Незнакомыми дорогами (джен)

Ригана непременно надо было поддержать. Урфин с почтительного расстояния наблюдал, как тот, сбиваясь, извиняется за вчерашнее перед штурманом, а потом, едва дождавшись, пока Кау-Рук заверит, что всё в порядке, утащил Ригана завтракать.

— Я пойду с тобой, ладно? — спросил он в опустевшей столовой, где только Тей-Роа и Вас-Лан гремели посудой, собирая её, чтобы помыть.

— Со мной? — переспросил Риган.

— Меня назначили полковником, — вздохнул Урфин, присматриваясь к бедовому парню. — Но какой из меня полковник? Ничего не умею из того, что остальные умеют, и стрелять тоже. Вот, хорошая возможность научиться. Ну, — подмигнул он, — горечь поражения разделим на двоих. У тебя опыта нет, меня глаза иногда подводят…

Он лгал, видел он очень хорошо, как и в молодости, зрение его с годами не слабело, но Ригану, который явно приободрился, об этом знать не следовало. Главное, что парень будет не один, ему не придётся робеть перед Ис-Келом. Урфин не сомневался в том, что Ис-Кел сумеет научить, но как он поведёт себя при этом? Впрочем, кажется, это в его присутствии Мон-Со объявил Ригану о свободе… Проблема в том, как это воспринял Ис-Кел. Ничего, когда Риган будет выбивать десять из десяти, на него посмотрят совсем иначе. Да и в присутствии Урфина…

Они уже направились в обход замка, чтобы попасть на площадку для стрельбы, устроенную подальше от людей и строений, как вдруг их нагнал Лин-То. Как-то так вышло, что он был почти бессменным дежурным у передатчика, и Урфин не спрашивал, о чём он разговаривает с лесным лагерем, когда никого нет рядом. Первоначальный интерес менвитов к сбежавшим арзакам сменился прохладцей, они как будто выдерживали паузу. Урфин знал, что людям свойственно вычёркивать из своей картины мира то, что ей противоречит, и закрывать глаза на очевидное, может, и рамерийцам тоже? Арзаки раздражали менвитов своей нелогичностью, и стремление бывших господ забыть о досадной помехе можно было понять. С тем большей надеждой Урфин посматривал на Лин-То и некоторых других, которым было не лень и не противно спросить, всё ли нормально в лесу и нет ли какой опасности. Была горькая ирония в том, что люди, которые могли бы стать защитниками, стали поработителями. Впрочем, как показывала практика, арзаки и сами могли себя защитить…

— Мой полковник! — воскликнул Лин-То. — Лес вызывает командование, вы оказались ближе всех…

Урфин сообразил: Кау-Рука носит неизвестно где, Мон-Со и Лон-Гор в замке.

— Иду, — сказал он. — Риган, если хотите, идите без меня, а если не хотите, то дождитесь.

Риган бросил испуганный взгляд на площадку для стрельбы и остался на месте.

— Полковник Джюс слушает, — сказал Урфин, надев наушники. С инопланетной техникой он уже немного разобрался, по крайней мере, видел, что как работает. Другое дело, что в лесном лагере о нём знали только понаслышке и не могли быть уверенными, что он, ставленник генерала, не причинит вреда. Разве только Лон-Гор успел дать ему рекомендацию…

— Мой полковник! — дисциплинированно отозвался арзак на другом конце. — Меня зовут Зотен, и у нас тут проблема. То есть проблема уже не у нас, но мы хотели бы запросить совета, потому что ситуация сложная.

— Что случилось? — подобрался Урфин. Он успел подумать и про катаклизм, и про внутренний раскол лагеря, но Зотен ответил просто:

— Ман-Ра.

— Добрался-таки, паршивец! — сквозь зубы проговорил Урфин. Зотен услышал.

— Я с вами согласен, — ответил он. Урфин уловил в его голосе смех.

— Что произошло? — спросил он. — Что он вам сделал?

— Нам — почти ничего, — сдержанно сказал Зотен.

— Так где он сейчас? — Урфин едва не подпрыгивал от нетерпения.

— Под прицелом, — искренне ответил Зотен. — То есть под деревом. Сидит с холодным компрессом. Иоле ему нос расквасил половником. А Мевир целится в него из ружья со снотворным, так что, если он дёрнется, то спать будет долго и сладко.

— Так ему и надо! — возликовал Урфин и опомнился. — Стойте-стойте, не надо его усыплять! Лучше дайте мне поговорить с этим молодцом.

— Приём, — спустя минуту раздался в наушниках гнусавый голос. Судя по всему, сил этот Иоле не пожалел. — Мой полковник, пожалуйста, скажите им, чтобы они меня не убивали!

— Ман-Ра, вы идиот! — от души приложил Урфин. — Судите по себе, да?

— Тут одного едва остановили, — пожаловался Ман-Ра, и Урфин слышал за его жалобами и бравадой одновременно настоящий страх. — И они ударили меня! По лицу!

— Пара синяков и расквашенный нос — меньшее, что вы заслужили, — сурово сказал Урфин. — Вы были неправы, Ман-Ра. Впрочем, вы понимаете только язык силы, что с вас взять.

— Скажите, чтобы они меня отпустили! — попросил Ман-Ра.

— Я думаю, они с радостью дадут вам пинка под зад, чтобы вы летели далеко и подольше не показывались им на глаза. Впрочем, арзаки сами решат, как с вами поступить.

Урфин не сомневался, что ничего они не сделают, не такие они люди, чтобы хладнокровно мстить. Ударить от страха могут, а вот специально — вряд ли.

— Сделаете так, как они вам скажут, ясно?

— Ясно, — убито ответил Ман-Ра.

В наушниках снова возник Зотен.

— Мой полковник, я думаю, что нам следует отправить его обратно в Ранавир, — сказал он. — И немедля. Кровь мы остановили, он в порядке.

— Согласен с вами, — ответил Урфин. — Проверьте, не потерял ли он свой изумруд, и гоните в шею.

На заднем плане послышались голоса; судя по тону, кто-то ругался.

— Изумруд у него есть, — доложил Зотен. — Но ружьё и пистолет мы ему не вернём.

— И передайте ему, чтобы поторапливался, — добавил Урфин, и через некоторое время Зотен облегчённо вздохнул:

— Ушёл. Я надеюсь, не затаил злобы и не станет прятаться в округе. Мой полковник, вы уверены, что это всё же хорошая идея?

Урфину понравилось, что арзаки размышляют над его советом, а не относятся бездумно, как менвиты.

— Думаю, да, — сказал он, глядя на небо, на которое набежали облака, скрывшие солнце. — Не расставайтесь с изумрудами ни в коем случае.

— Понял, — серьёзно ответил Зотен. — Спасибо за помощь, мой полковник. Я должен идти. Там у нас Эйгард плачет.