Сад голубых пионов (гет)

— Я могу присесть рядом с вами?

Пиона лениво приоткрывает глаза, но запрокинутую голову не опускает, разглядывает незнакомца из такого нелепого положения. Он выглядит приятно, приветливо улыбается и указывает на кресло напротив.

— Больше сесть некуда, а я уже сделал заказ, — он разводит руками будто в свое оправдание.

Пиона оглядывается, отмечая, что все остальные столики и правда заняты под завязку. За ее столиком свободно три кресла, и она думает, процеживая злорадство сквозь зубы, что кое-кто может и потесниться.

Ленивый взмах рукой незнакомец принимает за повелительное согласие, усаживается не напротив, а рядом, придвигая тяжело скрипнувшее ножками по полу кресло. Он перегораживает Пионе вид на наполненную людьми веранду кафе, и взгляд ее сосредотачивается на мелькающей вдалеке макушке бармена, намешивающего чей-то коктейль.

Улыбку Пиона прячет за еще одним взмахом руки, и незнакомец оглядывается, ожидая, наверное, что она так зовет официанта. Гарри обходит его по широкой дуге, деловито забирает на колени к Пионе и вытирает о ее футболку мокрые руки.

— Ма-ам, ты представляешь, у них там мыло с запахом киви, — Пиона понимающе улыбается, ладонью приглаживая встрепавшиеся вихрастые волосы, — давай купим такое же, я, честно-честно, постоянно буду мыть руки! Понюхай, как оно пахнет!

Гарри сует ей руку под нос, едва не ударяя по зубам, и Пиона старательно принюхивается, в самом деле улавливая нечто, отдаленно напоминающее кислятину зеленого фрукта. Запах ей совершенно не нравится, Пиона морщится, и Гарри удивленно распахивает глаза, обнюхивает обе ладошки и пожимает плечами. Он наверняка хочет сказать что-то о том, что пахнет по его мнению действительно вкусно, но вдруг морщится сам и переводит взгляд на то ли удивленного, то ли умиленного незнакомца:

— Ты Драко?

Вопрос выбивает из колеи даже Пиону, и она фыркает, изо всех сил стараясь не засмеяться. Гарри же продолжает логическую цепочку, забавно прижимает указательный пальчик к губам и склоняет голову набок.

— Нет, Драко же маленький, а ты вон какой. Тогда мистер принцесса? Знаешь, у мистера принцессы такие длинные волосы, как у во-он той тети, — Гарри тычет пальцем куда-то в сторону улицы, моргает и снова смотрит на незнакомца, — у тебя таких нет, значит ты и не он тоже. А мамой ты быть не можешь, потому что мама рядом со мной. Тогда что ты здесь делаешь?

Рассуждение заканчивается, теперь должны идти оправдания, но незнакомец только смеется, еще, кажется, не до конца понимая, во что наступил.

— Малыш, мистер принцесса — это твой папа? — он даже подается вперед, упирается локтями в столик и лукаво склоняет голову набок.

Гарри снова премило распахивает глаза, мотает головой, так что волосы его разлохмачиваются, и наставительно оттопыривает указательный палец:

— Мои родители умерли. Кстати, ты сидишь на моем месте, а я хочу занять его, потому что у мамы ножки устали.

Будто в подтверждение собственных слов Гарри прыгает у нее на коленях, и Пиона сдавленно выпускает воздух сквозь зубы. Ей не то чтобы больно, все любопытство уходит на наблюдение, и не дождавшийся нужной реакции Гарри прыгает еще пару раз.

— Ну ладно, слезай уже, — Пиона спихивает Гарри с себя, и тот ловко приземляется на ноги, разводя в стороны руки, будто выполнил только что как минимум олимпийский прыжок.

О том, что за столиком свободно еще целых два кресла, никто сказать не успевает. Незнакомец наверняка видит, как из-за его спины высовывается рука с высоким, наполненным до краев бокалом, и лисье выражение исчезает, сменяясь растерянностью. Голову он поворачивает удивительно медленно, точно снимается в каком-нибудь фильме ужасов, вздрагивает всем телом и дергается, когда на плечо его падает прядь светлых волос.

Пиона с интересом смотрит, как рука Люциуса тянется дальше, подталкивая бокал к середине стола, а незнакомец вжимается в кресло, совершенно не зная, куда себя деть. Она даже пропускает появление Драко в кресле напротив, только отмечает, что на лице его нет ни капли обиды, а в волосах — ни единой зеленой травинки.

— Ты знаешь, что Гарри зовет тебя мистер принцесса? — Пиона жмурится, когда Люциус ставит перед ней тарелку с салатом и чашку исходящего паром зеленого чая.

Никто не спрашивает, как он унес столько всего в двух руках, никто и вовсе не обращает внимания на их маленький столик почти у дороги, как Пиона не обращает внимания на незнакомца, исчезнувшего в половину мгновения.

Гарри машет руками, точно заправский фокусник, вытягивающий из шляпы крольчонка, вращает глазами и беззвучно кричит, что рассказывать про прозвище было вовсе не обязательно. Пиона смотрит на него, подперев щеку ладонью, улыбается вовсе неподобающе матери и изо всех сил пытается не рассмеяться.

— Правда? — Люциус поворачивается к Гарри, и тот раскрывает рот и застывает с растопыренными руками, становясь похожим на заржавевшую мельницу. — Почему?

— Почему? — повторяет за отцом Драко, потягивая через трубочку нечто, отдаленно напоминающее шоколадный коктейль, перемешанный с целой тонной мелких зефирок.

Пауза затягивается, Гарри смотрит на Пиону в поисках поддержки и одобрения, и она медленно, с чувством кивает, мысленно обещая носить цветочки ему на могилку. Нет, разумеется, поправляет себя в мыслях Пиона, никакой могилки не будет, потому что положение Люциуса слишком шаткое, чтобы пойти на убийство из-за глупого прозвища. К тому же на Люциусе белая льняная рубашка, которую Пиона трансфигурирует еще в прошлый раз, заявив, что шелк — моветон для прогулок на улице, и портить ее кровавыми пятнами кажется расточительным.

— Ну, это… это потому что, — Гарри затравленно оглядывается, находит поддержку в лице уплетающего лакомство Драко и вытягивает в его сторону палец, — это потому что Драко — дракон, а у дракона в плену обязательно должна быть принцесса.

Пиона прыскает, кашляет из-за того, что чай обжигает горло, и ловит на себе осуждающий взгляд. Гарри обиженно дуется, и она тянется к нему, треплет по волосам и обещает поделиться мороженым.

— А ты мой маленький рыцарь? — Пиона подхватывает надутого Гарри, усаживает себе на колени и влажно чмокает в щеку, и тот, выпятив грудь колесом, согласно кивает. — И кто тогда я в этой сказке?

Люциус смотрит на них с ненавязчивым интересом, легко улыбается, но Пиона все равно чувствует исходящую от него подозрительность. Словно Люциус ждет, что она вот-вот сдаст его в Аврорат или сбежит, поджав юбки, заберет Гарри и исчезнет до самого конца настоящего мира, и Пиона хочет сказать ему что-нибудь колкое, но вовремя замолкает, вспоминая, что ей тоже до одури страшно.

Пиона не спрашивает, как они сталкиваются второй раз на куличках у самого черта, только принимает приглашение перекусить и думает, что без болтливого Гарри давно бы и в самом деле сбежала.

— Мам, ну ты глупая? — Гарри тыкает ее пальчиком в щеку, и Пиона морщится и пересаживает его на последнее свободное кресло. — Я рыцарь, который сразит дракона, а ты, конечно же, мой верный конь! У каждого рыцаря должен быть верный конь, который доставит его прямиком к драконьему логову!