Химическая свадьба (гет)

23 июня 1994 г., среда.

Усадьба Мачкевичей.

Ясный летний день бодро перевалил через экватор и неспешно двигался к вечеру. Погода стояла чудесная, хоть и на любителя: было довольно жарко. Тёплый ветерок гнал по небу лёгкие облака, в саду перекликались птицы, в особняке Мачкевичей с самого утра кипела работа.

— Янко, ты очень вовремя! — оживилась Елизавета, приветствуя только что прибывшего гостя; она уже примерно час колдовала на кухне в компании неожиданно нагрянувшей племянницы и её пятилетней дочери, когда сработал «сторожок», оповещающий о том, что кто-то аппарировал перед парадным входом в особняк. — Пойди, помоги Мирославу с дровами.

— Тётя Лиза, я вас тоже безумно рад видеть! — расшаркался в приветствии Янко, поставив на пол просторной прихожей дорожную сумку с вещами.

— Нечего тут ехидничать, живо переодевайся — и в сад! — засмеялась Елизавета. — Твоя комната — второй этаж, направо от лестницы третья дверь.

— Э-э-э, — напряжённо нахмурился Янко, задрав голову лицом вверх, словно силясь рассмотреть сквозь перекрытия коридор второго этажа.

— Ох, ну там, где ты обычно останавливаешься! — нетерпеливо махнула рукой Елизавета.

— Так бы сразу и сказали! — просветлел Янко. — А то «направо, налево, четыре шага по часовой стрелке»!

Он подхватил сумку и вприпрыжку побежал к лестнице.

— Когда Адя будет? — крикнула ему вслед Елизавета.

— У неё с утра переговоры с производителями, потом в Лондонское отделение Минмагии, по патентным делам опять, будет во второй половине дня сразу после того! — на бегу отрапортовал Янко; его дробный топот вдруг прервался утробным мявом, шипением и удаляющимся клацаньем когтей по дубовым доскам пола. — Блин, Че Гевара, нашёл, где развалиться! — послышался возмущённый вопль Янко.

— Смотри под ноги! Там ещё где-то Капустница спала! — предупредила Елизавета.

— Вижу! Она под банкеткой, сейчас на мою ногу охотиться будет, думает, я не вижу! Только попробуй, зараза шерстяная!

Елизавета кивнула сама себе и вернулась на кухню, где продолжила замешивать тесто для пирожков, на изготовлении которых настояла юная Катенька. Помимо пирожков в меню значился почти десяток блюд, но начинать пришлось именно с них.

— Ничего, Женечка, скоро подтянутся ещё люди, и мы их живенько помогать приспособим, — подбодрила Елизавета дочь своей двоюродной сестры.

— Да и Степан обещал освободиться пораньше, так что есть шанс его сюда заполучить, — пожала плечами Евгения; её супруг, владелец самой популярной в магической Москве чайной на Третьем Арбате, как раз уехал на профильную выставку, знакомиться с новыми поставщиками экзотических сортов чая. — Кать, ну-ка, подай матери сито…

— Поживём, увидим, — философски пожала плечами Елизавета.

Минут двадцать спустя на кухню заглянул Янко, переодевшийся в джинсы с обрезанными до колен штанинами и патриотическую футболку со школьным орлом во всю спину. Поздоровавшись, он сделал жалобные глаза и попросил у Елизаветы чего-нибудь пожевать. Та рассеянно вручила ему свежую морковку, сказав, что она полезна для глаз и для цвета волос, после чего напомнила про дрова. Янко, скорбно хрустя морковкой, удалился по указанному адресу.

Следующим, приблизительно через час, прибыл Горан, с порога сообщив о своём намерении жить в саду в гамаке. Елизавета беспрекословно согласилась и тут же велела ему мыть руки и приступать к вымешиванию теста, прикинув, что мужская сила в этом процессе будет гораздо эффективнее магии.

В третьем часу в кухню ввалились Мирослав с Янко и хором потребовали еды. Елизавета живо выдала всем присутствующим по тарелке гречки с тушёной свининой и объявила перекур. К тому времени тесто уже было замешено и часть пирожков (со сладкими начинками) зрела в печи.

После того, как все подкрепились, Елизавета отправила племянницу с потомством отдыхать, а сама организовала оставшийся контингент помогать. Мирослав взялся за подготовку нескольких видов мяса для приготовления на углях (подвоз обещанного кабанчика ожидался завтра), младшему поколению было велено заниматься несладкими начинками для пирожков и овощами.

В половине шестого на кухню заглянул страшно уставший, но чрезвычайно довольный, что наконец-то смог вырваться на свободу от своих директорских обязанностей Каркаров, поприветствовал всех и первым делом поинтересовался:

— А где, собственно говоря, Иванна?

По сложному пассу волшебной палочки Елизаветы очередной противень пирожков вылетел из печи и метко стряхнул с себя содержимое на широкое блюдо остывать. Не отрываясь от процесса готовки, она сообщила, что ребёнок где-то в доме: с утра Иванна затеяла обширные манёвры по подготовке комнат для гостей и в настоящий момент наверняка драит где-нибудь что-нибудь.

— Потом искать будешь. Закинь куда-нибудь вещи и сразу сюда. Будешь помогать с расчленёнкой, — скомандовал Мирослав, кивая на окровавленную баранью ногу, красующуюся на разделочной доске; сам он вдохновенно замешивал соус-маринад для куриных окорочков, доверху наполнявших полный восьмилитровый котёл, который возвышался на табуретке рядом со столом, оккупированным Мирославом.

Изобразив зловещую ухмылку Каркаров поинтересовался, найдётся ли у Мирослава подходящий нож. Тот расхохотался и уточнил, что барана нужно подготовить не для Тёмных ритуалов, а для еды, затем указал на один из ящиков огромного буфета, располагавшегося между двумя окнами с видом на сад, и сообщил, что ножи находятся там. Если же среди них не будет ничего подходящего, Каркаров волен подняться на второй этаж и поискать среди предметов коллекции холодного оружия, располагающейся в кабинете Мирослава. Каркаров выразил надежду, что столь радикальных мер не понадобится и скрылся из кухни.

— Покладистый зять, годится, — ввернул любимую шутку Мирослав.

— Сказали бы раньше, я б уже всё сделал, — попенял Горан, орудующий возле огромной мясорубки.

Мирослав, деловито покачав головой, возразил, что Горан — специалист по отбивным, а в данном случае требуется ювелирная работа. Горан развеселился, сменил руку, которой крутил рукоять шнека, и продолжил своё дело.

— Господа, давайте делать ставки, — воззвал Янко, на которого помимо всего прочего свалили мытьё посуды, чем он в настоящий момент и занимался, старательно плескаясь в раковине. — Велик шанс, что Игорь вернётся, так и не столкнувшись с Ивой. Так вот, сколько, вы думаете, пройдёт времени после его возвращения, прежде чем Ива ощутит необходимость прийти сюда же и, собственно, явится пред наши очи?

— Велик шанс, что она уже закончила уборку и придёт сюда сама с минуты на минуту, — справедливости ради заметила Елизавета, ссыпав в жерло мясорубки горсть чесночных зубчиков.

— О, я не верю в совпадения! — категорически заявил Янко. — Тут явно налицо особо дистанционная телепатия, сами убедитесь. Вот, вернётся Игорь — засечём время.

Тот обернулся в рекордные сроки, успев даже переодеться из официального школьного обмундирования в цивильную одежду. Придирчиво осмотрев фронт работ, Каркаров попросил уточнить, что именно от него требуется — мясо, по его мнению, уже было превосходным и готовым к запеканию. Мирослав воспылал праведным гневом и поинтересовался, кто, по его мнению, должен плёнки срезать, не Пушкин ли?

— Не вопрос, сейчас сделаю, — согласился Каркаров и начал изучать ассортимент кухонных ножей, закатывая рукава.

Елизавета, с сомнением покосившись на его белую рубашку, предложила ему фартук. Каркаров, на миг оторвавшись от рассматривания железа, поблагодарил за заботу и уверил, что прекрасно справится и без фартука.

Янко, закрыв воду, сделал большие глаза, акцентируя на себе внимание, и невинно осведомился, не попалась ли ему по пути Иванна. Каркаров, выбрав подходящий нож, ответил отрицательно и приступил к выполнению задания.

— Ну, засекаем время, — удовлетворённо кивнул Янко и принялся вытирать вымытую гору посуды, лёгкими взмахами волшебной палочки управляя двумя полотенцами, словно привидения порхающими вокруг него.

К общему веселью всех, кто был в теме, ровно через двенадцать минут после произнесения Янко этой фразы, двустворчатые двери кухни, ведущие в обеденную залу (помимо них из помещения двери вели в сад, на садовую веранду, в холодный подвал, в прихожую и на лестницу, ведущую на чердак), распахнулись. В них, гордо шлёпая босыми ногами по мраморному полу, прошествовала Иванна с болтающимся на лежащей у неё на плече швабре ведром.

— Что я говорил! — торжествующе щёлкнул пальцами Янко.

— О, народ потихоньку прибывает, — отметила Иванна, окинув взглядом публику. — Я — всё, больше пальцем о палец не ударю, устала как собака, — сообщила она, убирая инвентарь в предназначенную для него кладовку. — А что ты говорил?

— Да так, надо было поспорить, сейчас бы кучу денег выиграл, — неопределённо пояснил Янко.

— Ты как всегда, вечно на мне денег наварить пытаешься, — приблизительно догадываясь, в чём мог состоять предмет несостоявшегося спора, проворчала Иванна; стянув с головы слизеринскую «бандану» и сунув её в карман шорт, она распустила волосы и стала здороваться лично с каждым из гостей.

— Мирко, ты уверен, что налево не сходил в шестьдесят четвёртом? — с подозрением поинтересовалась Елизавета, наблюдая, как дочь торжественно пожимает руку Янко. — Если ребёнку вернуть исторический цвет волос, они просто двойняшки будут.

— Не-не-не, — поспешил откреститься Мирослав. — Ничего не было! Не исключено, что у меня с Назичами какой-нибудь общий предок есть. Ну, по материнской линии там. Можно поискать ради интереса.

Закончив процедуру приветствия Янко вопросом об Аде, Иванна перешла к Горану, которого наспех обняла и похвалила за бодрый внешний вид. Тот в ответ критически потыкал пальцем в её левый бицепс и посетовал, что Иванна почти уже потеряла с таким трудом обретённую спортивную форму.

— Горан, если рассказы о том, что твоими стараниями вся их группа каждое утро делала по пятнадцать отжиманий — правда, ты уже сделал невозможное и можешь считать, что принёс Добра и Света в этот мир с избытком, — утешил его Мирослав, заливая маринад в котёл с окорочками.

Иванна состроила в адрес отца гримасу, после чего направилась к Каркарову.

— Вид у тебя сейчас — колоритнее не придумаешь! — оценила она, наблюдая за движениями его пальцев, с хирургической точностью выискивающих прожилки в бараньей ноге, и ножа, молниеносно их вырезающего; на удивление, от вида сырого окровавленного мяса ей как будто даже не стало дурно. — Ты прямо-таки препаратор-виртуоз, я бы уже заляпалась вся с головы до ног. Сколько себя помню, когда крутилась в лаборатории, даже если все предосторожности соблюдала — всё равно чем-нибудь на себя капала.

— Это оттого, что у тебя не было необходимости скрывать от матери свои увлечения. А в фартуке жарко, — пожал плечами Каркаров. — Сейчас, я скоро закончу — почти всё уже — и будем обниматься. А, хотя ладно, мясо потерпит, — не выпуская ножа, свободной рукой обвил привалившуюся бедром к краю столешницы Иванну и, совершенно не в силах отказать себе в небольшом развлечении, оставил на её обнажённой пояснице бурый отпечаток пятерни.

— Фу-у, ты отвратителен! — возмущённо взвизгнула Иванна, ткнула его кулаком под рёбра и вывернулась из объятий. — Что за дурацкие шутки! Я тебе припомню! — под дружный хохот остальных присутствующих она вертелась на месте, тщетно пытаясь посмотреть, что творится у неё на спине и дотянуться, чтобы стереть с себя кровь. — Очень смешно!

— Я же говорил — никаких Тёмных ритуалов! — изобразил укоризненное ворчание Мирослав.

— Ну что вы, ничего ни Тёмного, ни ритуального, клянусь! — развёл руками Каркаров, после чего вернулся к своему барану, с которым, впрочем, расправился очень быстро. — Всё, что дальше с этим делать? — спросил он у Мирослава.

— Дальше можешь быть свободен, я займусь специями, — опередила супруга Елизавета.

Вспомнив, что на садовой веранде нужно устроить сидячие места, Иванна заявила, что забирает Каркарова под своё начало, и велела ему мыть руки и идти на веранду, куда сама незамедлительно проследовала.

После дня ударного труда она ощущала себя какой-то излишне уставшей. Стоило взглянуть правде в глаза — свой план устать, чтобы избавиться от дурных мыслей, она несколько перевыполнила. В ожидании Каркарова она села в широкое кресло, вытянула ноги поперёк сидения, откинулась на высокий подлокотник и, уставившись на потолок веранды, по инерции подумала, что, вероятно, стоит озаботиться дополнительным освещением — на всякий случай. Нужно было ещё подумать над размещением скамеек и кресел, но голова упорно не желала соображать. Ощущение усталости усиливала жара, которая не желала спадать даже к вечеру. Отчего-то затея с приглашением гостей переставала казаться такой уж хорошей. Какое-то время она боролась с искушением умотать в лес, затаиться там и переждать, пока всё не закончится. Конечно, она не собиралась так поступать, но желание было велико. За сумбурными размышлениями она не заметила, как проморгала появление Каркарова, что само по себе было нонсенсом. Янко, будучи человеком наблюдательным, не мог не заметить, что она каким-то шестым чувством (конечно, ясно, что тут замешаны их регулярные эмпатические взаимодействия) способна ощутить каркаровское присутствие в некоем не столь большом отдалении. Он и Адя на досуге пытались вычислить радиус, которым ограничивается это отдаление, однако затея имела чисто академический характер, потому подход был крайне бессистемный.

— О чём грустим? — спросил Каркаров, подходя к креслу.

— У меня маниакально-депрессивное состояние, — пожаловалась Иванна, подбирая к себе ноги. — Утром началась первая фаза, я успела весь дом отдраить, сейчас закономерно пришла вторая. Надеюсь, это к дождю.

— Дождь, наверное, не повредил бы, — согласился Каркаров, присаживаясь на освободившееся место; Иванна вытянула ноги обратно поперёк его коленей и вновь погрузилась в рассматривание балок, поддерживающих крышу. — Ты решила, какую мебель сюда переносить? — видя, что она явно его не слышит, он тронул её щиколотку и, дождавшись, что Иванна обратит на него взгляд, повторил вопрос.

— Знаешь, людей немного будет, если кому не хватит места — я лучше по мере необходимости за стульями сбегаю, — не смогла пересилить лень Иванна. — У меня, вообще, голова болит, — она задумчиво пощупала лоб, пытаясь определить — не повышена ли у неё температура, но, разумеется, ничего не поняла. — Или, может быть, заболеваю — не пойму.

— Дай я посмотрю, — взяв Иванну за руку, он привлёк её к себе и коснулся губами её лба. — Вроде бы нормально.

— Не надо, жарко, — закапризничала она, пытаясь отстраниться. — У тебя вечно руки горячие.

— Зато у тебя вечно холодные, — парировал он. — Ну, ладно — сейчас более-менее тёплые.

— Ага, так вы, значит, мебель двигаете, — ехидно прокомментировал Янко, выглядывая на веранду. — Вам что, совсем негде больше?

— Не твоё дело, — показала ему язык Иванна.

— На самом деле, лично мне — глубоко без разницы, — согласился Янко. — Но меня тётя Лиза послала, сказала передать, чтобы ты шла гостей принимать, там, вроде бы, англичане прибыли.

— О, — почувствовав нечто, отдалённо напоминающее всплеск энтузиазма, Иванна нехотя опустила ноги на пол и поднялась. — Пойдём, неужели ты не хочешь поприветствовать «старого друга»? — невинно спросила она у Каркарова.

— Ага, просто сгораю от нетерпения, — мрачно кивнул тот.

* * *

Хоуп Смит подтянула рукав цветастого шифонового платья и глянула на часики. Тори запаздывала на пять минут, но повода для паники пока не было — девушки договорились встретиться за час до назначенного профессором Снейпом времени, чтобы уж наверняка быть вовремя.

Она сидела за столиком в уличном павильоне кафе-мороженого Фортескью, с удовольствием поглощая клубничный пломбир, и любовалась на бегущие по небу лёгкие облачка. Сумка с её вещами стояла под столиком, изредка удостаиваясь рассеянного пинка, когда Хоуп принималась покачивать ногой. Запыхавшаяся Тори появилась ещё через пять минут и объяснила, что соседка перед самым выходом притащила ей кота с занозой в подушечке задней правой лапы, и на все возражения, что кот — животное не волшебное, и в ветеринарии лично Тори ничего не смыслит, делала жалобные глаза и говорила «помоги, тебе сложно, что ли?».

— Этот гад, — Тори имела в виду кота, — ни за что не хотел поддаваться осмотру, всё время выворачивался и норовил когтить, а я уже для выхода оделась! — она внимательно осмотрела свой подол в поисках повреждений; на них с Хоуп были надеты платья схожего фасона — с широкими рукавами, широким подолом длиной по колено и открытой спиной, различающиеся только расцветкой: у Хоуп на зелёном фоне красовались фиолетовые цветы, у Тори — жёлтые. — Ты знаешь, если бы что серьёзное было, я бы с тобой по зеркалу связалась, — подвела итог она.

— Да знаю, знаю, ничего страшно. Мы же подстраховались, — подмигнула Хоуп. — Будешь заказывать чего-нибудь?

Тори кивнула, бросила свою сумку под стол к сумке подруги и убежала внутрь кафе к прилавку. Она вернулась с вазочкой дынного мороженого и плюхнулась на стул напротив Хоуп. Параллельно угощению они обсуждали события конца учебного года, которые не позволили им попасть ни на одно из выступлений доктора Мачкевич. Точнее, события не позволили сделать это профессору Снейпу, а присутствовать там без него не позволяла совесть.

Было очевидно, что доктор Мачкевич заинтересуется происшествием, которое, казалось бы, никак не затронуло основную массу обитателей Хогвартса, однако породило волну слухов, игнорировать которые было просто невозможно. Точно так же невозможно было не понять, что случилось нечто, самым драматическим образом испортившее настроение профессору Снейпу.

— Если бы ещё точно знать, что произошло… — вздохнула Хоуп, вылавливая кусочек клубничины из жижи растаявшего мороженого.

— В том-то и печаль — никто из причастных ни за что не расскажет, — нахмурилась Тори. — Я полагаю, там произошло что-то поинтереснее простого побега гиппогрифа.

— Его точно не Хагрид выпустил? — спросила Хоуп.

— Точно! Я перед отъездом пыталась разговорить его, но ничего нового не узнала, — развела руками Тори. — Полагаю, единственный способ разведать правду — натравить сама знаешь кого на сама знаешь кого, а потом уже у сама знаешь кого всё и спросим.

— Полагаю, под «сама знаешь кем» ты имела ввиду не Тёмного Лорда? — прошептала Хоуп и захихикала.

— И как ты догадалась только? — глянула на подругу Тори в лучших традициях Снейпа. — Совершенно очевидно, распутать эту ситуацию сможет только доктор…

— Кто? — раздалось у неё над головой; неслышно появившийся возле столика Снейп пристально смотрел на учениц с таким видом, будто как минимум подозревал их в мировом заговоре.

В руке он держал небольшой дорожный саквояж; даже лето не могло заставить его отказаться от неизменного чёрного костюма, и только мантия отсутствовала, как уступка жаре. Он перевёл взгляд с Хоуп на Тори, ожидая ответа.

— Здравствуйте, профессор Снейп! — затараторила та. — Да-да, Доктор Кто. Конечно, в итоге, окажется, что всю кашу как всегда заварили далеки, ну, или сонтаранцы в крайнем случае, но мало ли…

— Довольно бессмысленной болтовни, идёмте, — скомандовал Снейп и выразительно поджал губы.

Девицы вскочили из-за стола, схватили свои сумки и выразили готовность следовать за ним. Не проронив больше ни звука, Снейп повёл их по Диагон-элли.

— Профессор, простите, а мы будем добираться Каминной сетью? — решилась спросить Хоуп.

Они с Тори обратили внимание, что идут мимо Гринготтса, и вовсе не в сторону Дырявого котла.

— Нет, — буркнул Снейп. — Доктор Мачкевич прислала портключ.

Смиты молча переглянулись, не очень улавливая, зачем, в таком случае, нужно куда-то идти. Снейп свернул, наконец, в небольшой проулок напротив лавки Олливандера, и, скривив неописуемую гримасу, достал из кармана сюртука маленького плюшевого зайца нежно-розового цвета, очевидно и бывшего присланным портключом. Смиты синхронно сделали глубокий вдох, но под взглядом Снейпа не рискнули даже улыбнуться.

_____________

Иллюстрации к главе

https://vk.com/photo-14591519_268333810

https://vk.com/photo-14591519_268765822