Сезон безответственности (гет)

Пробуждение получилось не из приятных. Мало того, что всё оборвалось на самом интересном месте, так ещё, как порой бывает после дневного сна, разболелась голова. Впрочем, второе решается таблеткой обезболивающего — где-то у меня тут было в сумке — а вот первое, к сожалению, уже не вернуть.

Помотав ощутимо квадратной от пересыпа головой, поднялся с кровати и полез за лекарством.

Часы, оставленные утром вожатой, показывают начало седьмого, что печально: проспал полдник. Зато наконец-то выспался. Наскоро пригладил волосы, утёр заспанные глаза и направился к выходу.

На пороге меня встретила Славя с занесённой к двери рукой, и мы оба от неожиданности вздрогнули. Внутри заворочалось беспокойство: «Чего это ей вдруг понадобилось? Уж не прознала ли о ключах?» — и я оторопело уставился на неё, панически соображая, как буду сейчас оправдываться перед активисткой. Она тоже растерянно воззрилась, словно не ожидала найти меня в моём же домике.

— Тебя Виолетта Церновна звала, — опомнилась Славя.

Отлегло.

— Спасибо… в медпункте помочь надо.

— Понятно.

Славя замерла с отсутствующим видом, задумчиво глядя мимо.

— Ты какая-то… всё нормально?

— Да так, потеряла кое-что. Важное.

— Наказали?

— Не особо, больше сама себя казню… — она спохватилась и странно посмотрела на меня. — А что такое?

«Вот кто за язык тянул?»

— Да ничего… расстроенно выглядишь… подумал, вожатая обидела.

Славя надолго задержала взгляд, словно начала подозревать и теперь испытывает на прочность мою выдержку.

«Прямо дуэль Мюллера и Штирлица».

— Ничего страшного, спасибо за заботу, — она улыбнулась уголками губ. — Мне пора.

Вроде бы катастрофы не случилось. Это немного смягчило уколы совести.

* * *

В медпункте уже сидела Алиса. Увидев меня, она нахально оскалилась, но ничего сказать не успела — слово сразу взяла Виола, полусидя расположившаяся спиной к своему столу:

— Ну наконец-то, пионер. Планы немного поменялись, мне придётся загнать вас сюда до ужина, потому что надо убегать и времени возиться с вами сегодня уже не будет.

Она сделала паузу, видя, что я до сих пор мнусь у дверей. Алиса, улыбнувшись, похлопала рядом с собой ладонью. Показательно проигнорировав этот жест, поставил к стене стул медсестры и уселся на него. Виола продолжила:

— Суть дела я уже изложила пионерке, повторяться не стану. Ужин в изоляторе, — она указала взглядом на зашторенный проход во вторую половину помещения. — Очень надеюсь на вашу исполнительность, раз уж по своей воле взялись за это дело…

Двачевская, с сияющей физией, лишь кивнула словам медсестры. Закончив напутственную речь, Виола забрала в карман ключи от медпункта и пошла к двери, но на пороге остановилась.

— Надеюсь, вам на двоих достанет мозгов не дегустировать содержимое коробок? — она повернулась к нам. — К тому же там нет ничего с… интересными эффектами. В основном, безобидная чепуха вроде зелёнки. Но если вдруг заскучаете и захотите развлечься… — Виола сделала многозначительную паузу, — я ж всё понимаю, дело молодое, непоседливое… в столе есть кое-что специально для вас.

Я отвёл глаза и, судя по ощущениям, покраснел.

— Вообще, имела в виду картишки, но реакция у вас обоих любопытная.

Виола хохотнула и вышла из помещения.

— Ты как хочешь, а я сперва поем, — Алиса не глядя поднялась и ушла в соседнюю комнату.

Сложившаяся неловкость снова выбила меня из равновесия, к которому я с таким трудом пришёл после того, как чуть не проболтался Славе о ключах. В голову полезли сомнения, надо ли было вообще соглашаться. У Алисы тут свои планы, а мне зачем это всё? Пересидеть вечер вдали от добровольно-принудительного идиотского досуга? После сегодняшнего пляжа её компания мне уже не кажется такой уж приятной альтернативой отрядным посиделкам.

Алиса принесла объёмистый бумажный пакет, термос и пару стаканов. Расстелив на столе газету, извлекла на неё две стопки бутербродов, какие-то булки и два апельсина. Налила себе стакан чая из термоса. Я всё это время с подозрением наблюдал за её действиями — то ли в ожидании очередной гадости, то ли просто до сих пор обиженный за выходку на пляже.

— Что? — невозмутимо спросила Алиса, очищая апельсин.

— Ничего.

— Ой, ладно тебе, — она деланно скуксилась, передразнивая меня. — Сходишь пару раз позагораешь — и всё исчезнет.

— А-а, это ты на пляж пригласила таким образом? Могла бы просто сказать, что хочешь чаще меня видеть.

— Да иди ты!

В мою сторону тут же полетела маленькая оранжевая корка.

— С превеликим удовольствием бы, но…

— …но ты у нас прилежный и исполнительный. Угадала?

— Думай как хочешь.

Я отмахнулся и уставился под ноги, гоняя сандалией апельсиновую кожуру.

Что-то вечер сходу не задался. Алиса села обратно на кушетку и погрузилась в задумчивую трапезу. Помедлив, последовал её примеру. За ужином она вкратце обрисовала, что надо делать. Задачка проще пареной репы: занести в журнал, сколько чего есть в коробках, и сложить по наименованиям в специально освобождённый для этого шкаф. Справился бы даже ребёнок. Впрочем, мы и так практически дети.

Покончив с ужином, я водрузил перед собой на стол первую коробку. Внутри и правда оказались безобиднейшие лекарства, они же и самые востребованные в летнем лагере: зелёнка и активированный уголь. Девяносто девять процентов пионерских недугов исцеляются этими вещами. Потому что в этом возрасте ты либо упал и рассадил колени с локтями, либо с грязными руками объелся какой-нибудь дряни. Как правило, всё остальное случается много реже, либо крепкий молодой организм пока в состоянии это игнорировать.

Алиса притихла, глядя на меня. Закончив пересчитывать уголь, бросил на неё взгляд, и она сразу спохватилась. Как и ожидалось, поручение Виолы её заботит мало. Вытряхнув крошки из бумажного пакета, она с деловитым видом пошла по комнате, заглядывая всюду.

— Если ты собралась что-то упереть…

— Собралась, — раздражённо перебила она, — а то тут с вами мхом порастёшь от скуки.

— Ты ведь понимаешь, что подставишь меня?

— Ничего с тобой не будет… о, вот оно!

Алиса уселась на пол возле неприметной серой картонной коробки, которую только что вытащила из-под шкафа, и стала выгребать оттуда белые бумажные блистеры.

— Ты чего задумала с таблетками, полоумная?

— Будь спок, травить никого не стану, я не настолько кукухой поехала.

— А насколько ты поехала? Посвяти, ведь отхвачу за компанию с тобой, а так хоть знать, за что…

— Вот чего ты менжуешься? Сказала же, не буду никого кормить ими… хотя, — она аж губу прикусила и хитро прищурилась, представляя что-то захватывающее, — сыпануть во время дежурства толчёного угля в общий котёл с кашей…

— Именно поэтому на кухню к котлам пионеров не пускают. Там не глупее тебя люди…

— Уж найду способ, — обрубила Алиса. — Это ты отмазки ищешь, а я ищу возможности.

Она посмотрела с ухмылочкой, должной продемонстрировать полное превосходство её хозяйки над сирыми и убогими скептиками. Я только хмыкнул и потерял к ней интерес, продолжив заниматься своим делом. Пускай себе. Если хочет найти приключений на свою симпатичную попу, какое я имею право мешать? Надеюсь, меня, как невольного пособника, выведут из-под огня этих розыгрышей.

Закончив возиться у коробки, Алиса подошла ко мне.

— Двинься-ка.

Я вопросительно посмотрел на неё.

— Ну, уйди пока вон туда, на кушетку.

— Зачем?

— Мешаешь.

«Хрен с тобой, быстрее закончишь — быстрее всё доделаем».

Я пересел, и Алиса зашарила по ящикам, пока не выудила из одного солидную стопку блистеров — тоже активированный уголь, судя по цвету таблеток внутри. Отделив где-то две трети, она сунула в пакет и их, туда же отправила кусок серого медицинского жгута.

— Если нас поймают…

— То что? — Алиса бросила на меня брезгливый взгляд. — Задолбал ныть. Поймают — скажу, что сама всё спёрла, а ты не при делах. Доволен?

— Своя участь тебя не волнует?

— Ой, только не говори, что она волнует тебя. А то я платочек не взяла, чтобы слёзы умиления вытирать.

Я махнул рукой.

«Может, меня хоть так выпрут из чёртова лагеря».

Алиса завернула верх пакета, хорошенько прогладила, чтобы надёжно запаковать содержимое, и ушла с ним в изолятор. Вскоре задребезжала открываемая оконная рама, и из комнаты донёсся еле слышный голос Двачевской:

— Улька, ты тут?

«Ну конечно, всё заранее продумано».

Они не очень долго переговаривались о чём-то, после чего окно повторно зашумело — теперь уже закрываясь — и Алиса вернулась. Я как раз занялся второй коробкой, заполненной хрустящими бумажными брикетами с ватой и бинтами.

— Ладно, приятно провести время, — пропела Алиса и направилась к выходу.

— В смысле?

— Ухожу, счастливо.

Хотя, чему я удивляюсь? Как будто что-то неожиданное. Но в груди всё равно защемила обида.

— Ясно. Ничего лучше от тебя и не ждал…

— По-твоему, от меня можно ждать только что-то плохое? — Алиса внезапно взорвалась, подскочила и попыталась развернуть меня к себе вместе со стулом.

— Не понимаю, на что ты разозлилась. Разве я сейчас собрался уйти?

— Это я заметила — ты никогда ничего не понимаешь, — ответила Алиса своим обычным высокомерным тоном.

— Зато ты у нас понятливая.

— Пошёл ты…

— Я-то как раз остаюсь, а пошла — ты.

Дверь за спиной хлопнула, оставив меня в отвратительном настроении наедине с целой кипой неразобранных коробок. Я мысленно сосчитал до десяти. Три раза, потому что с первой попытки успокоиться не получилось. И дело пошло своим чередом.

Очень быстро ватно-зелёночная лафа закончилась, и стало понятно, что у меня действительно есть все шансы проторчать тут до глубокой ночи. Четвёртая коробка доверху забита разнообразными таблетками, каплями и чёрт-те чем ещё — видов двадцать всевозможной лабуды. И впереди их штук десять. По этому поводу осталось только выматериться.

* * *

Спустя какое-то время, совершенно неожиданно, в медпункт вернулась мрачная, как волк после редьки, Алиса, принеся с собой запах курева. Ничего не говоря, она взяла из соседней комнаты стул и расположилась с коробкой за столом.

— Надо было телевидение позвать, — заговорил я вполголоса, поглядев на каменное лицо рыжей, — а то мировое научное сообщество пропускает редчайшее астрономическое явление: Совесть Двачевской.

Реакция оказалась на удивление кроткой для Алисы: она лишь гневно зыркнула, пригвоздив взглядом к стулу, и шумно раздула ноздри. Но довольно быстро совладала с эмоциями и приняла свой обычный спокойно-надменный вид.

— Особо не воображай себе. Меня Виолетта с сигаретой застукала, там у них кипеш, ищут кого-то. Или что-то. Пришлось вернуться, чтоб Панамке не растрепала.

Я пожал плечами. Могла ведь и убежать, всё равно никто не проверяет.

Дальше сидели молча. Но хватило Алисы не надолго. Добив свою коробку, она не стала брать новую, а снова пошла гулять по кабинету.

— Скучно. Но я тут видела где-то… — рыжая хитро улыбнулась и выудила из стоявшего в углу холодильника тёмно-коричневую бутылку пива.

Упав обратно на стул, поглядела на меня с вызовом.

— Ну что, будешь?

— Что тут пить-то? По стакану на каждого — ни в голове, ни в заднице. Только зазря Виолу злить.

— Ой, а ты типа опытный алконавт?

— По крайней мере, пивом ты меня точно не удивишь.

— Ладно, раз такой привередливый, сама выпью.

Она лихо открыла бутылку о край стола и стала наливать пиво в стакан. «Останкинское» дало обильную желтоватую пену, и в воздухе запахло пекарней и солодом. А я бросил считать пилюли, с интересом наблюдая за происходящим. Алиса закончила наполнять посудину и перевела на меня взгляд.

— Так и не надумал?

— Нет. Посмотрю лучше на тебя.

— На слабо решил взять? — рыжая засмеялась. — Да легко.

Не выпуская бутылку, она схватила стакан и, не раздумывая, сделала два больших глотка. По мгновенно переменившемуся лицу стало понятно, что ни разу не «легко». Произведя над собой заметное усилие, она всё же проглотила напиток, скривившись ещё сильнее.

— Это чо за бурда? — возмутилась Алиса, утирая пивные «усы».

Я взял стакан, понюхал, пригубил и вынес вердикт:

— Пиво.

«Не самое приятное на вкус, справедливости ради».

— Мне говорили, что оно как квас, только с градусами! — Алиса, сморщившись, прикрыла рот тыльной стороной ладони и поглядела на этикетку. — А это хрень какая-то, кто её пьёт вообще, в чём прикол?

— Так стаж нужен, чтобы привыкнуть, тогда реально как квас идёт. Кто тебе такое рассказал?

— Да есть люди… — она осеклась и обиженно отставила бутылку подальше. — Ещё и воняет мочой какой-то.

Теперь уже настала моя очередь смеяться.

— Вот и чего смешного?

— Думал, что пиво для тебя и правда не в новинку.

— Если изредка курю, выражаюсь грубо и порядки ваши терпеть не могу, то я уже и бухаю, и… что ты там ещё нафантазировал про меня?

— Ничего не фантазировал… да ты особого простора и не оставила.

— Ну-ну. Ведь тоже куришь, и пивом тебя не удивить. Чем ты лучше? Что не отсвечиваешь и сам себе на уме?

— Слушай, я не хотел тебя обидеть, что ты завелась?

Алиса резко швырнула на стол новую коробку и принялась нервно перебирать блистеры.

— Извини.

«Хоть и не знаю, за что».

Молчание. Даже не посмотрела. Кто бы мог подумать, что Двачевская окажется настолько ранимой и обидчивой. В сущности, она ещё ребёнок, строптивый и плохо воспитанный. Даже её эта манера одеваться наверняка бездумно скопирована у кого-то из старших подружек. Отдаёт ли она себе отчёт, какую бурную реакцию может вызывать у противоположного пола, или для неё это легкомысленная игра? На грани. Как воровство таблеток из медпункта.

«Безбашенная девка».

На второй раз её не хватило даже добить коробку.

— Надоело мне тут сидеть. Как на поминках, ни музыки, ни телека.

Алиса поднялась, разминая мышцы. Причём так зрелищно, что я опять потерялся.

— Слюни подбери с полу — поскользнёшься ещё.

Я поднял глаза к её лицу. Двачевская, как ни в чём не бывало, озорно улыбнулась, видя произведённый эффект.

— Давай на завтра отложим. Притащим из музыкалки магнитофон и саму Мику прихватим на подмогу, и быстренько всё доделаем.

— Да тут осталось-то…

— Ага, ещё столько же.

«Если бы кое-кто не валял дурака…»

На часах без малого десять, до отбоя ещё час и снаружи мне делать, откровенно говоря, нечего. О чём я и сообщил Алисе.

— Можешь сидеть хоть до утра, а у меня дел хватает.

Я ничего не ответил, продолжив заниматься таблетками. Пусть уходит, не силком же держать. Хватило одного раза, когда я попытался пристыдить Двачевскую, наблюдать подобную сцену снова никакого желания нет. Алиса неспешно прошлась в сторону выхода; дверь открылась, пропуская в комнату вечерние звуки лагеря.

— Ну, я пошла.

Вписав очередную партию в журнал, развернулся к ней.

— Теперь тебе нужно моё разрешение, чтобы уйти?

— Ещё чего, — Алиса хмуро набычилась. — Нет, конечно.

Хмыкнув, она шагнула в дверной проём.

— Видимо, я в тебе ошиблась…

— Зато я в тебе не ошибся, — буркнул себе под нос и вернулся к коробке.

— Что ты там вякнул?

Я закатил глаза.

— Ничего, ты же собралась идти, вот и иди.

— Пойду, когда посчитаю нужным! — судя по приблизившемуся голосу, она снова встала у меня за спиной. — Указывать он мне ещё будет.

— Ну началось. Никто тебе не указывает, угомонись, — ответил я, не оборачиваясь.

— Конечно, указывают-то тут как раз тебе, а ты и рад стараться. Не забывай только хвостиком вилять.

— Не понимаю тебя, Алис. Если ты хочешь мне что-то сообщить, попробуй подобрать слова получше. Я мысли читать не умею!

— Да тебе хоть словами, хоть в картинках, — Алиса топнула ногой от негодования. — Тормоз!

— Истеричка.

— Овощ! — бросила она и вышла, громко закрыв за собой дверь.

«Вот и поболтали».

Вконец утомила. Совсем неадекватная к вечеру стала. Аллергия на монотонную работу? Или на меня. Не особо мы с ней характерами сошлись. Я промочил глотку, залпом допив пиво, и тут же влил в стакан, что ещё осталось в бутылке. Не пропадать же добру, всё равно выдохнется.

* * *

Медсестра вернулась почти сразу после отбоя. К этому моменту я каким-то необъяснимым чудом успел перебрать три из семи коробок, оставшихся с уходом Двачевской. Это не считая тех, что уже стояли на столе во время нашей последней милой беседы. В общем, потрудился на славу. Алиса больше мешала весь вечер, заставляя отвлекаться на её странные демарши. Возможно, в одиночку и вовсе успел бы сделать всё вовремя.

— Вижу, проку от пионерки оказалось немного.

Я ещё загодя решил для себя, что не стану выдавать Алису. Мне от того ни холодно, ни жарко, а вот затаившая злобу Двачевская под боком явно не добавит приятных минут к моей без того беспокойной жизни. Поэтому, когда Виола прямолинейно задала ожидаемый вопрос, ответил сразу и без раздумий:

— Да ничего. Вот, пиво только ваше выпили… то есть я выпил.

— Но идея была её, — утвердительно заключила медсестра.

— Зачем же тогда допустили Алису сюда, если заранее знали…

— Полегче на поворотах, юноша, — холодно осадила Виола. — Не забывай о субординации.

«Она, оказывается, и так умеет, а делала вид, что уже давно подтёрлась субординацией», — я потупился и замолчал.

— Ладно, я устала и хочу спать. Пиво, так и быть, прощаю на первый раз — будем считать это вознаграждением за труды. Только, сам понимаешь, никто за пределами этих стен знать не должен…

Виола с внушительным видом внимательно глядела на меня до тех пор, пока не подтвердил этот уговор кивком, после чего продолжила:

— А остальное уж как-нибудь доделаю завтра сама, — она подошла к столу и пролистала заполненные страницы в журнале. — Закругляйся, пока мне не влетело за то, что спаиваю и… м-м, эксплуатирую после отбоя несовершеннолетнего пионера.

— Хороший вы человек, Виола, только иногда со странностями…

— А кто ж сейчас без них… пионер, — медсестра загадочно улыбнулась.

* * *

Спустя всего пару минут я уже брёл сквозь вечернюю прохладу лагеря. Захотелось проветриться, размять конечности и подышать свежим воздухом перед сном. А заодно посетить отхожее место и умывальники.

Ослабив узел галстука, расстегнул верхнюю пуговицу и глубоко вдохнул напоенный вечерними ароматами воздух. Выправил полы рубахи и поёжился от проникнувшего под одежду холодка. Вечером тут даже лучше, чем днём. Ни людей, ни изнуряющей жары, ни вездесущего распорядка. Почти свобода. Неспешным шагом пересёк площадь и направился к ответвлению на музыкальный клуб. Можно добраться быстрее, но куда спешить? Это ведь прогулка.

Как и предполагал, тёплой воды в умывальниках мне не досталось. Поэтому долго возле них не задержался. Наскоро совершив нехитрые процедуры, неспешным шагом отправился домой, к вожделенной подушке.

Мысли лениво перекатываются в голове из угла в угол, к вечеру их уже не смогла подстегнуть даже бодрящая вода умывальников. Да там и подстёгивать особо нечего: все размышления вращаются вокруг Алисы и её дурных выходок. Вообще, эта рыжая стала слишком много места занимать в моей голове. Слишком часто мы с ней пересекались в эти два дня и, в силу её необычного нрава, встречи эти были весьма… яркими.

Выйдя на свою улицу, увидел, что кто-то ещё не спит в такое время. Навстречу двигается девичья фигура. Издалека, в тусклом отсвете пары слабых лампочек над дверьми домиков, не разобрать деталей, но вскоре она приблизилась достаточно, чтобы узнать в ней…

«Легка на помине».

Я непроизвольно убрал руки в карманы, проходя мимо, а Алиса, пробежав по мне торопливым взглядом, ускорила шаг.

— Подожди, — донеслось вдруг из-за спины.

Алиса встала в тени так, что можно с трудом различить только белое пятно рубашки да невнятный силуэт самой девушки.

— Я наговорила тебе сегодня всякого… ну… не со зла, короче.

Пока соображал, что ей ответить и надо ли вообще отвечать, Алиса продолжила:

— Наверное, рассказал всё про меня Виолетте?

«А я уши развесил, думал, извиниться хочет».

Коротко ответил:

— Нет, — и пошагал к своему крыльцу.

— Да постой же, куда ты убегаешь?

Я остановился и, не оборачиваясь, спросил:

— Что тебе нужно, Алиса? Я вымотался и хочу поскорее лечь.

— Не обижаешься? — судя по окрепшему голосу, с моей спиной ей разговаривать куда легче.

— Не думал, что тебя это занимает, но раз спрашиваешь — нет. Теперь могу идти?

— Да, — тихо ответила она, и позади зашуршали по щебню удаляющиеся шаги.

Ну, пока ещё не «извини», но и не скатилась к очередной порции надуманных упрёков. Прогресс. Через неделю, глядишь, и здороваться начнёт.

«Да, блин, какое мне вообще до неё дело?» — я раздражённо тряхнул головой, закрывая за собой дверь. Нет, она определённо стала слишком много места занимать в моих мыслях. Не хватало ещё тут, в полной безвестности относительно своего будущего, привязаться к кому-то. Тем более к той, в чьей системе ценностей я нахожусь где-то неподалёку от мебели. Выбросить подальше, забыть и больше не думать. Часов двенадцать здорового сна отлично помогут в этом.

* * *

Сказалась ли усталость прошедшего дня или я так быстро привык к новой обстановке, но во вторую ночь спалось гораздо лучше. Пару раз просыпался от звуков, доносившихся из леса, что начинается всего в паре десятков метров от домика, но очень быстро засыпал снова.

Из тёплого уютного сонного плена меня нагло вырвал будильник, оставленный вчера Ольгой Дмитриевной. Правильно, зачем бегать каждое утро будить безалаберного пионера, если можно оставить ему сюрприз. Спасибо, хоть не далеко тянуться.

«Половина восьмого. Издевается, что ли?»

— Вот чёрт…

С кровати всё равно не достать. Я выскочил из-под одеяла и пропрыгал на цыпочках туда-обратно. Поковырявшись недолго, отключил сигнал, зашвырнул часы на соседнюю постель и перевернул подушку прохладной стороной, чтобы незамедлительно раствориться в приятной неге.