Сломанные крылья (джен)

Монотонный стук капель о стекло, усыпивший его несколько часов назад, сейчас звучал просто шумом на периферии. Стоя у окна, Элайджа смотрел на спящий город: свет от неоновых вывесок отражался в лужах, периодически мелькали фары проезжающих мимо автомобилей, прохожих не было видно.

Прикрыв глаза, Элайджа коснулся лбом холодного стекла. И хотя Камилла находилась рядом, прямо за его спиной, Элайджа сейчас думал не о ней. Он вспоминал, как вообще оказался в этой маленькой, но, надо признать, весьма уютной квартирке, находящейся в одной из многочисленных многоэтажек Хьюстона.

Это утро началось для Элайджи задолго до восхода солнца. В последнее время, как ни странно, лучше всего ему спалось днём. Кошмары не мучили его. Да и прогулки по ночному городу приносили больше пользы.

Столкновений с оборотнями или другими созданиями, кроме людей, больше не было. Ни ведьмы, ни вампиры пока не попадались ему на глаза, но Элайджа даже не стремился выяснять причину этого — его вполне устраивало нахождение в тени.

За окном ещё темно, и до очередной встречи с Камиллой у него оставалось несколько часов в запасе. Теперь, когда семьи не было рядом, и от него не требовалось в срочном порядке решать чужие проблемы, Элайджа мог потратить всё свободное время на себя самого.

Вставать совершенно не хотелось, темнота за окном навевала не лучшие воспоминания. Но он всё-таки выбрался из кровати, правда, лишь для того, чтобы найти в своей коллекции один из дисков Грега Марони. И уже под звуки музыки, льющейся из колонок, попытался переключиться на позитивные мысли.

Появление в его жизни Камиллы стало приятной неожиданностью. За эти дни они сблизились. Да, большую часть времени Камилла проводила на работе, помогая тем, кто в этом нуждался, но их утренние встречи в кофейне и вечерние прогулки после окончания рабочего дня превратились во что-то тёплое и домашнее.

Элайдже нравилось общество его новой знакомой. С ней можно было обсудить события из новостей или одну из прочитанных книг. Камилла была на удивление приятным собеседником. К тому же, она дала ему то, чего Элайджа никогда не получал от своей родни… Клаус нёс только хаос и разрушение. Ребекка была вечно недовольна поведением братьев и погружалась в водоворот любовных приключений. Кол, как и Никлаус, оставлял за собой лишь смерть и горы трупов.

Камилла была совершенно другой. После знакомства с ней Элайдже стало легче переносить дни и ночи. Кошмары стали являться реже, и Элайджа надеялся, что если их общение продолжится, то процесс не пойдёт вспять.

Музыка не смолкла и в момент, когда солнечный свет заполнил комнаты. Раннее утро, и теперь-то точно пора вставать.

Прогулка до кафе прошла без происшествий, и Элайджа занял уже привычное место у окна. В этот раз ждать долго не пришлось, Камилла появилась в дверях кофейни практически сразу после него.

Их обычный заказ — две чашки кофе и пирог — маленький утренний ритуал, приносящий частичку тепла.

Кивнув, Камилла сделала первый глоток и на секунду прикрыла глаза от удовольствия. Кофе в этом заведении был просто отменным.

— Я сегодня весь день свободна. Если ты не занят, то можем провести время вместе.

— Свободен, как ветер, — выдержав секундную паузу, ответил Элайджа.

После этих слов разговор плавно сошёл на нет. С Камиллой было приятно молчать. Она, казалось, понимала его без слов.

В утреннем Хьюстоне кипела жизнь, и чтобы не влиться в пестрый поток людей, спешащих на работу, Элайджа и Камилла перешли на другую сторону улицы, подальше от метро. Идя по тротуару, мимо старинных зданий, Камилла ненавязчиво рассказывала о них, и Элайджа, как большой любитель истории, внимательно слушал, однако он никак не ожидал, что их небольшая прогулка закончится возле церковных ворот.

— Здесь работает мой дядя, — пояснила Камилла, толкнув тяжёлую входную дверь.

Затем она быстро прошла внутрь, под высокие своды, а Элайджа замер на пороге. Церковь не являлась угрозой для вампиров, но Элайджа понимал — ему тут не место.

Шаги гулким эхом отдавались по полупустому помещению, пока они следовали до алтаря, возле которого стоял мужчина в облачении пастыря. Завидев Камиллу, он улыбнулся и сдержанно обнял её.

— Элайджа, познакомься, это — отец Киран. Мой дядя.

— Элайджа Майклсон, — представившись, он протянул руку, и на мгновение показалось, что священник дрогнул, когда услышал чужую фамилию.

— Я показывала Элайдже окрестности и решила заглянуть в гости. Шон здесь?

— Увы, твоего брата нет. У него какие-то дела в городе. И, Ками, извини, но… — Киран бросил беглый взгляд на циферблат наручных часов. — Надо было предупредить о своём визите заранее. Сейчас у меня запланирована встреча, и я на неё уже опаздываю.

— Ничего страшного, дядя. Ещё увидимся.

Поцеловав его в щёку на прощание, Камилла направилась к выходу. Элайджа с удовольствием последовал за ней, всю дорогу чувствуя на себе чужой пристальный взгляд.

Поравнявшись со своей спутницей, он уже был готов ответить на ряд определённых вопросов, но их не последовало. Камилла как будто и не заметила, с какой настороженностью её дядя поприветствовал нового знакомого.

Их обратный путь пролегал мимо старых застроек, плотно прижатых друг к другу, и частных лавочек. Камилла на сей раз была немногословна, но в глубине души Элайджа даже радовался этому, ибо он уже и не помнил, когда в последний раз мог позволить себе прогулку в чьей-либо компании без всякого напряжения и ожидания удара в спину. Затем она неожиданно заговорила о своей семье. Родители Камиллы погибли, когда та ещё была маленькой и её, вместе с братом, воспитывал отец Киран. В городе также жил кузен Камиллы со стороны матери, но с ним она виделась гораздо реже, чем с Шоном или дядей.

В её голосе, взгляде и жестах было столько тепла и любви, что Элайджа невольно позавидовал. Едва ли он мог столь же трепетно отозваться о своей семье…

Прогулку прервал неожиданно поднявшийся ветер. Серые тучи медленно наползали на небосвод, не предвещая ничего хорошего. Камилла предложила разойтись, но Элайджа не мог просто так отпустить её. Проводить до дома — это лишь малая плата за такой чудесный день, что она подарила ему.

Они практически успели добраться до нужного места, когда первые дождевые капли упали на асфальт. Элайджу это не волновало, ведь подхватить простуду, да и просто заболеть, он физически не мог. Кровь вампира молниеносно уничтожит любой вирус, попавший в неё. А вот Камилла — другое дело.

Остановившись недалеко от входной двери, Элайджа достал телефон.

Несильный дождь за окном в мгновение ока превратился в настоящий потоп.

— Вызову такси.

Он уже собрался набрать номер, но руку перехватили.

— Не надо. Переждешь у меня. — Отдышавшись после короткого забега через дорогу, произнесла Камилла и начала подниматься по лестнице.

— До работы недалеко. Да и до кофейни тоже, — открывая замок, сказала она. — Проходи.

Попав в квартиру, Элайджа тут же последовал примеру её хозяйки и избавился от лёгкого плаща.

После были бокалы с чем-то покрепче кофе, музыка и молчание.

Время стремительно близилось к полуночи, когда он вспомнил о том, что завтра Камилле нужно было выходить на работу. Дождь по-прежнему стучал в окна, и уходить Элайдже совершенно не хотелось, однако он уже успел пройти в прихожую и снять с вешалки плащ, когда позади раздался тихий женский голос:

— Останься. — Одно слово, но сколько же в нём тепла. Возможно, Элайджа бы отказался, но Камилла вовремя успела добавить: — У меня есть диван, подушка и плед.

И тогда он, сам не зная почему, кивнул.

Затем Камилла отправилась на кухню, а Элайджа последовал за ней.

— Помочь? — наблюдая, как она мыла бокалы, спросил гость. Но Камилла лишь мотнула головой.

— Ты уже помог.

На губах, как и во взгляде, брошенном вскользь на него, вновь заиграла улыбка.

Камилла не солгала, у неё в самом деле нашлась лишняя подушка и одеяло, а диван, к удивлению Элайджи, оказался достаточно большим и удобным, чтобы расположиться на нём, не сгибаясь в три погибели.

Как только Камилла удалилась к себе, он погасил верхний свет. Отблесков огней от городских фонарей вполне хватало на то, чтобы спокойно ориентироваться в темноте. Спать хотелось, но Элайджа боялся закрывать глаза, так как существовала вероятность возвращения кошмара, что преследовал его с той самой ночи.

Тиканье часов на стене, монотонный стук капель по окну и спокойное сердцебиение в соседней комнате — всё это привело к тому, что Элайджа в конечном итоге сдался и позволил себе забыться сном.

И меньше всего он ожидал, что вместо солнечных лучей его разбудит мягкое прикосновение ладони к плечу и тихий шёпот знакомого голоса.

Прошло полчаса, а ливень все равно не сбавлял оборотов. Элайджа отошёл от окна и повернулся к Камилле, которая заваривала чай. Закутанная в белый пушистый халат, с собранными в пучок волосами, она выглядела по-домашнему уютно. Элайджа улыбнулся. Хорошо, когда человек чувствует себя в безопасности за стенами своего жилища…

Камилла не задавала вопросов, просто разливала чай по кружкам. И правильно — кофе бодрит, а ей нужно спать, ведь завтра рано вставать. Приземлившись на стул, Элайджа сделал первый аккуратный глоток. Разговаривать не хотелось. Да и о чём можно общаться посреди ночи?

Сколько прошло времени, с тех пор, как он проснулся, Элайджа не знал, да и не хотел знать. Тишина не давила на плечи, а вот вопрос во взгляде сидевшей напротив Камиллы — да.

«Кто такой Никлаус?» — спросила она, стоило Элайдже открыть глаза.

Тогда он не ответил, только подошёл к окну. Холод помог успокоиться и вырваться из плена сновидений.

Чай закончился, и Камилла поднялась со скрипнувшего стула.

— Завтра уберу.

Элайджа кивнул. Закутавшись в халат, она уже повернулась в сторону кухни, когда он произнёс первые за этот день слова:

— Никлаус — мой брат.

Камилла тут же вернулась обратно, села на стул. Элайджа медлил, он не привык открываться кому-то. Куда привычнее было держать всё в себе: боль и счастье, страх и радость. Никлаус быстро отучил свою семью от выказывания симпатии кому-либо. Всё, что приносило радость не ему, брат с завидным упрямством уничтожал, и любую искру, любое тепло нужно беречь — за тысячу лет Элайджа привык к этому.

Он сам не заметил, как рассказал Камилле практически всё, утаив только мелкие детали вроде когтей, клыков, бессмертия и привычки пить кровь каждый день. Зачем простому человеку знать, что в мире обитают чудовища вроде него или Никлауса? Про чужие прикосновения и боль он тоже рассказал.

Повествование вышло сбивчивым и совсем не плавным. Элайджа несколько раз останавливался. Смотреть на Камиллу было выше его сил, гораздо проще оказалось перевести взгляд на скатерть.

С момента, как он закончил, минуты потекли мучительно медленно. Отец бы назвал такое поведение слабостью и уж точно пришёл бы в ярость.

Элайджа помнил, что Камилла рассказывала о своей работе, и он не собирался втягивать её в свои проблемы. Однако когда собеседница накрыла его ладонь своей, Элайджа неожиданно встрепенулся и наконец-то решился встретиться с ней взглядом.

— Мне жаль, что тебе пришлось пережить всё это. Такая жестокость непростительна. — Горькая улыбка коснулась губ, хотелось многое сказать, но он молчал. — Я позвоню на работу и возьму ещё один выходной.

Её предложение удивило, никто и никогда не делал чего-то ради него. Разве что Ребекка иногда, хотя Элайджа и тогда не был уверен в искренности сестрицы.

— Если ради меня, то не нужно.

— Я просто хочу помочь.

— Ками… — ему хотелось сказать, что помощь не нужна, что он справится сам, как в прежние времена. Но его снова прервали.

— Элайджа, прошу, не упрямься. Большинство людей пытаются отрицать произошедшее, думая, что так будет проще забыть. Я почти уверена в том, что ты не обращался ни в больницу, ни в полицию. — На это ему осталось только кивнуть, правда, не совсем по той причине, по которой подумала Камилла. — Вот видишь. Позволь мне помочь. Твои сны… они никуда не уйдут просто так.

— Хорошо. — Поймав её ладони, Элайджа накрыл их своими. Он мог бы отказаться. Ничего не стоило просто взять и внушить Камилле, чтобы она забыла обо всём. Об их встрече, о том времени, что они провели вместе, об этом разговоре… Но Элайджа не стал.

— Отлично. — Улыбнувшись, Камилла поднялась. — Тогда утром я позвоню на работу, и мы подумаем, чем займёмся днём.

— Тебе надо поспать. Нам обоим это нужно.

Он выпустил её ладони из своих. Молча кивнув, Камилла направилась в свою комнату. Проводив её взглядом, Элайджа вернулся на диван. Возможно, сейчас он поступил немного эгоистично, но ему действительно хотелось тепла и заботы, которых в его жизни было ничтожно мало.

Закутавшись в одеяло, Элайджа снова попытался уснуть.

В этом мире хватает жестокости, но в нём есть место и добру.