почему он так нервничает сегодня. Он не уверен, что ему удастся вызвать патронуса после всего, что с ним случилось за последний месяц, а ведь ученики обязательно попросят продемонстрировать эту магию.

— В общем, — лишь смог выговорить Гарри. Повисла тишина... Увы, это все, что сказал Гарри, слова оставили его. Ученики негодующе пересматривались, раздались недоумевающие короткие реплики. Гарри поймал взгляд Гермионы, которая была уже на полпути к нему.

— Мы можем перенести этот урок, если ты не уверен, — чтобы лишь только Гарри слышал, тихо сказала Гермиона. — Они ведь понимают, что тебе сейчас не легко и...

— Спасибо, Гермиона, но нет, — остановил ее Гарри, лишь только заметив завороженный взгляд Полумны Лавгуд. — Они меня уже столько времени просят показать им это заклинание. Я не могу откладывать этот урок раз за разом, Гермиона.

— Я в порядке, не переживай, — сказал ей Гарри и, натянув улыбку, повернулся к студентам, а Гермиона же, поколебавшись, все же вернулась на свое место напротив Поттера.

— В общем, — уже увереннее повторил фразу Гарри, — патронус — это чистая энергия света, — он стал прохаживаться вдоль учеников. — Самое счастливое воспоминание, лишь оно способно вызвать патронус. Я хочу, чтобы вы пролистали свою память, у вас должен быть лучший момент в жизни, момент, который запал вам в душу, момент, когда бы вы сказали, что по-настоящему счастливы.

Некоторые ученики задумчиво подняли взгляд, в то время как другие внимательно продолжали слушать Поттера, не сводя с него глаз.

— И знайте, недостаточно просто вспомнить это мгновенье, нет. Нужно окунуться в него, нырнуть с головой. Лучше закрыть глаза, чтобы отчетливее вспомнить каждую деталь, мне это всегда помогало. Я хочу, чтобы вы почувствовали то, что чувствовали тогда, увидели то, что видели тогда, уловили те запахи, что витали в тот момент в воздухе. И лишь когда вы ощутите, что счастье льется через край, произнесите очень четко. «Экспекто Патронум».

Ученики пребывали в раздумьях, пытаясь найти нужное воспоминание. Невилл задумчиво постукивал палочкой по костяшкам пальцев, Джинни стояла, наматывая локоны рыжих волос на палец, Рон, хмуря брови, чесал затылок. Кто-то уже было попытался вызвать патронуса, но не возникло даже отблеска света. Конечно, за такое короткое время ни у кого не получится. Колин, отодвинув в сторону Найджела, вышел в первый ряд и, подняв фотоаппарат, обратился к Поттеру:

— Гарри, ну покажи же нам оленя, мы все ждем не дождемся.

Ученики, многие из которых уже забыли о патронусе Гарри, тут же пришли в себя и обратили внимание на Поттера. Раздались согласные с Колином голоса, просящие Гарри продемонстрировать заклинание. Он окинул беглым взглядом студентов и заметил переминающуюся с ноги на ногу Гермиону, что есть мочи закусившую губу. «Она, кажется, волнуется еще больше меня», — поймал себя на мысли Гарри. Он, лишь уголками губ улыбнувшись, кивнул девушке и под радостные выкрики поднял палочку. Больше тянуть кота за хвост возможным не являлось, и Гарри, глубоко вздохнув, пытаясь унять возникшую в коленях дрожь, закрыл глаза и отдался немногочисленным сохранившимся воспоминаниям из раннего детства.

Увидев счастливые минуты с родителями, Гарри уже начал произносить заклинание, но воспоминания не ослабляли свой поток.

Смех матери плавно перетек в плач... Пыльные круглые очки упали с мертвого лица отца... Закутанная в плащ фигура высоко подняла палочку... «Ты такой же как я, Гарри!»... Яркий зеленый луч, несущийся сквозь комнату... Плач резко оборвался...

Отрывочно дыша, Гарри открыл глаза. Из палочки, которую он сжимал в своей руке, вылетела лишь тонкая нить серебряного света, секунду спустя растворившаяся в воздухе. Выручай-комнату накрыла мучительная тишина. Раздались спешные шаги. Гарри почувствовал, как кто-то сжимает его свободную ладонь. «Все хорошо», — послышался у уха тихий голос. Обернувшись, он увидел Гермиону, близко стоящую возле него, которая понимающе смотрела на него своими карими глазами. Гарри словно замер на месте, оглушенный пришедшей в голову идеей. «А что если...» Он крепче сжал пальцы Гермионы, узрев счастливые минуты прошлого в ее глазах. Теперь он веки не закрыл...

«Гарри!», — оказался он в очередных объятиях... Девочка блаженно вдохнула запах бело-красного цветка: «Спасибо... Погоди, откуда ты знаешь, что они мои любимые?»... Каштановые кудри развевало на ветру: «Я не рассказывала, но я так люблю качели», — посмеиваясь, обернулась Гермиона... «Гарри Поттер, ты что притащил сюда радио?!»... Ее теплое дыхание чуть задевает ухо: «Я всегда буду рядом, Гарри»...

— Экспекто Патронум!

«Смотри!». Послышались изумленные ахи да охи, раздался смех, блеснула вспышка объектива. Сотканный из серебристого тумана гордый олень пронесся над головами зачарованных учеников. Оставляя за собой след расплывающейся в воздухе светлой магии, олень, отталкиваясь от лишь ему доступной земли, скакал по залу среди учеников. Наконец патронус, сделав еще один круг по Выручай-комнате, рассеялся белоснежным ветром.

Послышался негромкий радостный смех, привлекая внимание Гарри. Он обернулся на стоящую рядом Гермиону, которая счастливо улыбаясь, водила пальцами в растворяющемся шлейфе серебристого тумана. Гарри провел большим пальцем по тыльной стороне ладони, которую по прежнему сжимал в руке, привлекая внимание Гермионы. Она все еще с улыбкой на лице перевела взгляд на Гарри.

— Спасибо, что ты здесь, — негромко сказал Гарри.

Гермиона, усмехнувшись своей мысли, обвила Поттера рукам и повторила его недавние слова:

— Ты же знаешь, без тебя я — никуда.

* * *

— Да что такое! — воскликнула Джинни, раздраженно притопнув ногой. Лишь тонкий ручей белого света выплыл из ее палочки. Время занятия ОД, не похожего ни на одно предыдущее, подходило к концу. На первом уроке ни у кого не получилось вызвать полноценного патронуса, пока что, по крайне мере, но некоторым удалось построить небольшого размера щит. Джинни Уизли в эту группу не входила.

— Позволь спросить, — появился возле нее Гарри, — о чем ты думаешь?

Младшая Уизли резко повернулась на вопрос, взмахнув при это рыжими волосами, и посмотрела на Гарри.

— Ну да, секретов нет, профессор, — со смехом произнеся последнее слово, отозвалась Джинни. — Мой тринадцатый день рождения. Мне папа подарил метлу, мою первую. Именно мою, а не общую, я имею в виду. Я там весь день летала по Норе, — улыбнувшись, проговорила Джинни. — Мама так ругалась, когда я выбила окно. Я так и не поняла, чего ругаться-то, — нахмурила брови Джинни, — ведь хватит одного «Репаро», и проблемы будто не было.

Запустив пятерню в волосы, Гарри выдохнул и замотал головой:

— Нет, Джинни, это не то. Нужно что-то... сильнее.

— Но ведь весело было! — непонимающе воскликнула Уизли. — Я вот запомнила. Просто супердень, а не воспоминание.

— Это, конечно, все очень весело: метлы, день рождения — но нужно нечто... другое, — не смог подобрать слова Гарри. — Я ведь говорил: то, что запало в душу. В воспоминание должны быть более сильные чувства, а не просто веселье. Здесь нужно именно счастье, — уже запнулся Гарри и, выдохнув, продолжил:

— Это сложно объяснить... Нужно почувствовать это.

Джинни склонила голову и, сделав шаг навстречу Поттеру, понизив голос, спросила:

— Тогда, если не секрет, скажи мне, что ты вспоминаешь, когда вызываешь патронус. И, быть может, на твоем примере я подберу похожее воспоминание или, по крайней мере, поймаю нужную волну.

Довольно личный вопрос. Гарри об этом рассказывал только Люпину, то есть Римусу — он просил называть его Римусом — но ему определенно нужно было знать, ведь это он учил Поттера чарам патронуса. Гарри поправил съехавшие на нос очки и ответил:

— Хорошо, только будет лучше, если это останется между нами. Ведь все-таки тема довольно личная.

— Само собой, Гарри, — уже предвкушая, подтвердила Уизли.

— Я вспоминаю родителей, Джинни, — после небольшой паузы негромко выговорил Гарри. Это вышло намного проще, чем он считал. Гарри думал, что произнести это вслух будет куда сложнее, а оказалось так легко. Улыбка на лице Джинни померкла, а затем девушка сконфуженно сказала:

— Ой, прости Гарри, я не думала, что...

— Не переживай об этом, — улыбнулся Гарри. — Все нормально, правда.

Увидев, что ее вопрос Поттера никак не задел, Джинни несильно ударила его в плечо и снова ухмыльнулась:

— Думаю, я поймала волну, — резко кивнув, сказала девушка и, отдав честь, продолжила:

— Спасибо, профессор.

— Да не за что — ответил Гарри и уже было двинулся дальше, как она снова его окликнула: «Гарри!».

Обернувшись он увидел заплывшую в хитрой улыбке Джинни Уизли, прищуренный взгляд которой Поттер еще затылком ощутил на себе.

— Мне почему-то кажется, что сегодня ты думал не о родителях, — задорно сказала Джинни, легким движением пальца указав на Гермиону.

Гарри фыркнул себе под нос и, стрельнув смешливыми глазами в младшую Уизли, сказал:

— Да, Джинни, ты определенно поймала волну.

То тут, то там в словах учеников мелькало заклятие высшей магии. Проходя мимо Полумны, Гарри уже было хотел спросить, как у нее дела, но вопрос так и не сорвался с его губ. Мисс Лавгуд, казалось, стояла в той же позе, что и в начале урока. Она хотя бы моргает? Видимо, она все еще ищет нужное ей воспоминание или пытается в нем оказаться. Мешать Полумне погружаться в свои мысли Гарри не стал и двинулся вперед, оставляя рейвенкловку позади. Он всегда считал рейвенкловцев немного не от мира сего и не раз находил тому подтверждение, однако это не значит, что люди там хуже других, напротив. Взглянув на Полумну, в этом можно убедиться.

— Колин, фоткай! — выкрикивал Рон, удерживая над собой белоснежного цвета купол. Юный гриффиндорец оббегал старосту своего факультета со всех сторон, беспрерывно щелкая фотоаппаратом. Заметив веселый взгляд Гарри, Рон улыбнулся и выкрикнул другу:

— Повешу над кроватью в спальне!

Оставив ребят развлекаться, Гарри двинулся дальше. Гермиона, стоя недалеко от Рона, держала перед собой белый, с легкими оттенками голубого цвета щит. Ее глаза были закрыты, легкая улыбка пряталась на лице. Предавшись прошлому, Гермиона, не открывая глаз, держала перед собой патронус. Она явно была сосредоточена, но Гарри не смог удержаться и шепнул ей на ухо: «Так держать, Гермиона». Девушка чуть вздрогнула от внезапного вмешательства в ее концентрацию, но заклинание не прервалось, а улыбка стала ярче.

Гарри давал советы Невиллу, когда комнату разразили десятки радостных возгласов, смешиваясь со смехом других ребят и свистом близнецов Уизли. Гарри в надежде увидеть чудо резко оглянулся. «Неужели?». Это чудо сейчас носилось по полу Выручай-комнаты, освещая все вокруг голубым сиянием. Белоснежный кролик, сплетенный высшей магией, подскочил к Гарри и, оттолкнувшись от его груди, взмыл к потолку. Поттер почувствовал, как патронус коснулся его тела. Он приложил руку к тому месту, от которого оттолкнулся серебристый кролик. Гарри и не знал, что патронусы, оказывается, телесные.

Поттер поспешил найти того, кто создал ушастого, но искать долго и не пришлось. Лишь только заметив Полумну, которая больше не стояла, всматриваясь в одну точку, а лучезарно улыбаясь, принимала объятия Джинни Уизли, Гарри понял, какому волшебнику, а вернее волшебнице, удалось вызвать телесного патронуса. Ученики вернулись к заклинаю в то время, как Поттер устремился к Полумне.

— Потрясающе, Полумна! — на бегу воскликнул Гарри. — Тебе удалось!

— Спасибо, Гарри, — высвободившись от объятий подруги, сказала Лавгуд. Несмотря на непомерную разницу характеров, Джинни и Полумна стали близкими подругами, что хоть и было довольно странно, но общество друг друга им было приятно, а это определенно хорошо.

Гарри вспомнился момент, когда он воображал, как Полумна использует желанное для нее более всего заклятие патронуса, которому он сам ее научил. А вот теперь он может лицезреть этот момент воочию.

— Без тебя я бы не смогла, Гарри, — произнесла Полумна и, заломив бровь («Это же жест Джинни!» — пронеслось у Гарри в голове), чуть усмехнувшись («И это тоже от нее»), продолжила:

— Я уже говорила, что ты очень хороший, Гарри?

Лицо Поттера посетила легкая улыбка, и Полумна, сказав: «Пройдемся?» — потянула Гарри за краешек рукава. Они вдвоем шли между рядами учеников, у многих из которых из палочек вырастали белые потоки энергии. Все явно пытались повторить успех Полумны, но Гарри был уверен: «Нет, только у Полумны получится телесный патронус на первом занятии».

— Помнишь тот день в лесу? — устремив пристальный взгляд на Гарри, спросила Полумна.

— Конечно. Его я не забуду.

Полумну явно порадовал такой ответ, так что она, улыбнувшись уголками губ, как делала постоянно (здесь Джинни власти не имеет), продолжила:

— Я тогда сказала, что буду очень счастлива учиться у тебя, и все ожидания учеников ты оправдаешь.

— Ну что, хороший из меня вышел учитель, как считаешь? — ухмыльнулся Гарри.

— Куда лучше прошлых преподавателей ЗОТИ, — своим спокойным голосом ответила Полумна. Гарри непроизвольно улыбнулся, всегда приятно, когда тебя хвалят, чего уж там. Тем более себе он сам уже все растолковал. «А я еще отказывался поначалу», — покачал головой Поттер. Да, «хоть чему-нибудь» Гарри смог научить учеников, и этого «чего-нибудь» оказалось целое море.

— Знаешь, — задумчиво сказала она, — ты чем-то напоминаешь мне профессора Люпина.

— Я? — недоуменно спросил Гарри, не поверив своим ушам, и после кивка Полумны задал очевидный вопрос:

— Но чем?

Полумна снова устремила взгляд куда-то вверх. Гарри уже знал, что это значит — задумалась, ну, или, может, предалась воспоминаниям. Эх, нет, на сто процентов выучить Полумну Лавгуд не возможно. Но это ведь неплохо, так? Совсем наоборот. Наконец девушка, кивнув самой себе, обернулась к Гарри.

— Он также относится к ученикам. Прямо как ты. Вернее, это ты прямо как он, — улыбнулась Полумна. — Вы оба видите в них себе равных. Вспомни только, как он общался с нами на уроках. Или его проигрыватель... Он тоже ставил вам пластинки?

— Да, — оживился Гарри. Такое сравнение с Римусом было лучшим комплиментом.

— Вы оба — добрые, хорошие люди, — закончила в свое манере речь Полумна.

Гарри уже во весь рот улыбался.

— Полумна... Я даже не знаю, как выразить, что все твои слова значат для меня, — энергично жестикулируя, проговорил Гарри. Убавив эмоции, Гарри бросил взгляд на Полумну, которая с искорками в глазах смотрела на него. — Как ты всегда находишь нужные слова в минуты, когда это необходимо? Это просто дар какой-то.

Но не успела девушка ответить, как зал опять сотряс поднявшийся гомон студентов. Среди многих восклицаний Гарри различил голос младшей Уизли:

— Ну кто на этот раз? — раздраженно спросила Джинни, у которой до сих пор получался лишь слабый щит. Но ведь раньше то была лишь белая нить — успех!

— А-а-а, — протянула Джинни смеющимся голосом, — ну этого стоило ожидать.

Полумна вприпрыжку направилась к подруге, завлекая Гарри за собой. Подбегая к столпившемся ученикам, Поттер заметил следы белой магии. А ведь еще несколько минут назад он был уверен, что телесный патронус сегодня создаст одна лишь Полумна. Протиснувшись сквозь толпу, Гарри заметил улыбающуюся Гермиону, возле руки которой плавала в воздухе сотканная из белого тумана выдра. Глаза девушки лучились радостью, перешедшей и на Гарри. Тянущийся за выдрой шлейф напомнил Гарри снегопад, которым в обнимку с Поттером, не сводя глаз, любовалась Гермиона.

Животное растворилось серебряным паром, и толпа начала редеть. Заметив стоящего рядом Гарри, Гермиона, все еще пребывавшая в эйфории, кинулась ему на шею: «Получилось!». Гарри под звонкий смех девушки закружил ее в воздухе. Она, прильнув к нему всем телом, крепко держала за его шею. Наконец поставив Гермиону на ноги, Гарри задал возникший у него вопрос:

— Ты можешь не отвечать, если не хочешь, но мне жутко интересно, о чем ты думала, когда вызвала телесного патронуса?

Гермиона склонила голову и, бросив на Гарри взгляд из-под ресниц, произнесла:

— Секрет. Но будь уверен, скоро я тебе его открою.

* * *

— Кислотные шипучки! — властно произнес Гарри пароль к кабинету директора, который ему и Гермионе любезно предоставила профессор Макгонагалл. Гарри еле удалось уговорить декана Гриффиндора не ставить в известность об их приходе Дамблдора, ведь он найдет 101 причину, чтобы избежать встречи с Гарри. Гермиона задала очевидный вопрос, поэтому, хоть Гарри и хотел миновать этот разговор, ему пришлось рассказать ей про игру в прятки с директором. Гермиона списала все на занятость Дамблдора, но до конца уверена в своих словах она не была.

Каменная горгулья услужливо повернулась, открывая небольшую винтовую лестницу.

— Ну пошли, — сказала Гарри Гермиона и первая шагнула на ступеньки.

— Держись крепче, — сказал ей Поттер, и через секунду лестница двинулась, устремляясь вверх. Гермиона раньше не была в кабинете директора Хогвартса, и ей было жутко интересно посмотреть, на что похоже сердце школы. Нужно признать, она чуть-чуть волновалась, сама не зная почему. А вот кто волновался далеко не чуть-чуть — так это Гарри. Он пристально глядел в одну точку, слегка вздымалась его грудь, он старательно пытался дышать ровно.

— Не волнуйся ты так, Гарри, — произнесла Гермиона. — Не в первый же раз сюда идешь.

Лестница остановилась, перед глазами появилась знакомая Поттеру большая дверь.

— Да, не в первый, — лишь выговорил Гарри и постучал по дереву костяшками пальцев. Спустя секунду дверь открылась, впуская поздних посетителей директорского кабинета. Гермиона завороженно оглядывалась по сторонам, стараясь запомнить каждую деталь: стены большой круглой комнаты были увешаны множеством портретов, в которых девушка сразу же узнала прошлых директоров Хогвартса; то тут, то там стоял какой-нибудь небольшой столик с завитыми ножками, держащим на себе стопы всяческих книг и рукописей; один из них, тот, что у окна, был полностью покрыт вязанием, там были шапки, шарфики, носочки. «Похоже, директор любит вязание, — поймала Гермиона мысль. — Прямо как я! Интересно, он тоже вяжет для домовых эльфов?». Посреди кабинета стоял громадный письменный стол, покрытый множеством пергаментов и фолиантов, а также на его краю стояла широкая стеклянная чаша, заполненная желтым мармеладом, в котором Гермиона сразу же узнала всем известные лимонные дольки. За столом, чуть поодаль, на полке шкафа уместилась старая остроконечная шляпа основателей. Комнату освещало множество масляных ламп и вытянутых свечей, расставленных на каждом углу. На тонкой длинной жёрдочке подле стола сидела большая алого оперения птица, хвост, клюв и когти которой переливались золотом. Феникс мудрым взглядом следил за нежданными гостями. В то время, как Гермиона, расширив глаза, осматривала кабинет, Гарри пробегал помещение взглядом в поисках директора.

Послышались неспешные шаги, и из-за стопки книг возник седоволосый, с длинной, стянутой книзу бородой, старец. На нем была серебристая мантия, из-под которой чуть выглядывали ноги, голову директора украшала небольшая шляпка, по-видимому, собственной работы. Он вышел на середину кабинета и, случайно поймав взгляд Гарри, быстро перевел его на Гермиону.

— Мисс Грейнджер, мистер Поттер, — начал директор, привычным жестом заведя за спину руки, и, склонив голову, блеснул очками-полумесяцами в свете огня лампы. — Чем могу быть обязан в столь поздний час? Если мне не изменяет память, и мои часы не врут, то скоро должен быть отбой.

Гарри не сводил взгляд с профессора, пристально всматриваясь в его лицо. Он все ждал, когда же Дамблдор на него взглянет, но он лишь прячет глаза. В очередной раз.

— Здравствуйте, профессор Дамблдор, — поприветствовала его Гермиона.

— Здравствуйте, директор, — громко сказал Гарри, но не удостоился и взгляда, лишь кивка.

— У вас потрясающий кабинет, — восхищенно сказала Гермиона. Она указала на гору шитья у окна и, потеряв контроль, спросила:

— А вы сами все это связали?

Дамблдор, улыбнувшись сквозь бороду, произнес:

— Вы решили навестить меня, чтобы поболтать о техниках вязания, мисс Грейнджер? Что ж, коли так, то я с радостью побеседую об этом с вами позже, но не сейчас, уже время позднее, и вам пора в постель.

— Мы пришли сюда говорить не о вязании, профессор, — начиная закипать, вставил разозленным тоном слово Гарри.

Гермиона бросила на друга сердитый взгляд: «Довольно грубо. Как не стыдно?».

— Увы, я прошу меня извинить, сейчас уже довольно поздно, и нам всем действительно пора в постель, — невозмутимо ответил Дамблдор.

— Но, директор, — не отступала Гермиона, — это важно! Это касается Волдеморта.

Дамблдор, пронзительно взглянув на девушку, вздохнул и взял слово:

— Профессор Снейп уже занимается с Гарри оклюменцией, мисс Грейнджер. Это поможет ему укрепить сознание от проникновения Волдеморта.

Дамблдор говорил так, будто Гарри здесь не было вообще. За весь разговор директор лишь раз окинул его беглым взглядом, а позже, будто и вовсе забыл о его присутствии, что не прошло мимо Гермионы незамеченным.

— Но эти уроки не помогают, профессор, — констатировала девушка.

Директор, проведя рукой по бороде, направился к столу.

— Это нелегкая магия, мисс Грейнджер, — сказал Дамблдор, обернувшись к Гермионе, поглаживая одной рукой Фоукса. — Со временем будет виден успех... Не хотите ли лимонную дольку?

— Нет, мы не хотим лимонную дольку, — резко ответил Гарри. Но Дамблдор будто и не заметил. «Что вообще происходит?» — мелькнула в голове у Гермионы мысль. Директор отступил от феникса.

— Тогда, может, малиновые леденцы? — спросил директор и было потянулся к ящику стола, как плотину Поттера прорвало волной:

— Посмотрите на меня! — разразил кабинет директора несдерживаемый крик. Гермиона почувствовала стихийный выброс магии, и ваза, стоящая у директора на столе, с громким звоном разлетелась на куски, осыпав на пол злополучные лимонные дольки. Фоукс, встрепенувшись от неожиданного шума, вытянул шею, уставившись на потревожившего его покой Поттера. Портреты прежних директоров внимательно следили за происходящим, притворяясь спящими. Да, что-то в этом мире никогда не меняется. Дамблдор, резко обернувшись, наконец прямым взглядом посмотрел на Гарри, который, тяжело дыша, стоял посреди кабинета.

— Я смотрю, Гарри, — спокойным голосом произнес директор.

— Вы же с самого начала поняли, зачем мы пришли! — выкрикнул Гарри. Все, что накопилось в адрес доброго директора, теперь не успевало занять место в словах Поттера. Он развел в стороны руки:

— К чему весь этот цирк?!

Гермиона, не произнося ни звука, стояла возле Гарри, обескураженно наблюдая за происходящим. Указав на директора пальцем, Гарри продолжил:

— Вы говорили, что в Хогвартсе тот, кто просит помощи, всегда получает ее. Так держите свое слово!

Ярость охватила Гарри, он был не в силах успокоиться.

— Гарри, — осторожно начал Гермиона, но ее остановила поднятая рука Дамблдора.

— Я не могу заниматься оклюменцией со Снейпом, от его уроков становится только хуже!

— Профессором Снейпом, Гарри, — поправил его Дамблдор.

— Плевать я хотел! — воскликнул Гарри. — Я не могу справиться с Волдемортом сам, не могу справиться с помощью Снейпа. Волдеморт не отступает, он продолжает копаться у меня в голове, я почти не сплю, а каждый раз засыпая, я думаю, что могу не проснуться, а вы и пальцем не пошевелите! Почему?!

Дамблдор, не сводя глаз, смотрел на Гарри. Кабинет накрыло плотной пеленой тишины, которую разрезало лишь частое дыхание Гарри. Он закрыл глаза, старясь успокоиться, что было непосильно сложным, как вновь раздался старый голос:

— Я совершил ошибку, Гарри, — глубоко вздохнув, сказал Дамблдор, присаживаясь на краешек стула, увешанного вязанием. Увидев состояние Гарри, старый волшебник окончательно утвердил свое мнение насчет происходящего.

Гермиона подняла на директора удивленный взгляд:

— В чем вы ошиблись, профессор? — ломаным голос задала она вопрос.

Гарри снял очки и с силой сжал переносицу, снова трещала голова. Вернув на место окуляры, он вновь взглянул на Дамблдора. Директор, прикрыв глаза, обессиленно сидел на стуле. Наконец профессор поднял веки и устремил усталый взгляд на Гарри.

— Я знал, что рано или поздно Волдеморт обнаружит связь между вами, — начал он, все еще не поднимаясь на ноги, казалось, они просто не выдержат его. — Я был уверен, что, если Волдеморт узнает, что нас связывают не простые отношения между учителем и учеником, он попытается использовать тебя, дабы вести за мной слежку, потому я и избегал тебя весь этот год, Гарри, — виноватым взором посмотрев на Гарри, сказал Дамблдор.

— Я думал, что Волдеморт захочет через тебя добраться до меня. Вот здесь я и ошибся. Как видишь, сохраняя между нами дистанцию, я пытался защитить тебя от вторжения Волдеморта. Но делал этим только хуже...

Не таким Гермионе представлялся первый визит в кабинет директора. У нее и в мыслях не было, чем обернется их с Гарри посещение профессора Дамблдора. Она думала, что придется много разговаривать, приводить десятки за и против, стараясь уговорить Дамблдора обучать Гарри окклюменции лично. Подобный поворот событий порвал все планы Гермионы Грейнджер, которая теперь завороженно слушала речь директора Хогвартса.

— У меня были подозрения, но я по-прежнему убеждал себя, что целью Волдеморта являюсь я. Однако ваш сегодняшний визит окончательно убрал пелену с моих глаз. Волдеморт хотел и по прежнему хочет овладеть тобой не для того, чтобы погубить меня, но для того, чтобы погубить тебя.

Гарри, наконец упорядочив дыхание, не упуская ни слова, слушал долгожданные объяснения профессора Дамблдора.

— Моя ошибка принесла тебе много боли, Гарри, — поднявшись со стула, продолжил директор. Он медленно двинулся по направлению к Гарри и Гермионе. — Я надеюсь, ты простишь старика...

Груз с плеч Поттера свалился на пол, но радоваться Гарри не спешил. Его место заняла другая тяжесть еще более гнетущая, чем прежняя, охватывающая своими белыми длинными пальцами шею Гарри. Но, несмотря на это, он был рад, что наконец узнал причину странного поведения Дамблдора, и наконец-то закончится этот чертов негласный бойкот. Но все же простить старого интригана сию же секунду Гарри был не в силах. Пусть и узнав причину, Гарри все еще был полон злости. Он лишь слегка кивнул последней фразе Дамблдора, на что тот отразился вялой, почти не заметной глазу улыбкой из-под седой бороды.

— Так, вы поможете Гарри с окклюменцией, профессор? — прервала очередную тишину Гермиона.

— Конечно, мисс Грейнджер, — отозвался директор и, встретившись прямым взглядом с Гарри, твердым голосом повторил:

— Конечно, Гарри.