Молли навсегда (гет)

Абраксас Малфой не жаловал подобного рода заведения в целом и «Кабанью голову» в частности. Но выбирать не приходилось, как зачастую в прошлом, так и теперь. Что за жизнь?!

Грязный, тёмный и пропахший всякой дрянью зальчик кабака был сейчас полон. Неумытые личности заняли все столики, балагуря, поглощая неаппетитного вида похлёбку и запивая её таким же мерзким пойлом, кислый запах которого пропитал, казалось, все стены, низкий потолок из закопчённых брусьев и пол, чистоту которого видели, наверное, лишь после постройки сомнительного заведения, да и то недолго.

Кабатчик за тёмной и в то же время отполированной локтями стойкой лениво обслуживал маленькую пьяную ведьму с жуткой улыбочкой на целых восемь коричневато-жёлтых зубов, наверняка, острых как бритва. Отовсюду доносился смех и обрывки фраз. Обсуждали праздник у Ноттов! Малфой передёрнулся, услышав парочку смачных предположений о происходящем в ковене — совсем страх потеряли, и решительно направился к стойке. На него оглядывались, исподтишка в основном. Нервно отворачивались, вжимали головы в плечи, старались стать незаметными. Репутация, будь она неладна, в действии! С одной стороны, на руку, никто приставать не смеет. С другой — даже представлять не хотелось, какие чудовищные сплетни будут гулять по магическому миру Британии уже к вечеру.

— Бокальчик Огденского, ваша милость? — явно с издёвкой осведомился Аберфорт. — Или комнаты интересуют? Каталог с девочками прилагается. Доставка в течении десяти минут.

— Комната подойдёт, — скривился Малфой, концом трости, отодвигая от себя сомнительной чистоты бокал. — Каталог не нужен, благодарю. Проводите, будьте добры. И бутылочку Огденского всё же прихватите.

— Карлин! — рявкнул кабатчик, так что звякнули бутылки на стеллаже за стойкой. Тут же в проходе появился прыщавый и вихрастый парень. Молча включился в работу, сходу наливая робко подошедшему мужику два кубка эля. Аберфорт влепил ему подзатыльник, заставив юношу втянуть голову в плечи и шевелиться быстрее, и криво улыбнулся важному посетителю: — Идёмте, ваша милость.

Абраксас вышел из «Кабаньей головы» спустя час, полной грудью вдохнул свежего воздуха, плотнее прижал локтем карман плаща с очень ценным содержимым, и активировал портал. Он уже представлял, кто поможет ему с работой. Потому, едва очутившись в кабинете, сел писать письмо сестре, с просьбой поделиться содержимым с женой внука, Ритой. Оформить всё это красиво как раз будет под силу молодой миссис Уэсли. А уж с наградой он не поскупится.

Мозговой штурм с прекрасными дамами он предложил провести завтра после обеда — утром предстояло принять соискателей на должность инструктора по полётам для Люциуса. Отправив сову сестре с наказом подождать ответ, Малфой бросил на стол толстую пачку исписанных листов пергамента разного качества, решив самостоятельно проглядеть для начала некоторые фрагменты золотой жилы, попавшей в его руки.

Месть врагу намечалась изощрённая, и в чем-то даже изящная. Спасибо Робертсу за содействие, хотя поквитался бы Малфой и без его помощи — негодяю, чуть заживо не похоронившему Джиневру, единственную и горячо любимую сестру, Абраксас так и так спокойной жизни бы не дал. Но с компроматом от родного брата этой сволочи всё будет быстрее и легче. А, значит, и Антуан заслужил награду — директорство, само собой, хотя это скорее обуза, но благодарными Малфои быть умеют. Так что следовало крепко подумать, чем порадовать Робертса позже.

«Ждём на обед, мой Барсик!» — ответ от сестры пришёл практически сразу, не прошло и часа. Сова отправилась на кухню получать заслуженную вкусняшку, а Малфой криво усмехнулся, откидываясь в кресле и потягиваясь. Надо полагать, Джиневру он сильно порадовал, коль скоро она вспомнила ласковое прозвище, которое дала ему много лет назад, тогда ещё восьмилетнему сопляку. Большая игра началась, хотя главный фигурант игры пока ни сном, ни духом. Месть обещала быть сладкой, и пусть сладости Абраксас не любил, но для этого блюда сделает исключение с превеликим удовольствием.

* * *

— Уйдите! — потребовал бледный как смерть Рабастан, едва они оказались на крыше его замка. — Прошу…

Рудольфус сжал зубы и мотнул головой Беллатрикс, та понятливо кивнула и указала в сторону главного поместья Лестрейнджей, мол, буду там.

Басти вздрогнул, когда брат схватил его за руку и аппарировал внутрь замка на кухню, где понятливый Борги, повинуясь знаку Рудольфуса, тут же выставил на стол огневиски и два бокала.

Басти мотнул головой, отказываясь от выпивки, но позволил себя усадить. Молчал долго, и Руди его не торопил.

— Я так радовался, что нашёл этот дракклов способ, — наконец хрипло произнёс Басти. — Представлял, как Солнышко удивится… Мерлин! Руди! Почему она? Кто мог? Кто?

— Её уже ищут, Басти. Выпей. Ты не виноват, так уж сложилось.

— Пить? — Рабастан с отвращением поглядел на бокал, оттолкнул его, заставив отъехать к противоположному краю стола. Вскочил, схватившись за волосы. — Я в мастерскую! Руди, прошу, попробуй найти хоть каплю её крови. Хотя бы волос, на крайний случай — очень личную вещь.

— А ты?

— Есть задумка, очень сложная. Попробую осуществить. Скажи, чтобы не трогали меня.

Он бросился вон из комнаты, Руди не стал его останавливать на этот раз.

— Борги,— позвал он устало. — Следи за хозяином. Подавай бутерброды и питьё каждые два часа.

— Борги понял, Борги сделает. Борги знает, как накормить хозяина.

— И зови меня, в случае чего.

— Борги не подведёт.

— Всё-всё, иди, — Руди повертел бокал в руках, залпом опорожнил и аппарировал к себе в комнату. Благо отец настроил коридор для аппарации между замком Рабастана и Лестрейндж-холлом. Руди надо было посоветоваться с невестой.

Первым делом они отправились в дом Робертсов. Доступ у Руди был. Вышагнув из камина, они сразу пошли в комнату Санни, где наткнулись на сонную домовушку. Увы, хозяйку Лакки не чувствовала, но заверила, что если та позовёт, то сможет переместиться куда угодно, где бы мисс Санни не находилась. С поисками крови не повезло. Лакки утверждала, что ничего нет, а вот пару волос она раздобыла быстро. Скривилась, было, когда ей велели передать это Борги, но кивнула и исчезла.

У Рудольфуса была ещё одна надежда раздобыть кровь Санни. И он послал сову Тому Реддлу с просьбой о встрече. Сова вернулась быстро с положительным ответом и координатами для аппарации.

— Я останусь, — покачала головой Беллатрикс. — Удачи, милый.

Он резко притянул её к себе, страстно поцеловал и заверил, что постарается недолго.

Аппарация привела его к какой-то стройке на лесной поляне. Повсюду раздавался стук молотков, скрип дерева, непонятный грохот и множество заклинаний вперемешку с матерными словами. Том стоял в отдалении, задумчиво глядя на это шумное действо, что-то мирно обсуждая с Долоховым.

— Вот Руди нам и скажет, — обрадовался Антонин. — Как думаешь, стоит делать два отдельных выхода из дома для молодой семьи с детьми.

— Камин выходом не считать? — уточнил Руди.

— А что я говорил?! — рассмеялся Долохов. — Да ну, Том, пошли отсюда, мы только мешаем ребятам.

— Что? — проницательно глянул на Рудольфуса Реддл.

— Санни похитили, — выдохнул Руди. — Мисс Прюэтт.

— Тысяча чертей! — выругался Долохов, вмиг становясь серьёзным. — Эту девочку? И какая скотина? Коротко самую суть.

Том кивнул, Руди рассказал очень сжато, но этим двоим всё стало понятно сразу.

— Жаль, что твой брат заставил её снять мой подарок, — прислушавшись к себе, произнёс Том. — Так, кое-что я оставил, ты прав. Использовать не собирался, не хмурься. Зато видишь, пригодилось. Держитесь за меня крепче. Оба.

В кабинете нового дома Тома Реддла было просторно. Том предложил садиться в гостевые кресла, а сам вышел в неприметную дверь слева от камина. Вернулся быстро с флаконом, на дне которого алела одинокая бордовая капля.

— Я бы поглядел, что он задумал, но понимаю, что не время. Попробую и сам поискать, есть у меня кое-какие наработки.

— Лорд Нотт и мой отец должны были вызвать лорда Прюэтта, — сообщил Рудольфус.

— Само собой, — покивал Долохов. — Я тоже кое-что попробую. Давай, парень, обрадуй волчонка. Знаешь, я верю, что если кто и способен найти в одиночку малышку Санни, так это он.

Руди начал сердечно благодарить, был прерван и послан.

Басти при виде склянки сверкнул глазами, отобрал флакон и вернулся к верстаку, начисто забыв о брате.

Руди не обиделся, он благодарности и вопросов и не ждал. Понимал, что для Басти единственная возможность не сойти с ума в таких обстоятельствах — это с головой уйти в процесс изготовления очередного шедевра. «И пусть у него всё получится!» — мысленно взмолился Руди, заворожённо глядя, как работает брат. Инструменты, какие-то мелкие детальки, драгоценные камни, нити золота — всё словно оживало в руках Рабастана. Не останавливаясь ни на секунду, он творил, изредка что-то черкая в блокноте, лежащем под рукой. Вид сосредоточенный и уверенный, хоть бледность никуда не ушла.

— Иди, — вдруг совершенно спокойно произнёс Басти. — Это надолго. Обещаю поспать, но не раньше, чем через двенадцать часов. Сообщи Борги, если что-то изменится.

— Конечно, — Руди кивнул, встал с высокого табурета и отправился наверх пешком. Из лаборатории брата аппарировать было нельзя. Как и магичить рядом любым способом.

Бель встретила напряжённым взглядом.

— Каплю крови дал Том, — отчитался Руди, без сил опускаясь на пол перед креслом, где сидела невеста. — Он сам и Долохов обещали тоже помочь, чем смогут.

— Она найдётся, — убеждённо сказала Бель, осторожно перебирая его волосы. — Тебе надо расслабиться. Басти жалко, конечно. Как он?

— Могло быть хуже, — вздохнул Руди, поймал её руку и поцеловал в ладошку. — Творит шедевр. Злится, тоскует, но действует. А что я могу? Я не успел, понимаешь? Я знал — и не успел. Что за маг на такое способен? Порвал мою сеть на раз. Санни её даже не заметила, когда вскочила.

— Ты сделал всё, что мог, — мягко ответила Бель. — Но иногда ничего от тебя не зависит, ты же сам понимаешь.

— Бедная Санни. Она такая… беспечная. Мордред, я хочу растерзать этих уродов.

— Она сильная девочка, — возразила Беллатрикс. — Будем надеяться, не пропадёт. Твой отец, лорд-дракон, лорд Прюэтт, Том Реддл, Долохов, бешеный Басти… и ты, мой базилевс... Я не завидую похитителю.

— Бабуля! — Рудольфус поднялся рывком. — Пойду навещу старую ведьму.

— Руди! Она тебя любит!

— Только очень странною любовью, — буркнул он. — Ты со мной?

— Нет, иди. Вам надо поговорить наедине.

— Опять чувствуешь? — вернулся и поцеловал её, склонившись над креслом. — Люблю тебя!

— Люблю, — эхом отозвалась она. — Постарайся обойтись без сарказма.

— Посмотрим.

* * *

В Северную Цитадель с праздника возвращались пешком — все другие перемещения были временно под запретом.

— Ты чего? — вылетела им навстречу Шани, которая вернулась гораздо раньше. И сразу оказалась возле Флинта.

Он молча подхватил её на руки и усадил на плечо. Дружное «О-О-О» от парней было проигнорировано.

Шани погладила жениха по голове:

— Чего злой такой? Хотел, чтоб тебя взяли на поиски Сан…

— Тише ты, — зашикали со всех сторон.

— Помалкивай, — нахмурился рядом Причард.

Шани недоумённо оглянулась и заметила немного дальше гостей Клоди — двух сестёр. С высоты плеча Флинта было легко наблюдать за всеми.

— А-а, — кивнула она глубокомысленно. — Девочки.

— Девочки, — тихо согласился Кейси с непроницаемым лицом, но даже не оглянулся.

— Вот что, малыш, — Флинт тоже говорил тихо. Девочки просто не смогли бы их услышать. — Уведи их к себе, будь другом. Займи чем-нибудь, в конце концов.

— На башню своди, — хохотнул Кейси Причард.

— Думай, что несёшь! — тут же зашипел Пол Блетчли. — Бойл ещё не сменился. Да и вообще — не положено.

— Зануда, — вздохнул Причард. — Флинт, дай мне мелкую поносить!

— Свою заведи, — холодно ответил Квинтус.

Шани хихикнула с высоты насеста, и погрустила, что башня и Цитадель уже совсем близко. Надо было раньше бежать навстречу.

— Да найду я, как их развлечь, — примирительно сказала девочка. — А мне потом расскажете, что придумали?

— Ну как же без тебя, Шани? — Причард поглядел на Флинта и умолк, даже отстал.

— Кейси хороший, — заступилась Шани за парня.

— Это в каком месте? — заинтересовался Флинт зловещим голосом. — Он тебе что — нравится?

— Конечно! — ответила с вызовом. А то Флинту только дай волю. — А тебе нет?

— Любовные разборки наедине, пожалуйста, — проворчал Пол Блетчли.

Шани захихикала, заметив, что Флинт покраснел.

— Ты что несёшь? — возмутился жених. — Ей одиннадцать!

— Вот именно! — туманно ответил Пол, и прибавил шаг. — Опаздываем, блин. Бойл будет в ярости.

Флинт тоже пошёл быстрее, и девочка поостереглась спрашивать, не тяжело ли Квинтусу, боясь его ещё больше расстроить.

— Твоя смена? — спросила она Блетчли.

— Уже полтора часа как, — кивнул парень. — Кто же знал, что всё так будет.

— Я к нему поднималась. Маркус нормальный, — утешила его Шани. — Даже ласковый. Про тебя, кстати, спрашивал, не танцевал ли ты с гостьями на празднике. Я-то не видела, мы в другом месте были. Так как? Танцевал?

Квинтус хохотнул и погладил её коленку.

— Ласковый, говоришь? — довольным голосом спросил он.

Пол Блетчли фыркнул:

— Не его дело, с кем я танцую!

— Маркус твой друг! — Шани в ответ погладила Флинта по голове.

— Что ещё он спрашивал? — заинтересовался Блетчли как-то сварливо.

— Ничего, — пожала она плечами. — Назвал тебя странно и велел мне покинуть площадку немедленно.

— Чего-о? — сразу возмутился Пол. — Как он меня назвал?

— Незнакомое слово, — нахмурилась Шани. Она не любила, когда не знает значение слов. И сразу попыталась выяснить, а Маркус Бойл её просто прогнал. — Боюсь и повторить, явно ругательное.

— Скажи мне на ухо, — хмыкнул Флинт. — Я тебе объясню.

Он выслушал шепот Шани и заржал громко и счастливо.

— Придурок, — вздохнул Блетчли, но выпрашивать, что за слово больше не пытался. — Шани, закрой ушки.

— Вы чего? — догнал их Причард. — Девочки там спрашивают, мы на ужин успеваем?

— Проголодались уже? — отвлёкся Блетчли.

Шани не спешила закрывать уши. Так пропустишь всё интересное. И обрадовалась Кейси.

— Успеваем, — заверила она. — Мама Марта велела сказать, что как придёте, так мыть руки и сразу к ней. Всё готово уже и под стазисом. Нам тоже велела ждать вас.

— Пойду скажу им, — Кейси опять отстал.

У внутренних ворот Цитадели их уже поджидал Яксли. Распахнув широкую дверцу в воротах, осматривал пристально каждого.

— Папа Корвин! — Шанни немного подпрыгнула на плече жениха. — Я уже всех посчитала, все на месте и две гостьи Клоди тоже!

— Шани! — зашипел Флинт. — Не шевелись, ради Мерлина!

— Только ради тебя, — хихикнула Шани. — Всё, отпусти, я побежала к гостьям.

Пол Блетчли на ужин не пошёл, сразу направился к башне широким шагом. Но Шани за него не волновалась, мама Марта обязательно кого-то пришлёт к нему с «холодным пайком». На самом деле «паёк» был чаще всего горячим, стазис же. Обычно этот паёк она и относила, но сейчас у Шани было своё задание. Она весело улыбнулась гостьям, предлагая проводить их в комнату, где они могут остаться ночевать. Клоди с Шоном задержались у башни, а Сати и Латиша с удовольствием согласились подняться в эту комнату. «Почистить пёрышки», как выразилась Латиша, хотя Шани никаких пёрышек не увидела на их мантиях.

Латиша Эрлей очень нравилась Шани — красивая и высокая, а ещё совсем взрослая. И голос такой певучий и добрый. Сати более простая, с ней было легко, а перед Латишей Шани немного робела.

Старшая из сестёр Эрлей поднималась по лестнице первой, а сверху как раз спускался Маркус Бойл, перепрыгивая через две ступеньки — парни со смены всегда очень торопились. Шани поспешила прижаться к стенке, дёрнув за руку понятливую Сати, которая сразу встала рядом, а Латишу они предупредить не успели.

Но катастрофы не случилось. Бойл остановился буквально в прыжке и успел поймать покачнувшуюся гостью. Маркус замер, продолжая придерживать Латишу за талию, и смотрел на девушку очень странно, во все глаза.

Шани вжала голову в плечи, ожидая, что Марк сейчас рявкнет на них и обидит её гостей. Но парень порадовал, орать не стал.

— Нормально? — спросил он Латишу мрачно.

— Вполне, мистер Бойл, — бесстрашно ответила ему Латиша. — А вы? Смена прошла без эксцессов?

— Э-э… Что? Леди, я могу вас отпустить?

— Можете, мистер Бойл, — мягко ответила Латиша своим удивительным голосом, и положила ладошку на его руку. — Спасибо, что не дали упасть. Кажется, вы куда-то спешили?

Маркус отдёрнул от неё руки и теперь сам прижался к стене, освобождая проход.

— Проходите, — мотнул головой.

Шани хотела быстренько прошмыгнуть мимо, только Бойл резко схватил её за руку, останавливая.

— Где Шон? — прошипел ей на ухо.

— Внизу у дверей, — выдохнула Шани едва слышно.

Бойл кивнул и бесшумно полетел вниз, теперь он прыгал через три ступеньки, а может, через пять.

— Что он сказал? — вернулись к ней сёстры Эрлей.

— Пошёл Шона убивать, наверное, — ляпнула Шани и закрыла ладошкой рот. Не стоило говорить такое гостьям. Парни вообще тут частенько дерутся. Ингис говорил, что это нормально, пар спускают. — Я не это хотела сказать...

— Я вниз! — решительно сказала Латиша, не дослушав. — Посмотрю только.

И к восторгу Шани, она села на перила и помчалась вниз прямо по ним. Молча, даже на поворотах не визжала. Шани с такой высоты ещё не пробовала, только на нижнем пролёте скатывалась с гладких перил. Наверное, какая-то магия удерживала Латишу от падения. Шани переглянулась с Сати, и обе бросились вниз по ступенькам.

К началу ссоры они не успели. Выскочив из двери, встали рядом с Латишей. Маркус Бойл стоял в нескольких шагах впереди, спиной к ним, Клоди не было видно, а гневный Шон тоже девушек не замечал в тени башни, самозабвенно ругаясь с Марком. Да и как заметить, если уже стемнело, фонарь магический ещё не зажгли, а над выходом из башни — низкий широкий козырёк.

— ...и что? — цедил Шон Фишер. — Я, что, всех должен был оповестить, с кем мы встречаемся? А поменяться ты сам согласился!

— Какой же ты стал! — зло усмехнулся Бойл. — Самому повезло, и теперь на всех похер.

— Да ради Мерлина! — всплеснул руками Фишер. — C тобой что, дебил? Втрескался в Латишу, да? Этот её голос сексуальный… Опомнись, придурок! Такая леди на тебя даже не взглянет!

Вот в этот момент Маркус ему и врезал в челюсть.

— Уже взглянула, — прорычал он, в свою очередь, получая кулаком под дых.

Шани горестно вздохнула, глядя, как парни наносят друг другу удары. Потом ей лечи, тайком таская у мамы Марты зелья из аптечки.

Вокруг быстро образовалась толпа, парни как раз шли из умывальни ужинать, остановились, но не вмешивались. Больше поглядывали в сторону девушек, над которыми как раз загорелся фонарь.

— Он в тебя влюбился, — тихо шепнула Сати сестре, но Шани услышала. И новыми глазами поглядела на Маркуса, которого Шон прижал к земле, не давая двинуться и заломив руку очень сильно. Сати ахнула, когда послышался какой-то хруст. Маркус повернул голову, заплывшим глазом уставившись на них. И со стоном ударился лбом о мёрзлую землю.

Шон тоже их увидел, сразу отпустил Бойла, с удивительной лёгкостью вскакивая на ноги.

Бойл поднялся гораздо медленней противника, придерживая левую руку. Шани метнулась к нему — перелом? Но парень не отреагировал, потерянно глядя только на Латишу.

Остальные стали расходится, косясь на Бойла чуть ли не с завистью. А вот Латиша подошла к Марку, когда все ушли уже.

— Перелом? — повторила она мысли Шани.

— Пустяки, — хрипло ответил Бойл, глядя как-то жалобно и обречённо на мисс Эрлей. — Запястье. Костерост попью… Вы всё слышали?

— И видели, — кивнула Латиша. — Вы драчун, Маркус?

Он отвёл взгляд, уставившись себе под ноги. Шани стало обидно за него.

— Наоборот! Это Маркус обычно всех разнимает, — с жаром воскликнула она.

Латиша ей улыбнулась и подмигнула, а Бойл вспыхнул:

— Шани…

— Не ругайте девочку, мистер Бойл, — перебила его Латиша. — И выздоравливайте скорее. А мы пойдём на ужин, раз уж комнату посмотреть не удалось. Шани, покажешь, куда идти?

Они пошли к дому мамы Марты, а Бойл так и остался стоять, глядя им вслед. Шани завела сестёр Эрлей в общую кухню, которая вдруг оказалась очень просторной. Неужели папа Корвин применил расширяющие чары? Стало жалко, что она этого не видела. Зато все поместились за двумя столами. Девушек сразу усадили, стали угощать.

А Шани метнулась в подсобку, где хранились целебные зелья. Быстро нашла на полке стройные ряды костероста, судорожно вспоминая, какой лучше для мелких костей. Мама Марта её недавно экзаменовала. Вспомнила, взяла сразу две бутылочки и выскользнула через заднюю дверь.

Как она и думала, Маркус уже был в Загоне. Пытался стащить рубаху, ругаясь сквозь зубы. Шани подбежала, вскочила на ближайшую койку и помогла. Ничего, не заругал, только хмыкнул с замученным видом.

— Костерост? — спросил, принимая бутылочки.

— Ага, — радостно улыбнулась Шани. И тут же погрустнела: мучается парень. На ум пришла одна из шуток мамы Марты. Флинта повеселила тогда, может и Маркусу поможет. — Прости, от разбитого сердца ничего нет.

— А ну брысь отсюда, — фыркнул Бойл, но хотя бы улыбнулся. — На ужин приду, только переоденусь. Всё, иди уже, мне Шона хватило, Флинта я сейчас не переживу.

— Подумаешь, полуголый, — Шани весело ойкнула, увернувшись от пущенного Бойлом заклинания щекотки, и пулей вылетела из Загона.

В животе заурчало. Пора и ей на ужин. А потом покажет девушкам комнату, и своего фамильяра, и с братишкой познакомит. Только хорошо бы ещё узнать, что задумал Квин. Уж очень решительным выглядел Флинт на обратном пути в Цитадель. Но она поест очень быстро и всё успеет. Не впервой. А Бойл очень трогательный был без рубашки. Вот бы Латиша его таким увидела!

Шани вошла в общую столовую и пристроилась с краю стола, к ней тут же подлетела полная миска картошки с мясом, а Флинт подмигнул с дальнего конца стола. И она вдруг поняла — всё будет хорошо. Всё у неё получится.

* * *

Магнус Нотт стойко перенёс приказ отца не показываться на глаза, пока не позовёт и аппарировал в ту же минуту, глубоко вздыхая. Помочь с поисками мисс Прюэтт и её похитителями он, конечно, очень хотел, но лезть под горячую руку лорда-дракона посчитал излишним. И то радовало, что отец сдерживался как мог, беспрецедентный случай привёл его в ожидаемую ярость. Но Теодор даже Круцио никого не наградил, лишь озвучил угрозу за попытку распускать язык. Боевики прониклись. Жёны, матери, дочери и сёстры вздёргивали носики и сверкали глазами. В результате гости к концу праздника даже не подозревали о похищении, весело прощаясь с хозяевами и сыпля ответными приглашениями.

Отец же вызвал Прюэтта и Лестрейнджа на Совет, а Магнуса отослал в сдержанных выражениях, пусть и непечатных. Он ни секунды не сомневался, что лорды справятся без него. И даже немного жалко было того смертника, что перешёл им дорогу.

В результате он прекрасно выспался в башне Северной Цитадели, задавая себе поутру вопрос с некоторым стыдом — смог бы он спать, если бы похитили Ташу? И понимал, что точно не смог бы. Из-под земли достал бы мерзавцев и разорвал голыми руками.

Кровожадность при виде девушки уступила место нежности и тревоге — Таша, ожидавшая его на ступеньках Академии, выглядела трогательно в своей решительности — было заметно, что хочет ему сказать что-то важное, отчего его сердце ныло, предчувствуя, что ему не слишком понравится то, что она хочет ему сказать.

— Пообедаем? — предложил он, чтобы выиграть немного времени. Побыть рядом хоть сколько-то прежде, чем его «обрадуют» чем-то неприятным. Да и в ресторане будет легче её убедить, что не стоит рубить сгоряча. — Не отказывайтесь, прошу.

— Ладно, — покладисто согласилась мисс Лукас, удивив и обрадовав. Но не перестала поглядывать странно. Мерлин знает, что она там себе решила, заставляя Нотта нервничать.

И хоть он очень старался говорить на отвлечённые темы, разговор не складывался. Напряжение повисло в воздухе, и он сбивался, то пытаясь поймать её взгляд, то замирая, когда она прикусывала губу, словно не понимала, как на него это действует. В другое время он бы порадовался такой эмоциональности на её лице. Но сейчас это было мучительно от общей неопределённости, от ожидания, что скажет ему твёрдое «Нет».

И только, когда подали кофе, она подняла вдруг на него взгляд и сказала:

— Мне хотелось бы увидеть ваш дом.

Он задохнулся от неожиданности. Но ведь это не то, о чём подумал? Впрочем, его не волновало зачем и почему. Раз она хочет…

— Конечно, кофе можно выпить и там, — он заторопился, чтобы показать, что ничего такого не думает. — Могу провести вам экскурсию. Там даже библиотека имеется.

Это было ещё хуже, словно заманивал её к себе, как мальчишка. Но Таша серьёзно кивнула, лишь рука, которую протянула и доверчиво вложила в его ладонь, слегка дрожала. Позволила даже обнять себя за талию.

Миг — и они оказались в его доме. И прямо в спальне. Нотт ощутил, как краснеет, словно юнец, но даже не пытался оправдаться.

— Красиво, — произнесла Таша спокойно, глядя именно на кровать, к счастью, застеленную красивым покрывалом. Видно, домовики постарались. — Вы обещали кофе.

— Да, сейчас, — заторопился он, распахнув перед ней дверь в коридор. — Если хотите, можно на кухне, там уютно. Или есть малый столовый зал.

Она так и не сдвинулась с места. Смотрела на него своими глазищами, заставляя усиленно биться сердце.

— У меня странная любовь к удобным кроватям, — сказала так же спокойно. — Вы позволите полежать на вашей?

— Э-э, — Магнус никак не мог понять, она так дразнится, или что-то ещё. — Мне выйти?

Она нахмурилась и вдруг сделалась очень несчастной, пусть понять по её спокойному лицу это было трудно, но он ощутил её эмоции очень остро.

— Магнус, вы совсем не помогаете, — пожаловалась она дрожащим голосом. — Я не знаю… У меня ничего такого ещё не было. Я не знаю, как соблазнять и всё такое.

Нотт захлопнул дверь и медленно пошёл к ней, словно во сне.

— У меня тоже всё, как впервые, — признался хрипло. — Ты хорошо подумала?

Она зажмурилась и закивала. Этого было достаточно, чтобы он себя отпустил. Поверил, что всё происходит на самом деле. И целовал осторожно, всё же боясь спугнуть. И балдел от живого отклика. И поверил в поговорку, что в тихом омуте фестралы водятся.

— Ты как? — пришёл он в себя после оглушительного финала. И замер, любуясь. Таша ему улыбалась, по-настоящему, даже глазами.

— Я очень странно, — ответила она смущённо.

— Больно было? — он никогда не имел дела с девственницами.

— Терпимо, — хмыкнула она.

— Понравилось? — он затаил дыхание.

— Не поняла даже, — нахмурилась она и вдруг улыбнулась снова, на этот раз лукаво, он даже не успел придумать, как утешить. — Надо ещё попробовать.

— Ты дразнишься, — обвинил он, рассмеявшись. Перекатился на спину, укладывая её на себя.

— У меня нет чувства юмора! — предупредила она серьёзно, поёрзав на нём, чтобы улечься удобней. — Я не брошу свою работу — меня взяли в штат Мунго. Я не идеальна, со мной нелегко.

— А я собственник и не потерплю конкурентов.

— Ревнивый? — прищурилась она.

— Даже не представляешь насколько.

— А у меня маленькая грудь.

— Дай-ка посмотреть, — он приподнял её, сажая на себя верхом. Таша смущённо засмеялась, но он не позволил ей закрыться руками. — Я столько раз фантазировал, что с тобой сделаю…

Ему очень нравилось, как она удивляется. И сейчас замерла, отреагировав на его признание.

— Что, например? — спросила севшим голосом.

— Может быть, кофе? — его голос тоже не слушался.

— Нет уж, показывай! — И она гордо задрала нос. — Я открыта для экспериментов!

— Что ж. Ты сама этого хотела, — припугнул он, не поверив. И решил во второй раз всё делать медленно.

Но когда всё шло по плану, если в объятиях была такая горячая малышка? И откуда что взялось в этой тихоне? Одно он понимал ясно среди угара без мыслей и слов. Не отпустит. Она его — и точка. Что бы там она себе не напридумывала.

* * *

Их было двое — могущественных магов, скрывающих под искусной иллюзией свои лица, но не магическую мощь, от которой хотелось пасть на колени, забиться в самую дальнюю нору или бежать без оглядки, а лучше аппарировать на другой конец света. Салим понимал, что его запугивают намеренно, но это не значило, что ничего ему не грозит. И когда было озвучено предложение выкрасть философский камень у самого Фламеля, он даже на какой-то миг подумал, а не сам ли Фламель скрыт под иллюзией одного из этих двоих.

И только потом опомнился: что уж точно было известно о Фламеле — это его паранойя. Он просто не потерпел бы возле себя мага с такой же силой. А эти двое явно стоили друг друга, и было странно, что они вместе, не иначе родственники, причём очень близкие, либо, спасай Мерлин, любовники. Ничем иным такое единодушие объяснить он не мог. Сильные маги такого уровня, как известно, одиночки. И не терпят конкуренции рядом с собой. А также очень не любят делиться.

Всё это он обдумывал позже, а при встрече вообще запретил себе мыслить, очищая сознание, как учил его в юности прадед. Таким магам ничего не стоило незаметно считывать все его мысли, а не просто легилиментить, когда можно увидеть лишь образы.

Ответ от него требовался сразу и лишь один: «Согласен». Эти двое даже не скрывали особо, что в случае отказа они последние, кого он видит в своей жизни. Жить же хотелось сильно, и Салим дал своё согласие. Да, можно было сказать, что купился на гонорар, баснословный, к тому же. Но все трое понимали, что выбора у него просто нет.

Вспоминать всё это не хотелось, не после тех тридцати трёх лет в образе вейлы. Но едва к нему вернулось собственное тело, вернулась и татуировка на груди, взорвалась болью, напоминая о себе, об их договоре. К приходу Ингиса в тот злополучный день рождения последнего сына Салим с болью справился, сумел наложить простенькую иллюзию, и на время позабыть о клятве. А после неудачной попытки заполучить кольцо Гонтов и окончательного прощания с первенцем, магическая татуировка снова дала о себе знать.

Он помнил боль, охватившую тело, когда в грудь ему упёрлись две палочки могущественных магов. Неизвестные заказчики накладывали изображение трёх даров Смерти, дружно читая катрены. Так себе картиночка из детских сказок — Салим в существование этих даров не верил, но критиковать их художество по известным причинам не пытался. С той минуты Салим не смог бы утаить от них философский камень, если бы случилось такое чудо, и он каким-то образом смог бы его раздобыть и не подохнуть в процессе. Чуда не случилось, а он выжил. И теперь настало время платить по счетам.

На вторую попытку он точно не был согласен, а значит, по договору должен был сообщить заказчикам об отказе и узнать, что они потребуют за снятие этой картиночки с его многострадального тела. Условный знак он послал, коснувшись татуировки палочкой, сразу после встречи с местным Тёмным Лордом.

У драккловой татуировки имелось и такое свойство — связь с заказчиками. Тридцать три года назад ему бы и в страшном сне не привиделось использовать это её свойство. Но теперь Салим был согласен отдать половину всего накопленного и хорошо упрятанного имущества, чтобы стать свободным. Была слабая надежда, что кто-то из заказчиков, а лучше оба, давно покоятся в земле или развеяны по ветру в виде пепла. Однако надежда просуществовала недолго.

«Ардо!», — услышал он в мозгу хриплый голос одного из заказчиков спустя несколько часов.

«Ардо», — удивлённое восклицание другого спустя пару дней.

Выжили, сволочи! Оба! Вспомнили и даже как будто обрадовались. Один назначил встречу в ирландском магическом пабе. Другой — в аналогичном месте в Шотландии. Самое интересное, что они уже не были вместе, и даже не поняли, что другой так же его услышал. Иначе назначили бы общую встречу, не так ли? Это давало некое преимущество. Салим не знал, что они потребуют, но намеревался по возможности отомстить обоим за бездарно прожитые годы, за дракклово задание, за вечно беременное состояние в женском теле… За всё!

Именно они были виновниками его бед, а не Фламель. Тот ему, по крайней мере, рабской татуировки не ставил. И насчёт исполнения миссии не обманул — тело своё он вернул, и даже в том же состоянии, в каком помнил. Салим ощущал себя двадцатипятилетним парнем, а не шестидесятилетним потасканным мужчиной, как могло бы статься.

А ещё хотелось покуражиться и, разумеется, уцелеть.

Встреча с первым прошла хорошо, лучше во много крат, чем опасался Салим. На маге несомненно была иллюзия, Ардо ощущал это каким-то шестым чувством. Но магической силой заказчик не хвастал. И образ выбрал благодушного респектабельного мага под шестьдесят. Невысокий крепкий мужичок с гладко выбритым подбородком и небольшим животиком под просторной мантией. Лицо непримечательное, такое забываешь сразу после встречи, только глаза пронзительно голубые выбивались из общей картины. Умные глаза человека, многое повидавшего на своём веку.

На просьбу снять метку, мужчина усмехнулся и кивнул. Разумеется, мол, в обмен на услугу. И Мордред с ним, философским камнем. Услуга ошеломила. Его милости требовалась симпатичная девушка хорошего рода, желательно достаточно тёмного. Уговорить и привести на встречу, или похитить, если не будет другого выхода. Требования к девице были минимальны: не старше тридцати лет, не младше четырнадцати. Покладистый характер, красивая, здоровая, с сильным магическим даром, девственница. Для какого ритуала нужна была эта несчастная, Салим даже думать не хотел. Пообещал найти и выторговал себе неделю.

Второй заказчик ждал его в Хогсмиде, в «Кабаньей голове». Невольно вспомнилось, как здесь же несколько лет назад произошла встреча у Сельмы с отцом Леонарда. А в этот раз его ждал незнакомец в плотной мантии с глубоким капюшоном. Показывать лицо, даже иллюзией не скрытое, заказчик номер два не намеревался. И тоже сразу согласился снять татуировку, но не бесплатно, конечно. И услуга пустяковая — вернуть хозяину палочку. Совсем не примечательную, но дорогую сердцу заказчика. Перед Салимом легла картинка узловатой и действительно простенькой на вид палочки. И намёк — эту палочку забрал лорд Прюэтт, неужто такой удачливый вор не сможет её раздобыть?

Заказчик перешёл на шёпот, дав ещё зацепку. Мол, есть у лорда любимая дочь Молли Прюэтт. И если девочку Тёмного Фестрала похитить, папаша может на многое согласиться.

Навести справки было непросто, но скоро Салим знал про мисс Прюэтт если не всё, то очень многое. Молодая, красивая, добрая, невеста младшего Лестрейнджа. По слухам, дар сильный, имеется договор с наставником по чарам, значит есть, что развивать. Временно гостит в ковене Лестрейнджей. Учится в Хогвартсе на последнем курсе. Милая девушка с сильным даром и с вполне покладистым характером. Всё, как хотел первый заказчик, и подходящая кандидатура для второго.

«Папаша» милой леди действительно имел прозвище Тёмного Фестрала и неспроста. Имя его было широко известно в узких кругах мастеров проклятий и прочих причастных, и произносили его имя с осторожностью — с такого станется и на имя навесить заковыристый «подарочек». Одним словом — милейший волшебник. Или попросту монстр. Связываться — себе дороже.

В дом Прюэттов проникнуть нечего было мечтать, это не поместье, а настоящая крепость, ловушек в ограде, как грязи, а за оградой явно и больше. Набиться в друзья к вассалам тоже не вышло. Те, кто выбирался за пределы поместья это прекрасно показали. Не любили они незнакомцев, если кратко.

Оставалась опять же сама мисс Прюэтт. Дразнить её отца было чревато мучительной смертью. Но Салим Ардо не без оснований полагал, что отдуваться будет не он, а драккловы заказчики. А он честно выполнит обещанное, избавится от татуировки и покинет, наконец, Туманный Альбион уже навсегда. Девушку было жалко, но именно она подходила под его планы идеально. Неужели отец не выручит дочь? А там и Нотты примкнут — репутацию надо будет спасать, уж Салим постарается задеть их за живое. И Лестрейнджи не должны подвести — почти её родня. Сила страшная, и это обнадёживало.

Самое приятное, что просьбы его уважили и план похищения одобрили. Ни один не побоялся отдачи, либо в себе так уверены, либо плохо знакомы с распределением сил в собственном магическом мирке. А Салим не дурак раскрывать все карты.

Предоставили ушлого домовика — второй заказчик. Зачарованное письмо и портал в надёжное убежище — первый заказчик. А сама Судьба подарила счастливый случай. Об этом судачили повсюду — братание двух ковенов Британского магического общества. Предлогом послужила свадьба одного из Ноттовских вассалов, а мисс Прюэтт являлась подружкой невесты, как сообщил надёжный источник. С одной стороны украсть девушку из ковена боевиков прямо во время праздника — было невыполнимой и безумно дерзкой задачей. С другой — такое количество гостей неприступного ковена было только на руку Салиму, любившему работать красиво.

Продумано было всё до мелочей. Пара волосков Ингиса, и его пропустили как своего, хорошо, первенца в тот момент уже не было в ковене. И лёгкие чары отвлечения внимания не дали боевикам, стоящим у ворот, остановить Морна для разговора или удивиться его появлению. Более сильные чары отследили бы на раз, амулетам боевиков можно было только позавидовать.

Домовик прошёл на территорию ещё раньше, понятливый оказался, хоть и трясся от страха. Оставалось понаблюдать, как зашевелились ноттовские псы, обнаружив неладное. И свалить от греха подальше, как только увидел, что мисс Прюэтт заметно побледнела и держит руку в кармане. Сработало. Выпустили за пределы ковена тоже без вопросов — те же чары и та же оборотка. И самое прекрасное, что обнаружить оборотку невозможно, такое уж действие, когда пользуешься внешностью родственника. И чем ближе родство, тем труднее определить употребление оборотного зелья.

Заказчик номер один рассматривал колдографии похищенной девушки минут десять с непроницаемым лицом.

— Подходит, — произнёс наконец, пряча колдографии в карман мантии. — Имя?

— Александра Прюэтт, — Салим попивал эль, собеседник же к своему кубку даже не притронулся.

— О как! — позволил себе удивиться заказчик, блеснув невероятными глазами. — Портал?

— Сработал, благодарю, — улыбнулся Салим. — Но пришлось переправить девушку в другое место, сами понимаете, это же боевики, могли отследить.

— Хорошо. Где она?

— Сначала татуировка, — дурея от собственной храбрости, попросил Салим, стараясь не смотреть в глаза мага, на миг ставшие страшными.

— Забываешься, Ардо, — лениво процедил заказчик, откидываясь на спинку стула. — Хотя, покажи!

Пришлось расстёгивать сначала мантию, потом рубашку. Глаза мага жадно уставились на живую картинку на груди Салима.

Ардо похолодел, когда палочка мага в одно мгновение упёрлась в его грудь. А он, дурак, думал ещё, как хорошо, что они были под заклятием приватности. Убьёт ведь, и никто ничего не поймёт. А легилименцию можно применить и к трупу в течении пяти-шести минут после смерти последнего.

Но Бог миловал, незнакомец чиркнул палочкой, очерчивая контуры картинки, что-то прошептал, и рисунок стал дёргаться, втягиваясь в кончик чёрной палочки мага как извивающийся червяк. Отвратительное зрелище закончилось безумной вспышкой боли, и кончик червя втянулся окончательно, оставляя на коже ожог по форме татуировки. Багровый и воспалённый.

— Шрам останется, — хмыкнул маг насмешливо, с брезгливой жалостью глядя на почти сползшего со стула и деморализованного Ардо. — Где она?

Изнемогая от мучительной боли, Салим протянул руку, с трудом произнеся непослушными губами:

— Кольцо.

И испугался, когда маг наставил на его кисть кончик страшной палочки. Расставаться с пальцами было жалко до слёз. Он уже их не чувствовал. А что этот маг не остановится перед такой мелочью даже сомневаться не приходилось.

Но нет, кольцо-портал соскользнуло с пальца легко и исчезло в воздухе. Маг ласково улыбнулся, отпуская магически замороженную руку, отчего пальцы закололо словно тысячей иголок. Но по сравнению с болью от раны на груди — это было такой мелочью.

— Облегчить мучения? — спросил всё так же насмешливо жуткий заказчик. Теперь палочка смотрела прямо на Салима. И кончик уже светился зеленью Авады. Или просто казалось?

— Не надо, прошу, — прохрипел Салим, понимая, что от его слов ничего уже не зависит.

Но маг хмыкнул:

— Ладно, живи, — и лицо разгладилось, становясь почти красивым. — Сегодня я добрый.

Воздух взметнулся, и в прозрачном вихре маг исчез, несмотря на антиаппарационный барьер внутри паба.

Салим застонал в голос, рана на груди горела, и кожу неприятно дёргало. Сняв приватные чары, дрожащей рукой он расплатился по счёту, перенёсся в свою нору и зализывал раны до самого вечера, то есть лечил зельями жуткую рану. Помогало мало, но Салим надежды не терял, на родине были знакомые целители, должны помочь, пусть и за большие деньги.

Измученный болью и противной слабостью, Ардо с трудом взял себя в руки только поздно вечером. Пора было навестить родину. А второй заказчик может идти в бездну со своими желаниями. Он отправил ему сообщение, что девушка у него, можно действовать. И на этом всё. Ничто больше Салима здесь не держало. Татуировки нет, он свободен.

Узел с вещами был собран заранее, дорогущий международный порт-ключ изъят из тайника. Салим сунул его в рот и раскусил капсулу. И закружился в вихре далёкого переноса. Понял только, что падает на деревянный пол, услышал чей-то вскрик и потерял сознание от облегчения и скрутившей в который раз боли.

Очнулся от мягких поглаживаний по лицу. Лежал на чём-то мягком. Грудь болела, но терпимо. А над ним склонялась самая прекрасная вейла на всём белом свете. Он рад был, что настроил портал в её дом. И что именно она его нашла, не переехала, не умерла. И всё такая же молодая, желанная.

— Тише, тише, лежи, — она стала настоящей красавицей, какой никогда не была Сельма с её внешностью, пусть и сводила с ума английских магов, но совсем ненадолго. — Вот, выпей.

— Я вернулся, Ари, — улыбнулся потрескавшимися губами. — Навсегда.

Она кивнула и, дождавшись, пока он выпьет горькое зелье, наклонилась и поцеловала в лоб.

— Спи, милый. Фарид велел спать.

— Фарид?

— Он теперь гениальный целитель, — Ариадна ласково перебирала его отросшие волосы. — Как долго я тебя ждала, милый.

— Фарид? — настойчиво повторил вопрос, чувствуя, как засыпает. Но он должен был знать и удерживал сознание, как мог. Любимого деда Ариадны звали Фаридом. Но старик никогда не был целителем.

— Твой сын. Он уже совсем взрослый, и у нас есть внук. Но тебе надо отдохнуть, Салим. Всё потом. Спи, милый.

* * *

— Эй, стойте! — Санни вскинулась, проснувшись от звука упавшего мешка. Её тюремщик замер в проёме двери. — Кто вы? Ответьте уже.

— Вы ещё не готовы, — этот холодный голос был абсолютно ей не знаком.

— К чему? К чему я не готова?

Вопросов было очень много, но она торопилась узнать хоть что-то.

— Узнаете позже, — ответили ей так же холодно, и дверь захлопнулась, отсекая её от пути на свободу и неизвестного тюремщика.

Санни вяло потянулась, подползла к мешку и без особого интереса заглянула внутрь. Ну как заглянула — полутьма не давала рассмотреть содержимое. Опять кусок мяса, на этот раз варёного, свежий хлеб, бутылка молока. То, что о ней так заботились, и дарило надежду, и настораживало.

И проверить на примеси не было никакой возможности. Сначала даже не подумала, а теперь радовалась, что никаких изменений в себе не отмечает. Чувствовала себя неплохо, если бы не тоска по всем. Мучилась вопросом, как там Рабастан? Знает ли мама, что она пропала? Ей ведь нельзя волноваться. Знает ли о похищении тётушка Мюриэль? Что делает отец? Ему-то точно должны сказать. И существует ли зелье поиска? В фанфиках она когда-то читала, точно помнит. Только это не фанфик, а настоящая жизнь.

Попыток сбежать она делать не перестала. Просто потому, что сидеть на попе ровно было невозможно. Тоска совсем заедала, и сразу охватывал страх неизвестности, лишая воли. Потому и крутилась, даже делала зарядку, пела всякие песни, спасаясь от тишины, танцевала немного, продумывала новые мультики для записи на камни. Перечисляла все заклинания, какие знала, в алфавитном порядке и по группам. И, конечно, летала наверх, снова и снова испытывая на прочность решётку вентиляции, исследуя и простукивая каждый сантиметр тупикового коридорчика. Безрезультатно, но хотя бы она чувствовала себя живой.

В этот раз она решила проверить все стены внизу, поднималась на пару метров и медленно двигалась вдоль стен, просто прислоняя к ним ладонь, или вовсе ведя пальцами по шершавой поверхности. Каждый раз поднималась чуть выше, наматывая круги. Проплывая мимо двери, попробовала её толкнуть, безрезультатно, но всё же.

Спустилась, поела, поднялась снова уже выше двери. Снова двигалась вдоль стен, запрещая себе отчаиваться. Слёзы только ухудшали всё, и она всеми силами старалась не поддаваться. И когда уже совсем хотела закончить и передохнуть, пальцы вдруг сорвались, проваливаясь внутрь стены.

Надежда затопила, приводя в волнение. Пришлось спуститься, чтобы отдышаться и вернуть себе концентрацию. Доела мясо и допила молоко. Старалась дышать ровно, на счёт и не спешить. Почти успокоившись, полетела сразу вверх к тому месту, нашла не сразу, даже показалось, что привиделось от полного одиночества.

Но нет, рука ушла в стену, смогла проверить границы пустоты. Проём оказался вполне широким, должна поместиться. Спустилась за плащом и вещами, и в этот момент опять заскрежетала дверь. Сердце билось как сумасшедшее. Испугалась задним числом, что её могли застукать парящую возле той стены.

Тюремщик на этот раз принёс толстый матрас, сбросил вниз и немного постоял, словно ожидая ещё вопросов. Но Санни молчала, боясь выдать голосом волнение.

— Завтра, — вдруг произнёс он. — Отправитесь в нормальный дом. Комната для вас уже готова.

Он ушёл, а она ещё несколько минут тряслась. Какая ещё комната? Что этот псих задумал? Тратить время было нельзя. Матрас уложила на тот, что был, хотя пыталась верить, что он ей не понадобится.

Поднялась к тому проёму и решительно нырнула внутрь стены, вытягивая вперёд руку. Странное ощущение ползти в толще стены, она всё не кончалась и не кончалась. Проём то уходил вниз, и она почти скатывалась, то резко поворачивал вверх, то уходил вбок. Было страшно, что камень вокруг застынет, и она навсегда окажется замурованной в неизвестном здании. Самое ужасное, что встретились две развилки. Но останавливаться она себе запретила, оба раза повернула направо. Один раз это оказался тупик, и она вернулась, чудом не пропустив поворот. Ощущение, что заблудилась, всё усиливалось. Давила в себе панику, как могла, но это не спасало.

Главное — не останавливаться, пусть силы на исходе, коленки болят нестерпимо и хочется в туалет. Передвигалась из последних сил, иногда просто закрывала глаза, хотя разницы не было. И так, и так темнота.

Когда руки коснулись обжигающе холодного снега, она даже не сразу это поняла, а поняв, ахнула, распахивая глаза. Увидела вверху звёзды, попыталась вскочить, упала на скользкий снег. Ноги не слушались. На полёт вверх не осталось сил. Вокруг царила ночь и тишина. И деревья, много деревьев кругом бункера, возле которого она сидела.

Стало жутко от далёкого воя. Лес? Волки? Оборотни? Надо было срочно бежать, хотя бы на дерево какое-нибудь залезть, чтобы переждать ночь. А лучше убегать от бункера — над землёй просто располагался большой холм. Вход в туннель она бы уже не отыскала сейчас, в рыхлом снеге не оставалось следов, только ямки. А такие ямки были повсюду.

Деревья пугали, гиганты какие-то, и как на них влезть? Углубляться в лес было ещё страшнее, там темнота сгущалась и слышались какие-то звуки, от которых по спине ползли мурашки. Так и казалось, что появится сейчас перед ней какой-нибудь зверь. А вдруг это Запретный лес? Или хуже того — Дикий? Как возле поместья Лестрейнджей.

Хотела позвать кого-нибудь, но словно онемела. А потом обрадовалась, что не получилось — привлечёт ещё к себе хищников. Только радость длилась недолго. Стоять на месте было нельзя, и она пошла вперёд, ощущая как ноги стали ватными, а коса норовит подняться над головой от неконтролируемого ужаса перед странными шорохами вокруг.

И заблудиться ничего не стоит, в темноте, да ещё в лесу. И оставаться у холма невозможно. Найдёт тюремщик, как только рассветёт. В этом сомнений не было. Вот поэтому шла вперёд, и медленно дышала, глотая беззвучные слёзы. Присматривалась к деревьям, но подходящего не видела. Чуть-чуть помогал снег, от него в чаще леса было немного светлее. Но и её было видно. Однако в прогалины, где снега не было, идти боялась ещё сильнее. Пару раз всё же попробовала забраться. Только безуспешно. Холодные мокрые стволы не давали уцепиться, кора лишь царапала руки до крови, обхватить дерево толком не могла, а ветки росли высоко.

Пробовала подняться в воздух — безуспешно. Слишком много потратила сил. И как назло, несмотря на жуткий страх, хотелось спать. Просто улечься под деревом и отключиться, завернувшись в плащ. И будь, что будет.

В себя привела боль — зажимая у шеи распахнувшийся плащ, поцарапала палец обо что-то острое. Задохнувшись, снова распахнула, увидела скромную булавку — многоразовый портал в Мунго. И роза — подарок Басти, превращающийся в кинжалы. И кольцо ощутила, и серьги в ушах. Почему не видела и не чувствовала их в том бункере не стала и думать. Иллюзию наложили? Всхлипнув, оглянулась зачем-то, уже предчувствуя хороший конец страшной истории, и уткнулась носом в огромного чёрного зверя, шумно вдыхающего её запах. Из огромной пасти свешивались слюни, блестели жёлтые глаза с вертикальным зрачком. Ни закричать, ни вздохнуть, ни сжать пальцами булавку-портключ. Ни одной мысли в голове не осталось. Ощутила на миг жуткую слабость, и как оседает на снег. А потом темнота.

* * *

Люси Сабо никогда вблизи не видела таких маленьких детей. Домовой Ерофеич позволил им с Агнешкой посмотреть на братика Ингиса Морна, когда Долохов отправился по делам. К сожалению, малыш спал, но девчонки смогли вдоволь поумиляться.

— У нас с Джейми будет такой же, — тут же решила Агнешка. — А ты станешь крёстной.

Агнешка зашла к ней перед сном и без умолку трещала, как у них всё будет с Джейми. Люси радовалась за подругу, но когда та угомонилась и ушла спать, дала волю своим мыслям, большей частью безрадостным.

Когда у неё появится кто-то, кого она полюбит без памяти? И папа уже несколько раз пытался её познакомить с «отличными парнями». Отказываться уже удавалось с трудом. По историям подруг она прекрасно знала, как такие знакомства проходят. И участвовать в подобном решительно не хотела. Неужели она такая неправильная, что сама никого себе не найдёт?

А может, ей просто не дано? Может, просто не умеет любить? Сколько мужчин на матчах ей цветы присылали, сколько ребят в любви признавались, а её это только веселило. Не чувствовала вообще ничего. Симпатию максимум, но сердце не стучало усиленно, и огонь по венам не пробегал от случайных поцелуев.

А если верить той же Агнешке, от поцелуев голову можно потерять. И для кого себя хранит до сих пор?

Единственный, пожалуй, к кому она ощущала влечение, был Долохов. Но тот её знал с детства, и до сих пор относился как… как к племяннице, наверное. Да и не было это влечение слишком уж сильным. Чистая физиология. Она слишком уважала Антонина, чтобы завести с ним интрижку. А на большее она явно была не способна. Да и не согласится Долохов, они с отцом друзья, отчитает только, как Татьяну в стиле Онегина. И будет прав.

Люси горько усмехнулась, достала тетрадь и самопишущее перо. Вкладывать чувства в героев своих выдуманных историй почему-то получалось очень хорошо. Агнешка обожала её рассказы о любви, даже плакала в некоторых местах, и считала Люси великой писательницей с большим будущим. Только Люси не обольщалась: издательство, куда она послала свой единственный законченный роман, даже не посчитало нужным пояснить, почему её писанина им не подходит.

Другое дело, что писать она не перестала, и чемодан был забит уменьшенными копиями её рукописей. Хорошо ещё, что о её хобби знали только Агнешка и Кэти. Обе очень ждали от неё продолжений историй, и этого Люси пока было достаточно. Конечно, она мечтала написать что-нибудь грандиозное и покорить своим романом магический мир. Мечтала, но со скепсисом. Прекрасно знала, что такие мечты у всех пишущих людей, но далеко не всем везёт достичь популярности.

Вздохнув, отвлеклась от философских размышлений, и начала мысленно диктовать перу продолжение. Всё равно сегодня ночью не уснёт. Агнешке с утра возвращаться в Дурмстранг, а она всегда грустила перед расставанием с подругой.

«Агнесс аппарировала в замок магистра Полякова, как только стемнело. Вооружившись палочкой, она осторожно пробиралась по гулким коридорам замка, подсвечивая себе путь маленьким светляком. Как вдруг тишину, окружающую девушку, нарушил чей-то отчаянный плач. Она сразу поняла, что плачет ребёнок. Откуда он взялся, она не представляла. У пожилой четы Поляковых не было наследников. Может, дальние родственники гостят? Может, её обманули, и никуда Поляковы не уезжали в этот уикенд?»

Люси заставила перо замереть и поморщилась. Ну вот, теперь у неё ребёнок влез в историю. Можно подумать, она что-то знает про младенцев! И ведь как-то само собой! Переписать?

А хотела бы она ребёнка? Своего, родного, кровиночку? Да! Да! Да!

Она сразу это поняла, как увидела Марволо. Да и раньше, наверное, знала. И уж, конечно, она станет для него лучшей мамой на свете, и никогда не бросит. И не всучит ребёнка отцу, словно ненужную вещь, как сделала её собственная мать.

Ну вот, опять расстроилась, хотя ещё в детстве решила, что мать ей не нужна. И отца убедила. А теперь у неё есть мачеха Роксана. И она безумно рада за них с отцом. Рокси его всю жизнь любила, как оказалось.

Люси сердито убрала тетрадь, сетуя, почему так? Почему она не встретила своего суженого ещё в детстве? Да она даже на безнадёжную любовь согласна, лишь бы ощутить, что это такое. Прочувствовать, понять, что она может любить. Что вовсе не инвалид эмоциональный, а обычная девушка, способная на сильные чувства.

Вечером вернулись Ингис с Мартой, поженились в один день — с ума сойти! «Брак по расчёту тоже может стать счастливым», — сказал им с Агнешкой Ерофеич. Вот кто всё обо всех знает! А Люси недоумевала, как Марта могла вот так легко забыть свою любовь и выскочить замуж за кого-то другого? Живя у Аманды Стенфилд с девчонками, Люси, как и все, очень сочувствовала Марте, которую не замечает дуралей Чарли. И Люси была уверена, что тот повзрослеет, одумается и поймёт, какое чудо живёт совсем рядом.

Не сбылось, и от этого было горько на душе. Вышла за другого, надо же. Хотя Ингис классный, ничего не скажешь. Может, и полюбят друг друга.

Люси ещё долго лежала, думая о всякой фигне. Не хотелось расставаться с подругой, которая ближе сестры. И не решила окончательно, куда податься, когда уедет Агнешка. Оставаться в доме Долохова неприлично. Отец не поймёт. Хотя Антонин предлагал задержаться, пока здесь Марта. Но Люси отказалась. А теперь жалела, что поспешила. Ведь правда, куда?

Аманда замужем и где-то далеко у родни мужа. В ковен Лестрейнджей теперь запросто не нагрянешь. Хотя они ведь сдружились с Дженни Бойд. Но это не то. Да и домишко у Дженни маленький совсем, не хочется стеснять людей.

У Кэти теперь любовь и ребёнок на подходе. О Мерлин! Младенец! Стоп, не о том думаешь, Люси! Так, к Кэти ей нельзя. Хуже нет стать третьей лишней. Пусть спокойно наслаждается любимым и семейной жизнью.

Остаётся Хлоя Стивенс, их запасной ловец, у которой в Лондоне своё жильё. И не просто жильё, а целый частный дом с десятью гостевыми. Но у Хлои сейчас половина команды живёт, а Люси не ощущала в себе желания тусоваться с девчонками.

Можно ещё к Линде Маршалл напроситься. Она никогда не откажет и будет искренне рада. У её подруг, включая Люси, даже ключи есть от её дома. Только Линда уехала сейчас к деду, как сообщила в короткой записке. А вламываться в её «холостяцкое» гнёздышко, когда хозяйки нет дома, как-то не слишком хорошо. Да и что там делать, в магловском спальном районе? Даже на метле не полетаешь. Это Люси, конечно, привередничала, делать ей всегда есть что — будет писать. А полетать на метле можно на квиддичной площадке в Суррее. Туда и аппарировать можно прямо от Линды.

Люси поёрзала, ощутив дискомфорт, вытянула из-под одеяла измятую газету. Хотела отбросить в сторону, но зацепилась взглядом за открытую страничку. И вдруг вдохновилась. Она точно помнила, что в «Пророке» есть страничка объявлений.

Засветив Люмос, устроилась в сидячем положении, и принялась штудировать объявления, вооружившись пером. Вот они! «Сдаётся комната». Прочитав с десяток предложений, Люси приуныла. Ничего не вдохновляло. Ну например: «Пожилой женщине требуется компаньонка на полном пансионе. Предпочтения: светлая ведьма, аккуратная, без вредных привычек с навыками ухода за детьми». Что вот за бред? Почему именно светлая? Они что, проверять будут? Или у тёмных обязательно есть вредные привычки? И причём тут дети и пожилая женщина?

Ладно, другое: «Мистеру Р. требуется жилец в большой дом на полном пансионе. Необходимо присмотреть за домом, пока хозяева в отъезде. Предпочтения — одинокий маг старше тридцати, без вредных привычек, светлый». Что за дискриминация вообще? Почему именно маг? И почему светлый? Что за недоверие к тёмным, скажите на милость? Хотя Люси бы и так не согласилась — быть привязанной к этому дому? Нафиг такое счастье! Отправится полетать, а в дом воры залезут, и с неё же потом спросят. Раз нужен человек для охраны, значит есть опасение быть ограбленными. Нет, нет и ещё раз нет!

И всё в таком роде, хоть плачь. Опустила взгляд ниже, в раздел «Всякое». И вдруг наткнулась на интересное объявление. «Мальчику тринадцати лет требуется инструктор по полётам на метле, в том числе для развития навыков игрока в квиддич. Возможно проживание на месте. Срок: до пятнадцатого января. Предпочтения: маг или ведьма, имеющие опыт игры в квиддич, не младше тридцати».

Люси нервно взлохматила чёлку. Какого Мордреда вообще? Что это они привязались к тридцатилетнему возрасту? Интересно, потребуют метрику, чтобы возраст проверить? Объявление становилось всё привлекательнее. А почему не попробовать? Увидела ещё приписку, что приём соискателей в воскресенье, седьмого января. Завтра! Люси прикоснулась к объявлению палочкой, боясь передумать. Появилась заявка на всю страницу. Требовалось поставить галочки или вписать ответы. С анкетой справилась быстро, наврала только с возрастом, вписав туда тридцать два года. Подумаешь, приписала себе лишний десяток. Ладно, тринадцать лет. Этот А.М. увидит её и изменит своё мнение о возрасте, она просто уверена!

Люси дважды щёлкнула по странице объявления, и оно само свернулось в трубочку и исчезло. Люси удовлетворённо вздохнула и, отложив «Пророк», вытянулась на постели. Должность инструктора практически у неё в кармане! А через неделю ещё что-нибудь придумает. Она вздрогнула от стука в окно. Это была сова из «Пророка». Неужели и ночью работают?

Люси впустила сову, отвязала конверт и угостила птицу совиным печеньем, которое на самом деле почти полностью состояло из вяленого мяса. Сова его слопала и улетела. А Люси поспешно вскрыла конверт. «Вам назначена встреча! — было выведено крупными буквами. А более мелкими приписано: — Завтра, 7 января 1968 года, ровно в десять утра сожмите конверт. Он является портключом к месту собеседования. Форма одежды свободная».

Вот и всё! Люси потанцевала с конвертом в руке, нырнула в постель и потянулась. Завтра в восемь попрощается с Агнешкой, соберёт вещи и отправится обучать квиддичу малолетнего оболтуса. И полетает, и развлечётся.

Портключ перенёс в просторную светлую комнату с огромными окнами. За ними виднелся заснеженный парк. Кроме неё в комнате обнаружились ещё три человека. А вещи в виде двух чемоданов и метлы оказались только у Люси. Но комплексовать она не собиралась. Присев на свободный диванчик, она из-под ресниц оценила соперников. Девица с жёлтыми глазами и вертикальным зрачком не впечатлила. Мужиковатые манеры, грубоватый голос — она что-то рассказывала второму соискателю, мужчине за пятьдесят в потрёпанной мантии. И Люси готова была поклясться, что девице нет тридцати.

Третьим соискателем оказался высокий спортивный парень, улыбчивый и симпатичный. Это была проблема. Мальчику в учителя могут предпочесть мужчину. И у него была спортивная метла Нимбус-100, весьма дорогая и качественная, пусть и не из последней коллекции. Люси пожалела, что решила не выпендриваться и явилась с новеньким Чистомётом. Увы, Нимбусу-100 он сильно уступал в маневренности. Заказчик может это учесть.

— Тоже хотите стать инструктором? — подкатил к ней парень, сразу же скользя взглядом по груди и ножкам.

Люси пожалела, что оделась в спортивную форму для тренировок. Демократичная — трикотажные брючки и туника с длинными рукавами и высоким горлом тёмно-зелёной расцветки — форма была слишком обтягивающей, но туника хотя бы попу прикрывала, другие её тренировочные костюмы были куда откровенней. Люси надеялась обаять заказчика, загадочного А.М., как значилось в анкете, но не испугать.

— Да, — коротко ответила она парню.

— Людовик Бэгмен, — протянул он руку, не поняв намёка. Взгляд «Отвали» тоже проигнорировал, улыбаясь ещё шире. — Можете называть меня Людо, мне так привычней. Сборная Англии.

Он скроил ещё и скромную улыбку, наверняка уверенный, что сразил её наповал.

— Мари Гудвин, — проигнорировала его руку Люси. Что-то она не слышала о Бэгмене из сборной Англии. Возможно, вообще из запасных. — Участвую в любительских играх.

— Не взяли в профессиональную команду? — с наигранным сочувствием поинтересовался Бэгмен, нахально присаживаясь к ней на диванчик, и сразу вплотную.

Люси легко поднялась и направилась к напиткам, выставленным на столике.

— Жарко тут, — бросила она Бэгмену на ходу.

Но дойти не успела, посредине комнаты появился домовик в забавной тоге и объявил, картинно указывая на дверь:

— Хозяин просит мистера Новака пройти в кабинет.

Домовик исчез, а соискатель под пятьдесят вскочил с кресла, растерянно оглянулся на девицу, и пошёл к двери, которая сама распахнулась перед ним. Разглядеть за ней Люси ничего не удалось. Наверняка морок. Она всё же дошла до столика и неприятно удивилась. Там уже стоял улыбающийся Бэгмен и протягивал ей кубок с напитком.

— Знаете, я передумала, — мило улыбнулась Люси. Развернулась и пошла назад.

Её спасла девица.

— Мне подайте, молодой человек! — громко попросила она своим резким голосом.

Люси спрятала улыбку, видя, как Бэгмен идёт через всю комнату к обладательнице желтых глаз, и уже не улыбается. Она взмолилась мысленно, чтобы девица взяла его в оборот. То ли Мерлин её услышал, то ли ещё кто, но девица забросала Людо вопросами, и тому пришлось отвечать.

Люси спохватилась и достала блокнот. Обычным пером, которым пользовалась в общественных местах, стала делать записи от балды, производя впечатление очень занятого человека, как она надеялась.

Открылась дверь, выпуская мистера Новака. Тот выглядел таким же растерянным, как до собеседования.

— Ну что? — бросилась к нему девица.

— Сказали, что пришлют сову ближе к вечеру. И ещё, чтобы вы, Роланда, проходили.

Девица кивнула и, решительно печатая шаг, скрылась в кабинете. Новак повертел в руках изящное перо и вдруг исчез. Надо полагать, снабдили портключом в обратную сторону. Не хотелось бы Люси снова оказаться в доме Долохова, и отвечать на расспросы.

Бэгмен поглядывал на Люси издали, видимо, не решаясь подойти снова. Она невольно наблюдала за ним краем глаза. Вот симпатичный парень, доброжелательный, спортивный, имеет отношение к квиддичу, наконец. Почему у неё даже ничего не ёкает внутри? Что не так с ней, кто бы просветил?

Людо всё-таки подошёл, стоило на минутку отвлечься.

— Интересно, кто будет следующим? — спросил он, улыбаясь уже не так широко. — Вот вы когда подали заявку? Я в пятницу ближе к полудню. А вот эта девушка, мисс Хуч, в четверг вечером. Я не знаю, конечно, когда подал заявку этот мистер Но...

Появился домовик, прервав его на полуслове.

— Хозяин ждёт мистера Бэгмена.

Люси выдохнула, слегка задумавшись, куда делась девица Хуч. Неужели приняли?

Людо Бэгмен появился минут через десять. Сиял, как начищенный галеон.

— Сказали, что пришлют ответ совой через пару часов.

Судя по самоуверенному виду, в том, какой ответ, он не сомневался.

— Здорово! — сказала Люси.

— Вас, кстати, ждут, Мари.

Она ему кивнула доброжелательно, надеясь больше никогда не увидеть и, подхватив чемоданы, поспешила в кабинет.

Едва зайдя, замерла на пороге, пытаясь побороть шок. На монументальном кресле за таким же монументальным столом, лениво откинулся на спинку самый скандальный аристократ магической Англии. Уж сколько раз Люси видела его колдофото на страницах газет и журналов.

— Мари Гудвин? — равнодушно просканировал её взглядом Абраксас Малфой. — Или лучше называть вас Люси Сабо?

Люси ощутила, как краснеет. Вообще-то она хотела сразу признаться, что подписала анкету другим именем. А точнее — своим писательским псевдонимом.

— Мисс Сабо будет в самый раз, — выдала Люси свою самую милую улыбку под названием «Я маленькая прелесть». Она поставила на пол чемоданы и, решительно пройдя к столу, заняла гостевое кресло.

— Вам ведь нет тридцати, не так ли? — ленивая улыбка Малфоя нервировала. — Но вы прекрасный игрок в лучшей команде по квиддичу. Сложная дилемма, мисс Сабо.

— Разве? Я обучала девочек-претенденток в запасной состав в течение двух месяцев, ваша милость, — выложила Люси свой козырь.

— И были компаньонкой подопечной моего друга Долохова до недавнего времени.

О да! Люси слышала пару раз, как Антонин упоминал этого сиятельного лорда. Как же он его… Ах да, Барсик! Если она сейчас назовёт Малфоя Барсиком, он её заавадит, или просто вышвырнет из своего мэнора?

— Совершенно верно, сэр, — Люси с трудом удержала в себе нервную улыбку, пытаясь быть серьёзной.

— Вам некуда идти, мисс Сабо? — Малфой даже не взглянул в сторону двери, где она оставила чемоданы. Взгляд лорда показался ей хищным, но возможно, было виновато её живое воображение. — Могу я вас попросить принять свой обычный вид? У вас безупречная маскировка, но в моём кабинете специальное зеркало, в котором вы отражаетесь совсем иначе.

Она оглянулась, проследив за его взглядом, но для Люси то зеркало у входа осталось тёмным. Чёртов аристократ! Мысленно хмыкнула и тряхнула головой, отдавая невербальный приказ. Волосы мгновенно упали ей на плечи густыми волнами, сделав её снова блондинкой, а глаза должны были сменить расцветку с серого на карие и немного поменять форму.

В глазах его сиятельства мелькнуло восхищение или она себе это придумала — почему-то очень захотелось произвести впечатление. Привиделось или нет, сейчас его взгляд снова был равнодушным и холодным.

— Так что насчёт первого вопроса?

— Я не бродяжка, сэр, — сдержанно улыбнулась Люси улыбкой «Я очень серьёзная и ответственная».

— То есть, если я вас сейчас выставлю, вы найдёте, куда пойти?

— Я надеюсь остаться, сэр, — Люси посчитала, что немного дерзости не помешает.

— Даже так? — Малфой грациозно поднялся и обошёл стол, останавливаясь прямо перед ней.

Она поняла, почему он получил свою кличку среди друзей. Грация барса и самоуверенность короля-льва. Шикарный мужчина, только совсем не в её вкусе. Стало на миг интересно, бывают ли львы-альбиносы? Люси мысленно поморщилась от дурацких мыслей.

— Да, сэр, уверена, что из всех претендентов на должность инструктора для вашего сына, я — самый лучший вариант.

— Смело, — Малфой опустил сиятельную задницу на край стола, разглядывая её с видом зельевара, которому попался особенно примечательный флоббер-червь. Но по крайней мере, немного отдалился, и ей стало легче дышать. — Мисс Сабо, а если я предложу вам другую вакантную должность, с гораздо более выгодными условиями, вы согласитесь? Всё дело в том, что мистер Бэгмен устраивает меня немного больше, чем вы, в качестве инструктора по полётам для моего сына.

— Что это за вакансия, сэр? — осторожно спросила Люси, сразу предполагая худшее. Мысленно она уже подыскивала себе варианты, куда податься.

— Предлагаю вам стать моей личной помощницей. — Малфой добродушно усмехнулся. — А вы что-то другое подумали?

Она даже расслабилась немного. Лукавый вопрос попал в самую точку. Вот так и бывает, когда думаешь о человеке хуже, опираясь на всякие слухи.

— Что значит личной помощницей? — деловито спросила она.

— Нечто вроде секретаря, но с более широкими полномочиями.

Пожалуй, не видать ей работы у Малфоя. Помощница на пару недель — это даже не смешно. Квиддич она не бросит, а скоро сборы.

— А если поменять: меня инструктором, а мистера Бэгмена личной помощницей? — с энтузиазмом предложила Люси, включив улыбку «Сама невинность».

Малфой рассмеялся, как на хорошую шутку.

— Не будь у меня такое ограничение по времени... — сказал он, успокоившись почти сразу. — Ваша взяла, Люси. Мерлин с вами, вы приняты. Ужин в семь, присутствие обязательно. Познакомлю вас с сыном. Занятия с завтрашнего дня. Ах да, подпишите.

Ей в руки сунули папку с договором и перо.

— А где я буду жить? — не смогла она не спросить, когда расписалась внизу документа.

— Ринки! — позвал Малфой. Появилась миленькая домовушка с большими ушами. — Проводи мисс Сабо в зелёные покои. Люси, если что-то потребуется, зовите Ринки. А мне уже пора. Приятно было познакомиться, мисс.

— Мне тоже, сэр, — протянутую руку Малфоя она осторожно пожала.

Он кивнул и просто растаял в воздухе, до последнего не отрывая от неё пристального взгляда. «Призрак отца Гамлета, блин», — впечатлилась Люси.

На ужин она надела своё любимое платье в морском стиле с отложным воротником и белыми полосками на синем фоне. Хотя в нём, по уверению подруг, она выглядела ещё моложе, но это Люси посчитала плюсом. И светлые длинные волосы заплела в две толстые косички. Пусть лорд почувствует себя совратителем малолетних, если имел какие-то виды. А мальчику она, напротив, станет ближе.

Мальчик, копия папы, посмотрел удивлённо, опомнился и выдал надменную улыбку. Люси на это широко улыбнулась и лукаво подмигнула. А потом состроила строгое лицо и чинно заняла предложенное место напротив мальчишки. Вид Абраксаса во главе стола был непроницаем. Он деловито произнёс: «Мисс Сабо, мой сын, Люциус. Люциус, это твой новый инструктор по полётам», — кивнул небрежно, занял своё место и знаком велел подавать ужин.

Зря Люси волновалась. Ужин оказался простым и вкусным. Мясо было бесподобно нежным, салат из морепродуктов с весьма приятным вкусом, вино — терпким с нотками фруктов, как она любила, а десерт — воздушным с кусочками фисташек и клубничным вкусом. Только, когда подали чашечки с чаем и абрикосовое печенье, Малфой поинтересовался, хорошо ли она устроилась.

— Спасибо, сэр! Всё прекрасно.

— Люциус, — повернулся Малфой к сыну. — У тебя есть вопросы к мисс Сабо?

— Да, отец, — вежливо ответил мальчик. — Мисс Сабо, вы замужем или, быть может, помолвлены?

Абраксас насмешливо прищурился.

— Нет, мистер Малфой, — спокойно ответила Люси. — Я свободна, как и моё сердце. Желаете завоевать?

Отец мальчишки закашлялся, он как раз отпивал чай из прозрачной фарфоровой чашки.

Малфой младший слегка покраснел, но апломба не потерял.

— Всё может быть, мисс. Надеюсь, вы меня всему обучите, что знаете сами.

— Только в рамках договорённости, молодой человек, — улыбнулась Люси. — Впрочем, я надеюсь с вами подружиться.

— Польщён, мисс. Могу я вас пригласить сейчас на прогулку? Покажу вам наш парк с высоты птичьего полёта.

— Притормози, сын, — обрёл дар речи Абраксас. — Люси я сейчас забираю, нужно обговорить некоторые вопросы. А тебе стоит закончить эссе по трансфигурации.

— Хорошо, отец, — покорно кивнул мальчик. — Тогда до завтра, Люси!

Она была готова аплодировать обоим. Ну что за прелесть, эти Малфои! У неё в новой книге обязательно появятся два новых персонажа.

— До завтра, маленький принц, — не удержалась она от желания расставить все точки над «i».

На щеках юного Малфоя появились очаровательные ямочки от улыбки.

— Так нежно меня ещё не называли, — с достоинством ответил он. — Ваши шансы на мою дружбу только что взлетели вверх, дорогая мисс Сабо. Прошу меня извинить, дела.

И он удалился с видом настоящего принца. Люси была полностью очарована. У неё прекрасный ученик! Но легко с ним не будет точно, характер у парня железный. Тем лучше, скучать не придётся, глядишь и вдохновение придёт.

Абраксас кашлянул, привлекая к себе её внимание.

— Хочу вас предупредить, Люси, — Абраксас смотрел серьёзно, и это заставляло её нервничать. — Не стоит флиртовать с моим сыном. Он слишком влюбчивый, но так же быстро охладевает.

— Весь в вас, надо полагать? — спросила она спокойно, чтобы не показать, что задета за живое его отповедью.

— Это было грубо, Люси.

— Простите, сэр, что позволила себе лишнего, — образ пай-девочки ей никогда не удавался хорошо, но Люси старалась.

— Ничего страшного, — позволил себе Малфой быть великодушным. — Думаю, вы быстро освоитесь, и выучите непреложные правила для гостей моего дома.

— Разве я гость, а не наёмный работник? — он стремительно переставал ей нравиться.

— Разумеется гость, — снисходительно выдал несимпатичный гад Малфой. — Дочь главы славянского аврората всегда желанный гость в моём доме.

Люси мысленно застонала и закопалась в песок. Отличная работа уже такой не казалась. Хотя, когда её останавливали сложности?!

— Так какие правила у вас для гостей? — она посмотрела прямо в эти наглые глаза хозяина жизни. Никогда ей такие типы не нравились. — Позволите прочитать или лично озвучите?

— Договор я аннулировал, — предпочёл он её не услышать. — Такой пункт, если вы помните, был в документе, который вы подписали. Но у меня к вам личная просьба, пожить в этом доме и взять на себя тренировку Люциуса. Моя благодарность будет выражаться так же и в денежном эквиваленте. Проще говоря, условленный договором гонорар уже переведён на ваш счёт в Гринготтсе. Но это вас ни к чему не обязывает. Вы в любой момент можете покинуть наш дом, если возникнет такая необходимость.

— То есть официально я гость, а практически всё тот же наёмный работник, — уточнила она. И подняла руку в жесте «Стоп». — Не надо этих ваших красивостей, милорд. Вы уже указали мне моё место, я поняла и извинилась. Мне дела нет, зачем вы приплели сюда моего отца. Я самостоятельная личность и всегда плачу по счетам. Так что отработаю эту неделю, но о дружбе с вашим сыном больше не может быть и речи. Да и вас постараюсь забыть, как только покину эти стены. А теперь позвольте мне уйти к себе.

— Очень… откровенно, мисс Сабо. Поверьте, не хотел вас обидеть. Конечно, идите, — Абраксас щёлкнул пальцами и велел появившемуся домовику проводить гостью. — Доброй ночи, Люси. Но знайте, надежды с вами поладить я не теряю.

Оказавшись в выделенных ей комнатах — целых трёх, Люси гневно пнула свой неразобранный чемодан. Надежды он не теряет! Она уже было решила, что новых героев в романе не будет, но теперь передумала снова. Будут! И ещё какие! Отрицательные!

* * *

Линда Маршалл постучалась в кабинет деда и принялась ждать. Джонатан Дервент всегда строго придерживался Правил Рода и не позволял их нарушать домочадцам. Раздражать его Линде не хотелось, как и в далёком уже детстве. Хотя, пожалуй, к её нарушениям Правил дед всегда относился довольно снисходительно, пусть ей и казалось тогда, что это не так.

После вызова деда Линда не стала пользоваться ни портключом, ни общественным транспортом. Она закинула в рюкзак самое необходимое, натянула зимнюю спортивную одежду, нацепила капюшон, замотала шарфом лицо до самых глаз, а последние закрыла усиленными магическими очками с эффектом ночного видения, дальнозоркости и ясного взгляда — ни одна важная в полёте деталь не пройдёт мимо внимания, даже если она сильно задумается.

Выбрав самую быструю гоночную метлу, с повышенной прочностью и маневренностью, Линда задала координаты родового гнезда на встроенном компасе и гнала так, словно по пятам гнались дементоры. Крутые виражи и опасные трюки выполняла почти машинально, облетая препятствия и уходя от встречных птиц и других помех. Функция невидимости работала исправно, так что надо было глядеть в оба, чтобы в тебя не врезались. Адреналин в крови зашкаливал, и это ей было необходимо как воздух.

Из головы никак не выходила страшная новость. Оказаться дочерью исчадия ада — это испытание точно не для слабонервных. И хотя Линде казалось, что нервы у неё вроде стальных канатов, и даже Тёмный Лорд Том Реддл не может сбить её с метлы, в этот раз она была полностью деморализована.

И казалось бы, какая такая разница? Жила двадцать шесть лет без биологического отца, и проживёт без него и дальше. Пусть гниёт папаша в собственноручно возведённой тюрьме и дальше, только бы не подозревал о её существовании.

А вдруг знает? И что? Добраться до неё всё равно не сможет, он там пожизненно. И вмешаться в её жизнь руки коротки. Только царапало душу и терзало сердце это жуткое знание. А вдруг унаследовала от отца что-то маньячное? Хотя о чем она?! Конечно, она многое унаследовала. То самое, чего не было у матери и вообще в семье, а есть у неё. Та самая сильная магия, дар тёмный и сопоставимый, как оказалось, даже с силой Тома Реддла. То, что скрывала даже от деда, пользуясь крайне редко и весьма осторожно.

Полёт помог, спустя почти семь часов она приземлялась на крыльце родового замка почти спокойной. Не успела войти в дом и обнять бабулю, как явился секретарь деда, а попросту домовик Гас, сообщивший, что Джонатан Дервент примет её ровно через двадцать минут.

Пришлось бросить в комнате рюкзак, принять душ за считанные минуты, одеться пристойно — в платье времён Хогвартса, найденное в шкафу, и быстро добраться до кабинета. А это два коридора, в сумме не меньше двухсот ярдов, и три пролёта винтовой лестницы — кабинет Дервента находился в главной башне замка. Перемещаться в замке аппарацией и каминами считалось грубым нарушением Правил. Опоздания дед тоже не терпел. Но Линда успела.

На стук дед откликнулся сразу, домовик распахнул в дверь, и Линда вошла в святая-святых Дервент-холла с непривычной робостью. Всю воинственность с требованием ответов она растеряла где-то в пути.

— Присаживайся, — велел Джонатан, указывая ей на кресло у камина. Даже не поздоровался, словно они виделись уже за завтраком. Стоя возле каминной полки, он пристально её оглядывал, заложив руки за спину. Так её обычно встречали, когда она, мелкая, что-нибудь натворила. Разве что садиться не предлагали. — Рад тебя видеть, девочка.

Дед занял своё кресло и на столике сразу появился крепкий кофе и сэндвичи с мясом.

— Здравствуй, дедушка.

— Поешь, — велел непререкаемо. — После поговорим.

Линда не стала перечить, тем более, что голод вдруг ощутила зверский. Смела все сэндвичи с тарелки, ни одного не оставив деду. Впрочем, тот и не претендовал, попивая кофе, Джонатан наблюдал за внучкой из-под кустистых бровей со смесью умиления и недовольства.

Не успела Линда прожевать последний сэндвич, ощущая приятную сытость в желудке, как дед сказал:

— А теперь поговорим. До меня дошли слухи, что за тобой ухаживает весьма неоднозначный тип.

— Том Реддл, — кивнула Линда и зажмурилась, глотнув крепкого кофе. Так, как бабушка, кофе никто не варил. — Сама в шоке, деда.

— Не похоже, — фыркнул он неожиданно весело. — Ты так спокойно даже о плохих оценках в школе не говорила, хотя тебе всегда было плевать на учёбу.

— Что не помешало мне набрать двенадцать ТРИТОНов, — возразила Линда, с унынием заглянув в чашку. Всё хорошее заканчивается удивительно быстро.

— Возьми мою, — нетронутая чашка деда плавно подплыла к ней. — Хочешь сказать, ухаживания Реддла тебя ни на кнат не волнуют?

Линда сделала маленький глоточек из дедовой чашки, надеясь продлить удовольствие и качнула головой.

— После того, как узнала, кто мой настоящий отец, всё остальное показалось сущими пустяками.

Внимательно глядела на деда, но тот даже бровью не повёл.

— Когда-нибудь это должно было случиться, Котёнок.

Линда могла гордиться своим самообладанием, но, услышав детское прозвище, ощутила, как искривляются сами собой губы, горло перехватывает, а на глаза наворачиваются слёзы. Всхлипнув, она сама не поняла, как оказалась в объятиях деда.

— Поплачь, — предложил тот.

И пока внучка отчаянно рыдала в надёжных руках самого родного человека, дед гладил её по голове, спине и в итоге предложил большой носовой платок с вышивкой в углу и еле заметным запахом дорогого табака. Смачно высморкалась и была магией перемещена в своё кресло.

— Деда...

— Полегчало? Пей кофе, пока не остыл.

— Это мне рассказала Сольвейг.

— Миссис Гамп, — покивал Джонатан.

Линда глотнула кофе и закашлялась.

— Что…

— Немного коньяка тебе сейчас не помешает, — невозмутимо ответил дед. — Что ж, ты знаешь, Котёнок, родителей и род мы не выбираем. И твоей вины в том, кто твой отец, нет никакой.

— Я понимаю.

— Сомневаюсь. Ты замечательная девушка, талантливая и яркая, сильная и храбрая, красавица и умница. Ты важна сама по себе, кто бы ни были твои родители, кто бы тебя не воспитал.

— Я люблю тебя, деда, — выдохнула Линда. — Но что теперь делать?

— Жить, — пожал плечами Дервент. — Дать шанс Реддлу — пусть полукровка, но он один из немногих, кто может сравниться с тобой по силе. Кроме того, я слышал, что его темнейшество встал на путь исправления и даже принёс родовые клятвы.

— Деда!

— Что деда? Думаешь, я тут плесенью покрылся, пока ты сверкаешь задницей на метле во всех уголках мира? Ну, чем он тебе не нравится?

— Наглый, самовлюблённый и прёт напролом, — обиженно ответила Линда — не ожидала, что дед встанет на его сторону.

— Так молодой ещё.

— Ему сорок!

— Самый расцвет для мага, — парировал дед. — Женится и остепенится, такие мужчины, как правило, становятся весьма нежными и заботливыми мужьями. Он уже сделал предложение?

— Попытался, — смутилась Линда.

— Что-то мне подсказывает, что ответ он получил не совсем приятный, — проницательно глянул на неё дед, вынимая любимую трубку прямо из воздуха. — Рассказывай!

— Я только что узнала про папашу, — повинилась Линда, глядя на него щенячьими глазами.

— Послала далеко?

— В Нурменгард, — она опустила глаза, понимая, что деду это совсем не понравится. — Прости, деда.

— И всё? — спокойно спросил Дервент, раскуривая трубку.

— Расплакалась у него на груди, — буркнула Линда.

— У-у, Котёнок! — смешливо протянул дед. — Никак влюбилась.

— Да ты что! — Линда возмущённо вскочила. — Наоборот! Да он вообще не в моём вкусе! И он такой, такой… Ничего не влюбилась!

— Не мельтеши. Сядь. Съешь, вон, котлокекс.

На тарелке и правда появились кексики в форме котелков.

— С ликёром? — она осторожно взяла один, вернувшись на своё место. — Ты никогда мне не разрешал их трогать.

— Сегодня заслужила. Итак, что мы имеем? Мистер Реддл — это не младший Лестрейндж, на которого ты нацелилась, не подумав. Том Реддл — без пяти минут лорд Гонт, делает тебе предложение и явно тобой увлечён, — дед пыхнул трубкой, выпустил колечки и кораблик из дыма и продолжил: — Красив, богат, умён и очень силён магически. Увлечён наукой и, в отличие от твоего… кхм… отца, о мировом господстве не мечтает. И надо полагать, его не испугали гены Гриндевальда?

— Не знаю, — Линда ощутила, что уже захмелела от третьего котлокекса. Иначе отчего рассуждения деда не вызывали в ней бурного протеста. — Может и испугался. Я не помню уже толком.

— Целоваться с ним, хотя бы, понравилось?

— Деда!

— Что деда? Пора уже повзрослеть, Котёнок. Правнука мне родить, а лучше двух или трёх. А если серьёзно, Реддл мне не нравится в качестве твоего супруга.

— Почему? — поразилась Линда, откусывая очередную вкусняшку, и не замечая, что ликёр потёк по подбородку. — Сам же грил… го-во-рил, что опсе.. оспе… остепе… после свадьбы.

— И тем не менее надо бы запретить тебе с ним видеться.

— Я уже врос… зрослая! Вот! И сама, с кем чо… хоч, с кем захочу!

— А с кем хочешь? — дед уже двоился у неё в глазах и слегка расплывался.

— Губы у нго красив… ик, — призналась она и хихикнула. — И смо-о-отрт та-а-ак…

— Так, Котёнок, с тебя достаточно. Иди-ка в кроватку. Утром поговорим.

Проснулась Линда в своей комнате, и не сразу вспомнила, как вообще оказалась дома. Голова трещала и ужасно хотелось пить. Неужели напилась вчера? Увидев на тумбочке стакан с водой, опорожнила его залпом и удивлённо потрясла головой. Боль исчезла, а на смену пришла удивительная бодрость и желание двигаться. Разговор с дедом помнился словно в тумане. Кажется, он запретил ей выходить за Реддла. Или нет? В любом случае, на завтрак лучше не опаздывать.

И всё равно она немного опоздала. Но не могла же она идти, не приняв душ. И оделась ведь очень пристойно — в длинное тёмно-синее платье без рукавов и белую блузку под ним с широкими расшитыми поблёскивающей серебряной вышивкой рукавами. Белый кушак охватывал талию, спускаясь сбоку кистями почти до пола. Из украшений — алмазное колье собственного производства. Волосы уложила в высокую причёску из переплетённых косичек. Весьма сложное заклинание, которым в своё время Линда овладела в совершенстве.

Как только вошла в обеденный зал, мужчины поднялись, а бабушка встретила счастливой улыбкой. Линда ответила ей так же, а потом опомнилась и перевела взгляд на незнакомца, стоявшего по правую руку от деда. Красивый мужчина, несомненно маг, лет сорока или немного больше. Глаза вот, прозрачно-голубые показались знакомыми. Но весь облик совершенно не могла припомнить.

— У нас гость? — не удержалась она от нарушения правил, подходя к столу. Глядя на спокойствие деда и бабули, она уже поняла, что это их хороший знакомый. На Линду он глядел с восхищением, но улыбка была довольно сдержанной. Она отметила чисто выбритый волевой подбородок с ямочкой и пшеничного цвета волосы, собранные в низкий хвост.

Блондины были не в её вкусе. И этот мужчина исключением не стал. Так что, если гостя прочили ей в женихи, то деда ждёт разочарование.

— Познакомься, дорогая, — дед дождался, пока она займёт своё место, после чего сел одновременно с незнакомцем. — Мистер Вэйл Глостер из Сомерсетшира. Вэйл, моя внучка Линда Маршалл.

— Для меня большая честь быть вам представленным, леди, — вежливо произнёс гость, отчего-то одаривая её ласковым взглядом.

Стоило насторожиться. Уж не поклонник ли он «Гарпий»?

— Мне тоже очень приятно, мистер Глостер, — Линда послала ему холодную улыбку.

К счастью, вежливые разговоры прервались, так как подали завтрак. Гость явно был хорошо знаком с этикетом, но не напоказ, словно даже не задумывался. Отдал должное тостам и хрустящим полоскам поджаристого бекона, кофе щедро сдобрил сливками, дополнив сахаром и карамелью.

Линда не ощущала особого аппетита, так что ограничилась парочкой оладий с мёдом и крепким несладким кофе.

Как только убрали со стола, оставив напитки и лёгкие закуски, мистер Глостер поинтересовался, чем она увлекается, помимо квиддича.

— Чтением, конным спортом, прогулками по красивым местам, полётами, разговорами с умными людьми, классической музыкой в равной доле с современной, театром, танцами, игрой на гитаре, боями без правил и корридой. Достаточно?

Единственное хобби, которое ей было действительно дорого, она, понятное дело, озвучивать не собиралась

— Очень интересно, — гость улыбнулся шире, хотя на миг показался разочарованным. — Не откажетесь прокатиться со мной верхом до ближайшей деревни? Лорд Дервент очень расхваливал ваших лошадей. Хотелось бы испытать их в деле.

— Собираетесь купить жеребца? — Линде хотелось поверить, что не она стала причиной появления гостя. В конце концов, лошади деда славились далеко за пределами графства. И Джонатан Дервент выручал неплохие деньги, поставляя элитных коней как магам, так и богатым маглам. Не то, чтобы Глостер ей совсем не понравился, просто не нравилось, как он рассматривал её жадно, когда думал, что она не видит. Мурашки от этого бегали по спине.

— Не исключаю такой возможности, — согласно кивнул гость.

Дед, встретив её взгляд, слегка нахмурился, и Линда решила быть сегодня пай-девочкой.

— Тогда подождите несколько минут, — вежливость давалась с трудом. — Я предупрежу Джейка и переоденусь.

— Джейка я уже предупредил, — поправил её дед. — Иди к себе, Линда. И постарайся долго не копаться.

Она кивнула, последний раз оглянулась на мужчину, гадая, стоит ли делать книксен. Но решив, что все обойдутся, быстрым шагом покинула столовую.

Линда очень надеялась, что Джейк Сойер, бастард деда, занимающийся лошадьми — содержанием, выездкой, присмотром за работниками и прочими, связанными с этим бизнесом делами, составит им с гостем компанию при прогулке. Но Джейк только радостно облапил её, поднял за талию и легко покрутил, позволив разглядеть седину в густой шевелюре.

— Малышка Линди! — он весело хохотнул и подбросил её в воздух, как в детстве. — Всё такая же красавица!

— А ты всё такой же медведь! — со смехом отвечала она. — Поставь, ну поставь же. По-прежнему подковы гнёшь одной левой?

— Капелька магии, и двумя пальцами могу, — подмигнул Джейк. И тихо добавил, чтобы не слышал гость, стоящий поодаль и наблюдающий за ними с непонятным выражением лица. — Твой жених, а? Отец велел отпустить вас одних.

— Никакой не жених! — возмутилась Линда так же тихо. — Давай всё-таки с нами, прошу!

— Отец ему доверяет. А я не могу ослушаться приказа.

— Жаль, — вздохнула она, разглядев морщины на дорогом ей лице. — А как ты сам? Как Мари? Как девочки?

— Лиззи мечтает попасть в твою команду и не слезает с метлы, паршивка, — широко и гордо улыбнулся Джейк. — Линни помогает мне на конюшнях и уже ведёт всю бухгалтерию. Это в пятнадцать! Лошади от неё в восторге, и это взаимно. Агнес зарывается в книги, едва проснётся. Отец дал ей допуск в замковую библиотеку и велел поставить там кушетку. Хорошо, Мисси следит, чтобы дочка кушала вовремя. Матушка выделила ей эту славную домовушку.

Матушкой Джейк называл бабулю. Та любила дядьку Линды, как собственного сына. Да и как не любить, когда попал он в семью ещё крохотным и слабым двухлетним карапузом. Это к пятнадцати вымахал здоровенным парнем, на голову выше сверстников.

— Ну а Мари? — Линда обожала его маленькую жёнушку, которую Джейк носил на руках, а порой катал на плече, благо ширина плеча позволяла.

— Мари очень ждёт тебя в гости, обижается, что редко приезжаешь. И ещё, — Джейк сделал таинственное лицо, — мы ожидаем пополнение со дня на день. Отец уверен, что родится пацан.

— Оу! Поздравляю! — обрадовалась Линда. Она знала, что Джейк запрещает целителю проверять пол ребёнка до родов. Мол, пусть хоть надежда будет, что родится мальчик. Но пока рождались лишь девочки. Дед же каждый раз вместе с Джейком надеялся на внука. — Опять застращал Мэйсона?

— Его застращаешь, — фыркнул Джейк. Лучшим другом, а по совместительству семейным целителем Джерри Мэйсоном, Джейк гордился, восхищался его умом и сообразительностью, и защищал от всех более хилого друга в том же Хогвартсе, когда семейным целителем Дервентов был ещё отец Джерри, Освальд. — Ну полно заставлять гостя ждать. Смотри, и коней вам уже вывели. Не забыла свою Снежинку?

Белоснежная кобыла с чёрными чулочками, грациозно подошла к Линде и ткнулась мордой в плечо. Признала. Линда тут же скормила любимице морковку, специально прихваченную на кухне. Почесала за ухом, приласкала Снежинку, потом только вскочила в седло, оглянулась на Глостера.

— Поехали? — спросил тот спокойно. — Или, может, сразу на скорость — вон до того дуба?

— Им бы размяться сначала, — с сомнением ответила Линда, но азарт уже бурлил в крови. Пусть чёрный жеребец, на котором сидел Глостер, вызывал уважение, но она надеялась обогнать самоуверенного гостя.

— Не обязательно, — тут же вклинился Джейк. — Их нарочно с утра уже выводили побегать, чтобы вам не волноваться.

Жеребец, словно чувствуя схватку, уже рыл копытом землю, косил глазом и прядал ушами. Снежинка же грациозно держала голову, поглядывая на соперника с чисто женским превосходством. Линда усмехнулась мыслям — начитаешься романов Люси Сабо, и начинаешь уже фантазировать, приписывая лошадкам человеческие чувства.

— Тогда по сигналу, — весело сверкнула Линда глазами и мысленно поморщилась от ответной усмешки Глостера. — Джейк, давай.

— Три, два, один! — рявкнул Джейк, и лошади рванули с места в галоп по хорошо утоптанной дороге.

Линда мчалась так, словно от победы зависела её жизнь, почти распластавшись на шее любимицы. И всё равно Глостер обошёл её на полкорпуса в самый последний момент.

— Никаких поцелуев! — грозно предупредила Линда, когда они поехали рядом шагом, давая отдых взмыленным лошадям.

— Разве что в щёку, — легко согласился гость. — Вы отличная наездница, Фрейя.

Линда вздрогнула, ощутив внезапно, как её омыло магией гостя. Ласковой магией, знакомой, словно истоками из детства.

— Меня зовут Линда, — голос её дрогнул, взглянуть на спутника снова стало страшно. — Кто вы?

— Тот, кто дал тебе второе имя, малышка, — голос Глостера стал мягче и интимней. — Догадаешься сама?

— Нет, — замотала она головой, ощущая панику и бессилие. — Этого не может быть. Вы не он!

— Я как раз он, — печально, как ей показалось, ответил загадочный гость. — Если ты имеешь ввиду своего отца.

Линда попыталась аппарировать прямо с лошади, но не смогла.

— Не так быстро, — Гриндевальд, а она уже не сомневалась в его идентификации, поехал совсем близко и ухватил повод Снежинки. — Я мечтал об этой встрече много лет. Не разочаровывай меня, девочка.

— Что… что вам надо от меня? — Теперь стало ясно, где она видела этот разрез глаз. Такой знакомый! В зеркале видела, почти каждый день!

— Всего лишь немного тепла и понимания. Ты плачешь? Ну же, не такой я страшный. И никогда не обижу тебя, Фрейя.

— Не называйте меня так! Как дед допустил… Вы обманули его?

— Мы с ним давние приятели, — хмыкнул Геллерт. Назвать его отцом Линда даже мысленно боялась. — Я только хочу тебя получше узнать. Теперь ты расскажешь о своём настоящем увлечении?

— Только не говорите, что тоже обожаете мастерить украшения, — всхлипнула она, не зная, что и думать уже. Геллерт Гриндевальд прогуливается с ней на лошади! Кому скажи!

— И оружие, — ответил довольный Гриндевальд. — И разные артефакты. Но и кольца, серьги, браслеты, колье иногда создавал. Вот — это я начал делать в тот день, когда узнал о твоём существовании. И закончил лишь недавно. Держи, это тебе.

Линда увидела прямо перед носом широкую крепкую ладонь, на которой матово поблёскивал миниатюрный чёрный ворон из сплетения тончайших нитей серебра и платины. Серебряная цепочка из крупных звеньев с алмазной гранью дополняли подарок.

Рука сама потянулась к этому чуду. Но, Геллерт отвёл руку.

— Сам надену. Наклони голову.

И не послушаться невозможно. Ощутила, как коснулась шеи прохладная цепочка. Повис и закачался воронёнок с глазками-бусинками. Гриндевальд поднял её подбородок согнутым указательным пальцем, заглядывая в глаза.

— В нём почти нет магии, — доверительно проговорил серьёзным голосом. — Но кое-что всё же есть. Назови его имя.

— К-какое?

— Придумай.

— Пусть будет Мор, — Линда вздрогнула, из кулона вылетел огромный ворон-призрак и завис перед ней безжизненной трёхмерной картинкой.

— Даже я не вижу его, — пояснил Геллерт. — Хотя и создал. И никто не увидит, кроме тебя. Приказывай ему, исполнит любое поручение. Можно приказать мысленно, но обязательно называй имя.

— А что он может? — Линде казалось, что она спит, настолько не могла поверить, что всё происходящее — не плод её воображения.

— Многое. Защищать — универсальный щит от всего, кроме Авады. Приносить и относить что-то хоть за край земли. Работать почтовой совой, если кратко. Подсказывать и советовать — я вложил львиную долю своих знаний в этого красавчика. Разговаривать вслух и мысленно, но слышать его будешь только ты. Снимать боль и усталость, будить лучше любого будильника. Может спрятать тебя мгновенно, обняв крыльями. Может остановить чьё-то сердце, если прикажешь.

— Вот этого не надо! — возмутилась внимательно слушавшая его Линда.

— Всякое бывает в жизни, — философски пожал плечами Гриндевальд. — Кстати, и кулон теперь видеть можешь лишь ты. Об остальных умениях можешь на досуге расспросить своего ворона. Расскажет. Сожми кулон — и он вернётся назад, где бы ни был.

— Спасибо, — опомнилась Линда, когда сжала кулон и увидела, как втянулась в него картинка Мора.

Геллерт довольно улыбнулся.

— Нравится подарок?

Она кивнула, не зная, что теперь чувствует к родителю. Главное — ненависти точно не было. И страх притупился.

— Нравится, — призналась честно. — А как ты смог… Нурменгард же…

— Я построил его, Фрейя.

— То есть, — расширила она глаза. — Ты мог в любой момент…

— Не мог. Слишком многие жаждали моей крови. И некоторые жаждут по сей день. Да и не к кому было возвращаться. А ещё совесть, дочь, она главный палач для преступника.

— А теперь нашлось к кому? Возвращаться?

— К тебе, — ответил он просто. — Я почувствовал, когда ты узнала, кто твой отец. Я не заслужил ни тебя, ни твоего доброго отношения. И эта встреча, от которой я не смог отказаться по эгоистическим причинам — первая и, если пожелаешь, последняя. Захочешь увидеть, хоть через сто лет, скажи об этом своему ворону. Я буду всегда тебе рад. Не захочешь — так тому и быть. Ну и напоследок, я краем уха слышал, что один наглый тип не даёт тебе прохода. Я могу поработать твоим вороном и навсегда остановить его сердце.

— Не вздумай! — воскликнула Линда, уловив в его взгляде спокойную, но смертельную угрозу её обидчику. — Не трогай его, пожалуйста.

— Нравится?

— Я послала его к тебе просить моей руки, — призналась Линда, краснея. — И теперь даже не знаю…

Геллерт хохотнул.

— Что ж, повидаюсь с ним, раз такое дело.

— Отец!

Он дёрнулся, и сразу погасил вспыхнувший радостью взгляд.

— Ради этого стоило тебя увидеть, — произнёс безэмоционально. — Стоило мечтать все эти годы. Стоило жить… Так ты согласна за него выйти? Дать ему добро? Твой дед, как я понял, в сомнениях.

Линда тяжело дышала, приходя в себя. Сама не ожидала, что назовёт его так. Но слова Геллерта попали в самое сердце. Смятение никак не оставляло. И не хотелось признаться самой себе, что ей стало его жалко до боли. До сорванного крика в глубине души. Отчего так?

— Не знаю, — смогла наконец ответить. — Если захочешь. Но ведь это опасно!

— Ты за меня боишься или за него?

Линда беспомощно пожала плечами. Погладила Снежинку по гладкой шее, поняла, что они давно уже топчутся на месте, оставляя рытвины от конских копыт на прилежащем к дороге лужку.

— Что ты будешь делать? Потом? — вскинула она голову, вглядываясь в красивое и такое молодое лицо. А ведь ему более ста лет, если она правильно помнит. Она в школе писала доклад по нему, даже не догадываясь, кем он ей приходится.

— Поживу, если получится, — пожал он плечами. — Жуткий у тебя отец, да?

Она кивнула. Помолчали.

— Ладно, пора прощаться. С дедом твоим я уже распрощался и коня оплатил звонкой монетой, так что он не удивится. И хотя расставаться с тобой, с мыслью, что больше никогда не увижу, очень не хочется, но… Прощай, Фрейя. И будь счастлива, это будет самый лучший подарок судьбы для меня.

Сделав над собой чудовищное усилие, Линда кивнула и на этот раз осознанно проговорила:

— Прощай, отец!

Он протянул руку к её щеке, но так и не коснулся, посмотрел пристально, кивнул и просто исчез. Вместе с жеребцом. Линда вяло восхитилась его силище.

Возвращалась в поместье медленно, вся под впечатлением от встречи. Перед самыми воротами, которые любезно перед ней распахнулись, вдруг встрепенулась и позвала мысленно Мора.

Ворон завис перед ней трёхмерной картинкой.

«Мор!» — мысленно к нему обратилась.

«Слушаю тебя, Фрейя», — голосом Геллерта ответил Мор прямо в её голове.

Линде захотелось побиться головой о ближайшее дерево. Ну каков прохиндей! Не мытьём, так катаньем.

«Гриндевальд шпионит за мной через тебя?»

«Нет!»

«Как я могу тебе верить?»

«Я не нужен ему для этого, — фыркнул ворон весело. — Есть масса способов следить за тобой и без моей помощи».

«Да ладно?!» — не поверила Линда.

«Мы оба понимаем, кто такой Гриндевальд?» — ей показалось, что ворон поглядел иронично.

«Преступник и лжец?» — предположила она неуверенно.

«Величайший маг в мире, — поправил ворон наставительно. И резко скрипуче рассмеялся: — Ха-ха-ха! Но это не исключает и твоих выводов».

«Утешил», — фыркнула Линда.

«Стараемся», — скромно ответил птиц и даже смущённо потупился, шаркнув лапкой по воздуху.

«С тобой не соскучишься, — не удержалась она от улыбки. — Ладно, исчезни. Будешь нужен, позову».

— Понял тебя, Фрейя, — гаркнул ворон вслух и втянулся в кулон.

— Поганец, — хмыкнула Линда, отчего встрепенулся встречавший её помощник конюха. Он скучал у ворот, ожидая, когда она наконец въедет в поместье. — Я не тебе. Тебя меня встречать послали?

— Ага, мисс.

— Как зовут?

— Мэтью, мисс.

— Возьми Снежинку, Мэтью. Я прогуляюсь.

Она спрыгнула с лошади, потрепала её по холке, отдала поводья мальчишке и медленно направилась к главному поместью, видневшемуся на вершине холма. Ей надо было о многом подумать. Например, о том, почему она так переменилась в отношении Тома Реддла за последние пару дней. Или о том, что думать теперь об отце. Казалось, что встреча с отцом перевернула всю её жизнь. И разделилась она на две части: до того, как узнала, чья она дочь. И после встречи. И что будет дальше в её жизни совершенно не могла представить. Ну и пусть. Надо жить, и будь что будет.

* * *

К несчастью, сознание, видимо, вернулось практически сразу. Открыв глаза, Санни увидела над собой всё ту же жуткую морду. Зверь медленно, словно растягивая удовольствие, наклонялся к ней, придавив тяжелой лапой к земле. Вязкая слюна из вонючей пасти свесилась, почти касаясь шеи, а лапа на груди ощущалась пудовой гирей, отчего дышать было очень сложно. Она дёрнулась, вспомнив про портключ в Мунго, зверь тут же рыкнул недобро, и рука Санни безвольно упала.

— Брысь, Гектор! — раздался мужской голос с весёлыми нотками. — Напугались, леди? Простите его, Гектор ещё щенок и очень любопытный. Он не причинит вам зла.

Пёс, если это был он, отступил назад, плюхнувшись на попу. А перед глазами Санни показался охотник. Или егерь, или кто ещё тут мог по лесу бродить?

— Спасибо, сэр, — прохрипела она, сразу расстраиваясь, что всё-таки простудилась. Кашлянула, чтобы говорить яснее. — Я, кажется, заблудилась.

Почему-то хвататься перед ним за портключ она не спешила. Во-первых, реакция собаки явно молниеносная, откусит что-нибудь, прежде, чем она переместится, или вообще увяжется за нею.

— Я так и понял, — добродушно усмехнулся мужчина и протянул ей руку. — Полагаю, неудачная аппарация? Бывает. Поднимайтесь, леди. Моя заимка тут неподалёку. Приглашаю в гости. Утром помогу добраться куда скажете. Сейчас тут не только аппарировать опасно, а даже пользоваться портключами рискованно. Природная аномалия совсем рядом, магический фон нестабилен. Ну же, давайте руку.

Санни мужчине не доверяла. Всякое могло оказаться — например, что это и есть её тюремщик, который сейчас притворяется простым охотником. Или какой-нибудь охотник за головами, который похитит её вторично, с надеждой на выкуп. А может, извращенец, который заберёт её себе для… Додумывать было жутко, но и лежать под насмешливым взглядом мужчины было глупо. Она протянула руку, и сильный охотник мигом поднял её на ноги, слегка приобняв за талию другой рукой. Лунный свет высветил довольно красивое лицо. Мужчине было около сорока на вид, хотя маги стареют медленно, может, и больше.

Теперь и думать было нечего о портключе. Даже если соврал, выбора у неё не было, так что стоило сделать вид, что верит ему и как-то выиграть время. Зверюга, спина которой была где-то на уровне Санниного плеча, шла по другую сторону от неё, словно показывая лишний раз, что бежать бесполезно. Кстати, приметила непонятные наросты на этой спине. Седло? Ездовой пёс?

Царапнуло вдруг, что мужчина не представился и имени её не спросил. И опять заподозрила, не тюремщик ли перед ней? Хотя, если егерь какой-нибудь, они могут быть не любопытны, в отличие от Гектора. Н-да.

Хорошо ещё, что шли они, по её представлениям, в другую сторону от бункера. Каждый шаг Санни давался с трудом. Ей казалось, что предел своих сил она давно уже преодолела. И что её всё ещё на ногах держит — было загадкой.

Словно почувствовав, «спаситель» остановился, придержав её за руку. Оказывается, он сунул её в руку флакон.

— Выпейте, леди. Укрепляющее.

Выпила послушно. Слишком устала, чтобы сопротивляться, да и вкус был знакомый. Сразу почувствовала себя бодрее, спать расхотелось, в ногах и руках появилась сила. Сколько так шли она не запомнила. Казалось, что вечность. А потом вдруг она оказалась на спине пса, позади неё расположился охотник, в обе стороны простирались мощные крылья, а внизу с головокружительной высоты можно было рассмотреть бесконечный лес, темнеющий сплошным массивом. Да ещё далеко впереди виднелось что-то светлое. Полоска все расширялась. Море?

Рука мужчины крепко обхватывала талию. Может, поэтому высота Санни совсем не пугала. Она прикрыла глаза всего на минуточку, расслабившись, ничего другого не оставалось. А оказалось, что заснула, несмотря на укрепляющее и опасный полёт на крылатой псине. И следующее пробуждение ей понравилось ещё меньше, чем предыдущие.

Санни ощутила, что лежит на мягком, и сразу распахнула глаза. Она находилась в нормальной комнате какого-то деревянного дома. Лежала она на кровати под лёгким и тёплым одеялом. Вот только из одежды на ней было лишь бельё и короткая нижняя рубашка. Платье, впрочем, нашлось на стуле, а тяжёлая мантия висела у входа в комнату. Большие окна пропускали свет сквозь неплотно закрытые занавески. Санни поспешила встать и бросилась к окну, стараясь не думать, как незнакомец её раздевал.

Первое резануло: на окнах были решётки снаружи. А за окном море совсем недалеко. Или океан? Санни бросилась к стулу, ощупывая платье. Их опять не было! Ни розы Рабастана, ни портключа в Мунго. И что это? Мужчина забрал? Сделал невидимыми?

Комната была небольшая, судя по окнам — угловая. Рядом с выходной дверью камин, небольшой. Языки огня завораживали, в комнате от этого было тепло.

Организм заставил осмотреться внимательнее: оказалось, что за кроватью в углу есть ещё дверь, она была прикрыта гобеленом, за ней оказался вполне цивильный санузел: унитаз и узкая сидячая ванна с кранами. Иногда ей безумно не хватало в Англии простого душа, но наличие холодной и горячей воды всё равно порадовало. На крючке висел халат и полотенце, всё как будто на неё. И откуда это всё у простого охотника?

Умывшись, вернулась в комнату и поспешила одеться. Надевать халат, как и пользоваться ванной не решилась, хотя и очень хотелось. Попробовала открыть выходную дверь, она оказалась закрыта, чего Санни подсознательно ожидала. Липкий страх даже голод заглушил. Вспомнилось, как говорил тюремщик: «Комната для вас уже готова». Неужели всё было напрасно?

В дверь постучали, и Санни метнулась обратно к кровати, чинно присев на краешек. Скрежетнул ключ и в комнату вошёл мужчина. Теперь он был одет в простую хлопковую рубаху с завязками у горла и коричневые кожаные штаны. Волосы короткие, зачёсаны назад и слегка влажные. Глаза проницательные, голубые, умные. Лицо породистое. Всё это отметила за пару секунд, перевела взгляд на поднос в его руках. Судя по аромату — там её завтрак.

— Выспались? — низкий бархатный голос похитителя лучился добродушием. Поднос он поставил на стол у окна. — Поешьте. Чуть позже я принесу вам вещи, в которые можно переодеться.

— Кто вы? — как можно спокойнее спросила Санни, стараясь сдержать противную дрожь. — Прошу вас, отпустите меня.

— Можете звать меня Грин, Грин Вальдес. Я не причиню вам вреда, Александра. Если вам что-то нужно: книги, игрушки, какие-то ещё вещи, составьте список.

— Моя палочка!

— Верну вам позже. В этой комнате вы всё равно не сможете колдовать, тут антимагические чары.

Худшие предположения оправдались — перед ней был её тюремщик. Как легко он снова её поймал. А свобода была так близко! Почему, ну почему она сразу не обнаружила портключ, когда выбралась из бункера?!

— Зачем я вам? — спросила шёпотом. Голос отказал.

Тюремщик Грин Вальдес иронично улыбнулся, глядя в глаза.

— Вы мне подходите, — пожал плечами. — Не скучайте и попробуйте найти плюсы в своём положении. Я отпущу вас, когда выполните одно условие. Довольно простое. Если к тому времени ещё будете хотеть покинуть меня. А пока отдыхайте. Я вернусь к обеду. Есть особые пожелания?

Потрясённая его спокойной речью, Санни покачала головой. Вздрогнула, когда он, шагнув к ней, взял руку и поцеловал. А потом он просто удалился, щёлкнул замок. Всё стихло.

Она с силой вытерла руку о платье, пытаясь стереть поцелуй. Внутри закипала ярость, она даже не думала, что сможет кого-нибудь так ненавидеть. Ей даже было не интересно, что за условие она должна выполнить. Мерзавец! Если она правильно поняла его взгляд, когда он говорил про это условие, то предполагалось, что она будет с ним спать. Вскочив, Санни заметалась по комнате, остановилась, стянула рукав. Помолвочная татуировка была на месте! Потёрла её, ничего.

Бросилась к окну, попыталась открыть форточку. Но не за что было уцепиться. Подвал сменился на комнату с удобствами, но тюрьма осталась тюрьмой. Ни магии, ни амулетов, да если бы и остались… Стоп! Они наверняка остались! Ведь в бункере их тоже не ощущала, а в лесу появились. Отобрать не мог, наложил какую-то иллюзию?

Но как не ощупывала платье, ничего обнаружить не удалось. И серьги в ушах не ощущались, и кольцо.

Голод заставил посмотреть, что принесли на завтрак. Куриные ножки, яичница с беконом, поджаристые тосты, сыр, ветчина, горячий чай и маленькая чашечка кофе, сливки в белом кувшинчике, в другом кусковой сахар, три продолговатых пирожных на блюдце.

Подумав, что силы пригодятся, села за стол и умяла всё до крошки. После еды стало немного легче, хотя лёгкое чувство голода осталось. Сколько же она потратила сил? После еды срочно захотелось помыться. Смирилась с халатом, ходить в грязном платье стало уже невыносимо. Но помня, что на нём спрятанные магией брошь и булавка, постаралась точно вспомнить в каком месте они были. Ножиком из приборов — и не побоялся же дать их — вырезала варварски куски ткани с запасом, чтобы точно невидимые брошь и булавка оказались на лоскутках. Остальное платье решила уничтожить. Лиф и рукава, разорвав на кусочки, запихнула в камин, горели остатки платья весело. Проследила, чтобы сгорело всё полностью. Из двухслойного подола нарвала полосы примерно одинаковые, скрутила в рулончики и спрятала под подушку. На всякий случай.

Мылась тщательно, благо здесь нашлось вполне приятное мыло с цветочным ароматом и совершенно новая мочалка. Волосы намыливала раз пять. После ванны надела халат, волосы сушила у камина, добрый тюремщик даже о гребне подумал. Бельё, чулки и рубашку, выстиранные ещё до купания, повесила тут же — на каминной полке удачно были расположены крючки. Высохли волосы быстро, а бельё ещё быстрее. Заплела косу, надела на себя чистые вещи, а сверху халат. Он был из толстой тёмной ткани, но не махровый, завязывался кушаком и имел карманы. Ботинки не стала надевать, решив, что походит в предоставленных тапочках.

А потом придвинула к камину креслице, устроилась в нём с ногами и принялась думать. Грин Вальдес не был похож на маньяка или сумасшедшего, но в истории масса примеров, когда маньяки выглядели вполне респектабельными гражданами, так что судить по внешнему виду казалось бы рано. Мог он оказаться простым преступником, укравшим ее ради выкупа? Мог. А почему говорил, что она должна выполнить условие? Почему предполагал, что после этого она не захочет уходить? Заколдует её? Или на секс намекал? Мол, ей так безумно понравится… Санни передёрнулась, ощутив озноб у явно магического огня камина. Если бы не было магии, камин бы давно потух, дровишек там было чуть.

Ей сделалось гадко, как только представила, что этот похититель-тюремщик будет её касаться. Впрочем, уже касался, он ведь раздевал её. Зажмурилась, пережидая приступ отвращения. Подышала глубоко, успокоилась кое-как. Нет, надо держать себя в руках и не провоцировать. Если сумасшедший, её брезгливость может вызвать агрессию. Убьёт ещё, кто об этом узнает, если тут магия невозможна?

А она ещё как-то размышляла в прошлом, читая какой-то фанфик: как можно изнасиловать ведьму, если та может шарахнуть насильника своей силой так, что ошмётки полетят. А вот так, видимо, можно — в немагической комнате.

Пригревшись у камина, задремала. Проснулась резко, вскинувшись и чуть не выпав из кресла. В комнате она по-прежнему была одна, а вот кое-что изменилось. На стуле лежал тюк с вещами, со стола исчезла посуда и стоял другой поднос, блюда закрыты крышками, как в фильмах в номерах отеля.

Значит, тюремщик здесь побывал. В халате она себя чувствовала не слишком спокойно, поэтому сразу полюбопытствовала, что принёс мужчина. К удивлению, там были вполне добротные вещи: пара простых платьев, штаны, две простых рубашки, свитер, шерстяные носки и пуховый платок. Бельё и чулки смутили почти до слёз. И всё это точнёхонько на её размер. Подумав, надела рубашку, свитер, носки и штаны. Чем менее привлекательной будет выглядеть в его глазах — тем лучше.

К сожалению, обновки на ней сидели очень хорошо, но тут уже ничего не поделаешь. Не портить же хорошие вещи — могут пригодиться для похода.

Обед ждал её явно под чарами, бульон ещё горячий, котлеты и картофельная запеканка. Странно, что чары работали в комнате, где магия невозможна. Но вполне вероятно, что магии тут и не было, блюда могли быть очень горячими, а сейчас немного остыли, например. Из напитков — апельсиновый сок и молоко.

Опять всё съела, а потом вскочила, услышав, как открывается дверь.

Стояла перед похитителем, как школьница, скромно убрав руки за спину. Мужчина вошёл, закрыл дверь и прислонился к ней, с явным интересом рассматривая пленницу с головы до ног.

— Хорошо выглядите, — сказал наконец нормальным голосом без насмешки. — Составили список необходимого?

— Нет, — Санни покосилась на перья и пергамент в углу стола. Вот ведь дура, могла бы что-то придумать для побега, неявное. — Я ещё думаю.

— Как надумаете, просуньте список под дверь, — кивнул он. — Постараюсь по возможности раздобыть всё, что хотите.

— Могу я узнать, что за условие я должна выполнить?

Его улыбка стала насмешливой, что ужасно бесило.

— Пока рано. Не огорчайтесь, совсем скоро я вам всё расскажу. Куда вы дели платье?

— Сожгла, — пожала плечами. — Оно было испорчено.

Он кивнул, бросив взгляд на камин, напомнил ещё раз про список и ушёл. К счастью, на этот раз целовать руки не стал.

Санни рухнула на стул, только сейчас понимая, в каком напряжении находилась во время его визита. Придвинула к себе лист пергамента и макнула перо в чернильницу.

Надо было что-то написать, чтобы лишний раз не злить похитителя. Пусть думает, что смирилась со своей участью. Если бы можно было как-то написать письмо родным! Кстати, хорошо бы выяснить, когда его нет в доме. И попробовать позвать свою странную сову, как-то открыв окно. А что — попросит открыть форточку, сославшись на духоту. В конце концов, в комнате действительно было жарковато. Только бы не тушил камин — без него станет совсем тоскливо.

Список составляла вдумчиво, решила показать себя капризной девицей, может, откажется от неё сам. В итоге попросила большой ковёр на пол, с длинным ворсом и мягкий, хотя ей нравился гладкий деревянный пол в комнате, он всё время был тёплым, хоть босиком ходи.

Дальше в список вошли:

— набор дракончиков от «Покахонтас», все виды, включая последнюю модель;

— косметика от французской магической фирмы «Рокос» — одна из самых дорогих в магмире: перечислила всё, для всех частей тела и для всех гигиенических процедур;

— набор гребней для волос от «Феррерас» — тоже французская марка, такими пользовалась Беллатрикс;

— тапочки от «Граусас» — ирландская маленькая мастерская изготавливала эти тапочки на заказ, очень эксклюзивный и дорогой товар — ноги в таких тапочках отдыхают, а бежать в них можно со скоростью хорошего спринтера, не чувствуя усталости;

— три разных набора пирожных от Фортескью;

— полную домашнюю аптечку с зельями строго от мастера Эйлин Робертс;

— бриллиантовое колье от Жерара Росси в последнем каталоге Ведьмополитена за номером три тысячи двадцать семь — очень уж им на девичнике восторгалась Эжени (если что, ей и подарит);

— чайный сервиз от «Гуарди Краш»;

— три картины Айвазовского любые;

— мольберт и всю палитру красок от «Покахонтас» — единственный набор в ассортименте тётушки Мюриэль, дорогущий, как и все её товары;

— котёнка книззла, желательно девочку;

— кресло-качалку от Алленов последней модели — Питер хвастал, какое оно крутое;

— учебники...

Последний пункт она зачеркнула, поняв, что так покажет себя слишком умной. Вместо этого перечислила несколько новомодных романов о любви, о которых ей рассказывал Джейми, рекомендуя к прочтению. Они тогда полистали эти книжки в библиотеке Мюриэль, посмеялись над некоторыми выдержками, и поставили обратно на полку. Вот некоторые броские названия Санни и запомнились, и она вдохновенно и аккуратно вывела их в конце списка, пририсовав несколько сердечек для убедительности.

Список зелий для аптечки выписала на отдельном листе, в надежде, что он оставит этот список продавцу. На такой случай на обратной стороне она рискнула написать оставшимся от обеда молоком: «Для мастера Эйлин Робертс. Я живу в деревянном доме, из окна вижу океан, из другого на восток — горы, — Санни задумалась, вдруг вспомнив читанную в юности книгу «Копи царя Соломона». Там горы были то ли по форме, то ли так и назывались — Груди царицы Савской. Она подошла к окну, вглядываясь в далёкие вершины. Вернулась за стол и, подумав, продолжила тайное письмо: — горы в виде двугорбого верблюда, склонившего голову над океаном. До гор тянется тёмный лес, но ближе к берегу обрыв и песчаная коса. Комната моя под антимагическими чарами с решётками на окнах. Палочки нет, все амулеты исчезли. Я их не вижу и не чувствую. Сюда добирались на большом волке с крыльями. Здорова, кормят хорошо, относятся предупредительно, но это пугает. Пока непонятно вообще, зачем я здесь. Хозяин представился, как мистер Вальдес, Грин Вальдес. Почти уверена, что имя вымышленное. Очень скучаю по всем, люблю и надеюсь, Санни Прюэтт».

Надежды, что кто-то увидит послание, не было почти никакой. Но кто же знает, как жизнь повернётся. Была опасность, что Грин Вальдес что-то заподозрит, прочтёт послание сам. И это пугало ужасно. Но рискнуть и использовать этот шанс она была просто обязана. Даже если её после этого посадят на хлеб и воду и переместят в подвал.

Санни решительно подсунула под дверь оба листа. Как ни прислушивалась, ничего не было слышно из коридора. Кончик пергамента всё виднелся из-под двери, а потом неожиданно исчез. Он даже не зашёл к ней!

В надежде, что хозяин отправился выполнять её запросы, Санни выждала ещё час для верности, вооружилась ножом, который ей опять оставили столь беспечно, и придвинула к боковому окну стул. Жаль, что вылезти в форточку она не смогла бы, даже если откроет — решётка за окном производила впечатление очень мощной и непоколебимой.

Ей понадобилось больше часа, чтобы расковырять замок форточки. Каждые минут пять нервно оглядывалась, но в доме царила тишина, только потрескивал в камине огонь. Наконец форточка открылась и Санни обдало прохладным и как будто солёным ветром. Боясь, что испугается и передумает, она высунула голову наружу и крикнула негромко, но с чувством:

— Разбойница! Монстрик! Папа! Басти!

Повторив раза три в разном порядке, она прикрыла окно, оставив небольшую щель. Но испугавшись, что он ощутит слабый сквознячок, закрыла плотнее. Никто не примчался, не обвинил её в попытках побега, и примерно через десять минут Санни немного расслабилась. Оставалось ждать и надеяться на чудо.