Молли навсегда (гет)

Ингис не ожидал, что найти единственную сестру, о которой не знал ничего, будет просто. Остальных детей Сельмы-Салима он вообще решил по зрелом размышлении не трогать. Каждый из них, за исключением новорождённого, обрёл семью, и такая матушка уж точно не была нужна даже в качестве скелета в шкафу и прочей сентиментальной чепухи.

Что Чарити, что Мэйси прекрасно обошлись без Сельмы, счастливы в браке, и было бы жестоко посвящать их в такую нелицеприятную историю.

Леонарду тоже лучше не знать подробностей. Ему наверняка хочется просто забыть Сельму, которая не дала ему ни счастья, ни материнской любви. К Мордреду всё это! Ворошить прошлое, когда у пацана вся жизнь впереди с кучей родни, куда больше достойной воспитывать мальчишку — распоследняя подлость.

Малыш Финни тоже не пропадёт у Блэков. Он и не знал матери, и ему, если честно, крупно повезло, пусть так будет и впредь. Тем более, там есть родной отец, который сам способен решить вопрос, посвящать ли сына в историю происхождения. Ингис к Блэкам идти в любом случае не собирался. А если сами его найдут, тогда и разговор будет.

Салим пока решил никуда не отдавать малыша Марволо, и о самом младшем братишке Морн немного беспокоился. Хорошо, «мамочка Салим» дал клятву, немало покуражившись над первенцем, что без его ведома пристраивать ребёнка не будет. Тогда же Салим поведал, как избежал отката магии с Марволо. Ведь необходимо было сообщить о ребёнке отцу. Оказалось, Сельма навестила последнего Гонта ещё на шестом месяце беременности, влив в глотку заключённого Азкабана немало зелий, включая весьма недешёвые ясности ума, памяти и даже пару капель зелья удачи.

В себя Морфин пришёл, полюбовницу вспомнил, даже пытался подкатить, несмотря на живот и всех дементоров. Кобелизм из него даже тюремные твари выбить не смогли.

Ребёнка Морфин признал нехотя, в надежде разжалобить и таки получить сладенькое. Но не получил и взялся было проклинать на парселтанге, да только Салим живо стёр мерзавцу память о втором посещении и собственно о моментах зачатия, оставив незадачливого Морфина гадать, что случилось, и почему он так хорошо себя вдруг почувствовал. Признание же прозвучало, магию рода Гонтов ребёнок получил, несмотря на Обливиэйт папаши. Сельма это почувствовала, вот и не боялась больше отката.

А после Салим узнал по своим каналам, что Морфин, полагаясь на хорошее самочувствие и прорезавшийся ум, попытался бежать из тюрьмы. Был пойман, но живым не дался, так что малыш Марволо остался единственным Гонтом на свете, что не печалило даже Ингиса.

Таким образом, оставалась лишь Виллоу Флейт, которую Ингис решил найти, чтобы убедиться, что у девочки всё в порядке. Либо, уверившись в обратном, взять над ней опёку и вытащить хоть бы даже из борделя.

Рассказывать ли ей о матери и обо всех остальных детях, предстояло решить после встречи. Ведь неизвестно, что за ребёнок вырос. Ещё был острый вопрос, оповещать ли семейство Флинтов о Виллоу. Ковенцы своих детей никогда не бросают, будь они хоть бастардами, хоть сквибами. Свои — это свои.

Судьба к Морну явно была благосклонна, если не считать, что первая, кого он встретил в агентстве «Акела» была целитель Лукас. Сначала вовсе хотел развернуться и уйти. Но пересилил себя, ещё не хватало так явно бегать от девушки.

Салим его заверил, что приглядит за собственным ребёнком, а на дело возьмёт их обоих только завтра. В борделе, который назвал Салим, сразу посоветовали проваливать и обратиться в агентство «Акела», что Ингис, скрипя душой, и сделал. Только, видимо, неправильно понял мадам. Оказалось, ему просто указали, где искать девушку, так что он не стал жалеть о потраченном галеоне, ведь в агентстве случилось настоящее чудо. Страшненькая секретарша, явно слишком молодая для такой должности, оказалась той самой Виллоу, и обрадовалась ему, как родному — ни секунды не колеблясь, бросилась на шею брату.

— Ну что, драгоценный наследник? — встретил Ингиса Салим утром в пятницу. — Готов помочь «мамочке» или мне поискать кого-то другого?

На руках Салима преспокойно посапывал Марволо, закутанный в ворох пелёнок, и Морн с удивлением заметил, как ловко недомать обращается с ребёнком. Возможно, не так уж плохо Салим относился к собственным детям.

— Помогу, — кивнул Ингис, принимая протянутого ему братика. — Накормлен?

— Обижаешь. Никогда не морил голодом даже Леонарда, хотя у тебя могло сложиться иное мнение. Следующее кормление этого проглота через пару часов. Бутылочку возьмём с собой. Да ты садись, мясо холодное, но вкусное. Кофе под стазисом, угощайся, первенец.

Морн спорить не стал и, удерживая на одной руке Марволо, другой прихватил бутерброд с толстым куском мяса и принялся жевать. За пару дней он приспособился как-то держать младенца, и не испытывал уже перед нехитрым действом священного ужаса. Вот и предстоящая афера его пугала только из-за участия ребёнка — а ну как не признают малыша наложенные на хижину родовые ловушки.

— Не проще ли просто взять немного его крови? — в который раз завёл он бесполезный разговор.

— Я же объяснял, — стоя у распахнутой двери, Салим курил трубку, выпуская изо рта сизые кольца. — Нужно подстраховаться. Ничего твоему брату не станется, успокойся. Лучше скажи, всех братьев-сестёр отыскал? Раскрыл невинные глаза на происхождение?

— Одну, — буркнул Морн. — Вилли Флейт. Думаю, остальные вполне обойдутся без этих знаний.

— Хвалю, — развеселился Салим. — Правильно мыслишь, наследник. Ведь действительно, нахрена девочкам такие несимпатичные скелеты в шкафу в качестве приданого? А Лео плакать по матери точно не станет, уже и забыл, верно, как звали. С такой-то богатой роднёй. Но лучше прочих устроен Блэк. Ещё станет королём наитемнейшего клана, попомни моё слово. И остаётся она, девочка с жутким личиком, у которой ни родни, ни угла своего. И как? Поможешь?

— Помогу, — спокойно кивнул Ингис, чуть покачивая уложенного на колено Марволо. — Но пока договорились просто пообщаться. Не сегодня уже, после.

— После того, как я освобожу тебя и Англию от своего присутствия? Умно! Я постоянно ловлю себя на мысли, что сильно недооценивал тебя, первенец. И горжусь принятым решением оставить тебе всё… дом, в смысле.

— Угу. Постой! А как же единорожье молоко? Ну, когда ты уйдёшь, чем кормить маленького?

— Так у тебя Вилли есть, — хохотнул Салим. — В ней вейловской крови больше всего оказалось из всех детей. Они же все поначалу страшненькие, а потом расцветают всем на зависть.

— То есть флинтовская внешность — это не навсегда? — удивился Морн.

— Да, до поры. Потом уж не знаю, на кого будет похожа. Но не на меня. Кстати, будь осторожнее, вот-вот девочка станет совершеннолетней по вейловским законам — это где-то в пятнадцать с половиной, максимум в шестнадцать лет. Ломать будет… Я же свою подругу, у которой волос для оборотного брал, насилу спас в своё время. Потому она была готова для меня на всё. — Салим мечтательно улыбнулся, но во взгляде не было пошлости и насмешки. Впрочем, он быстро стряхнул с себя несвойственные ему чувства и жестко заговорил: — Запомни одно — не давать спать, как бы жалко её не было. Никаких зелий, ни бодрящих, ни снотворных, ни обезболивающих. Воды нужно много, вливать даже насильно каждые полчаса хотя бы половину кубка. Ну и можно держать в объятиях, когда судороги будут начинаться. Ты парень сильный, удержишь. Это чтобы не повредила себе чего. И в зубы кусок кожи дашь, чтоб не раскрошились. Вроде всё. Как появится рисунок на спине, так значит всё позади. Какой — сам увидишь, у всех разный. Потом она проспит три дня, это нормально.

Ингис кивал, запоминая. А потом меланхолично поинтересовался:

— А если бы ты мне не рассказал, так бы и оставил Вилли на верную смерть?

— Ты что, решил записать меня в добрые самаритяне? Ты это брось. Да ладно, не смотри зверем, я написал бы тебе инструкции. Кстати, даже начал, но ты тут сам объявился и сбил с толку Леонарда. Впрочем, я не в обиде.

* * *

Хижина Гонтов заставила Ингиса поморщиться. Казалось, что даже в Лютном самая захудалая конура выглядит приличней. Окна заколочены кое-как, стёкол нет, вместо них какие-то бурые пузыри проглядывали в щели меж прогнивших досок. Крыша во многих местах провалилась. Стены покосились, облупились, почернели. На перекошенной и даже на вид трухлявой двери была прибита змея, на удивление красивая. Словно если и издохла, то не больше пары часов назад. Она очень была похожа на живую — вот-вот поднимет плоскую голову и зашипит.

— Чувствуешь что-нибудь? — Салим опасался приближаться к хижине, помахивая палочкой. — Фонит похлеще, чем мёртвая поляна в Запретном лесу.

Ингису захотелось спросить, что за поляна такая, но отвлёк проснувшийся младенец на его руках.

— Нет, но подходить не хочется, — он поднял ребёнка повыше, устраивая на сгибе локтя.

— Потому и не хочется, — хмыкнул наставительно Салим. — Начнём с малого.

Он достал из кармана мантии склянку с тёмно-бурым содержимым. Ингис сразу понял, что это кровь его братика, и сильно понадеялся, что этого хватит. Подносить Марви к жуткой хижине не хотелось категорически.

Салим без всякой магии просто швырнул склянку в дверь хижины. Под звук бьющегося стекла по двери стали стекать некрасивые струйки крови. Сначала ничего не происходило, потом вспыхнул и лопнул огромный пузырь и сразу бесследно исчез. Кровь на двери как будто впиталась.

— Всё? — с надеждой осведомился Ингис.

Салим покачал головой:

— Ни хрена! Мордредово семя! Защита будто ещё круче стала. Придётся-таки малышу поработать.

Ингис невольно крепче прижал Марви к себе и вздрогнул, резко оборачиваясь. Палочка сама прыгнула в руку, создавая щит, а Салим рядом среагировал ещё быстрее, но его щит снесли тут же. А у Ингиса ещё держался.

Двое магов, аппарацию которых Морн скорее ощутил, чем услышал, держали их на прицеле. Ингис с трудом сдержал вздох облегчения, узнав Долохова. Синеглазого брюнета с ним рядом тоже где-то видел.

— Морн? — поднял бровь Антонин, но палочку не убрал. — Том, спокойней. Это ноттовский боевик. Какого хрена вы тут делаете, господа, да ещё и с младенцем?

Том! Том?! Уж не Реддл ли? Спина у Ингиса взмокла. Он медленно погасил щит. Против таких магов он не преграда, только разозлит. К счастью, Салим тоже палочку опустил.

— Встречный вопрос, господа, — спокойно проговорил Ардо. — Что вы здесь делаете? Этот малыш последний из Гонтов. И хижина принадлежит ему.

— Занятно, — нарушил молчание Реддл. — Умнее ничего не придумали? Гонты все передохли, откуда бы взяться ребёнку?

Салим хохотнул, но проговорил холодно:

— Я вас узнал, мистер Реддл, мистер Долохов. Можем ли мы разойтись мирно?

— Для начала, — так же холодно ответил Реддл. — Соизвольте объяснить, мистер, откуда этот ребёнок.

— Будь жив Морфин, могли бы проверку устроить. Это его сын. Его и моей беспутной сестры Сельмы-кукушки. Может, слыхали? Померла родами, такая печаль. А вообще, к гоблинам можем прогуляться. Уж что-нибудь с кровью Гонтов у них найдётся.

— Ба, какие новости! — хохотнул Долохов, пока Реддл почему-то скрипел зубами. — Морн, ты чего так вцепился в младенца? Придушишь ненароком.

Ингис беспокойно глянул на ребёнка, ослабляя объятие. Но Марви только пыхтел смешно, глядя ясными синими глазами. Словно понимал что-то. И на резко шагнувшего к ним Реддла поглядел без страха и вдруг зашипел. Морн лишь расширил глаза от удивления, а Реддл явственно побледнел.

— Кушать хочет, — проворчал он изменившимся голосом. — Вы вообще, когда его кормили?

— Марви недавно ел, — быстро ответил Морн.

— Марви? — очень тихо осведомился Том Реддл. От такого голоса мурашки возникали в районе затылка.

— Мой брат по матери, — нехотя пояснил Ингис. — Марволо Гонт.

Ему очень не понравилось, что Том протянул руку и погладил Марви по голове. А потом что-то прошипел ещё, почти как малыш. И маленький предатель сам протянул ручку к Реддлу. И это несколько дней от роду! Хотя Ингис не очень представлял, как развиваются такие крохотные младенцы.

— По матери и я Гонт, — посмотрел на Ингиса Реддл, полностью игнорируя враз побледневшего Салима. И снова перевёл взгляд на малыша: — Ну, здравствуй, кузен Марволо! Но зелье родства не помешает. Антонин? Сможешь достать?

Он резко махнул рукой, и Салим за его спиной сдавленно хрюкнул. Его оплели прочные верёвки. Ингис безропотно протянул ребёнка Реддлу, повинуясь повелительному знаку. Кузен, как-никак, вряд ли обидит. Хотя от Тёмного Лорда ожидать родственных чувств по меньшей мере наивно. Но если надо, Морн встанет на колени и будет умолять оставить Марволо ему, Ингису. Пообещает, что мальчик откажется от рода, если этого потребует Тёмный Лорд. Мысли в голове вообще смешались и самому казались идиотскими.

Но Том держал мальчика бережно, рассматривая с удивлением и даже каким-то умилением. Жуткое зрелище!

Долохов отсутствовал недолго. И опять малышу пустили кровь, пусть и совсем капельку. Ингис ждал, сжав зубы. Зелье сразу указало на близкое родство, заставив его выдохнуть с облегчением.

— Кто за ним смотрит? Чем кормите?

Морн едва не принялся благодарить, когда ему вернули Марви.

— Я и ма… мистер Ардо, мистер Реддл. Единорожье молоко, у нас с собой есть.

Пришлось вложить в руку Реддла ещё тёплую бутылочку. Том ничем не показал удивления, лишь попробовал, капнув молоко на язык, и сам поднёс соску к округлившемуся ротику малыша. Марви заурчал довольно, а лицо Тёмного Лорда украсилось улыбкой. Кто бы видел!

— Ты женат?

Внезапный вопрос явно относился к нему, и Ингис мотнул головой.

— Нет, сэр.

— И что, ребёнок в ноттовской казарме живёт?

— Там Марта имеется, — вставил Долохов, меланхолично наблюдающий за кормлением ребёнка. — Такая ведьма кого хочешь воспитает. Верно, Морн?

Оставалось лишь кивнуть. А потом добавить поспешно:

— Нет, сэр. Не в казарме. У Сэльмы… То есть теперь у меня есть свой дом в Запретном лесу. Но я не хотел бы раскрывать его точное местоположение.

— Не хотел бы, — фыркнул Том. — Придётся. Но жить ребёнку посреди леса… Забудь! За малыша головой отвечаешь. Он хоть здоров? Целитель смотрел?

— У меня есть знакомый целитель, сегодня же позову, — поспешил Морн с ответом.

— Это хорошо, но я буду присутствовать, — твёрдо сообщил Реддл. — Так что говори координаты, а о времени посещения целителя сообщишь патронусом. Я пока подумаю, что делать с малышом.

— Сэр, прошу, — у Ингиса пересохло в горле. — Я справлюсь. Могу уйти из ковена, если нужно. Оставьте его мне.

Сам не ожидал от себя такого. Но понял отчётливо, что расстаться с Марви просто выше его сил. Отдать его Тёмному Лорду? Такое и в страшном сне не приснится. Координаты дома дал, скрепя сердце. Только отказать Реддлу не представлялось возможности.

— Я пока и не отбираю, — лениво отозвался Том. — Посмотрю, что за дом сначала. И как там всё. А с ковеном не спеши, ты же не сообщал в ковене о Марволо?

— Нет, сэр.

— Вот и не торопись оповещать. Ночами кто смотрит за мальчиком? Или тебе в ковене ночевать необязательно?

— Сестра у меня есть, — выложил свой козырь Ингис, хоть и понимал, что это глупо звучит. Вилли всего пятнадцать, и кто сказал, что она согласится жить в хижине посреди Запретного леса?

— Ладно, — Реддл вернул Ингису бутылочку и ещё раз погладил сразу задремавшего кузена. — Жду патронуса, познакомишь меня с сестрой и с целителем. Мы с Антонином вас навестим. А теперь возвращайся в свой дом и этого забери.

Салима освободили, после чего они аппарировали сразу к дому. Смысла путать следы не было — Реддл при желании сам найдёт их хоть под землёй. Только запоздало сжалось сердце — он напрочь забыл, что аппарировать с маленькими детьми нежелательно.

Быстро распеленал младенца под досадливую ругань Салима, убедился, что малыш в порядке и тут же вызвал патронуса. К дементорам гордость!

— Мисс Лукас, очень прошу сегодня в восемь вечера осмотреть новорождённого. Координаты такие…

Патронус растаял, а спустя некоторое время перед ним появился призрачный лемур:

— Буду!

— И что, теперь будешь пресмыкаться перед этим типом? — спросил утомившийся ругаться Салим, проводив растерянным взглядом патронус Таши. — Я лично сваливаю. Прямо сейчас. Осточертел мне ваш холодный остров и ваши психованные лорды. Домой хочу.

Он метеором промчался по дому, собирая, видимо, свои пожитки. И встал перед Ингисом, когда тот успел опять запеленать заснувшего Марви.

— Дом твой, владей, первенец. Ребёнок тоже твой… Приглядывай, что ли. И не держи зла, идёт?

У Ингиса отчего-то сжалось сердце, но он лишь кивнул, глядя на крупную монету, что его бывшая мать Салим подбрасывал на ладони.

— Счастливого пути. Портключ?

— Международный, — кивнул Салим. — Ладно, долгие проводы не по мне. Не ищи, не присылай патронусов, и пожалей сов — душить буду. А вообще, лучше всё забудь. Скучать не стану!

И в очередной раз подбросив монетку, Салим ухмыльнулся и просто исчез.

Ингис опустился вместе с ребёнком на скамью и, мерно покачивая Марви, задумался, какими словами позвать сестрёнку Вилли. Он был уверен, что она откликнется. И ему совсем не хотелось думать, почему на сердце образовалась пустота. Уж он-то точно скучать по Салиму не станет! Или это оно и есть? Ингис мотнул головой. К Мордреду! Он справится! Сам. Никто им с Марви не нужен. Разве что Вилли...

* * *

Появившись возле самой захудалой аптеки в Лютном, Салим ухмыльнулся, плотно закутываясь в мантию и опуская капюшон. Старушка Англия ему немного задолжала, но Ингису об этом лучше не знать, о мастерстве в легилименции Тёмного Лорда Салим был наслышан.

Портключ подождёт ещё немного, благо у Салима кроме дома имелась вполне уютная комнатушка в Лютном. Её он продаст. Ингису, если не сглупит, и так дом останется. Дети пристроены, дело, скорее, дельце, осталось пустяковое. И даже не обидно, что медальон Гонтов не достался. К Мордреду проблемы с Реддлом. Кто же знал, что он ещё и Гонт! Эх, такую важную деталь проворонил, стыд тебе и позор, Счастливчик Салим!

Ну ничего, предстоящее дельце и взбодрит, и утешит, или он не самый удачливый Ардо во Вселенной. А оборотное зелье с волосом красавицы ещё пригодится. Как знал, что надо сохранить драгоценный волосок. Но прочь размышления, сегодня отсыпаться, а скоро магмир Англии немного тряхнёт. Только к тому времени Салим будет уже далеко.

* * *

Дэн Даркер уже пятый час без всякого толку торчал в подвале давно разрушенного поместья. Отдельная история, как ему удалось вообще проникнуть за защитные чары. Элмерсы были в них сильны, даже спустя пару веков сохранились опасные плетения, державшиеся и после разрушения главного дома. Да что там, даже найти эти развалины Дэн смог с большим трудом.

И память вроде бы не подводила, и ощущал себя ровно на тридцать пять. А вот ведь какая магия хитрая была у бывших лендлордов, кругами его водила. А ведь поместье вместе с бесследно исчезнувшей деревенькой лет сто как стало частью Запретного леса со стороны даже не Хогсмида, а вовсе с противоположной. И неприятных знакомств с обитателями разросшегося волшебного леса удавалось избежать разве что чудом. Чары чарами, а звериное чутьё волшебных зверей всё равно превосходило все ухищрения мага. Но повезло, да. Самые опасные не встретились.

И вот, наконец, наступил благословенный день, когда поместье было найдено, пусть и разрушенное, за исключением главной башни и домика привратника, чары преодолены, подвал покорён, сундук со всем имуществом обнаружен. Да только вот незадача — напрочь вылетел из головы главный пароль: зачарованное слово, которое нарочно нигде не записывал, чтобы врагам не досталось.

Перепробовал уже пару тысяч подходящих паролей, включая «Сим-сим, откройся», но сундук внимал с равнодушием старинной вещи, лишённой всякой магии и юмора. А вдруг вся магия сундука выдохлась, пока он прохлаждался в портрете? Это было настолько неприятной мыслью, что Даркер всячески отгонял её от себя.

— И кто только придумал эти драккловы сундуки с расширением?! Называется: «Почувствуй себя Аладдином», — ворчливо посетовал Даркер и поёжился от эха в пустом помещении. — Мордред!

Когда-то это был винный погреб, но почему-то ни одной бочки, ни одной бутылки не осталось. Лишь покосившиеся и поломанные стойки, да его схрон, замурованный в дальней стене. Создавалось впечатление, что Элмерсы покидали дом в спешке, но всё ценное прихватили с собой.

Что стало тому причиной оставалось только гадать. Что сгубило древний и могущественный когда-то род? Проклятие? Враги? Очень хотелось разгадать эту загадку. Но всё после, сначала надо добраться до своего наследства в драккловом сундуке. А уже с деньгами пытаться что-то искать.

— Дракклов Прюэтт! — в сердцах воскликнул Даркер. Ведь если бы не лучший друг со своей ревностью…

Дэн не верил своим глазам. Крышка сундука начала медленно подниматься. Потрясающе, он запаролил самую неочевидную кодовую фразу, кретин! Но хвала Мерлину, сундук открыт до поездки в Хогвартс.

Спускался вниз Даркер с немалой опаской и палочкой наизготовку. Хранитель должен был проснуться, и как встретит — ещё вопрос. Огромный шмат кабаньего мяса мог и не спасти от оголодавшего за время сна монстра.

Так и есть, рёв-клёкот огромного ворона из вымершей в настоящий момент магической расы вогнал в невольный трепет.

Считалось, что раса этих воронов напрямую восходит к двум воронам Одина, отличным шпионам. Правда ли это, Даркер не знал, но хитростью заполучив воронёнка вымершей расы у одного северного мага ещё в юности, убедился, что преданней и умнее птицы не найти.

Только вымахал его птиц Хагги до размеров крупного барса. Когтям его могли позавидовать гарпии, крылья в размахе достигали пяти метров, стальной клюв был способен перекусить броню рыцарей как консервную банку, а вместе со шлемом и голову откусить. Правда, и рыцари вымерли уже давно, и стальных доспехов никто больше не носит, даже маглы. Но сам факт...

Одним словом — милая птичка. И было ещё три вещи у ворона, которые Дэн ценил больше остальных. Умение говорить, становиться невидимым и уменьшаться до размера снитча по желанию. Идеальный шпион или приятный собеседник — по выбору.

Покойный ныне Эдгар Элмерс, единственный, кто знал про Хагги, предлагал не раз просто баснословные суммы в надежде выкупить питомца. Но Даркер умел мягко отказать, заверяя, что друзей не продают. И не дарят. А когда лорд в сердцах возразил, что понял бы, если бы Хагги был фамильяром, то Дэн грустно поведал, что так и есть, мол, просто говорить не хотел. И той же ночью провёл ритуал, осчастливив верного ворона и получив дополнительный бонус в виде мысленного общения с Хагги.

Но кто знает, как повлияла на связь с фамильяром двухсотлетняя голодовка последнего, пусть и под чарами сна. На мысленный призыв Хагги не откликался. Обижен? Разозлён? В ярости? Или связи более нет?

Ещё несколько ступеней и шмат мяса полетел в сторону взъерошенного ворона. Щёлкнул стальной клюв, и мясо исчезло целиком, а на Даркера уставились внимательные чёрные глаза.

— Мало! — хрипло каркнул фамильяр-хранитель, плотоядно оглядев Даркера. — У тебя час, пока эта жалкая подачка переваривается.

В сумке с расширением покоилось ещё два таких же куска, по восемь фунтов каждый. Но Дэн не спешил об этом говорить. Подкормит перед уходом. А может, заберёт с собой. Оставлять чемодан в разрушенном поместье в его планы не входило.

— Спасибо за предупреждение, друг мой, — поблагодарил он ворона. — Посторонишься?

О том, что он рад видеть своего питомца решил не упоминать пока. Зачем злить его понапрасну.

Кабинет остался в том виде, в каком Дэн его оставил. Собственно, кроме кабинета и вольера Хагги, тут больше ничего не было. Сейф над столом послушно открылся, являя глазу множество кожаных мешочков с галеонами. В каждом по три сотни золотых, хоть и выглядят вполне миниатюрными, но чары расширения и облегчения веса выдержали даже такой большой срок, к радости Дэна.

В сумку он переложил почти треть мешочков, став на тридцать тысяч галеонов богаче. Хватит, чтобы отдать долг Мюриэль, и нанять ту прелестную леди из поискового агентства. Ну, и на разные мелочи останется.

На столе лежала раскрытая книга, которую как раз изучал при последнем посещении. Ещё около тридцати томов ценнейших фолиантов занимали книжные полки. Почти все зелья в шкафчике с чарами стазиса пришлось уничтожить — чары были, увы, не вечны, кто же знал, сколько лет он тут не появится. Впрочем, полдюжины особо ценных и долговечных остались неизменными, да их под обычными чарами и не хранят. И парочку самых интересных зелий Даркер также прихватил с собой.

Драгоценности в сейфе трогать не стал, хоть и повертел в руках бриллиантовое колье, представляя, как дивно бы оно смотрелось на белоснежной коже Мюриэль. Вздохнул и убрал колье обратно в футляр, а тот положил в сейф. Подумав, пару колец всё же отправил в карман — обстоятельства бывают разные. Больше делать здесь было нечего. Хагги получил ещё шмат мяса, одобрительно пощёлкал клювом и зевнул, разевая жуткий клюв во всю ширь.

— Хорошо, — проскрипел он. — Усыпишь снова — обижусь.

— Да, собственно, хотел тебя с собой забрать, — поделился Дэн планами. — Полетаешь, разомнёшь крылья, да и друг мне теперь не помешает. Я в Хогвартсе поселюсь через несколько дней.

— Хогвартс, — мечтательно прикрыл веки ворон. — Хорошо, я согласен. Но сначала отпустишь на охоту. Червячка я заморил, а надо поесть основательно.

Дэн спорить не стал, Хагги найдёт его, где бы он ни был. Разве что защита поместья Прюэттов выдержит. Сов-то она пропускает, а вот ворона, да ещё древней расы, может и за врага принять. Но Даркер до вечера к Прюэттам возвращаться не собирался. Сначала агентство, потом кое-какие визиты, а вечером и в театр магловский сходить можно.

Пусть новый магловский мир пока пугал неимоверно, но осматриваться оказалось очень интересно. А театр он и в прошлой жизни — до заточения в портрете — очень уважал.

Хагги рванул в лес, едва Дэн пересёк границу заброшенного поместья. Чемоданчик оттягивал руку приятной тяжестью. Скромный домишко на окраине Хогсмида станет новым хранилищем его наследства. Подвал там подходящий, зачарован по всем правилам.

Домик скорее кукольный, чем предназначенный для житья даже такого холостяка. Наверняка какой-нибудь небедный сластолюбец держал его для своих пассий. Но Дэна это жилище устраивало. Жить там он не собирался — Прюэтт накрепко привязал его к своему мэнору. Но отдохнуть несколько часов, а то и даму привести — вполне возможно. Близко от Хогвартса опять же. И по деньгам вышло на удивление терпимо. А охранные чары, над которыми Даркер трудился часов семь, вышли на славу. Не Фиделиус, но чужой не пройдёт.

* * *

Ванесса ощутила усталость, когда до конца рабочего дня оставалось не больше часа. А ведь хотела сегодня подольше поработать, всё равно у Сметвика ночное дежурство в Мунго, и романтики им на сегодня никакой не светит. Она отложила в сторону документы и откинулась на спинку удобного кресла, прикрыв глаза.

— Хозяйке нужно выпить тонизирующий отвар, — мягко заметила домовушка Матти, не прекращая вязания. — Он давно стоит перед ней на столе.

Ванесса улыбнулась:

— Минуточку посижу. Спасибо, родная!

Посидела она так больше минуты, чуть не заснула, но встрепенулась, села ровнее и, заметив флакон, покладисто выпила. Вовремя. Вилли сообщила по внутренней связи о новом посетителе. Да, внутренняя связь почти как у маглов, пусть и нашпигована дополнительно магией. И работала исправно.

— Пусть проходит, — сообщила Ванесса, зная, что услышит её только Вилли.

В кабинет вошёл мужчина лет тридцати пяти в дорогой мантии и запылённых сапогах. Чемодан в его руках тоже был довольно странный, словно из прошлых веков. Но лишь взглянув на его лицо, она внезапно узнала мистера Даркера, с которым познакомилась у Прюэттов. Просто его новая причёска — забранные в низкий хвост волосы — и очки в тонкой оправе сильно изменили облик.

— Мистер Даркер, — поднялась она из-за стола и протянула руку. — Рада вас видеть. Присаживайтесь, пожалуйста. Матти, организуешь нам кофе?

Даркер поцеловал её руку и улыбнулся.

— Здравствуйте, миссис Дэшвуд. От кофе не откажусь.

Наставник юной Санни Прюэтт интриговал. Чем-то он действительно напоминал своего предка, портрет которого Ванесса видела в комнатах Санни в Хогвартсе. Но и отличия были значительными. Во-первых, профессор Даркер на портрете был значительно старше, а его потомок, похоже, выше ростом и шире в плечах. Да и лицо — у портрета была аккуратная бородка, а её посетитель был гладко выбрит.

Ванессе нравилось замечать подобные детали.

— Перейдём сразу к делу? — спросила она, когда кофе был выпит, а хрустящие печенья уполовинены.

— Почему бы нет, — кивнул Даркер. — Моё дело заключается в розыске потомков моего… точнее потомков патрона моего деда и полного тёзки.

— Я немного подготовилась к встрече, — Ванесса приманила нужную папку, сразу её открывая. — Ваш дед не имел детей или других наследников. Простите за прямоту.

— Совершенно верно, — ничуть не удивился посетитель. — Он приходится мне троюродным дедом. И действительно не имел ни детей, ни других наследников.

— Хорошо, — Ванесса приманила теперь огромный фолиант, который лишь за малым уступал фолианту в Министерстве. Хотя это она сильно преувеличила, но ей нравилось, какую огромную работу удалось провести всего за несколько лет. — Назовите мне фамилию патрона вашего троюродного деда. Возможно, у меня что-то найдётся про него.

— Конечно. Патрона звали Эдгар Элмерс. Насколько знаю из переписки моего родного деда и профессора, у Элмерса на момент смерти профессора Дэна Даркера оставалась несовершеннолетняя дочь Эриса и малолетний наследник Митчелл.

Ванесса слушала по привычке внимательно, хотя фолиант открыть уже не стремилась. У неё точно не было записей об Элмерсах. И это только её вина. Могла бы давно поинтересоваться родословной мальчишек.

— Знаете, мистер Даркер, — переборов изумление от свалившихся фактов, произнесла Ванесса. — Возможно, вам даже гонорар не потребуется мне выплачивать. Подождите минуту.

Она нажала на столе кнопку вызова Митча. Парень появился почти сразу, словно ждал за дверями.

— Мэм? — коротко спросил он, прикрывая за собой дверь. На посетителя внимания Митч почти не обратил. Мазнул взглядом и преданно уставился на хозяйку.

А вот Даркер поднялся со стула, неверяще глядя на дикаря.

— Эдгар? — спросил он дрогнувшим голосом, а потом усмехнулся. — Извините, миссис Дэшвуд. У меня есть портрет патрона моего деда.

— Вы правы, это мистер Элмерс, — Ванесса внимательно следила за реакцией Даркера. — Только не Эдгар, а Митч.

— Эдгаром звали нашего прадеда, — просветил их Митч, на этот раз внимательно поглядев на Даркера.

— Это всё, Митч, можешь идти, — отпустила его Ванесса. И когда за ними закрылась дверь, развела руками: — Это всё, на данный момент, что я знаю о потомках Эдгара Элмерса. Митч и его брат Джерри работают на меня уже некоторое время. Они были дикарями, если вы понимаете, о ком я говорю.

— Вот как! — Дэн Даркер покачал головой. — Спасибо, я понял. И всё же, я намерен выплатить гонорар. Найдите для меня всё, что можно, про эту семью, миссис Дэшвуд. И разрешите пообщаться с мальчиками. Не сейчас, разумеется, позже. Нужно подготовиться.

Договор составили быстро, подошёл самый типовой. В конце концов, Ванесса всегда вела дела очень тщательно. Желание подготовиться к встрече с мальчиками тоже понимала. Хотя не очень представляла, какой интерес у этого Дэна Даркера к потомкам Эдгара Элмерса.

Впрочем, это было точно не её дело.

Они тепло попрощались, условившись встретиться на следующей неделе, после чего Ванесса вытянула ноги на скамеечку и попросила домовушку их помассировать. Всё-таки следовало отправиться домой.

Матти ворчала именно об этом, заверяя, что работа не убежит, а в таком состоянии хозяйка вряд ли наработает что-то путное.

В комнату снова заглянул Митч.

— Мэм, вы не забыли? — с сомнением поинтересовался он.

— Что? Ах да, вы с Вилли куда-то собрались, верно? Уже пора?

— Да, мэм. Джерри уже здесь, позвать?

— Не нужно. Идите, я сама всё закрою.

— Спасибо, мэм! — просиял Митч и скрылся за дверью.

Было приятно наблюдать за дружбой мальчишек с мисс Флейт. Её даже не удивит, если Митч в итоге женится на подружке. Слишком нежно парень смотрит на неё, когда она не видит. А вот сама девочка очень ровно относится к обоим братьям, и явно считает их только друзьями. Но может, это только пока и всё ещё впереди?

Ванесса потянулась и кивнула Матти. Та щелчком пальцев сложила вязание в корзинку и исчезла — закрывать контору. Оставалось прихватить с собой несколько папок. Завтра выходной, поработает дома. Если Иппи позволит. Интересно, что задумал? Слишком загадочно просил не строить никаких планов на этот выходной. Она и не строила. И уже сильно по нему скучала, хотя расстались только утром.

Её немного пугала собственная привязанность, но чаще она просто наслаждалась ею. Всё ведь у них пока хорошо, и пусть так будет и дальше.

* * *

— И как мы туда попадём? — Митч помог Вилли надеть зимнюю мантию. — Но ты знай, я против Рыцаря, хотя денег на него мне хватило бы.

— Ой, Митч, — улыбнулась Вилли, оборачиваясь к нему. Она уже вторые сутки сияла, с тех пор как объявился этот её внезапный братец. Даже глаза словно светились, и парня это почему-то очень раздражало, хоть и пытался скрывать всеми силами. — Это было всего один раз. И я после этого с Джерри уже ездила, и нормально, даже не затошнило.

— Поколочу Джерри, — мрачно заявил Митч, глядя, как подруга завязывает тёплый шарфик. — Готова? Пойдём уже.

— А ты что предлагаешь?

Вилли беззаботно спускалась по лестнице едва не бегом. Торопилась к этому мутному боевику. И ведь поверила сразу, что брат. Она вообще получилась очень доверчивой и непуганой. Это при жизни в Лютном!

— Как ты и говорила сначала, — проворчал Митч, крепко хватая её за руку на улице. — Почтовым камином до Хогсмида, а там ножками через лес.

— Ты же говорил…

— Да помню, — раздосадовано ответил он, крутя головой и почти таща её к почте. — И сейчас повторю — не место для леди этот Запретный лес! Но раз другого выхода нет, то пойдём. Я кое-что припас на этот случай.

Про себя же он костерил по-чёрному новоприобретённого братца, не сумевшего для сестры даже портключ раздобыть. Это уже не говоря о том, что приглашать девчонку в такую глухомань под вечер — вообще перебор. И если бы Митч случайно не узнал, она ведь пошла бы одна, наплевав и на оборотней, и на акромантулов, и на Мордред знает что. Конечно же, братцу она так нужна, что просто караул. И чего занадобилось так внезапно, в чём крутому ноттовскому боевику поможет крошка Вилли?

На почте образовалась очередь. Вилли порылась в кармане, выуживая горстку кнатов, но Митч заметил и едва слышно процедил, краснея: «Убери!».

Сколько уже раз говорил ей, что при деньгах теперь, и не дело тратиться молодой леди в обществе мужчины. Всё равно пытается каждый раз сама заплатить, заставляя его краснеть. Он покрепче сжал её ладошку и настороженно оглядел людей в тесном помещении с общественным камином.

Две дамы старшего возраста, наверняка в Хогсмид, там сегодня какая-то распродажа у швеи Ларсен, то ли шляпки, то ли другая дребедень. Вот весь день туда дамы и шастают, как мёдом намазано.

Тощий пацан ещё, вряд ли намного старше Митча. Дёрганый какой-то, но как будто не опасный. Может, тоже того, за шляпкой для доброй бабули? Или под обороткой? И неопасный ли?

Три девицы школьного ещё возраста. С сопровождением. Брат, наверное, одной из них. Откровенно скучает и закатывает глаза на их бесконечное щебетанье.

Старик с клюкой и острым злым взглядом. Параноик, что вызвало у Митча, скорее, уважение, чем презрение. Так и зыркает по сторонам настороженно. Никак домой от гоблинов возвращается, вон как локтем прижимает свой портфельчик. Эх, вспомнить бы старые времена, но нельзя. Теперь никак, они с Джерри клятву друг другу дали, когда вечером того дня, когда их взяла госпожа Ванесса, Митч не выдержал и заплакал, уткнувшись в подушку. Позор жуткий, с пяти лет не позволял себе. Но Джерри его понял, молча подошёл, улёгся рядом и обнял крепко-крепко. И сам шмыгал носом, Митч слышал.

Он дёрнул головой, отгоняя ненужные воспоминания, подтянул к себе Виллоу поближе, и пристально уставился на старика — тот последний остался в очереди перед ними.

Служащая, вредина Грета Габо, шустро убрала десять кнатов, протянутые Митчем.

— Хогсмид? — переспросила глухая стервозина. — Учиться надумали?

И трубно захохотала над собственной идиотской шуткой.

Митч не ответил, принял две горсти пороха в смешных открытых кульках. Для них тут даже урна имелась, чтоб на пол не бросали пустые. Он в урну не кинет, рассмотрит потом из чего эти штуки, вдруг пригодятся.

Старуха дала отмашку — могли и с той стороны пожаловать, но, видно, никого не было — и Митч подтолкнул к камину Вилли, велев без него в Хогсмидской почте от камина не отходить.

Лишь только она отправилась, сыпанул порох сам, краем глаза заметив вошедшего на почту человека: тот самый Даркер, что приходил по их душу. Но зелёное пламя уже закрутило, показывая мельком сотни чужих каминов, и недовольно выплюнуло в ещё более тесной почте Хогсмида.

Вилли стояла у прилавка, рассматривая красочные пергаменты с поздравлениями. И кому они теперь-то интересны, когда и Новый год, и Рождество позади? Но Вилли, похоже, всё интересно, не просто смотрела, даже перебирала пальчиками, как будто покупать собиралась. От вида её пальчиков у Митча лет с тринадцати мутилось в голове, и такая нежность просыпалась... А до этого просто восхищался. Думал, дебил малолетний, какой прекрасной воровкой она могла бы стать. Хорошо, вслух не говорил.

— Всё? — Вилли смешно наморщила носик, и он не стал уточнять, что это ему пришлось немножко подождать. Тем более что ждать её для него было удовольствием, а не мучением. Век бы стоял и любовался. — Пойдём же скорее. Я так хочу увидеть домик Ингиса.

Везучая у него Вилли: если мать, то самая скандальная ведьма кукушка-Сельма, если брат, так сразу Ингис Морн, самый опасный боевик из адептов обоих ковенов. Если в гости, то в жуткий Запретный лес, в самую глухую чащобу.

На окраину Хогсмида вышли в молчании. А когда прошли плетень последнего домишки, вокруг совсем стемнело, и звёзды зажглись на тёмном небе, на которое Вилли тотчас уставилась с детским восторгом. Ведь в Косой Аллее, да и в Лютном небо и звёзды совсем не те.

— Ориентиры помнишь? — деловито осведомился Митч, с неохотой отпуская тёплую ладошку. Руки должны быть свободными, чтобы её защитить. В одной палочка, зажатая боевым хватом, другую держит свободно, чтобы в любой момент выхватить три стилета и метнуть в течение пары секунд. — Не отходи от меня, пожалуйста.

— Помню, сейчас нам правее. А как два сросшихся дуба с дуплом встретим, сразу повернуть на восток.

— А компас прихватила?

— Ну, Митч. Я знаю заклинание. Не сердись, всё хорошо будет.

— Я не сержусь, — постарался он сказать мягко. — Вил, в лесу помалкивай, хорошо? Только если что-то очень важное, говори.

Вилли посмотрела серьёзно и кивнула. Погладила его по щеке, словно успокаивая. Хотя это ему полагается быть защитником и утешителем.

То, что стемнело — было преувеличением, потому что настоящая тьма опустилась, едва над головой закачались ветви Запретного леса. Здесь почти не было снега. Необычайно яркая луна скупо освещала едва угадываемую тропинку, кое-где пробиваясь сквозь мощную хвою. По спине сразу заползали мурашки, а внимание он удвоил, улавливая звуки и шорохи, что раздавались по обеим сторонам.

Вилли он пустил вперёд, но прыгнуть и закрыть от неведомой опасности готов был в любой момент. Какая-то тень, мелькнувшая справа, заставила ухнуть сердце в желудок, а первый стилет прыгнуть в руку.

Вилли помалкивала, помня его наказ, это радовало и тревожило. Узкая спина впереди казалась неестественно напряжённой. Митч постарался освободиться от мешающих эмоций. Высказать всё, что думает боевику Морну он и потом сможет. Если они выживут.

Светлая тень мелькнула снова, уже с другой стороны. Митч напрягся, активируя магический дар, хотя неизвестный хищник — кому, как не хищнику, бродить здесь во тьме — успел снова скрыться. Что ж, угрозы неизвестная тварь не несла, чувствовались остаточные эманации любопытства, настороженности, шаловливости. Играет с ними? Точнее, с Вилли? Интерес хищника явно был направлен на девушку.

Митч выдохнул и резко посмотрел на подругу. Та тронула его за плечо и указала на два дерева, нависших над тропинкой громадной тенью. Есть ли там дупло, Митч ни за что бы ни сказал, но Вилли всегда в темноте видела лучше. Вот она наколдовала компас и уверенно показала на тропинку, уходящую правее. Это ещё повезло, что лунный свет сюда пробивался.

Едва свернули на развилке, как слева послышалось злобное рычание. Вилли тут же вцепилась в Митча, в одно мгновение прыгнув ему за спину, как бывало в детстве. Митч не шевелился, вглядывался и слушал, обычным слухом и магическим. Сил это отбирало прорву, но иначе он не мог. Пусть Лютный переулок был порой опаснее всякого леса, Запретного или Дикого, но тут свои законы выживания, и Митч знал о них преступно мало.

Рычание переросло в визг какого-то существа, слышался хруст и чавканье, потом всё оглушающе стихло. Даже лесная живность угомонилась, видно, тоже прислушивалась к схватке двух монстров.

— Пошли? — шепнула ему на ухо Вилли, вырывая из оцепенения. — Тут уже недалеко.

Он кивнул, пропуская её вперёд, краем глаза вновь заметил светлую тень слева. Но опасности от неё по-прежнему не чувствовалось. И тем не менее ослаблять внимание он позволить себе не мог. Вообще на удивление спокойно прошли, ни кабана не встретили, ни кентавра злого, ни жуткого акромантула, да даже штырехвосты на дорожку не выпрыгивали. Словно все убирались с их пути как по мановению волшебной палочки.

— Пришли! — выдохнула Вилли. — А вот и она, прелесть, правда, Митч?

Он уставился на огромного белого барса, ждущего их у мощной ограды из острых, плотно пригнанных друг к другу, высоких кольев. Барс смотрел прямо на них, скалился и дружелюбно махал пушистым хвостом.

Вилли так стремительно бросилась к жуткой твари, что Митч ничего не успел бы сделать. Внутри всё оборвалось, когда девчонка упала коленями на снег и обхватила монстра за шею, чуть ли не целуя в оскаленную морду.

— Это фамильяр Ингиса, он сказал, что пошлёт её меня встретить, — неразборчиво сообщила Вилли. — Ты же нас охраняла, моя радость? Правда? Какая ты умница!

Барс фыркнул и широко лизнул Вилли в лицо. Она засмеялась, уворачиваясь, а Митча наконец отпустило. Но всего на мгновение. Частокол разошёлся, открывая небольшой проём, и перед ними появился сам Ингис Морн, собственной персоной. Даже не глянув на «сестру», он уже целился в Митча.

— Ты кто?

Митч скрипнул зубами.

— Митч Элмерс, друг Вилли.

— Ингис! — Вилли уже вскочила и бросилась к брату на шею. Тот неловко обнял её свободной рукой. — Не пугай Митча, он самый лучший мой друг. Покажи лучше дом.

Морн мотнул ему головой, приглашая, а сам так и понёс Вилли внутрь, легко усадив на руку. Митч двинулся следом, а барс зашёл в довольно просторный двор последним.

Калитка, то есть часть частокола, захлопнулась сама. Митч оторвал от неё взгляд и поспешил к дому. Из распахнутой двери лился тёплый свет, обещая уют и, возможно, ужин. Митч ел только утром, и сейчас желудок напомнил о себе. Всё-таки потратился он за этот день изрядно. Но даже если бы знал о фамильяре Ингиса, что их, оказывается, охранял, всё равно поступил бы так же.

В доме оказалось в самом деле уютно. Сразу за прихожей, где Митч оставил по примеру остальных сапоги и плащ, была большая комната с длинным деревянным столом и скамейками по бокам. На столе огромная кастрюля дразнила мясным ароматом, пара кастрюлек поменьше тоже исходили паром. Гостей здесь явно ждали.

Вилли посмотрела на него счастливыми глазами, подняв бровки, мол, погляди, как здесь здорово. Митч был согласен. Здесь хотелось бы жить. Ингис куда-то вышел, попросив их подождать. И Митч присел на край скамьи, не отрывая взгляд от нарезанного толстыми ломтями пирога. Вилли осталась стоять, оглядывая всё в этой комнате с неподдельным интересом.

А потом вошёл Морн, неся в руках младенца в куче пелёнок. Митч так и остался сидеть с открытым ртом, а Вилли бросилась к брату и сразу заворковала над младенцем.

— Ингис? — в её вопросе заключалось очень много всего.

И Морн это понял, отвечая чётко и коротко.

— Это Марволо, наш младший брат, — он бросил на Митча предупреждающий взгляд. — Сельмы не стало после его рождения. Я хотел вас познакомить.

— Он чудо, Ингис. Только как же без мамы?

— Мы тоже росли без неё, — пожал Морн плечами. — Выросли же.

— И то верно, — засмеялась Вилли. — Можно мне? Я умею.

Морн вручил ей ребёнка без всякой опаски и ласково улыбнулся:

— Он только проснулся, есть хочет. В соседней комнате бутылочка на столе стоит. Покормишь его?

Вилли закивала и тут же вышла в указанном направлении. А Ингис прямиком направился к Митчу, но садиться не стал. Хорошо, между ними был этот стол.

— Надеюсь, ты не из болтливых? — осведомился равнодушно. — Я помню тебя в Лютном. Братец-то жив?

— В этой одежде я больше не дикарь, — нагло осклабился Митч. — Мы с Джерри нашли работу по контракту и теперь приличные люди.

— На кого работаете?

— Госпожа Ванесса Дэшвуд наша хозяйка.

— А Вилли?

Митч сжал зубы, но всё же ответил.

— Друг, но надеюсь на большее.

— За благословением пришёл? — холодно улыбнулся Морн. — Зря. Моя сестрёнка заслуживает самого лучшего.

Митч вскочил, но под блеснувшим взглядом боевика, покладисто опустился на скамью. Против Морна он даже меньше, чем никто. Тем более, он брат Вилли, и та не простит, если он что-то сделает с её братом. Всё это промелькнуло мгновенно. А Морн уже ставил перед ним полную тарелку мясной похлёбки с картофелем и луком. Аромат сводил с ума, но есть это после всего…

— Норов побереги для Косой или Лютного, парень, — жестко произнёс Морн. — Ешь, пока я добрый. Много потратил магии?

— Достаточно, — буркнул Митч, подумал пару секунд и схватился за ложку.

— Под ноль, значит? — усмехнулся догадливый сукин сын. — Пирог бери, Марта Яксли пекла, не отравлен. Сладкий тоже есть, с чаем дам.

Митч только кивнул, вгрызаясь в пирог и прихлёбывая безумно вкусное варево. Пусть Морн сволочь, но не жадный.

— Спасибо, что Вилли проводил, — Морн тоже сел на скамью и без аппетита жевал кусок пирога. — Сейчас тут будет людно. Ты уж веди себя потише, Митч Элмерс. Договорились?

Он вскинул голову, не в силах задать вопрос. Не выплёвывать же большой кусок вкусного мяса.

— Целительница будет, — понятливо и чуть насмешливо ответил Ингис. — Чтобы мелкого осмотреть. И кузен малыша в гости заглянет. По линии отца.

— Ясно, — проглотил недожёванное мясо Митч.

— Кстати, сегодня останетесь, для тебя на чердаке место найдётся. Вилли в комнате Марволо заночует. Завтра утром уйдёте камином. И не смотри так, камин отключили за неуплату на прошлой неделе. Я внёс деньги только сегодня утром, заработает завтра.

— Ясно, — опять кивнул Митч. И посмотрел на кастрюлю, тарелка опустела слишком быстро.

— Добавки? — усмехнулся Морн. Но так по-доброму, что Митч кивнул.

Получив ещё целую тарелку, принялся есть уже неспешно, смакуя каждую ложку. А потом на улице послышался хлопок, чьи-то шаги, и в дверь постучали. Морн бросился открывать. Что это целительница, Митч понял по чемоданчику. А так он эту девушку точно видел несколько раз и в Косой, и в Лютном.

— Мисс Лукас, — отчуждённо проговорил Морн. — Я не ждал так рано. Проходите. Если вы голодны…

— Спасибо, Ингис, — мисс Лукас сняла плащ, отдав его Морну и скинула сапожки. Глянула благодарно, когда к ней подплыли тапочки.

Митчу тапок не предложили, а вот у Вилли на ногах было что-то пушистое. Судя по выскобленному почти добела полу, Морн очень строго соблюдал чистоту. Впрочем, Митчу и в носках было нормально, пол тёплый, а носки у него теперь всегда целые и практически чистые, не стыдно на людях снять ботинки.

Тем временем мисс Лукас ему лишь кивнула доброжелательно, и скрылась в комнате, куда ушла Вилли с младенцем. И в тот же миг стук в дверь повторился.

Митч настроился увидеть кузена малыша, гадая, знает он его или нет. Но когда Морн впустил в дом Тёмного Лорда и Антонина Долохова, лишь железная воля удержала Митча на скамейке, не позволив съехать под стол.

— Кто это? — не преминули его заметить.

Митч отвечать не пытался, голос явно пропал.

— Это Митч Элмерс, сэр, телохранитель миссис Дэшвуд, — объяснил спокойно Морн, словно ему не в новинку принимать у себя Тёмных Лордов. — Она держит сыскное агентство на Косой Аллее. Моя сестра Вилли там работает, и он проводил её ко мне.

— Телохранитель? — ухмыльнулся Долохов. Тёмный Лорд утратил к нему интерес после имени госпожи Ванессы. — Самый настоящий? — Издевательски добавил он и уселся на место Морна, сразу потянувшись к большой кастрюле. — Вкусно пахнет.

— Угощайтесь, — бросил на ходу Морн и ушёл всё в ту же комнату, где находился младенец, вслед за Тёмным Лордом.

— Расслабься, парень, — сказал Долохов совсем другим тоном. Он деловито наложил себе похлёбки. — Никто тебя не съест. С чем пирог?

— С почками, — отстранённо ответил Митч. Скажи ему кто-то ещё сегодня, что он будет запросто ужинать вместе с Долоховым, посмеялся бы над блаженным. Джерри будет в шоке.

— Не успел сегодня поесть, — сообщил Долохов, аккуратно орудуя ложкой. — Как поживает драгоценная мисс Дэшвуд?

— Нормально, сэр, — Митч пожал плечами.

— Ну да, да, ты же только телохранитель. И давно ли?

Ему до смерти будут напоминать дикарское прошлое. Но Митч не жаловался, пускай. Только как же это достало!

— Недавно, сэр — ответил, пересилив себя.

— А ты неразговорчив, — хмыкнул Долохов. — Чего есть перестал, тут ещё много чего есть. Морн нынче гостеприимен.

Тут вернулись все остальные, и Тёмный Лорд тоже уселся за стол. Ему Ингис поставил деревянное кресло, и Митч вдруг оказался совсем близко от страшного мага, по левую руку. Было что-то сюрреалистическое в том, что Тёмный Лорд спокойно принялся есть, как простой смертный. И даже по виду пребывал в хорошем настроении.

Вилли и мисс Лукас устроились на другом конце стола, тоже не отказавшись от еды. А младенца, видимо, оставили в комнате.

Долохов что-то спрашивал мисс Лукас, Вилли тихо говорила что-то брату, но Митч пребывал как в тумане, ощущая рядом безумную мощь Тёмного Лорда и боясь даже пошевелиться.

— Где так потратился, парень? — добродушно спросил тот, заставив его вздрогнуть. Взял спокойно ещё кусок пирога и придвинул к себе чашку ароматного кофе.

— В лесу, — ответил Митч. Промолчать даже в голову не пришло.

— Он Вилли провожал через лес, мистер Реддл, — пояснил тут же Морн. — Камин только завтра будет работать.

— Герой, — хмыкнул Реддл, а Митч сжался. — А ну-ка, раскройся парень. Сильнее, поделюсь, так и быть. Вилли и Морн мне теперь в каком-то роде родня.

Митч поверить не мог в происходящее. Магия тёплым потоком устремилась в него, заполняя опустевший резерв по самое горлышко. Только сейчас он понял, как неуютно ему было среди этих крутых волшебников без привычной магии. Но кто бы знал, что такое возможно!

— Смотря кому, — ответил на его мысли Реддл, напоминая Митчу, что рядом с ним сильнейший легилимент. — Полегче стало?

— Да, сэр! Спасибо.

— Ну вот и славно, — Реддл одним глотком допил свой кофе и поднялся. — Значит, мы договорились, Морн? Тони, пойдём уже, не будем надоедать добрым хозяевам. Моё почтение, мисс Лукас. Доброй ночи, мисс Флейт. Морн. Элмерс.

— Всего доброго, господа и дамы, — поддержал его, вскакивая, Долохов.

Даже не выслушав остающихся, маги словно растворились в воздухе.

— Мисс Лукас, — тут же воскликнула Вилли. — Мой братик правда здоров?

— Конечно, — улыбнулась девушка. — Я не шучу такими вещами.

И Митч вдруг вспомнил её очень отчётливо. Она ведь жила с мисс Смолл, которую в Лютном прозвали Молчаливым Ангелом. И которую ни одна шваль и пальцем не трогала, словно за её спиной и правда были крылья. Та самая мисс Смолл, что однажды дала ему пирожок — а Митчу было семь, и он не ел почти три дня. Этот пирожок ему потом даже снился. А он ведь поделился с Джерри. И потом были и печенья, и ещё пирожки. Мисс Смолл не смотрела, откуда ребёнок, просто совала рассеянно в руки и медленно шла дальше. Банды Лютного даже расписание установили, кто её в Лютном охраняет издали, если вдруг забредёт ненароком.

Так что теперь даже имя мисс Лукас в голове отыскалось. Ну конечно, Таша Лукас. Она ещё в лавке Хромого Брэйда часто покупала ингредиенты. Жаль, Митчу не удалось сходить на похороны мисс Смолл.

Он опять пропустил обсуждение за столом. И снова Вилли своим звонким голоском привела его в чувство.

— Ингис, а ты правда женишься теперь? А на ком?

— Найду, — передёрнул плечами Морн.

Но улыбнулся сестре ласково. Похоже, ему неудобно было обсуждать такое перед мисс Лукас. Которая смотрела очень сочувственно, но сразу отвела взгляд, как только Морн посмотрел на неё. Что-то между ними было, Митч даже не сомневался. Но оба сейчас либо в ссоре, либо ещё что.

Скоро мисс Лукас засобиралась. Она могла аппарировать, в отличие от них с Вилли. Им только предстоял экзамен в министерстве через несколько месяцев.

После ухода Таши, Морн показал Митчу чердак, где было тоже вполне чисто, имелась настоящая, пусть старенькая, кровать. И два окна на скошенном потолке. Вместо стула Морн выделил ему крепкую табуретку. Поставил на неё подсвечник с магической свечой и показал, где ванная, выдав даже полотенце.

Митч привык уже умываться перед сном, Вилли их с Джерри на это настроила: стыдила, что стали приличными людьми, а забывают о таких простых вещах, как гигиена. Она-то в борделе у мадам всегда чистенькой ходила, пусть и в залатанных вещах с чужого плеча.

Взяв полотенце, он направился в ванную на втором этаже, слыша, как внизу разговаривают негромко Ингис с сестрой. Спускаться к ним показалось невежливым. На улицу тоже не тянуло, ну его, этот Запретный лес и всех фамильяров в придачу! Жалко стало, что не прихватил с собой книгу, но кто же знал, как всё повернётся.

От нечего делать, лёг на кровать не раздеваясь. После сытного ужина и дармовой силы от Тёмного Лорда в теле ощущалась приятная усталость. Подумал, что хорошо бы выяснить, что от них с Джерри хочет странный тип Даркер. Потом подумал о Вилли, о её тонких красивых пальцах и самых прекрасных ножках в мире. О её доброй улыбке и всегда хорошем настроении. Никогда он не видел Вилли сердитой или раздражённой. Печальной бывала, несчастной тоже — после той ужасной встречи с матерью, когда Сельма при виде дочери отшатнулась от неё с отвращением. Но и тогда Вилли не плакала, просто разом перестала о ней говорить, да и никаких других родственников больше не упоминала с мечтательным видом. Но он-то видел, как ей плохо тогда было, несмотря на добрую улыбку. Но это были единичные случаи.

Митч сам не заметил, как задремал. Но сон у него был очень чуткий. И проснулся среди ночи он неспроста. Дар легко откликнулся, идентифицируя окружающее пространство. Морн спал, Вилли тоже спала, а вот это мелкое существо проснулось, хоть и молчало.

Стараясь ступать бесшумно, Митч тихо спустился вниз, потому что не откликнуться на ментальный отчаянный призыв просто не смог.

Вилли спала на низком топчане рядом с детской кроваткой. А вот малыш Марволо блестел в полутьме несчастными глазками, сердито сопел и спать не собирался. А главное, даже не пискнул! Рядом на столе стояла полная бутылочка. И Митч, воровато оглянувшись на дверь, взял тёплую на ощупь бутылочку и сунул в жадно открывшийся ротик малыша несуразную соску.

Присосался к ней младенец на славу. Не выпускал, пока не выпил всё до капли. После чего блаженно закрыл глаза и задрых.

Митч снова не взглянул на Вилли, осторожно вышел и поднялся к себе на чердак. Зевая улёгся и на этот раз спал уже до утра. Никто не потревожил.

Утром они наспех собрались в несусветную рань. Хорошо, камин уже работал. Переместились на почту, а потом дошли до конторы, прихватив в кафе пакет пирожков. Надо было отблагодарить Джерри за то, что подменил.

Вилли только вздыхала со счастливым лицом, ничего не говорила почти. Митч угрюмо думал, что теперь запряжёт её Морн, будет работать нянькой, пусть и у собственного брата. Ей бы своих, трёх, а лучше четырёх, но когда они оба станут взрослее. Митч был не против большой шумной семьи. И собственного дома, такого же, как у Морна. Ну а что, они с Джерри откладывают почти все деньги на это дело. За пару лет приличная сумма должна скопиться.

— Не поверишь, с кем я вчера ужинал! — вошёл Митч в их квартирку. — Обалдеешь точно.

Джерри лениво оторвался от газеты и ухмыльнулся:

— С Тёмным Лордом?

— Хватит в мою голову лезть! — рассердился Митч. И улыбнулся, когда у Джерри буквально отвалилась челюсть. — Ладно, угадал.

— Да ты… Где? Как? — газета была забыта, а Митч с удовольствием растянулся на кровати, предвкушая рассказ о безумных вчерашних приключениях.

Всё-таки не зря он пошёл с Вилли к её брату. Правда, он бы в любом случае её одну не отпустил, так что это просто судьба. Внукам будет рассказывать.

* * *

День у Таши не задался с самого начала. Мало того, что утром встретилась с Магнусом Ноттом, так ещё днём побывала у Блэков, а вечером и вовсе оказалась в Запретном лесу в обществе Ингиса Морна и его темнейшества мистера Реддла. В голове это всё укладывалось с большим трудом. Когда она успела так засветиться, сама того не желая?

— Да уж! — Бен Сметвик откинулся на спинку кресла в своём кабинете, бескультурно положил ноги в дорогих сапогах прямо на стол, и закинул руки за голову, словно собрался как минимум расслабиться, а как максимум вздремнуть прямо здесь. — Насыщенная у тебя жизнь, подруга. Аж завидно. Итак, сезон обливания жилетки слезами объявляю открытым. Начни с Магнуса Нотта и поведай доброму дядюшке Бену все подробности встречи и свои мысли, даже самые грязные!

— Самые грязные? — повторила она скептически.

— Особенно самые грязные, — хмыкнул Бен и добавил сурово: — Не забывай, что я целитель, и ничто человеческое мне не чуждо! Выкладывай всё-всё, иначе толку не будет вовсе.

— Я постараюсь, — не слишком уверенно ответила Таша, глубоко тронутая его намерением ей помочь.

Пусть даже толку от этого не будет, но она и правда уже не могла или не хотела держать всё в себе. А Бен действительно был из тех людей, кто никогда не станет перемывать косточки своим пациентам. Он даже про свои отношения с невестой никогда не рассказывает, отделываясь общими фразами. И самое существенное в их отношениях Таша только от Аннет Скримджер узнавала, которая была очень здоровой личностью и своих чувств не стеснялась. И Таша даже немного ей завидовала по-хорошему. Хорошо всё же расти в большой дружной семье.

— Ты не старайся, просто сделай это, — вкрадчиво велел Бен.

Сама Таша была ещё до этого уложена на самую удобную софу в ее не слишком длинной жизни, а ещё прежде напоена крепким кофе с бурбоном. Поэтому в голове сейчас немного всё приятно затуманилось, а в желудке было ощущение приятного тепла.

— Лежи, лежи, — сказал тогда Бен. — У маглов так психоаналитики принимают. Думаю, в этом что-то есть. Тем более, мы же с тобой давно решили, что маглы совсем не дураки.

Возразить было нечего, и Таша, поёрзав немного, приняла удобное положение, находя подушку-думку вполне приемлемой, и даже не возразила против лёгкого пледа. Всё лучше, чем возвращаться в свою комнату с узкой неудобной кроватью и холодным камином. Камин можно было бы разжечь, но как прогнать холод и беспокойство изнутри?

Вот и пришла мысль заглянуть в кабинет Бена, а он оказался на месте, да ещё дежурил этой ночью по академии. Студенты вернулись ещё вчера утром, а занятия начнутся уже послезавтра, в понедельник, восьмого января. Не то, что в Хогвартсе, где каникулы длились на неделю дольше, до пятнадцатого числа.

— Договорённости с Ноттом не было, — начала Таша рассказывать, когда Бен требовательно кашлянул. — В отличие от Блэков. Альфард Блэк ещё вчера прислал сову, что ожидает меня на обед. И даже приложил одноразовый портключ.

— Таша, — многозначительно произнёс Бен. — Ты давай, не мухлюй. Краткий отчёт ты уже сделала. Я жажду подробностей, глупостей и несуразностей. Не разочаровывай меня, девочка!

Таша сдавленно хохотнула, окончательно расслабляясь. И окунулась в воспоминания этого субботнего утра, начиная проговаривать их вслух.

Она честно считала, что утро у неё свободное, потому ничего не планировала, решив просто прогуляться в последние нерабочие деньки. В понедельник уже начнётся работа в академии, в воскресенье предстоит готовиться к занятиям, а эта суббота принадлежала только ей. Разве что к Блэкам придётся сходить на обед. Но не так страшен чёрт, как его малюют, как-нибудь переживёт.

Конкретных идей, куда пойти с утра пораньше у неё не было, и как оказалась возле мебельного магазина Алленов, даже вспомнить не могла. Магазин был престижный, трёхэтажный с большим демонстрационным залом на втором этаже. Снаружи домик ничем особым не отличался от магазинов Косой Аллеи, а вот внутри владельцы не поскупились на чары расширения пространства. И размеры демонстрационного зала поражали воображение.

Какой мебели тут только не было, а ведь это только образцы, по желанию клиентов они могли быть доработаны за небольшую доплату. Цены тоже кусались, но у Таши и не было цели скупить тут всё подряд. И пересилив себя, она твёрдо направилась в отсек, где продавались кровати. Но и тут ждало целое царство разнообразных моделей. До чего только не додумались хозяева!

Кровати были и обычные, классические, много разных, но от экзотики голова шла кругом. Она гуляла по залу, как по музею, рассматривая кровати в виде пасти огромной рыбы, в виде гроба на колёсиках, в виде кареты, была даже римская колесница и лодка с вёслами. А кровати в виде огромных пирожных рассмешили, но Таша постаралась сдержаться.

Кто уж мог позариться на такие страсти, она даже и представлять не хотела. Потому, совсем немного полюбовавшись, направилась к классическим образцам. И сразу увидела её, свою мечту. Широкая, наверное, на две трети её комнаты, кровать имела массивное изголовье из морёного дуба, украшенное искусной резьбой в виде известной картины: Мерлин спасает короля Артура от нападения гарпий на их отряд.

Изножие тоже было красивым, там вырезали просто восходящее солнце, и почему-то такое сочетание не казалось странным. К кровати прилагался очень толстый матрас средней жёсткости, пару подушек на выбор двух видов, одеяло, покрывало и четыре комплекта постельного белья в качестве бонуса.

Молодой продавец поспешил к ней, заметив интерес. И ненавязчиво встал рядом, демонстрируя желание помочь или ответить на любые вопросы. Таша обычно не слишком любила такое внимание, особенно, когда бывала в магловских магазинах. Но тут задать вопрос пришлось.

— Сколько это стоит, не подскажете? — обратилась она к нему, досадуя, что нигде не висят ярлыки с ценниками.

— Эта чудесная кровать со всем содержимым? Заметьте, это новинка. Пока в единственном экземпляре, но прошедшая все испытания. Всего-навсего сто сорок семь галеонов. Почти даром, учитывая скидки и бонусы. А сколько интересных функций! Ежедневная встроенная самоочистка. Всегда тёплые матрас и одеяло самой комфортной температуры лично для вас — подстраиваются под владельца всего за три ночи. Эффект памяти у подушки и матраса, сон превратится в сущее удовольствие. Выдвижная полочка для удобного расположения книги, встроенные ящики с расширением под кроватью для хранения не только белья и запасных одеял, но и весь ваш гардероб при случае может вместиться. Интуитивная встроенная подсветка для чтения и просто для комфортного сна, настройка высоты и ширины кровати, сейчас она двуспальная, но можно сузить почти на метр.

Таша сразу подумала, что это замечательное свойство. Ведь немного сомнения брали, как она поместится в её комнате в академии. А теперь вожделенная кровать и вовсе выглядела идеалом. Увы — недостижимым. Но идеалом. А продавец продолжал травить душу, расписывая достоинства кровати:

— Есть настройка эффектов раскачивания — пятнадцать режимов. — Парень ловко сновал вокруг кровати, нажимая неприметные кнопочки и рычажки. — А ещё удобный надкроватный столик для работы, если лень вставать, а дела не терпят отлагательств. И каждая механическая кнопка заменяется соответствующей командой, даже мысленной, но чёткой. Вы легко их выучите со временем, как показывает практика. Инструкции прилагаются. Кроме того, именно сегодня вы можете себе выбрать три комплекта пижам, три ночных рубашки и совершенно очаровательные домашние тапочки совершенно бесплатно, если приобретёте эту кровать. При этом саму кровать со всем содержимым одним касанием в нижней части — вот так — можно уменьшить в сорок раз, сложить пополам и убрать в фирменный чемоданчик из качественной кожи, тоже абсолютно бесплатный.

Таша уставилась на чемоданчик, в котором исчезла кровать. И зачарованно смотрела, как продавец возвращает ей обычный вид так же легко и непринуждённо.

Жаль только, что стоимость кровати не совпадала с её возможностями. Но никто ведь не запрещал полюбоваться прекрасным. Пусть это и было каким-то мазохистским удовольствием.

По мере рассказов продавца и соответствующей демонстрации, эту кровать хотелось всё сильнее и сильнее, но всё её богатство, учитывая затраты на похороны Аурелии, и гонорар, выплаченный Магнусом Ноттом, составляло в настоящий момент пятьдесят четыре галеона, три сикля и восемь кнатов. А ведь после покупки кровати, даже если взять в банке кредит, нужно было ещё на что-то жить до зарплаты в конце января.

— Спасибо, — кивнула она продавцу, радуясь, что он точно не прочтёт на её лице разочарование. Хоть какая-то польза от покер-фэйса. — А есть что-то подешевле?

— Такое же красивое и функциональное? — парень покачал головой. — Поверьте — это лучший вариант, который будет служить не только вам верой и правдой долгие годы, но возможно, вашим детям и даже внукам. Зачем размениваться на менее достойные вас вещи? Ведь эта модель сказочно прекрасна даже для волшебника. Кстати, автор даже название дал этой модели сказочное. Это «Сантейл-11», самая продуманная новинка.

— Солнечная сказка, — повторила Таша. — А почему не лунная? Или не звёздная? Одиннадцатая сказка для солнышка?

— Это у автора нужно спрашивать, — усмехнулся парень. — Он очень упрям в этом плане. Что касается номера, то есть ещё более старые модели, к примеру, «Сантейл-10» и «Сантейл-9», но обойдутся они вам даже дороже, хотя функционал у них гораздо скромнее.

— А «Сантейл-8»? — сдержав улыбку, осведомилась Таша. Правда, вряд ли продавец заметил бы эту улыбку. Прав Нотт, улыбаться она не умеет.

— Увы, она давно снята с производства. Заказ её выйдет ещё дороже, а функций там вполовину меньше, не говоря уже о красоте. Если проблема в деньгах, мы предоставляем гибкую систему скидок. Можно взять кровать в рассрочку, поделив сумму на три части: каждую следующую будете вносить раз в месяц. Это всего-навсего сорок девять галеонов.

Таша покачала головой, медленно отходя от своей мечты. Даже сорок девять галеонов для неё более чем приличные деньги. Со средней зарплатой профессора академии в тридцать семь галеонов семь сиклей, и подработкой в Мунго, приносящей от двадцати до двадцати пяти галеонов, если работать на износ — шиковать, покупая подобные кровати, было неразумно и глупо.

Тем более, она пока не представляла, сколько затребует миссис Дэшвуд за свои услуги. И копить на собственный домик не получится, хотя Бен уверяет, что недвижимость скоро упадёт в цене, и что даже сейчас в отдалённых местечках Британии жильё порой можно купить по смешной цене, а это хороший выход, ведь расстояния для волшебников — не проблема.

Решив, что мечта и должна оставаться мечтой, Таша вежливо поблагодарила доброжелательного парня, прошла, не глядя, мимо более дешёвых кроватей, и поспешила на выход. Совсем по сторонам не смотрела, и вздрогнула, когда кто-то коснулся её плеча. Развернулась на ходу и невольно замедлилась, увидев рядом Магнуса Нотта. Сердце внутри резко перевернулось, и Таша мысленно на него рявкнула, заставляя успокоиться.

— Доброе утро, мисс Лукас, — улыбнулся ей Нотт, подстраиваясь под её шаги. — Вы просто гуляете или по делам? Как насчёт вместе пообедать?

— Просто гуляю, мистер Нотт, здравствуйте. Но на обед у меня другие планы, извините.

Идти рядом с ним по Косой Аллее, когда досужие кумушки и не только они, оглядываются им вслед, было странно и немного неловко.

— Тогда позвольте вас пригласить на чашечку хорошего кофе. Тут недалеко есть очень милое заведение, но если желаете, можно перебраться в другую часть Британии, в магический квартал или магловский на ваш выбор.

Он как будто не спрашивал, а ставил перед фактом. И Таша, злясь на себя за это, не смогла ответить отказом.

— Ближайшее уютное кафе вполне подойдёт, — поспешила ответить, пока не передумала. Чашка крепкого кофе сейчас была бы очень кстати. Тем более, если платить будет Нотт, а зная его не так долго, она тем не менее была уверена, что заплатить ей самой он не позволит.

— Одобряю, — серьёзно кивнул он, предлагая ей руку.

Она поколебалась, но ухватилась всё же за его предплечье, не слишком интересуясь, куда он её ведёт. «Сантейл-11» никак не выходила из головы, притупляя волнение от близости принца магического мира.

Кафе оказалось и правда очень уютным. Диванчики с высокими спинками отделяли столики друг от друга, даря уединение парочкам и просто знакомым, зашедшим вместе перекусить.

Нотт, кроме кофе, сразу заказал лёгкий фруктовый салат и несколько сэндвичей. И Таша не заметила, как съела их, задумчиво запивая горячим кофе со сливками и сахаром.

— Вы где-то не здесь сейчас, верно? — доброжелательно спросил Магнус, когда она обнаружила пустую тарелку из-под сэндвичей. Не успела смутиться, как взамен них тут же появились маленькие пирожные. — Где же вы, Таша?

— Не поверите, — усмехнулась грустно. — Раздумываю над чарами диагностики скрытых инфекций.

Было так странно пить кофе, да и что уж там, кушать вкусняшки, в обществе спокойного Нотта, который больше не был её пациентом. И ничего их уже не связывало.

— Не поверю, — кивнул он. — Иначе придётся признать, что моё общество вам совсем не интересно. А я пока льщу себя надеждой, что вы просто не выспались.

— Так и есть, — охотно подхватила она, приятно удивлённая его лёгкой иронией. Он прав, долой Сантейл, да здравствует общество Нотта! Вряд ли они ещё когда-нибудь пересекутся, пусть от этого и взвилось острое сожаление внутри, впрочем, тут же подавленное. — Я и правда неважно сплю последнее время. И задумываюсь обо всём некстати. Но вы правы, я думала вовсе не об инфекциях. А вообще о жизни. Иногда кажется, что она сворачивает куда-то не туда, а ты ничего не можешь сделать.

Она была благодарна, что не стал ничего спрашивать. В самом деле, что тут скажешь.

— Знаете, — сказал вдруг. — Хорошо, что мы вот так встретились. Я хотел послать вам сову, но так даже лучше. Завтра в ковене грандиозная свадьба, нет, не Клоди и Шон, другие. Но будет весело. Я бы очень хотел, чтобы вы пришли. Пообщались, просто поглядели, как это бывает у нас.

— Не могу, — покачала она головой, хотя на миг очень захотелось побывать в ковене ещё раз. — Завтра последний день перед началом учёбы. Мне надо подготовиться к первым лекциям. И без того затянула с этим.

— Неужели такой профессионал, как вы, не сможет прочитать лекции без подготовки? — усомнился Магнус. — Разве программа обучения меняется год от года?

— Разумеется меняется, — поспешила она его просветить. — Наука на месте ведь не стоит. Новые открытия, новые способы лечения, более эффективная диагностика. Да много всего. И подготовка нужна всегда. Мне нужно прочитать новые материалы, присланные министерством, ознакомиться с итогами конференции целителей в конце прошлого года. Я так и не смогла на неё вырваться.

Сразу стало грустно, потому что вспомнила, отчего не смогла. Похороны Аурелии. Да и лишних средств для поездки в Барселону не осталось.

— Я заставил вас грустить, — произнёс Нотт с сожалением, заставив её удивиться. Обычно никто не видел изменений в её лице. И как ему удаётся?

— Немного. Глупости всё это. Расскажите лучше, как там Клоди?

— О, Клоди замечательная девушка. По-моему, она очень довольна сложившимися обстоятельствами. Шон шокирует всех дурацкой улыбкой и уже не стесняется смотреть на мисс Мастерсон влюблёнными глазами. Очень мило и немного забавно.

Но Магнус не улыбнулся, взгляд его стал внезапно настойчивым и пытливым, заставив Ташу поспешно загородиться чашкой с кофе, уже третьей по счёту. Сердце в груди отчаянно забилось, приятные посиделки уже не казались таковыми.

— А как вы себя чувствуете? — попыталась она сменить тему. — Как нога? Не болит больше? Я тут подумала, что вам бы помогло ещё одно зелье. Оно, конечно, не...

— Таша, — поморщился он, явно недовольный таким поворотом. И внезапно взглянул очень пристально, — вы же понимаете, что очень мне нравитесь.

И что было на такое отвечать?

— Догадываюсь, — ответила честно, уже не пытаясь унять непослушное сердце. Стало страшно, потому что сейчас придётся отказать. — А как же ваша невеста?

— В прошлом, — усмехнулся он. — Можете смеяться, но мне дали отставку.

— Это абсолютно не смешно, — укоризненно ответила она, стараясь не показать затопившее её счастье. Нерациональное, но полное.

И Магнус точно что-то понял, потому что глаза его сверкнули. В самом деле. Или это его огненный дар так себя проявляет?

— Позвольте за вами ухаживать, — произнёс он серьёзно, заглядывая в глаза. — Я не слишком это умею, опыта всё равно что и нет, но позвольте хоть попытаться.

Она замерла, чувствуя себя пойманной в ловушку. Ответить отказом на такую откровенную просьбу было безумно сложно. Да и не хотелось. Кто не мечтал родиться принцессой, и чтобы вот такой красавчик принц красиво ухаживал, дарил цветы и делал комплименты? Магнус Нотт — настоящий мужчина. И она ему нравится, такая бедная девушка, бесприданница, даже не имеющая собственного дома и денег на красивую кровать.

— Считаете, что у нас с вами есть будущее? — спросила осторожно, чтобы не обидеть, но и не дать ложных надежд.

— Почему нет? — спросил Магнус. Раскрыл ладонь, на которой вдруг заплясал огонёк, а в следующую секунду из него выросла огненная роза, и легла перед ней уже настоящая, живая, с капельками росы на алых лепестках. — Не отнимайте у меня надежду, прошу вас, Таша. Если не готовы, я дам вам время.

— Не готова, — кивнула она, не отрывая взгляда от этого чуда, самой красивой розы из всех виденных раньше. — Она прекрасна!

— Рад, что вам понравилось, — улыбнулся он сдержанно и поднялся. — К сожалению, должен вас оставить. Дела. Но мы обязательно скоро встретимся.

Поцеловав ей руку, он ушёл, сообщив напоследок, что всё оплачено. А Таша ещё долго сидела оглушённая, прислушиваясь к часто бьющемуся сердцу. Она ему нравится! Он хочет ухаживать. Он показал ей настоящее чудо. Он просто ушёл, даже не выслушав ответ. Хотелось смеяться и плакать, но она просто сидела, осторожно трогая розу, так и лежащую перед ней на столике. Будущее по-прежнему было неопределённым.

К Блэкам она попала вовремя. Портключ сработал, принеся её в холл особняка, принадлежавшего этой загадочной — даже по меркам магического мира — семье. Даже дежавю возникло при виде спускающегося к ней по широкой лестнице Альфарда. Только в прошлый раз её срочно вызвал появившийся патронус Ингиса.

И словно накликала. Снова загорелся перед ней патронус Морна, попросив вечером осмотреть ребёнка. Конечно, она согласилась под молчаливым взглядом Альфарда.

Тот усмехнулся и поцеловал ей руку, радостно поприветствовав.

— Ваш молодой человек? — спросил он шутливо. — По крайней мере, не срочно на этот раз.

Она улыбнулась, как умела:

— Просто знакомый.

Как ни пугал её обед у Блэков, прошёл он весьма спокойно. Ей показали малыша Финни, который сразу очаровал. Она восхитилась, как он вырос и окреп, с тех пор, как однажды его видела. Кроме Альфарда и его сына за столом были Поллукс Блэк и его жена Ирма. Отец Альфарда расспрашивал Ташу о работе, интересовался её успехами в научной деятельности, планами на будущее.

Сначала вопросы её напрягли. Но заметив, что отвечает она кратко и односложно, Блэки тут же перевели тему на погоду и другие, ни к чему не обязывающие темы, почти не требующие участия гостьи. Но тем не менее при этом она не чувствовала себя лишней. Вот что значит аристократическое воспитание!

А в конце обеда Поллукс вдруг спросил:

— Боюсь, вы недоумеваете, мисс Лукас, зачем мы вас пригласили? Но поверьте, причина тому есть и довольно важная. Ваша опекун, мисс Смолл много сделала для нашего мальчика. Благодаря ей Финеас выжил, мы так же в курсе и вашей личной помощи. Не спрашивайте, откуда. И мы перед вами и мисс Смолл, пусть земля ей будет пухом, в неоплатном долгу. Блэки в долгу быть не любят, мисс Лукас. И потому позвольте вам сделать подарок в память о мисс Смолл. Прошу, не обижайте отказом.

Как будто Блэков можно было обидеть! Таша поняла, что её уверения, мол, ничего не нужно, уж точно им не понравятся. И поспешно кивнула:

— Если вы считаете это нужным… Разумеется, я не против.

— Возможно, есть что-то конкретное, — одобрительно поглядел на неё Поллукс Блэк. — Что вы хотели бы получить в дар?

— «Сантейл-11», — вырвалось у Таши непроизвольно, но она тут же извинилась. — Простите, я пошутила. Мне будет приятно, если вы выберете что-то на ваш вкус.

Она совершенно не представляла, какой предполагается подарок, насколько дорогой. И уже мечтала быстрее оказаться у себя в академии.

— «Сантейл-11»? — переспросил Поллукс озадаченно.

Таша ощутила панику, и постаралась извернуться, ведь такой подарок — это ужасно дорого, а она точно его не заслужила.

— Нет-нет, я просто обмолвилась. Немного под впечатлением от похода по магазинам, не более. Право, не обращайте внимания, прошу вас.

Поллукс тем временем наклонился к своей жене, и леди Блэк что-то ему шепнула.

— Хорошо, мы вас поняли, — сказал он громко. — Подарок мы пришлём позже, если вы не возражаете.

— Хорошо, — согласилась она. И обрадовалась, когда речь снова пошла о здоровье Финеаса, и тема с подарками была закрыта. Оставалось гадать, что ей подарят Блэки и когда. А может, вообще забудут, и она, видит Мерлин, не станет об этом жалеть.

До встречи с Ингисом Морном оставалось не так много времени, но в академию Таше возвращаться не хотелось. Не было никакого смысла тратить время на дорогу, чтобы провести там от силы полчаса.

Потому она решила ещё походить по Косой Аллее, но теперь умерить аппетиты и заглянуть в куда более скромные лавки, чем мебельный салон Алленов. Но после той великолепной сказочной кровати, простенькие каркасы в лавке Марцеллы Дэйли совсем не впечатлили. В тесном помещении вся мебель сразу была выставлена в уменьшенном виде.

Мисс Дэйли сама сидела за прилавком и увлечённо читала любовный роман, судя по обложке. На вопрос, есть ли ещё варианты кроватей, махнула рукой:

— Всё на витрине.

Таша ещё раз просмотрела каждый каркас, спросила, не продаются ли к ним матрасы, и получила предложение сходить в лавку напротив.

Но и в лавке напротив ей не слишком понравилось. Здесь дёрганый молодой человек слегка заикался, но не отмахивался и отвечал подробно.

— Д-д-да, м-мат-т-трасы есть. Д-да, в-в-все размеры. Н-н-нет, одна модель.

Единственная модель матраса даже положена была на каркас, очень похожий на тот, что стоял на витрине у мисс Дэйли. Надпись гласила: «Руками не трогать».

А ещё тут был большой ассортимент перин.

Таша поняла, что мечту предавать нельзя и покинула лавку. Оставшееся время она провела у Фортескью, где без зазрения совести съела семь видов мороженого, правда, по одному шарику всего, но тем не менее.

Аппарировав по координатам, присланным Морном, Таша зашла в дом, на мгновение удивившись, откуда он у Ингиса. Потому что Ингис вёл себя в нём, как хозяин. Это чувствовалось. Его сестра Вилли оказалась тоже здесь, она с нежностью держала малыша на руках, напевая колыбельную. Младенец смотрел на неё очень внимательно для своего возраста и сонно моргал.

Таша сразу попросила положить ребёнка на стол, и лучше развернуть, чтобы она могла лучше и быстрее провести диагностику.

Вилли поспешила исполнить её просьбу, а Ингис сноровисто убрал со стола бутылочки и другие вещи.

Именно в этот момент в комнату запросто зашёл не кто иной, как сам Тёмный Лорд. Личность загадочная, но вполне узнаваемая. Ташу насквозь прошила чуждая магия, но возмутиться она не посмела. Тем более, урона никакого магия Лорда не нанесла, а скрывать Таше было почти нечего, даже, если тут была замешана легилименция.

Она слегка расслабилась, узнав, что Тёмному Лорду мальчик приходится кузеном. И просто принялась за свою работу. Младенец, а также последний сын Сельмы, оказался весьма крепок, здоров и не имел никаких отклонений от нормы.

А вот Ингису Морну оставалось только посочувствовать. Таша пропустила начало их разговора, пока занималась мальчиком, но потом услышала.

— И что же вы собираетесь делать, Морн, в связи с этим? — холодно спросил Том Реддл.

— Найму сиделку или как там… кормилицу.

— Чужой человек будет заниматься последним из Гонтов? — вроде бы и угрозы в его голосе не было, а даже Виллоу поёжилась, с сочувствием глядя на брата. — Жениться тебе надо, Морн. Давно пора, я бы сказал. А раз хочешь взять на себя такую ответственность, как воспитание малыша, значит и к семейной жизни готов. Подумай над этим.

Морн угрюмо отвечал, что подумает, и что он хоть сейчас, и тут поёжилась Таша, понимая, что именно сейчас кандидатка в жёны только одна она в обозримом пространстве. Но обошлось. Морн на неё не смотрел, вообще был сильно напряжён и озабочен совсем другими вещами. Но к столу всех пригласил вежливо и радушно.

Возражения Таши пресёк сам Тёмный Лорд.

— А никто и не возражает, верно? — и обвёл взглядом её и Вилли.

Впрочем, ужин прошёл вполне мирно. Таша вблизи рассмотрела Долохова, очередную легенду магического мира. Долохов ей подмигнул, но более внимания не уделял. Увидела приятеля Вилли, весьма сурового юношу. Показалось даже, что она где-то его видела, и не мудрено: магмир Британии довольно тесен.

А потом она вернулась в академию, и такая усталость навалилась. Отчаяние даже. Причём поводов для депрессии она даже не видела. Спать ещё не хотелось, и она пошла искать Бена.

— И правильно сделала, — Бенджамин Сметвик с грохотом опустил ноги на пол, встал во весь свой немаленький рост и смачно потянулся, громко зевая. — Ну что ж, ты умница, я прямо тобой горжусь. Пойду теперь спать, поздно уже.

— Эй, — Таша вскочила с удобного ложа, где так пригрелась, и бросилась за ним. — А вывод? Что со мной не так? И вообще.

— С тобой всё не так, — хохотнул Бен. — Выходи за Нотта. Или за Морна. В крайнем случае, за Долохова. Я только против Блэков, они психи, и Тёмного Лорда — он ещё больший псих. С остальными даже дам своё благословение. А теперь марш спать, загадочная девочка!

Таша возмущённо хлопала глазами, но Бен аккуратно её выставил и захлопнул дверь перед самым носом. Похоже, вознамерился спать в своём кабинете.

Вот тебе и психоаналитик! И что толку было ему рассказывать?! Но придя к себе и принимая душ, она вдруг поняла, что толк был. На душе у неё снова было легко и спокойно. И даже мечта о кровати стала такой пустяковой, что вся грусть прошла. А роза Нотта стояла в её единственной вазочке на подоконнике, и когда она лежала на своей неудобной кровати, ей казалось, что подарок Нотта светится, очень мягко, и словно усыпляет, навевая приятные мысли. О синих глазах и о том, что он был невероятно красив, там, в кафе, когда творил настоящее чудо с живым огнём на ладони. И угораздило же её влюбиться в совершенно неподходящего ей мужчину! Мало ей было Морна!

* * *

Он никогда не рассчитывал на других в важных вопросах. Хочешь сделать хорошо — сделай сам. Однако работало это лишь до поры до времени. Когда под твоим началом сотни и тысячи, работы столько, что хочешь не хочешь надо суметь выбрать тех, кому придётся довериться. И не каждого можно повязать клятвами — послушные марионетки хороши только в розовых мечтах. И где теперь это всё?

Геллерт с усилием подтянулся сорок седьмой раз и мягко спрыгнул на каменный пол. На сегодня достаточно. Курлыкнул феникс, привлекая внимание, и мужчина с улыбкой подошёл к птичке, пощекотал пальцем горлышко и пригладил хохолок.

— Скоро, — произнёс он, думая о своём. — Скоро, подруга, прогуляемся. Обещаю.

Приняв душ, как всегда после тренировки: в здоровом теле здоровая магия и здоровый дух, он вернулся в тесную камеру, служившую спальней. Собственно, в его распоряжении было несколько совмещённых коридорчиком камер, но он пользовался лишь душевой с удобствами в конце отсека, пространством и решёткой средней камеры для тренировок и спальней, где, по крайней мере, был камин, в котором поддерживал живительный огонь глухой эльф. Был ли домовик глухим на самом деле, Геллерт перестал задумываться лет двадцать назад. Обходиться малым он привык ещё с юности, и в заключении это очень пригодилось.

Взяв с подобия полки сто семнадцатую по счёту тетрадь, он открыл на своих последних записях и внёс ещё несколько строк зачарованным пером. «Будь ты самым могущественным волшебником или распоследним маглом, грош тебе цена, если живёшь без цели, наполняющей смыслом само существование». Была ли цель у Геллерта? Была.

Правда, цель менялась почти кардинально на разных отрезках его жизни. От совершенствования во всех магических науках до мирового господства. От всеобщего блага до убийства лучшего друга во благо себе любимому. От беспросветного отчаяния и потери смысла жизни к новым целям, кратковременным и дальним.

Дожить до завтра, к примеру. До конца недели, месяца, года, десятилетия. Увидеть внуков, раз уж судьбе угодно было сделать его отцом. Подержать на руках хотя бы одного. Чем не стимул жить дальше? Заглянуть в глаза дочери, назвать по имени…

Когда ублюдочный лорд Дервент осчастливил его второй личной встречей, Геллерт уже пятый год пребывал в стенах Нурменгарда. Целых пять лет в этой клетке, построенной собственноручно, скрывался безвольной тушей отчаявшийся и безумно трусливый человечишка. Запустивший себя до невменяемого состояния. И вдруг глубокой ночью, когда стены Нурменгарда становились особенно безжалостны и холодны, чуждые к человеческим страстям и мольбам, он ощутил всплеск родной магии настолько сильный, что она подбросила его к потолку, ударила об него трижды с такой силой, что надолго остались синяки. А потом опустила бережно на тюремную койку, как собственное дитя в уютную колыбель.

Знание пришло к нему почти сразу — у деточки случился сильнейший магический выброс. И остатки погасились сильнейшим магом в роду — отцом. Привязка никуда не делась. мордредов старик Дервент был умным пройдохой, знал, что делает, проведя немудрёный ритуал при той встрече. Геллерту тогда было всё равно, он лишь рассмеялся, соглашаясь. Выпил смешанную кровь свою и дочери, не колеблясь. Повторил катрены, внутренне скалясь. Пусть, пусть будет сильной и пьёт из него силы. Они ему больше не доступны и не нужны.

Но этот её первый такой силы выброс привёл его в состояние ужаса от собственного вида. Дряхлый старик смотрел на него из осколка зеркала. Это всего-то в шестьдесят лет! Когда магия волшебника на самом пике, как и все жизненные силы.

Взял себя в руки и перестал упиваться жалостью. Проследить, чтобы дочь выросла — стало новой целью, давшей силы и душевные, а спустя много месяцев и физические. Сейчас он не выглядел даже на сорок, хотя ему давно перевалило за семьдесят. Тюремное заключение не красит — обычных людей, но он необычный человек, и маг тоже не из последних.

И связь с дочерью получила ещё один непредвиденный вариант. Открыв ритуалом связующие нити, Дервент заодно подарил и связь с миром. Гася своим телом магические выбросы и подпитывая девочку по тому же открывшемуся каналу, он по капле в день начал получать обратно свою отобранную при заключении магию. Очень-очень медленно расправлялись каналы, заполняясь крохами силы, оживало и наполнялось жизнью обескровленное ядро. Просто служа донором для магии дочки (а проводя ритуал, он был уверен, что это его и убьёт), он получил возможность самому черпать магию от своего родового камня. Ирония судьбы. Отдав всё, получить тоже всё. И даже немного больше.

И теперь, после двадцати двух лет заключения, он ощущал себя здоровым, молодым, сильнейшим волшебником, как в лучшие годы своей, прямо сказать, далеко не самой спокойной жизни. Хотя даже тогда он не был настолько силён, пусть и подпитывался от многих бездумно шедших за ним марионеток.

Самое смешное, что теперь, достигнув желаемого когда-то, ему не хотелось больше ни мирового господства, ни богатств, ни всеобщего почитания. Стать великим учёным и то не прельщало. А он бы мог, с его знаниями и умениями.

Стыдно признавать, что в мечтах брезжила пасторальная картина: уютный домик на скале, у подножия которой бьются океанские волны или на худой конец журчит быстрая весёлая речка, неся с гор чистые, как слеза ребёнка, воды. Он стоит на скале, обдуваемый ветром, грея на солнце старые кости, а на пороге появляется хозяйка, молчаливо призывая на поздний завтрак. В мечтах рядом с её юбкой появлялась чумазая мордашка с лукаво сверкающими глазками. И малыш со смехом прятался за юбку матери, чтобы выглянуть из-за неё через пару ударов сердца.

Как смеялись бы над его мечтами враги, коих не счесть во всех странах Европы, Америки, не говоря уже о старушке Англии. Как недоумённо пожал бы плечами дракклов Альбус. Как презрительно скривились бы губы бывших соратников. Простое человеческое счастье давно не в чести у сильных мира сего. А для него это стало мечтой и целью. Это, и ещё его девочка. Его Линни.

И с дочерью он увидится уже очень скоро.

Он с усмешкой вспомнил вторую встречу с Дервентом.

— Твою дочь назвали Линдой.

— Хорошее имя, сильное, — кивнул на это Геллерт, — но я дам ей второе имя. Начинай ритуал!

Он так и не сказал пройдохе Дервенту второе имя своей девочки. Пусть мучается, согласиться ему пришлось. Геллерт был в своём праве. После его смерти узнают — второе имя Линды отобразится на родовом древе. Или он сам сообщит им при новой встрече, если выживет, и всё получится.

Всё продумано до мелочей. Но и для непредвиденных обстоятельств оставлено место. Пусть.

И благослови Вселенная того мага, что прислал ему феникса. Догадки были, и он обязательно навестит и отблагодарит мальчишку. Хотя какой он уже мальчишка! Давно вырос, заматерел и, быть может, завёл ораву неряшливых отпрысков. Ну да Геллерту не составит труда осчастливить и его внуков, если те уже появились.

Отсчёт пошёл. До часа икс оставалось совсем мало времени. Геллерт улыбнулся и вытянулся на постели в полный рост, сунув руки под голову. Пусть спать спокойно ему не суждено — слишком многие являлись во снах, взывая об отмщении — но жить иначе шанс появился. Живёт же Фламель уже мерлинову прорву веков, наслаждается малым, имея за душой уж не меньше погубленных жизней. А он чем хуже? Вот то-то. Он устал и хочет покоя.

А ещё бы Альбусу взглянуть в глаза. Просто так.