Регент для юного Тёмного Лорда (джен)

— Итак, мой юный друг, — протянул Люциус, сидя в кресле за огромным письменным столом и не отводя пристального взгляда от вошедшего Тома. — Нашей марионетке пора осваивать первые шаги будущего танца. Садись, — он приглашающе указал на стул напротив. — Для начала нам нужно обсудить твое происхождение.

Том покорно сел на указанное место и заглянул Люциусу в глаза, желая прочитать его намерения.

Но натолкнулся на непробиваемую стену. Люциус предусмотрительно отвел взгляд в сторону.

— Расскажи мне о себе и своих родителях! — велел он. — Чистокровен ли ты на самом деле? Кем была твоя мать, к какому роду ты можешь в идеале принадлежать?

— Моя матушка — Меропа Гонт. Она была ободранной нищенкой, притесняемой семьей. Не выдержав такой жизни, она сбежала с красивым магглом, в которого имела дурость влюбиться, — фыркнул Том. — Естественно, ему она была не нужна. Она соблазнила его, опоив амортенцией. Когда она забеременела мной, то решила, что я пробужу в своем отце родственные чувства, и перестала подливать ему любовное зелье. Отец возненавидел мать за обман и разрушенные чувства. До меня ему тем более не было никакого дела, он прогнал её на последнем месяце беременности. Меропа скиталась по улицам Лондона и случайно наткнулась на приют Вула. Я родился там, а через час она умерла. Она дала мне имя Том Риддл в честь моего так называемого отца. Я рос в сиротском приюте, а когда мне исполнилось одиннадцать лет, ко мне пришёл Дамблдор и принёс письмо из Хогвартса. Шляпа распределила меня в Слизерин к богатым чистокровным снобам, которые презирали меня и называли грязнокровкой. Еще бы — сын нищенки и маггла, зачатый под любовным зельем… — Том усмехнулся. — Не могу сказать, что благодарен своим родителям за подаренную жизнь.

— Вот как? — вид у Люциуса был несколько озадаченный. — Гонты... Подумать только!

— Вы были с ними знакомы? Это не люди, а опустившиеся отбросы! — Том не смог сдержать отвращения в голосе.

— Как люди — да, как маги... — Люциус мечтательно прищурился. — Мой отец знал старого Гонта. Мерзкий человек: долгов на нем скопилась тьма, а выплачивать было некому. Меропе, если так можно сказать, даже повезло. Эти двое бы, в конце концов окончательно спившись, выставили бы её на улицу продавать себя. Великий Слизерин такое бы родней не признал.

— Вот уж действительно! У меня ни дома, ни семьи, ничего нет. Я не знаю, где мои знакомые из 1942 года. Я могу быть только прислугой, ведь никто не захочет иметь со мной дела. Хотя я привык к этому: я подрабатывал за миску еды в Лютном переулке на летних каникулах, когда в маггловском Лондоне были бомбежки. Что угодно делал, лишь бы обратно не идти, — Том тряхнул головой. — Вы когда-нибудь видели, как падают бомбы, мистер Малфой?

— Нет, — медленно произнес Люциус. — И в будущем не хотел бы. Диппет не жалел никого. В прежние времена Хогвартс защищал своих учеников от любых напастей в любое время. А Диппет струсил, не стал рисковать статусом секретности. Хотя какая секретность в войну? Вот, возьми! — он протянул Тому увесистую папку. — Здесь твое прошлое, будущее и настоящее. Познакомься с Томасом Беркли. Ты станешь моим троюродным кузеном по материнской линии и одновременно с этим — сыном Темного Лорда.

— Но это невозможно! Нам никто не поверит, — горячо воскликнул Том.

Люциус настойчиво вручил ему папку и заставил открыть.

Том внимательно вчитался в аккуратный убористый почерк Люциуса.

— Но здесь факты не сходятся! Я никогда не был во Франции! Я не знаю эту страну и французское сообщество магов! — воскликнул он.

— Ты и не можешь знать, — возразил Люциус. — Читай внимательнее. Ты родился во Франции, а вырос в приморском городке Ирландии; ты учился не в Хогвартсе, а в ирландском колледже. У тебя была нелегкая жизнь: жестокий отчим, нищета, отсутствие материнской любви... — Люциус деликатно умолчал о том, что всю эту историю он беспардонно срисовал с жизни Северуса Снейпа.

— А почему я не учился в Хогвартсе? — непонимающе переспросил Том.

— Потому что у директора Дамблдора хорошая память на лица! — улыбнулся Люциус. — А Ирландия с Англией в довольно натянутых отношениях. Ирландцы не желают зависеть от Англии, потому создали свою школу чародейства и волшебства.

— Нам не поверят, обман раскроется! — замотал головой Том.

— Не разводи паники, говори по существу, — спокойно произнес Люциус. — Перечисли мне все, на твой взгляд, слабые места.

— Во-первых, моя речь не похожа на ирландский диалект, а у многих волшебников есть родственники в Ирландии, они могут проверить списки студентов в местной школе. И наконец, я просто не смогу копировать ирландца! — отчаянно привел Том самый убедительный, по его мнению, аргумент.

— По акценту сможешь, — ответил Люциус, выкладывая на стол небольшой амулет на цепочке. — Носи его, не снимая, он будет воздействовать на твою речь, и те, кто будет говорить с тобой, услышат ирландский акцент. Что касается фамилии, ты же не думаешь, что я случайно выбрал фамилию Беркли? Высокий темноволосый ученик ирландской школы Шеймус Беркли — дальний родственник моего, гм-м, друга. Учился там год назад. Пропал без вести. Хотя, я думаю, он просто сбежал от закона. Вы с ним немного похожи. Этого хватит на первое время.

— Но я никогда не был в Ирландии! — Том привел свой последний довод.

— Посмотришь чужие воспоминания, почитаешь книги, — Люциус был невозмутим. — Учись танцевать и не спотыкаться, Том!

— Тогда дайте мне эти воспоминания! — со вздохом сдался Риддл, понимая, что проиграл. — Я же должен хоть что-то выучить про эту страну.

— Чуть позже, — кивнул Люциус. — У тебя есть еще вопросы?

— Всего один. И то это скорее просьба, — проговорил Том с плутоватой улыбкой.

— Какая же? — приподнял бровь Люциус.

— Научите меня лгать! — Том лукаво взглянул на Люциуса, склонив голову набок. — Я должен мастерски научиться лгать и льстить! А учиться следует у профессионалов! Ведь вы лжете, как дышите!

— С удовольствием, мой друг! — Люциус насмешливо улыбнулся и слевитировал с тумбочки высокую стопку книг. — Вот. Книги по ораторскому искусству, риторике, психологии, этикету...

Улыбка на лице Тома заметно подувяла. Что ж, Люциус мог его понять — в шестнадцать лет трудно осознать прелесть обучения и предвидеть те результаты, которые оно в будущем принесет. Но Том был юношей сознательным и понимал важность знаний. Люциус верил, что в этот раз он поставил на правильную фигуру. Главное — не дать мальчишке вырваться из-под жесткого управления и натворить глупостей. К тому же хамства Люциус не поощрял, пусть даже столь искусно завуалированного.

— Спасибо, господин кукловод, — несколько кисло поблагодарил его Том, оценивая взглядом увесистую стопку книг, возвышавшуюся между ними.

— "Сэр" будет вполне достаточно, я, кажется, уже это говорил, — прохладно произнес Люциус. — А я не люблю повторять дважды. Там где-то должна была быть книга, посвященная ирландскому языку. Почитай, полезно будет.

Том покорно кивнул.

— С твоей личностью мы разобрались, — Люциус устало потер переносицу. — Теперь нам нужны зрители для нашего представления. Кое-кого я смогу отыскать из старой гвардии. И Борджин... Но это все. А нам нужно собрать больше сил.

Том озадаченно нахмурился и начал беззвучно шевелить губами, словно что-то вспоминая. Внезапно он словно просветлел и вскинул голову:

— А Эванс Беркли жив?

— Был убит одним из первых, — покачал головой Люциус. — Он был неплохим стратегом, но в бою толку от него было мало. Поймал шальное проклятье, через два дня умер. Мы были молоды, неопытны и беспечны. Лорд был упрям, расчетлив, но часто не замечал мелочей, которые могли повлиять на ход ситуации.

Том помрачнел, опустил голову и глухо проговорил:

— Из-за чего конкретно погиб Эванс?

— Горячка, — пожал плечами Люциус. — Ничем не сбиваемый жар. Старинное проклятье. Было популярно веке в пятнадцатом. Кто-то из сторонников Дамблдора был знаком с древней магией не понаслышке.

— А Максимилиан Яксли где сейчас? — Том перебирал в памяти всех своих самых рьяных последователей.

— Благополучно скончался под притворный плач своих отпрысков, — скривился Люциус. — Не все друзья Тома Риддла пошли за Волдемортом. Многие предпочли остаться в стороне и понаблюдать, в чью сторону склонится чаша весов...

— Кто вообще из моих сторонников жив? — Том закусил губу и уставился на носки своих ботинок.

— Один из самых преданных сторонников сейчас сидит перед тобой, — горько усмехнулся Люциус. — Старшее поколение возраста моего отца почти ушло. И многие из них не поддерживали Темного Лорда. Они могут как примкнуть к нам, так и предать.

— А вы знакомы с Юджином Эйвери? Он был моим другом в Хогвартсе.

— Юджин Эйвери? — нахмурился Люциус. — Припоминаю, мы с его сыном Рамси часто работали вместе. Юджин не одобрял политику Лорда, но тем не менее следовал за ним повсюду. Рамси говорил, что его отец был дружен с Темным Лордом еще с детства.

— Так он жив? — с надеждой осведомился Том.

— Жив, — неохотно протянул Люциус. — Но стал параноиком не хуже Грюма. Живет где-то на отшибе, оборвал все контакты, даже его сын вряд ли знает, где его можно найти.

— Вы можете отправить сову Юджину? — Том вскочил и в волнении начал ходить по комнате.

— Может быть, — Люциус задумчиво провел пальцами по подбородку. — Однако одной совой не обойтись! Но, если мы сумеем убедить его, что ты действительно Том Риддл, то вполне вероятно, он поддержит тебя.

— Я хочу встретиться с ним лично! Он поверит мне, я уверен! — горячо воскликнул Том.

— Будь готов к тому, что он не поверит тебе, — серьезно произнес Люциус. — И мне не поверит. Если мне удастся организовать тебе встречу с ним, это будет твой единственный шанс убедить его в том, что ты — это ты, а не самозванец-провокатор.

— Я могу показать, как я говорю со змеями! — воодушевленно проговорил Том. — Этому-то он поверит?

— Это очень редкая способность, — не торопясь, кивнул Люциус. — Но все же Салазар Слизерин был не единственным магом, способным на подобное. В мире можно насчитать около сотни волшебников, имеющих такую способность. Были ли вещи, известные лишь вам двоим?

— Была тайнопись, которую мы придумали, учась на Слизерине. Я напишу Юджину зашифрованное письмо, он узнает мой почерк, — уже менее уверенно предложил Том. — Должен узнать…

— Надеюсь, он еще пребывает в здравом рассудке, — желчно фыркнул Люциус. — Ты не поверишь, у скольких волшебников внезапно обнаружилось врожденное сумасшествие или помутившийся после империуса рассудок. Большую часть даже не вызвали на слушания, а их имена не трепали вездесущие газетчики! — Люциус раздраженно качнул ногой. — Эйвери были в числе тех, кто успешно выкрутился из этой щекотливой ситуации. Правда, меньшим параноиком Юджин Эйвери от этого не стал.

Том хотел было заметить, что Малфои, судя по газетам, выкрутились из этого с ничуть не меньшим успехом, но благоразумно промолчал.

— Где он живёт?

Люциус криво усмехнулся:

— А это, мой дорогой друг, мы узнаем только после того, как я напишу своему старому другу Рамси. Если, конечно, он сам знает, где найти своего отца.

— Кстати, — вспомнил Том. — Мне понадобится волшебная палочка, у вас не найдется лишней палочки для меня?

Люциус посмотрел на Тома как на умственно неполноценного.

— Если бы палочки можно было хранить и беспрепятственно передавать по наследству, думаешь, чистокровные покупали бы их у мастеров палочек? — обреченно осведомился он. — Внук получал бы палочку прадеда, правнук — палочку деда. В прежние времена так и было, но потом мастера палочек быстро сообразили, что такими темпами окажутся без пропитания. Все же шерсть единорога и сердечные жилы дракона весьма редки и дороги. Палочки стали менее долговечными, а их устройство изменилось. Они стали паразитировать на жизненных и магических силах волшебника. Пока жив волшебник — жива и палочка, но будет ли она служить новому владельцу после смерти старого — большой вопрос! Так что, — подвел итог Люциус, — я не уверен даже, сможешь ли ты пользоваться палочкой, ведь жизненных сил у тебя не так уж и много!

— А можно мне попробовать колдовать палочкой? — с замиранием сердца спросил Том, со страхом ожидая отрицательного ответа. — Вдруг у меня получится.

— Попробуй, — неожиданно согласился Люциус и протянул ему свою палочку. — Что-нибудь простое. И смотри без глупостей, Том!

— Люмос! — огонёк на кончике волшебной палочки загорелся.

— Нокс! Люмос максима! Нокс! — Том радостно вскинулся, но палочка вдруг выпала из его ослабевшей руки, а сам он, будучи не в силах удержать равновесие, покачнулся и осел на пол.

Люциус изумленно ахнул: контуры Тома начали светиться, а тело становилось все прозрачнее с каждым мгновением.

— Что со мной происходит? — в ужасе закричал Том. — Что это? Мистер Малфой! — он, чуть не плача, уставился на свою руку, что теряла вес и плотность с каждой секундой.

— Добби! — что было силы рявкнул напуганный Люциус. — Сюда, живо! Положи руки на мистера Риддла и стой, не шевелясь!

Испуганный домовик повиновался.

Том, сквозь которого уже виднелся ковер, внезапно перестал расплываться в воздухе и вновь материализовался. Добби зашатался, а его кожа начала стремительно желтеть и покрываться морщинами.

— Достаточно! — скомандовал Люциус. — Как ты, Том? — он протянул ему руку, помогая подняться.

— Что это было? — пробормотал трясущийся Том, бесконтрольно прижимаясь к Люциусу и пытаясь с его помощью удержаться на дрожащих немеющих ногах.

Люциус неловко похлопал Тома по плечу и осторожно усадил его в кресло.

— Ну и какая палочка? — печально поинтересовался он. — Пока не разберемся с этой проблемой, и думать о магии забудь! Не факт, что в следующий раз ты сможешь покинуть дневник.

Том закивал, не решаясь произнести ни слова: его колотила крупная дрожь, он трясся в бешеном ознобе и никак не мог согреться. Он не мог прийти в себя после того ужасающего чувства потери всякой чувствительности и контроля над собственным телом, того четкого осознания, что это конец, дальше пути нет. Сегодня Люциус спас его, но успеет ли он завтра и захочет ли сделать это? Тому было страшно. Впервые за все это время он осознал, насколько шатко его положение, что любая случайность способна отправить его обратно в небытие, в которое он сам себя когда-то заключил.

— На, выпей, — Люциус протянул ему бокал с янтарной жидкостью. — Это придаст тебе сил.

— Спасибо, — прохрипел Том, с благодарностью принимая бокал и делая глоток. — Кха-кха!.. Что это? — он рукой утер слезящиеся глаза. — Огневиски?

Люциус пренебрежительно наморщил нос:

— Огневиски — это далеко не все, чем могут похвастать погреба поместья Малфоев. Что может быть лучше старого доброго эля, сделанного по старинному рецепту? — по лицу Люциуса пробежала веселая, немного задорная улыбка. Пробежала и скрылась в складках рта, стыдливо спряталась под светлыми ресницами, словно её никогда и не было.

Но Том впервые увидел в мистере Малфое что-то человеческое, нечто искреннее. Он даже не был уверен, что ему это не показалось, тем более что глаза его слипались, а голова клонилась, не в силах противостоять наступающему сну.

Люциус недоуменно уставился на похрапывавшего Тома.

— Как тебя разморило-то! — озадаченно пробормотал он. — Наверное, стоило все же дать ему поменьше. Кто же знал, что он вообще к магическим настоям не приучен? Или слишком много сил потерял?.. — Люциус покачал головой. — Ох, опасная это игра, опасная… Но когда я играл в другие? Ходарра! — позвал он. — Отнеси мистера Риддла в его комнату и проследи, чтобы он хорошенько выспался!

Люциус наблюдал, как домовик осторожно аппарирует с сопящим Томом, и, закатив глаза, отправился вниз, где его ждали ужин и беседа с женой. Угораздило же его связаться с ребенком!

Нарциссе следовало знать, что их гость не так-то прост, но Люциус все еще не мог решить, как же все-таки представить ей Тома: под фамилией Беркли или Риддл? Не всем он мог с ней делиться, но всегда обрисовывал ей существующую на данный момент ситуацию, четко проводя границы между тем, что ей было необходимо знать, а что все же не стоило.