На арене (джен)

— Ну что ты мечешься? — недовольно ворчала миссис Оливия О’Коннели, хозяйка уютного двухэтажного особнячка в пригороде Милуоки, штат Висконсин, решительно возвращая на место стоящий на проходе между круглым столом и кухонной плитой стул. Ее английский гость уже в четвертый раз его пнул, нервно меряя шагами небольшое пространство. — Приснился тебе плохой сон, ну и что? Люди, если верить Сесилии, сны видят каждую ночь, только какие-то из них мы запоминаем, а какие-то — нет. Я специально посмотрела — вчера, согласно лунному гороскопу, вообще был сложный день. Да-да, и нечего хмыкать! Где это?.. А, вот, прочитай сам: "Для людей, не умеющих себя защитить, этот день особенно опасен... Он отмечен отрицательной энергетикой. Проявляется подозрительность, мнительность и даже коварство... Все это указывает на неправильное распространение энергии в небесных сферах...". Вот видишь?! Согласно гороскопу, "в такой день очень легко подвергнуться всякого рода иллюзиям". И вот еще, словно для тебя написано: "Снам в этот день не надо верить. Они могут быть мучительными, тяжелыми, — но ничего не бойтесь. Это лишь реакция на повышенную тревожность или физическую усталость вашего организма ". К тому же, что такого страшного тебе приснилось? Твой крестник куда-то бежал, кто-то его догонял... И что? Судя по твоим рассказам, мальчишку вечно тянет на приключения. Может, опять расследует какую-то тайну... С чего ты вообще взял, что ему угрожает какая-то опасность? Случись что-нибудь, нам обязательно бы сообщили. Он ведь не один в Хогвартсе. И потом — прожил же он как-то четырнадцать лет без твоего присмотра, что могло измениться за какие-то две недели? Если тебе так уж захотелось кого-нибудь повоспитывать, лучше бы посоветовал, что мне с Юсти делать. После этого проклятого Чемпионата с ним никакого сладу не стало — покупай ему метлу, как у Крама, и все тут...

Сириус Блэк, с минуту послушав начинающийся монолог, отключился, едва гостеприимная хозяйка свернула разговор на излюбленную тему — воспитание непослушного сына. Сейчас ему было не до проделок слишком активного мальчишки, возомнившего, что для того, чтобы в перспективе стать лучшим квиддичным игроком сборной Англии, ему не хватает всего двух вещей: поступления в Хогвартс (что, по его мнению, автоматически предоставило бы ему место ловца в сборной одного из двух факультетов — Гриффиндора или, на худой конец, Ревенкло) и покупки "Молнии". И если на течение времени он повлиять никак не мог (ему едва-едва стукнуло десять), то уж исполнения второй мечты он был намерен добиваться всеми возможными способами. Блэк давно бы купил мальчишке скоростную метлу, но Оливия была категорически против. "Будь хотя бы ты благоразумным, Сириус! Мальчик обязан осознать, что для столь дорогого подарка должен быть серьезный повод. Одно дело — если метлу купила бы ему я. На день рождения, к примеру, или как награду за хорошую учебу... Но он прекрасно знает, что у нас нет таких денег. Совсем другое дело, если такой подарок решишь сделать ему ты... Баловать моего сына — прости, пожалуйста, но с какой это стати?"...

Такой же (или подобный) разговор возникал уже не впервые, и Блэк, разумеется, понимал подспудный смысл, вкладываемый Оливией в ее слова. Да и он сам, если честно признаться, был бы не против обзавестись настоящей семьей. Если бы не одно "но": само собой предполагалось, что он, женившись, должен будет усыновить Юсти, а затем, по логике вещей, и объявить его своим главным наследником. Другими словами — отодвинуть в сторону Гарри. Блэк, разумеется, отдавал себе отчет в том, что через несколько лет его крестник унаследует титул и все состояние Поттеров, однако на душе у него все равно становилось скверно. Ему и так было не по себе после того, как он покинул Англию, не дождавшись окончательного выздоровления мальчика и перепоручив его заботам Снейпа. Да, формально к нему не могло быть никаких претензий. Был составлен и заверен документ, по которому Лорд Принц становился магическим наставником наследника рода Поттеров, что в глазах общества уравнивало того в правах с крестным. И все же Блэк, не привыкший лгать самому себе, вынужден был признать — будь на месте Гарри кто-то другой, более слабый, менее независимый — он бы ни за что не перепоручил заботу о нем кому-то другому. Рядом с младшим Поттером Сириус ощущал себя слишком неуверенным, что ли. Происходило ли это оттого, что Гарри был заметно сильнее его магически, либо оттого, что гриффиндорец долго жил, рассчитывая лишь на себя, и не особо нуждался в его советах — кто знает. Однако с Юсти, для которого он с первой минуты стал бесспорным авторитетом, с этим обычным мальчишкой, буквально заглядывающим ему в рот, Сириус чувствовал себя настоящим наставником — мудрым и нужным.

— Сириус!.. — Оливия пощелкала пальцами перед глазами погрузившегося в раздумья мужчины. — Эй, ты меня слышишь?!

— Да, конечно... — рассеянно кивнул Блэк. — И полностью с тобой согласен.

— Ну, вот и хорошо. Тогда я сейчас составлю список, и заодно ты купишь мне Прыткопищущее перо и пару зачарованных пергаментов. С этим переездом так много хлопот! Я просто разрываюсь на части! А так я смогу в любой момент записать то, что еще нужно, не отвлекаясь от текущих дел.

Сириус, осознав, что большая часть произнесенной Оливией речи прошла мимо его сознания, несколько растерялся. Признаваться в собственной невнимательности было поздно. Конечно, Оливия не стала бы осыпать своего гостя упреками, но уж укоризненных взглядов хватило бы до конца недели. Но и знать, на что он только что подписался, было необходимо. Выручила Сириуса сама хозяйка.

— Юсти! Юсти, где ты, горе мое?

— Я здесь, ма!.. — лохматый загорелый мальчишка, перепрыгивая через три ступеньки, горохом ссыпался со второго этажа.

— Послушай, Сириус сейчас отправляется в Салем, в Переулок ведьм...

— Ура! Я сейчас, только переоденусь...

— А разве я сказала, что ты отправляешься вместе с лордом Блэком? Хочу напомнить, молодой человек, кому-то завтра с утра нужно будет идти в школу. Даже если мы и вынуждены будем переехать, это не означает, что ты можешь бездельничать и пропускать занятия. Я не хочу в первые же дни краснеть перед твоими новыми педагогами оттого, что ты пропустил тот или иной материал. Да и сыну твоего отца не пристало выглядеть невеждой в глазах английских сверстников...

— Ой, мам, не начинай! Я сто раз все это слышал! "Проклятье отцов тяжким грузом ляжет на совесть неблагодарных детей!.. " Что плохого в том, что я вместе с Сириусом...

— Юсти!.. — разгневанно оборвала сына Оливия — Что за панибратство?

— Ну, хорошо, хорошо! ... Вместе с нашим гостем аппарирую в Салем? Между прочим, он сам там еще ни разу не был, правда, мистер Блэк?

— Ты совершенно прав, Юсти, — скрывая довольную улыбку, подтвердил Сириус. — Оливия, я совершенно не знаю, что и в какой лавке можно купить. Полагаю, покупки не займут много времени, и мальчик до конца дня вполне успеет доделать домашнее задание.

— Ну, а я о чем? Мы зайдем в книжный, и я сам куплю те две книги, о которых мне уже две недели напоминает мистер Смолл. А мистер Блэк обзаведется тем, что нужно ему. Кстати, в какую лавку в Переулке Ведьм собираетесь вы? — мальчишка в ожидании уставился на Сириуса.

— Сириус хочет посмотреть подписку "Ежедневного пророка". Ты помнишь ту лавчонку, которую держит старый Уильям? Ну, тот рыжий англичанин?

— А, "Ветхий пергамент"? Но это же антикварная лавка... — растерялся мальчишка.

— Антикварная-то она антикварная, но этот пройдоха для привлечения своих соотечественников подписался на все магические издания Англии. Так что все газеты доходят до него с опозданием всего в один день. Кстати, Сириус, у него же ты сможешь купить и перо с пергаментом.

— Вот и прекрасно! — неподдельно обрадовался Блэк. Идея Оливии и впрямь была великолепной. Случись в Англии что-то серьезное, и слухи об этом обязательно просочатся в газету. Тем более, если это хоть в малейшей степени будет касаться Гарри Поттера. И пусть информация будет неточной, но умный человек сможет сделать выводы даже из самых вздорных слухов. По крайней мере, тогда появится повод действовать. А как — это он уже придумал. Он позвонит Сесилии О’Флаэрти по маггловскому телефону. Та при необходимости найдет способ узнать новости из Хогвартса, не привлекая внимания. Напишет Снейпу или позвонит сестре — это уж она сама решит. Но беспокоить ее вот так, на основании одних только плохих предчувствий — это уже паранойя, недостойная здравомыслящего человека.

Вот так и получилось, что через четверть часа, пройдя через пустынный в это время холл музея Салемских ведьм и повернув направо в неприметном тупичке перед выходом в один из залов основной экспозиции, Сириус Блэк в сопровождении Юсти О’Коннели пересек границу между маггловским и магическим мирами и вышел в небольшой переулок, плотно застроенный двух— и трехэтажными зданиями в колониальном стиле, в которых располагались многочисленные магазинчики и лавочки с волшебным товаром. А еще через четверть часа ошеломленный волшебник держал перед собой экстренный вечерний выпуск "Ежедневного пророка" от 14 сентября с громадной шапкой над большой статьей: "Легендарный турнир Трех волшебников преподносит первый сюрприз! Гарри Поттер становится четвертым претендентом на победу!"

* * *

Вечер субботы был хмурым, серое небо грозило затяжным дождем. Гарри первым пришел на школьный стадион и, не желая терять ни одной драгоценной минуты, увеличил свою "Молнию" и взлетел. Показалось, что он не бывал в воздухе уже целую вечность — настолько острым оказалось удовольствие. Он увеличил скорость, и влажный плотный воздух сначала нехотя, а потом все легче и легче расступался перед закладывающим стремительные виражи ловцом.

...Минувшая неделя не прошла для Гарри бесследно. Полученную в ходе ночной вылазки травму пришлось лечить традиционно, при помощи Костероста. Снейп категорически запретил прибегать к помощи амулета Тора. Он не без оснований полагал, что мадам Помфри, вернувшись поутру в замок, ни за что не поверит в естественность полного выздоровления Поттера всего лишь за одну ночь, слишком уж обширным был опыт у школьной целительницы. А раз так, то появятся обоснованные подозрения, действительно ли Поттер серьезно повредил ногу, а если нет — то зачем ему притворяться и с какой целью его прикрывал Снейп? В любом случае, эти вопросы привлекли бы ненужное внимание. А потому все, на чем смог настоять Поттер — это разрешение провести выходные не в Больничном крыле, а в спальне, куда его накануне со всей осторожностью переправил верный Добби. Так что приезд гостей Поттер мог видеть только из окна своей спальни. И если эффектное всплытие корабля ему удалось наблюдать во всех подробностях — окна спальни выходили на озеро, — то полет гигантской кареты, запряженной не менее гигантскими лошадьми, он мог увидеть на какую-то долю минуты, пока повозка, слегка кренясь, разворачивалась над замком перед заходом на посадку.

Еще обиднее было пропустить праздничный ужин, устроенный от имени Совета Попечителей. И дело было вовсе не в том, что Добби при всем старании не мог притащить все блюда, приготовленные в этот вечер расторопными домовиками. Гарри хотелось наравне со всеми увидеть, наконец, посланцев зарубежных школ. Ему казалось, что эти люди должны даже внешне хоть как-то выделяться среди своих сверстников, ведь выбирали лучших из лучших.

Но что поделаешь, сам виноват. А потому целый час после ужина он с вымученной улыбкой сидел на кровати, и, словно подсолнух, поворачивал голову то к одному, то к другому рассказчику, пытаясь из разрозненных реплик в своем воображении создать относительно целостную картину встречи иностранных делегаций.

Больше всего шума производил Рон Уизли. Его восторгало буквально все — обилие и разнообразие блюд на праздничном столе, красота и грация шармбатонских девушек, необычайные средства передвижения, использованные гостями, и, конечно же, наличие в составе команды Дурмстранга Виктора Крама. Впрочем, о ловце сборной Болгарии говорили абсолютно все. Несмотря на то, что почти каждый мальчишка мог с легкостью рассказать, на какой минуте матча легендарный спортсмен поймал снитч, на какой метле он летает и сколько матчей провел в составе сборной, им как-то не приходило в голову, что ему всего восемнадцать, и он еще не закончил школу.

Шум был такой, что Гарри в какой-то момент, потеряв нить разговора, просто отключился. Пришел в себя он от осторожного похлопывания по плечу. Невилл Лонгботтом, пользуясь всеобщей суматохой, присел к нему на кровать и вполголоса проговорил:

— Виктор Крам спрашивал о тебе...

Правильно оценив недоверчивое выражение лица Поттера, Невилл смутился и едва слышно продолжил:

— Так получилось... Меня после ужина бабушка задержала. Они с мадам Боунс заметили, что тебя нет, ну бабушка и решила поинтересоваться, все ли у тебя в порядке. Ты ведь знаешь мою ба, ей никакой "Сонорус" не нужен, голос по всему Большому залу разносится. Я ответил, что ты ногу подвернул. Ну, бабушка взялась причитать, что с тобой вечно что-то происходит. А тут сзади подходит Крам, и вежливо так у меня интересуется, не знаком ли я с тобой, а если да, то не мог бы в таком случае объяснить, выздоровел ли ты после той августовской травмы и приступил ли к учебе...

От этих слов настроение Гарри заметно поднялось. Человек, с которым он по воле случая и виделся-то от силы пару минут, не забыл о той мимолетной встрече. Возможно, им еще удастся вместе полетать на хогвартском стадионе!

А потом был вечер вторника... И тот миг, когда после неожиданного выбора Кубка, его вызвали к столу преподавателей, где к тому времени уже выстроились трое раскрасневшихся от волнения (или радости?) Чемпионов. Тот миг, когда Гарри, с трудом выдавив из себя " Я не бросал свое имя в Кубок", по настроению зала понял — ему не верят. Опять, как тогда, на втором курсе... И пусть кое-кто из гриффиндорцев аплодирует, радуясь, что среди претендентов на победу есть и их представитель, но даже они считают, что он смошенничал, исхитрился, сжульничал, умудрился обойти правила. И вдруг чья-то тяжелая ладонь опустилась сзади на его плечо. Гарри обернулся и наткнулся на серьезный взгляд темных глаз болгарина. А потом на весь Большой Зал прозвучала фраза, которая была в тот момент так ему необходима: "Я ему верю. Такому, как Гарри Поттер, незачем привлекать к себе внимание столь недостойным способом".

* * *

Откуда-то снизу послышались крики, и Гарри посмотрел на газон стадиона — на ходу увеличивая метлы, по траве бежали Виктор Крам и Седрик Диггори. Предвкушающе улыбнувшись, Поттер стремительно бросился вниз, атакуя, но подловить Крама на взлете, как этого хотел гриффиндорец, ему не удалось. Виктор свечой рванулся вверх, и теперь уже Гарри пришлось лавировать, чтобы не столкнуться с Крамом в воздухе. Седрик восхищенно засвистел, а потом в воздух взвилось целая стая крохотных, чуть больше снитча, серебристых мячей. Седрик оттолкнулся от земли и взмахнул рукой, подзывая всех поближе:

— Ну, парни, все остается, как договорились? Напоминаю: расчетное время — два часа, количество мячей над стадионом — тридцать штук. К концу игры станет понятно, кто из нас чего стоит. Жесткая игра приветствуется не особо, но и не исключается совсем. Вылет за пределы стадиона разрешен, но не увлекайтесь — они зачарованы так, чтобы не улетать далеко. За десять минут до окончания прозвучит свисток, и все оставшиеся в воздухе мячи слетятся к центру стадиона. Ну что, начали?!

Он взмахнул палочкой, откуда-то с трибун послышался оглушительный свисток (Гарри даже оглянулся — нет ли поблизости мадам Хуч), и двое его противников взлетели вверх, намечая цели.

Они кружили над стадионом, толкаясь и хохоча. Непокорные мячи выскальзывали из рук в самый последний момент, сбивались в кучу и тут же разлетались в сторону, заставляя ловцов с проклятьем выбирать новый объект для атаки. Гарри, недостаточно надежно затолкавший мячик в специальную сумку, в сердцах хлопнул ладонью по черенку метлы, заметив, как только что пойманный им беглец, пролетев несколько метров, скрывается в широкой ладони Виктора Крама. Тот с победной улыбкой вскидывает сжатый кулак и тут же пропускает летящий рядом мяч. Тут уж приходит черед Гарри смеяться над незадачливым противником и хвастаться своим трофеем.

Никто из парней не мог точно сказать, кто из них какое количество мячей имел в активе, но было ясно — игра подходит к концу. Небо резко потемнело, словно над серой пеленой туч проложили непроницаемую черную пленку. Казалось, воздух с трудом удерживает влагу, и только из милости к игрокам не начинается дождь. Светящиеся серебристые мячи четко выделялись на темном фоне, а вот рассмотреть летящего соперника становилось все труднее.

Над стадионом прозвучал предупредительный свисток. В воздухе кружились три мяча... два... Последний строптивец ракетой взвился высоко над стадионом, трое ловцов синхронно рванули за ним, стараясь перегнать друг друга и первым захватить последний мяч, и тут они увидели это...

* * *

...Полет подходил к концу. Стало совсем темно, из-за плотных туч звезд было не видно, и, если бы не предусмотрительность устроителей, предоставивших в его распоряжение амулет, показывавший точное направление на Хогвартс, Чарли был бы не в состоянии правильно определить путь. Никакое заклятье не смогло бы работать так долго без значительной подпитки магией, а силы Чарли и так были на исходе. Они летели над горной Шотландией, и вот-вот должен был показаться знакомый силуэт замка. Уже пару часов внизу не было видно ни городских огней, ни расчерченных автомобильными фарами трасс... Казалось, в этом мире не было места для людей.

Чарли встряхнул головой, отгоняя ненужные мысли. Он мечтал о горячей ванне, о громадной кружке душистого чая и неспешной беседе в компании Хагрида. Хотя... Зная хогвартского лесничего, трудно было рассчитывать на спокойный отдых сразу после того, как в его поле зрения окажется новый дракон. Наверняка, забросает вопросами о характере драконицы, о том, как и почему она оказалась в питомнике. И Чарли обязательно расскажет ему обо всем... Тем более, история и впрямь заслуживала внимания (см. вбоквелл "История четвертого дракона").

Сбоку послышался шелестящий звук, воздушная волна покачнула летящего гиппогрифа, сбивая его с пути, и Чарли испуганно оглянулся: неужели что-то случилось? Темно-зеленый дракон, в темноте ночи почти неотличимый от окружающего их мрака, нагонял крылатого всадника, ударами мощных крыльев разгоняя плотный, застоявшийся перед грозой, воздух. Большие глаза светились в темноте, словно у кошки, и Чарли понял — драконица тоже устала. Как он мог забыть, что она только недавно была ранена? Но драконица, по всей видимости, подлетела совсем не из-за этого. Она взглянула на драконоборца, и Чарли понял, что та почуяла впереди сородичей, каким-то непонятным для людей способом почуяла. В его голове пронеслись вроде бы привычные, но словно видимые с необычного ракурса, картинки — несколько источников огня, какие-то громадные навесы, крохотные фигурки, двигающиеся в разных направлениях... Правильно, так и должны были выглядеть драконьи убежища, если посмотреть на них с высоты глазами дракона. У драконов была своя, недоступная для людей магия, да и слышали и видели они совсем по-другому, и ночная тьма вовсе не была препятствием для общения... Как бы то ни было, но нужно было снижаться. Чарли закрутил головой — он понятия не имел, в какой стороне находится то место, которое им было нужно. Амулет не отличался абсолютной точностью, и предполагалось, что в пределах видимости волшебники сами скорректируют свой путь.

На какой-то миг плотный строй дождевых туч разошелся, и оказалось, что небо над ними подсвечено целым каскадом звезд. Звездный свет, найдя брешь в облачном заслоне, серебряным потоком заструился вниз, заливая землю. Этого мига хватило, чтобы увидеть впереди черное зеркало неподвижного озера и громаду старинного замка, замершего над ним. "Хогвартс! Ну, наконец-то мы дома!" — подумал Чарли и заложил вираж, одновременно снижаясь вплотную к верхушкам деревьев, так, чтобы опуститься на поляну со стороны Запретного леса. Следовало приземлиться так, чтобы даже самые глазастые студенты не смогли увидеть летящего дракона. Конечно, уже было довольно поздно, и студентам надлежало оставаться в своих гостиных, но кого и когда это останавливало?! "Хорошо еще, Дамблдор принял меры, и проход в лес надежно зачарован, а то не было бы числа желающим полюбопытствовать, что это творится в глубине Запретного леса, — усмехнулся про себя Чарли. — Это просто чудо, что мне до сих пор удается водить за нос собственных братьев".

Он расслабился, предвкушая заслуженный отдых, а потому был просто не готов к тому, что случилось в следующую минуту. Что-то громадное, темное, стремительное рванулось с земли вверх. Чарли услышал панические крики, потом вспыхнуло пламя, и послышался разъяренный рев. Испуганный гиппогриф рванул в сторону, и Чарли стоило большого труда заставить его опуститься на поляну. Несколько секунд потребовалось, чтобы наложить на гиппогрифа сковывающее заклинание. Да, его гордое животное больше к себе ни за что не подпустит, но времени на то, чтобы его успокоить, просто нет...

Чарли рванулся туда, откуда слышался непрерывный рев и подоспел как раз вовремя — два дракона, черная хвосторога и только что прилетевшая валлийка, опустились на поляну и, грозно распахнув крылья, готовились к бою. Все преимущества были на стороне хвостороги — она была молода, она не потратила столько сил, за несколько ночей перелетев из Румынии на северо-восток Шотландии, и она была здорова. Появившийся ниоткуда дракон мог угрожать будущему ее потомства, и она готова была его защищать. Но и на спине валлийки был закреплен контейнер, в котором находилась последняя кладка, единственное, что держало валлийку в этой жизни. И ей было нечего терять...

Каким-то непостижимым образом за долю мгновения Чарли просчитал этот расклад, просчитал и понял, что еще немного — и будет поздно. Никто не успеет прийти на помощь, никто не сможет предотвратить эту схватку. Драконицы слишком сильны, а людей так мало и они растеряны. Чарли рывком преодолел оставшееся расстояние, повернулся лицом к хвостороге и распахнул руки, словно пытаясь загородить громадного зеленого дракона, стоящего за его спиной. Он понятия не имел, что сможет сделать, как противостоять двум рассерженным гигантам... В голове крутилось одно: надо как-то дать понять этим двоим, что они не представляют опасности друг для друга. Мысли словно сконцентрировались в плотный кокон, который Чарли и послал в сторону хвостороги. Та уже готовилась выстрелить огнем, и каким-то чудом в самый последний момент поток пламени изменил направление, лишь самым краем задев Чарли... В первый момент тот даже не почувствовал боли, прошептав "Получилось" и разворачиваясь к валлийке, чтобы попробовать повторить проделанное. Но, похоже, мысленный посыл достиг и ее. Последнее, что успел увидеть Чарли, проваливаясь в черноту беспамятства, это крылья валлийки, торопливо складывающиеся на спине....

* * *

...Трое парней не верили своим глазам. Над верхушками Запретного леса появились две тени, одна — громадная, другая поменьше, и скользнули вниз. Ребята, не сговариваясь, рванулись в сторону хижины Хагрида, где, как они знали, заканчивался защитный барьер. Хотелось рассмотреть поближе, что это... Звездный свет, пролившийся на землю сквозь так вовремя разошедшиеся тучи, очень помог им. Можно было сколько угодно не верить своим глазам, но невероятное зрелище, ради которого они забыли про игру, стоило того — к границам Хогвартса подлетал дракон. Настоящий дракон! Все трое переглянулись и синхронно приняли решение — надо подлететь так близко, как это возможно. Не каждый день увидишь воочию легендарное чудище! Большинству волшебников за всю свою жизнь это так и не удается. Они подлетали осторожно, боясь, что защитный барьер вот-вот отбросит их назад. Но, как ни странно, ничего не случилось. Вот уже хижина Хагрида осталась позади, вот и полянка, где в прошлом году гриффиндорцы впервые увидели гиппогрифа. Барьера все не было. Послышался тихий свист и Гарри оглянулся: Седрик призывно помахал рукой, подзывая к себе. Гарри повис над деревьями, поджидая парней.

Виктор молчал, и Седрик задал вопрос, волнующий всех:

— Что делать будем? Возвращаемся или полетим дальше? Почему-то мне кажется, что этот дракон появился тут не просто так... Вы видели мужика, что летел рядом?

Гарри, хоть и не обратил внимания на вторую тень, все же утвердительно кивнул. Виктор — тоже.

— Драконы не летают на пару с гиппогрифами, это я точно говорю. А раз так — значит, тут что-то нечисто. Какая-то тайна, не сойти мне с метлы... И что-то мне подсказывает, что тайна эта напрямую связана с Турниром. У нас два варианта: первое — сделать вид, что мы ничего не видели и ни о чем не знаем, и держать эту информацию при себе. И второе — подлететь поближе и выяснить, действительно ли появление дракона имеет какое-то отношение к предстоящим испытаниям. Конечно, это не совсем честно, но...

— А выставлять против нас драконов, по-твоему, это нормально? Если это действительно одно из заданий, нужно быть ослом, чтобы заранее не подготовиться... А если нет? Мы будем глотать пыль, выискивая способы справиться с этими чудищами, а окажется, что они просто перемещаются в другой заповедник. Тогда как? Напрасно потеряем время, и все! — Гарри так сильно взмахнул рукой, что метла шарахнулась в сторону, и он только чудом не врезался в дерево.

— Значит, летим — коротко подытожил Крам. — Только опустимся пониже, чтобы нас не заметили...

И в этот момент что-то произошло — со стороны леса послышался оглушительный рев, внизу полыхнуло, и кто-то пронзительно закричал, так страшно и так протяжно, как в принципе не может кричать живое существо. Гарри, не раздумывая, рванул вперед. Понадобилось несколько мгновений, чтобы достичь того места, откуда до сих пор доносились крики. Наклонив "Молнию", Поттер стремительно понесся к земле. Он летел прямо в гущу стоящих кругом людей, уже понимая, что случилось что-то страшное. Краем глаза мальчик заметил громадные туши трех... нет, четырех драконов, расступавшихся под напором заклятий волшебников, но рассматривать волшебных животных у него не было ни времени, ни желания. Он торопливо соскочил с метлы и ринулся к лежащему на земле человеку. Не обращая внимания на собравшихся, Гарри двинулся вперед, и волшебники, ощущая силу приближающейся магии, расступались, с недоверием глядя на невысокого хрупкого юношу, целеустремленно проталкивающегося сквозь толпу.

Подойдя вплотную, Гарри опустился на колени и повернул голову раненного, пальцами прикасаясь к его шее. Вся кожа на левой стороне распластанного на земле тела почернела, словно попавший в огонь лист пергамента. Лицо было повреждено меньше, сильно пострадали брови и волосы. Нанесен ли вред глазам, было непонятно, но Гарри надеялся, что нет. Лицо мужчины было искажено болью, но все равно одного взгляда Гарри хватило чтобы понять — перед ним Чарли Уизли. Не раздумывая, Гарри скользнул за ворот мантии и сжал в руках амулет. Привычное голубое свечение охватило молодого волшебника, укутывая вместе с обожженным драконьим огнем Чарли потоком исцеляющей магии.