Ведьма должна быть сильной (гет)

Когда тебе исполняется семнадцать, кажется, что весь мир лежит у твоих ног. Ступи в него, и он полностью подчинится тебе. Я же, глядя в зеркало, не могла заставить себя даже улыбнуться. Горькая усмешка тронула идеально накрашенные в алый цвет губы.

Иногда я пыталась и правда забыть, сколько мне на самом деле лет. Порой это даже получалось. Прошлая жизнь практически стёрлась из памяти. Временами я даже жалела, что не забыла о ней вовсе. Насколько же проще мне было жить, не помни я о том, что когда-то была магглой. Я бы не забивала себе голову ненужными стереотипами и жила, как предписано чистокровной волшебнице. Росла, гордясь своей громкой фамилией, вышла бы замуж потому, что так положено, искренне поклялась бы Тёмному Лорду в верности. Ведь Беллатрикс Блэк должна была быть именно такой.

Но была я. Полная альтруизма, как любила подшучивать моя верная подруга Констанс, намекая на непомерное желание помочь магглам. Я ненавидела практически всех своих старших родственников, за исключением сестёр и кузенов, ну и дядюшки Альфарда, пожалуй. Я мечтала убить своего будущего мужа. А про Тёмного Лорда, которому я скоро должна буду принести клятву верности, думать и вовсе не хотелось. Интересно, не обладай я столь редким даром, может, мне удалось бы избежать хотя бы последнего? Осталась бы жива тогда мама?

Но задаваться такими вопросами было бессмысленно. Ведь сегодня, в день моего совершеннолетия, я возвращалась домой, в Англию. И там меня ждало поистине грандиозное торжество.

Взглянув ещё раз в зеркало, я поправила и так идеальную причёску. Вьющиеся тёмные кудри всегда с трудом поддавались укладке, порой я вовсе хотела подстричься под мальчика, но сейчас я даже готова была восторгаться собой, если бы не подрагивающие в нервной дрожи пальцы.

— Ты скоро, Беллс? — в комнату вошла моя верная подруга. Двигалась она так легко и изящно, что я даже невольно залюбовалась.

Мне же подобные грация и беззаботность давалась с трудом.

Если к рабочей алхимической мантии я привыкла довольно быстро и ощущала её чуть ли не второй кожей, то в вечернем платье до пола чувствовала себя нелепо. А туфли на высоких каблуках, призванные сделать меня хоть чуточку выше, уже начали натирать ноги. Что в прошлой жизни, что в этой, но я предпочитала удобство в ущерб красоте.

Бросив тоскливый взгляд на потёртые джинсы, которые любила носить во время прогулок по Парижским улочкам, я чётко поняла, что вряд ли их больше надену.

Но выбор правильной одежды — это лишь маленькое неудобство. Труднее всего придётся именно с выражением лица. Я отвыкла скрывать свои эмоции, как делала это вплоть до окончания первого курса. И научиться делать это опять будет стоить мне немалых трудов.

— Ты прекрасна, — заверила Констанс, чуть приобняв меня за плечи, — всё будет хорошо. Ты же знаешь, дядюшка всегда поможет, если уж твоя семейка совсем взбесится.

Легко было поверить ее словам теперь, когда столько всего было пройдено. Ведь покидали мы гостеприимные объятия Хогвартса вдвоём. А Констанс, настоящая фамилия которой меня повергла в шок, лишь пожимала плечами.

— А ты знаешь, что я никогда не потревожу учителя лишний раз только потому, что струсила, — ответила я. — К тому же, Стани, там мои сёстры.

Подруга чуть поморщилась от такого ужасного сокращения её имени, но ничего не сказала. Привыкла. К тому же, она знала, сколь бы хорошо мне ни было во Франции, по своим девочкам я соскучилась.

Я не видела Нарциссу и Андромеду с того печального Рождества, когда мы похоронили маму. Несколько писем в год и пара колдофото отнюдь не то, что можно назвать нормальными семейными отношениями. Однако любить их из-за этого я меньше не стала.

— Тогда сотри этот фальшивый оскал со своего лица и улыбнись нормально, ведь ты скоро их увидишь, — ободрила меня Констанс.

Окинув прощальным взглядом комнату, в которой провела последние шесть лет, я с тоской вздохнула и ненадолго погрузилась в воспоминания.

* * *

После зимних каникул я возвращалась в Хогвартс в преотвратном настроении. Слова тётушки разозлили меня. Вся моя внутренняя сущность бесилась от того, как меня хотели использовать самые близкие. И если с помолвкой я кое-как смирилась, то принести клятву верности я отнюдь не была намерена.

На людях я старалась держать лицо. Но с каждым днём это давалось всё труднее. Эти псевдо-сочувственные взгляды меня бесили. А опека старшекурсников надо мной стала просто невыносимой. Да я даже в туалет не могла сходить одна, вечно кто-то из слизеринок крутился рядом! Ни о каких походах в Выручай-комнату и речи быть больше не могло.

Констанс лишь сочувственно вздыхала и успокаивала меня:

— Не обращай на них внимания.

Я старалась. Я честно старалась успокоиться и не психовать. Но жажда свободы становилась невыносимой.

— Ты не понимаешь. Я как птица в золотой клетке. Которую задушат, если она не будет петь, как они того желают, — мой голос дрожал от гнева и затаённой обиды. — Мама ведь из-за этого же и сошла с ума, пытаясь быть достойной волшебницей и всё делать правильно. А я так не хочу, понимаешь? Я не хочу…

Последние слова я произнесла практически шёпотом, так как, оказывается, сорвала голос, не заметив даже, что до этого кричала. Злые слёзы застилали мне глаза. И я опустилась на кафель, уставившись в никуда.

Констанс присела рядом и обняла меня за плечи:

— Скоро всё закончится, Беллс. Мы уедем вдвоём отсюда совсем скоро. Тебе понравится у дядюшки.

До меня даже не сразу дошло, что она сказала. А когда я осознала, что ничего не понимаю, всё же спросила:

— Ты о чём? О каком дядюшке?

— О дядюшке Никки, конечно. Правда, лучше не называть его так, он этого не любит, — чуть виновато улыбнулась Констанс. — Прости, что сразу не сказала, но моя настоящая фамилия Фламель. А Николас Фламель на самом деле мой дедушка, хоть и зову я его дядюшкой.

— И ты молчала? — не то чтобы с обидой — но всё-таки чуть-чуть её было — спросила я. Вспомнила, сколько книжек я перечитала, пытаясь найти хоть какую-то информацию об алхимии в целом и о Фламеле в частности, когда такой незаменимый источник был всё время рядом и просто молчал, глядя на мои мучения.

— Прости, но это не мой секрет, я и этого не должна была говорить, — ещё более виноватой Констанс я никогда не видела.

Какое-то время я молчала, пытаясь обдумать полученную информацию. Обиделась ли я на самом деле на подругу? Нет, я лучше всех понимала, что есть вещи, над которыми мы не властны. И в чужие тайны лезть вообще не стоит. К тому же Констанс была одной из немногих, к кому я искренне привязалась и кто от меня ничего не требовал, а просто был рядом.

— Констанс Фламель, значит? — окончательно успокоившись, с улыбкой спросила я.

— Ну подумаешь, Фламель и Фламель. Пошли лучше на занятия, мы на Трансфигурацию опаздываем.

Констанс встала и протянула мне руку, помогая мне подняться. Она взмахнула палочкой, стирая следы слёз на моём лице. Чары, несмотря на прилагаемые старания, нормальными у меня получались отнюдь не с первого раза и даже не с десятого, и работали едва ли вполсилы. Так что Констанс меня здорово выручила.

Взмахнув ещё несколько раз палочкой, она сняла заглушающее заклятие и произнесла отпирающее.

Значит, у моей истерики не было свидетелей.

— Спасибо, — поблагодарила я ее не только за заботу, но и за оказанное доверие.

Фламель, а вовсе не Лавель, как оказалось, мне лишь улыбнулась, и мы отправились на опостылевшую Трансфигурацию.

* * *

— Тебе не кажется, что наша соседка стала слишком дружелюбной?

Я перевернула очередную страницу конспекта, по которому готовилась к экзамену, и не сразу даже услышала вопрос Констанс. Все эти гоблинские восстания невозможно запомнить. Как будто только они и были. И никаких других событий в волшебном мире не происходило.

— А? Ты о чём? — чуть-чуть приподнявшись с травы, на которой до этого лежала, я заметила, как Амбридж помогает, а, скорее, даже прислуживает третьекурсницам со Слизерина, не забывая при этом подобострастно улыбаться. — Ты о Долорес, что ли?

— Да, я о нашей Долли.

Практически все студенты Хогвартса готовились к экзаменам на улице, и только самые терпеливые находились в душной библиотеке. Солнца было много, а деревьев, под которыми можно было спрятаться, не так много, как учеников. А соваться в Запретный лес никто не рисковал. Вот и стоило мне присесть, как я мигом очутилась в солнечных объятиях.

— Она не любит, когда её так называют, — я чуть прищурила глаза, пытаясь спастись от слишком яркого солнца.

— А я не люблю, когда она докладывает обо мне другим. Кстати, не только обо мне. Кто, думаешь, рассказывает о наших перемещениях Джекнайфу?

— Ты преувеличиваешь, Стани, она просто пытается избежать проблем и как-то устроиться на факультете.

Мне было немного жаль нашу соседку, но помочь я ей никак не могла. Своих проблем хватало. Но отчасти понимала её мотивы. Не факт, что её не затравили ли бы до окончания учёбы. А так она нашла своеобразный выход. А наш староста просто нашёл слабое звено и воспользовался им, чтобы непременно исполнить просьбу моего жениха и всегда держать меня под присмотром.

— Не называй меня так. Ты же знаешь, как мне это не нравится, — чуть раздражённо произнесла Констанс.

— А ты не называй её Долли, — я была непреклонна.

— Она мне всё равно не нравится, — возразила Констанс, затем чуть подумав, добавила: — Гадкая какая-то.

— Ну, не нравится и не нравится, всё равно мы скоро уедем. И она не будет нас беспокоить, — я не хотела ругаться с ней, поэтому попыталась переключиться на другую тему. — Когда мы, кстати, отправляемся?

Констанс чуть призадумалась, а потом произнесла:

— Дядюшка обещал выслать портключ нашему директору. Он, конечно, не очень его любит из-за того, что тот вечно лезет в политику, но в этом вопросе доверяет.

— Ты, должно быть, шутишь? Дамблдор же его ученик, они вместе работали, насколько я знаю, — удивлённо спросила я.

Констанс лишь пожала плечами, но больше говорить ничего не стала.

* * *

Сразу после праздничного пира в честь окончания учебного года мы направились к кабинету директора. Наши чемоданы чуть позже доставят эльфы, так что отправлялись мы налегке.

Ради такого случая нас даже вызвался проводить наш декан.

— Как же я рад за вас, мисс Блэк, учиться у такого великого волшебника большая честь, — разглагольствовал Слизнорт, — помню, однажды нам даже пришлось выступать на одной конференции. Чудное было время.

Что удивительно, вопросов по поводу нашего совместного отправления декан не задавал. Всё-таки не так прост наш преподаватель, далеко не прост.

— Ну что ж, желаю вам удачи, девочки. И, мисс Блэк, — Слизнорт с улыбкой посмотрел на меня, — надеюсь, когда вы вернётесь в родную Англию, мы ещё сможем поработать вместе.

— Спасибо, профессор, — поблагодарила я декана, — я тоже на это надеюсь.

Всё-таки он немало мне помог за этот год: не только выписал мне разрешение в Запретную секцию, но и консультировал в некоторых вопросах. Так что ничего против Слизнорта я не имела.

Сообщив горгулье пароль, мы поднялись по винтовой лестнице в кабинет директора.

Я впервые тут оказалась, и поэтому окружающая обстановка произвела на меня неизгладимое впечатление. Многие приборы, издающие странные звуки, были мне незнакомы, а портреты предыдущих директоров поражали своим величием. Что удивительно, никто из них не спал, как это бывало обычно, если судить по рассказам других учеников. Дремавший на специальной жёрдочке феникс на несколько секунд открыл один глаз, понял, что никакой опасности нет, и снова погрузился в сон.

Дамблдор же сидел за столом и внимательно изучал какой-то свиток, лежащий перед ним. Но стоило нам подойти к нему, он тут же оторвался от него и предложил нам чаю, сообщив, что до срабатывания портала осталось порядка пятнадцати минут.

Но после праздничного стола мне ничего не хотелось. Меня пробрала нервная дрожь. Неужели я буду учиться у самого Николаса Фламеля? С этой мыслью до сих пор было трудно смириться. Директор же, видя моё волнение, лишь успокаивающе улыбнулся и обратился ко мне:

— Не волнуйтесь, мисс Блэк. К тому же, у меня есть небольшой подарок для вас.

Дамблдор взмахнул палочкой, и тот самый свиток, который он изучал, подлетел прямо в мои руки.

— Спасибо, сэр, — я развернула такой неожиданный подарок и поняла, что ничего прочитать не могу. Язык, на котором был написан текст, был мне неизвестен. Поэтому я спросила:

— Но что это?

— Со временем вы во всём разберётесь, мисс. Так или иначе, но это произойдёт.

Такие загадки мне совсем не понравились. Но, видимо, ответа мне всё равно не добиться.

Когда до срабатывания портала оставалось несколько секунд, директор наконец произнёс:

— Удачи, мисс Блэк. Надеюсь, вы сделаете правильный выбор, когда придёт время.